— Ты что-нибудь знаешь об этом?
На колени парня внезапно приземляется свежий специальный выпуск «Пророка». Он вздрагивает от неожиданности и проливает на мантию свежевыжатый яблочный сок. Парень бросает недовольный взгляд на девушку, кинувшую ему газету, и тянется к палочке, чтобы почистить форму от этого недоразумения, но не успел. Девушка одним взмахом волшебной палочки устраняет все пятна с мантии слизеринца и затем плюхается на кожаный диван напротив. Рядом с ней садится её брат, который выглядел чересчур задумчивым.
— Мне об этом ничего не известно, — отвечает парень, недовольно поднимая газету и кладя её рядом с собой на диван.
Он сверкает своими золотистыми радужками и прищуривается, словно лис, выглядя устрашающе для человека, который никогда не видел подобного. Но девушка никак не реагирует, ведь она уже давно привыкла к подобным выходкам друга. Она просто в упор смотрит на него, тоже сощурившись, отзеркаливая его выражение лица и ожидая услышать ответ на свой интересующий вопрос. Цвет глаз парня меняется обратно на шоколадный оттенок, и он слегка улыбается пухлыми губами, таким образом извиняясь за своё неконтролируемое поведение. Девушка качает головой. Она была более эмоциональной и открытой, чем друг, и всегда говорила, что его закрытость погубит его когда-нибудь, или он сорвётся в ненужный момент. Лучше бы он разозлился и назвал её дурой, но он всегда сдерживался и включал свою холодную и пассивно-агрессивную вежливость.
Ёнджун был истинным слизеринцем, который был приверженцем холодности и эмоциональной закрытости и терпеть не мог любой эмоциональный всплеск. Будь то громкий смех или взрыв гнева. Он считает, что ко всему нужно относиться спокойно и рассудительно. Он быстро берёт себя в руки, когда выходит из себя. Ёнджун похож на ледяную статую: красивую, элегантную и изысканную. Его черты лица были воплощением идеала: лисий сексуальный прищур, полные губы, небольшой, слегка вздёрнутый нос и острые скулы, характерные для многих аристократов и чистокровных волшебников.
Несмотря на постепенное размывание границ между полукровками и чистокровными волшебниками, после Второй Магической войны существуют ещё семьи, которые до сих пор строго придерживаются своих традиций и гордятся превосходством чистотой крови, и осуждают всех, кто плевал на свою кровь, выбирая маглорождённых, сквибов или маглов в свои партнёры. Ёнджун как раз относится к такому «типу» волшебников, поэтому и свой круг общения тщательно отбирал, не желая иметь какие-либо связи с полукровками или, ещё хуже, с маглорождёнными.
Рюджин и Адам — друзья Ёнджуна, сводные брат с сестрой, также относятся к чистокровным волшебникам, но могут свободно общаться с полукровками и маглорождёнными, как с равными себе. Юнджин в прошлом году даже встречалась с таким парнем пуффендуйцем, а Адаму было всё равно, с кем спать, и это относилось не только к крови. Ёнджун не совсем понимал этого, но принимал, потому что ближе этих двоих у него никого не было в школе. Ёнджун не верит в истинную дружбу, но с ними ему было весело, если можно так описать их посиделки, где Рюджин травила анекдоты, Адам во всех подробностях рассказывал, как он провёл ночь, а Ёнджун мог расслабиться и начать сплетничать обо всём на свете под бутылку огневиски. Пусть Рюджин выглядела как злобная и коварная ведьма, но она была смешной и обладала превосходным чувством юмора. Она была противоположностью своего свободного брата, который был чрезмерно серьёзным и не любил шутки своей сестры. Особенно, если они были сказаны не к месту. Он был таким с самого детства. Рюджин всегда говорила, что его брат рождён в костюме-тройке, чашечкой чая с блюдцем в одной руке и журналом GQ в другой.
— Твоя мама главный редактор «Ежедневного пророка», а твой отец — главный Чернокнижник Визенгамота, — раскидывает руки в стороны девушка, как бы говоря, и как ты можешь быть до сих пор не в курсе?
