***
Твое первое посещение другой страны без родителей. Твоя первая прогулка по городу с парнем. Твое первое общение с человеком, помимо твоей бабушки, с которым было так легко общаться. Твои первые безобидные шутки в сторону собеседника за последние несколько лет. Твои первые откровения… Круизный лайнер, на котором вы плыли, рассекал волны Сены, а красное закатное солнце скрывалось за типичными османовскими домами. Близилась ночь — пожалуй, самое красивое время в сутках, когда столицу Франции освещают миллионы ярких огней. Ресторан на нижней палубе был заполнен до отказа и больше походил на космический корабль из-за панорамных окон, которые под плавным углом переходили в стеклянный потолок. В дальнем конце зала девушка в красном платье вживую пела песню «Fever», а гости вели непринужденную беседу за легким ужином. Французы любили неторопливую жизнь. Фоновый шум и музыка никак не мешали беседе. Несмотря на полностью заполненный зал, заказ вам принесли, когда лайнер только делал плавный разворот обратно к Нотр-Дам-де-Пари и намеревался плыть дальше к Эйфелевой башне. Тэ некоторое время с интересом наблюдал, как ты отрезаешь небольшие кусочки стейка по всем правилам столового этикета и отправляешь их в рот. Потом он немного помедлил, что-то решив для себя, и отодвинул свою тарелку с недавно принесенным блюдом в сторону. Продолжая свой рассказ о том, как он в детстве заблудился в живом лабиринте, парень подозвал официанта и заказал… шаурму. Подобный уличный фаст фуд с недавних пор стал известен и в Корее и очень полюбился простым людям. Однако такого рода блюдо отнюдь не вяжется с представлением о традиционном заказе в элитном ресторане. — В тот день меня нашли только вечером, — подытожил свою речь Тэ, когда официант отошел. Брюнет вертел ножку бокала и задумчиво улыбался, глядя, как плещется красное вино. — Тогда мама долго злилась на меня за то, что я потерялся. — Тэтэ, оказывается, в детстве ты был проказником? — с теплотой в голосе удивилась ты. — Лишь хотел внимания. Хотя сейчас я понимаю, что они просто не могли мне его дать, — он секунду помедлил, словно решаясь на что-то, и продолжил. — Ты говорила, что тебя растила бабушка? — Да, — на выдохе протянула ты и опустила глаза. Захотелось прокатить помидорку черри по тарелке, обдумывая следующие слова, но, к сожалению, играться с едой — признак невоспитанности. — Она была нексусом дедушки, но он сохранил ее душу, а значит, привычки и обычаи плебсов мне прекрасно знакомы. Тэ удивленно приоткрыл губы, а его брови сдвинулись, образуя складку на лбу: — Обычаи плебсов? Они отличаются от наших? Ты, к своему удивлению, улыбнулась шире, предвкушая приятную для себя тему, и, перед тем как заговорить, проконтролировала осанку, поправив тканевую салфетку на коленях. Все же ты за столом, и даже в такой приятной компании необходимо помнить о манерах. — Так как только Южная часть Кореи открыта для всего мира, иностранное влияние меняет нас. Плебсы очень суеверны и религиозны. Они сохранили обычаи того времени. Свинья снится — к богатству. От пыльцы на крыльях бабочки можно ослепнуть. Сорока к хорошим новостям. И все в таком духе. Большинство нобилей уже давно в это не верят. Бабушка даже рассказывала, во что играли дети на улице, и мы с ней сами тайком играли в эти игры. Ты прервалась на полуслове. Хотелось еще рассказать, как она учила тебя готовить, пока никто не видел, прививала любовь к уборке и другим вещам, которые должна знать любая женщина на севере Корее, но о которых и думать не должна девушка из высшего общества. Нос защипало. Ты попыталась переключить свое внимание, но только заметив жилистую руку своего спутника, не смогла оторвать взгляд. Его длинные и удивительно красивые пальцы с аккуратной ногтевой пластиной сжали тонкую хрустальную ножку. Тэ улыбнулся, а в его черных глазах промелькнула печаль. Он заметил, как ты поменялась в лице, но поступил так, как нельзя лучше, как на самом деле ты бы хотела: не придал виду. — В последний раз я слышал подобное со слов своей бабушки. Она сама верила в это, когда была молода, — он помолчал, а после сменил тему. — Есть что-то из их суеверий, что тебя поразило больше всего? Ты подняла глаза и задумалась: — Необходимость класть клок овечьей шерсти на ножницы, перед тем как подстричь волосы, и гадание по руке. — Хиромантия? — Тэ по-доброму засмеялся. — И что можно узнать? — Могу определить время жизни и сколько будет детей, — ты попыталась сказать это с совершенно серьёзным лицом, но начала смеяться с первого слова и чуть погодя услышала смех Тэ. — Погадаешь мне? На миг показалось, что ты ослышалась, и, словно по заказу, музыка затихла. Под аплодисменты девушка, смахнув с плеч длинные кудри, объявила следующую песню «C'est Si Bon». Тут же в ярком ритме джаза заиграл саксофон и полилась новая песня. — Что? — ты встретилась с гипнотическим взглядом черных глаз. Тэ лишь протянул тебе свою руку, оперев ее на стол. — Что меня ждет, госпожа прорицательница? — спросил он с легкой улыбкой. Ты прочистила горло, чувствуя беспричинную неловкость, и неуверенно обхватила его удивительно большую ладонь, слегка притянув ее к себе. Первое, что ты почувствовала, — холод, который тут же стал таять от твоих прикосновений. Второе — то, насколько бледными выглядели твои маленькие ручки на фоне его медовой кожи. Его рука была крепкой, развитой и даже грубоватой, что казалось весьма странным, учитывая высокое происхождение. На ладони и кончиках узких пальцев виднелись шероховатые мозоли. Что может делать наследник благородной семьи, чтобы получить такую кожу на руках? Нужно убрать комнату? Уберут другие. Нужна безопасность? Десятки охранников не будут отходить ни на шаг. За тебя делают всю грязную работу. Так почему? — Я кое-чему учусь. От этого и руки грубые, — сказал Тэ, будто прочитав твои мысли. Ты поднялся на того удивленный взгляд: — Ты наблюдательный. Парень тихо засмеялся, и кудрявые пряди упали на глаза, слегка мешая тому смотреть на тебя. — Вовсе нет. — Нет? — ты хитро сощурилась и опустила глаза на его открытую ладонь. — А здесь показано, что ты говоришь неправду. — Неужели? — с легкой иронией спросил он. — Где? — Вот тут. Тэ еле заметно дернулся, словно от разряда слабого электрического тока, когда ты, продолжая держать его руку, пальцем провела по первой попавшейся линии от ладони к запястью, а потом просто замерла. Ты физически почувствовала на себе его взгляд. Просто не сомневалась в том, что, если поднимешь на него глаза, сможешь даже разглядеть последние блики закатного солнца в его черных зрачках. Так и вышло. Тэ смотрел на тебя. Так, что захотелось прикрыть лицо. Он не глядел на тебя с вычурным желанием, как обычно пялятся на девушек неотесанные мужланы. Нет. От его взгляда ты почувствовала себя настоящей Моно-Лизой, на которую любуются настоящие ценители искусства. К такому вниманию ты не привыкла. — Я пошутила, — вдруг сказала ты, в первую очередь удивив саму себя таким откровением. Его лицо находилось в полуметре от твоего, но тебе казалось, что оно слишком близко. — Нельзя по ладони определить ложь. — Знаю, — с неморгающим взглядом, обращенным на тебя, ответил он. Тебе пришлось прочистить горло и украдкой глянуть в окно чтобы собраться с духом. — Но вот эта, — ты провела по линии от безымянного пальца до запястья, — говорит о том, что ты проживешь до 95 лет. А эти, — коснулась области под мизинцем, — могут рассказать о том, сколько будет у тебя детей… Три? — с улыбкой удивилась ты. — У меня тоже. Парень ничего не говорил. Пожалуй, слишком долго, чтобы и дальше ожидать от него ответа. Ты понимала, что встретишься с ним взглядом, если поднимешь голову, и вновь оказалась права. Похоже, он даже не смотрел, как ты указываешь на его ладонь. Он вовсе не отрывал от тебя взгляда, и на этот раз ты тоже не спешила отводить от него глаз. Вокруг люди болтали о своем на французском, английском, китайском, русском и других языках. За спиной девушка заканчивала песню, но весь этот мирской шум словно находился за пределами купола, в котором находились вы. Внутренний голос молил разорвать этот контакт, посмотреть в окно, да куда угодно, как того требуют рамки приличия, но ты продолжала тонуть в этих бездонных глазах. Почему ты так себя ведешь? Почему он продолжает так себя вести? Почему ты до сих пор не отпустила его руку? — Bon appétit, — от неожиданности все внутри тебя сжалось, когда к вам подкрался официант. Конечно, он не хотел никого напугать, но тебе потребовалась львиная доля самообладания, чтобы не ойкнуть. Тэ, помедлив, с неохотой забрал свою руку из твоей хватки и чуть отодвинулся от стола, позволяя поставить перед собой деревянную тарелку с перерезанным пополам рулетиком из лаваша с сочной начинкой. Наконец тебе удалось оторвать взгляд и посмотреть в окно. Только когда ты это сделала, поняла, что все это время у тебя горели щеки, а в груди приятно защемило от невиданного еще чувства. — Merci, — услышала ты теплый баритон своего спутника. Вдоль набережной зажглись первые фонари. Красное солнце почти полностью скрылось за крышами домов, и на каждом столике вокруг вас одновременно зажглись сферические светильники. Зал наполнился ленивым кремовым светом и мягкими тенями. Такой приглушенный свет и легкий джаз напоминали романтическую сцену французского кинематографа, пока… ты не услышала до абсурда родную