Moments

      – Злишься?       – Нет.       – Злишься, – Код уверенно кивает головой, приваливаясь боком к Джеффу и прикусывая губу. Он не знает, чего ждал, не знает, какую хотел получить реакцию, но явно не сурово сведённые под чёлкой брови и нервно стучащие по подлокотнику дивана пальцы.       – Не злюсь я, – Сатур делает ровный вдох и такой же выдох, бездумно пялясь в финальные титры и вслушиваясь в мелодичный, переливистый голос, пытаясь взять под контроль внутреннего, вставшего на дыбы зверя.       – Ревнуешь? – пробует Баркод снова, поднимая взгляд и следя за лицом Сатура, которое остаётся таким же... сложным, когда он без промедления отвечает:       – Да, ревную, – ему не нужно даже немного времени, чтобы задуматься, потому что его Тин с Та...       – Пи’... – в голосе Кода вдруг сквозит какая-то странная, неконтролируемая обида, – ты же знал, что такой поворот будет, я же тебе сразу рассказал, когда только сценарий увидел, поэтому...       – Я знаю! – Джефф обрывает его на полуслове, сжимает пальцами переносицу и поворачивается к парню, встречаясь с карими глазами, в которых читается непонимание, – я знаю, – уже спокойнее произносит он, тянет ладонь к лицу лицу и гладит по щеке, – просто мне сложно, – просто и честно, как привык в этих отношениях, – одно дело знать, что это будет, а другое – видеть воочию, как он... обнимает тебя, прикасается к тебе.       – Ты же понимаешь, что это Пхи обнимал Нона, а не Пи’Та обнимал меня, Баркода, да? Понимаешь же, что я тебя люблю? – Код упирается коленями в диван и нависает над Джеффом, удивительно юным с этой причёской, невероятно обаятельным и обезоруживающе прекрасным. А ещё по-подростковому надутым, со сведёнными вместе густыми бровями и эмоциями, буквально написанными у него на лице. И Тин с одной стороны думает, что ревность не самое тёплое и милое чувство на планете, что она разрушила так много пар, выбила, казалось бы, крепкий фундамент отношений из-под ног, но с другой...       – Понимаю. И я тебя люблю. Но ты же ревновал меня к Милли, хотя и понимал, что у меня к ней ничего нет, правда же? Ты же тоже чувствовал сосущую под рёбрами горечь, когда я был рядом с ней? Я головой осознаю, что это роль, более того, я считаю, что ты изумительно с ней справился: каждой секунде твоей игры веришь, каждому слову, каждой слезинке на твоих глазах, твоим дрожащим рукам, губам и голосу, Код. Мне хочется стать тем Джеффом из DumDum и стереть с лица земли этих мразей. Я горжусь тобой, я очень горжусь тобой, – Код утыкается лбом в лоб Сатура, расплывается в мягкой, ласковой улыбке, гладит его за ушами, всё ещё не до конца привыкнув к новой причёске своего возлюбленного, и внимательно слушает то, что Джефф говорит дальше, ощущая, как его слова гладят по шерсти внутреннее эго, – я доверяю тебе и уверен в тебе, но я не могу заставить себя нормально реагировать на то, как к тебе прикасается кто-то, кроме меня, как тебя целует кто-то другой, а не я. Поэтому не требуй от меня невозможного. Моя ревность не равно недоверие. Моя ревность – это просто реакция на то, что моего мальчика касаются не мои руки, – Сатур ласкает пальцами тонкую шею, обхватывает её ладонями и тянет Кода к себе ближе, чувственно и глубоко целуя, демонстрируя, что лучше него никто не знает, как сделать Баркоду приятно только губами и языком, как завести горячим шёпотом и подарить наслаждение всего несколькими прикосновениями. Бушующая по венам ревность подпитывает, подогревает и медленно перетекает в жгучее желание, которое с Кодом подавлять не нужно.       Сатур обхватывает тонкую талию, тянет Тина ближе, не разрывая поцелуя, приглашает на свои колени, но парень мычит, упирается в широкие плечи, обтянутые тонким свитером, и выворачивается из сильных рук с грацией кота, чтобы опуститься ниже, приземлиться коленями на ворс ковра и из такого положения посмотреть вверх.       Код умел становится котом, когда ему этого хотелось, когда ощущений, эмоций и желаний в голове и теле было слишком много, и им просто необходимо было найти выход. Он умел быть разным, но только Сатур принимал в нём всё.       Тиннасит укладывается щекой Джеффу на колени, облизывает зацелованные, припухшие губы и признаётся честно:       – Я думал, что ты ничего из этого не заметил, что всю серию только и ждал, когда она закончится, что...       – Что я настолько тебя ревную и не готов смотреть сериал, где ты целуешься не со мной? – Сатур усмехается, наклоняется ближе, гладит Кода по гладким, приятным на ощупь волосам и шепчет хрипло, не отрываясь от искрящихся глаз, – то, что я тебя ревную к Та не значит, что я перестал видеть твой талант, разучился замечать твой прогресс и радоваться твоим успехам. Ты важен для меня, ты знаешь, насколько важен, поэтому я буду радоваться всем твоим проектам, каждой роли и каждому шагу вперёд, – и его улыбка внезапно становится такой пошлой, такой самодовольной, а слова срываются практически бесстыдные, – потому что я знаю, что настоящее удовольствие ты испытываешь только со мной.       – Какое самоуверенное заявление, – Баркод подхватывает настрой, сжимает колени Джеффа и мягко разводит их в стороны, втискиваясь между ними, скользя ладонями по бёдрам к резинке штанов, – то есть ревновать ты всё равно будешь, хоть и знаешь, что так я делаю только тебе? – Тин видит, что Джефф невольно сползает по спинке дивана ниже, следит за его действиями сосредоточенным, потемневшим взглядом, поэтому Код ухмыляется, приподнимает край его свитера и, не разрывая зрительного контакта, целует напрягшийся пресс, прикусывает кожу около пупка и лижет возле кромки штанов, подбородком спуская их ниже.       – Только меня доводишь до возбуждения одними губами? – хрипло уточняет Джефф, уже представляя, что его ждёт, и шире разводит ноги.       – Только от твоей ревности испытываю странное удовлетворение, – Баркод снова смотрит Сатуру в глаза, аккуратно тянет штаны вместе с трусами вниз, чтобы вытащить уже начавший твердеть член, произносит, потираясь щекой о нежную плоть, – только с тобой могу быть таким, каким хочу, – проводит ладонью и оголяет головку, которую обжигает горячим выдохом слов, – и только тебе отсасываю, стоя на коленях, – и это становится последним, что он говорит, последним, что вылетает из его рта, когда он смотрит прямо в любимое лицо, и последним, после чего слова больше не нужны, вместо них появляются ощущения и искрящееся пузырьками шампанского наслаждение.       Джефф старается держать руки при себе и не напирать, но рот Кода, в который погружается его член, с каждой секундой твердеющий всё сильнее, становится непреодолимым испытанием его выносливости, и он ломается, сжимает между пальцев тёмные пряди и легонько подкидывает бёдра вверх, добиваясь утробного стона. Слишком горячо, пошло и красиво, слишком крышесно, чтобы его кто-то обвинил в отсутствии терпения. Невозможно терпеть, когда влажный жар окутывает чувствительную плоть, а умелая рука так нежно и приятно скользит по стекающей слюне.       – Код... блять... – Сатур бормочет что-то бессвязное, плавает в дымке ярких, вкусных, текущих огнём по венам ощущений и смотрит Баркоду исключительно в бесстыдные глаза, временами опуская взгляд на пухлые губы, растянутые вокруг его плоти. Он любит всё, что они делают: любит полноценный секс, любит быть снизу, любит петтинг, римминг или просто секс через одежду, но минет... минет в исполнении Кода в его сексуальном рейтинге прочно занял главную строчку буквально с первого раза, немного неловкого, но такого приятного и наполненного десятками эмоций.       А Баркод будто получает заслуженное признание, словно впитывает кожей гордость Джеффа, и его резкая, приторно-горькая ревность становится спусковым механизмом, толкающим его ближе, ниже: туда, где можно сделать приятно. Тина больше не гложут сомнения, не разрывает от противоречий, он видел в глазах возлюбленного неподдельный, искренний восторг, который в первые секунды спрятался за ревностными порывами, но потом робко вернулся обратно, пропитывая воздух внезапно нахлынувшим возбуждением.       Тин любит делать минет, обожает пробовать как-то по-новому приласкать Джеффа, но сейчас он пользуется проверенным десятками раз методом: берёт неглубоко, медленно, основательно облизывает крупную головку, скользит языком по её краям, отодвигает крайнюю плоть и нежно поглаживает потяжелевшие яички. Он слышит всхлипы и стоны, расслабляет горло, приспуская шорты и обхватывая себя, сходит с ума от того, как Джефф цепляется за диван, чтобы не упасть, а второй рукой держит его, Кода, за волосы, медленно, тягуче сладко подаваясь вверх, всего на какие-то миллиметры, добиваясь разносящихся по комнате хлюпающих звуков и запаха пряного секса.       – Малыш, давай... – Сатур едва ли не просит, дрожит, слизывает над губой пот, сползает ещё ниже, уже находясь задницей над полом, и буквально ощущает, видит в янтарно-карих лисьих глазах разрешение. Джефф сжимает волосы Баркода сильнее, смотрит прямо в любимое, раскрасневшееся лицо и теперь по-настоящему толкается вверх, трахает горло быстрыми, но аккуратными фрикциями, стонет и шипит сквозь сжатые губы и толкается-толкается-толкается, добиваясь удовольствия, добиваясь вибрации горла вокруг головки и проваливаясь в темноту с ярким и бурным оргазмом.       Сатур стонет громко и хрипло, наблюдает слезящимися глазами за тем, как Тин проходится, напоследок, языком по опадающей плоти, слизывает с уголка рта сперму, и рывком тянет парня к себе на колени, впиваясь развратным поцелуем с привкусом горечи в эти блядские, красные губы. Джефф целует, вылизывает и ласкает язык Кода своим, гладит, сжимает его ноги и бедра, ощущает его мелкую дрожь и тянется к паху, чтобы тоже доставить удовольствие, сделать так же приятно, но Баркод перехватывает его ладонь и целует в центр, а потом выдыхает прямо в рот:       – Я кончил, когда делал тебе минет. Твоя ревность иногда слишком сексуальная, чтобы я мог устоять, – и уже сам целует, наваливается на Джеффа, наплевав на испачканные в семени шорты, оставляя за пределами этого момента вообще всё и думая, что если ревность Сатура всегда будет так плотно переплетаться с его восторгом, то Баркод готов потерпеть. Или даже извлечь из этого свою выгоду.