Поющие под луной

В Школе Волшебства и Чародейства Хогвартс не работают такие магловские изобретения, как сотовые телефоны, компьютеры, смарт-часы и другие устройства, которые стали неотъемлемой частью жизни современных не волшебников. Однако благодаря феноменальному изобретению магглорождённой волшебницы в середине нулевых, удалось разнообразить волшебный мир маггловскими технологиями. Чистокровные волшебники всегда относились к изобретениям маглов скептически и избегали их использования, а кто вырос в семье не волшебников, с радостью брали с собой в школу такие устройства, чтобы оставаться на связи с семьёй. Мама Бомгю стала одной из таких маглорождённых волшебниц, и теперь юноша мог без препятствий слушать свою любимую музыку в наушниках.    Музыка для него — это способ уединения, убежать от тоскливой реальности, отбросить давящие и навязчивые мысли. В наушниках худощавого юноши играла ритмичная мелодия. Он с трудом тащил свой багаж до башни, на его белой и тонкой коже лица появлялись мелкие капельки пота, которые он время от времени стирал рукавом школьной формы, которая казалась на нём немного великоватой из-за его невысокого роста и узких плеч. Он зачесал пятерней сырую чёлку назад, открывая лоб, что для него не свойственно, ведь он держал чёлку длинной, которая шторкой закрывала его не по годам мелкие и тонкие морщины в уголках тонкой кожи усталых глаз и вечные тёмные круги под глазами. Честно признаться, он был не доволен своей внешностью; он выглядел как белая ворона среди остальных студентов школы — азиатский разрез глаз, пухлые губы, какие больше подходят для девочек, но не для юношей. Он их не любил и чаще всего ходил, поджимая их, чтобы они казались тоньше. Ещё у него была нездоровая бледная кожа, что делала его ещё большей белой вороной и среди азиатов. В британской школе их было не так уж и мало, даже его сосед по комнате и по совместительству друг — кореец, которого звали Чхве Субин.   — Альбус Дамблдор, — уставшим голосом произнёс юноша даме из портрета, та кивнула в ответ и разрешила ему войти.   Студенты уже собрались в гостиной, чтобы отпраздновать возвращение в школу. На него никто не обратил внимания, за исключением одной девочки. Бомгю ей нравился ещё с прошлого года. Эмме Уайли очень нравилась таинственная аура, окружавшая юношу и делавшего его ещё более загадочным и притягательным. Юноша игнорировал её любые попытки просто заговорить и делал вид, что её просто не существует. Девушка не унывала. Бомгю думал, что она не умеет это делать, просто-напросто — она всегда гиперактивна, её васильковые глаза излучали жизненную энергию, а голос был звонкий и мелодичный, разрезающий тишину и покой, которая всегда окружала парня.   Бомгю не слышал музыку, смех и разговоры окружающих из-за наушников. Он еле добрался до комнаты, глубоко вдохнул, чувствуя специфический запах непроветренной комнаты, и стянул наушники на шею, радуясь, что, наконец, добрался до комнаты, не потянув спину. К нему сразу же подлетел его сосед и заключил в крепкие объятия. Бомгю терпеть не мог объятия, но прощал другу. Такую вольность он позволял только Субину. Маленькие губы гриффиндорца растянулись в улыбке, а глаза превратились в щёлочки. Субин тоже был сдержанным человеком в плане прикосновений, но с Бомгю он мог обращаться как хотел: много обнимал его, несмотря на сопротивления, и любил лежать с ним на одной кровати, обнимая и болтая без умолку. С другими людьми он не был так открыт, даже наоборот. К ним он относился крайне недружелюбно, но лишь с теми, кто не подходил под его стандарты. А стандарты его были просты, как пять кнатов — это честность, доброта и не быть слизеринцем. Это, в общем-то, всё, что нужно было, чтобы понравиться Субину. Его тёмные волосы переливались в тёплом и мягком свете свечей, а в чёрных глазах поблёскивал свет, исходящий от того же источника света.   — Я же не пропустил ничего важного, — Бомгю дотащил чемодан до своей кровати и упал на неё, чувствуя, как мелко трясутся мышцы рук от перенапряжения. Бомгю и так знал, что не пропустил, ведь из года в год директор повторял одно и то же, но всё равно решил поинтересоваться.   — Ну, — протянул брюнет, вспоминая речь директора, — сказали, что посещение Запретного леса строго запрещено, — он издал смешок в кулак и многозначительно взглянул на ухмыляющегося Чхве, — и что там небезопасно находиться студентам. В коридорах запрещено бегать и использовать магию. Вроде все. А, нет, не всё, — Бомгю одним глазом заинтересованно посмотрел на соседа, — это уже не директор сказал, но говорят, что видели в прошлом году тигра, кажется, на опушке леса. В последний день.   — Тигра? — скептически поднял бровь Бомгю, не веря своим ушам. — Что за бред. В этом лесу живут одни кентавры да волки.   — Или один волк, — тихо произносит себе под нос Субин, зная, что Бомгю его услышит, и лукаво поглядывая на Бомгю, тот лишь закатывает глаза. — Так, ладно, — он громко и резко хлопнул ладонями, из-за чего Бомгю вздрогнул, — я пойду вниз, а про тебя не спрашиваю — всё равно не спустишься, — Бомгю кивнул и подмигнул другу. — Может быть, вернусь под утро, может ночью, как пойдут дела, — он многозначительно заискрил глазами, намекая на то, что сегодня он проведёт ночь с какой-нибудь симпатичной гриффиндоркой или даже когтевранкой, или пуффендуйкой. Ему было без разницы, с какого она факультета, кроме слизерина.   Бомгю вновь закатил глаза и проводил Субина взглядом до двери, которая закрылась с громким хлопком. Чхве пробурчал себе под нос, мол, нельзя потише закрывать двери, и принялся раскладывать вещи из чемодана. Предварительно надев перчатки и плотную медицинскую маску, он разложил свои сушёные травы в тумбочку, предназначенную для одежды, стараясь почти не дышать, чтобы аромат не осел в горле и в лёгких. Иначе он будет задыхаться и долго кашлять. Выбросив перчатки, он аккуратно повесил одежду в платяной шкаф на своей стороне комнаты и спрятал чемодан с множеством стеклянных флаконов с зельем отвратительного вкуса под кровать. Он тщательно помыл руки в ванной комнате, снял маску и вышел обратно в комнату.   Желудок начал издавать неприятные звуки — ужин он пропустил, а до завтрака ещё долго ждать. Он прямо из комнаты ощущал запах вечеринки: запах ядрёного огневиски вперемешку со сливочным пивом, а шум, доносящийся снизу, бил по его чувствительному слуху, поэтому проходить сквозь эту толпу пьяных гриффиндорцев не было никакого желания, но пустой желудок был непреклонен. Если бы не он, Бомгю бы не вышел из комнаты до завтрака. Стоит только выйти, как юноша чувствует тошнотворный запах алкоголя, парфюма и студентов. Он перестал дышать, когда проходил через гостиную. Он уже предвкушал запах многовековой пыли, масляных красок и бронзы от висящих картин из коридора, как его окликнул подвыпивший друг. Бомгю бы сделал вид, что не услышал из-за громкой музыки, но Субин знал прекрасно, что Бомгю его слышал, поэтому и позвал. Субину немного надоело, что его друг детства не принимает участие в своей и его, Субина, бурной подростковой жизни, а предпочитает скрываться в одиночестве, посвящая себя своим наушникам или гитаре, не зная прелестей активной жизни. Они не раз говорили об этом, и Субин порой выдавал такую фразу: «Не стоит зацикливаться на своём недуге, а может стоит на мире вокруг?» Бомгю на это только всегда едко хмыкал и закрывался в своём мире раз за разом. «Нормальному» человеку никогда не понять его.   — Бомгю! Выпей с нами! — в руку ему всучили стакан со сливочным пивом.   Бомгю оценил содержимое, похожее на мочу гоблина с кислой миной и поморщится. Он не собирался пить. Не сегодня. Никогда. Субин после выпивки становится весёлым и громким — душой компании, можно сказать, которому все остальные в рот заглядывали и благоговейно слушали. Особенно Оливер Донован. Он как хвостик ходил за Субином, искал повод, чтобы оказываться в его компании, и пытался быть похожим на Чхве. Даже волосы подстриг под горшок, как у Субина, и перекрасил в тёмный цвет. Но Субин игнорировал его и иногда огрызался в его сторону, чтобы тот перестал ходить по пятам, но сильнее начинал нравиться юноше.   — Мне нужно идти, — Бомгю говорит громко, чтобы перебить громкую музыку, на ухо Субина и смотрит извиняясь.   