***
Сад Фиолетового дома наполнял грохот, исходящий из покоев Тэхёна на третьем этаже. Если какие гости и остались переночевать после бала, то они отдыхали в отдельном гостевом доме, а потому щебет птиц и шелест листвы забивали звуки передвигаемой мебели, и стук молотка. Павлины из-за нетипичного шума бегали из кустов в живой лабиринт и обратно, а крики фазанов неприятно били по ушам даже хуже шуруповёрта. Тэхён глянул на наручные часы. Шесть утра. Он не спал всю ночь, а потому чувствительные глаза раздражал солнечный свет. Перевязанная наспех бинтом ладонь болела, поэтому он выбрал шелковую рубашку на шнуровке с широким крестьянским рукавом, чтобы не тратить силы на пуговицы. Брюки тоже пришлось переодеть. Даже в собственном доме он обязан выглядеть так, как если бы он шел на фотосессию. Долг обязывает. — Господин, — за спиной раздался знакомый голос с привычной серьезностью и холодом. — Прошу простить меня за задержку. Тэхён медленно обернулся. В нескольких метрах от него стоял Хюншик в несвойственных для его образа рваных джинсах и черной футболке с Микки Маусом в панк-стиле. Похоже, он так и не переоделся с миссии и поспешил с докладом прямо в Фиолетовый дом. — Пройдемся? — Ким вытянул руку приглашая пройти в лабиринт. Наследник заранее обеспокоился тем, чтобы ни одна живая душа, кроме них двоих и птиц, не присутствовала в радиусе двухсот метров, но все равно решил перестраховаться. Хюншик еще раз поклонился, бросив короткий взгляд на перебинтованную руку Кима, и проследовал за наследником. Идеально выстриженные высокие кусты лабиринта не давали и шанса пройти их быстро тем, кто впервые оказался в этом месте. Тэхён же в этом зеленом море ориентировался даже лучше любого здешнего садовника. Как-то в детстве он так сильно заблудился в этом месте, что его нашли лишь вечером по крикам. Перепуганная мама тогда строго запретила ходить в лабиринт, но Тэхён слушался недолго. Его вновь потянуло сюда, и на этот раз он взял с собой клубок ниток. Он брал нитки каждый раз, пока не выучил логику лабиринта досконально. Потом он даже стал придумывать имена каждой статуе, спрятанной в очередном тупике. Правда, время уже стерло их имена. Пока родители негласно управляли страной, маленькому Киму приходилось искать себе занятия самостоятельно. Не все же время он должен был посвящать учебе. — Задание выполнено успешно, — приглушенным голосом начал Хюншик, слепо следуя змейкой за молодым господином. — Сейчас плебсов допрашивают о том, как они перебрались через стену, и кто их предводитель. Безуспешно. Они скорее умрут, чем выдадут эту тайну. Шагать по мягчайшему газону было приятно. Трава, словно ковер, застилала весь зеленый лабиринт. На очередном Т-образном перекрестке Тэхён свернул налево, заметив, как и предполагал, белую каменную скамейку, а перед ней несколько очередных развилок. Он двинулся по ближайшей с левой стороны. — Насчет несовершеннолетней девушки с неестественными навыками быстро двигаться и бегать… — продолжил Хюншик. — Мы тоже от нее ничего не получили. И не получим. Если не предпримем более радикальные методы допроса. Тэхён скривился. Хюншик уже не раз поднимал подобную тему. Мужчина был сторонником поговорки «цель оправдывает средства» и, что греха таить, Тэхён тоже разделял эту позицию. Однако пытать током, вбивать под ногти иголки и заниматься другими, более ужасающими пытками, как это делал дед и прадед, только чтобы получить свое, Ким не хотел. Но, к сожалению, он понимал всю опасность ситуации: на одной чаше весов стоит его крепкий сон, а также моральное и физическое здоровье предателей из севера, а на другой — безопасность всего юга, стариков, детей, женщин, а также политические устои, которые он обязан защищать. Тэхен вышел на круглую площадку с пятью развилками. Центр украшал круглый бежевый фонтан с замысловатым узором растений, вырезанный мастерами из большого куска камня под два с половиной метра в высоту. Вода то стекала по камню, то полукруглыми струями падала в воду, но ни коррозии, ни пигментов на декорации не виднелось. За каждой статуей в Фиолетовом доме, как, впрочем, за всем садом, следило около сотни садовников. В лабиринте это не самый большой фонтан, но зато он находился ближе всего к выходу и тут не было возможности скрыться непрошенным слушателям. — Есть и другой вариант, — наконец заговорил Ким, глядя, как волны разбиваются об округлый каменный бортик. — Укрепить стену. Разложить под землей сенсоры, реагирующие на тяжесть и теплоту. Установить датчики движения на земле и в воздухе. Наша стена крепка, но не неприступна. Эти устройства полностью изменят ситуацию. Хюншик понурил голову. Конечно, подобную тему Ким поднимал не первый раз, а мужчина, явно не последний раз скажет один и тот же ответ: — Подобная процедура, господин, учитывая сложность установки, полное отсутствие у стены каких-либо источников электричества, а также внушительный размер территории, требующей это, выйдет в сумму, равную покупке одного маленького государства. Ваши родители ни за что не одобрят подобные траты. Как, впрочем, и все высшие семьи. Тем более, господин, вы сами прекрасно знаете, как опасно что-либо копать в северной части Кореи. Тэхен промолчал. — Мы поймали лишь одну «особую» девушку, — продолжил Хюншик. — Но одному всевышнему, если он есть, известно сколько их еще ходит под этим небом. То, что плебсы как-то нашли мелкое хранилище, забытое сто лет назад, вылазит нам боком по сей день. Когда об этом узнал ваш предок, он убил всех плебсов, которые нашли этот тайник, а его содержимое изъял. Такой радикальный метод сработал, но, похоже, все же некоторые разработки плебсы успели скрыть. Сейчас же кто-то дарит «особые навыки» самым преданным людям. Как я и говорил, не каждый рядовой может получить эту привилегию. Та девушка-подросток знает больше, чем все плебсы, которых я и мои люди задержали прошлой ночью. Если вы только позволите мне, я лично… Тэхён резко остановился, развернулся на пятках и глянул прямо в глаза своего секретаря. — Мы не будем никого пытать, — твердым, непоколебимым тоном закрыл тему Ким. Он сделал паузу после каждого слова, чтобы лучше дошло до его собеседника. Хюншик лишь низко поклонился под ровным градусом. — Да, господин. — У тебя жена и дочка, — Тэхён попытался взять себя в руки. — Как ты собрался смотреть им в глаза, если будешь мучать чьего-то ребенка? — Как раз, потому что у меня жена и дочка, господин, — ответил военный, не разгибая поклон, — я сделаю все, чтобы обеспечить их безопасность. Пусть и не смогу смыть кровь со своих рук. Ким отвел взгляд. Как можно воззвать к морали, когда речь идет о здоровье родных? Наступило недолгое молчание. Тэхён дал себе время, чтобы все обдумать, а после похлопал по плечу мужчину и серьезно на того посмотрел: — Пока я жив, никто не пострадает, — уверенным тоном проговорил Тэхён. Хюншик удивленно моргнул. Несмотря на свою малоэмоциональность, такие слова все же его удивили. Военный не позволил себе посмотреть наследнику в глаза, но было видно, что он хотел