Лезвие Бритвы

Что хуже презрение или жалость? Презрительных взглядов было полно. Казалось, что каждый студент начиная со Слизерина, заканчивая Гриффиндором знал, что Натан ударил Воландеморта. Забавно, что никого не интересовало за что. Гарри из-за этого не расстраивался, не считал это несправедливым или неправильным. Даже не думал ничего по этому поводу. У него даже времени не было на то, чтобы злиться на этих учеников. А всему виной зельеварение. У Гарри сложилось впечатление будто он впервые был на занятии. В пятницу первые две пары были в подземельях декана Слизерина. Это было приговором к скорой отработке или даже исключению. Прошлой ночью Гарри даже ненароком задумался, что он будет делать, когда покинет Хогвартс. Но оказалось, что сдвоенное зельеварение может быть ещё ужасней, если на первой паре вы пишите тест по прошлому году, а на второй варите зелье за прошлый год. Чтож, стало ясно, что все будет хуже некуда, когда профессор Слизнорт во время перерыва проверял задания и задержался с проверкой пергамента Натана дольше чем на остальных. —Кхм, эээ, чтож… — промямлил Слизнорт в тишине класса, некоторые студенты оторвали головы от учебников, в которых повторяли рецепты. —Мистер Риган. Это… Ммм… Это лучше чем было, но… Эйвери многозначные фыркнул. Те немногие, кто отвлёкся от учебников снова опустили головы. —Мистр Риган, мы же с Вами договаривались, что Вы позанимаетесь летом. К сожалению, я пока не могу поставить… Хотя… Думаю, удовлетворительно с большим минусом. —профессор тяжело вздохнул. Его большие плавающие глаза замерли на Натане. Гарри чуть не передёрнуло от столь явной жалости и сожаления, поэтому он тоже опустил глаза в учебник. Сильно надеясь, что эти эмоции профессор относил только к себе. — Думаю, за эту работу можно поставить удовлетворительно. Кто-то с середины класса, среди Пуффиндуйцев, зашелся хрюкающим смехом. Гарри попытался взглянуть не него исподлобья, но волосы стеной отгораживали его от внешнего мира. —Мистер Корнек, я бы на Вашем месте посмеялся над Вами, у Вас Отвратительно. Хрюкающий звук смолк, сменившись тихим шелестящим смехом Слизеринцев. Где-то впереди он прервался мягким апатичным голосом. —Профессор Слизнорт… — перед Гарри сидело только две девушки, Вальбурга и Лукреция Блэк. Но первая мягкой не была, голос у неё был властный и громкий, холодный. Значит это была Лукреция. —Мисс Блэк, у Вас как всегда превосходно, не стоит переживать. —отозвался Слизнорт странным голосом. Голосом полным жалости. Гарри не стал обращать на это внимание. Скорее всего была замешана какая-то семейная драма. По крайней мере так казалось Гарри. Вчерашний вечер об этом намекал. Зачем ещё Блэкам собираться в круг и с чопорными лицами вести тихие беседы. Точно не для того, чтобы спланировать с какой интонацией и кем будут переданы слова Воландеморта. Хотя кто их знает. Но Гарри было знакома эта атмосфера. Ещё до Хогвартса Дурсли почти на каждом завтраке по субботам выглядили так же как Блэки. Наигранно холодное лицо дяди Вернона, который бегал глазами по строчкам, а за неверный ответ начинал кричать и краснеть от усердия. Визгливый голос тети Петуньи, осуждающе настаивающий на том, что он должен быть лучше, потому что они его растили, давали еду, одежду, крышу над головой. Потому что он им должен. А сказать на это нечего, остаётся только неподвижно сидеть, замерев и обречённо втягивать воздух, очень тихо, чтоб никто не подумал, что ты не согласен. Смотреть в одну точку, расфокусированным взглядом, чтобы никто не сказал, что твой взгляд слишком дерзкий. Тихо ждать когда все перейдёт на другой уровень, потому что в этой игре невозможно не нарваться. Вот только Гарри не сильно разбирался в иерархии чистокровных и не знал кто кому диктует правила в семье. Но это и не его дело. Со звоном колокола, профессор Слизнорт трансфигурировал вазу, а внутри неё маленькие свернутые бумажки. —Дорогие господа и дамы, сейчас по очереди подойдите и вытащите одну бумажку. Заранее предупреждаю, что учебниками можно пользоваться, — в классе раздался гвалт голосов. — но, мои дорогие, зелья будут не только за прошлый год. Кому-то могут попасться зелья и с первого и со второго курса. В классе опять все загалдели, кто-то был рад возможности вытянуть лёгкое зелье, кто-то расстраивайся, что у них есть учебник только за пятый курс. Гарри понимал, что отработки ему не избежать, да и оценка за тест у него уже так себе, поэтому ему было все равно. Воландеморт как всегда превзошёл всех и своей удачей, и бахвальством. Он вытянул бумажку с зельем первого курса, но вместо того чтобы пойти на свое место: —Профессор, могу я перетянуть задание? Так кто-то сможет вытянуть его и получить хорошую оценку. —невинно улыбаясь протянул ублюдок. Его лицо было в полном порядке, поэтому Гарри недоумевал, за что за завтраком Малфой настроил против него Вальбургу. Гарри опустил глаза на тыльную сторону ладони, когда-то там был шрам, очаровательные слова о том, что он не должен лгать, но у Натана там красовались только красные полосы, которые заживут к следующему утру. Вальбурге стоит отрезать пальцы, если она будет продолжать в том же духе кидаться на людей. —Это так благородно, Том. — многие в классе с ним согласились. Кто-то выкрикнул ему благодарность, но были и те кто промолчал, а также пара пуффиндуйцев, стоящих в стороне от Натана сказали что-то про выпендреж. Конечно, через секунду они закрыли рты, когда Вальбурга и Эйвери, как цепные псы повернулась на их голоса. Когда настала очередь Натана вытягивать бумажку, Гарри двинулся к вазочке ещё до того, как Слизнорт открыл рот. Стоя спиной к классу можно было почувствовать, как презрительные взгляды впиваются в его кожу, протыкая одежду насквозь. —Уменьшающий бальзам. —прочёл Гарри надпись вслух, чтобы профессор записал название. У Слизнорта на лице появилось такое выражение лица, будто мужчина расстроился, что Воландеморт не отдал свой первый улов в руки Натана. Гарри сделал вид, что не заметил, развернувшись на пятках и случайно зацепил взгляд чёрных глаз. Воландеморт сидел, раскладывая перед собой ингредиенты, точными отработанных движениями, даже не смотря на руки. Когда их глаза встретились у Гарри как по щелчку разболелась голова. Не так, как болел его шрам, а так как голова болит при сильной мигрени, которую не берет ни одно достойное зелье. Воландеморт не спешил прерывать зрительный контакт, а Гарри неспешно возвращался к своему месту, огибая топчищихся студентов. Проходя мимо парты Воландеморта, Гарри заметил как уголок губ Воландеморта дёрнулся, но вовсе не в улыбке. Возможно это было его скрытое удивление, но для Гарри не означало ничего хорошего. В следующую секунду только на рефлексах ловца Гарри избежал заклятия подножки. Натан тут же нашёл взглядом виновника. Гойл разочарованно фыркнул, но от неудачи не сильно расстроился. Прежде чем Гарри успел бы обратиться к профессору, Гойл сунул палочку в карман. Нелепость. Гарри закатил глаза, садясь за свой стол, выкладывая оборудование. Было не понятно почему Гойл и Эйвери сцепились за ручки и принялись гадить Натану под ноги вместе. На сколько понял Гарри на прошлых курсах у последнего не было особых причин и стремления что-то делать Ригану. Зато за две недели, парни разве что с лестницы не пытались скинуть Натана. Профессор Слизнорт перевернул на своём столе золотые песочные часы и звякнув по стеклышку палочкой два раза объявил о начале работы. Класс наполнился шумом и звоном котелков. Стуком ножей по доскам, хрустом, шуршанием, бубнежем, редким шелистом страниц. Гарри не повторял зелья за третий курс, но Уменьшающий бальзам помнил хорошо, а все благодаря Малфою. «Кто бы мог подумать.» Если бы не он, сейчас бы даже ингредиенты нужные не вспомнил бы. Через секунду перед глазами всплыло лицо Снейпа, сначала его образ, когда профессор