Лабораторные крысы

И снова не самое лучшее пробуждение, которое сидящий рядом Тодд коментирует достаточно экспресивным «Усука!»: Джейсон резко подрывается из лежачего положения и осматривается. Ничего не изменилось: все та же стеклянная камера. Только теперь его уже хорошенько запоковали на месте, словно куклу — цепью к стене, а руки плотно прижаты к телу непонятной конструкцией. Тоже похоже на цепь, но только в этих псевдо кандалах нельзя пошевелить даже пальцем. — Доброе утро, здоровяк. Как спалось? Злые глаза уставились на уже вплотную сидящего рядом лаборанта. Тодд, в свою очередь, лишь ободряюще улыбнулся и показал свою правую руку. — Глянь как здорово — за ночь срослась и даже не болит! Док опять вкалывала какую-то зеленую бурду. Что? А, нет, она на тебя не злится, я тоже. Тут интереснее. В общем: оказалось, что есть тебе все же нужно, кажется для более эффективного сбора крови. А еще я теперь с тобой буду все время, пока ты не привыкнешь к посторонним возле себя. Круто да? Маньяк продолжал буравить Тодда уничтожающим взглядом. Дернул руками, в очередной бессмысленной попытке освободиться. Тодд это движение заметила и беззаботно улыбнулась: — Э нет. Есть ты теперь будешь по-другому. Вурхиз едва ли успел непонимающие нахмуриться как с него бесцеремонно сняли маску, заставляя его агрессивно оскалиться. — Жевать я за тебя не буду, так что открой рот. Маньяк даже опешил от подобной наглости и хищные глаза вперились в ненавистное лицо еще сильнее, практически физически прожигая дыру. Но рот не открыл. — Ну же, чего ты? Это очень вкусно, зуб даю. Но Джейсон лишь угрожающе рыкнул, распрямив плечи, пытаясь показаться еще больше. В углу мелькнул еще один больничный халат, а затем улыбчивая «тетя Доктор», как про себя окрестил ее Вурхиз, мягко отстранила помощницу от пациента. — До чего же упрямый… — тяжело вздохнула Док. — Кажется, всё же придётся заставлять тебя насильно. Взгляд глаза в глаза: Джейсон упрямо замотал головой, словно большой капризный ребенок. Тут неожиданно докторша отошла от него — Джейсон тут же поднял глаза, пытаясь сообразить, что взбрело той в голову. Женщина встала возле приваренного кресла, подняла с пола небольшой чемодан, который она принесла сюда с собой, и раскрыла его. Что именно было внутри, мужчина разглядеть не смог, а Док захлопнула крышку обратно сразу же, как только достала то, что хотела. Она вытащила оттуда довольно большое… устройство. Штуковина была металлической, явно тяжёлой, громоздкой, а по внешнему виду представляла из себя что-то в духе двух ободков, один снизу, другой сверху, которые соединялись по бокам выпирающими засовами. О, Джейсон хорошо разбирался в капканах. Однако такой он видел впервые. Маньяк постарался вложить в свой взгляд всю свою ненависть. Док в ответ лишь вздохнула. Когда она шагнула ближе к нему, Вурхиз невольно попытался отползти, но быстро упёрся спиной в стену — отступать дальше было просто некуда. Он попытался пнуть ногами, но та словно бы даже не заметила удара. Обманчиво спокойно погладила ладонью его щёку — мужчина тут же стиснул губы, чтобы не дать сильным пальцам раскрыть его челюсть. — Открой рот. Ладонь опустилась ниже, на шею. Не успел Джейсон до конца сообразить, что именно сейчас произойдёт, как нечеловечески сильные пальцы сжались и перекрыли ему доступ кислорода. Маньяк рефлекторно дёрнулся, но веселить этих ненормальных своими бесполезными попытками вырваться не хотел: он попытался продержаться как можно дольше. Только лишь когда его лёгкие начали гореть огнём уж совсем невыносимо, а перед глазами начало темнеть, Вурхиз всё же не выдержал и разомкнул зубы, сдавленно захрипев в невольной попытке сделать хоть один вдох. Док слегка нахмурилась, когда из уголка чуть-чуть приоткрытых губ напротив вытекла небольшая струйка слюны. Благо, она по-прежнему была в перчатках. Джейсон же попытался отстраниться, но сил у него уже совсем не было — от недостатка кислорода и анемии, он буквально терял сознание. И только после этого стальная хватка на его шее ослабла. Джейсон тут же судорожно вдохнул полной грудью, а в следующий миг в его разинутый рот женщина без каких-либо церемоний сунула кляп. Прямо ему в пасть. Несмотря на болезненный удар зубов