реакцию, характерную твоей нации. Только корейцы реагируют так на что-то вкусненькое. — Кх-х-х, — довольно зашипел Тэ и с хитрым видом пододвинул к себе тарелку. От блюда исходил вкусный запах чеснока, специй карри, мяса и свежего лаваша. Парень с довольным видом и широкой улыбкой разглядывал свое блюдо. В его глазах зажглись яркие огоньки озорства и даже хулиганства. Ты смотрела на Тэ, совершенно не понимая, куда мог подеваться тот интеллигентный аристократ, который был с тобой все это время? — А вот и мой таран. — Таран? — переспросила ты, с большим удивлением наблюдая, как он отодвигает подальше столовые приборы. — Ты действительно заказал во французском ресторане турецкий фастфуд? Сказанное показалось тебе сумасшествием. Ты росла в строгом воспитании и даже представить не могла, что члены высших семей могут вести себя как простые люди, а если быть точнее — творить безумства, когда хочется. Странно, но глядя на то, как оживился Тэтэ, все казалось не так страшно. Для кого-то многие вещи были совершенно обыденными, но для тебя это было чем-то бунтарским. — Более того, госпожа прорицательница, — поправил тебя Тэ с совершенно серьезным видом, — я съем ее голыми руками. — Не-е-ет, — протянула ты и засмеялась, прикрыв рот ладошкой. — Да, — живо запротестовал тот. — Это будет моим тараном, чтобы пробить твою стену воспитания. Я сделаю это, даже если мне придется пожертвовать пиджаком, чтобы протереть им рот. Ты опять залилась звонким смехом: — Ради чего такие жертвы? — Хочу, чтобы ты перестала вести себя как на светском приеме, — он недолго помолчал, а потом посмотрел не просто тебе в глаза, а куда-то глубже, словно пытаясь заглянуть тебе в душу. Ты моргнула, удивленно уставившись на собеседника. Его правильные черты лица освещались мягким светом от сферы на вашем столе, а внимательные черные глаза казались необыкновенно выразительными. — Будь со мной настоящей. Ты раскрыла рот, но не могла подобрать слов. Заметив удивление на твоем лице, Тэ продолжил: — Поэтому, чем быстрее я его съем, тем лучше. Хуже не будет. — Но ты же не будешь… — хотела запротестовать было ты, но не смогла закончить фразу. После своих слов Тэ нагнулся над тарелкой и тут же откусил кусок настолько большой, что щеки слегка округлились, а по губам стекал соус. Он замер, как будто только сейчас понял, как выглядит со стороны. Слегка помедлил и посмотрел на тебя снизу вверх виноватым взглядом, совсем как ребенок, которого поймали за раскрашиванием стен маминой помадой. — … давиться им, — все же закончила фразу ты, не веря своим глазам. Секунда неловкой тишины, и тут же вы оба разразились заразительным смехом. Глаза заслезились. Ты старалась создавать как можно меньше шума, а Тэ пришлось еще и как-то умудриться не подавиться, пока он протирал себе губы салфеткой. Тут же стерлись все рамки и титулы. Осталось только двое счастливых людей, способных наслаждаться моментом. — Надеюсь, после такого мне не придется опять обращаться к психотерапевту, — чуть успокоившись, аккуратно промокнула слезы ты, чтобы не испортить макияж. Тэ тут же замер, а его улыбка пропала: — Опять? — Но давай в следующий раз будем меньше делать безумных поступков, — не услышала вопрос ты, закончив свою мысль. — Не вижу никаких безумств. Тем более если они помогают тебе улыбнуться, то в них нет ничего плохого. — Ты сам себе противоречишь. — Не понимаю, о чем ты, — он посмотрел на тебя большими честными глазами и вновь улыбнулся, глядя на то, как ты опять начинаешь смеяться. — А что для тебя безумства? — То, что заставляет других людей обращать на тебя внимания и смотреть косо, — не задумываясь, ответила ты. — Но ведь от этого иногда может быть еще веселее. — Нет, — с недоверчивой улыбкой протянула ты. Тэ хмыкнул и, призадумавшись, скрестил руки, глядя куда-то вниз. Потом он оперся локтями на стол, опустил подбородок на руки и посмотрел тебе в глаза с игривым прищуром: — Хорошо. Назови самую безумную вещь, которую сейчас можно сделать. Ты слегка нахмурилась и принялась сосредоточенно обдумывать самые безумные идеи. Был даже вариант прыгнуть в воду, но это уже что-то на грани полного беспредела. Но тут до тебя начала доходить протяжная мелодия старой французской песни. Пока вы болтали, девушка уже давно начала петь другую песню. — Попросить у певицы микрофон и спеть. Это будет безумством, — ответила ты и кивнула в знак подтверждения своим словам. — Безумством? — с легкой усмешкой спросил он. — Я же считаю, что это будет приятным воспоминанием, — ему понадобилось всего мгновение, чтобы решиться. — Я тебе докажу. Брюнет встал, пожалуй, слишком быстро, чтобы ты осознала его задумку и успела его остановить. — Нет, подожди! Тэ! — только и смогла вымолвить ты, оборачиваясь ему вслед, и тут же смущенно замолчала, почувствовав на себе косые взгляды посетителей. Тебе оставалось только неловко улыбнуться им и слегка поклониться в знак извинения, а за Тэ просто наблюдать. Вот он прижался ближе к панорамному окну, пропуская официанта с наполненным подносом заказов. Вот уже пробрался между столиков к сцене и тактично подождал со сложенными за спиной руками, пока девушка закончит песню. После аплодисментов он поднялся к ней на сцену, положил руку на сердце в качестве извинений и о чем-то с ней заговорил. Девушка даже слегка к нему наклонилась, придерживая свои пышные кудри, чтобы лучше его расслышать. Сначала француженка посмотрела на Тэ скептически. Она хотела было его прогнать, но парень был настойчив. Он шагнул к ней и чуть склонился, как бы ставя свою собеседницу в более высокое положение чем он. Хитрый ход. Такой прием заставлял собеседника почувствовать себя важным, но выполнить то, что хочешь ты. Потом девушка вздохнула и что-то спросила, а Тэ без раздумий указал прямо на тебя. Твой испанский стыд сменился жгучим чувством неловкости. Ты тут же развернулась обратно, ощущая на себе их обжигающие взгляды, а так возрастающий интерес посетителей. Щеки пылали, хотелось прикрыть лицо, вот только интерес не позволил надолго отвести взгляд, поэтому ты вновь обернулась. Девушка уже стояла в углу сцены за аппаратурой вместе с одним из сотрудников и что-то выбирала, а Тэтэ начал умело поправлять высоту стойки микрофона под себя. Было сложно поверить в происходящее, особенно когда Тэ моментально нашел тебя взглядом в заполненном ресторане. Люди говорили все меньше из-за возрастающего интереса к необычной активности на сцене, а он смотрел только на тебя. Наконец, девушка, уступившая свое место у микрофона, его окликнула и что-то сказала. Тот кивнул, а после вновь взглянул на тебя. Он улыбнулся. Скорее тепло, чем с хитрецой, и только подмигнул. Безумие, но ты поняла, что он хотел тебе этим сказать. «Все хорошо» — то, что ты услышала от него без слов. Наконец Тэ накрыл микрофон рукой для удобства и обратился к публике, заговорив на чистом французском: — Леди и джентльмены, — начал он свою речь с хорошо поставленным ораторским голосом. — Я рад вас всех сегодня видеть. Спасибо, что пришли. Если кто-то из вас подумал, что я странный парень, который вообще-то является посетителем, то… вы правы, — брюнет сказал это с такой легкостью и самоиронией, что многие засмеялись. За считанные секунды он легко смог добиться к себе расположения. — Но я не пил, — тут же добавил он, подняв указательный палец вверх, и улыбнулся. На этот раз засмеялось гораздо больше людей, а болтать продолжили единицы. — Прошу это учесть на моих показаниях… Думаю, вы лучше меня знаете, в какой особенной стране мы с вами сейчас находимся. Под небом этого города часто случаются чудеса, и если кто-то из вас сейчас боится в чем-то признаться, то пусть мой поступок будет для вас знаком. Я же хочу показать нечто важное одному человеку. Тут же заиграла музыка. Запись оркестра наполнила ресторан, доносясь из развешанных повсюду колонок, которых ты раньше не замечала. Мелодия показалась отдаленно знакомой, словно ты слышала ее когда-то в детстве. Ты мучилась в догадках всего пару тройку секунд, пока Тэ не начал тихо петь, прикрыв глаза: Everybody loves somebody sometime Everybody falls in love somehow Something in your kiss just told me My sometime is now Он запел. Так, что все вокруг замерло. Удивление смешалось с растерянностью и замешательством. Будто ты попала мир, в котором должна находиться с самого рождения. Словно в Корее был лишь страшный кошмар, а то, что сейчас происходит, и есть единственная реальность. Никто из посетителей больше не говорил, а может, это ты никого не слышала, кроме него. Тэ пел невероятно бархатным и глубоким голосом, от которого мурашки бежали по коже. Ты мало слушала отечественных К-поп исполнителей, но так или иначе их выступления мелькали по телевизору. Вот только никто не был способен оказать на тебя такого эффекта, как он. Everybody loves somebody sometime And although my dream was overdue Your love made it well worth waiting For someone like you На ближайшем от тебя столике послышался тонкий звон хрусталя. Ты невольно посмотрела на влюбленную пару: мужчина и женщина чокнулись бокалами и, не отрывая друг от друга взгляд, глотнули вина. То, как они смотрели друг на друга, вызвало восхищение. Похоже Тэтэ создал для таких как они самую подходящую атмосферу. Интересно, какого это: ощущать на себе влюбленный взгляд? Ты задумчиво глянула на Тэ, и на миг дыханье перехватило. Тэ продолжал