летучей мышью нависал над ним и Невиллом, а потом когда преподаватель лежал весь в крови на последнем издыхании. Совестно не было. Как ни посмотри у Принца-Полукровки и учить все хорошо получалось, и тот на него не кидался ни разу. Учебник всё-таки. Пар поднимающийся от котлов медленно застилал потолок подземелья, воздух насыщался ароматами и влажностью. От чьих-то зелий щипало глаза. Температура в классе повышалась, волосы неприятно прилипали к коже. Гарри медленно, но равномерно помешивая зелье, ему оставалось довести его до кипения и все было готово. Он оторвал взгляд от зелья, смотря на песочные часы. Осталось совсем немного. Слизнорт начал расхаживать мимо студентов, заглядывая в котлы. Он подошёл к Воландеморту и завязал тихую беседу. Ублюдок отвечал ему с мягкой улыбкой, не отрываясь от своей работы. Гарри попытался догадаться по их губам, о чем они говорят, но отвлёкся на странный шум с боку. Когда он резко посмотрел на источник было уже поздно. Гойл с гаденькой ухмылкой перегнулся через свой котёл и кинул что-то в зелье Гарри. В следующий момент, зелье зашипело, сменило цвет и начало покидать стенки котла. Из-за сильного кипения и жара, Гарри пришлось отпустить мешалку и сделать несколько шагов назад, когда жидкость со странным треском поползло по поверхности стола. —Мистер Риган, не стойте на месте, отойдите! На Вас попадёт! —взволнованная залепетал Слизнорт. Кто-то схватил, Натана за воротник и вытащил в проход, за секунду до того как испорченное зелье струйкой потекло на пол. Кто-то смеялся, кто-то охал, профессор взмахнул палочкой убирая сотварившийся беспорядок. Сбоку Гарри расслышал хихиканье Гойла и Эйвери: —Что, Натан? Одной отработкой точно не отделаешься? Профессор Слизнорт этого не услышал, призывая студентов к порядку: —Ребята! Ребята, тишина, возвращайтесь к своим заданиям. У Вас осталось десять минут на всё! Будьте осторожны и завершайте свои работы. Образцы зелья ко мне на стол! —когда все медленно отвернулись от небольшой катастрофы и начали обсуждать случившийся, Слизнорт обратился к Натану. —Мистер Риган, Вы не пострадали? Гарри сбитый с толку этим вопросом (Снейп обычно начинал сразу с оскорблений) мог только кивнуть. Оправдываться или обвинять Гойла в своих проблемах было бессполезно. Гарри сомневался, что это что-то изменит. —Чтож, думаю, Вам стоит задержаться перед обедом. Или нет. Лучше зайдите после занятий, у нас с Вами есть темы для разговоров. —Слизнорт огляделся рабочее место Натана и заметив его сумку, взмахнул палочкой, подавая её в руки Гарри. —Нам стоит подумать над тем, что делать с Вашей работой. Пока что я поставлю О. Но… потом Вы сможете переделать… —Профессор… —раздался голос у Гарри над ухом. Дернувшись и обернувшись, он обнаружил, что за спиной стоял тощий пуффиндуец, скорее всего это он выдернул Натана из-за стола. На его мантии был застегнут значек старосты, его тонкие губы приоткрылись будто он хотел что-то сказать, но потом завис встретившись взглядом с Гарри. —Мистер Грейт? —позвал старосту Слизнорт. Всё ещё с приоткрытым ртом тот покрутил головой из стороны в сторону. Расеянно ловя взгляды слизеринцев. Гарри предположил, что парень видел, что во всем виноват Гойл, но не был уверен стоит ли об этом говорить. Грейт, имени Гарри не знал, засмотрелся в сторону Воландеморта. Прежде чем эти двоя успели долговориться взглядами, он привлёк внимание пуффиндуйца: —Грейт, —парень тут же перевёл свои светлые глаза в его сторону. —спасибо. Тот все ещё в растерянности встряхнул головой, как собака, а потом отозвался профессору: —Я закончил, не могли бы Вы проверить моё зелье. После этого вся ситуация, как будто была забыта, а Гарри, сдерживая проклятья и оскорбления, покинул класс под тихие разговоры раньше положенного. Но судя по всему никто не был против. Или просто все были заняты своими делами слишком усердно, чтоб обратить на него внимание. Разве что Воландеморт нечитаемо смотрел ему в след своими чёрными глазами, в которых зрачек можно было определить разве что интуитивно. Появившись на обеде одним из первых, Гарри смог насладиться минимальной компанией Пожирателей Смерти и обдумать их поведение. Если исключать Воландеморта, то самые непонятные взаимоотношения для Гарри были между Натаном, Гойлом и Эйвери. На самом деле, их отношения выглядили бы проще если бы не Воландеморт, но это и так понятно, он был занозой в жизни Гарри во всех смыслах и отношениях. Но если выбросить ублюдка из этого кордебалета, то Эйвери и Гойл были друзьями, которым Риган не нравился. Или он не нравился кому-то одному из них, а второй просто поддерживал друга. Эйвери до этого года никак на Натана не реагировал, по крайней мере активно. Возможно, он был ни при чём. Но если вспомнить о Воландеморте… Что этот ублюдок имел ввиду, когда спрашивал Натана не злится ли тот из-за Эйвери? Был ли Эйвери Натану другом? Тайным, о котором никто не знал? Тогда откуда Воландеморт об этом знал? Вопрос глупый, вероятно просто прочёл их мысли. Но Гарри почему-то казалось, что Натан и Эйвери друзьями не были. Если учитывать, что Воландеморт часто говорил с завуалированным сарказмом и издевкой, то у Натана и Эйвери наоборот отношения хуже некуда. Тогда почему все шишки у Ригана от Гойла и его банды? Голова начала гудеть, а Гарри начал злиться. В равной степени на Воландеморта, Эйвери и жизнь. Где чёртова справедливость? В каком болоте она заблудилась? Жизнь сменилось, люди сменились, даже время, но Гарри все ещё о себе знает меньше, чем все вокруг. Ну, почему от Натана так мало пользы? Или это опять Воландеморт виноват со своим стиранием памяти? Что тот вообще мог стереть из памяти безвольного и безхитростного подростка? Что такого Натан мог узнать? О Пожирателях? Или планах на мир? Может… может он что-то узнал о крестражах? Возможно. Стоило ли узнать у кого-то есть ли у Воландеморта проход в Запретную секцию? Точно, крестражи объяснили бы многое. Его первый крестражи… По голове будто ведром ударило, все тело напряглось, а по позвоночнику поползли мурашки. Первый крестраж Воландеморт создал на пятом курсе. Умерла Миртл, исключили Хагрида. Стоило ли… нужно ли это прекратить? Остановить, прервать? Можно ли менять будущее? А если можно, то как это сделать? Подойти к профессорам и сказать, что Реддл решил сделать крестраж и убить Миртл? Глупость, кто ему поверит и бросится проверять? Дамблдор бы поверил. Но пока что будущему директору Хогвартса Гарри не симпатизировал. Тогда что? Оставить все как есть? Голос Гермионы настойчиво кричал, что бросить все на произвол судьбы нельзя. Можно спасти жизни и не одну. Миртл может остаться живой, а Хагрид закончит учёбу и больше не будет работать лесником. С другой стороны, мысли, озвученные Роном, призывали не кидаться вперёд, как бык на красное. Если он изменит что-то сейчас, то изменится что-то в будущем. Разве Воландеморта остановит ошибка на пятом курсе? Не попробует ли он снова, но убив кого-то другого? Прежде чем Гарри успел утопиться в своих сомнениях и вине, рядом задвигались скамейки и зашумели голоса. Студенты медленно подтягивались на обед. Не поднимая головы, Гарри по голасам догадался, что рядом сели Малфой и Игнатеус с другими шестикурсниками. Они все тихо, но раздражённо обсуждали УЗМС и Прорицания. Натан на них не ходил, но Гарри по опыту знал, что после этих уроков есть что обсудить. Пятый курс ещё не явился, когда за столами зазвенели посуда. Кто-то сбоку крикнул Гарри: —Эй, Риган! —капитан команды по квиддичу, имя которого Гарри не знал, поглядывал на Натана, пока накладывал еду в тарелку. —Где все? Гарри в ответ пожал плечами, но сообразил, что парень мог не заметить этого движения, отозвался: —Не знаю, я ушёл ещё до звонка. Игнатеус на секунду открыл рот, потом засомневавшись закрыл, и следующим заговорил Малфой. —Нельзя покидать класс до звонка.