этого. — Есть и другой вариант, — продолжил Тэхён, отстранившись, — как заставить разговориться плебсов… — наследник скривился. — К сожалению, мне придется просить помощи у «А2». — Вы имеете ввиду… — Да, — прервал на полуслове Ким. — Это гуманней пыток, хотя тоже конфликтует с правами человека. Но мы же давно это игнорируем, так ведь? Оставь это мне. А сам иди домой и выспись. Ты заслужил выходные. Уголки губ наследника дрогнули в теплой улыбке, и он направился по той же дороге, по которой пришел сюда с секретарем. — Господин Ким! — вдруг окликнул того Хюншик. Когда Тэхён к нему обернулся, тот тут же продолжил, глядя на зеленый газон под ногами. — Есть еще кое-что… странное, что я увидел прошлой ночью. Тэхён слегка склонил голову в немом вопросе и развернулся. Хюншик выглядел неожиданно растерянно, будто бы не знал, как начать рассказ, и такая неуверенность у военного, повидавшего многое, удивила. — Я видел госпожу Т\и, — после промедления сказал мужчина. Тэхён не издал и звука. Что-то внутри него дрогнуло от упоминания одного только ее имени. — Я встретил ее в районе Итхэвон. Она шла мимо клуба, в котором мы проводили миссию. В одежде, в которой я ранее госпожу Т\и никогда не видел. В толстовке и брюках. Наследник устало вздохнул. На секунду ему показалось, что это правда. — Ты просто устал, — улыбнулся Ким и двинулся к выходу. — Помните ли вы хоть один случай, когда я ошибался в лицах? — крикнул тот вслед, вынуждая остановиться. — Прикажете забыть то, что я видел? Ким поднял голову. За высокими живыми стенами лабиринта виднелся верхний этаж Фиолетового дома. Углы традиционной корейской крыши тянулись к солнцу, а ливневка блестела так, что слепило глаза. Наследник вдохнул и выдохнул, но успокоиться это не помогло. — Я прикажу хорошо подумать несколько раз перед тем, как наговаривать на невинную девушку, — в голосе Тэхёна звучало предупреждение. — Я не стал бы говорить вам информацию, в которой не уверен. Тэхён резко обернулся. В груди отчетливо застучало сердце. Он чувствовал, как заводится, а стоило немедленно успокоиться, но злость стремительно набирала силу. — Что, по-твоему, девушка из высшего класса может искать в подобном районе? — Я попытался это выяснить, но как только я за ней пошел, она скрылась из вида. Думаю, она зашла в какое-то заведение. От нахлынувших эмоций дышать стало труднее. Сначала он узнал о том, что Т\и был нужен психотерапевт на протяжении многих лет, потом он узнал о селафобии, как только она потеряла сознание, теперь еще и это! Подобное не может быть правдой! Тэхён задышал через нос. Быстрым шагом двинулся к секретарю, остановился и, сменив направление, бесцельно зашагал в сторону. Он не понимал, куда себя деть. Что делать. Вся уверенность в том, что он знал эту девушку, рушилась, словно соломенный дом от сильного ветра. В подобные места не ходят в законопослушном обществе. Этот район славится криминалом и, как бы Тэхён не пытался навести там порядок, это место, словно рак, невозможно вылечить. «Я ее психотерапевт уже десять лет» — вспомнил слова Сольхи тот. Даже от одной только мысли о возможном таком грязном поступке стало тошно. Он презирал эту девушку за желание продать подругу ради собственной выгоды, а сейчас сам уже задумывается о том, чтобы стать покупателем. Ким зажмурился и прикрыл лицо руками, зарываясь в черные непослушные волосы. Сложившаяся ситуация не давала выбора, а он уже давно не мог смотреть в свое отражение. — Мне нужны доказательства, господин Хюншик, — устало выговорил он. — Я отправлю вам фотографии с камер видео наблюдения. Тэхён отстраненно кивнул. — Перед тем, как пойдешь домой, вызови на завтра ко мне госпожу Сольхи. Хюншик искренне удивился, подняв брови, но ничего не сказал. — Что насчет госпожи Джин Т\и… Как только я получу доказательства, она должна посетить Фиолетовый дом незамедлительно. И ее занятость меня не интересует. Тэхён широким шагом направился к выходу. Хюншик еле поспевал за ним, но все же старался держать дистанцию. Заблудиться в лабиринте — занятие малоприятное, но перспектива разозлить и без того озлобленного хозяина казалась еще хуже.***
Белые полосы разметки на проезжей части монотонно мелькали перед глазами. По широкому путепроводу катили автомобили. За окном небоскребы с угасающими огнями прошедшей ночи и краснеющее от рассвета небо. В машине никто не разговаривал. Чонгук назвал адрес твоего дома, прежде чем сесть на переднее сидение. Рыжеволосый мужчина по имени Донук сел за руль. Ты же с Чимином разместилась на заднем сидении. Автомобиль был непривычно мал, хоть и входил в категорию внедорожников. Возможно, для среднего класса такая марка могла показаться престижной, ты же никак не могла привыкнуть к такому скромному по размерам и удобству салону. Первое время ты постоянно прижималась к окну, стараясь отдалиться от остальных пассажиров. Даже от Чимина. В такой обстановке покой и одиночество казались роскошью. От полученной информации голова, казалось, стала тяжелей, но, несмотря на это, в душе было… пусто. Лишь белые полосы, перетекающие в сплошные линии, забирали на себя все внимание. Чимин смотрел на тебя. Видел, как ты сжимала в руке флакон «BT21», но так и не спросил, что это. Когда путепровод вывел на трассу, ведущую из города, Чимин отвел взгляд, выгнул спину, проверяя свое состояние, схватился за горло с горящим синим цветом ошейником и вновь посмотрел на тебя. Его внимание должно было быть приятно, но ты словно выгорела: возможно, ты едешь в одной машине с предателями страны, тебя хотели похитить, черными ошейниками, оказывается, можно управлять, а где-то по стране ходят люди со сверхспособностями! Нет, это слишком для одного вечера. Слишком даже для нескольких лет жизни. — Чонгук, у тебя есть аптечка? — неожиданно спросил Чимин. — Мы законопослушные, — голос Донука показался тебе то ли сонным, то ли скучающим. Чонгук достал из-под своего сиденья красную коробку с белым крестиком и, не оборачиваясь, протянул ему. — Ну, почти законопослушные, — поправил рыжего тот и забарабанил ногами. — Долго еще ехать? — Около часа, — ответил Донук. — Не хотелось бы. Его ошейник уже полтора часа блокирует боль. Остался час. Не нужно ему лишний раз ее терпеть. — Предлагаешь превысить скорость? Помнишь, как за нами полиция гонялась? Ты приказал тогда ехать быстрее, а досталось мне! — Зато мы нагнали тех плебсов, — спокойным тоном ответил Чон. — Иди сюда, — голос Чимина тут же привлек твое внимание, что ты потеряла суть беседы этих двоих. Ты удивленно посмотрела на блондина. Тот уже открыл аптечку и держал в руке антисептик и ватный диск. — Я в порядке, — сухо ответила ты и вновь повернулась к окну. Чимин цыкнул. По тому, как стало прогибаться сидение, ты поняла, что он подсел поближе. — Не двигайся. Чимин открыл флакон и налил на ватный диск прозрачную жидкость. Запахло спиртом, а ты не могла отвести взгляда от горящего синим ошейника, пытаясь вспомнить, с какой силой ошейник горел в хранилище. Стало ли ему лучше? А может, ошейник загорелся еще сильнее