Without you there's no place to belong

— Слушай, я же у тебя в машине темные очки оставил, ты не мог бы закинуть их мне по дороге домой? Макс. И да, было такое. Катаются они так уже несчетное количество времени; Рексу вообще кажется, что Макс оставил их специально. На кой они ему внезапно понадобились именно сегодня, ведь было множество возможностей забрать. И вопрос странный, Макс же прекрасно знает, что может услышать в ответ на такую просьбу. Типа «а вдруг». Что ж, не привыкать. — После работы я собираюсь в другую сторону, поэтому, если тебе срочно, приезжай и забери. — Рекс никуда не собирается после работы, в том числе и тащить Максу его барахло. Хоть и почти по пути. Не только Максу же действовать из вредности. — Хорошо, я приеду к концу твоей смены. — Щелчок, вызов завершен. Рекс с недоумением смотрит на телефон в своей руке. Вот так просто? А где протесты и попытки продавить, он там не заболел, случаем? Чуть позже Рекс переселяет очки к себе в кабинет, сразу же начинает злиться от их присутствия, но отменять собственное действие уже нет времени. На повестке дня — стриптизерша, попросившая украсить ее зад звездой и надписью «Я звезда». Не оригинально, но забавно, особенно когда в процессе в дверь кабинета заглядывает Крыса; оценив зрелище — голозадая девица на четвереньках, и Рекс, набивающий ей на заднице звезду, — хмыкает и ретируется. Вновь появляется, как раз когда за девицей захлопывается дверь, и заодно у Рекса в расписании образуется небольшое окно. Вместе с ними на улицу выбирается Муха, они дружно закуривают, устроившись чуть в стороне от крыльца. — Что интересного? — Крыса выпускает почти идеальное кольцо дыма, Рекс с легкой ухмылкой повторяет трюк, не одной ей пижонить. — Сегодня приходил мужик, просил сделать что-нибудь с его неудачной татуировкой на… кхм… Муха давится смешком и дымом, Крыса приподнимает брови. — Серьезно? И как, ты сделал... что-нибудь? — Арахис сделала. Сказала, что «у нее в портфолио как раз нет ни одного тату на хрене». — А что там было? И что потом сделала Арахис? — Показать? — Рекс вынимает телефон из кармана плаща и, отыскав нужное изображение, разворачивает экран. — Это до. А это — после. Крыса внимательно изучает фотографию. «Хрен», как бы одетый в черные смокинг и шляпу, выглядит настоящим джентльменом. До этого он был просто целиком окрашен в красный цвет. — Пиздец, если честно. — Они с Питоном тоже так подумали. — Муха, заглядывающая через плечо, щелчком отправляет окурок в мусорку. — Поэтому работала Арахис. А мы потом сходили посмотреть на результат. Его коллеги, Питон — байкер с тоннелями в ушах и татухами на бицепсах и Арахис, миниатюрная обладательница коротких ярко-розовых волос и пирсинга в носу; прозвища оба получили в сообществах, где вращаются, удобно, учитывая домовскую привычку игнорировать имена. — Распечатайте это фото и оформите в рамочку. — Так и собирались. — Рекс вынимает из пачки еще одну сигарету. Крыса, подумав, следует его примеру. Муха отрицательно качает головой и уходит, они снова закуривают. Рекс машинально листает фотографии на телефоне, особо не всматриваясь в изображения, в основном это рисунки и работы разной степени законченности. — Смотри. — Крыса вдруг легонько тычет его локтем и показывает, куда смотреть. Макс, стоящий на светофоре, тоже обращает на них внимание. «К концу твоей смены», ну-ну. До которого еще почти три часа. Какая муха его укусила? Крыса демонстративно переводит взгляд с приближающегося Макса на Рекса и обратно. «Найти десять отличий». Макс весь в черном, Рекс даже не знал, что у него есть черные шмотки, брат всегда, казалось, избегал этого цвета, в отличие от Рекса, предпочитавшего запаковываться в траур с ног до головы. Сейчас же Макс выглядит его