—холодно известил он, но его идеальная маска равнодушия чуть подвела, когда его брови чуть дернулись к переносице. —Никто не был против. —отмахнулся Гарри и принялся за еду. Может он успеет поесть до того как пятый курс придёт. —А что случилось? —подборов свои сомнения спросил Пруэтт. —Зелье испортилось. Прежде чем близсидящие успели задать ещё хоть какой-то вопрос или вернуться к обсуждению своих пар со своим курсом, Вальбурга ураганом пронеслась к своему месту, и ещё не сев за стол, набросились на Натана: —Какого Мерлина, грязнокровный ублюдок, ты творишь? —Вал! —хором раздались голоса Ориона, Игнатеуса и, где-то рядом, Лукреции. —В чем дело? — спрашивает тот же парень, который первым окликнул Гарри. —Мне очень! —прорычала Вальбурга, резко повернувшись к Гарри, её злое лицо некрасиво покрылось красными пятнами от гнева. —Мне тоже очень интересно, Риган! Как, будучи таким бесполезным и ничтожным, у тебя получается доставлять столько проблем Тому?! —Да что случилось-то? —проигнорировав свою будущую жену, спросил Орион, кажется у всех кто мог что-то знать. Ему ответил Лестрейндж, схвативший его за плечо и использующий как поручень, чтоб залесть за стол. —Вальбурга приревновала Тома к Кевину! —напряжение чуть спало под тихий смех, Гарри подавился смехом, но не понял кто такой Кевин, и почему Вальбурга кинулась на него. —Староста Пуффиндуя? —уточнил Малфой, будто прочитав недоумение на лице Натана. —Ага, —кивнул Лестрейндж, накладывая в тарелку еду и передавая дальше по столу.— как только прозвенел звонок, Вал уже тащила Тома к двери, а тут! Та-да-да-дам! И возникает между ними Кевин: «Том, стой, как это понимать! Надо поговорить!», а Том ему:"Думаю ты что-то не так понял.», а он:"Если я что-то и не понял, то это точно нужно обсудить.» И-и-и-и парам-пара-рам они отослали всех вперёд и тихо шушукаясь заползли в какую-то каморку. Под конец рассказа у Лестрейнджа на лице была не ухмылка, а довольный оскал, Вальбурга пылала от злости и её когти безжалостно впивались в запястье Натана. —Пусти. —потребовал Гарри, вырывая руку, ребята повернулись к ним. Лестрейндж поморщился на красные полосы оставшиеся на руке Натана. —И чего ты на меня набросилась? Я то ни при чем. —Я уверена, что Грейт позвал Тома из-за тебя! —рыкнула Вальбурга. —Я их не сватал и даже не знакомил, не ко мне претензии. —лицо Вальбурги стало напоминать переспелый помидор, а от смеха не удержались даже Орион с Лукрецией. —Если у Тома проблемы… —но её прервал виновник торжества. Реддл опустился на свободное место рядом с Орионом. —У меня проблемы? —удивился Воландеморт с фальшивой вежливой улыбкой, чтобы это не означало вся, до этого царившая гармония, сошла на нет. Гарри кожей чувствовал, как недовольство Воландеморта нервировало всех вокруг. —Что ты, Том, просто… Зачем тебя позвал Грейт? — аккуратно поинтересовалась Вальбурга. —Если это из-за Натана… —Натана? —протянул странным голосом Воландеморт. —О, да. Кевин немного переживал за Натана. Подай пожалуйста салат, Элайс. —За его оценку за зелье что-ли? —хмыкнул Лестрейндж, протягивая Воландеморту тарелку. Гарри решил делать вид, что его нет и он не слышит разговора. —Не совсем, скорее из-за того, кто виноват в этой плохой оценке. —невольно взгляд Гарри поднялся в сторону Гойла. А потом уже до него дошло, чего стоило это его действие. Все кто участвовал в разговоре теперь смотрели только на троих человек: на Реддла, Ригана и Гойла. —Что сказал Грейт? —строго спросил Малфой повернувшись к Реддлу. Тот с наигранной безмятежностью и вежливой улыбкой обедал. Будто за столом не царила атмосфера поминальной службы. —Сказал, что, кажется, Горван позабыл сколько было проблем на третьем курсе из-за его выходок с Дамионом и Квинтином. — Монтегю рядом с Гарри напрягся при упоминании своего имени. —Что, если я замечаю что-то плохое в поведении студентов по отношению к Натану, то стоит сразу пресечь это. Но как же мне быть… Даже не знаю. Что же делать? Гарри оторвался от своей еды, медленно пережевывая, он смотрел на совершенно не задумчивое лицо Воландеморта. Его улыбка превратилась в ухмылку, ту самую, которая появлялась каждый раз, когда Гарри делал что-то чего Натан бы никогда не стал. Их глаза встретились. Тёмные, почти чёрные глаза Воландеморта, в которых не было ни намёка на кровавый блеск, смеялись смотря в карие, но чарующие глаза Натана. И Гарри знал, что ублюдок не ждёт от него просьбы о помощи, не ждёт согласия или извинений. Он просто наслаждался знанием… уверенностью в том, что Натан Риган не был Натаном. Гарри повернулся себе за спину, будто ищя там кого-то кому Реддл мог задать вопрос. Обернувшись назад, он с наигранным удивлением указал на себя пальцем в грудь, приподнял брови. Ели сдерживаясь, чтобы не поднять уголки губ в усмешке. Издевке. Губы Воландеморта, алые, наверное он их кусал пока разговаривал с Грейтом или позже, когда спешил на обед в одиночестве, разомкнулись, меняя ухмылку. Превращая её в оскал, который тут же спрятался за кубком с соком. Для Гарри это было ответом. Он поставил локти на стол, отодвигая тарелку, и упер подбородок в ладони. —Как быть.Он так переживает обо мне, даже не знаю. Ну, раз он тобой не занят, —кто-то смог сдержать улыбки, у Лестрейнджа вырвался смешок. Воландеморт недоуменно моргнул. —тогда я пойду и успокою его. Пообещаю, что если кто-то будет готов меня утопить, он узнает первый. Проигнорировав разные реакции на его слова, Гарри подхватил вещи и пошёл прочь. На сколько он знал у Грейта была следующая Демонология. В прошлую пятницу, была первая неделя и у них не совпали занятия. Но в последний день недели у Гарри по расписанию была Демонология с Пуффиндуем, если повезёт, он встретит Грейта, если нет то просто пропустит урок без ненужной встречи. ×××××× Гарри угадал. Он столкнулся с Кевином Грейтом за пару минут до начала урока у большой резной двери на третьем этаже. Тот подошёл вместе с большой группой ребят, все они переговаривались и смеялись. Грейт стоял в середине и вёл шесть диалогов за раз. По прикидкам Гарри, Воландеморт и Натан были одними из самых высоких на своём курсе, не считая Гойла и Креба, эти два придурка были велики не только в высоту, но и в ширь. Но если представить, что Грейт подойдёт к Натану в плотную, то староста мог бы уместить свой подбородок у Натана на макушке. Он, наверное, даже выше некоторых шестикурсников, если только не одного роста с Игнатеусом, который, кажется, был одним из самых высоких парней на своём курсе. Грейт скользил взглядом по своим собеседникам и случайно зацепился за фигуру Натана. Гарри заметил, что тот застопорился, приподнял уголки губ, махнул рукой. После чего сменил это неловкое движение на более привычное, поправляя длинные волосы. Что-то сказав своим друзьям, староста Пуффиндуя пошёл к Ригану. В своих предположениях Гарри ошибся, тот был не слишком высоким, может на семь сантиметров выше. Шире в плечах и с более спортивной фигурой, но Гарри думалось, что это скорее Натан выглядел хрупче остальных. Кевин запустил пятерню в волосы, большие кудряшки никуда не делись, только больше стали. Он неловко улыбнулся, напоминая в этой черно-желтой мантии Седрика. Наверное у старост Пуффиндуя главным критерием к назначению значились обворожительные улыбки и смех, потому что стоило Грейту приблизится достаточно близко как он рассмеялся. —Прости, это от нервов. — Гарри хмыкнул на это пояснение. Грейт улыбнулся и встал с боку от Гарри, повторяя его позу, подперев спиной стену. Несколько секунд они наблюдали за студентами в жёлтых и зелёных галстуках. Как те кучковались и заводили беседы, не смешиваясь между собой. —Редлл что-то сделает с Гойлом? Гарри ответил ему протяжным мычанием и пожал плечами, улыбнулся. Он учился на Гриффиндоре и знал, что если спустить одну шутку с рук близнецы Уизли тебя потом до больничного крыла