Without you there's no place to belong

Часы показывают полдевятого. Посиделки вчера затянулись далеко за полночь, но Рексу на пьяную голову никогда не удается как следует разоспаться; сегодняшнее утро не исключение, а жаль. Скорее всего, он на данный момент единственное бодрствующее живое существо в этой квартире. И он совершенно точно больше не заснет. Поморщившись, Рекс садится на кровати и, стараясь проморгаться, оглядывается по сторонам. В кровати он один; Рыжая спит, свернувшись в клубочек на маленьком диване; кроме них двоих в комнате никого не наблюдается. За окном моросит дождь. Хорошо, что сегодня выходной; не очень — что придется выходить на улицу, если он хочет сегодня попасть домой, конечно. С желанием Рекс пока не определился, да и проснулся еще не до конца. Он по-прежнему в платье, так и не удосужился снять перед сном. Платье, на удивление, не мятое, видимо, особая ткань, да и чулки все еще целы. И даже не мешают — вчера они доставляли весьма ощутимый дискомфорт. Пока в действие не вступила алкогольная анестезия. Самочувствие почти в норме, как ни странно, после количества выпитого вчера можно было ожидать гораздо худшего. В голове постукивают молоточки, но интенсивность в пределах терпимого, чашка кофе легко справится с этим звуковым сопровождением и развеет остатки алкогольного тумана. Рекс соскребает себя с кровати, тихо, чтобы не разбудить Рыжую, закрывает за собой дверь в комнату, заглядывает в ванную, затем заходит на кухню в поисках кофе и застывает на пороге. Мертвец, в странной позе скорчившийся возле раковины, Рыжий, накрывшийся клеенкой вместо одеяла, спящий на полу в месте, где раньше стоял стол. Стол перевернут, ножки опасно топорщатся в пространство, на полу из туалетной бумаги и каких-то огрызков выложено некое подобие пентаграммы, в центре — вибратор, все еще включенный и странно крутится по кругу. Вполне подходящее зрелище для похмельного утра. Вчера зрелищ было предостаточно, но факт, что кому-то захотелось добавки, удивления не вызывает. Они все слишком давно знакомы друг с другом, чтобы уже не осталось возможности чем-то поразить до глубины души. Неизвестно, сколько времени он таращится на диво дивное; почувствовав движение за спиной, оборачивается и натыкается на взгляд Рыжей — все-таки проснулась. Как она с таким чутким сном могла спать в той богадельне, именуемой Домом, загадка. Кивнув ей, Рекс отступает в сторону, чтобы Рыжая тоже имела возможность оценить мизансцену. По выражению ее лица трудно судить, насколько высоко она оценила, но проснулась окончательно однозначно. — Ты что-нибудь об этом знаешь? — Сомнительно, но а вдруг. — Не-а, я легла спать до того, как они это сотворили. — Значит, все-таки мимо. — Это они вдвоем? — Ага. Остальные ушли вскоре после того, как ты отправился баиньки. — Интересно, что они хотели вызвать на свои посиделки. — И, наверно, хорошо, что не получилось. Хотя… — Проснутся — узнаем. Если они сами вспомнят, конечно. — А вот это вряд ли, эти двое всегда отличались глубиной алкогольной амнезии. Что ж, значит, у них будет веселое пробуждение. — Я бы выпил кофе. Если удастся найти. — Где-то он здесь точно был. Только как-то пробраться бы через это все и не свернуть шею. Фиг я буду порядок тут наводить, пускай сами разбираются со своим демоническим порталом. Рыжая наливает воду в чайник, щелкает кнопкой, быстро сполоснув две чашки, насыпает в них найденный в одном из ящиков кофе. Рекс предпочитает кофе варить, но сейчас лень возиться, да и, в принципе, не своими руками его устраивает еще и не такое. Закипевший чайник тихо звякает, Рыжая разливает кипяток по чашкам, ставит их на непонятно откуда взявшийся маленький поднос и, приглашающе кивнув Рексу, возвращается со всем этим обратно в комнату. — Я смотрю, ты уже сроднился с этими шмотками. — Рекс и сам чувствует себя