Необратимые последствия чёрного колдовства

Мерные покачивания убаюкивали, растворяли в ласковом чувстве неги. Сквозь дымку не до конца отступившего глубокого сна виднелись далёкие звёзды, исчезающие у границ бледнеющего горизонта. А на их фоне — прекрасный герой, мужественный и сильный, с кем никто во Вселенной не сравним ни обликом, ни нравом, его безупречный король, зорко обозревающий даль отступающей ночи опершись о резную драконью голову послушного корабля. Совсем как в его мечтах… Осознав, что стоящий впереди Мобэй-цзюнь — не плод его поэтических сновидений, Шан Цинхуа резко сел, опираясь на борт драккара ладонью. Услышав позади суетливый шорох, повелитель Северных Пустошей глянул через плечо и коротко бросил: — Не шевелись. Заклинателю пришлось подчиниться. Опасаясь снова спровоцировать демона на нечто экстраординарное, Шан Цинхуа поудобней разместился в плавной полусфере кормы, где был уложен, уютно завернувшись в мягкие меха. — Простите, мой король, — на всякий случай повинился заклинатель. — Этот слуга не должен был доставлять вам неудобства… Теперь уже Мобэй-цзюнь развернулся к лорду Аньдин полностью, и один только его взгляд красноречиво выражал направленное на человека обвинение. — Ты проспал два дня. Шан Цинхуа словно жаром окатило. Два дня! Он настолько вымотался из-за кабальных требований Системы по прохождению предварительного квеста, не спал сутками напролёт, потом все свои духовные силы истратил на спасение жизни своей и своего короля, и вдобавок переволновался за последнее время настолько, что раскис прямо перед своим строгим господином, так что ему пришлось пожертвовать для такого хилого и бесполезно слуги свой плащ и возиться с ним целых два дня. Удивительно, как он его ещё не выбросил за борт! — Прошу, смилуйтесь, мой король!.. — пронзительно воскликнул вновь вскочивший заклинатель так, словно из его головы напрочь стёрлись знаки внимания, которые ему оказывал Мобэй-цзюнь. — Лежать! — спокойно, но очень твёрдо приказал Мобэй-цзюнь, и лорд Аньдин уставил на него оторопелый взгляд. Король Северных земель недовольно цокнул языком, припал на одно колено около замершего в положении полусидя заклинателя и оперся руками о борта судна, почти прижимая Шан Цинхуа к корме собственным телом. — Пока не достигнем гор Лао, тебе запрещается вставать. Речь Мобэй-цзюнь текла таким низким, гипнотическим рокотом, что Шан Цинхуа заслушался поневоле её дурманящим соблазнительным тоном, и ему совершенно безрассудно и страстно захотелось прижаться к произносящим эти властные слова губам своими губами. Но заклинатель так и не успел решиться на такое безумство: демон уже отстранился и вновь принялся править судном. А вынужденный отлёживаться лорд пика Аньдин так и не понял, указал ли так его король на то, что он лишь бесполезная обуза, мешающаяся под ногами, или же Мобэй-цзюнь позволил своему усердному слуге отдыхать в награду за его предыдущие заслуги… Шан Цинхуа так хотелось верить, что в глазах своего великолепного короля он всё же заслужил награду… Впрочем, долго мириться со своей инертностью деятельная натура лорда Аньдин не могла, поэтому он, поворочавшись с боку на бок и не найдя покоя, через некоторое время выпутался из королевского плаща и осторожно приблизился к Мобэй-цзюню, встав чуть позади него на носу судна. Демон на миг обернулся на своего слугу с толикой недовольства, но возражать его действиям больше не стал. Горы были совсем близко, маяча на горизонте величавой изумрудно-алой громадой с густыми гармоничными мазками разноцветья, вспыхивающими то здесь, то там посреди осенне-летней листвы, кое-где припорошенной совершенной белизной чистейшего снега. Ветер с гор доносил свежий аромат зрелых плодов, цветущих трав и деревьев. — Невероятно! — восхищённо выдохнул Шан Цинхуа, приблизившись к самому краю, опершись ладонями о жёсткое дерево и едва не