в виде лягушки доставлять будут. Поэтому ему было все равно, если Воландеморт забудет об обязанностях старосты, в каком-то роде он будет даже прав, ведь Гарри просил о нем не заботится. А то в какой степени, он решил не заботится это его дело. —Он с ними за одно? —это Гарри удивило, он от неожиданности даже повернулся к Кевину лицом. —Ну, если он их не останавливает это тоже самое, что разрешение. Он староста, его слова важны. —Если он будет с ними за одно, его слава великого и прекрасного пошатнется. — Грейт и Гарри синхронно фыркнули. —Спасибо за помощь на зельеварении, но не стоило обращаться с этим к кому-то. —Профессор Слизнорт говорил, что Редлл специально поменялся комнатами с твоим соседом, чтоб Гойл не доставлял тебе неудобств. Он обязан не только в вашей комнате следить за Гойлом. Он староста и должен пресекать подобное, чтобы… чтобы…чтоб не было повторений третьего курса. —договорив, он с неуверенностью глянул Натану в глаза, но неувидев там чего-то что ожидал, неуверенность в словах пропала. —Он ведь с Малфоем курса со второго, если не с первого дружит. Но ничего ему не говорил, не советовал. Гарри кивнул, хотя не был уверен чему конкретно: —А откуда про соседей знаешь? —Профессор Слизнорт говорил в прошлом году на последней встрече клуба Слизней. —Гарри в ответ ему кивнул и они опять замолчали. Ребята вокруг переговаривались, кто-то смеялся, кто-то кричал, махал руками, доказывая свою правоту. Слизеринцы смотрели на таких активистов с ехидными усмешками, вставляли свои реплики. Для Гарри это было так привычно и похоже, но одновременно чуждо до боли в ребрах. Он не узнавал лиц, а если и узнавал, то выглядели они незнакомо, он не мог вспомнить ни имени, ни фамилии. Среди Слизеринцев незнакомых лиц не было, разве что чьих-то имён он не слышал до сих пор за столом. В такие небольшие моменты наблюдательности становилось особенно одиноко, словно вокруг него парил незримый дементор, его личный страж, сбежавший из Азкабана в другую реальность, в другое время. Среди жёлтых галстуков, Гарри распознавать чьи-то фамилии, звучание которых казалось ему знакомым. Может быть эти фамилии он слышал на распределениях или проходя мимо столов в библиотеке в прошлом. Или будущем? Раздался звон колокола, в подземельях он звучал необоснованно громко, призывая студентов зайти в класс и приготовиться к занятиям. Двери, волшебным образом, распахнулись без чужой помощи и зелено-жёлтые галстуки с не охотой поплелись в кабинет. Староста тоже оторвался от стены, выпрямляясь и уже открывая рот, в предложении сесть вместе. Наверное, Грейт замечал, что на всех занятиях, которые у них были вместе, Натан всегда был один. Везде один. Но у Гарри были другие планы, он выпрямился подошёл к Кевину в плотную, чуть огибая его: —Спасибо за беспокойство, Грейт, но больше не стоит. Со мной ничего не случится. И Реддлу или кому-то ещё не надо об этом докладывать. Это просто шутки. Парень нахмурился и мотнул головой: —Странные шутки. Это не смешно, когда люди умереть могут. —Гарри хмыкнул. —Кому как. Обогнув Грейта, Гарри бросился прочь. Он не собирался идти на демонологию, ему просто нужно было поблагодарить парня за ненужные действия. Последний завис на мгновенье, растерявшись, но прежде чем успел крикнуть Ригану в спину, его ухватила за мантию Блэк. Она посмотрела своему однокурснику в след, а потом толкнула Грейта в класс, поправляя светлые волосы. ××××× Клин клином вышибают. Или может подойдёт лучше «зуб за зуб»? Гарри зашёл в гостиную, пытаясь вести себя как обычно. Быстрым шагом скользнул в коридор в свою комнату. В гостиной почти никого не было. Группа четверокурсников и кажется часть седьмого курса, но они уже отправлялись в библиотеку. Бросив сумку на кровать, он снял галстук и мантию, закатал рукава рубашки до локтей и проходя мимо туалета приоткрыл туда дверь. А потом вышел из комнаты. В отличие от комнат в гриффиндорской башне, до Слизеринских спален не надо было подниматься по лестнице, по крайней мере не в мужской коридор, свернув в арку из гостиной можно было попасть на развилку, круглая прихожая имела семь ответвлений и соответствовала каждому курсу. Гарри думал, что женские спальни, к которым вела лестница на балкончик над аркой в мужские комнаты имели схожую планировку. Коридоры вели в глубь Хогвартса, Гарри не проверял как глубоко они уходили, но по утрам пару раз исследовал их. Если дойти до самого конца натыкаешься на лестницу вниз, между гобеленами подвижных змей, а спустившись оказываешься в месте похожем на гостиную. Разве что там есть четырнадцать лестниц. Из женских и мужских коридоров вниз, а из центра, так сказать, гостиной ещё множество коридоров, но туда Гарри не заглядывал. И ходил он там только проснувшись, а значит ещё до восхода, кто знает, кто там сейчас. Но это было и не важно, он туда не собирался. Ему нужно было только прогуляться по основному коридору пятого курса. На Слизерине пятый курс был небольшим (кто-то не вернулся в школу из-за Гриндевальда, кто-то сбежал в другую страну, кто-то считал что детям дома безопаснее), комнаты делили по трое в одной спальне, от того место было больше, чем в спальнях Гриффиндора. И они были прямоугольными, а не круглыми, из-за чего столы и кровати вставали по углам линия в линию —рай перфекциониста. Комнату Гойл делил с Кребом и Монтегю, как удачно. Все обидчики Натана в одном месте. Табличка с их именами на двери была через комнату по противоположной стене. Гарри даже не знал удивляться ли, тому что дверь так легко поддалась и Гарри зашёл внутрь. Наверное, это только у него с Воландемортом была привычка накидывать на дверь чары запирания или сигнализации. Гарри накладывал их и на кровать и на шкаф в своей комнате. И за две недели совместного сожительства понял, что Лестрейндж такой паранойей не страдал. Пару раз Гарри приходил в комнату с настежь раскрытой дверью. Иногда за завтраком слышал, как Воландеморт с нежной улыбочкой подначивает Элайса за его неосмотрительность. Комната этой троицы выглядела небрежно и не аккуратно. Вещи были раскиданы на стульях, мантии висели на дверцах шкафа, а заправленными кроватями могли похвастаться скорее всего домовики, а не хозяева комнаты. В целом обычная спальня мальчишек, более ухоженная, чем та, что была у гриффиндорцев. Но выглядела просто ужасно по сравнению с тем какой порядок был в комнате Гарри и Воландеморта, хотя бы глядя на пятна от чернил на столах и покрывалах. У Гойла на кровати вообще было навалено все, начиная с еды заканчивая перьями и домашним заданием. Гарри обошёл комнату и каждую кровать, своей палочкой зачаровав постельное белье чарами гламура. Их он выучил у Гермионы перед четвёртым курсом, когда ему нужно было спрятать синяки от Дадли чтоб не волновать миссис Уизли. Чары работали просто, произносишь заклинание в конец добавляешь, что цвет будет в тон твоей коже. Прикасаешься палочкой к платку или к кисточке, чем удобно наносить, а потом скрываешь неровности на коже. На платке никаких видимых следов. И кожа выглядит идеально, даже не заметно, что это чары гламура. А главное нельзя свести водой или другими заклинаниями кроме контр заклятья. Гермиона говорила, что Фадж пользовался этим фокусом давая интервью в газете. Вытерал пот с лица платком, а если присмотреться, то у него пропадали и синяки и пару морщинок. Наложив чары гламура на постельное белье, Гарри выбрал им тон подходящий для таких амбалов. Тон в цвет кожи троля. Заглянул к ним в туалет, заколдовал схожим образом им пасту. Невилл часто отбеливал себе зубы, говорил, что это заклинание он выучил у своего дяди, который работал в Мунго, на подобии дантиста. Не зная, какой выбрать цвет наложил на каждую пасту разный. А потом выскользнул в коридор, предворительно оглядевшись. Спрятавшись в туалете в своей комнате, Гарри на всякий случай применил