именно так; по крайней мере, давно перестал их замечать. Как говорится, опыт не пропьешь. — В моих, как я понимаю, Крыса ушла. — Именно. Ей, в отличие от тебя, сегодня на работу. — Рыжая прихлебывает кофе, морщится и дует на покрытую пенкой поверхность. — Странно, что она так спокойно свои тебе оставила. — Если я их сгноблю, она просто потребует расплатиться. — Натурой? — Ну конечно, как же без этого; прямо с утра. — Не знаю, я ведь ещё ничего не сгнобил. Потом выясню, если что. — Рексу не хочется разговаривать, он еще не полностью проснулся, да и в принципе по утрам предпочитает тишину. Рыжая тоже еще сонная, так что дальше кофе они пьют молча — пока на кухне не раздается грохот, сопровождаемый несколькими отборными ругательствами. — Твою мать, это еще что за хрень?! — Судя по интонации, пробуждение у Рыжего вышло впечатляющее. Рекс и Рыжая, переглянувшись, зеркально ухмыляются. — Похоже, тайное останется тайным. — Рекс допивает кофе и вертит чашку в руках, всматриваясь в кофейные разводы. Рыжий шурует по квартире, сопровождая свои перемещения нецензурной лексикой. Кажется, из их сладкой парочки в кухне проснулся пока только он. — Есть еще надежда на Мертвеца. — У меня нет. — Узоры на кофейной гуще напоминают дерево странной формы, нечто похожее Рекс как будто где-то уже видел, но вспомнить, что и где, сейчас не представляется возможным. В комнату заглядывает помятый Рыжий, неразборчиво бурчит что-то вроде приветствия, принюхивается, оглядывая пустые чашки, недовольно кривится, потом переводит взгляд на Рекса и залипает. Усиленно моргает, видимо, пытаясь сообразить, что он видит, потом плюхается на диван возле Рыжей и ухмыляется во все тридцать два. — Как в старые добрые времена. — Скучаешь? — Вообще, Рекс думал, что услышит вопрос «почему ты в таком виде». Ну, хоть это Рыжий помнит; наверное. — Конечно, мы же еще вчера это выяснили. — Мы? — Ну да. Отлично смотришься, кстати. Можешь всегда так ходить. — Рыжий захватывает чашку Рыжей, в которой еще осталось немного кофе, опрокидывает его в себя. — Работу, правда, придется сменить, но отбоя от клиентов, думаю, все равно не будет. Хочешь, стану твоим сутенёром? — Тебе Габи мало? — Я готов расширить штат. — Я подумаю над твоим предложением. — Рекс лениво сползает с кровати и направляется к двери. Хочется убраться отсюда до того, как здесь станет совсем шумно и весело. — Мертвец еще спит, что ли? — Ага. А ты что, хочешь выпить с ним на брудершафт? — Как-нибудь потом. А сейчас я домой. — А ты достаточно протрезвел? Смотри, нарвешься на полицию, они вряд ли оценят твой прикид. — Уверен, в глубине души ты жаждешь именно этого. — Рекс выбирается из комнаты, заглядывает на кухню, убеждается, что Мертвец по-прежнему не с ними, и, вернувшись в прихожую, принимается облагораживать свой внешний вид верхней одеждой. Рыжий бурчит что-то из-за двери, встать проводить дорогого гостя ему, видимо, лень, но Рекса это ничуть не огорчает. Шум в ушах и туман в голове отступили, общий вид, правда оставляет делать лучшего, так что, действительно, надо постараться не нарваться на полицию. Рыжий все-таки высовывается в прихожую, чтобы послать ему прощальный воздушный поцелуй, Рыжая, обогнув его, выходит из комнаты, сообщает: — Тоже, пожалуй, пойду. Они вместе выбираются из подъезда, курят возле крыльца, на предложение подбросить ее Рыжая отвечает отрицательно, выкидывает сигарету и уходит по направлению к автобусной остановке. Хочется закурить еще одну, но еще больше хочется домой, так что Рекс переносит общение с палочками смерти к окончанию пути. На полицию он не нарывается, и это особенно замечательно, так как, похоже, протрезвел он все-таки не до конца. Потому что иначе, как пьяным бредом, не объяснить то, что он видит Черного Ральфа, выходящего из подъезда соседнего с ним дома. Парковаться приходится