перевешиваясь через борт драккара. — Я слышал, что в горах Лао можно увидеть все сезоны года сразу, но не думал, что это настолько захватывающе красиво! Шан Цинхуа был настолько впечатлён представшей его взору красотой, что даже не обратил внимание на то, что ему на талию легла сильная холодная ладонь, придерживая, чтобы забывшийся в восторге и бывающий порой неуклюжим заклинатель не свалился с судна в неспокойную воду. — Красиво… — задумчиво бросил Мобэй-цзюнь, и лорд пика Аньдин с искрящимся живым восторгом в глазах развернулся к демону, охватившему талию заклинателя уже обеими руками. — Мой король… — тихо пролепетал Шан Цинхуа, когда осознал, в каком положении он находится. Снова неясном, непонятном и странном! Разве его поэтические сновидения и романтические фантазии могли оказаться пророческими?.. Заметив, что искренний восторг в орехово-карих глазах Шан Цинхуа медленно переменился на замешательство, король Северных Пустошей угрюмо насупился и нехотя отпустил заклинателя. — Скоро причаливаем, — холодно бросил Мобэй-цзюнь и, оставив лорда Аньдин ещё более растерянным, принялся править к берегу. Когда путники сходят на землю у подножия гор, где река сворачивала на запад, огибая массивное препятствие и разливаясь в подгорной долине, солнце находится в самом зените. Мельком открыв окно Системы, Шан Цинхуа сверился со временем его родного мира. В правом верхнем углу виртуального экрана ровной зеленью мерцала дата — 22 декабря. Лорд пика Аньдин украдкой вздохнул: ему было тревожно. Казалось, что Система устроила ему где-то рядом очередную подлянку, и ни транспорта, ни нужных талисманов им не приобрести. А ведь ни у него, ни у Мобэй-цзюня духовные силы так и не восстановились, несмотря на то, что они от аномальной зоны разлома удалились уже на значительное расстояние. Такая сложная ситуация заставляла заклинателя ощущать острое чувство досады. Он был бы вовсе не прочь отправиться в волшебное неспешное путешествие со своим идеальным мужчиной, такое, чтобы не волноваться о времени и просто наслаждаться дорогой, новыми местами и обществом друг друга. Особенно если его идеал больше не станет поднимать на него руку и применять методы устрашения, а будет и дальше волновать бедное сердце впечатлительного лорда своими двусмысленными действиями, позволяющими хотя бы немного забыться в грёзах и помечтать о несбыточном… — На карте не отмечено, где искать отшельников, — сказал Шан Цинхуа, когда они начали восхождение. Заклинатель, ступая позади короля, развернул свиток с картой, пытаясь понять, откуда лучше следует начать поиск. — Но этот слуга смеет предложить перейти через перевал в шести ли на востоке и подняться на пик Плодоносной Осени. Он самый крутой и неприступный. Думаю, он лучше всего соответствует концепции отшельничества и отстранённости от мира. Мобэй-цзюнь кивнул и повернул на восток, молчаливо одобрив план своего советника. Спустившись во впадину перевала, путники устроили привал, подкрепившись дичью, что раздобыл в богатых растительностью и живностью лесах гор Лао король Северных Пустошей. Шан Цинхуа с наслаждением уплетал запечённое на костре мясо — пресное, без соли и приправ, но казавшееся после длительного голода и в условиях напрочь иссякших духовных сил самым вкусным деликатесом на свете. И он впервые за время их внезапного путешествия не чувствовал себя перед Мобэй-цзюнем неловко, несмотря на то, что не он как слуга обеспечивал нужды своего короля, а его господин ухаживал за ним. Лорд пика Аньдин, сытый и отдохнувший, чувствовал себя слишком счастливым, чтобы отдаваться во власть обеспокоенности вещами, которые сейчас казались незначительными. После обеда они начали подъём по склону горы Плодоносной Осени. Этот пик, густо усеянный плодовыми садами самых разнообразных фруктов, ягодными полянами и лугами, богатыми дикорастущими овощами, как нельзя