петь, но смотрел только на тебя своими угольно черными глазами. Ощущение времени размылось. Остался лишь его ласковый голос и бездонные глаза, в которых хотелось утонуть. Что с тобой происходит? Песня закончилась. Аплодисменты. Певица вернулась к микрофону, а Те стал пробираться обратно между рядами столиков. Оказавшись перед тобой, он только протянул тебе руку. Без слов. Они были не нужны, чтобы ты приняла его безмолвное предложение выйти на палубу. Его ладонь была как всегда прохладной, но уже ощущалась такой… родной. Тэ первым вышел через раздвижные двери ресторана, но руку твою не отпустил. Тебе в лицо хлынул поток свежего прохладного воздуха, наполненного пьянящим запахом реки, а весь Париж сиял золотыми огнями ночного города. Лайнер медленно рассекал ленивые волны, проплывая мимо плавающих заполненных людьми ресторанов, ярко горящих в неоновой подсветке. Парень стал ловко пробираться сквозь толпу людей, гуляющих по округлой палубе, а ты послушно следовала за ним, словно за щитом. — Напоминает момент из одного фильма, — решила ты нарушить возникшую между вами тишину, чтобы хоть как-то прогнать чувство неловкости. — Только тут много людей. Тэтэ с улыбкой обернулся, продолжая тебя вести. Его рука, которой он держал твою, стала совсем теплой: — Да? Никого не вижу. Он предложил тебе остановиться возле левого борта и не подходить к заполненному туристами носу лайнера. Так ты и поступила. Первой подошла к небольшому железному ограждению и заглянула за него, глядя, как отражаются теплые огни домов в черной воде. Тэ повторил за тобой, и, когда он встал рядом, ты заговорила: — Что ты ей сказал, что она тебя пустила? — Только правду, — не отрывая мечтательного взгляда от воды, ответил он. Ты слегка насупилась, но спустя секунду обиду за такой расплывчатый ответ как рукой сняло: — Не думала, что ты умеешь петь. — Да, — Тэ с улыбкой кивнул, а после встал спиной к перилам, оперев на них руки, поднял голову и обвёл глазами беззвездное небо. — Отец фанат джаза. Когда он был молод, хотел собрать свою компанию и стать музыкантом. Он даже в какой-то момент перестал накапливать баллы, которые нужны для конкуренции между братьями и сестрами. Перестал посещать университет. Начал распространять про себя спорные слухи в СМИ. Хотел, чтобы как его родители, так и народ были против того, чтобы он стал главой семьи. Ты вопросительно наклонила голову, и незаданный вопрос отразился в твоих глазах. Тэтэ слегка засмеялся, глянув на тебя, и продолжил: — Что изменилось? Он влюбился в маму, а она уже была утверждена на роль наследницы другой семьи. Отец совершил невозможное ради нее. Мало того, что ему пришлось исправлять все препятствия, которые он сам же и создал, так он еще должен был разорвать свою помолвку с другой, более подходящей для него кандидатурой. Мама стояла шестой в очереди на его руку. Все были против. Поэтому он решил быть не просто лучшим среди своих трех братьев и одной сестры. Он решил стать незаменимым. Только тогда он смог бы диктовать свои условия. Так и произошло. После его свадьбы участь выйти за наследницу семьи, с которой он должен был образовать союз, перешла ко мне… На мгновение на его лице отразилась печаль, но он тут же оживился, когда лайнер стал проплывать под мостом Александра III. Глаза заблестели в предвкушении, а губы растянулись в широкую улыбку. — Смотри… Он указал вперед пальцем и хотел было придвинуться ближе, но, словно вспомнив что-то, вновь отстранился. Отреагировать на это ты не успела. Покрытая золотыми огнями Эйфелева башня виднелась вдали за кронами деревьев, а на самой ее вершине лучи света кружились вокруг ее оси, как на маяке. Красивая. Величественная. Огромная. Ты видела, как она светится по ночам, из окон своего отеля, но еще ни разу не приближалась к ней так близко. Незачем было, да и не с кем. Сложно поверить, что сегодня ты посмотришь на нее вблизи. Вместе с Тэ. — Железная леди Парижа, — задумчиво проговорил твой спутник и оперся о перила, разглядывая ее, словно видел впервые. — Удивительно, как много критики она получила в свой адрес. Один раз даже находилась на грани сноса. После Великого пожара в Париже в 1905 году полностью пострадала линия связи, и ее использовали как радиовышку. Десятилетие она дарила людям связь, а сейчас является значимым историческим памятником. Недалеко от вас веселая компания подростков начала забавляться, шутить и фотографироваться на фоне достопримечательности, но Тэ даже не обратил внимание, лишь подарив тебе улыбку, когда взглянул. — Ты кажешься очень увлеченным Францией, — проговорила ты, глядя ему в глаза. Он лишь слабо засмеялся. — Моя мама долго и достаточно жестко отвергала отца, даже не смотря на его происхождение. Однако он не сдавался. Постоянно сравнивал свою любовь с Эйфелевой башней. Против строительства этой конструкции в Париже выступала почти вся культурная элита того времени. Над ней насмехались, писали петиции, из-за нее уезжали из страны, но она продолжала стоять вопреки всему. А сейчас это настоящий символ целой страны. Когда отец своими ухаживаниями окончательно довел маму, та его высмеяла на глазах у своих друзей, но и тогда он был настойчив. — Тэ весело улыбнулся. — Поставил ей ультиматум: одна неделя в Париже с ним. Если она в него не влюбится, то он отступит. Ты удивленно подняла брови: — И что произошло? — Вместо недели они провели в Париже целый месяц. Он вернулся уже не с девушкой, в которую давно и безответно был влюблен, а с искренне влюбленной в него невестой. В следующую поездку во Францию они поженились. Тайно. Через две недели они уже сыграли официальную свадьбу повторно на родине. И на всех свадьбах у них слезились глаза от счастья. Первый раз, потому что они давали клятву друг другу без единого свидетеля, кроме священника, а второй раз, в Корее, на глазах у сотни гостей. Тогда, в прямом эфире, после своей традиционной клятвы мама прошептала, что беременна и заплакала. Как и отец. Все подумали, что они оба были тронуты клятвами друг друга, но родители лишь повторили те, что говорили друг другу в церкви Парижа. У них была радость по другому поводу. Ты мечтательно прикрыла глаза и вдохнула прохладный воздух полной грудью. Его рассказ больше походил на сказку. Мечту, которая сбылась в этом городе. Теперь, открыв глаза, город казался еще красочней. Сколько же подобных историй здесь произошло? Как же здорово, наверно, испытать… Вдруг ты мгновенно нахмурилась, а улыбка бесследно исчезла. То, что ты знала про семью А9, вовсе не вязалось с рассказом. — Но… — неуверенно начала ты. — Я слышала, что наследницу семьи А9 насильно заставили обручиться с наследником семьи А7. Они на церемонии не произносили клятв и даже живут в разных домах. Разве нет? Тэ не ответил, застывшим взглядом уставившись в отражение проплывающего мимо лайнера на воде. Он судорожно сглотнул. Подростки за спиной, по всей видимости итальянцы, совсем распоясались. Эйфелева башня становилась все громаднее — явный признак того, что лайнер скоро причалит, а потому настал момент идеальных фотографий. Похоже, среди молодых туристов возник спор: кто из них сфотографируется с красивой девушкой из их компании, пока на фоне неплохой вид. Они в шутку начали толкаться между собой и так увлеклись, что случайно пихнули Тэ в спину. Ты только и видела, как брюнет стал наваливаться на тебя. За секунду до столкновения ты рефлекторно вытянула к нему руки, не позволяя ему упасть, и зажмурилась. Парень среагировал мгновенно: вовремя подставил ногу, возвращая контроль над равновесием, и серьезного падения, которое ты уже успела представить, не произошло. Только слабое касание. Носом невольно уткнулась в теплую грудь, тут же почувствовав запах пачули и древесных ноток. Тэ рефлекторно приобнял тебя в падении, как и ты его. Глупая ситуация, вынужденное столкновение, но ты вдруг ощутила этот миг. Парень слегка навалился на тебя приятной тяжестью, а сквозь слои одежды угадывался рельеф мышц на спине, и ты ощутила, как двигаются его лопатки. — Прости, — после промедления тихо сказал он и обернулся на шумную компанию, не выпуская тебя из объятий. Судя по тому, как быстро компания замолчала и стала извиняться, тебе оставалось только представлять, с каким лицом он на них посмотрел… Хотя это было не важно. Ты лишь думала о том, что он не отстранился от тебя сейчас, отдав предпочтение близости. Ты вдруг прислушалась к себе. И когда у тебя так быстро забилось сердце? — Ничего, — ответила ты и все же отстранилась, когда почувствовала, как начал проступать румянец. Для верности пришлось отступить от него на шаг. Ты тыльной стороной ладони стала касаться горячих щек в надежде, что прохлада на руках как-то сможет помочь, и прочистила горло. Вдруг что-то теплое упало тебе на плечи и тут же повисло. Боковым зрением ты заметила рукав бежевого пиджака, который теперь плащом накрывал твою спину. — А? — только и удалось вымолвить тебе, подняв на Тэ взгляд. Почему-то то, что на нем теперь была лишь белая рубашка и жилет, тебя удивило, как будто происходящее медленно доходило до мозга. — У тебя руки холодные, — объяснился он, почему-то избегая твоего взгляда. — Не хочу, чтобы ты замерзла. — Спасибо, — чувствуя новый прилив крови к щекам, ты поправила его пиджак на плечах. — И за все остальное. Хотя не уверена, что одно слово способно передать всё, что я бы хотела сказать… Парень ответил не сразу. Тебе показалось, что он вдруг занервничал: — Просто скажи, увидимся ли мы вновь? Послезавтра. Настала твоя очередь избегать его взгляда. Остались считанные дни, прежде чем тебе предстоит полететь обратно в Корею. Вернуться в суровую реальность, про которую ты так наивно и быстро забыла с ним. — Что такое? — поинтересовался он, заметив, как быстро у тебя поменялось настроение. — Через два дня мне нужно будет вернуться обратно в Корею. Значит… это наша предпоследняя встреча? Тэ опустил голову. Это и был его ответ. Он сам понимал это. — Но… — осторожно начала ты, с надеждой глянув ему в глаза в поисках его взгляда. — Мы ведь увидимся в Корее? Брюнет поиграл желваками. Его непослушные волнистые пряди копной падали на лицо, и ты уже потеряла надежду увидеть его глаза, как он сам, наконец, посмотрел на тебя сверху вниз. — Да… — с теплой улыбкой, к которой ты так привыкла еще в вашу первую встречу, ответил он. — Мы увидимся в Корее. Ты почувствовала улыбку на своих губах, глядя, как отражаются огни Эйфелевой башни в его радужках. Душа постепенно наливалась счастьем, а в голове пролетела лишь одна мысль, от которой ты вдруг насторожилась. Похоже сегодня перед сном ты будешь думать об этих угольно черных глазах, пока не уснешь.***
