Without you there's no place to belong

Время за полночь. Рекс выходит из такси, закуривает. Холодный воздух колет открытые участки кожи, неоновая надпись «Релакс» приветственно горит из-под веток большого дерева. Гей-клуб почти на окраине города, Рекс не был здесь больше двух месяцев, хотя обычно захаживает раз в две-три недели. Он даже затрудняется сказать, что его все это время удерживало на расстоянии. Ну вот, сегодня, наконец, свершилось. На входе новый охранник, но внешность кажется знакомой. Рекс почти сразу понимает, откуда — похоже, это тот самый тип, которому Арахис набивала смокинг на нефритовом жезле. Он, видимо, тоже узнает его, вряд ли можно иначе интерпретировать этот удивлённый взгляд, Рекс ухмыляется, расплачиваясь за вход, переводит взгляд на коллегу «смокинга» и зависает. — Вы же говорили про «Чёрный бархат», — с трудом выдавливает он из себя спустя бесконечные неизвестно сколько секунд. Это какой-то сюр, просто уже даже больше, чем слишком; как будто его кто-то проклял, и отныне он обречен встречать этого человека в самых неподходящих местах и еще менее подходящее время. На грани подсознания зарождается истерика, еще и накатывают воспоминания о предыдущей встрече, и Рекса начинает ощутимо мутить. — А еще я говорил, что там ремонт. Хотя удивительно, что ты вообще хоть что-то запомнил, учитывая твое тогдашнее состояние. — Ральф тоже как-то странно смотрит на него, невозможно распознать всю гамму чувств, но среди прочего, как и у его татуированного коллеги, явно проскальзывает удивление. И что-то еще, от чего под ребрами отчетливо пробегает какой-то болезненный холодок. И почему-то хочется оказаться как можно дальше отсюда. Рекс и так уже жалеет, что пришел, но к этому начинает примешиваться необъяснимая тревога. — Ну что, проходи, развлекайся. — Так Ральф на него раньше не смотрел, как будто внезапно что-то выяснил и еще сам не решил, как к этому относиться. И дело вряд ли именно в этой встрече, хотя и ее уже более чем достаточно. Рекс не может сообразить, что делать дальше, но руки, похоже, решают за него, принимаясь поспешно расстегивать пуговицы плаща. Ральф следит за этим с таким видом, словно сам не особенно верит в происходящее. Вполне возможно, что так и есть. — Странно, что ты не в платье. — Вон оно что. Действительно, как это он явился без визитной карточки. — А вам хотелось бы увидеть меня в платье? Надо было предупредить. — А еще лучше — о том, что перебрались сюда, Чёрный Ральф. Пришел бы уже давно, в любом виде, на выбор. Хоть неглиже. — В следующий раз обязательно. Следующий раз. Да. Обязательно. Тяжелый взгляд будто подталкивает в спину, на негнущихся ногах Рекс проходит в зал, как на заклание. Веселье еще не в разгаре, и за барной стойкой полно мест, Рекс занимает средний из трех стоящих рядом свободных стульев, заставляет себя выбрать коктейль полегче — он не собирался жестко набираться, даже когда шел сюда, но сейчас остаться в адеквате — уже дело принципа, даже если его трезвость и самообладание единственному небезразличному Рексу оценщику до голубой звезды. Отсюда он не может видеть Ральфа, но даже так чувствует его взгляд, он ютится под кожей, прокладывая лабиринт извилистых ходов и рассылая во все стороны порции озноба. Начинает подкатывать злость, хочется сбежать, демонстративно хлопнув дверью, и в то же время — выкинуть какое-нибудь коленце, как ему напутствовал Ральф, развлечься. Хорошо, что Крыса живет далеко отсюда, приходит мысль, потому что настроение у него, как если бы он что-то употребил. Было бы поближе — точно сгонял бы к ней и выпросил какое-нибудь платье. А потом сплясал бы на барной стойке. И у шеста. И, возможно, дал бы в морду типу в «смокинге», если бы тот попытался его утихомирить. Или бы просто дал, если бы на его месте был Ральф. Даже на глазах у потрясенной публики, можно прямо на сцене, например, в одной из клеток, предназначенных для танцоров. Под какой-нибудь блэк-металлический трэк. Вот