из-за того, что боль только усиливается? Ты отдернула его руку. — Я же сказала, что в порядке! Тебе самому нужна… — Я сказал не двигайся! — повысил голос тот, да так, что на переднем сидении разговоры ненадолго затихли. Блондин шикнул, но все же стал осторожно вытирать засохшую кровь с шеи. Ты ожидала, что начнет щипать, и тут же дернулась, когда вата в первый раз коснулась шеи. Боли не было, лишь недолгий холод, когда блондин смывал кровавые подтеки, а не саму рану. Запах антисептика смешался с персиком, которым пахли его волосы и запахом крови. Его сосредоточенный взгляд, с которым он обрабатывал порез, говорил о том, с какой серьезностью он подошел к этому делу. Возможно, только благодаря тому, что Чимин рядом, ты и находишься в такой беспечной прострации. Знаешь, что с ним ты в безопасности. — Ты злишься? — прошептала ты, глядя на него сверху вниз. Чимин бросил на тебя холодный взгляд и тут же вернулся к обработке раны. Он тянул с ответом, как мог. Отвечать он не хотел, и ты успела пожалеть, что задала ему такой вопрос. — Да… — все же ответил он. Когда антисептик попал на рану, ты нехотя дернулась, словно от удара током, хоть и заранее мысленно заставила себя терпеть. Чимин легонько подул на рану, и кожи коснулась приятная, успокаивающая прохлада. — У меня хотя бы есть ошейник, который меня исцелит. У тебя его нет. Зачем ты вообще туда пошла? Ты промолчала, сильнее сжав купленный флакон. Слова повисли на кончике языка, требуя огласки, но ты так и не открыла рот. Вы поговорите. Но не здесь. Не сейчас. Чимин слегка усмехнулся, и ты поняла, что его рассмешило. Он не мог игнорировать твои вопросы и лгать тебе. А ты ему можешь. Больше он ничего у тебя не спросил, а ты не пыталась с ним заговорить. Так было лучше.***
— Меня, кстати, всю поездку мучило два вопроса, — заговорил Чонгук после того, как последним вышел из машины. Донук высадил вас недалеко от главного входа в твой дом, чтобы не привлекать лишнее внимание. Ты, как могла, привела себя в порядок: одежду отряхнула, что могла промыла влажными салфетками из рюкзака, шею прикрыла толстовкой. А вот кому действительно нужно привести себя в порядок, так это Чимину. С лучами солнца он казался измотанным, уставшим. На черной одежде виднелась грязь даже после того, как он стряхнул одежду. За дырками проглядывали раны, успевшие запачкать ткань кровью перед тем, как засохнуть. Чонгук дал ему черный пиджак, в котором был на балу в роли официанта, и это позволило закрыть большую часть ран, но не все. Рваные брюки можно списать на писк моды. Волосы Чимин пригладил еще в машине и небрежно наспех стер кровь с виска. Если Чонгук прав, в любую минуту действие ошейника может завершиться. Чимину нужен покой как можно быстрее. Вам предстоит пройти через весь двор, охрану, а потом мимо горничных и дворецкого, подняться на второй этаж в покои Чимина. И лучше не вызывать подозрения больше, чем это возможно. Самое главное это безопасность Чимина. Если хоть кто-то проболтается матери… Кожа моментально покрылась мурашками. Мысль ты не закончила. О Мигён и ее угрозе ты умудрилась как-то забыть, а она — главная угроза. Ты широким шагом поспешила к главным воротам. Спину выпрямила и еще раз пригладила волосы. Как же смешны показались тебе эти действия после пережитого. Чимин и Чонгук последовали за тобой. — Ты написал мне, — продолжил Чон, — что Т\и запретила тебе выходить из комнаты. Занимаешься магией вне Хогвартса, Пак? А это хороший вопрос. Шагая по тротуару вдоль кованого забора особняка твоей семьи, ты сосредоточила внимание на диалоге позади. — Воспользовался лазейкой в формулировке, — спокойно ответил тот. — Тебя же не заметили? — Нет. Со стороны твоего дома стали доноситься крики, привлекая твое внимание. Повернув на звуки голову, ты замедлила шаг. — Тогда, возможно, мы попадемся не многим людям, — продолжил Чонгук. — Все же сейчас пять ут… Брюнет замолчал, словно кто-то забрал у него возможность разговаривать. Парни остановились. Их реакция тебя не удивила. Даже не оборачиваясь на них, ты знала, что вы все трое смотрите в одно и то же место. Белые шторы, связанные между собой друг с другом, свисали с балкона спальни Чимина прямо до самого газона. Самодельная веревка напоминала одинокую косу принцессы, вот только вместо одинокой башни — величественный фамильный особняк, а вместо принца на белом коне — побелевшие от страха охранники и прислуга, бегающие по саду из стороны в сторону. Охрана, переговариваясь по рации, обыскивали кусты. Две горничные на балконе, ругаясь друг с другом, пытались затащить самодельную веревку обратно в спальню, вот только один из узлов намертво зацепился за витиеватый уличный фонарь на стене. Снизу, трое других девушек, пытались устойчиво поставить высокую лестницу, чтобы спасти хотя бы фонарь, потому что штора уже явно в дырках. — Ни слова… — серьезным тоном предупредил Чимин. Ты все же обернулась на парней. Чонгук со слезами на глазах до боли закусил собственные губы, пытаясь сдержать смех. Его плечи и голова тряслись, словно у него начался припадок. Кажется, единственное, что вынуждало его молчать — это непростая дилемма в голове о том, какую именно шутку выбрать. — Прогуливал урок грации в фильтре? — с улыбкой спросил тот и вновь сильно закусил губы. Горничные закричали. Фонарь за которую зацепилась штора, сломался. Его основание, за которое он держался на каменной стене, так и осталось на месте, а он сам, словно репей на волосах, повис на ткани и вместе с «веревкой» теперь свободно поднимался вверх, изредка царапая собой стену. Чонгук не выдержал. Он схватился за живот и от смеха согнулся пополам. — Ни разу не заметили, — сквозь слезы выговорил тот. — Госпожа! — окликнул тебя Шихёк. Впереди за парнями ты разглядела начальника охраны твоей семьи. Он стоял рядом с забором между деревьями в том же виде, в котором был этой ночью, но тебе показалось, что седых волос у него прибавилось. Мужчина без раздумий кинулся к тебе, попутно что-то проговорив в рацию. Он бежал к тебе, и с каждой секундой придумать план становилось все труднее. Ситуация патовая. Ведь именно он отпустил тебя, и если бы с тобой что-то случилось, он бы понес полную ответственность. Тем более под его носом сбежал твой нексус… да еще как. — Госпожа! — мужчина остановился напротив тебя в паре метрах. Он бросил на Чимина рядом с собой злобный взгляд, потом повернул голову на Чонгука и замер. — Вы… о! Ты прочистила горло, приняв невозмутимый вид. Чимин и Чонгук стали за спиной мужчины, оставив тебя один на один с начальником охраны. — Все в порядке, — улыбнулась ты, контролируя осанку. — Кого-то ищите? — сыграла дурочку ты. — Я вам звонил, госпожа. Мы подняли тревогу уви. — Все в порядке, — перебила ты его, не позволяя растянуться беседе. Чимину нужен отдых. И тебе тоже. — Простите за беспокойство. — Это нексус госпожи Ли Юны? — мужчина, не оборачиваясь, показал за свою спину, где стоял Чонгук. У Чонгука вытянулось лицо. Он замер, посмотрел на затылок мужчины, потом перевел взгляд на тебя. Вид у него