Субин только похлопал его по плечу, мрачно вздохнув, и забрал стакан из его рук. Его сразу же жадно забрал ошивающийся рядом с Субином Оливер. Бомгю сделал вид, что не заметил этого, и, наконец, вышел из гостиной. Сделав глубокий вдох, он спустился на первый этаж. На первом этаже он почувствовал затылком, что за ним кто-то следит, прислушался, но ничего не услышал. Он резко обернулся и никого не увидел. Должно быть, у него мания преследования. Бомгю усмехнулся про себя, но липкое ощущение не покидало его, словно кто-то сверлит его затылок взглядом. Гриффиндорец решил снова обернуться, доставая палочку из кармана мантии, готовясь атаковать. Но кого? В коридоре было пусто, только призрак одиноко пролетел из Большого зала и растворился в стенах замка. Бомгю сглотнул вязкую слюну, неуверенно спрятал палочку обратно в мантию и направился на кухню, где попросил у эльфов стейк слабой прожарки с кровью, соус тар-тар и гранатовый сок.   Кухня — это такое же помещение, как и Большой зал. Столы здесь расставлены точно так же, как для студентов и преподавателей. Но вместо студентов снуют туда-сюда занятые эльфы. Бомгю постукивал пальцами по дубовому столу, создавая ритм знакомой мелодии в попытке сконцентрироваться. Здесь пахнет приятнее всего — едой. Была бы воля студента, он бы предпочёл жить здесь. Запахи не раздражают, и домовики  не пытаются завести бессмысленные разговоры. Бомгю не жаждет общения с кем-либо, для этого у него есть Субин. Есть ещё, конечно, мама, но она сейчас далеко, и юноша может довольствоваться только общением с другом.   В прошлом году Эмма прямо сказала Бомгю, что он красив, и поэтому с ним хотят знакомиться. Но спросил ли его кто, хочет ли он сам заводить новые знакомства? Поэтому он решил, что в этом году станет ещё более невидимым, тише воды, ниже травы. А насчёт своей внешности… Бомгю сам себя не считал красавцем, поэтому был искренне удивлён, услышав такое заявление от девушки.   Домовик принёс ужин для «господина», поклонился и быстро ретировался по своим делам. Бомгю с удовольствием насладился своим персональным ужином. У него появлялась тяга к сырому мясу. Сегодня ему хотелось умять стейк слабой прожарки, а завтра захочется сырое. Домовые эльфы осведомлены о предпочтениях Бомгю и уже не удивляются, когда юноша приходит на кухню, чтобы попросить особенный ужин.   Счастливый, насколько это возможно, и сытый, Бомгю направляется обратно на свой этаж. Он уже издалека слышит музыку и гул, затем останавливается перед портретом Полной Дамы. Снова его охватывает чувство, будто за ним кто-то наблюдает. Если в первый раз это могло быть совпадением, то во второй раз стоит прислушаться к своим ощущениям. Юноша выхватывает палочку из кармана мантии и поворачивается, выставляя её вперёд и готовясь произнести заклинание, если потребуется. Но никого не оказалось. В голову прокралась мысль, что, должно быть, кто-то скрывается под мантией-невидимкой и следит за ним.   — Ревелио, — голосом, который звучит низко и уверенно, произносит Бомгю, но к своему удивлению никого не обнаруживает.   Он всё же настороженно оглядел этаж в радиусе своей видимости, но чувство, что ещё кто-то присутствовал на этаже, не оставляло его в покое. Чтобы избавиться от этого ощущения, он быстро шёпотом назвал пароль и зашёл в душную гостиную. К его удивлению, гул стоял из-за студентов, чьи гормоны бурлят. Они играли в «бутылочку». Бомгю с отвращением оглядел целующуюся парочку и поспешил подняться в свою комнату, пока его не обнаружили и пригласили присоединиться. Таким разве занимаются на старших курсах? Бомгю вспомнил, как он всего лишь однажды играл на третьем курсе и был вынужден поцеловаться с парнем из Когтеврана. Мало того, что это был парень, так у того парня были ещё очки, которые больно врезались в переносицу, а студенты в шоке наблюдали за ними, не веря, что два парня вообще способны на такое. После этого он больше не участвовал в подобных играх, хоть Субин иногда и звал его.   