прямо об металлические ободки устройства, мужчина мгновенно принялся вырываться и дёргаться. Он отчаянно пытался извернуться, беспорядочно молотил всеми конечностями подряд, старался не дать кляпу встать ровно и правильно, но справиться с этой разливающийся по телу слабостью даже с тщедушной на его фоне женщиной был просто не в состоянии. В конце концов, Док всё же умудрилась поймать тот момент, когда устройство встало так, как надо и резко закрутила засовы. Чем сильнее она их затягивала, тем шире раздвигались ободки кляпа. В какой-то момент маньяк даже перестал вырываться, потому что натяжение стало слишком сильным, он уже раскрыл рот настолько широко, насколько, в принципе, мог это сделать, но та всё не останавливалась. Насильно заставила кости разойтись просто на максимальную ширину, на которую они были способны чисто физически — ещё чуть-чуть, и она бы просто сломала ему ещё и челюсть. Теперь Джейсон вообще ни на сколько не мог ни сомкнуть, ни раскрыть зубы, даже на миллиметр — устройство зафиксировалось в одном положении намертво и очень надёжно. — Как снять ее — ты знаешь. Всё, я ушла. Не скучайте! Проводив начальницу взглядом, Тодд равнодушно пожала плечами, а затем дружелюбно улыбнулась усмиренному маньяку. — Вот видишь, а ты нервничал. Ну что? «Here come the airplane!» Пища была жидкой, а потому зубы не понадобились. Крепко зафиксировав голову мужчины на месте, лаборант заливала внутрь сладко пахнущую кашу мелкими порциями. Не сказать, что это было невкусно — после столь сильного упадка сил, а вместе с тем пришедшего в организм голода, Вурхизу, в общем-то, было плевать, чем забивать желудок. Однако сам процесс был для великого убийцы с «Хрустального озера» максимально унизительным. Когда же жидкая пища подошла к концу, Тодд недвусмысленно указала на тарелку не менее аппетитно пахнущих бутербродов: — Не будешь дальше упираться? Джейсон долго смеривал мучителя прищуренным взглядом, но кивнул. Дальше он действительно справиться сам. Однако стоило ладоням лечь на его шею, как самосознание резко к нему вернулось. — Ммм! — в ужасе замычал он и отчаянно замотал головой. — Успокойся ты, — отозвалась Тодд, сидя напротив него на коленях. — Я просто сниму его. Она действительно принялась ослаблять засовы кляпа. Делала она это весьма медленно — если поспешить, то от долгого перенапряжения челюсть сведёт судорогой. Но затуманенное болью и дискомфортом сознание Джейсона не смогло оценить этот жест «милосердия». Как только натяжение ослабло достаточно, тот резко дёрнулся в сторону, вырываясь из металлического плена. Собственно, как и предполагалось, его мышцы мгновенно свело судорогой. Не ожидавший настолько резкой и настолько сильной вспышки боли, мужчина громко взвыл — по-другому вырвавшийся из него звук не описать — и завалился на пол. — Сказала же: успокойся! Пришлось подождать, когда напряжение в жилах сойдет на нет и лишь затем позволил поднести к своему рту пряно пахнущий сэндвич. Есть с рук… Отвратительно. Позор, унижение. Только Джейсон упрямо пережевывал еду все активнее, ведь желудок, наконец почувствовав поток столь долгожданной пищи, ворчал еще активнее. Больше энергии, больше! Поднос стал пустым еще быстрее, чем Тодд с удивлением прокомментировала данное событие: — Ого. А ты у нас, похоже, тоже бездонная яма, брат! «Кто это тут такой прожорливый? Джейсон, милый, не торопись, никто не отберет у тебя еду…» — вспомнились ему слова матери. Мама… почему в этом странном месте он больше ее не слышит? Он так далеко от озера? Или просто слишком ослаб? Он ведь так скучает по ней… — Эй? Ты чего? — заметив поникшее выражение лица, нахмурилась лаборант, — все еще челюсть болит? Ну что ты раскис? Хочешь, вместе фильм угарный посмотрим? Карэн! — Я не домашний кинотеатр, обойдешься. — Тебе электричества из твоей ленивой жопы жалко? Ну хочешь, в следующий раз при починке генератора я тебя, помимо солярки, еще и картошкой нашпигую? В углу комнаты появился экран, на котором в качестве заставки высветился неприличный жест. — «О» — оРиГиНаЛьНоСтЬ. Явно не твой конек, кофеварка. Кстати, Док все еще не знает, что ты спецом оставляешь в ее кружке разводы от старого кофе, в надежде на то, что она однажды сляжет с поносом? — Кажется