был, словно у ребенка, который невинными глазками пытался без слов убедить старшую сестру прикрыть его от родителей. Да, похоже, он действительно в твоем доме не первый раз. — А… Да, — со смешанной интонацией утверждения и вопроса ответила ты. «Я потом все объясню» — одними губами сказал Чонгук и сделал быстрый жест рукой у своей шеи, который ничего не объяснял. — Да… мне дали его… попробовать… — неуверенно протянула ты и улыбнулась, осознав, какую глупость ляпнула. Чонгук удивленно на тебя взглянул, подняв брови. Как только мужчина начал оборачиваться к нему, брюнет тут же улыбнулся, прижал к себе Чимина за талию и помахал охраннику рукой, словно не умеющая флиртовать школьница. Как только мужчина повернулся обратно к тебе, Чонгук вновь обратил на тебя свой недоуменный взгляд, а Чимин, явно брезгуя, поспешил отлепить от себя странного друга. — Если вы понимаете, о чем я, — неловко улыбнулась ты. — Э… д-да госпожа… — неожиданно зарделся он и отступил. — Прошу, госпожа, в следующий раз ставьте охрану в известность. — Простите… Моя вина, — ты учтиво склонила голову. Чонгук снова прилип к Чимину, когда мужчина стал отходить. В отличии от друга, брюнет даже не пытался подыграть и явно взывал к своему благоразумию, чтобы не врезать другу промеж ног. Когда Шихёк отдалился на достаточное расстояние, Чонгук вопросительно наклонил голову и поднял брови, глядя прямо на тебя. — Ни слова… — устало приказала ты и с завидной синхронностью одновременно с Чимином направилась домой. Чонгук моргнул, глядя вам вслед. Осознание произошедшего укладывалось в голове туго. — Да вы… блин. два сапога пара, — проворчал он и поспешил следом.***
По твоей просьбе из комнаты Чимина горничные ушли быстро. Чонгук закрыл за ними на замок дверь, а сам, сказав Чимину короткое «ложись», пошел проверять все остальные комнаты, чтобы убедится, что кроме вас троих в апартаментах никого не было. Ты обогнала Чимина и первой подошла к его кровати. Схватив массивную атласную подушку, ты, игнорируя боль в локте, стала сооружать удобную мягкую конструкцию для спины. В следующую секунду Чимин крепко схватил тебя за запястье и, приподняв твою руку, развернул лицом к себе. — Я не беспомощен, — глядя тебе в глаза, заявил тот. — Почему ты даже сейчас не думаешь о себе? — Я в порядке, — ты попыталась высвободить руку. Тщетно. Чимин был слишком силен и если не захочет — не отпустит. Разумеется, если ты не прикажешь. Чимин молча взглянул на твою руку, которую держал. Грязь забилась тебе в ссадины на ладонях и так там и осталась, когда ты ладошками пыталась вытащить из-под его спины камни. Потом он перевел взгляд на раненую шею, которую недавно обработал, а после вновь посмотрел тебе в глаза. Он так и не проронил ни слова. Его глаза говорили больше. Он вымотан, пострадал, еще должен защищать девушку, которая совершенно не заботится о себе. По крайней мере ты сделала все для такого мнения о себе. Когда в последний раз ты спала дольше шести часов? Как жить после всего того, что ты узнала прошлой ночью? А что делать с информацией, с которой тебе еще предстоит сейчас столкнуться? И почему все это меркнет, когда ты растворяешься в этих черных, холодных глазах? «Я люблю тебя» — эта фраза чуть не вылетела изо рта, и ты закусила губы, не позволяя себе раскрыться. Вместо секундной слабости ты произнесла: — Ложись. Чимин глянул на сооруженную тобой спинку из подушек, потом вновь на тебя и с неохотой лег. Он глубоко выдохнул, когда все тело наконец смогло расслабиться. Ты так и осталась стоять у кровати, глядя на него. Его ошейник еще горел синим цветом, но его работа должна скоро прекратиться. Вспомнив об устройстве, ты заговорила: — Так ты знал, что я могу управлять ошейником? — Да, — коротко ответил Чимин. — Почему ты не сказал? — горячо выпалила ты. — Думал, это тебе известно. Это же тебе дали инструкцию с моим фотобуком. Ты стыдливо отвела взгляд. — То есть, когда ты мучился от боли из-за удара током или после того, как тебя побили, наказывая меня, ты думал, что мне нравится наблюдать за твоими страданиями? Чимин молчал столько, сколько мог. Он коснулся своей шеи и слегка скривился, изогнув спину. Синяя полоска тебе уже не казалась такой яркой, как раньше. — Я не знал, что думать в тот момент, — честно признался Чимин. — Не мог понять, нравится это тебе или нет. — А сейчас? — ты спросила тихо, почти неразборчиво, пробормотав себе под нос. Ты рассматривала резной каркас балдахина, так и не подняв на парня взгляд. — Как ты думаешь? — Думаю, что ты не хочешь причинять мне боль, — признался тот, а потом, помедлив, добавил, — по крайней мере физическую. Все же ты удивленно на него посмотрела. — А душевную? Ответить Чимин не успел. В комнату зашел Чонгук. Он перевел взгляд с тебя на Чимина и обратно и произнес: — «Аuxilium» — сказал он и по-хозяйски направился к одному из кресел, стоящих по бокам от дивана. — Скажи эту команду так же, как и прошлую, и давай поговорим. — Ему станет легче? — ты присела на край кровати и с недоверием посмотрела на брюнета. — Аuxilium — помощь в переводе с латыни, — пояснил Чонгук и уселся в кресло. — Все названия и команды, которые Фильтр использует, на этом языке. Тот, кто основал те лаборатории, видимо, очень увлекался древним Римом. Чимин тихо простонал и вновь выгнулся. Синяя полоса стремительно теряла яркость. — Странно, я думал, она выключится мгновенно, — проговорил мысли вслух Чон. — Так и будешь ждать? Ты сглотнула и несколько раз дыхнула на ладошку, согревая дыханием. Кулаком оперлась о матрас рядом с его плечом, а другой рукой осторожно ухватилась ему за шею. Чимин смотрел на тебя, не моргая. Собранные в хвост волосы нежно щекотали ему щеку, но он не отстранился, а ты вновь попала в плен его глаз. — Я не хочу причинять тебе никакую боль. И душевную в том числе, — прошептала ты так, чтобы только он мог услышать. — Тогда что же ты делала на балу? — так же тихо спросил Чимин, и его теплое дыхание коснулось кожи. — А потом зачем убежала в город? — Я… — Аuxilium, — напомнил о себе Чонгук. Ты опустила взгляд на ошейник. На устройстве давно уже горела белая полоса, ожидая команды. — Аuxilium, — повторила ты. Вместо очередной полосы яркого цвета, ошейник полностью сменил цвет на зеленый. Чимин вздохнул и схватился за горло, слегка зажмурившись. — Что такое? — ты недоуменно посмотрела на Чонгука. — Я в порядке, — попытался успокоить Чимин. — Все нормально. Ошейник вновь отключил нервные окончания и занялся регенерацией. Пока идет процесс, лучше не вставать с кровати, иначе команда отменяется. Это связано с тем, что во время этого процесса активно задействован мозг. Если он получит такую сложную команду как встать, идти или что-то прочитать, то ошейник автоматически отключит регенерацию, чтобы мозг не повредился от перегрузки. Все же регенерация за считанные часы, когда в обычном состоянии это занимает недели — сложная штука. — словно читая лекцию, объяснил Чонгук. — Ты совсем не читала инструкции по эксплуатации человека? Ты резко вдохнула через нос и задрала