В кабинете Тэхёна царило молчание. Ни Т/и, ни он так и не обмолвились ни словом с тех пор, как девушка зашла к нему. Гостья так и осталась стоять возле дверей, словно провинившийся ученик в кабинете директора. Она не ступила и шагу ближе к нему. Не взглянула. «Боится?» — пронеслось в голове у Тэхёна, и эта догадка разлилась неприятной горечью в душе. — «Боится», — тут же подытожил он и оперся локтями о край стола, положив подбородок на скрещенные кисти рук. Она казалась уставшей. Пожалуй, это самое мягкое описание того, как она выглядела. Последний раз они виделись пару дней назад, на балу, когда Т/и приходила в себя в гостевой комнате после потери сознания. Она уже тогда нуждалась в крепком сне, но сейчас… Ее яркий, живой взгляд потускнел и стал тяжелым. Румянец спал, лицо будто осунулось, а скулы стали выдаваться резче. На ней был профессиональный макияж, но Тэхён был уверен, если его смыть, станут видны синяки под глазами. А еще, казалось, что-то изменилось в ее глазах. И Ким хотел внушить самому себе, что это просто его мнительность играет с ним злую шутку. Но нет. Чувство его никогда не подводило. Т/и выглядела как человек, который пережил многое за невообразимо короткое время. И факты, предоставленные Хюншиком, это только подтверждали. Он крепко сжал зубы. На лице его вздулись твердые желваки. Девушка была одета не по погоде, словно старалась скрыть как можно больше кожи под одеждой. Синяки? Царапины? Белый брючный костюм с длинным рукавом, туфли да еще плюс ко всему этот синий шарф, обмотанный вокруг шеи. Ей явно некомфортно, судя по тому, как блестели капельки пота на лбу. На улице начало лета, но уже к полудню в тени двадцать пять градусов — весьма высокий показатель тепла для страны с таким влажным климатом. Кондиционер в кабинете работал на всю мощность. Тэхён и сам носил классический бежевый мужской костюм, но только потому что положение обязывало. В Фиолетовом доме полным-полно иностранных послов и правящих элит. Так официально ему предстоит одеваться еще большую часть недели, но, даже учитывая необходимость выглядеть презентабельно, он все равно пренебрег раздражающим галстуком. О том, чтобы выйти в таком виде на улицу в жару, и речи идти не могло, а Т/и пришлось ехать к нему так несколько часов. Т/и топталась, стоя на все том же месте, совсем как нежеланная гостья. Тэхён выдохнул, сглотнул, открыл рот… но обида не позволила сердцу взять над ним контроль. Он не предложил ей сесть. Глупо, но он хотел, чтобы она чувствовала себя дискомфортно, и еще глупее то, что ему самому стало от этого неудобно в своем крутящемся кресле. Тэхён опустил взгляд на планшет, стоящий на подставке среди документов. Именно в нем хранились фотографии Т/и, как она гуляет в одном из самых опасных районов Сеула. Опасных даже не потому, что там бесчинствует преступность, полно ночных клубов, где, как минимум, половина из них несет в себе интимный характер. Нет. И даже не потому, что там полно выпивших иностранцев с аборигенами и что там продают запрещенные вещества. Все гораздо хуже. По данным разведки его ищеек, все зацепки вели именно в этот район. Именно там наибольшее скопление как-то пробравшихся на юг плебсов-мятежников. И мутантов. Имея такие доказательства на руках, Тэхен бы уже давно отправил человека под следствие, как того требует правило, если бы перед ним был кто-то другой из «Б» класса или даже из «А». Начал бы серьезное разбирательство с этим человеком и его семьей, а если будут найдены доказательства измены стране… по закону виновному грозит смертная казнь. По своей глупости Т/и не просто играет с огнем. Она играет со своей жизнью. Чтобы собраться с духом, Тэхёну пришлось несколько раз проморгаться и сделать глубокий вдох. Сейчас настало тяжелое время, опасное. Если он все не исправит, в Корее может начаться гражданская война, которую мир, без преувеличения, еще не видел. Конечно, люди об этой ситуации не знают. Даже все высшие семьи, кроме А2, не знают о существовании мутантов. Нет смысла создавать панику, пока у него нет подходящего плана. Пока что плебсы не высовываются, и у него есть время все обдумать и подготовить. Тэхёну удается держать все под контролем даже с весьма ограниченной на текущий момент властью только благодаря жесткой манере правления. Пойман на предательстве или серьезной лжи — ответишь по всей строгости закона. Без исключений и малейшего снисхождения. Но Т/и… Нет. Нет, это не то испытание, которое Тэхён сможет пережить. Только не она. Она не может быть предателем, а он не может, предоставив фотографии, посадить ее за решетку и начать разбирательство. Не может. Сейчас тот самый случай, когда новость об ее пристрастии ходить по мужским стрип-клубам не будет такой уж ужасной по сравнению с тем, что ждет ее в ином случае. Хотя Тэхен знал. Т/и такого плана развлечение неинтересно. Хотя… знает ли он ее вообще? Он опять выдохнул через нос и нервно забарабанил пальцами по столу. Тэхён чувствовал, как начинает нервничать. Он даже не мог скрыть это за внешним холодным спокойствием, что обычно ему легко удавалось. Тема, которую ему предстоит обсудить с этой девушкой, брала за живое. Он себя знал. Если так пойдет и дальше, он будет слишком остро реагировать на все, и его худший из внутренних демонов — гнев — может вырваться на свободу. Это ее оттолкнет. Еще больше, чем во все прошлые разы, когда он срывался. Нужно успокоиться. Подойти издалека. Тэхён поднял на девушку взгляд и, несмотря на терзающий внутренний хаос, заставил себя улыбнуться так тепло, насколько мог: — Хоть сейчас начало лета, но такой жаркий наряд достаточно смелое решение. Тебе не мешает пиджак? Хотя бы шарф. Девушка тут же рефлекторно потянулась к аксессуару. Она расправила шелковую ткань на шее пошире, даже не притронувшись к висящим концам, и вновь опустила руки. Ей было неинтересно то, как выглядит ее шарф, поэтому поправила именно это место. Она скрывала под ним что-то. Что-то на коже. — Мне удобно, спасибо, — только и ответила та, не поднимая взгляда с пола. Тэхён бросил короткий взгляд на ее пряди волос, липнущих к вискам, потом глянул на кондиционер и опустил температуру пониже, чтобы ей было комфортнее. — После бала ты казалась совсем уставшей. Я волновался за тебя, когда ты потеряла сознание. Надеюсь… — он бросил короткий взгляд на планшет, в котором находились фотографии, — ты хорошо смогла отдохнуть потом. Сразу пошла спать? Плечи девушки заметно напряглись: — Достаточно, чтобы стоять на ногах, — ответила та, и Тэхёну пришлось приложить над собой усилие, чтобы не выдать печальной ухмылки. Она избегает ответа. — Почему меня вызвали? — наконец Т/и посмотрела на него. — Сегодня утром ко мне в дом лично пришел сам господин Хюншик и передал твою волю, чтобы я без отлагательств приехала к тебе. Почему? Тэхён откинулся на широкую спинку кресла и задумчиво коснулся пальцами нижней губы, не сводя с девушки взгляд. Он решил не поднимать тему о плебсах и обо всем остальном. Если Т/и не знает о ситуации в стране, нечего ее пугать. О том, чтобы сказать ей о мутантах, не могло идти и речи. Но как тогда убедиться в ее неосведомленности? — «А» класс — элита, — начал он с отдаленной темы. — Мы не только самые влиятельные люди Кореи, но и лицо страны. Каждая из семей отвечает за определенную сферу деятельности: медицина, военная техника, образование, промышленность и так далее, но благополучие народа — наша общая, первостепенная задача. Любовь наших граждан заслужена. Мы для них герои и пример. Те, в кого они верят и кем гордятся. Но именно за ними последнее слово. Они управляют страной через нас. Мнение общества сильно. Если пострадает репутация одного из членов «А» класса, пострадает репутация всех. Мы должны для них остаться теми, кто мы есть. Я слежу за этим. И должен реагировать моментально, когда заподозрю неладное. Девушка недоверчиво кивнула, соглашаясь со сказанным. Она ждала его следующих действий, хотя явно не понимала, к чему он клонит. По ее лицу было ясно, что она нервничает. — Ты не хочешь мне ничего сказать? — в собственном голосе он услышал скрытую