здесь, в его дворе все нормальные места заняты, Ральф не сразу замечает его, и только когда Рекс, хлопнув дверцей своей машины, прислоняется к боку и вынимает из кармана плаща сигареты, Ральф обращает на него внимание. Пару секунд раздумывает, затем всё же направляется к нему. Рекс ухмыляется. — Вы не меня ищете? — А ты что, здесь живёшь? — Ральф не выглядит удивленным, мельком взглянув на сигарету в руке Рекса, тоже вынимает пачку из кармана куртки. — Представьте себе. — Рекс закуривает сам, затем дает огня Ральфу. Ничего не значащий жест; как и то, что Ральф прикуривает от его зажигалки, игнорируя свою, зажатую в руке. — Надо же, какое совпадение. Но пока что не тебя, нет. — Пока что? — Рекс резко вдыхает дым и с трудом удерживается, чтобы не закашляться. Ральф наблюдает за ним как будто с легкой усмешкой, дым от их сигарет смешивается в единый причудливый рисунок. — Да. Пока что я ищу новую съемную квартиру. — И как? — Он что, правда собирается поселиться здесь? — Никак. Которую только что смотрел — не вариант, как и две предыдущих. Нет, не собирается. Было бы… слишком. Не хорошо, просто слишком. Слишком всё. Даже то, что они сейчас вместе курят. «— Как в старые добрые времена. — Скучаешь?» Да, черт возьми. Очень. — А с той, где сейчас живете, вас попросили? — Почти. Зажигалка выпадает из дрогнувших пальцев, Рекс, чертыхнувшишь, наклоняется за ней, и именно этот момент выбирает пуговица — единственная, на которую застегнут его плащ, — чтобы оторваться, присоединяясь к лежащей на асфальте зажигалке. Он выпрямляется, встречаясь взглядом с Ральфом — и словно переносится обратно в Дом, в тот день, когда он проигрывает Рыжему в споре. И тоже надевает платье и чулки. Уговор был провести в таком виде целый день, но Рыжий не уточнял детали, так что они изобретались Рексом по ходу действия. И, если не было необходимости находиться за пределами своей комнаты, он и не высовывался, на завтрак явился в плаще и сапогах, а позже валялся с книжкой на кровати уже во всей красе. В их комнате все и так видели, как он в это переодевался, да и в принципе на кровати в плаще и сапогах удобно только пьяному в задницу, а среди бела дня Рекс подобным не увлекался. И в какой-то момент на пороге появился Ральф, Рекс готов был поклясться, что тому пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы не отреагировать на представленное зрелище желаемым образом; что именно было желаемым, утверждать он бы затруднился, но точно не каменное выражение лица и провал в никуда во взгляде. Ральф выдержал паузу, сообщил, что Рекса вызывает к себе директор, а потом смотрел, как он сползает с кровати и запаковывается в плащ, и все такое же полное отсутствие эмоций на его лице и в глазах было просто аномалией — Ральф никогда раньше не выглядел лишенным чувств истуканом, а происходило при нем столь многое, что вряд ли это был шок. В дверях Ральф пропустил его вперед, и в какой-то момент по дороге к директорскому кабинету Рекс кожей почувствовал сверлящий взгляд — может, плод воображения, но было слишком осязаемым, чтобы оказаться фантомным; перед кабинетом директора Рекс внезапно обернулся, заглядывая своему воспитателю в глаза — и почувствовал, будто из него разом вынули все внутренности. Захватывающее ощущение, во всех смыслах, он точно псих, потому что хотелось растянуть это на подольше, а лучше — совершить еще какое-нибудь непотребство, но… — Тебя ждут. …но приходится отмереть — очень сложно, но кого это волнует, в самом деле — и войти, наконец, в злополучный кабинет. А там постараться применить полученные в процессе общения с Ральфом в последние несколько минут навыки владения собой и, вместо того, чтобы заржать во всю глотку, постараться изобразить равнодушие — и неосведомленность. Рекс проиграл спор, потому и расхаживал в образе готической шлюхи. А предметом