подбородок. Хотелось как-то возразить, но, к сожалению, этот парень был прав. — Чонгук, — в голосе Чимина послышалось явное предупреждение. — Ты либо прекращаешь сейчас шутить, либо… — Ладно, Белоснежка, лежи спокойно и жди спасения. — Чон… — Над Т\и я не буду шутить, обещаю. Но за это ты получишь двойную дозу кличек, — Чонгук, явно довольный собой, толкнул щеку языком и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая сесть ближе. — Мы одни тут, но думаю, что лучше будет, если я не буду говорить через всю комнату. Ты перевела взгляд на Чимина. Тот с неохотой, но все же кивнул, соглашаясь с другом. Разместилась ты все же на расстоянии от брюнета, выбрав самое удачное место, чтобы лучше следить за состоянием Чимина, и чтобы Чонгук смог говорить достаточно тихо. Ты села ровно, словно за светской беседой с королевой Великобритании: идеальная осанка, высокий подбородок, сложенные друг с другом под нужным градусом ноги. Так ты вела себя, когда хотела подчеркнуть свой статус. Чон, не глядя на тебя, по-хозяйски придвинул к себе тарелку с орехами и блюдо с фруктами, подготовленными для хозяина апартаментов. Он, закинул в рот несколько виноградин без косточек и явно собирался заговорить с набитым ртом. — Вопросы буду задавать я, — тут же перебила ты парня, сложив друг на друга руки на своих коленях. Учитывая твою грязную толстовку и брюки с растрепанными волосами и то, как ты вдруг стала вести себя, выглядела ты странно. Но ты постаралась не думать об этом. Подобное, вычурно статное поведение, было для тебя как защитная реакция. — Пожалуйста, — развел руками Чон и бросил взгляд на Чимина, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Что еще мне необходимо знать, чтобы дальнейшем… — ты неловко посмотрела на Чимина, подбирая в голове корректные слова. К удивлению, Чонгук тебя понял. — Ошейник нексусов высшего класса, Начал тот, откинувшись на спинку кресла. — Своеобразный центр управления мозговой деятельностью нексуса. Через команды, ошейник может приказать мозгу совершенно все что угодно: от банальной смерти и внезапной дееспособности органа, до любого сюжета сна, который он увидит. Черный ошейник — полный контроль над мозгом, а значит полная власть хозяина над своим нексусом. Хочешь, чтобы он грустил, прикажи. Хочешь, чтобы нексус смеялся над любыми твоими шутками — прикажи. Хочешь его исцелить? На это есть команда. Хочешь болезни? Ну, мозгу потребуется время, чтобы поверить в болезнь, но и с этой задачей он справится. Можно отключить или включить самые базовые инстинкты, контролировать желания и поведение… Если знаешь как, то ты можешь задать любое состояние, которое умеет делать и чувствовать обычный человек. Твоя инструкция, которую тебе дали, больше похожа на справочник команд, рассортированный по темам и в алфавитном порядке. Ты чувствовала, как сидишь с раскрытым ртом. Чонгук рассказывал это так спокойно, словно объяснял туристам как пройти к главной достопримечательности города. Ты с ужасом посмотрела на Чимина — тот, полулежа опер руку на согнутое колено и молчал, глядя куда-то в голое без штор окно. На его лице не было удивления. Он знал это давно. Все стало ясно… Поэтому ему так тяжело тебе довериться! Если так подумать, то удивительно, почему вообще он так добр с тобой! Чонгук внимательно наблюдал за твоей реакцией и дал тебе время, чтобы освоить услышанное. — Ты правда… — неуверенно заговорил Чимин, обратившись к тебе. В его голосе прозвучала надежда вперемешку с искренним удивлением. — правда не знала об этом? — Нет! — чуть ли не задохнулась ты от возмущения. — Это… это.! — Бесчеловечно, — закончил за тебя Чонгук и опер локти о колени. — Да! Чимин больше ничего не сказал. На секунду тебе показалось, что пространство вокруг него потускнело. Поначалу ты подумала, что он обрадовался, а сейчас до него словно начал доходить тот факт, что теперь ты знаешь о его ошейнике все. — Чимин, я не воспользуюсь этим, — прошептала ты, но он так и не посмотрел на тебя. Ты вдохнула и выдохнула через нос. Дыхание было прерывистым. — Ты правда думаешь, что я способна на такое? Чимин поднял на тебя бесцветный взгляд. Он не верил тебе и похоже не зря. Ты рисковала жизнью, чтобы заполучить вещество, способное влюбить его в себя, а сама клятвенно уверяешь в том, что не сломаешь его. Что это как не лицемерие? …Но если ошейник полностью управляет нексусом, то что за дрянь ты купила? Как спросить об этом в присутствии Чимина? Над этим вопросом думала ты недолго. — Неужели какой-то ошейник может из оптимиста сделать пессимиста? — со скептическими нотками в голосе поинтересовалась ты. Притворство удалось. Чонгук даже ничего не заподозрил. — Нет. Это уже полная подмена сознания. Характер и даже темперамент меняют еще в Фильтре. Там создают идеального для хозяина нексуса. Ломают и влюбляют. Ошейник не меняет личность. Он лишь следит за тем, чтобы нексус выполнял свои функции, а также дает к нексусу полный доступ. Это все равно что иметь полный код от игры и вносить и удалять в ней функции. Но движок, на котором ты пишешь эту программу и есть душа, которую невозможно ошейнику изменить. Метафору ты поняла смутно, но его ответ развеял сомнения. Ту купила препарат, который как раз и должен менять… сознание. Ты посмотрела на Чимина. Он больше не поднял на тебя глаза. Ему явно не нравилось то, что ты узнала, но и запретить тебе это узнать он не мог. — Если ошейник, задает любое состояние обычного человека, то что за… — Махина, протаранившая железную дверь простым кирпичом? — Да… — Неуверенно ответила ты. — А вот тут, — Чонгук откинулся на спинку кресла. — мы медленно подобрались к рассказу обо мне.***
— Меня зовут Чон Чонгук. Мне двадцать три, как и тебе. Я на два года младше Чимина, но все равно учился с ним два года в одной группе Фильтра, хотя должен был учиться со своими одногодками. Мы строили с Чимином побег и в этом нам должен был помочь мой отец. В заранее оговоренный день, когда мы бежали, подняли тревогу. Я смог спастись, а Чимин упал с дерева и сильно повредил себе спину. Похоже он ее сломал. Чонгук посмотрел на Чимина в поиске подтверждения своим словам. Чимин коротко и с неохотой кивнул, с болью вспоминая то время и Чонгук продолжил: — Мои предки, как, впрочем, и все предки нобелей, работали в тех самых лабораториях, чьи названия сейчас так старательно скрывают. Вот только до начала всемирной катастрофы, «Великой чистки», мой прапрадед стал свидетелем телефонного разговора главы лаборатории. странного разговора. Только после этого распространили яд. Эта зацепка — единственное, что было у моей семьи, когда нас отправили за стену. Тогда мы и поставили цель — разузнать, что произошло в тот день. По возможности отбелить имя плебсов, доказав, что мы не чистое зло и разрушить текущую систему классов. Мы поколениями делали все, что в наших силах, чтобы приблизиться к этой цели. — Разрушить… систему? — осторожно переспросила ты, всерьез удивившись тому, как спокойно он рассказывает тебе такую информацию. Если это правда, то перед тобой сидит