Однако его успели обнаружить до того, как он успел подняться в комнату. Это был Субин. Бомгю лишь чертыхнулся про себя, оглядел Субина через плечо, который скуксил губы, от чего Бомгю даже удивился, ведь на людях он никогда не делал так. Ну-у-у, если он поиграет один раз, ничего не случится, верно? Тем более, он ускользнёт незаметно, пока очередь до него не дойдёт, под шумок, так сказать. Он присел между семикурсницей и однокурсником. Очередь как раз дошла до Эммы. Она с большим энтузиазмом покрутила бутылочку, поглядывая на Бомгю. Бомгю кожей почувствовал её взгляд, а сам не удосужился даже взглянуть на неё.   Она с замиранием сердца и глазами, полными мольбы у Мерлина, глядела на то, как крутится бутылочка. Бомгю было всё равно до того момента, когда она стала замедляться и остановилась. Девушка разочарованно вздохнула, а Бомгю с облегчением выдохнул. Горлышко указывало на однокурсника Бомгю, сидящего рядом с ним. Бомгю поблагодарил того же Мерлина за играющий в его пользу исход. Девушка крепко зажмурила глаза и даже не отвечала на поцелуй. Парню тоже было не по себе, но это была всего лишь игра, которую не стоило воспринимать слишком близко к сердцу. Не прошло и десяти секунд, как девушка похлопала парня по груди, чтобы он скорее прекратил её целовать. Оба покраснели с корней волос до пят и возвратились на место. Девушка сделала большие глотки сливочного пива, чтобы поскорее забыть этот позор, затем взглянула на скучающего Бомгю и сделала ещё больше глотков.   Далее наступила очередь Субина. Девушки подались ближе, чтобы посмотреть, на кого же укажет бутылочка. Субин пользовался популярностью у девушек, и все об этом прекрасно знали. Он не спал со всеми подряд, но иногда, как планировал сегодня, мог уединиться с кем-нибудь. Он прокрутил бутылочку и подмигнул своей однокурснице. Та тут же смутилась и будто потеряла голову, покраснев, словно спелый помидор. Бомгю безучастно наблюдал за всеми, думая, что после того, как Субин будет целоваться с кем-нибудь, он ускользнёт незамеченным. Его пнули локтем в бок, и Бомгю вернулся в реальность, оглядывая девушку, которая ткнула его. Она с прищуром и любопытством смотрела на него и указала головой на бутылочку. Он перевёл взгляд на бутылочку и к своему ужасу, только что заметил, что горлышко указывало прямо на него. Гриффиндорец поднял голову на такого же шокированного Субина. Им же необязательно это делать? Субин мог поцеловаться с девушкой, которая сидела рядом с Бомгю, но точно не с ним. Они же всё-таки друзья. С двух сторон его как будто специально подтолкнули вперёд, а Субин сам вышел на середину. Бомгю подошёл к нему, переглядываясь на остальных любопытных студентов, которые с нетерпением ждали, что же будет дальше.   — Нам же не обязательно это делать, — замялся Бомгю, чувствуя, как ему становится страшно неловко, а горловина свитера начинала душить колючими пальцами.   — Как это необязательно?   — Таковы правила.   Слова роем донеслись со всех сторон до юношей. Бомгю готов был провалиться сквозь пол. Он до последнего надеялся, что Субин не станет его целовать, пока не почувствовал чужие губы на своих. Он замер и распахнул глаза так широко, насколько это было возможно, видя слишком близко лицо Субина, у которого были закрыты глаза. Бомгю даже мог видеть, как подрагивали его ресницы. Он был весь напряжён, когда, кажется, Субин не испытывал неловкости, будто наслаждался процессом. Бомгю почувствовал, как Субин придвинулся ближе, а его рука невесомо прикоснулась к его пояснице. Субин целовал мягко и осторожно, не углубляя поцелуй, стараясь сделать всё так, чтобы не навредить Бомгю. Но Бомгю это не поможет, потому что он целуется с Субином! С его, мать его, другом, с которым он даже представить не мог, что будет когда-либо целоваться! Эти две вещи казались несовместимыми, и вселенная сейчас должна была схлопнуться. Но ничего не происходило. Бомгю слышал лишь, как быстро бьётся чужое сердце. Слишком быстро.   В напряжённой тишине причмокивание показалось слишком громким, когда Субин первым отстранился, пока Бомгю глядел на него всё ещё распахнутыми из-за шока глазами. Он проглотил с большим усилием ком в горле. Субин скрыл улыбку, показывая свои ямочки и глядя на Бомгю слегка опьянёнными глазами, затем, как ни в чём не бывало, сел на место под бурные возгласы остальных. Бомгю всё ещё ощущал вкус сливочного пива на своих губах и слышал ненормально бьющееся сердце Субина, хоть тот и выглядел спокойным, словно ничего не произошло.   