спора было обещание Рыжего подарить директору резиновую надувную бабу; резиновая баба, очевидно, предназначалась для розыгрыша, потому что имела такой жуткий вид, что вряд ли ее можно было использовать по определенному назначению. Неизвестно, где Рыжий раздобыл это чудовище, в любом случае, пари он выиграл, а «Кэти» с парадным бантом, в живописной позе устроенная на директорском столе, скорее всего, была просто выкинута на помойку. Вернее, Рекс предполагал, что была выкинута, ибо директор никоим образом не дал понять их теплому сообществу, какова была реакция на подарочек. Похоже, кто-то решил, что негоже разбрасываться таким добром и вернул куколку обратно... почти. Вполне возможно, что сам Рыжий, из любви к искусству; или руководил процессом. Аккурат напротив окна кабинета, подвешенная за шею, «Кэти» тихо колыхалась в такт веткам большого дерева, к которым неизвестно как ее умудрились прикрутить. И непонятно, как теперь оттуда можно было ее снять, у этого дерева нижние ветки находились очень высоко, залезть на него представлялось едва ли возможным, дотягиваться из окна кабинета — слишком далеко, кто бы ни подвесил «Кэти», он явно имел способности к левитации. Рексу о повешении красотки никто не сообщил, возможно, посчитали, что у него уже есть неплохое развлечение. Которого остальных он коварно лишил, оттого сам приговаривается к лишению эпичного зрелища. Но судьба в лице директора распорядилась по-другому, и он имел возможность лицезреть сие в первых рядах и в хорошей компании. Помимо него в кабинете директора ошивались Макс, Рыжий, Мертвец, Волк и — неожиданно — Шакал Табаки; вероятно, собрали тех, кто мог претендовать на причастность к подобной выходке, на самом деле таких в Доме было гораздо больше, а для Шакала это вообще слишком мелко, но хоть на ком-то директору нужно было оторваться, так почему бы и не на них. Ральф и Шериф притулились возле стены и с невозмутимым лицами слушали разбор полетов. Акула разорялся долго, но результата никакого ожидаемо не достиг, выгнал всех взашей, а «Кэти» потом снимала с дерева вызванная пожарная бригада. В платье Рекс щеголял до глубокой ночи. Никаких сюрпризов больше не было, и Ральф куда-то подевался, Рекс специально курсировал по коридорам, но воспитатель как сквозь землю провалился; Рекс даже рискнул вломиться к нему в кабинет — чтобы обнаружить отсутствие хозяина и, выждав некоторое время, убраться восвояси. Рекс стряхивает наваждение, не помогает, взгляд из прошлого словно приковывает его к месту; сигарета давно докурилась сама, в распахнутом плаще холодно, но Рекс не застегивается, и плевать, что увидеть его посреди двора может кто угодно; пусть развлекаются, для него существует сейчас только Ральф и этот его взгляд. — Я вижу, пристрастия у тебя все те же. Похоже, что и у тебя, Черный Ральф. Хочется шагнуть навстречу, сократить разделяющее их расстояние, но Рекс удерживает себя — ничего хорошего из этого не получится. Он не будет делать вообще ничего — без недвусмысленного поощрения, а взгляд… Взглядам Рекс давно не рискует доверять. Так было и в Доме, они кружили друг напротив друга, но там от возможных [опрометчивых] решительных шагов удерживали — Ральфа, по крайней мере — социальные нормы, да и все это больше походило на игру, захватывающую, но безобидную, и не имеющую логического завершения. Точней, завершение всегда было одно и то же — Ральф отправлялся заниматься своими делами, оставляя Рекса в компании разочарования и сигарет. А сейчас… — Мне пора. Нужно успеть глянуть еще пару вариантов, да и работу никто не отменял. … и сейчас все как обычно. Рекс говорит что-то на прощание, он не запоминает, молча наблюдает, как Ральф садится в машину, полы распахнутого плаща треплет ветер. От холода уже начинает потряхивать, Рекс нервно застегивает оставшиеся пуговицы и снова закуривает.