политический преступник. Предатель первого уровня, с которым даже находясь в одном здании можно нарваться на серьезные проверки, а ты, добровольно пригласила его к себе домой! Он вообще понимает, о чем говорит. А главное кому?! Чонгук и глазом не моргнул. Он выглядел уверенно и абсолютно спокойно. — Как ты относишься к разделению одного народа на плебсов и нобелей? Ты бросила короткий взгляд на Чимина. Вопрос явно был с подвохом. Скажешь, что «за» и твой ответ его расстроит и возможно положит начало еще большим конфликтам с человеком, в которого ты так влюблена. Скажешь «против» и этот парень начнет настаивать на измене родине. Ты улыбнулась. Похоже у него большой опыт в переговорах. У тебя тоже. — Конечно, сплоченный народ — это сила нации, — дикторским тоном начала ты. — Но где гарантии, что, объединившись мы не пойдем друг на друга войной? Уверена обида за сотню лет стала только больше. — Исключено. Мы с отцом об этом позаботились. Большинство плебсов согласны забыть обиды, если к ним будут хорошо относиться. Да, есть те, кто настроен негативно, но их подавляющее меньшинство. Мой друг за стеной, занимается распространением информации, которую я и мои люди получаем на юге. Его задача — раскрыть плебсам глаза, но не разжечь огонь ненависти. Это… сложно. Но у нас получается. Мы не хотим войны. И не хотим смертей. Я верю, что мне удастся добиться объединения миром и минимальными жертвами. — Под минимальными жертвами ты подразумеваешь… — осторожно подвела к главной теме ты. — Полную огласку фактов 1900 года и принятие потомков виновников всей ответственности. Ты знала, что брюнет тебе ответит, но все равно спросила: — Есть подозреваемые? Чонгук усмехнулся и с задором посмотрел на тебя. — Об этом и ребенок может догадаться. У меня градация из девяти семей «А» класса. Первые подозреваемые, как ни странно, семья Ким. В голове четким силуэтом прорисовался образ Тэхёна, его улыбка, манеры, воспитания, и непоколебимая любовь к стране. Он скорее пожертвует собой, чем подвергнет свой народ опасности и бедам. Тэхён — тот мифический тип политика, о котором мечтает любая страна. Он точно не злодей. — Что это был за человек, которого ты убил? — только задав этот вопрос, ты поняла весь ужас прошедшей перепалки. Ты не хотела произносить это слово. Не хотела говорить о смерти, но вот, Чонгук уже смотрел на тебя с широко раскрытыми глазами. — Я неразборчиво произнес фразу «не хотим смертей»? — Но все те люди, которые лежали… — Я никого не убил, — отозвался Чимин. — А того верзилу вряд ли можно так просто убить. Таких как он мы называем мутантами и тот, кого мы сегодня поймали, первый и единственный, поэтому пока что мы мало о них знаем. Они возглавляют маленькие группы кровожадных плебсов, и я понятие не имею, кто из возглавляет. Мои люди ведут на них охоту, и думаю, если они не успокоятся, я разрешу им стрелять на поражение. Хотя, я понимаю их ненависть. Не Только маленьких детей забирают из дома, но эта участь может ждать любого плебса от девяти до тридцати пяти лет. Методом какой-то тупой жеребьевки тебя могут отлучить от семьи, привести в столицу, лишить воли и продать плебсу или иностранцу и нет ни одного закона, который мог бы тебя защитить. Север, на уровне развития так и остался в 1900 году. Туда лишь добавились бесчисленные заводы, отравляющие природу. Из электроники базовые бытовые приборы в редких магазинах и пара тройка каналов на телевидении. Интернета нет. Комендантский час в девять. В школах и вузах ограниченный и даже пропагандистский набор предметов. Но даже такое образование могут позволить себе не все. О каких деньгах на севере может идти речь, если некоторые, до сих пор ходят в соломенных тапках вместо ботинок даже зимой? И это все в той же стране, которая считается самой развитой и прогрессивной. За стеной голод. Люди от холода зимой замерзают заживо, а медицина там смехотворная и, опять же, неподъемная по цене для многих семей. И поверь, того, что я рассказал, лишь вершина айсберга из всего, что я видел и знаю. - Ты рассказываешь мне это не просто так. Чего ты хочешь? — собственный голос показался тебе чужим. — Информации. Это оружие двадцать первого века. Все, что я и мои люди могли добыть, мы уже знаем. Но этого мало. Главная информация хранится только в «А» классе и не у всех семей есть одинаковый доступ к этой информации… — Чонгук вдруг замолчал и продолжительно на тебя посмотрел. Ты старалась сложить пазлы в голове. Тебе нужно было время и Чонгук тебе его дал и как бы ты не хотела, только одна картина складывалась из всего что ты знала. Чонгук пришел к Чимину, после того как тот выпустился из Фильтра. Чон вряд ли недавно придумал этот план, а значит уже давно сообщил о нем Чимину. Главная информация хранится только в высшем классе. Твоя семья недавно перешла в высший класс и в ближайшие дни твоего отца будут посвящать во все дела, которые ранее были ему недоступны. Сомнений нет. Ты единственная представительница «А» класса, с которой он так разоткровенничался. Ты нужна ему. Твоими руками он собирается добывать нужную ему информацию и совершить государственный переворот! Чимин с ним заодно. А значит… Значит поэтому… Ты дернулась, словно душу пронзило иглой. Единственно верный вывод напрашивался сам собой, разрушая зародившуюся надежду. Ты посмотрела на Чимина и тут же поймала на себе его пристальный взгляд. Чимин был спокойный. Готовый ко всему. Ты вглядывалась в его бездонные глаза, а в голове крутилась лишь одна мысль: «поэтому он не ушел, когда я его отпустила. Не из-за своих чувств. Из-за плана Чонгука». Закусив губу, ты перевела взгляд на свои руки и тут же поцарапала ногтем большой палец. Подсознательно запретила себе даже думать о слезах, не то, что пытаться сдерживать их. Нет, плакать ты больше не будешь. По крайней мере не из-за этого. — Но что я могу? — притворилась дурочкой ты, обратившись к Чонгуку. Хотелось услышать ответ от него. Чонгук помедлил с ответом. Он слегка сощурился, словно сканируя тебя с ног до головы, в поисках подвоха. Он подозрителен и скорее всего совсем не так прост, каким хочет показаться. — Ничего серьезного, — ответил тот, обычным тоном. — Тебе лишь нужно войти в расположение к ним и задавать вопросы. Просить идти на уступки. Но нельзя забывать, что классы семей не просто так выставлены в порядковом номере. Чем ближе к первым цифрам, тем более ценной информацией и влиянием они владеют. Так как входить в расположение достаточно тяжело и требует время, необходимо выбрать одну или две семьи. насколько я заметил, похоже ты… — В хороших отношениях с Тэхёном, — не выдержала ты. На губах зависла шаблонная улыбка, а внутри бушевала злость, словно огненная буря. Чонгук решил зайти издалека. Он осторожен и медленно подводил тебя к сути. Он хотел, чтобы ты сама села на его крючок и предложила ему то, что он хотел. — Какая странная интонация, — Чонгук почесал затылок и неловко улыбнулся. — Я хочу услышать это от Чимина. — отрезала ты и в комнате повисла тишина. Ты перевела взгляд на своего