Бомгю не намеревался продолжать этот вечер. Ему вообще не стоило останавливаться, и нужно было проигнорировать Субина. Иначе он бы не чувствовал себя сейчас так, будто он поступил неправильно, и не случился бы разрыв шаблона в его голове. Он поднялся в комнату и зашёл в ванную комнату, где остервенело стал чистить зубы, а после растёр лицо до покраснения холодной водой и вафельным полотенцем. Переодевшись в пижаму, он лёг под одеяло, глуша в себе панику и пытаясь прийти в себя. Но в голове только и делало, что крутилось лицо Субина вблизи и его мягкие губы со вкусом сливочного пива.   Бомгю видел, как Субин целуется с девушками, и это было не похоже на то, как он поцеловал его. Можно было сказать, что целовался он развязно и страстно, что девочки таяли в его руках мягким пломбиром. Но с Бомгю он не позволил себе быть таким раскрепощённым. А то, что Субин приблизился настолько близко, что между ними буквально остался миллиметр, Бомгю не мог объяснить. Он закрыл глаза, надеясь поскорее уснуть и забыть о поцелуе, но услышал шаги, поднимающиеся по лестнице, и узнал по ним своего долговязого друга. Бомгю засопел и закрыл глаза, сделав вид, что уснул. Он услышал, как Субин зашёл в комнату, тяжело вздохнул, как его одежда упала на пол и как негромко заскрипела чужая кровать под тяжестью подвыпившего тела. Бомгю не двигался и старательно сопел, чтобы у Субина не возникло подозрений, что тот не спит. Кровать Субина заскрипела снова, его ноги тяжело опустились на холодный пол, и он, слегка шатаясь, скрылся в ванной комнате. Блондин только сейчас понял, что всё это время был напряжён до боли в мышцах и смог расслабиться только сейчас.   Бомгю ещё сильнее напрягся, когда Субин вышел из ванны и подошёл не к своей кровати, а к кровати Бомгю. Он стоял так некоторое время, размышляя о чём-то, а затем коснулся плеча Бомгю. Тот повернулся к Субину щуря глаза, делая вид, будто только что проснулся.   — Можно лечь с тобой? — спросил он, мягко и пьяно улыбаясь.   Бомгю кивнул и поднял одеяло, чтобы Субин мог укрыться тоже. Это было нормально в их отношениях. По крайней мере, до сегодняшнего вечера. Субин обнял Бомгю за живот, прижался к нему и почти сразу засопел. Бомгю теперь даже не знал, как ему вести себя с Субином после этого дурацкого поцелуя. Он даже не мог определить, понравилось ему или нет. Но, вероятно, нет из-за собственных страхов, засевших в голове. Субин целовался, может и хорошо, ведь у него было больше опыта в этом, чем у Бомгю, целовавшийся только в четырнадцать. Но Бомгю не мог сосредоточиться конкретно на поцелуе. Он был в тот момент в большом шоке. Может, Субин сможет вести себя как ни в чём не бывало? Вообще-то Бомгю тоже, но не вспоминать об этом он не сможет. Если только не попросить кого-нибудь применить на нём «Забвение». Не разрывать же дружбу лишь из-за какого-то поцелуя во время тупой игры в бутылочку…   Во сне Субин прижался ещё ближе к Бомгю и уткнулся носом в его волосы. Бомгю лишь заскулил от бренности и бредовости его жизни на начале шестого года обучения и попытался всё же уснуть.   Спойлер: уснул он только ближе к утру.     Когда Бомгю проснулся, он не обнаружил рядом с собой Субина, в комнате его тоже не оказалось. Взглянув на время, он поспешил собраться на первое занятие в новом учебном году, не забыв нацепить большие наушники на шею. Ему пришлось пропустить завтрак, так как он услышал, как прозвенел колокол на первое занятие, когда выбегал из гостиной. Он чуть не поскользнулся в коридоре. Он громко чертыхнулся, на что получил неодобрительный взгляд волшебника с портрета, но Бомгю было всё равно, потому что он опаздывал на занятие и ему нужно было спешить. В такие моменты он хотел, чтобы в школе появились лифты, хотя бы как в Министерстве. Бомгю быстро устаёт. Благо кабинет рун находился на его этаже, и он успел проскользнуть в класс сразу же вслед за профессором. Предмет был непопулярным среди студентов, и свободных мест было предостаточно. Бомгю выбрал этот предмет лишь