просьбу. Он дал ей последний шанс. — Нет, — упрямо поджала губы та. — Прошу, сними шарф, — терпеливо сказал Тэхён. — Мне не жарко, — соврала та. — Я прошу тебя об одолжении, Т/и… Как друг, — почему-то, чтобы сказать остаток фразы, ему пришлось приложить усилие. Т/и отступила на шаг и немного ошарашенно уставилась на него. Она коснулась своей шеи, будто того, что ее прикрывает шарф, недостаточно. Другую руку она сильно сжала в кулаке. — Не думала, что ты из тех людей, кому нравится, что перед ними раздеваются. Пару секунд Тэхён действительно верил в то, что ему послышалось. Но что-то внутри словно дернулось, натянулось, как струна, до предела и зазвенело. Вдруг он резко встал. Так, что кресло с шумом откатилось на метр от него. Внутри бушевала кровь. Ким посмотрел на Т/и предельно серьезным взглядом, от которого та побоялась пошевелиться. — Тогда я отдаю тебе приказ как единственный наследник высшей семьи и будущий правитель, — отчеканил тот, словно давал приказ настоящей армии перед боем. Она поежилась от страха и судорожно сглотнула. Растерянным взглядом посмотрела по сторонам. Помедлила и, смирившись, выдохнула. Продолжая глядеть куда-то в сторону, она развязала шарф, поджимая губы. Первая из неприятных догадок Тэхёна подтвердилась. Прямо по центру ее шеи наложен большой пластырь телесного цвета. — Что произошло? — он не узнал собственного голоса. До того его тон казался слабым. В мозгу пронеслось множество вопросов, но, как назло, девушка молчала. Тэхён не выдержал: — Что произошло? — повысил голос он. — Это сложно объяснить, — тихим голосом проговорила та. Она тряслась. Сдерживалась. Тэхён это видел, но не мог остановиться. Он схватил планшет, и на экране тут же высветился незакрытый диалог с его помощником Хюншиком, который и отправил ему пару компрометирующих фотографий. На них хорошо была видна Т/и, разгуливающая по улицам Итхэвона. Пара кликов, и он переслал эти фотографии девушке. — Может, это поможет тебе разговориться? Кабинет наполнился звоном оповещения входящего сообщения. Девушка достала из кармана брюк свой телефон и некоторое время смотрела в его экран непонимающим взглядом. — Что? — выдохнула та. — Откуда… Ты следишь за мной? — Нет. А стоит? — Тэхён оперся о свой массивный рабочий стол, посмотрев в глаза девушки исподлобья. — Отвечай прямо. Глядя мне в глаза. Что ты там делала? — его властный голос гулом отразился от стен. Испугавшись, девушка втянула голову в плечи и отступила на шаг. — В одном из клубов, — неуверенно начала та, — есть торговец устройств, связанных с нексусами. Я ходила к нему за покупкой. Эти слова его слегка успокоили. Впрочем, он порадовался бы любой новости, несвязанной с изменой стране. — Что с шеей? — он кивком указал на пластырь. — На меня напали. Что-то внутри дрогнуло: — Напали?! Кто? Где? Что хотели?! — последний вопрос он чуть ли не прокричал. — Тэхён… — беспомощно взмолилась та. В голове прояснилось. Т/и дрожала, вжимаясь в закрытую дверь за своей спиной. Ким даже не понял сразу, что именно он довел ее до такого состояния. Что он наделал? Ему стало противно от себя. Не задумываясь, он спешно двинулся к ней. Хотел обнять, успокоить, извиниться. Но нет. Он остановился на полпути. Не сделал больше и шагу. Брюнет стиснул зубы так, что желваки заходили. Вновь сердце молило подойти к ней, но разум пригвоздил к полу. Когда он начал верить людям наслово? Он должен быть рационален. Где доказательства того, что она говорит ему правду? Что не лжет. На кону безопасность страны. Доверять нельзя никому, но… Т/и… Тэхён чувствовал, как эмоции стремительно берут верх. Нужно успокоиться. Он вернулся к столу и, повернувшись к девушке спиной, устало облокотился руками о тяжелую столешницу, опустив голову. — Похоже, — спустя некоторое время, начала та. Ее голос заметно смягчился. В нем уже не чувствовался страх. Скорее мягкость и теплота, будто она заметила, как тяжело ему сейчас. — Похоже, это были плебсы… Тэхён тяжело вздохнул, так и не обернувшись. Еще одно его предположение подтвердилось. — Они так себя назвали, — тихо продолжила Т/и. — Говорили, что нужна им, раз я «А». Но… Чимин меня спас. Ким обернулся: — Спас? — повторил он за девушкой. В его голосе прозвучала усмешка. — Поэтому ты в жару надела закрытый костюм и у тебя перебинтована шея? Сколько ран он позволил тебе получить, прежде чем спасти? Нексусы в первую очередь первоклассные воины и защитники. Допустить, чтобы их хозяева получили даже царапину во время боя, — значит проиграть! А у тебя, похоже, все тело в… — На меня напали десять человек, — попыталась оправдать его та, перебив. Она сделала шаг вперед. — Чимин… Тэхён вновь начал заводиться. Одно только упоминание имени этого проклятого нексуса, и он больше не может себя контролировать. Тем более этот бесполезный кусок мяса позволил ей пострадать! — Он нексус, Т/и, — попытался образумить девушку тот. Он глубоко вдохнул и выдохнул, призвав весь свой самоконтроль и заговорил спокойнее. Брюнет присел на край стола, вытянув длинные ноги и сложив руки на груди. Ким терпеть не мог пояснять простую истину, но для нее он сделает исключение. — Нексусы не чувствуют боли и страха, когда их хозяевам грозит опасность. Когда нексус лишается своего хозяина, то его отправляют служить в армию, ведь он все же прекрасный воин. Твой же нексус даже на это не годен. Судя по всему, он не способен применить на практике то, чему учился 13 лет, начиная с первого дня пребывания в интернате. Следовательно, его можно только списать. Девушка моргнула. Его слова доходили до нее туго. — Что?.. — нервно улыбнулась та. — Ты хочешь… списать Чимина? Тэхён не спешил с ответом, продолжая смотреть на нее неморгающим, мрачным взглядом. — Это слово используют, когда хотят утилизировать бракованный товар или вещь. — Я знаю, что такое «списать»! Но он не вещь! — не выдержала та, вновь сделав шаг вперед. — И не брак! — Брак, — Тэхён ответил спокойно. Уверенно. Наконец, он вернул над собой контроль. Все стало понятно. Вся проблема в ее нексусе. Даже если Т/и говорит правду, она остается в опасности с этим плебсом. Один раз ему, может быть, повезло, и Т/и осталась в живых. Но остается гадать, как долго этому нексусу может вести? — Ты сама прекрасно это понимаешь. — Да, его не сломали, — процедила та. — И мне очень интересно, откуда и зачем ты это узнал. Но по крайней мере он со мной всегда искренен! Не врет мне, — на последних фразах голос дрогнул, словно она передумала их говорить. — Он всегда остается собой! — Легко быть собой, когда на твоих плечах нет ответственности. Легко не врать, когда есть выбор. — Тэхён сжал рукав своего пиджака, не размыкая рук на груди и продолжил. — Ошейник нексусов дает особые навыки и преимущества, о которых даже мечтать не может простой человек. Нексусов потому и лишают воли. Но даже так ошейник каждую секунду следит за их поведением, в независимости бодрствует плебс или спит. А со свободным мышлением, как у него, его поступки могут быть непредсказуемыми. Если есть голова на плечах, ошейник можно перехитрить. Тэхён вдруг замолчал, словно набрал в рот воды. Собственные слова его же и шокировали. Он знал эту информацию с самого детства. Помнил о ней, но все равно некоторое время следил за выполнением Фильтром всех просьб Т/и, когда они были еще детьми. Тогда он думал только о том, что хочет сделать ее счастливей. Он просто забыл о последствиях. Да, спустя год Тэхён перестал контролировать Фильтр, но интернат продолжил выполнять его поручение. Он совершил ошибку. Серьезную. Непростительную. Чимина не сломали благодаря его приказу. Он опасен тем, что способен здраво мыслить, и бесполезен тем, что не способен защитить ее должным образом. — Меня не волнует, кто он, — наконец, продолжил Тэхён. — Хоть мой сводный брат. Меня интересует только твоя безопасность. Девушка засмеялась. Она стала ходить туда-сюда, не находя себе места. Схватилась за виски, как при приступе мигрени, и пригладила назад все пряди, которые, похоже, раздражали ее все это время. — Ты не имеешь права! — на выдохе сказала та, словно пытаясь в этом убедить саму себя. — К сожалению, — ровным тоном возразил он, — имею. Безопасность семей «А» класса и в особенности их будущих наследников, которые продолжат род, является одним из моих приоритетов. Важнее этого только безопасность и благополучие граждан Кореи. Девушка замотала головой, как будто не желала слушать. — Ты не останешься без нексуса, — он напирал. — Так как нексусов премиум класса делают 13 лет, конечно, не удастся сделать такого же сразу. Но я отдам приказ найти лучшего бойца-нексуса, служащего в армии, пока по тесту тебе найдут следующего мужчину, наиболее подходящего тебе, и подстроят под твои критерии. Он не будет знать ничего о тебе, но будет послушным и, самое главное, сумеет защитить. — Ты жесток, — сквозь зубы процедила та. Тэхён поджал губы. От ее слов сердце в груди болезненно сжалось, заныло. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — помедлив, продолжил он тихим голосом. — Это мой долг. — Твой долг? — она усмехнулась, словно услышала забавную шутку, а потом с вызовом посмотрела на наследника. В ее глазах больше не читалось страха, скорее, злость и обида за причиненную боль. — Ну да, конечно. Как я могла забыть? — она развела руками. — Ты же всегда поступаешь по долгу службы, верно? — девушка театрально ухватилась за подбородок, якобы что-то обдумывая, а потом подняла брови и посмотрела на Тэхёна, словно ее осенило. — Ах! Нет! — Т/и… — предостерег ее Тэхён, догадываясь, к чему она ведет. — Нет, не всегда, — она не слушала. — Иначе как объяснить то представление, которое ты устроил во Франции? Тебе было весело? Лживое спокойствие на лице Тэхёна дрогнуло. Он поиграл желваками, заметив, какая скрытая боль таилась в глазах девушки. — Я был искренен, — тихо вымолвил он. — Я тебе не верю! — повысила голос та. — Не верю! Я чувствовала себя счастливой! Впервые за долгое время. Брак по расчету — то, с чем я давно смирилась. Но после той встречи я на короткое время поверила, что, возможно, мы с тобой… — она вдруг замолчала на полуслове, сжала кулаки и опустила взгляд, крепко стиснув зубы. На миг Тэхён потерял связь с реальностью. В груди все замерло. Казалось, даже сердце перестало биться. Он смотрел на девушку, ожидая ее следующих слов, но она перевела тему, подняв на него взгляд: — Ты и представить не можешь, что со мной было, когда я вернулась в Корею! Когда увидела по телевизору запись, как ты стоял на мероприятии за спиной глав семейства А1! Самим Ким Хёнимом и Ким Хё Ной! Стоял на месте их единственного наследника! Тот, с кем я была так счастлива во Франции, оказывается, является человеком, которому я не имею права даже в глаза смотреть! Ты обманул меня! Соврал, что из А9! ТЫ! Ты будущий правитель страны! Тот, в ком течет кровь героя, спасшего Корею! — Какая разница, кто мои родители? Я обычный человек, — слабый голос Тэхёна дрогнул. Ее слова, словно мечи, пронзали самые хрупкие и уязвимые места его души и сердца. В ушах все громче звенело от напряжения. — Нет, — с дрогнувшей нервной усмешкой в голосе возразила та. — Нет, не обычный. Кто угодно, но не А1. — Мой класс ничего не меняет. — Ошибаешься. Он меняет все, — безжалостно продолжала та. — Лучше бы во Франции в день открытия ты прошел мимо меня. Лучше бы сделал вид, что вообще не знаешь корейский язык! Хочу забыть все это. Хочу, чтобы мы были незнакомы! Напряжение в ушах звенело все сильнее. Весь внешний мир пропал. Тэхён дрожал всем телом от дикого прилива злобы, впивался пальцами в руки чуть выше локтей. Он держался. Из последних сил. Держался. Гнев — то, что он никогда не мог контролировать. Одним богам известно, как он еще умудрялся оставаться на одном месте. Внутренний зверь… Нет, демон бился в клетке, грыз железную решетку зубами и ревел, чтобы его выпустили наружу. Тэхён чувствовал, как накапливается разрушительная сила в нем, словно в бомбе. Он чувствовал, как подходит его предел. — Т/и, — позвал тот ее. В ее имя он вложил весь остаток своего самоконтроля, просьбу остановиться и тем самым спасти их обоих. Но она не слышала. — Да такой, как ты, не может… — продолжила настаивать на своем девушка, но Ким ее больше не слышал. В голове стало тихо. В ушах перестало звенеть. Как провод рабочего устройства вырывают из сети, так же быстро и без страха за последствия у Тэхена сорвало крышу. — Я ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК! — он, как ошалелый, развернулся к своему столу и одним сильнейшим махом смел все, что там лежало. Тяжелые папки с грохотом упали на пол, неприкрепленные листы взлетели в воздух, чайный сервиз, который подали, когда часами ранее из него пила Сольхи, с противным хрустом полетел вниз, и часть его разбилась об уже треснувший экран планшета. Стало тихо. Тишина особо контрастировала с их недавними криками и оглушительным падением антикварного сервиза и массивных папок. Девушка больше ничего не говорила. Тэхён нашел ее вжимающуюся от страха в дверь, когда обернулся. Она даже не шевелилась, лишь смотрела на него своими глазами блюдцами. — А может, — начал он, сжимая кулак до такой степени, что ногти впились в рану на ладони, полученную днем ранее. Тэхён чувствовал, с каким безумием смотрел на дорогую ему девушку, но ничего не мог с собой поделать. Сердце изнывало от боли и чувства обреченности. — Может, ты хочешь, чтобы я вел себя как наследник А1? Хочешь?! Ты, как и все, просто ставишь на меня ярлык, не пытаясь понять, что я за человек! КЕМ Я ДОЛЖЕН БЫТЬ, ЧТОБЫ ОПРАВДАТЬ ТВОИ ОЖИДАНИЯ?! — отчаянно закричал он, и эхо от его голоса звоном отразилось от стен. Девушка испуганно вдохнула и завела руку за спину, продолжая вжиматься в дверь. Внутренний голос молил остановиться, но он звучал так глубоко, что Тэхён едва ли мог его расслышать от бушующей обиды. Ким стал медленно к ней подходить, словно хищник, загнавший свою добычу в угол. Он не отрывал от девушки пристального взгляда. Он хотел разглядеть в ее лице сожаление. — Бесчувственным? Жестоким? Диктатором? — шаг за шагом он все лучше видел страх в ее глазах. — Хочешь, чтобы я был для тебя лишь Ким Тэхёном, будущим правителем Кореи и никем больше? Хочешь забыть все, что было между нами во Франции? Ты этого хочешь? Щелкнул дверной замок. Не выдержав, Т/и выбежала из его кабинета.***
Кровь гулко стучала в висках, пока ты бежала по коридорам Фиолетового дома, не замечая ничего вокруг. «Выход! Мне нужен выход!» — крутилось у тебя в голове. Люди останавливались, удивленно глядя на тебя, вжимались в высокие темные стены с дорогими картинами. Тебе было неважно, как сейчас ты выглядишь и кого ошарашила своим поведением. Горничную? Иностранного посла? Главное сейчас остаться одной. Пока не накатила истерика. — Госпожа Джин? — услышала ты впереди высокий голос женщины лет пятидесяти. — Вам не положено здесь находиться! Тут нельзя бегать! Стойте! Госпожа! Охрана! — крикнула та, когда ты, полностью игнорируя ее, пробежала мимо. — Охрана! Величественная парадная лестница вела на первый этаж к холлу и дальше на улицу. Потом будет воздух. А еще дальше, на парковке, машина, которая увезет тебя домой. А потом сразу в комнату. Под кровать. Когда тебе стало все равно на то, как ты выглядишь? Может, это называют состоянием аффекта? Тебя хотели поймать. Пара вооруженных гвардейцев в парадных мундирах с двух сторон холла бежала к тебе. Они что-то крикнули прислуге у массивных двустворчатых дверей, но ты уже выбежала через них на улицу. Тут же летнее солнце начало безжалостно греть; от душного воздуха стало труднее дышать. Насладиться свободой не было времени — топот гвардейцев за спиной подгонял. Ты кинулась вниз по лестнице, к ужасу осознав, что впереди по площади, огибая ухоженные клумбы и газоны, к тебе бежало около пяти охранников в черных классических костюмах. Ты мгновенно осознала масштаб совершенной ошибки. За тобой гнались, как за опасной преступницей! Его люди! Тэхёна! Что делать?! Нет, не было ответа на этот вопрос! Ни единой идеи, как поступить. Паника не давала возможности мыслить здраво. Кровь разгоняла адреналин, и оставалось только бежать. Подбегающий к ступенькам охранник с правой стороны приложил плотнее наушник к уху, видимо, чтобы лучше расслышать приказ, и посмотрел на тебя. Слева уже трое поднимались к тебе по лестнице, за ними приближались еще шестеро мужчин. Пока что относительно свободным был только один путь. На последних нижних ступеньках, столкнувшись взглядами с ближайшим охранником, ты сделала ложный выпад вправо, а в следующий миг отскочила как можно дальше влево. Пригнулась, когда мужчина, не успев среагировать, выставил руку преграждая тебе путь, пробежала под ней и со всех ног понеслась вдоль дворца. Ты слышала крики шипение чьей-то рации неподалеку. Тебя просили остановиться. Даже садовник пытался поймать, выронив лопату, а несколько горничных преградили тебе путь. Катастрофа стремительно набирала обороты. Патовая ситуация. Ужасающие последствия. С каждым вдохом легкие горели все сильнее. Воздуха катастрофически не хватало. Сердце бешено колотилось в груди. Ты никогда не была фанаткой спорта, поэтому такой забег долго не вынесешь. Нужно остановиться. Передохнуть, пока ты не упала без сознания. Солнце пекло, как в бане. Яркие лучи слепили глаза. Нужно спрятаться. Где угодно. Главное остаться одной. Охранников стало так много, что ты уже бросила попытки сосчитать их. Мужчины, словно стая волков, гнали тебя куда-то, не давая свернуть к выходу. С одной стороны масштабное здание Фиолетового дома, с другой — они. Через цветущую белыми розами арку ты вбежала в зеленый сад и тут же застыла. Насколько отчаянное безумие тебя накрыло, что на какой-то момент ты действительно поверила, что сможешь убежать от охраны А1 на ее же территории. От охраны семьи, под властью которой находятся военные и полиция? Впереди, на брусчатой дороге среди цветущих кустов и зеленых деревьев в два ряда стояло больше дюжины гвардейцев. Мужчины ожидали тебя спокойно, ровно, настоящей стеной заслоняя путь. Сбоку от них высился Фиолетовый дом, а с другой стороны тянулся живой лабиринт. Вход в него находился совсем не далеко. Что теперь? Сдаться? Бежать дальше? За спиной раздался топот бегущих ног охранников — настоящая, как тебе казалось, армия, наконец, догнала тебя. «Бежать» — приказал тебе голос в голове до абсурда сумасшедшую идею. Так ты и поступила. Тут же юркнула в лабиринт. — Окружите все выходы из лабиринта! — приказал один из гвардейцев строгим голосом. Последнее, что ты увидела прежде, чем тебя окружили высокие зеленые стены, — как толпа вооруженных гвардейцев бежала за тобой.***