точной копией, вблизи это особенно заметно, неудивительно, что обращает внимание не только он сам. — Русалка вас не путает? — Вопрос вроде безобидный, но задает его Крыса, так что… — Не путает, — на автопилоте отвечает Макс и, только наткнувшись на похабную ухмылку, понимает, что она спросила. Иногда Крыса — не нашатырный спирт, а стрихнин. Яды для Рекса даже предпочтительнее, чем раствор аммиака, жаль, что сейчас она уходит. — Как ты ее терпишь? — Макс заходит следом за ним, здоровается с Мухой и следует в его кабинет. — Твои очки на подоконнике. — Рекс мысленно тянется за ускользающим ощущением бодрости. Макс без интереса глядит на свое имущество, забирать не торопится. — А куда ты собрался после работы, если не секрет? — Делай то, зачем пришел, и уебывай. — Что? Ну вот, вырвалось. Сейчас начнется. — Ты прекрасно меня слышал. — Только бы поскорее закончилось. Дальнейшее происходит вопреки ожиданиям. Макс, странно улыбнувшись, забирается в большое кресло, стоящее в углу, и дарит Рексу непривычно кроткий взгляд. — Я посижу у тебя, ладно? Рекс слегка зависает. Это еще что за новости, принял он, что ли, что-то? — Ты серьезно? — Да, ты же не против? Я не помешаю, вообще буду сидеть тихо и молчать. — Он такой подозрительно мирный, ни следа агрессии — и это напрягает сильнее, чем ставшие давно уже привычными злость и острые шпильки. Что на него нашло, в самом деле? Рексу не хочется его присутствия, но и ругаться тоже ни малейшего желания, так что… — Пикнешь — выставлю. Макс согласно кивает, поерзав, скидывает ботинки и забирается в кресло с ногами. Рекс включает чайник, подумав, раскладывает кофе на две чашки. Да, Макса никто не звал, но поступить иначе невежливо, что ли, хотя на самом деле Рексу плевать. Макс, как и обещал, не произносит ни слова, и вообще, ведет себя непривычно тихо. Подложив под лист бумаги плотную папку и вооружившись карандашом, набрасывает какой-то рисунок, полностью уйдя в себя, кажется, позабыв и про Рекса, и про то, где находится. В какой-то момент Рекс вовсе перестает замечать его присутствие. Последний в записи на этот день мужик, пожелавший носить на своей спине огромного дракона и пришедший на очередной сеанс, несколько удивленно меряет их обоих взглядом, вероятно, тоже ища различия, но вопросов не задает. Макс даже не поднимает головы от своего рисунка, вообще никак не реагирует на движение рядом с ним; если бы не двигался сам, можно было бы принять его за предмет интерьера. Почти через два с половиной часа мужик с драконом одобрительно рассматривает в зеркале добавившиеся детали, Макс по-прежнему не проявляет интереса к происходящему. Рабочий день окончен, Рекс отправляется прощаться с коллегами, провожает Муху, заодно выходит на улицу покурить, и, только когда он возвращается, Макс наконец отрывается от своего занятия. Разворачивает лист, демонстрируя достижения — дерево с висельниками на ветвях. — Сможешь мне такое организовать на спине? Приехали. Рексу кажется, что он ослышался. — Эээ… Я-то смогу. Но ты точно уверен, что хочешь этого? — Я еще подумаю. Но уже почти да. — Не похоже, что он прикалывается. Похоже, что это просто кто-то другой. Вопрос, что он сделал с Максом. — Насколько я помню, ты негативно относился к татуировкам, что на тебя нашло? — все-таки не выдерживает Рекс. Он помнит этот рисунок. В Доме как-то раз устроили шухер, заставили рисовать на какой-то конкурс. Макс тогда нарисовал вот это, а Рекс — кладбище, но реакцию на их шедевры не смог увидеть, потому что сидел в изоляторе. Как и на творение Курильщика, мелкого пацана с испуганными глазами, которого забрали раньше выпуска. Он на этот же конкурс тоже изобразил дерево, с какими-то грушами. А вот если отойти на расстояние, груши таинственным образом