лучше оправдывал своё название. Путешествовать по такому райскому месту было истинным наслаждением, однако стоило путникам ступить в границы этой необычайно щедрой горы, как Мобэй-цзюнь моментально обострил все свои чувства, вслушиваясь в малейшие шорохи, вглядываясь с хищным вниманием в роскошь трав и деревьев, и — настойчиво потянул своего спутника, очарованного окружающим великолепием природы и неосознанно забежавшего вперёд Северного короля, за локоть к себе поближе. — Не отходи от меня, — предупредительно проговорил Мобэй-цзюнь, нахмурившись, и Шан Цинхуа, заметив настороженность демона, без вопросов прильнул к своему могучему творению почти вплотную, зная, что под боком у ледяного короля, если тот, конечно, не раздражён на него и ни в чём не обвиняет, безопаснее всего. — Здесь есть кто-то опасный? — чуть дрогнувшим голосом спросил Шан Цинхуа, оглядываясь из-под крепкого плеча почти обнимающего его Мобэй-цзюня. Демон уже привычным жестом потрепал так естественно приникшего к его телу заклинателя по голове, но ничего не ответил. Он сам пока не мог понять, что так его насторожило. Жажды крови он не ощущал. Источаемая этим неведомым местом опасность была иного рода — затаённая, обманчивая, насмешливая, будто злая забава невидимых духов. Мобэй-цзюнь попробовал собрать в ладони энергию холода, но — напрасно. Его демоническая ци так и не восстановила свою мощь… Мобэй-цзюнь двинулся вперёд, придерживая встревоженного заклинателя поперёк спины. Им нужно было как можно быстрее пройти эту опасную территорию и добраться до вершины пика. Если Цинхуа был прав, и искомые даоши действительно живут на этой горе, они смогут взять у отшельников талисманы перемещения или получить иную помощь, чтобы быстрее добраться до Северных Пустошей. Успеть к празднику, к которому его незаменимый человек столь трепетно подготавливался. Решительно ускорившись, Мобэй-цзюнь с Шан Цинхуа практически подмышкой успел преодолеть лишь совсем незначительное расстояние, когда ощутил холод пустоты у своего тела. Под его рукой заклинателя больше не было. Он просто исчез! А демонический король Севера не почувствовал ничего — ни угрозы, ни чьего бы то ни было присутствия, будто человек угодил в расставленную где-то под землёй скрытую магическую ловушку. Всё, что осталось от лорда Аньдин, — это узорчатая бумажная снежинка и сосновая ветвь, которые заклинатель пронёс с собой вплоть до этого момента. Кем бы ни было то существо, что осмелилось устроить повелителю Северных Пустошей такой розыгрыш, оно явно не имело понятия, на что себя обрекало. Похитить суженого прямо из его рук… Мобэй-цзюнь был в бешенстве! Чуткое ухо короля демонов уловило негромкий, но очень отчаянный крик, упавший к подножью горы с самой её вершины. Мобэй-цзюнь запрокинул голову в сторону звука, но никого и ничего не смог разглядеть. — Мой король, помог… — раздавшийся снова крик, точно насильно прерванный, истаял в насыщенном сладким плодовым ароматом воздухе. На миг пространство вокруг онемело, а потом обрушилось на рассвирепевшего демона дразнящим озорным хихиканьем. Мобэй-цзюнь подобрал с земли потерянные заклинателем талисманы: сосновую ветвь, что была заткнута за пояс, и снежинку из бумаги, немного потрёпанную, но всё ещё целую, которую ледяной король аккуратно сжал в ладони. Она лёгким покалыванием холодила кожу, через касание посылала в сердце успокоительный эфир, утихомиривая гнев и побуждая действовать рационально. Голос Шан Цинхуа дал демону подсказку, и Мобэй-цзюнь немедленно направился туда, откуда тот раздавался. Не было никаких гарантий, что похитители останутся дожидаться появления грозного спутника своего пленника, но выбора у короля Северных Пустошей всё равно не было. Если бы его духовные силы восстановились, он бы немедленно переместился на зов своего спутника… Мобэй-цзюнь раздражённо стиснул зубы. Чтобы добраться