Ёнджун остаётся непроницаемым. Он ставит кубок с соком на чей-то журнал о квиддиче на журнальном столике и берёт газету, чтобы, наконец, прочитать, что же там было написано. По мере чтения у него не дрогнула ни одна мышца лица, лишь брови немного поднялись вверх. После этого он кладёт газету в сторону и допивает свой сок одним большим глотком.
— Значит, — произносит он, облизывая сладкие губы после кисловатого сока, — оборотни вышли из-под контроля Министерства и теперь нападают на людей. Интересно, — он задумывается, глядя, как капля сока медленно стекает по стенке бронзового кубка и впитывается в обложку журнала.
— Здесь нет ничего интересного, — возмущается девушка, подавшись вперёд. — Это… Ужасно.
— Ужасно? — ухмыляется Адам. — Я думал, что ты скажешь наоборот, что это интересно.
— Иногда мне кажется, что мы с тобой не родные и от разных матер…
— Заткнитесь, пожалуйста — перебивает Ёнджун девушку, не оценив её тонкий подкол. — Сегодня я напишу маме и расспрошу её поподробнее об этом. Раз она не оповестила меня заранее, значит, нападения начались совсем недавно. Возможно, даже этой ночью, иначе моя мама не разрешила бы ехать в школу, если бы была в курсе, что оборотни решили устроить геноцид волшебников.
— Или наоборот, знала и решила уберечь тебя в самом безопасном месте Магической Великобритании, — предполагает Адам.
Девушка закусывает внутреннюю часть щеки и соглашается с братом, потому что это звучало логичнее всего. Ёнджун не согласен с Адамом. Хогвартс, может и самое безопасное место, но дома ему было бы намного комфортнее. Вечером он написал маме и с нетерпением ожидал ответа.
На следующее утро Ёнджун не ждёт, пока Адам завьёт свои кудри и придаст бровям идеальную форму воском. Он быстро собирает свои вещи и выходит из комнаты. Внизу его ожидает Рюджин. Как и всегда, она свежа, бодра и полна энергии. Девушка интересуется, где её брат. Ёнджун отвечает, что он всё ещё занят подбором нужного оттенка блеска к своей школьной форме. Рюджин хихикает, и они отправляются на завтрак. В коридорах многие студенты держатся группами или парами, видимо, новости о нападениях оборотней всех напугали и заставили быть осмотрительнее и осторожнее. В коридоре по направлению к Большому залу было больше людей, чем обычно. Рюджин похлопывает Ёнджуна по плечу и указывает на широкую спину парня, идущего впереди них с другим юношей, у которого были блондинистые волосы, худощавое телосложение, из-за чего он казался совсем крошечным по сравнению со своим высоким и крепко сложенным другом.
Ёнджун переглядывается с Рюджин, ничего не выражая внешним видом, но в глубине души ему неприятно видеть того парня. В прошлом году, во время финального матча по Квиддичу, Ёнджун не смог принести победу своей команде, а всё из-за этого гриффиндорца. Хотя он не помнил тот момент, но ему рассказали Рюджин с Адамом, что этот ненормальный украл у загонщика бладжер и бросил им в голову Ёнджуна, когда тот был в сантиметре от снитча. Ёнджун, конечно же, потерял сознание и очнулся только в больничном крыле. Он тогда пообещал себе, что отомстит в следующем году и вернёт победу своей команде, но справедливым способом, потому что Ёнджун знает, что такое честь, в отличие от этого неандертальца.
Ёнджун сверлит взглядом спину гриффиндорца, пребывая в пока ещё несуществующем моменте, когда он будет поднимать над головой снитч в конце учебного года, а Чхве Субин, тот самый гриффиндорец, будет скрипеть зубами от злости и негодования, наблюдая за победой слизеринцев. Он слышит чей-то крик в толпе и постепенно возвращается из своих сказочных грёз в реальность, где его крепко хватает за руку Рюджин, и оглядывается по сторонам. Толпа студентов в панике рванула вперёд, к Большому залу. Ёнджун не до конца понимает, что произошло. Было почти невозможно воспротивиться толпе, но Ёнджун крепче хватает девушку за руку и тянет её к лестницам, куда они поднимаются вместе с двумя гриффиндорцами. Субин раздражённо кривится, оказавшись со слизеринцами, но его больше беспокоит его бледнее, чем обычно, друг, который с диким ужасом наблюдает за обезумевшей толпой.