что-то свистит. Может ты опять забыла набить свою голову чем-то помимо пива? Ах, да. Больше же нечем. Джейсон устало вздохнул. Он не особенно понимал откуда доносится голос собеседницы его временного наблюдателя, однако эта тетка ему уже не нравилась. Злая и истеричная. Похожа на тех девиц, которые обычно при первой возможности упархивали со своими молодыми людьми в ближайшие кусты. Та пигалица, что сейчас сидела рядом с ним хотя бы была относительно доброй. О своих выводах Вурхиз пожалел приблизительно на второй половине все же включенного фильма: у него начала достаточно ощутимо болеть голова — настолько девчонка оказалась болтливой. Ее абсолютно не смущала ни молчаливость самого Джейсона, ни усталое бормотание «железки», ни происходящее на экране. Фильм, внезапно, оказался основанным на тех байках, что ходили вокруг «Хрустального озера» и, соответственно, о самом Джейсоне. Кровь, насилие и обилие подробнейших сцен непотребств, от которых у маньяка начинали чесаться руки и невольно сжиматься кулаки. — Ты знал что если варить пельмени 20 минут, то это все еще пельмени, если 40, то это макароны по-флотски, а если 60 и посыпать сыром — лазанья? Откуда вообще пельмени знают, что нужно всплыть на поверхность, когда они готовы?! Природа удивительна, — она на мгновение замолкла, а затем задумчиво посмотрела на сонно сидящего рядом маньяка, — а еще было бы прикольно узнать, куда в тебе еда девается, если ты мертв? Джейсон не сразу понял, что вопрос был обращен к нему и был слишком уставшим морально, чтобы пытаться его не заметить. Неопределенно пожал плечами. Ему почем знать, куда девается его еда? Как-то не интересовался до этого. — Ох… замечательно., — подала голос поверх продолжающегося фильма Карен, — Твое остроумие сейчас едва не свело Док в могилу. — В смысле? — В прямом, дубина. Не знаю, на что она сейчас так отреагировала, но после монолога про пельмени она уже полчаса давится кофе. — А может кто-то особенно хитромикросхемный щас пытается замазать собственный косяк с плохо сваренным кофе? — Думай как хочешь. Или как можешь. Скорее даже больше как НЕ можешь. Однако я не вру, в моей программе это не заложено. — Пиздишь о том, что не можешь пиздеть. Как миленько. — Я достаточно откровенна, чтобы заявить, что ты — худшее, что случалось с моим нервным и психическим модулем. И что Док — любитель кидать наукой в стену и смотреть что прилипнет. Кстати о прилипании: кажется твои анекдоты на что-то намекнули и прямо сейчас она уже оправилась, на всех парах мчась к вам с чемоданом и слабительным. Тодд подвисла на секунду, а затем Джейсон наблюдал, как от лица лаборанта отливает вся краска, делая ее еще бледнее. Она хватает ничего не понимающего Вурхиза за плечи. — Прошу скажи мне, что тебя сейчас может стошнить! Он недоуменно глянул в чужие глаза, сейчас буквально источающие панику. Странно. Что такого может сделать тетя Доктор, что она так боится? Только вот стоило «Тёте Доктору» появиться в проеме двери, как мурашки пробежали даже у Джейсона. Настолько предвкушающей и ненормально широкой, хищной была эта улыбка. — Ах, Тодд… не думала, что ты сможешь вновь меня удивить настолько правильным наблюдением… ●\_/●

***

Удивительная вещь — наивность. Благодаря ей в головы людей может попасть множество совершенно посторонних мыслей, отвлекающих их от бренного существования размеренной, скучной и унылой человеческой жизни. Мысли могут быть совершенно невинными, абсолютно аморальными, или до жути нелепыми. Разница была лишь в том, что какие-то из них могли становиться реальность, а для каких-то нужно прилагать бесконечное количество усилий. Да. Именно так. Док никогда не считала, что на свете существует нечто невозможное. В конце-концов, если бы не эта ее уверенность, то не было бы и половины того, что она достигла. Большая часть ее достижений и открытий начиналось с глупых вопросов. А потому было даже несказанно полезно иметь при себе смышленного, но крайне наивного человека. Больше глупых вопросов — больше интересных экспериментов. Даже если результат от них не будет. Сам процесс — вот что увлекательнее всего. «Где конкретно остаются непереваренные остатки пищи в «мертвом» теле подопытного?» Ох… какой занимательный вопрос...