парочку других чар. Он сомневался что кто-то подумает на него, даже если кто-то его сегодня и заметил. С чего бы Ригану, который до этого даже в глаза своим обидчикам не смотрел, если они над ним издевались, в этот раз мстить? Глупость, не так ли? Гарри прослушал часть слов, которые приговаривало зеркало. Змейки на нем крутились и спускались по рамке наблюдая за Натаном: —С-с-совсем за с-собой не приглядывает. Хоть с-с-синяков теперь нет-с. —Волос-с-сы опять волнами пошли. Что не поправишь-с-с-с-то. —Опять с-с-сдес-с-сь с-саперс-с-ся, чего с-сждёт не понятно. Опять прячет-с-с-ся. —Волос-с-сы вс-с-се с-спутулис-с-с. Колтунами идут. Гарри взглянул на Натана в зеркало, поправил рубашку, опустил рукава, застегнул на все пуговицы, пряча выпирающие ключицы. Внешне Натан был очаровательн. Хотя нет, скорее правильность его лица придавала его обычной внешности притягательный вид. Очаровывать красотой —это скорее талант Воландеморта, его красота ужасала. Гарри был готов поспорить, что девочки по Реддлу слюнями давятся. Он походил на сказочного эльфа, о котором рассказывают магловским детям или на короля волшебной страны. Красивый, статный, с тёмными глазами, смотрящими только на тебя и нежной, как бы доброй улыбкой. Такие красивые люди либо добро в мир несут, либо погибель. Если судить по Гриндевальду, то погибель. Знал ли уже сейчас Воландеморт о Тайной комнате? Искал ли он её или уже нашёл? Ползал ли Василиск по трубом уже сейчас? Гарри не знал, но был уверен, что в ближайшее время ему это и проверить не удастся. Как он понял, со змеями уже не поговорить. Пытался конечно, но не вышло, специально перед отъездом в школу, зашёл в питомник в деревушке, недалеко от его дома. Хозяин магазина тогда с ним поздоровался, как с другом, а Гарри чуть со страху не умер, но как оказалось, мужчина со всеми так здоровался. На голову был больным. А раз не мог говорить со змеями, значит и Тайную комнату ему не открыть и Василиска он не услышит, если тот по трубам проползать будет. Когда Воландеморт вообще заинтересовался Тайной комнатой? А когда крестражами? Прежде чем голова окончательно заплыла от вопросов, Гарри отвлёкся на свое отражение. Поправил волосы с досадой жалея, что никогда не спрашивал, как Гермиона укрощала свою шевелюру. Сейчас и спросить не у кого. Только если отрезать. Хотя бы по плечи. Гарри вернулся в комнату, оделся, кое как затянул галстук и выложил ненужные учебники в ящик стола. Накинув заново сигнальные чары, вышел из комнаты. На дверь бросил запирающее, Воландеморт вероятно откроет простой Алохоморой, Лестрейндж, возможно, будет пытаться выбить дверь пока не догадается или до прихода кого-то на шум. В гостиной народу поубавилось, сидело только группа семикурсников. Три девушки и пара парней. Все строчили эссе для ТРИТОН. Прежде чем Гарри успел смыться, его окликнули, он обернулся на парня и узнал в нем кого-то из квиддичной команды. Не понятно кого, но кого-то. —У тебя разве сейчас не демонология? —удивилась Слизеринка, хмуря брови. Поразительно, как легко они сбрасывали маски чопорной интеллигенции в знакомых норах. Голос её так сочился презрением, что хотелось промыть уши. —Правда? —деланно удивился Гарри. — Раз так, пойду спрошу, может меня там кто-то ждёт. —Эй, —Гарри повернулся полубоком. Он не спешил. У него сегодня ещё Нумерология, а ближе к ночи Астрономия. —ты ведь явно не туда собрался. Недовольный голосок прозвучал до того забавно, что ребята засмеялись, а девушка смутилась, но продолжила. —Слаги ведь тебя сегодня все равно отчитает. Он же вчера тебя ещё звал, просто не нашёл. Лучше бы не пропускал. Может не назначит тебе отработку за Магловедение. — ему оставалось только плечами пожать. —Всё равно за Дамблдора достанется. Тот наверно проблему мирового масштаба в этом увидел. — ребята согласно что-то ответили и больше его не трогали. Пару по Нумерологии все провели в необычайно тишине. Разве что Воландеморт с преподавателем вёл тихую беседу, периодически заставляя худую женщину кряхтеть и посмеиваться. Они писали тест. Сложный, но преподаватель —дама сварливая, её только Воландеморт терпел. И то Гарри замечал, что у того челюсть сводило, когда Реддл старался не скрипеть зубами. Почти весь тест Гарри провел невыносимо. Зажатый по одну сторону сёстрами Блэк, в особенности мешала Вальбурга, шипящая под нос оскорбления толи тесту, толи преподавателю, по другую сидел Эйвери, нарочно толкающий под локоть. Лукреция на уроке выглядела особенно несчастной, казалось, что она была в шаге от истерики. Хотя это было неудивительно, Гарри опоздал, но застал сцену перед кабинетом. Вальбурга кричала, что-то про долг перед родом и безвыходных ситуациях, Лукреция тихо, на грани того чтоб проклясть сестру и подругу, с побелевшим лицом и красными глазами, будто вот-вот заплачет, тонкими губами произнесла:"А род мой за меня постоит, когда я вскрою себе вены перед свадьбой?». После этого они друг друга попытались проклясть, но старосты (Воландеморт и Диана, староста Когтевранцев, с которой Гарри был знаком с поезда) заставили их стоять друг от друга в стороне. Растащили их по углам и закрывали своими телами им вид друг на друга. Гарри тогда даже показалось, что Лукреция плакала, цепляясь за мантию Воландеморта, но сказать точно было сложно. Тот, соответствуя своему образу, не давал заглянуть никому за свое плечо, и с полувеселой, полунежной улыбкой говорил о семейных раздорах. Кажется он даже сказал что-то на подобии: «мне такого даже не хватает, всегда хотелось понять какого это ссориться с семьёй о своём будущем.» Лукреция предложила ему обменяться, тогда Лестрейндж подслушивающий их разговор, съехидничал, сказав что Эйвери обзавидуется мужу Реддла и от горя убьёт жениха. Воландеморт его за эту шутку чуть глазами не задушил, но Лукреция успокоилась. Гарри подписал работу и, отложив перо, встал, Лукреция поднялась из-за стола одновременно с ним. Звук их стульев привлёк внимание преподавателя и Воландеморта. Они одновременно повернулась в их сторону. Гарри не понравился взгляд и улыбка ублюдка, когда они вдвоём приблизились к преподавательскому столу стоящему в основании полукруга. —Мисс Блэк, —удивлённо протянула женщина. —выглядите неважно. Вам нужно в Больничное крыло? Лукреция вздернула подбородок явно недовольная, что её проблему озвучили на весь кабинет. Но мотнула головой. —У Лукреции сегодня просто неудачный день. —вклинился Воландеморт. — Может, Вы не против отпустить её с урока пораньше? Чтобы она зашла в туалет пока там никого нет? —О, да, конечно, —спохватилась преподаватель и закивала. — Мистер Риган, не составите ей компанию, чтобы мы с мистером Реддлом не прерывали разговор? Лукреция приотрыла рот, хмурясь, улыбка Воландеморта дрогнула в недоумении. Гарри вскинул подбородок, глазами скользнул за спину на стену на портреты, и вернув взгляд на лицо худощавой женщины, уточнил: —В женском туалете составить ей компанию? —её лицо застыло в неясной гримасе и чуть сдавленно она отозвалась. —В пути до него. Воландеморт тут же начал с ней какой-то разговор о непонятных растениях, названия Гарри не узнал, да и не понял бы, что это о растениях, если бы они не заговорили о корнях. Выходя из класса Лукреция придержала ему дверь, а стоило ему закрыть дверь, как она сиганула куда-то быстрым шагом. Может собиралась плакать? Или ей было стыдно, что её не лучший вид видит парень? Сворачивая в коридорах, Гарри отставал от неё на пару шагов, она отстукивала каблуками ровный ритм, а её блондинистые волосы раскачивались по спине не образуя ни одного колтуна. Гарри ели удержался от вопроса, что она делает с волосами, чтобы они были такими послушными. Неожиданно затормозив, она повернулась на каблуках и скользнула в приоткрытую дверь громко захлопнув её за собой. Гарри замер на месте. Чтобы не стоять посередине коридора и не слышать