— Я видел, как этот парень напал на неё! — кричит кто-то, и толпа ещё сильнее паникует.
Многие начинают подниматься по лестнице к слизеринцам и гриффиндорцам, но многие бросаются к дрожащему парню, даже не прикоснувшемуся к девочке, которая потеряла сознание и упала, вызвав цепную реакцию. Да, началось всё именно с этого. Его валят на землю и начинают бить ногами. Рюджин вскрикивает, видя эту ужасную картину, и застывает в ужасе, как и блондин, который сжимает рукав мантии друга тонкими бледными пальцами. Мимо них проносятся профессора и насылают на паникующих детей заклинание, из-за которого толпа замедляется и перестаёт двигаться.
— Это всё из-за вчерашних новостей, — слышит Ёнджун, как студент когтеврана говорит другому студенту. — Все напуганы, потому что некоторые семьи этих студентов пострадали.
— Срочный общий сбор в Большом зале, — раздаётся громкий голос директора по коридору. — Соблюдайте осторожность! Мистер Чхве, — обращается директриса к стоявшим на ступеньках юношам, и трое парней посмотрели на неё. — Кхм, Субин, отведите, пожалуйста, мистера Коллинза и мисс Браун в Больничное крыло вместе с Ёнджуном.
Субин хочет выразить протест, но директор переключается на других пострадавших студентов. Они переглядываются с Ёнджуном, и Субин снова кривится, а Ёнджун лишь фыркает и тяжело вздыхает, совершенно не желая проводить ещё несколько минут в компании невоспитанного орангутанга.
— Рюджин…
— Всё в порядке, — произносит девушка, хотя голос её дрожал, а ноги едва держали. — Ты как? — обращается она к бледному блондину, который выпучил глаза, глядя на неё. — Нас теперь связывает общий пережитый стресс. Вдвоём веселее, пойдём.
Слизеринка старается держаться молодцом. Она закидывает руку на плечо гриффиндорца в братской манере и тащит нервного парня за собой, который оглядывается через плечо, ища поддержки у Субина. Но профессор зельеварения перекрывает ему обзор, который держит на руках хныкающего парня, на которого напали студенты, и ему пришлось последовать за отшучивающейся девушкой. Ёнджун видит, как Коллинз держится за сломанную руку, его нос разбит, а глаз заплыл, вокруг которого красовался ярко-бардового цвета синяк. Профессор передаёт мальчика Субину, а шедший за профессором зельеварения тренер передаёт девочку, всё ещё находящуюся без сознания, Ёнджуну. Ёнджун и Субин снова переглядываются. Ёнджун качает головой, а Субин прищуривается, рассматривая необычную покраску волос Ёнджуна: они были ярко-рыжими. Субин всё никак не может свыкнуться с мыслью, что парни тоже красят волосы, как это делали его однокурсники, но у этого от природы был такой цвет. Гриффиндорец разворачивается и поднимается по ступенькам, Ёнджун нехотя следует за ним.
— Как голова? — спрашивает Субин с нахальной ухмылкой, обращаясь к слизеринцу.
Ёнджун сначала не понимает, на что намекает Субин, и с непониманием смотрит на профиль юноши. Затем он вспоминает прошлый год и ощущает фантомную боль, когда ему по затылку прилетело бладжером. Он смотрит прямо, сжав губы в тонкую полоску, и ощущает облегчение, когда они, наконец, сворачивают в больничное крыло.
— А что насчёт твоей головы? Говорят, что там пусто, как в Визжащей хижине, — отвечает Ёнджун, с удовольствием упиваясь волнами злости, исходящими от гриффиндорца.
К счастью, они доходят до лазарета, иначе Субин бы лопнул от злости с громким хлопком, как воздушный шарик. Медсестра тут же начинает суетиться вместе со своей помощницей вокруг парней и просит положить детей за ширмы, чтобы она могла их осмотреть. Ёнджун укладывает девочку лет тринадцати на чистое постельное бельё. У неё ярко-рыжие волосы, как и у него, и всё лицо усыпано яркими веснушками. Он убирает прядь волос с её закрытого глаза и замечает, что кожа вокруг него без веснушек и имеет более светлый оттенок, даже розоватый.