Тэхён в гневе ударил дверь, около которой минутами ранее стояла Т/и. Порез на ладони кровоточил. В таком месте раны заживают медленно, наверное, поэтому позапрошлой ночью он сжал осколок вазы в своей руке. Тогда он был зол. Из-за нее. Сейчас же он впился ногтями в порез, потому что не мог контролировать себя. Опять же из-за нее. Что он наделал? Что бы не случилось, нужно было держать себя в руках. Он прекрасно владел искусством дипломатии, но полностью терял себя в ее присутствии. Брюнет выдохнул и бессильно коснулся лбом двери. Внутри как-то неспокойно. Дискомфортно. В нем бушевали обида, злость на нее, на самого себя (в основном на себя), бессилие, но было и еще что-то. Безумие, но это можно было прочитать как ничем не подкрепленное предчувствие. У него! У человека, который верит только в факты! Нужно пойти за ней. Но какой смысл? Она буквально сбежала от него. Если он успеет увидеть ее, перед тем как она сядет в машину, не сделает ли он хуже? Брюнет поиграл желваками, выпрямившись. Не сделает, если не будет подходить близко. Он просто убедится, что она благополучно села в машину. В тот момент, когда Тэхён повернул дверную ручку и чуть потянул на себя, он услышал тихий галдеж и перешептывания в обычно тихом коридоре. Замер в сомнениях лишь на секунду, а потом резко открыл дверь своего кабинета. Тут же все затихли. Прислуга у стен вздрогнула, обернулась на него и поклонилась под ровным углом. Брюнет, подняв вопросительно бровь, обвел присутствующих взглядом, но спросить ничего не успел — тут же услышал, как звук спешно цокающих каблуков эхом разнесся по коридорам. Он поднял глаза на звук: к нему чуть ли не бегом направлялась женщина. Низкий рост, прическа пикси, бело-голубой ханбок — Тэхён узнал Гён Э Кан — главную помощницу и правую руку его матери. — Молодой господин! — взволнованным шепотом прокричала женщина и, когда она подошла, в поклоне сложила руки на поясе. На ее лице читалась тревога. — Вы не пострадали? Тэхён сглотнул. Плохое предчувствие, как огненное пламя, стало сильнее. — Нет, — повседневным тоном ответил он. — Чем вы напуганы? — Я видела, как госпожа Т/и Джин спешно направилась на выход. Бегом! В наших коридорах! Когда идет в полном разгаре неделя переговоров! На мои попытки ее остановить, она никак не реагировала. Я подумала, что это подозрительно, и вызвала охрану, побежав к вам, потому что в этом крыле только ваши покои. А она направлялась из них! Тело содрогнулось. Пробежала волна мурашек. Недолго думая, Тэхён направился к выходу широким, пружинистым шагом. — Отмените приказ, — ледяным требовательным тоном сказал он, зная, что женщина идет за ним. Должна. Он ее не отпускал. — Где она? — Она ваша гостья?! — Гён Э настолько поразил ответ, что она на короткое время забыла о срочном исполнении приказа. Ким не ответил, скрыв за молчанием более жесткий ответ. Женщина не виновата. Она одна из самых опытных работников Фиолетового дома. Работает на его мать дольше, чем он живет. Верна ей. — Молодой господин, помилуйте! — с трудом поспевала за Тэхёном та. — Она не имеет права находиться на территории дворца в течении этой недели! Никто не имеет! Только главы высших семей и уважаемые гости! Ее присутствие — насмешка над традициями! А ее поведение! — она схватилась за сердце. — Какая приличная девушка будет бегать по нашим коридорам? За пределами спортивного клуба! На виду у всех! Тэхёну удавалось держать язык за зубами только благодаря тому, что он вовсе не слушал женщину. На самом деле он даже забыл о своей спутнице. Погряз в раздумьях о том, как, возможно, страшно сейчас Т/и. Тэхён увидел лишь одного дежурного гвардейца в главном холле. Похоже остальные отправились выполнять приказ, как послушные псы. Не важно. У каждого есть рация, а значит, его приказ услышат все. — За свои сорок лет работы в Фиолетовом доме, — не умолкала та, еле поспевая, — я еще никогда не видела подобной насмешки на прав… — Отзови погоню, — приказал Тэхён, подойдя к гвардейцу. — Сейчас же! — Есть! — тут же засуетился парень, отдав честь и незамедлительно повторил приказ в рацию. — Где она? — спросил Тэхён спокойней, но с еле скрываемым напряжением. Гвардеец вытянулся по стойке смирно: — Сообщили, что госпожа Джин Т/и забежала в живой лабиринт, — отчеканил парень. Больше Тэхён не произнес ни слова и ни слова больше не услышал. Он поспешил туда, где прошло почти все его детство, чуть ли не срываясь на бег. Группа гвардейцев вперемешку с охраной еще стояли перед непроглядной стеной из кипариса и самшита. Когда они увидели направляющегося к ним Тэхёна, первые тут же выстроились ровно и отдали честь, а вторые низко поклонились под прямым углом. Разные служащие с разным порядком, вот только цель они преследуют общую — защита главной семьи А1. Ким понял, как ему жарко, только когда подул легкий ветер. Забавно, что недавно он утверждал, что не собирается выходить в этом костюме на улицу. Сейчас же он намерен прошерстить весь лабиринт длинной более двух километров запутанных ходов. Нужно только определиться с направлением. — Господин! — напомнила о себе женщина. — Вы же не собираетесь лично туда идти? Отдайте приказ людям найти ее. Тэхён не слушал. Перед ним был выбор между четырьмя проходами. Если Т/и убегала, она намеревалась скрыться от глаз, а значит, ей нужно было больше ответвлений, а это как раз дают два левых прохода. Наугад он двинулся в один из них. Налево. Прямо, два поворота направо и опять прямо. Налево. Развилка. Куда теперь? Прямо. Потом налево. Он выбирал направление быстро. Как можно быстрее хотел выйти к центру. Тогда он сможет крикнуть ее имя, и, если она отзовется… если даст ему шанс… он найдет ее. Обязательно. Найдет. — М-молодой господин! — окликнула того Гён Э. Нужно отдать ей должное. Она запыхалась, особенно в таком платье, но, несмотря на ее возраст, от Тэхёна не отставала. — Господин! Ваше поведение не соответствует высокому положению вашей семьи! Вы будущий правитель Кореи! У вас скоро инаугурация! Свадьба! Тэхён прошел мимо прохода с фонтаном и двинулся дальше. Впереди, возвышаясь над горизонтом зеленой изгороди, виднелся раскидистый клён. Наследник направился к нему без всякого основания, вновь решив поддаться предчувствию. Подойдя к клену, он решил остановиться под тенью дерева. Этому растению всего лет тридцать, но оно уже разрослось до внушительных размеров. Его ствол почти сросся с высокой стеной лабиринта, а мягкий густой газон создавал прекрасные условия для медитации и чтения. Но самое главное, этот клён служил единственным ориентиром, потому что в этой дальней части лабиринта нет ни статуй, ни фонтанов. Он попросил прислугу посадить дерево, когда был еще совсем мал, и лично старательно поливал его по вечерам раз в неделю. Парень прислушался, стараясь игнорировать нестихающий бубнеж женщины. Ветер тихонько колыхал ветки, слышался нежный шелест листвы и… всхлипы. Он огляделся — с двух сторон был лишь прямой коридор из лозы. Отошел от дерева, и плач стал тише. Подошел ближе, совсем вплотную к живой стене, и звук стал совсем четким, будто кто-то плакал под деревом, но с другой стороны. Он узнал голос. Это Т/и! Она! Он нашел ее! Брюнет вновь огляделся, но уже с конкретной целью — он выбирал кратчайший путь до девушки. Он строго под кленом, большая часть ствола находится с его стороны, а значит, Ким с самого начала совершил ошибку, выбрав не тот вход. Сейчас пути к ней нет, только если вернуться в самое начало. Времени не было, она могла уйти. Тэхён поднял взгляд, прикидывая свои силы. Нужно ухватиться за ближайшую ветку, потом за следующую, потом вновь придется подтянуться, чтобы достать до другой. Так он перелезет через стену, и останется дело за малым: только спрыгнуть и попытаться утешить девушку, которую обидел. — Господин! — не успокаивалась Гён Э. — Если ваша мама узнает о таком поведении… Тэхён быстрыми, резкими движениями расстегнул пуговицы пиджака, тут же услышав в свою сторону полное негодование. — Г-господин! — Гён Э, потеряв дар речи, тут же отвернулась. Давненько женщина не испытывала подобного шока, но пути назад нет. Ким кинул бежевый пиджак прямо на траву, расстегнул манжеты, закатил рукава, чуть присел и прыгнул.***