нексуса. — Пусть он мне скажет, чтобы я «входила в расположение» к другому мужчине. — тон твоего голоса был резок, словно хлыст. Чимин ошарашенно на тебя посмотрел, втягивая воздух через нос. Он не ожидал такого от тебя, и ты тоже. Откуда в тебе такая безрассудная тяга к мазохизму? Ты знала, что он скажет, но все равно хотела услышать это от него. Хотела убедиться в том, что он совершенно тебя не любит и легко справится с фактом, что ты можешь быть с кем-то другим. Ваша переглядка продлилась не долго. Чимин первым отвел взгляд. Он ничего не сказал. — Если хочешь задать нексусу вопрос, спроси прямо, — заговорил Чонгук, и захватил еще одну виноградинку. — На риторические вопросы и такие обтекаемые как твой, Чимин может не отвечать и ошейник ничего ему не сделает. — Зачем ты мне все это говоришь? — обратилась ты к Чонгуку. Голос твой дрожал, а сердце стучало от злости и волнения. Сидеть на одном месте казалось невозможным, и ты подорвалась с места, не отрывая горящего взгляда от Чонгука. — Ты явно видел, что я не знаю ничего об ошейнике! Почему раскрываешь все карты, которые могут навредить Чимину? Почему рассказываешь о своих планах и свержении власти? Почему не боишься, что я расскажу об этом Тэхёну?! — Сердце стучало где-то в висках. — Потому что ты его любишь. Чонгук сказал это так спокойно и тихо, что ты не сразу поняла о ком он. В комнате повисла тишина. Парень перевел взгляд с тебя на Чимина и вновь встретился с тобой взглядом. После он вернул обратно виноградинку и облокотился на спинку кресла. Руки он сцепил в замок на затылке, а ногу положил на другую. — А любовь не оставляет выбора. — так же спокойно продолжил Чон после паузы. — Сдай меня. Расскажи все, что знаешь своему Тэхёну. Я сбегу. Меня объявят в розыск. Я буду взламывать системы полиции и мешать им меня поймать, но продолжать работать где-то в горах. Я и дальше буду командовать своими людьми и делать то, что делал, но уже без кальяна, пива из любимого бара и самгепсаля по вечерам. Чимин останется с тобой и ему вряд ли понравится все, что он видел. В теории, ты можешь стереть ему память. Заставить забыть все случаи со мной. Вычеркнуть меня из его жизни. Но где гарантии, что после этого, с тобой останется тот Чимин, которого ты знала? Даже если ты сотрешь ему память, свою стереть не сможешь и каждый день к тебе будет приходить совесть и душить тебя. Ты будешь смотреть новости и видеть результаты своих поступков, будешь смотреть Чимину в глаза и видеть то, что ты совершила, а в это время за стеной продолжают страдать люди. Я бы не рассказывал этого тебе, если бы ты не была совестливым человеком. Спасибо На Ре, за то, что она вырастила тебя, а не твои родители. Я предельно честен с тобой, госпожа Джин Т\и. Я хочу показать, что ты можешь ко мне обратиться и я расскажу все, что знаю, ничего не утаивая. Обратись ко мне за помощью и я помогу. Так работает команда. Так должны общаться люди. Помогай и жди помощи от других. Я буду предельно честен и открыт с тобой. И я верю, что в глубине души ты переживаешь за плебсов. Сказать нечего. Ты прикрыла глаза, коснувшись пальцами век и стала ходить из стороны в сторону. Голова начала болеть. Сказался недосып и стресс. Собственная жизнь, все что ты знала и привыкла, казалось, утекало сквозь пальцы как песок. Ты не жила лучшей жизнью, но почему же она тебе теперь казалась такой тихой. — И раз я обещаю всегда раскрывать перед тобой карты, то есть еще кое-что. — Чонгук оперся локтями о колени и бросил взгляд на Чимина. Тот ответил ему недоумением. — Ты видимо знаешь, что его семья жива? Ты резко остановилась и посмотрела на брюнета. Тот не сводил с тебя черных глаз. — Чонгук, — сказал Чимин. В его голосе смешалась просьба и предупреждение. — Неужели ты настолько жестока, что не позволишь ему увидеть родных? Тело не шевелилось. Губы сомкнулись без возможности даже приоткрыться. Ты не отводила взгляд от Чона. — Отпусти его повидать семью на несколько дней. — Чонгук, я сказал не надо, — уже более твердым голосом попросил Чимин. — Я лично проведу его за стену и верну обратно. Он все равно не сможет от тебя сбежать. Ошейник не позволит если ты решишь установить временные рамки. Еще в них маячки. Ты всегда будешь знать где он и это позволит его найти в любой точке мира. Он не сбежит от тебя, но ты подаришь ему радость встречи с семьей. — Как вы пройдете через стену? — собственный голос показался тебе чужим. — Есть проход, — ответил Чон. — Большую часть своего времени мои предки копали его вручную. Мой отец отдал здоровье на то, чтобы закончить и укрепить туннель. Я уже занимался поиском единомышленников и сбором информации. Проход безопасен. Нас не поймают. Путь туда займет сутки. Обратно столько же. Позволь ему побыть семьей хотя бы день. Его мать постоянно плакала, когда я рассказывал ей о Чимине. Представляешь, насколько она обрадуется, если увидит его? Ты посмотрела на Чимина. Он, мрачнее тучи, бесцветным взглядом уставился куда-то в пол. Из всех тем, что сегодня прозвучали — эта похоже была для него самой невыносимой. — Что будет, если вас поймают? — спросила ты, сдерживая эмоции. — Нас не поймают, — заверил Чон. — Что будет?! — ты повысила голос, давая понять, что не намерена слушать отговорки. Чонгук толкнул щеку языком и посмотрел в сторону. Говорить о такой стороне плана ему было неприятно. — Пересечь стену без разрешения считается государственной изменой. Военный обязан стрелять на поражение сразу, как только поймает с поличным. Повисла тишина. Как странно. Ты понимала каждое его слово по отдельности, но они никак не складывались в общий смысл вместе. Если Чон прав, и за подобное убивают сразу без суда и следствий, то что будет, если ты согласишься помогать ему, осознанно став изменницей? И как вообще он смеет предлагать подобное путешествие, рискуя безопасностью и жизнью Чимина?! Ты сделала несколько медленных глубоких вдохов и выдохов. Руки затряслись, ослабли и контролировать их становилось все труднее. Этот парень говорит чушь. Он бредет, а ты больше всех, потому что до сих пор не выставила его из дома. — Это только малая часть того режима, которая сейчас действует. Я рассказал не весь ужас, но хочу, чтобы ты понимала… У родителей не должны забирать детей, а дети не должны терять родителей. Разрушив этот устой, мы спасём миллионы жизней. Миллионы! Дети не будут умирать от холода или смотреть как от болезней умирают их родители. Взрослые не будут работать за гроши, а семьи, наконец, не будут жить в страхе, придет ли кто-то к ним домой чтобы забрать родного человека. Семьи чьим детям суждено стать высшими нексусами, семь лет живут с фактом, что их ребенка заберут. Да, можно сделать выкуп за него, но такая сумма тяжела даже для среднего класса нобелей! Как за стеной можно найти столько денег, когда одно лекарство от кашля стоит половину средней зарплаты плебсов? Ты молчала. Долго. Действительно долго. Казалось, что прошло минут десять или еще больше. Чонгук больше не притронулся к тарелке с фруктами. Он сидел вразвалочку, нервно