— Ты что делаешь, извращенец?
— Я, м-м-м, ничего, — отскакивает Ёнджун от кровати, снова смотрит в лицо девочки и заметно нервничает, что заставляет Субина нахмурить брови и тоже решиться взглянуть на девочку. Но не заметив ничего необычного, он хмыкает и скрывается за ширмой.
— Если ты не выйдешь оттуда через пять секунд, я всем расскажу, как ты дрочил на спящую несовершеннолетнюю девочку.
Ёнджун вылетает из-за ширмы и проносится мимо Субина, чуть не сбив с ног помощницу медсестры. Он быстро спускается в Большой зал и садится между Рюджин и Адамом, которые внимательно слушают речь директора. Из последних слов директора Ёнджун улавливает лишь то, что назначается комендантский час, и студентам запрещается покидать свои гостиные после десяти часов вечера.
— А что будет с Квиддичем? — кричит Субин, как только заходит в Большой зал.
— Боюсь, что его придётся отменить, мистер Чхве, — с сожалением отвечает директор.
По всему залу тут же прокатывается гул возмущения и негодования. Многие студенты выражают своё недовольство, выкрикивая со своим мест, что это нечестно и что Квиддич нельзя отменить. Ёнджун тоже не в восторге от такой новости, но здравый смысл говорит, что так будет лучше, иначе может случиться непоправимое. Но всё же жаль, что не удастся надрать задницу гриффиндорскому выскочке. И да, Ёнджуну действительно жаль. Без Квиддича будет тяжело.
Ёнджун ждёт, пока все не уйдут, и поднимается со скамейки лишь только тогда, когда последние студенты скрываются за дубовыми дверьми Большого зала. Пусть Квиддич и был отменён, Ёнджун всё равно может провести время на поле, летая просто для удовольствия. Он даже не переодевается в форму, хватает свою метлу из комнаты и направляется к полю. Он может посвятить время учёбе или себе во время свободной пары, но он выбрал Квиддич и поле, чтобы немного полетать. Ёнджун поднимается вверх, чувствуя, как с каждым метром от земли становится свободнее и легче, словно птица. Он делает петлю в воздухе, и его сердце готово вылететь от радости. Пусть на его лице нет улыбки или по округе не проносится смех, но он чувствует удовлетворение, просто находясь здесь и петляя по воздуху.
Первую метлу Ёнджуну подарила мама, когда ему было три или четыре года. Он был очарован игрушечной метлой, которая поднимала его невысоко над землёй. Он мало что помнит о том времени, но запомнил, как летал по пляжу, когда они ещё жили в Корнуолле в небольшом домике с мамой, папой, бабушкой и дедушкой. Он помнит, как летал над холодной поверхностью моря, как под ним летал золотистый песок. И когда начинался дождь, Ёнджун не хотел возвращаться домой, и его маме не оставалось ничего другого, как пообещать приготовить его любимые кексы с шоколадной крошкой и цукатами. Именно ради них Ёнджун спрыгивал с метлы и нёсся со всех ног к маме. Это было самое счастливое время.
Из приятных воспоминаний, во время ещё одной мёртвой петли, его выводит то, что его метла внезапно остановилась, и Ёнджун по инерции продолжает лететь вперёд, прежде чем приземляется на землю. От столкновения с поверхностью его спасает заклинание капитана команды гриффиндора, но это не помогло избежать ушиба таза. Он встаёт, потирая больное место, глядя на того, кто посмел применить на его метлу левитирующие чары. Это был гриффиндорец. Он стоит, скрестив руки, и улыбается по-садистки, довольный тем, что сделал.
— Это время гриффиндорской команды, и ты его занял, слизеринец, — произносит он, направляя палочку на Ёнджуна.