бубнеж портретов за спиной, он подошёл к стене рядом с дверью, подперев её. Вообще-то он мог спокойно пойти дальше и не ждать её. Мог пойти дальше своей дорогой. Зайти в комнату или пойти сразу к Слизнорту выслушивать о своём поведении нелицеприятные комментарии. Ловить тяжёлые осуждающие взгляды и слушать хмурый сосредоточенный голос. Но он остался у входа в женский туалет, стоять в одиночестве и почти в тишине, изредко прерываемой грохотом где-то в далеке и безумными криками Пивза, сныряющего то в один, то в другой кабинет. Портреты в доль коридора косо оглядывались на него, кто презрительно, кто недоуменно. Какая-то женщина в пышном розовом платье и в остроконечной шляпе прокряхтела, что:"Ждать даму у двери в дамскую комнату верх невежества." Гарри честно сказать тоже так считал, но по опыту знал, что если уйдёт ничего хорошего не случится. Точнее так говорила Гермиона, когда ходила в туалет вместе с большой женской компанией. Они все трещали и тарахтели не прерываясь, а он вместе с Роном неуверенно провожали их до поворота. Но раз девушки всегда должны быть вместе в туалете, значит так надо. Мало ли, вдруг к ним троль зайдёт. Если не в туалет, так в голову. Пусть лучше девушки будут правы, чего им говорить о своих сомнениях. Простоял он там не долго. Если Лукреция там и плакала, то либо сильно сдерживаюсь, либо у неё по чарам было лучше, чем превосходно. —Ты здесь все время стоял? —уточнила она. —Нет, —фыркнул Гарри, отрываясь от стены. —только сейчас вернулся. Гарри направился прочь по коридорам к лестницам. Хотелось добраться до подземелий без толпы, спускаться в подземелья толпой было тесно и неудобно во все времена. Наверное и Слизерин так считал раз вход в Тайную Комнату расположил на втором этаже, а не в подвалах. —Куда ты? —откунув волосы за плечи, она поровнялась к Гарри плечо к плечу. — У меня Прорицания. —Я на них не хожу. —"Как будто она об этом не знает." с досадой мелькнуло у него в голове. — К Слизнорту, он просил зайти после уроков. —Я думала, ты будешь избегать его до последнего. —протянула она и до Гарри только сейчас дошло, как слезливо звучал её голос. —Стоит прийти к нему после Астрономии? —поджав губы, Гарри вытащил палочку и трансфигурировал сиреневый узорчатый платок, у Натана и правда с трансфигурацией проблем не было, о чем подумал то и появилось. —Многие бы так и поступили. —совсем тихо отозвалась она, принимая платок. Не поднимая головы, чтоб Гарри не видел её лица, она добавила совсем тонким голосом. —Думаю я не пойду на Прорицания. Мне нужно побыть одной. Единственно на что его хватило это кивнуть. А чуть погодя добавить: —Я скажу профессору, что тебе не хорошо. —после этого она сорвалась, быстрым шагом пошла куда-то прочь, а Гарри на последок услышал печальный всхлип. — Как можно было не утешить даму? Высшее невежество! — презрительно фыркнул портрет дамы в розовом и шляпе, больно похожий на Амбридж. Гарри отвернулся от неё с шумным вздохом, понурив голову. У него никогда не было к этому таланта. ××××× —О, Мистер Риган, проходите, проходите! Не стойте в проходе. —Слизнорт прошел в глубь кабинета, повёл палочкой и табурет вылетел из-под парты, приземлился перед учительским столом и превратился в мягкое кресло. Гарри следовал за ним по пятам, стараясь не показывать свою неуверенность. Теперь идея оттягивать встречу не казалась плохой. Кабинет зельеварения не так давил своей атмосферой как при Снейпе. Гарри с ностольгией заозирался по сторонам, ища взглядом кабинет, в котором его учили закрывать сознание. Безуспешно, конечно, но учили. Тёмное помещение было все так же похоже на то, что Гарри помнил. Только Слизнорт явно любил больше света и уюта, чем ужас подземелья во времена Гарри. Кабинет освещался до того хорошо, что нехватка окон в подземельях казалась надуманной. Тёплый свет приятно отражался в чае, любезно предоставленным профессором. —Эгм, кхем, —усевшись и глотнув чая, начал Гораций Слизнорт. —спасибо, что не стали затягивать встречу, Мистер Риган, а то ребята часто так делают. Наверно, думают, что я их съем вместо булочек с чаем. Гарри ему не ответил, нервно накрутив локон на палец. —За первые две недели на Вас пришло невероятно много жалоб. Я бы мог сказать, что это рекорд на Слизерине, но к сожалению, Эстебон Пруэтт выпустился только в этом году. — Гарри мог предположить, что это брат Игнатеуса, но не более. — На Вас донесло три преподавателя. У двух из них схожие жалобы, что Вы с начала учебного года ни разу не поситили их занятий. Кхем, и видимо на прошлом и позапрошлом годах были схожие ситуации. А ещё Профессор Дамблдор. Слизнорт протяжно вздохнул. И что-то внутри шевельнулось в Гарри от этой знакомой меланхоличной манеры речи, междаметии и эмоций. —Как он выразился, не буду повторять дословно, но он был недоволен Вашим поведением на уроке. Вы позволили себе лишнего, назвали его некомпетентным, были недовольны его оценкой чужих ответов и настойчиво срывали урок. После чего покинули кабинет, но только после того как высказали все нелицеприятное, а не когда, он сказал Вам уйти. Бросили свои вещи и, как выяснилось позже, —от каждого обвинения профессора, Гарри чувствовал, что на грудь валятся камни. Слизнорт говорил серьёзно, а Гарри и позабыл какого это, когда и оправдаться-то не выйдет. —добавили кое-кому лишнюю парту в кабинет. Его это очень возмутило. Неожиданно профессор улыбнулся и засмеялся, откидываясь в кресло и протягивая чай. Вся серьёзность утонула на месте, растворившись без следа. —Так было по словам Альбуса. Но вот сколько лет его знаю и помню, у него все остаётся привычка прикрашивать и преувеличивать. Иногда следует принять критику, как должное, или же внести изменение в своих методах преподавания. Я тоже помню сталкивался с недовольством учеников, это нормально. У всех студентов свои мысли и взгляды на справедливое оценивание. Помню, как столкнулся с этим пару лет назад перед сдачей СОВ нынешними шестикурсниками. Поставил Мистера Малфоя и Мистера Пруэтта в пару. Готовили сложное зелье, не по программе, для саморазвития, а эти, эх, сколько в Хогвартсе учились столько и враждовали. —Гораций Слизнорт весело рассмеялся и запил пирожное чаем. —Ох, ну и что это было, просто кошмар. Они во время первого сотрудничества подорвали все котлы в кабинете! Гарри не удержался от изумленного вздоха. Кажется, близнецам Уизли никогда такого не удавалось. —Устроили дуэль! Представьте себе, Мистер Риган, самую настоящую дуэль посреди кабинета, а зелье, которое мы готовили было очень проводимым в плане магии. Так ещё и использовали не шуточные заклинания! От их активности трясся весь Хогвартс. —он улыбнулся, ностальгируя, и пододвинул к Гарри пирожное. Гарри послушно начал есть. —Потом оба сидели так же как и Вы, хмурились. Начали доказывать, что ставить их было ошибкой. Что моё решение было не профессиональным. А сейчас! Только гляньте на них. Даже, когда Мистер Малфой получил предложение стать старостой школы, и мог получить отдельную комнату, нет. Что Вы, Мистер Риган, отказался. Живут вместе. Как приклеенные друг к другу последние годы. А ведь говорили, что это была моя ошибка. Профессор улыбаясь, спохватился: —Но я не говорю, что Вы не правы. Это был пример разных мнений. И эти мнения не всегда являются верными, как у профессоров, так и у студентов. Да и Ваши с профессором Дамблдором отношения весьма сложные. Поэтому не могу я наказывать Вас за Ваше мнение. Оно же Ваше, верно? —весело рассмеялся он. —Да и судя по тому, что лишнюю парту заметили только через пару дней, Ваш талант все так же неоспорим. А талантливым людям со схожим талантом свойственно быть не согласными. Гарри кивнул, хотя мог поспорить. У Слизнорт всегда была привычка закрывать на что-то глаза. Он закрывал глаз на эту ссору с Дамблдором, а Дамблдору прощал отношение к Слизеринцем. Вероятно, Слизнорт