превращались в черепа с выползающими из глазниц червями. Рекс пробовал повторить это по памяти, но не вышло. Курильщик свою картину тогда окрестил «Древом жизни». Макса же творение называлось «Все будет хорошо». — Тебе жалко, что ли? А творение Рекса — «Дорога в Рай». И он не может сформулировать, почему, но ему очень не нравится затея Макса. — Давай, я сначала нанесу это перманентным маркером, прогуляешь на себе, пока не смоется, и подумаешь, нужно ли тебе такое на постоянной основе. Только не сегодня, я уже заебался просто в край. Рекс стаскивает резинку с волос и принимается расчесывать спутанные пряди. Макс откладывает в сторону свой рисунок, выбирается из кресла и становится рядом, отражаясь вместе с ним в большом зеркале. У Рекса мелькает мысль, что сейчас брат предложит помочь ему с расчесыванием, но Макс не делает этого, просто внимательно за ним наблюдает. Когда Рекс заканчивает с волосами, Макс, продолжая смотреть на него в зеркало, осторожно обнимает со спины и пристраивает подбородок ему на плечо. В его действиях по прежнему не чувствуется агрессии, он кажется спокойным и расслабленным. Такого с ним не бывало даже в Доме, даже до того, как все пошло по пизде. Эта расслабленность заставляет отступить напряжение; привычно демонстрировать равнодушие — выстраиваемая не один год защитная реакция, с которой пришлось привыкнуть вести их общение; Рекс сам не может решить, как ему сейчас относиться к происходящему. Когда ладонь Макса медленно начинает путешествие под его водолазку, Рекс его не останавливает. И когда, щелкнув выключателем возле зеркала, Макс разворачивает его, прижимая к стене, тоже. Знакомый запах шампуня смешивается с запахом одеколона, у него все те же привычки, столько времени прошло, а память услужливо подкидывает эту информацию, будто возвращая в прошлое, в котором они были вместе, пока смерть не разлучит. Разлучает в итоге не смерть. Макс целует его, Рекс отвечает, путаясь пальцами в его длинных волосах, ощущает прикосновения на своей коже и не возражает, когда Макс расстегивает пряжку его ремня. Все это было в прошлой жизни, и закончилось, когда в той самой жизни появился Черный Ральф; и сейчас не важно, что они здесь, а где он — неизвестно. Невозможно материализовать его на месте Макса, невозможно их сравнивать. Зато можно закрыть глаза, вспомнить тот самый взгляд черных глаз — и деланное безразличие покрывается трещинами и рассыпается на осколки, Рекс стонет на выдохе, поддаваясь настойчивым рукам, позволяет делать с собой что угодно, словно прыгает с моста в пропасть; ответный стон эхом отдается в ушах, и, держа его в объятиях, Макс шепчет в ухо, очень тихо — я тебя ненавижу. Звук захлопнувшейся двери в тишине кажется оглушительным, Рекс медленно сползает по стенке на пол, подтягивает колени к подбородку и опускает лицо в ладони. Эмоциональная заморозка окончательно сходит на нет, и становится по-настоящему паршиво. Наконец-то. Проходит много времени, прежде чем Рекс находит в себе силы подняться и привести себя в порядок. Вновь «забытые» очки хочется выкинуть в мусорку, но Макс потом съест ему мозг чайной ложкой и заставит купить новые. И будет прав. Быстро навести порядок, все закрыть, перейти через дорогу и потянуть на себя тяжелую дубовую дверь. Поморщиться от врывающегося в уши галдежа, оседлать свободный табурет и произнести заветную фразу: — Я хочу нажраться. — А домой ты как поедешь? — Крыса не выказывает удивления его появлению, с равнодушной миной оттирает с барной стойки какое-то небольшое пятно. — Я не поеду домой. — Рексу не впервой проводить ночь на кушетке в своем кабинете, и домой ему сейчас хочется меньше всего. Крыса несколько секунд рассматривает его, вероятно, делает какие-то свои выводы и кивает. — Ясно.