барабаня одной ногой. Чимин же, лежал неподвижно, хоть иногда с пола поднимал на тебя и Чона взгляд. Нужно сделать выбор. Интересные варианты: либо сдать Чонгука и навсегда разорвать хоть какие-то хорошие отношения с Чимином или же согласиться и подвергнуть смертельной опасности себя, его и, возможно, это повлияет на судьбы миллионов и неизвестно еще в какую сторону. Ты посмеялась. Надо же. Еще вчера ты не могла спать из-за волнения по поводу предстоящего танца на балу, а сегодня должна принять решение, которое точно изменит твою жизнь. С тем, что текущий режим плох, долго думать не пришлось. Чонгук прав и то, что происходит действительно бесчеловечно. Ты давно закрылась от новостей и не интересовалась тем, что происходит за стеной, и вряд ли все новости передают достоверные факты. Да. Гибнут и страдают люди. Общество давно внушило в сознание индивида, что эгоизм — это плохо; нужно помогать тем, кто нуждается в помощи. Но так ли это? В том, что ты выбираешь себя и своих близких нет эгоизма. — Я понимаю, — не выдержал Чонгук. — Это рискованно, но… Ты посмотрела на него сверху вниз. Сил терпеть его героические бредни больше не было. — Какое… — на мгновение ты замялась, собирая всю смелость в кулак. — Какое мне дело до плебсов? Оба парня посмотрели на тебя, словно ты заговорила двумя голосами. Ты лишь с гордостью задрала подбородок, хотя внутри ты дрожала от волнения и страха. — Я не знаю этих людей. С чего мне рисковать всем, что я имею ради них? Что они мне сделали хорошего, чтобы я поставила на кон все? Это их проблемы, — только замолчав, ты поняла, что как минимум с последним предложением ты явно перегнула палку. — Ты сейчас говоришь и про родителей Чимина в том числе. — Голос Чонгука был холоден и сух, как опавшая листва. — И про его младшего брата. Его слова ошпарили тебя словно кипятком, но отступать уже слишком поздно. Ты уже готовилась к следующему удару Чонгука, но заговорил тот, чьего мнения ты боялась сейчас больше всего: — Детей забирают из домов, — тихо начал Чимин. — Ломают и продают как собак… а тебе все равно? — Чимин… — Тихо взмолилась ты, заметив с какой болью смотрел на тебя он. — Ты хоть знаешь, как их ломают в Фильтре? — Голос Чимина стал тверже. Ты сжала губы. — Нет. И ты не знаешь. Но я прекрасно представляю, что будет если нас поймают. Тебя чуть не убили, за то, что я сорвалась на Тэхёне. — Ты чувствовала, как начинаешь вновь заводиться, а сил себя сдерживать просто не было. Указав на Чона пальцам, ты продолжила: — А то, что говорит этот человек является изменой стране! Ты понимаешь, насколько это серьезно?! Насколько это разные вещи?! В лучшем случае мою семью понизят до нобелей, депортируют и заберут все имущество, а мама тебя просто убьет! — Собственный голос прозвучал в ушах как чужой, и тут же стал тише. — А в худшем… Все перечисленное, но перед этим она сделает твою смерть медленной и мучительной и заставит меня на это смотреть. — Никого не поймают, — заверил Чонгук. — если вы будете меня… — Тебя не спрашивали! — огрызнулась ты. — Госпожа Т/и… — вздохнул Чонгук. — Тысячи детей в год лишают будущего. Их жизни вообще тебя не интересуют? Над ними издеваются хозяева. Их истязают. Плебсы не живут, а выживают. Неужели тебе все равно? Для ответа тебе понадобилось время. Ты выдохнула, прикрыв глаза, и перевела взгляд на Чимина. — Я не буду предавать родину. И ты не будешь. Чимин с грустью усмехнулся, смочив губы. Твое решение его явно не удивило. — Отдашь мне приказ? Ты сглотнула, не прерывая зрительного контакта. — Если потребуется. — А как же твое обещание? Не ты ли с самого начала говорила, что не будешь отдавать приказы? — Я его выполню. Хозяину нет нужды отдавать четкие приказы, когда их нексус живет ради его счастья. Чимин застыл в недоумении. Вместо него заговорил Чонгук. — Ошейник не меняет характер. Забыла? Ты машинально сжала лямку рюкзака, в котором находился купленный флакон. — Я это усвоила… Только ради Чимина, я не буду никому рассказывать о том, что сегодня услышала, — ты задрала подбородок, готовясь к следующей фразе. — А сейчас я попрошу тебя уйти и стереть из памяти местонахождение моего дома. Чонгук помедлил, но все же встал, поправив брюки. Он не собирался с тобой спорить, полностью приняв твое решение. Брюнет прошел к выходу, но все же остановился в паре метров от тебя. — Ты ошибся в выборе человека, которому можешь доверять, — первой заговорила ты, глядя тому в глаза. Чонгук толкнул щеку языком, и закивал. — Да, похоже на то. Но и не только в этом, — он посмотрел на тебя суровым взглядом. — Я ошибся еще тогда, когда сказал, что ты любишь Чимина. Хуже всего те, кто привязывает к себе насильно. Ты его не любишь. Ты любишь только себя. Верно? Иначе бы отпустила его к родителям и хоть попыталась бы помочь людям, которые в этом нуждаются. Смогла бы помочь его семье, если бы видела дальше своего носа. — Чонгук… — тихо окликнул того Чимин. Ты крепко сжала зубы, челюсти свело от мучительного усилия. Лёд, казалось, сковал твое сердце, тут же сменившись жгучим пламенем злости. — Убирайся, — сквозь зубы прошипела ты, глядя на парня исподлобья. — иначе я позову охрану. Чонгук не сдвинулся с места. — Но думаю, я редко ошибаюсь, — он достал из кармана сложенную салфетку с золотым узором по краям и надписью «Фиолетовый дом семьи Ким». Чуть погодя ты увидела номер телефона, написанный красивым круглым почерком. — Это на случай, если передумаешь, — он вложил салфетку прямо тебе в руку. Потом дверь за ним захлопнулась, и в спальне наступила тишина. Ты беззвучно заплакала. На Чимина ты не могла смотреть. Было страшно увидеть в его глазах презрение и ненависть. Возможно сейчас самое время как раз заставить выпить ему вещество, но от этой мысли тебя затошнило. Не сегодня. Все потом. Хватит. Ты на пятках развернулась и направилась к выходу. — Я смотрю на тебя… — Начал Чимин и его слова пригвоздили тебя к месту. — и не могу узнать. Словно я поверил в существование другого человека, а потом проснулся. Его слова пронзили сердце словно ножом. Ты впилась ногтем в палец с такой силой, что с непривычки даже удивилась той боли, что когда-то стала для тебя привычной. — Обидно да? — спросила ты, словно ведомая кем-то. — Мы оба совершили эту ошибку. Ты двинулась к выходу и тут же услышала, как прогибается кровать под тяжестью тела. Быстрые шаги за спиной. Чимин нагнал тебя до того, как ты коснулась дверной ручки. Ты почувствовала, как сильные руки хватают тебя за плечи и разворачивают к нему лицом. — Т\и… — сказал он тихо, так и не отпуская из своей хватки. От звука собственного имени по спине у тебя побежали мурашки. Глаза Чимина сверкнули металлическим блеском. Ты сглотнула. Его неприязнь вернулась? — Ну как? — бесцветным тоном поинтересовалась ты. — Я все же похожа на мать? Чимин поиграл желваками. В его кофейных глазах тебе удалось разглядеть зрачки. — Ты похожа на человека, кричащего внутри. Тебе понадобилось время, чтобы ответить: — Пусти меня. И Чимин отпустил, вскоре услышав, как закрывается за тобой дверь.