не стал бы никого другого наказывать за подобные стычки. Наверное, он все понимал, но не мог разделиться между своим другом и своими учениками. —Но, сэр, Вы ведь не можете меня не наказывать? —неуверенно протянул Гарри. —Вы правы, мистер Риган, в конце концов неуважение —есть неуважение. А у Вас с профессором Дамблдором отношения ученик-учитель. Да и прогуливаете Вы весьма много… —Ох, сэр, —опомнился Гарри. —простите, Лукреция Блэк не пошла на Прорицания из-за плохого самочувствия. Гарри устыдился, что прервал профессор, но тот опять только снисходительно покивал. —Хорошо, что сказали, напишу записку. Эх, как все печально, по себе знаю, как тяжело в таком возрасте заключать помолвки. Время, когда ты влюбляешься и у тебя есть только один единственный, всегда сложное. А в её случае… —Слизнорт печально качнул головой. Сложил записку в самолётик и взмахнул палочкой, отправляя его в полет. —Чтож, с Мисс Блэк потом. Думаю, приглашу её на чай, всем нам иногда надо высказаться кому-то кроме семьи. Иногда незнакомцы понимают нас лучше самых близких друзей и семьи. Или не понимают, но помогают выговориться. Ладно, давайте о Вас. Из-за Магловедения и Демонологии ваши оценки, которые потихоньку пошли в гору, выглядят не так впечатляюще. Если Вам не хочется на них ходить, то думаю, стоит все-же бросить. В этом году СОВ и Вам нужно думать о будущем. Выбрать экзамены для сдачи. Оценки важны. Заговорчески наклонившись к задумчиво замершему студенту, он тихо добавил: —А заместитель директора —профессор Дамблдор— будет занят составлением Вашего нового расписания, а не Вашими делами.— Гарри отмер и натянуто улыбнулся. —Думаю, Вы совершенно правы, Сэр. —немного погадя, Гарри впервые встретился взглядом со своим деканом. —Так что там с моими отработками? ×××××× Они шли вдвоём, по коридорам и лестницам. Гарри почему-то не задумывался над тем, что у Слизнорта было окно. Ему всегда казалось, что у преподавателей, которых в Хогвартсе было отнюдь не много, свободных пар нет. Но спрашивать он не стал. Они шли вдвоём. Слизнорт вёл его вверх, дальше и дальше от подземелий в какой-то брошенный и забытый кабинет зельеварения. Профессор разглагольствовал о тёмных подвалах и как негативно это влияет на психику детей. О светлых кабинетах и своих мечтах и желаниях получить такой. Позади них плыли по воздуху ящики с инструментами для зельеварения и ингредиентами. Гарри односложно отвечал на вопросы Слизнорта, с плохо скрытыми тревожными интонациями. Мысленно он не ходил по коридорам и лестницам, он перебрал рой мыслей, сомнений и растеряностей. Множество вопросов на которые никто не мог дать ответы грозили выкинуть голову из окна вместе с телом. Сомнения порождали неуверенность, неуверенность — чувство вины. А вина давила на ответственность, приседала на мозг и вопросов становилось все больше. Он терялся в самом себе, не зная кем он должен быть и кто он. Когда Слизнорт упомянул о будущем, Гарри почувствовал свою нерешительность и тревогу особенно сильно. То что он игнорировал последние недели, неожиданно настигло в реальности. Гарри не представлял своего будущего. У Гарри Поттера его не было, а Натана Ригана не было в живых. Но при этом сейчас они вдвоём были живы и имели будущее. Но какое? И кому из них решать судьбу? Гарри давно заметил за собой синдром спасателя, точнее его задатки. Это появлялось совершенно не вовремя и чувствовалось странно, потому что Гарри не считал себя хорошим человеком. Внутренний Гриффиндорец буйствовал покрываясь спасать магический мир. Просился вправить мозги Воландеморту, убить его, изменить хоть что-то. Предотвратить бессмысленные смерти, спасти тех, кто мог бы ещё жить. Настойчивым голосом Гермионы, повторяя: _Ты должен. Так надо._ С другой стороны… Та часть из-за которой было стыдно и вина била по рёбрам, как кувалда. Очень тихо нашоптовала, что ему дали жизнь не для того чтобы всех спасать. В этот раз он не избранный, после его смерти он не будет мучеником, он будет идиотом. От Натана ничего не ждали и не ждут. Ещё кричала совесть, навязчиво так. Ощутимо. Из-за желания и надежды. Он уже не вёл себя как Натан. Только тугодумы, зажимающие его в коридорах по углам ещё не догадались. Хотя нет, просто не до всех дошли изменения. Их видят многие, но не понимают. А единственный кто заметил это Воландеморт и его это радует, веселит. Он наверное потому и полез проверять память Натана, что новый Натан помнит, а что нет? Гарри Поттер не знал своего будущего. Если бы выжил стал бы аврором. А что сейчас? Хотел ли он этого? Нет. А чего хотел? Не понятно. А чего хотел Натан? И совесть опять кричала. Чего хотел Натан? Как бы он жил, если бы не умер? Чтобы сделал? Кем бы стал? Гарри ничего не знал, а от того что принимать решение нужно очень скоро лучше не становилось. Профессор Слизнорт открыл дверь. Гарри огляделся и узнал коридор не далеко от туалета плаксы Миртл. Кабинет, в который они попали, был пыльным, но светлым. Небольшим, но уютным, Гарри даже подумалось, что проведи он в нем свой шестой курс, летал бы в удовольствии от столь милого кабинета. —Когда-то здесь преподавал зельеварение ещё мой первый профессор. Её звали, ээээм, если честно не помню как. Все звали её Мадам Клафути. В честь французского пирога. Она работала здесь не долго, стара была совсем, но именно из-за неё я полюбил зельеварение. —мечтательно произнёс Слизнорт, оглядывая пыльный класс. Он взмахом палочки убрал пыль и поставил на столы ящики. —Что-то я с вами только и делаю что вспоминаю старые деньки. Думаю, вы могли бы начать свои отработки прямо сейчас, если домашняя работа по Астрономии у Вас сделана. Сегодня приготовьте зелье, что у Вас не получилось на уроке. Думаю, в этот раз проблем не возникнет. Дни отработок выберите сами, но они будут длиться до Рождества по два раза в неделю. Образцы зелий будете заносить ко мне в кабинет. Позже я попрошу домовиков привести в порядок класс. Это была просто великолепная идея! И Вам полезна практика и Альбус будет доволен. Его задор как-то поубавился, но Гарри этого не заметил. Он вообще почти все пропустил мимо ушей, его внимание было приковано к дальнему углу класса. Туда не попадал свет из окон, но Гарри отчётливо видел, как внизу шкафа с пустыми полками, поблескивали мыски туфель. —Мистер Риган, я всё же повторю, что Вы можете обратиться за помощью к Тому. Мы с ним говорили до этого и он был не против. Или обратитесь к Мистеру Малфою? Или ещё кому-то. Почти у всех ребят оценки превосходно и выше ожидаемого. —Гарри его поблагодарил и вежливо спровадил из кабинета. Когда за профессором закрылась дверь, он не спеша поглядел кабинет. Подходить к возможному студенту, Гарри не стал. Принялся молча раскладывать вещи из ящиков по полкам. Банки с ингредиентами, он решил поставить в шкаф в углу. Тот самый куда не попадал свет. Наверное, он для этого там и стоял. Пройдя в глубь кабинета, ящики поставил на стол напротив. Взяв по банке в руку, установил их на полке с краю. Сделав шаг в сторону, чуть сдвинулся и уставился на гостью. Лукреция прижималась спиной к стене, без мантии и сумки. Рукава рубашки у неё были в пыли. Половину лица она спрятала в мокром от слез платке, который Гарри ей вручил. Сиреневый не её цвет. Глаза у неё красные и опухшие, а кожа белая как штукатурка и её серые глаза ели удерживали слезы. Гарри не зная, что делать шагнул назад исчезнув из её поля зрения. Он не знал как её успокоить, а из того что недавно сказал Слизнорт не мог даже представить её чувств. Он стоял неподвижно, не отпуская банки, и думал. Или пытался. Голова у него была пустая. Чтоб поддержать Гермиону, он её обнимал. Он не умел говорить, поэтому делал все молча, но ей этого хватало, они знали друг друга достаточно долго, чтоб понимать без слов. Ничего не изменилось даже когда она призналась, что Дамблдор