— Субин, успокойся, — вмешивается симпатичная девушка-ловец с лицом в форме сердечка и красивой улыбкой. — Я капитан команды Гриффиндора и прошу прощения за своего Охотника, — Ёнджун раздосадован тем, что этот кретин снова посмел опозорить его. — Понимаю твои чувства, — добавляет она утешающим тоном, будто улавливая настроение парня. — Он будет наказан за своё поведение. Я обещаю тебе это, Ёнджун.
— Разве Квиддич не отменили? — будто с издёвкой спрашивает Ёнджун, что вызывает недовольство Субина, который уже собирался приблизиться к Ёнджуну, чтобы хорошенько ему врезать, но его остановили другие члены команды.
— Мы решили, что всё равно будем тренироваться, чтобы не потерять форму к следующему году.
Ёнджуну нравится дипломатичный характер девушки, а вот Субин кажется совершенно неадекватным, раз он не мог сдерживаться и бросался на людей, как какой-то бешеный зверь. Или он так мстит за «пустую голову»? В любом случае, его поступки кажутся неадекватными и лишёнными здравого смысла. Он мог бы и вежливо попросить Ёнджуна покинуть поле, потому что у них тренировка. Взяв свою метлу, Ёнджун проходит мимо Субина, бросая на него искоса изучающий взгляд, искренне не понимая, что вызывает такую ненависть к нему, раз тот так его презирает и пытается убить или, что хуже, унизить. Но всё же Ёнджун не удержался и напоследок наколдовал змей, которые с диким шипением атаковали Субина и всех, кто находился рядом с ним.
Он чувствует своё превосходство, когда слышит позади себя ругань гриффиндорца. Над его головой даже пролетает заклинание, но Ёнджун знает, что Субин — плохой волшебник, руководствующийся эмоциями, поэтому у него проблемы с меткостью. Ещё с агрессией, но Ёнджуну на самом деле всё равно, лишь бы не доставал его и больше не скидывал с метлы, иначе поплатится, ведь с меткостью у Ёнджуна всё в порядке, как и с эмоциями.
Слизеринец спускается в подземелья. Кто-то шёпотом окликнул его, заставив Ёнджуна обернуться. Из тени колонны выходит когтевранец в круглых очках. Ёнджун внимательно смотрит на него, сомневаясь, не спутал ли он гостиные или его с кем-то…
— Привет, Ёнджун, — обращается к нему когтевранец. У Ёнджуна мурашки проходятся по спине, когда он взглянул в его немигающие большие глаза. Свет от факелов отражается в его линзах, что придаёт ему пугающий вид. — Я приглашаю тебя вступить в наш клуб.
Парень всучивает ему небольшую карточку. Пока Ёнджун рассматривает её, парень так же быстро исчез в тени статуи, как и появился, словно растворился в воздухе. Ёнджун только и успевает похлопать глазами, думая про себя: «Что только что произошло?» На одной стороне карточки нарисована кровавая капля на голубом фоне, а на обратной стороне была надпись: «Добро пожаловать в Клуб неудачников». Ёнджун выгибает бровь в недоумении и прячет карточку в карман мантии. В Хогвартсе хватает неудачников, но это точно не про него. В никакой клуб он не станет вступать, особенно с таким сомнительным названием. Назвав пароль, слизеринец заходит в гостиную и поднимается к себе в комнату, где сидит Адам за письменным столом и изучает какую-то книгу. Он подходит к нему и заглядывает через плечо на рисунок волкообразного существа с широко раскрытой пастью. Ёнджун догадывается, что парень ищет информацию об оборотнях.
— Нравится? — не поворачиваясь к Ёнджуну, спрашивает Адам. Не дождавшись ответа, он продолжает: — Так и знал, что ты будешь в восторге от этой лапули. О, кстати, письмо от твоей матери лежит на кровати.
Ёнджуну не терпится прочитать ответ от мамы, поэтому он быстро подходит к кровати и опускается на неё, хватая хрустящий конверт, на котором указан его адрес изумрудными чернилами. Он осторожно отлепляет ещё не полностью застывший воск с печатью фамильного герба, пустынной лисы. По всей видимости, сова летела настолько быстро, насколько это было возможно. Затем он извлекает письмо, написанное мелким и аккуратным почерком его мамы. Ёнджун внимательно читает каждое предложение.