потому, что не понимал, чем хотел бы заниматься в будущем. Да, ему нравится слушать музыку, нравится её создавать и слушать, как мелодия волшебным образом выходит из-под пальцев гитары, но это было несерьёзно и было лишь хобби. Так на самом деле говорил брат мамы, который не сильно жаловал юношу и всегда вбивал в голову, что он похож на своего отца, у которого лишь ветер гулял в голове, поэтому он их и бросил. Ему нужно было влияние мужской фигуры в его детстве, и этой фигурой, увы, оказался его дядя, внушивший, что музыка — это несерьёзно. Но руны сами по себе были интересными. Порой он даже помогал Субину с переводом для его докладов и рефератов. В любом случае, Бомгю считал, что занимается ими не просто так, и этот предмет ему понадобится. Когда-нибудь. В классе было только несколько студентов: Бомгю, ученик Когтеврана, двое из Пуффендуя и двое из Слизерина. Совсем не густо. Но Бомгю даже нравилось, что их было немного. Толпа его обычно напрягает. Вчера она должна была напрячь ещё больше, и нужно было подняться наверх... Бомгю уже не может отмотать время назад, убежать и спрятаться под кроватью, чтобы только не сталкиваться с губами Субина. Жаль, что нельзя переместиться во времени. От воспоминаний у него даже ладони вспотели. Он разгладил светлую чёлку рукой, чтобы она скрыла его стыдливые глаза. Бомгю даже рад, что Субин ушёл раньше, иначе состоялся бы очень неудобный разговор. Но это всё равно неизбежно, и хотелось запихнуть этот разговор в бесконечный ящик. — Я не планирую нагружать вас на моём предмете так сильно, как делают ваши профессора на последних курсах, поэтому зачётом для зимней сессии послужит небольшой рассказ, который вы должны будете сами написать в парах, — с энтузиазмом произнесла профессор. — На сорок дюймов хватит. Можно и больше, но желательно не меньше. Энтузиазм Бомгю рос как воздушный шарик с каждым произнесённым словом профессора, но он тут же сдулся, когда услышал фразу «разделиться на пары». Пуффендуйцы и слизеринцы сразу же объединились и, казалось, были рады такому развитию событий. К Бомгю обернулся когтевранец, а Бомгю мельком взглянул на него и лишь кивнул. Он не хотел с ним работать в паре, потому что их связывало стыдливое прошлое, когда они поцеловались перед всеми, когда они только ступили на опасный путь пубертата. Тот тоже был не в восторге, но, кажется, ему понравилось такое задание больше, чем Бомгю. И почему Бомгю преследует эта бутылочка? Его первый поцелуй был с этим юношей, с которым он общался только тогда, и больше они старались не пересекаться. А теперь ещё и ему пришлось из-за неё поцеловаться с лучшим другом. Это был последний раз, когда он сыграл в эту идиотскую игру. Фу, фу, фу. После колокола Бомгю стал собираться и замер, когда перед ним возник когтевранец. — Привет, Бомгю, — он стоял перед юношей, взгляд его был непроницаемым. За тонкими линзами круглых очков его большие глаза, кажется, совершенно не моргали, из-за чего он казался немного устрашающим. — Когда можем встретиться и обсудить наш рассказ? Бомгю было неудобно разговаривать, глядя на юношу снизу вверх, поэтому поспешил встать со скамейки. Они были примерно одного роста, но у когтевранца плечи были намного шире, из-за чего он казался выше и крупнее. Его причёска напоминала причёску Субина, но волосы были длиннее, тоньше и были не такого насыщенного тёмного цвета, как у Субина. — За неделю до сессии, думаю, мы успеем всё написать и сдать мисс Бабблин, — предложил гриффиндорец, оставив слегка растерянного брюнета в кабинете, который даже не успел возразить, и поспешил скорее на другое занятие.   Незачем им так часто встречаться, чтобы написать небольшой рассказ. Одного раза хватит. Тем более им необязательно придумывать что-то с интересным и захватывающим сюжетом. Как на счёт жанра повседневность? Если Тэхёну, так звали когтевранца, понравится такая идея, то даже напрягаться не нужно будет. Довольный своей идеей, Бомгю садится на заднюю парту, натягивая на уши наушники. Но Тэхён учится с ним на одном курсе, и у него такие же предметы, как у Бомгю, если не больше. Он заходит следом за Бомгю и садится с ним, чем удивляет юношу, который уставляется на него и опускает наушники.   — Э-э-э, ты решил уже сейчас начать работу над заданием мисс Бабблин? — с недовольством спросил Бомгю, приподнимая бровь в недоумении.   Никто из студентов до этого не подсаживался к нему. Он всегда работал в одиночку, даже над парными заданиями, потому что его нездоровый внешний вид в основном пугал остальных студентов.   — Нет, — коротко ответил Тэхён, — а ты?   — Нет, конечно, — другого ответа у Бомгю и не было.   Тяжело вздохнув, он решил не обращать внимание на соседа по парте, который сидел ровно, сложив руки на парту, как приличный ученик, и слишком часто указательным пальцем приподнимал к переносице сползающие круглые очки в тонкой оправе. Бомгю совсем не знал этого юношу лично и ни разу с ним не общался после событий двухлетней давности, но слухи про него ходили, что он самый настоящий ботаник, возглавляющий какой-то клуб с такими же ботаниками, как и он сам. В этом клубе они выполняли домашние задания другим студентам за деньги. Ничего криминального, но они туда никого не впускали, кроме своей группы. Бомгю никогда не интересовался ими, поэтому ему было на них всё равно, а домашние задания выполнял самостоятельно, даже умудрялся помогать иногда Субину, который был не самым прилежным студентом, позволяющим себе пропускать занятия, ссылаясь на тренировки по квиддичу. В этом был плюс квиддича. Единственный, по мнению Бомгю. После занятия Бомгю собрал свои вещи и поспешил в Большой зал. Ему до жути хотелось есть, его организм требовал сырого мяса, но во время обеда посреди десятков учеников он мог позволить себе съесть только какую-нибудь запечённую сардельку, чтобы хоть немного унять свой аппетит. Под ложечкой засосало. Он остановился на выходе из аудитории, как вкопанный, из-за чего получил возмущённые возгласы позади себя от голодных студентов, которые тоже хотели быстрее оказаться на обеде. Если там будет Субин..? Как же он будет смотреть ему в глаза? Волнение скручивало желудок в тугой узел, из-за чего к его горлу подступила тошнота. — Ну ты выходишь? — рявкнул кто-то прямо над его ухом. Бомгю сморщился от громкого звука и вышел из кабинета. Студенты теперь могли беспрепятственно выйти из аудитории. В Большом зале Бомгю оглядел битком набитый стол, и перед глазами появились тёмные мушки, когда он заметил знакомую макушку. Он уминал обед, не обращая ни на кого внимания, но всё же порой оглядывался на вход в поисках лучшего друга. Будто почувствовав на себе взгляд, он выпрямился и обернулся ко входу. Он помахал младшему и похлопал по пустующему месту рядом с собой. Субин выглядел обычным? Будто вчера ничего не произошло. Бомгю даже немного расслабился, но ещё не до конца, ведь ему предстоял непростой разговор. Бомгю присел на скамейку рядом с Субином и получил от него в лицо лучезарной улыбкой, которая сбила с толку гриффиндорца. Бомгю сглотнул вязкую слюну и нервно поднял уголки губ. От Субина это не могло не ускользнуть. — Что-то не так, Бомгю? Он ещё спрашивает? Конечно, что-то не так, они же поцеловались, чёрт возьми! Бомгю, нахмурившись, посмотрел на спокойное лицо друга и не понимал, как он мог быть таким уравновешенным после произошедшего? — Ну, я даже не знаю, — пожал плечами Бомгю, начиная слегка раздражаться. — Ты мне ничего не хочешь сказать? Субин выглядел так, будто действительно ничего не понимает. Он призадумался, хмуря брови и отводя взгляд наверх. Затем охнул и накрыл ладонью руку Бомгю. Бомгю будто током ударило, он дёрнулся, случайно задев локтем сидящую рядом пятикурсницу, и извинился таким тоном, будто это она виновата. Девушка фыркнула и отвернулась от него. — Я утром тебя не разбудил. Из-за этого ты расстроился? Бомгю никогда не чувствовал такого раздражения по отношению к другу. Он либо издевается, либо испытывает Бомгю на прочность. Бомгю хотел ответить, что Субин болван, но его пихнула локтем та самая пятикурсница, чем заставила Бомгю в недоумении похлопал глазами, глядя на неё из-под длинной светлой чёлки. Он не успел спросить, что ей понадобилось, как прямо перед ним упал Ежедневный пророк. Он только сейчас заметил, как совы