манипулировал им и она это знала. Но Лукреция не Гермиона. Они не знакомы и Натана она презирает, если никак Вальбурга, то просто сильно. Она не оскорбляла Натана за его кровь и вообще была сдержанной и тихой. Злившись она напоминала Джинни. Шипела не хуже гадюки, кричала не хуже банши, а если ей было плохо могла за секунду сделать вид, что все хорошо. Больше о ней Гарри и не знал. Единственно был уверен, что семейка её ей сейчас не нужна. Вспомнив совет Слизнорта, он тяжело вздохнул. Вытащил палочку и в два мига расставил все по местам. Ближайший стол, решил использовать для работы. Установил котёл, зажёг огонь. Потом передвинул табурет в сторону и превратил его в кресло рядом со столом. Он снова сделал несколько шагов вперёд, остановился у кресла и повернулся к Лукреции, которая уже скрыла следы «преступления». Только покрасневшее лицо спрятать забыла. —Если присмотришь за тем как я работаю, выслушаю все гадости, которые захочешь. У меня будет превосходно, а твой плохой день уйдёт со мной в могилу. Они замерли минуты на две. Он ждал, а она сглатывала плачь. Спустя время Лукреция высвободила руки из-за спины и утерла платком глаза ещё раз. Вытащила палочку и приманила сумку и мантию. Обогнала Гарри и села на кресло. —Начинай. —велела она и Гарри повиновался. Оставшееся время они провели исполняя предложение Натана в реальность. Гарри молчаливо слушал её тихий бархатистый голос. Она изредко плакала, повышала голос, а в остальном вела печальный рассказ, наблюдая за руками, режущими ингредиенты, вводя Гарри то в шок, то в ступор. —Я понимаю, что Вал права. Я должна и у меня нет выбора. Я уже и так оттянула нашу встречу с ним на год. Но я… я не могу себя перебороть. Орион чувствует себя виноватым из-за того что я должна выходить замуж за этого старика. —Гарри нахмурился и спросил. —Откуда вы знаете как он выглядит, если не видели его? —Лукреция обиженно подняла на него глаза. —Ну, раз он известный исследователь, выпускающий книги, значит в книгах есть портрет! —она закрыла лицо ладонями. —Орион специально купил его книгу, когда родители заговорили о помолвке с ним. Он выглядит старше директора! У него три сына, которые мне в отцы годятся! Да самый старший сын, годится в отцы моему отцу! Гарри поморщился. Ужас. И что эти люди делают ради власти и денег. —Да, даже будь он вечно молодым, ну, скажи вот о чем я смогу с ним поговорить? О политике? Он в ней ничего не понимает. Он исследователь и всю семью за собой по пустыням, джунглям, лесам таскает. А я кроме политики и медицины ничего не рассматривала. —она всхлипнула. —Если он приедет на Рождественские каникулы и запросит помолвку, то каждое лето я буду обязана проводить с ним хоть часть каникул! А где?! В путешествиях! Я ничего в них не понимаю, я на метле-то держусь только, если Орион позади меня сидит. Мне оценку за полеты сквозь пальцы ставили. Я умру при первой же трансгрессии. Вал ничего и слышать не хочет, когда я прошу её встать на мою сторону. Орион не пойдёт против мамы, он её боготворит. А мама не встанет на мою сторону, она как Вал, это вообще её была идея. Под конец она опять заплакала. —Я просила их встать на мою сторону. Поддержать. Нас троих они выслушают. Но Вал только о роде говорит. А что толку от рода, если я даже супружеский долг исполнить не смогу. Я его не видела и не знаю, а уже ненавижу. Она погрузилась в плачь. А Гарри посмотрел на неё свернувшуюся калачиком, забывшую о своём достоинстве и гордыне, утопая в слезах. Ему было её жаль, а на её семью он злился. Особенно на Вальбургу. Насчёт Ориона он был не уверен. Толком о брате она ничего не сказала, но от той сцены в гостиной, когда Гарри застал их всех вместе ему было не приятно на душе. —Пошли её. —наконец изрёк Гарри, составив план. —Если хочешь избежать помолвки действуй. Тебе жить в горе и несчастье, а Вальбурге скажи, что с её черствостью от неё все дети посбегают. Не так уж и далеко от правды. Лукреция посмотрела на него в недоумении, но что-то в её глазах изменилось. —Хочешь избавиться от помолвки? —она кивнула, неуверенно, но кивнула. —Тогда встреться с ним раньше. Прежде чем она возмутилась он её прервал. —Встреться один на один. Но в людном месте, на всякий случай. Не понравится, начинай писать родителям. —Они меня не слушают! —Не надо чтоб слушали, надо чтоб тебя услышал отец. — она приоткрыта рот вздыхая, а в глазах Гарри увидел понимание. —Ты сказала, что с отцом у тебя хорошие отношения. Если мать тебя не понимает, то и не нужно. Я в этом ничего не понимаю, но ведь главный в семье лорд? Лукреция кивнула. —И сейчас лорд твой отец? —Да, потом будет Орион. —Если лорд решает все вопросы рода, то твою помолвку он должен подтвердить, даже если это идея твоей матери. Пиши им, отправляй кричалки. Для них двоих и по отдельности. Если не получается со всей вежливостью и по-слизерински, то рассчитывай на упрямство. Брат с сестрой тебе не помогут, поэтому остался твой отец. Как только он даст слабину попробуй найти компромисс. —Если смогу обратить его внимание на моё нежелание. —она задохнулась и замерла. В глазах опять замерцали слезы. Гарри обречённо вздохнул. Транфигурировав новый платок, больше подходящий к её лицу, светло серый с золотыми узорами, он забрал у неё старый. —Всё, ты все решила, так что не плачь. А то глаз не останется. Замерев, она сидела и тяжело дышала. Гарри казалось слышал, как в её голове трещат шестерёнки. Потом она подскочила и вылетела прочь из кабинета, не взяв ни мантию, ни сумку. Гарри уставился на открытую дверь, потом перевёл взгляд на кипящее зелье. Цвет был хороший, правильный и все своими силами. Он посмотрел на золотые часики, которые Лукреция любезно предоставила в пользование, за неимением своих. Половина работы была завершена. Оставались завершающие штрихи. Гарри обдумывал историю Лукреции и с ужасом понимал, какого ей. Она была одна и никто не был на её стороне. Ему было такое знакомо. Когда Хогвартс устраивал ему протесты и смотрел на него презрительно, было страшно. Хотелось плакать и прятаться по заброшенным классам. Гарри улыбнулся, у Лукреции хотя бы была возможность так поступать, он не мог даже этого сделать. Дверь захлопнулась, привлекая внимание Гарри. Блэк прошла к их месту. Рукава были чистыми, а красные пятна и отёки скрыты чарами гламура. Выглядела она лучше. Решительность и уверенность аристократам и правда идёт. Прям как самые лучшие ткани, используемые для их мантий. —Знаешь, Натан, —она забрала у Гарри нож и придвинула к себе доску с ингредиентами, начиная работу. Голос её тоже теперь был сильным и уверенным, но все так же сдержанным. — ты своими идеями совсем на Слизеринца не похож. Упрямство черта львов… Но спасибо. Гарри фыркнул. —Есть вещи, которые можно делать только на упрямстве и силе воли. Лукреция повернулась и взглянула ему в глаза. Странным взглядом, которым все на него все время смотрят. Гарри на это хмыкнул. И взгляд её изменился. Уголки губ приподнялись. —Наверное, ты прав. Так! Вот мой план… Они провили какое-то время готовя зелье, пока Лукреция в слух подбирала слова и выражения для письма. От формулировок некоторых выражений у Гарри плыли мозги, но он молча её слушал. Воодушевление её не пропадало ни во время уборки стола, ни во время прогулки по коридорам. Когда её неуверенность касалась Ориона и Вальбурги, Гарри начинал перечислять почему ей не стоит о них думать. В основном он пользовался обрывками фраз, которые слышал от Вальбурги и Ориона. Порадировал их тон и заставлял Лукреции либо морщиться, либо смеяться, иногда возмущённо протестовать в защиту сестры и брата. Профессор Слизнорт, увидев их двоих у себя в кабинете, удивился. Завёл вежливую беседу с Лукрецией, но в итоге так и не пригласил на разговор. Только поторопил их к ужину. И попросил Лукрецию убедиться, что Гарри посетит все уроки на сегодняшний день.