до вершины горы пешком, он может потратить не одни сутки, особенно если похитители талантливы в ворожбе и вознамерились морочить его, препятствуя восхождению лишённого возможности использовать свою ци демону. Предположения Мобэй-цзюня оказались не беспочвенны. Он поднимался по горным тропам вверх, к широкому плато, распростёршемуся монументальным внушительным карнизом под самой вершиной, покрытой белой шапкой нетающего снега, без сна и отдыха всю оставшуюся часть дня и целую ночь, но на рассвете обнаружил, что вновь вернулся на то место у подножия, где потерял своего человека. Демон зорким взглядом вцепился в выступ лесистого горного плато над своей головой. Голоса Шан Цинхуа он больше не слышал. Но его демоническое зрение, преодолев чужой мощный морок, сумело различить над плоскостью плато очертания изогнутой крыши храма. Даже если Шан Цинхуа удерживали где-то в другом месте, он мог хотя бы осмотреть храм и найти подсказки к творившейся здесь чертовщине. Мобэй-цзюнь снова начал восхождение. В этот раз повелитель Северных Пустошей свернул в противоположную от плато сторону и начал подъём к вершине с другого склона. Бумага в ладони похолодела сильнее и в среде тёплого южного климата помогала ледяному демону чувствовать себя комфортнее, восполняя силы и поддерживая организм. К полудню Мобэй-цзюнь обнаружил в скале узкую и уходящую вглубь горы пещеру. Изнутри неё тянуло прохладной свежестью и резким сладковатым запахом. — Господин ледяной демон, — вдруг раздался из темноты вкрадчивый юношеский голос. — Вы в моём доме гость нежеланный, и вам не следует здесь находиться… Мобэй-цзюнь шагнул в зашуршавшую беспечным смехом темноту и, пройдя сквозь длинный чёрный коридор, вышел в широкую залу пещеры. Там на голой земле в беспорядке лежали иссушенные мёртвые тела — скелеты, обтянутые гниющим пергаментом кожи. Было похоже, что из этих людей вытянули все жизненные силы и, ещё дышащих, но поражённых болезнью и немощью, выбросили здесь встречать свой конец. Глаза короля Северных земель недобро сощурились. Трупы измученных людей принадлежали тем, кого они с Шан Цинхуа искали. Мертвецы были облачены в монашеские одежды отшельников… Стоя посреди разбросанных на земле трупов, Мобэй-цзюню лукаво улыбался изящный и стройный красавец-юноша, своим благообразным ликом и богатыми одеяниями создававший впечатление образованного молодого человека из знатной семьи. Только в нежном взгляде его смеющихся глаз горел выдающий его природу потусторонний огонёк. А за его спиной вся стена из рыхлой породы была испещрена извилистыми норами. — Отдай Цинхуа, — угрожающе потребовал повелитель Северных Пустошей, надвинувшись на заигрывающего с ним юношу. — Увы, не могу, — с мнимым сожалением ответил юноша-лис, изворачиваясь. — Уж больно по вкусу ваш спутник пришёлся моим сородичам… И со смехом растворился в воздухе, точно его и не было никогда, а Мобэй-цзюнь, бросившийся к могущим вывести его к похищенному заклинателю лисьим норам, обнаружил себя выброшенным ещё дальше, чем прежде. Он оказался прямо у их драккара, вытащенного на берег… В слепой дикой ярости повелитель Северных Пустошей выместил обуревающие его чувства на первом, что попалось под руку. Обрывки проскользнувшей меж пальцев Мобэй-цзюня изорванной бумаги тут же были подхвачены ветром, который внезапно похолодал, взвихрился буйным ледяным потоком и закружился вокруг демонического короля. Всюду, где студёный ветер касался тела, Мобэй-цзюнь ощущал лёгкое покалывание, чувствовал, как морозный воздух будто просачивается под кожу, в самые вены, достигает сердца и жизненного центра — центра его демонической ци, что вновь мощным потоком заструилась по его организму. Король северных демонов поймал на ладонь обрывок бумажной снежинки и с гордостью подумал о своём человеке. Больше никакой морок не мог ему воспрепятствовать вернуть украденное.