заполнили зал, раскидывая свеженапечатанные газеты на столы с едой. — Корреспонденция же приходит по утрам вроде, разве нет? — схватил Субин упавшую рядом с ним газету и принялся её разворачивать. У Бомгю было нехорошее предчувствие. Он услышал гул студентов и преподавателей, которые смешались в один неприятный звук. Для его чувствительного слуха это было недопустимо. Ему нужно было сконцентрироваться на одном каком-нибудь звуке, чтобы этот гул прекратился, но всё оказалось тщетно. Он закрыл руками уши, облокачиваясь о дубовый стол. Субин быстро пробежался глазами по статье, ради которой и был выпущен спецвыпуск газеты. Он не на шутку забеспокоился и оглядел мертвецки бледного друга, который зажмурился до боли. Субин схватил его за плечи и затряс, чтобы привести друга в чувства. — Эй, Бомгю, слушай мой голос, хорошо? — Бомгю выпрямился, взглянул на Субина и кивнул. — Отлично, Бомгю, ты молодец. Хочешь уйти отсюда? — Бомгю снова кивнул. В его глазах Субин заметил панику. Он переплёл свои длинные пальцы с ледяными пальцами Бомгю и направился на выход, не забыв захватить газету, свои и вещи Бомгю. Он вёл его за собой вверх по лестницам, пока они не оказались на самой высокой башне замка. Он снял с себя мантию, сложил её и постелил на пол, чтобы Бомгю не было холодно сидеть. Бомгю плюхнулся на пятую точку, немного успокоившись, и посмотрел на сидящего перед собой Чхве. — Почему все так реагировали? Что там написано, Субин? Субин с неохотой протянул другу газету. Бомгю выхватил её из рук старшего. На его лице застыл шок, когда он прочитал заголовок, губы разомкнулись, а газета задрожала от наступившего тремора. Он мельком прошёлся по расплывчатым буквам, вырывал слишком броские слова из статей, в которых не было написано ничего хорошего. «Разорвали, маглов, волшебников, Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, оборотни...» Бомгю был похож на призрака. Он отложил газету в сторону и уставился в пустоту. — Ты как? — Субин подсел рядом с другом и взял его за холодную руку, пытаясь согреть своими горячими ладонями. — Нормально. Нет, всё было ненормально. Бомгю схоронил голову в своих ладонях, вырванных из рук лучшего друга, и услышал, как быстро забилось чужое сердце, как вдалеке послышался гул из десятков голосов из Большого зала, как кричали совы, возвращающиеся в совятню, и как со скрипом качались деревья из Запретного леса. Бомгю был напуган и был бессилен перед этим чувством. Несмотря на то, что на улице было ещё не так холодно, Бомгю чувствовал, как пронизывающий до костей страх заставлял коченеть всё тело и парализовывал его, как пойманного зайца в пасть кровожадного хищника. Бомгю должно было быть всё равно на эти статьи и на имена незнакомых людей, но он просто-напросто не мог. Они косвенно связаны с ним тоже. Непросто же ему нравится вкус сырого мяса, у него чувствительный слух, способный слышать даже порхающих вдалеке воронов из Запретного леса. Неспроста же он хранит у себя в тумбочке сушёный аконит и зелье, сваренное из него же. Бомгю неизлечимо болен, и у него ликантропия, от которой волшебники ещё не изобрели лекарство. Сейчас он узнал, что такие же люди, как он, нападают на других людей и не оставляют их в живых. Он никогда не хотел причинять вред другим людям, несмотря на тягу к сырому мясу. Просто мороз по коже. У Бомгю страх поселялся в сердце от мыслей, что если он тоже станет таким же, как они? В его части мозга, отвечающей за эмоции и чувства, уже давно были посеяны семена страха, но такая новость будто послужила толчком для прорывания ростков наружу. Чем дольше это будет продолжаться, тем быстрее и выше вырастут сорняки под названием испуг, заполняя не только его голову, но и доберутся до его сердца. Это будет хуже всего. — Я такой же, как и они, — слова срываются с губ тихим, еле слышимым шелестом, который уносит ветер далеко за пределы башни. Субин осознаёт, что не сможет его утешить, ведь он никогда не поймёт, что чувствует его друг каждый раз, когда приближается полнолуние. Поэтому он просто кладёт голову Бомгю себе на плечо, приговаривая, что о нём не узнает ни одна живая душа. Субин об этом позаботится.