только Ральф никак не предлагает взять, даже без публики и музыкального оформления. Ублюдство. — Привет. Ублюдство. Рекс с трудом выплывает из своих мыслей, последнее, чего ему сейчас хочется — реагировать на проявления внешнего мира; но внешнему миру без разницы проявления его внутреннего. Он нехотя оборачивается на голос — и встречается со взглядом янтарно-желтых глаз; будто в зеркало заглядывает. Приплыли. Макс опять весь в черном, несколько цепочек разной длины на шее, на каждой руке по несколько колец; нонсенс, он никогда не увлекался украшениями. Непонятно, с какой целью он выгуливает на себе его облик, да еще и в таком месте. Кажется, реакция охранника обретает объяснение. Обоих охранников. Только Ральф вряд ли мог принять Макса за него, он никогда их не путал, и дело было даже не в разной одежде. А «смокинг», наверно, подумал, что у него двоится в глазах. — Откуда ты взялся? — Прямо сейчас — вон из-за той симпатичной дверки, — Макс машет рукой в сторону двери, ведущей в санузел. — А вообще — ты серьезно задаешь такой вопрос? Что ты ожидаешь услышать — с луны свалился? — Не знал, что ты ходишь в этот клуб. — Рексу не хочется ругаться и спорить. И разговаривать тоже не хочется, во всяком случае, с Максом. Но, похоже, ничего не попишешь. Фаталити. — Ты прав, обычно я хожу в другие места. Но сегодня у меня особое настроение. — Сочувствую. — Правда? — Макс странно улыбается, затем внезапно берет его бокал и, глядя в глаза, медленно делает глоток. — Докажи. Рекс бросает быстрый взгляд в сторону выхода — никого. Ощущение присутствия определенного человека, тем не менее, царапает нервы, словно наждачной бумагой. — Зачем? — Ну, ты ведь за этим сюда пришел, так почему бы и не я? — Расставаться с его бокалом Макс явно не спешит. Хочется отнять и вылить остатки ему на голову. А бокал запихнуть поглубже в малопригодное для этого место. — Потому что это как дрочить, глядя в зеркало. — Раньше тебя это не смущало. — Еще один демонстративный глоток. — Мне надоело. — Неправда, но это и не важно. Улыбку Макса хочется раскрошить в пыль. — Попытайся абстрагироваться от нашей внешности. Можем даже представить, что мы только что познакомились, если тебе так веселее. Если дело только в этом. Не только в этом, и они оба все прекрасно понимают. И Рекс может встать сейчас со своего места и направиться к выходу, его никто не задержит. Он встает — и выжидающе смотрит на Макса. Тот ухмыляется, допивает его коктейль и отставляет пустой бокал. В туалете никого, но вряд ли это бы остановило, Макс затаскивает его в кабинку, щелкает задвижкой и, цепко ухватив за горло, прижимает к стенке. Кажется, он уже спланировал определенный сценарий, и собирается воплотить в жизнь, не интересуясь мнением всех действующих лиц. Что ж, пусть попробует, Рекс закрывает глаза — чтобы тут же получить тычок под ребра и команду: — Нет уж, смотри на меня. Я хочу быть уверен, что ты осознаешь, с кем находишься. Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем, просто еще не его выход; Макс целует, почти кусая, все так же держа за горло, это обездвиживание уже начинает напрягать, похоже, у Макса вполне определенное представление о продолжении, и Рекса оно абсолютно не устраивает. При любом знакомстве с продолжением он предпочитает активную роль, только одному человеку он позволил бы с собой так обойтись; и с Максом они менялись, но сейчас — черта с два. — Черта с два, — выдыхает Рекс, вырываясь из хватки настойчивых рук, толкает Макса к противоположной стенке и сжимает запястья, фиксируя по бокам от его головы. — Как скажешь, — ухмыляется Макс, снова одаривает его жестким поцелуем и, отвернувшись, хрипло смеется. — Только так будет неудобно. Ну конечно, дело только в позе, а в остальном здесь вполне ничего, Рекс тоже смеется, нервно, зло, разворачивает его лицом к стенке, наматывает волосы на кулак, Макс шипит, вздрагивая в его руках, но у Рекса нет желания с ним миндальничать. Загаданное исполняется