Ты достигла максимума. Сказалось все: недосып, стресс из-за бала, бой на странном складе, люди-мутанты, поездка Чимина, интриги его друга и, словно этого всего мало, еще и преследование всей охраны Фиолетового дома. Ты плакала навзрыд, сидя в полускрюченном состоянии на белой каменной лавочке под кроной дерева. Сжимала трясущимися ладошками уши. Пытаться найти выход отсюда было так страшно, но еще страшнее пережить последствие той катастрофы, которая произошла по твоей вине. Если об этом узнает мама… Если из-за этого пострадает Чимин… Ты заплакала громче. Слезы текли рекой без остановки. Сколько ты так просидела? Сколько еще нужно просидеть, чтобы успокоиться? Хотелось домой, под кровать. Забиться и никогда не выходить. Чимин не должен приходить. Ему опасно быть с тобой. Что бы ты не сделала, только все портишь. Возможно, мама права, и с тобой действительно нужно поступать так, как она поступала. Дрожь в теле усилилась. Ты яростно зацарапала ногтем фалангу большого пальца. На этот раз ты не хотела внешней болью заглушить внутреннюю. Ты хотела… Вдруг над головой захрустели ветки. На мгновение тебе показалось, что на дерево залез большой белый медведь, потом от мысли, что тебя нашел гвардеец, сердце ушло в пятки. Это нечто передвигалось по веткам ловко, словно акробат или обезьянка, и в следующий миг спрыгнуло. Тэхён приземлился на траву легко, словно весил сущие граммы. Он замер, завороженно глядя на тебя. Его непослушные пряди кудрявым хаосом на голове напоминали прическу как тогда, во Франции, когда ты полотенцем как придется высушила ему волосы. На белоснежной рубашке парень небрежно закатал рукава, ткань местами начала липнуть к телу, но темных от пота пятен не было. Он умудрялся выглядеть опрятно даже в такую жару. Ты тут же вспомнила о своем виде: наверняка вся заплаканная, прическа испортилась, а макияж, неважно, насколько профессиональным он был, явно испорчен. — Т/и… — на выдохе прошептал Тэхён и сделал опасливый шаг вперед. Ты тут же прикрыла лицо руками, отвернулась, скрывая свой ужасный вид, но не предприняла и попытки уйти. Куда? Ты заблудилась и заблудишься еще сильней, если попытаешься убежать. От легкого прикосновения к локтю ты вздрогнула. Даже захотелось отсесть. Нервы еще были натянуты, как струна, и такое состояние ты привыкла переживать сама, в одиночестве. И ты бы отстранилась. Вот сейчас! Нет, теперь! Но все продолжала сидеть на месте, тихо шмыгая носом. Тэхён был осторожен, а его прикосновение к локтю невесомым. Он как бы был рядом, но держал ощутимую дистанцию, только чтобы ты чувствовала себя комфортно. Когда ты немного привыкла к нему, парень обхватил твою руку, словно нежный цветок, и осторожно погладил большим пальцем. От его прикосновений отделяла твоя рубашка и пиджак, но даже так ты вспомнила, как держала его руку во Франции. Тогда она казалась тебе грубой, шероховатой, но в то же время очень нежной. Красивой. Интересно, остались ли на его ладонях еще мозоли? Он перестал заниматься тем, что портит его руки? Иначе как объяснить настолько мягкие прикосновения. Ты подняла на него взгляд. Он стоял перед тобой на одном колене снизу вверх глядя на тебя угольно-черными глазами. С теплотой. С мягкостью. Они не изменились. Это были все те же глаза, в которых ты тонула в Париже. Это был все тот же Тэтэ, который был с тобой все три встречи в чужой, но ставшей родной стране. Тот, кто, возможно, понравился бы тебе, если бы через месяц в твоей жизни не появился Чимин. «Ты, как и все, просто ставишь на меня ярлык, не пытаясь понять, что я за человек!», — вспомнила ты его слова и то, с какой болью эти глаза смотрели на тебя тогда. С каким отчаянием. — «КЕМ Я ДОЛЖЕН БЫТЬ, ЧТОБЫ ОПРАВДАТЬ ТВОИ ОЖИДАНИЯ?!» В груди болезненно ёкнуло. Ты вела себя с ним так, как вели себя с тобой окружающие: не зная тебя, они заранее ставили на тебе крест, замечая только твое положение в обществе. Как ты могла быть настолько слепа? Как могла поступать так же, как они? Страшно представить, сколько ему пришлось пережить стереотипов. — Прости меня, — прошептал он, продолжая с нежностью гладить твою руку большим пальцем. — Прости, что сорвался. — И ты, — как только ты начала говорить, голос предательски дрогнул, и слезы вновь застелили глаза. — Прости меня, — ты начала плакать, отвернувшись. Тэхён с грустью улыбнулся: — Иди ко мне. Он сел рядом, приобнял тебя, и ты не выдержала. Все спрятанные эмоции, как вода из прорвавшейся плотины, вырвались наружу. Ты уткнулась в его плечо, стиснула в цепкой хватке его рубашку на груди и зарыдала. За все переживания, страх, за всю боль, которую пришлось пережить. Тэхён не пытался тебя успокоить. Позволил выплакаться, и это, пожалуй, было именно тем, чего тебе не хватало. Его рука, которой он тебя приобнял, слегка дрогнула, словно в нерешительности, но он все же прижал к себе крепче. Он задержался так на какое-то время, а после и вовсе обнял двумя руками. Когда он положил подбородок на макушку, стало спокойнее. Не было чувства, что тебя, словно щитом, защищают от внешнего мира, как это было прошлой ночью, когда тебя успокаивал Чимин. И в груди сердце не забилось быстрее, как если бы Чимин тебя обнял. Все казалось иначе. И распознать это чувство никак не удавалось. Вместо запаха персика, древесные нотки духов и пачули. Вместо страха быть отвергнутой — покой. Тэхён, словно маленькую, обнимал тебя и даже как-то по-отечески похлопывал тебя по спине. От таких прикосновений даже под тенью дерева было жарко, но отстраняться не хотелось. А потом случилось то, чего ты никак не ожидала и что заставило тебя вернуться в воспоминание почти двухмесячной давности. Тэхён тихо-тихо запел: If I had it in my power I'd arrange for every girl to have your charm Then every minute, every hour Every boy would find what I've found in your arms Ты почувствовала, как соленая капля попала на язык, когда ты улыбнулась. Вспомнила, как когда-то давно перед сном или в моменты, когда ты плакала, тебе пела бабушка, а сейчас, спустя столько лет тебя убаюкивал Тэхён. — Тогда ты казался настоящим безумцем, — с теплой улыбкой вспомнила ты, проговорив это совсем тихо. — Выпросил микрофон и запел. На глазах у всех. — Безумцем, да? — так же негромко спросил он. Вам обоим не хотелось нарушать тишину природы. — Таким я могу быть только с тобой. Ты отстранилась. Посмотрела ему в глаза, пытаясь найти в них то, что ранее было скрыто. Кроме нежного шелеста листвы и крика фазанов вокруг, не осталось никаких звуков, но почему-то в глубине души ты хотела, чтобы тебе помешали. Тэхён смотрел на тебя открыто, будто бы сам хотел помочь разглядеть в нем что-то, но ты так ничего и не смогла ему ответить. — Я прошу прощения, что соврал, — наконец, продолжил он и выпустил тебя из объятий. — Вот только я ни о чем не жалею. Я бы поступил так вновь, но признался бы в нашу третью встречу. Ты опустила глаза. Сказанное заставило тебя задуматься. Как бы ты поступила, зная то, что знаешь сейчас? Если бы просто догадывалась о том, каким будет Чимин. Если бы только предположила, что будешь стоять перед выбором между предательством страны и совестью. Если бы просто предусмотрела, что, возможно, когда-то высокое положение человека, способного подарить твоей душе мир, может принести бездушную выгоду. Ты хотела забыть то, что было во Франции. Хотела, чтобы Тэхён не смотрел на тебя так, тогда ты бы не стояла перед таким серьезным выбором. — И, — Тэхён вдруг с хитрецой улыбнулся, вынуждая поднять на себя глаза, — я бы с первого раза назвал твою мечту и исполнил ее. Ты удивленно раскрыла рот, вначале не понимая, о чем говорит брюнет. Потом до тебя дошло: в вашу третью встречу речь как-то зашла о заветных желаниях. Нужно было за три попытки угадать мечту другого и по возможности исполнить ее. Тэ начал первым, но после двух неудачных попыток его перебили. Ты по-доброму усмехнулась: — Ты и с двух попыток не угадал. Думаешь, справишься за одну? — Если скажу сейчас, позволишь мне исполнить твою мечту? Его уверенность рассмешила. Опять он за свое. Говорит глупости прямо как тогда в Париже. — Ты не веришь мне, — с легкой досадой заметил Тэхён. — На самом деле у меня не было на тот момент мечты, на которую можно повлиять. — У меня есть конюшня. Ты замерла. Ким сказал это так обыденно, что до тебя не сразу дошло, что этот всеми известный факт и есть его предположение. — Что? — не поверила ты, или просто это не укладывалось у тебя в голове. А как иначе? Лошадей ты видела либо на картинах и фото, либо издалека, когда проходила конная полиция. — Ты хочешь научиться ездить верхом? — Да, но… — завороженно уставилась на него ты. Брюнет угадал, но к такому внезапному предложению ты вовсе не была готова. — Тогда пойдем. Он потянул тебя за руку, и ты безвольно встала за ним. Что делать? Поехать домой в надежде, что о твоем диком поступке, который ты сейчас устроила, никто, особенно мама, не узнает или же остаться? Лошади, эти грациозные и сильные животные тебя восхищали с детства. Возможно, это бы показалось тебе безумием пару лет назад, но сейчас ты хотела отказаться от возможности увидеть их вблизи. Не сейчас. Не то состояние. Чимин уехал, а тебя, как преступницу, гоняла охрана А1. После такого вовсе не захочется веселиться. Пока ты погрязла в своих мыслях, Ким уже выводил вас из лабиринта, но почему-то резко остановился. Ты от неожиданности налетела на его спину, ойкнула и вопросительно посмотрела на затылок парня. Тот, не глядя, лишь завел тебя сильнее за свою спину, заслоняя собой. Ты все же выглянула из-за спины Тэхёна. Секундами позже все стало понятно. Впереди вас в красно-синем ханбоке, вручную искусно расшитым золотом, стояла глава семьи Ким Хё На. Сохраняя статусную осанку и величественный вид, она напоминала мраморное изваяние опасной воительницы, способной вести за собой целую армию. А может, тебе так казалось еще и потому, что за ней в три ряда стояли те же самые гвардейцы, которые гнались за тобой. Чуть правее нее ты узнала женщину с прической пикси в бело-голубом ханбоке, которая и подняла шум, когда ты пробегала мимо. В глаза первой леди страны ты смотреть не стала, не имела права, но из-за того, с какой сдержанной яростью она на тебя смотрела, ты порадовалась такому ограничению. — Т/и Джин, — пропустив уважительное обращение, процедила Хё На. — Я солгу, если скажу, что рада встрече. Ваш отец как раз в стенах Фиолетового дома. Вот он обрадуется, что его единственная дочь стала воплощением неотесанности, заставив бегать за собой всю охрану высшей семьи. У всего всегда есть свои последствия. Надо же, а ты и правда думала, что эта выходка тебе ничем не обернется.