своеобразно — ему же хотелось что-нибудь сотворить, конкретизировать он так и не успел, то, что в итоге происходит, вызывает протест и, одновременно, не менее сильное желание продолжить; плевать, что сценарий не его, игра актеров в большинстве случаев выходит за рамки первоисточника. Например, вместо того, чтобы почувствовать боль, можно причинить ее. Рекс не заморачивается с растяжкой — и убеждается, что растягивать не нужно, конечно, Макс же сюда не пиво пить пришел, так что должен был предусмотреть возможные варианты развития событий. Рекс зажимает ему рот ладонью, как Макс и просил, не закрывает глаза — осознавай, где и с кем находишься — и мстит за это, оставляя под пальцами синяки на бедре и следы зубов на открытой шее. — Сволочь… — стонет Макс на выдохе, вывернувшись из-под его ладони. Да. Рекс не удивился бы, узнав, что брат может читать его мысли. Чувствовать может точно. «Не закрывай глаза». Не помогает. Осознаваемый видеоряд не изменяет абсолютно ничего. Где-то хлопает дверь, мелькает мысль — последняя связная — что сейчас их, скорее всего, выкинут отсюда, Макс стонет в голос, скользя ладонями по гладкой лакированной поверхности, Рекс снова затыкает ему рот, на ладони сразу же сжимаются зубы, боль подстегивает, и его тоже выносит из реальности. Макс обессиленно прижимается к стенке и, едва придя в себя, сипит: — Убирайся. С удовольствием. Выйти, а не выползти из кабинки — задача не из легких, но он справляется. Дверь за его спиной сразу же захлопывается, слышно, как щёлкает задвижка. Рекс, помедлив, все же подавляет желание прислониться спиной к двери и сползти по ней на пол, вероятно, этому немало способствует внимательный взгляд охранника, хрен знает, сколько времени он уже тут находится, но то, что он не только что зашёл, сомнению не подлежит. Значит, хлопнувшая дверь ему не почудилась, хорошо ли, что это не Ральф, Рекс сейчас сформулировать затрудняется. Собирает остатки самообладания в кучку, показывает знак мира и не спеша дефилирует на выход; уже выбравшись из санузла и отдалившись на некоторое расстояние, слышит, как «смокинг» тарабанит в дверь кабинки, в которой закрылся Макс. Что ж, удачи. Теперь главное — не столкнуться с Ральфом. Дверь черного входа закрыта, но у Рекса есть подходящий ключ. Если они не сменили замок… — Уже уходишь? Твою мать. Рекс оборачивается, стараясь, чтобы не вышло судорожно. Кажется, удалось. — Хотите составить компанию? — Ты же не в платье. — И это, вне сомнения, единственная причина. — Какая жалость. Но я уже обещал, что учту ваши пожелания. А сейчас можно мне уйти? — Идем, я провожу тебя. Да что ж ты будешь делать. Из туалета как раз показывается «смокинг», волоча за собой полубессознательного Макса. — Не пойму, что с ним. Выглядит, как обдолбанный, но зрачки вроде в норме. — Рекс? — Ну да, конечно. — Что? — Голос, на удивление, звучит ровно. Чудеса. — Ты что-нибудь можешь сказать по этому поводу? Могу. Отъебись. — Я ничего об этом не знаю. — Пристальный взгляд «смокинга» пытается просверлить в нем дыру. Рекс расслабленно смотрит ему в глаза. «Пикнешь — и я расскажу про тату. И фото покажу». «Смокинг» отводит взгляд первым. Макс прикидывается ветошью. — И ты бросишь его здесь в таком состоянии? — Его состояние — исключительно его забота. Я тут ни причем. Но могу закинуть домой, все равно на такси поеду. — Взгляд черных глаз щекочет нервы, так и подмывает совершить очередное безумство; Рекс, не давая себе времени передумать, подходит вплотную к Ральфу и целует плотно сжатые губы. Время на секунду останавливается — и тут же снова возобновляет свое движение, Рекс отступает на шаг, игнорируя возможную реакцию Ральфа, оборачивается к Максу. — Я подожду тебя снаружи. — Да пошёл ты. — Ни следа наркоманского трипа, взгляд ясный и напряженный, на лице отчетливо проступает злость. Похоже, шоковая терапия оказывает воистину живительное действие, Рекс спокойно смотрит в ответ и лучезарно улыбается. — Как скажешь.