«Дорогой сын, Я написала ответ сразу же, как появилась возможность. Я не могу раскрывать все подробности, дабы не сеять панику, поэтому напишу кратко: оборотни и ранее нападали на людей, но не на волшебников. Их целью всегда были маглы, потому что маглы не могут заболеть ликантропией, в то время как волшебники могут… Надеюсь, ты понимаешь, к чему я клоню. Пожалуйста, Джун, будь осторожен и ходи на занятия только со своими друзьями. Всё серьёзно настолько, что они могут быть и в Хогвартсе. Но я искренне надеюсь, что вас это не затронет. Это дело Министерства, Мракоборцев и Отдела регулирования. Пока больше сказать не могу. С любовью, мама»
Ёнджун несколько раз перечитывает письмо. Его взгляд каждый раз застывает на выделенной маминой фразе «в то время как волшебники могут», и по его спине пробегают мурашки. Его лицо становится бледным, а взгляд кажется пустым, но за этим кроется глухая тревога. Со стороны может показаться, что это обычное состояние Чхве, но Ёнджун на самом деле напуган. Если оборотень укусит волшебника, то он сам станет оборотнем. Бывали случаи, когда даже от царапины оборотня у волшебников появлялась склонность к сырому мясу, и это было, мягко говоря, ужасно. Тем более оборотень переставал быть человеком, его звериное нутро начинало преобладать над человеческим и заставляло его убивать людей в полнолуние. Ёнджун не хочет такой участи. Он, конечно, слышал о волчьем противоядии, но сомневался, способно ли оно полностью подавить «зверя».
Адам отвлекается от своего увлекательного чтива про оборотней и оборачивается, чтобы спросить у задумчивого Ёнджуна:
— Надеюсь, там у тебя написано что-то поинтереснее, чем в этой книге? Просто я её читаю и вспоминаю, что мы уже всё это изучали на третьем курсе.
— Держи, можешь прочитать сам, — слизеринец встаёт с места и протягивает пергамент Адаму.
— Что означает, что «и в Хогвартсе могут быть»? — встрепенулся юноша, быстро пробегаясь глазами по письму. — Ух, и ты оставил меня сегодня одного… Я даже не знаю, что сказать.
— Никому ничего не рассказывай, не сообщай даже Рюджин. Очередная паника нам ни к чему, — Ёнджун, как и всегда, эмоционально холоден, несмотря на тревогу, и пытается рассуждать трезво, вспоминая утреннее происшествие.
Он доверяет своей маме и не хочет навлекать на неё неприятностей. Если она сказала, что не может раскрывать больше подробностей, значит, на то были свои причины. Адам не любит скрывать что-то от сестры, но согласился, что будет держать рот на замке. Затем Ёнджун просит Адама пересказать всю информацию, которую он успел прочитать об оборотнях.
Занятия прошли так же, как и обычно, будто ничего не случилось, и все забыли об утреннем инциденте. Прозвенел последний колокол, оповестивший, что студенты могут насладиться свободным временем до завтрашнего утра. Шея Ёнджуна затекла, и он начинает массировать её. Пусть он и делает каждое утро зарядку, но сидячий образ вносит свои коррективы. Квиддич хоть как-то помогал оставаться в форме, а теперь что делать? Тренироваться, чтобы не потерять форму, как это делали гриффиндорцы? Такой вариант не подходит, так как это был его последний учебный год, и шансов на то, что теперь его сможет заметить какой-нибудь именитый тренер, равнялся нулю. Он стремится к этому всё своё пребывание в школе. Теперь придётся пахать на запасных, и не факт, что его ещё и возьмут в команду. У Ёнджуна есть все причины, чтобы ненавидеть восставших против волшебников оборотней, но сам понимает, что ненавистью ничего нельзя добиться. Тем более волшебники в каком-то плане сами в этом виноваты. Они не дают те права, которые нужны оборотням уже долгие столетия.
Мимо Ёнджуна проходит студент, и на его парту падает небольшой свёрнутый пергамент. Он поднимает голову и смотрит на уходящих студентов, но никто не обращает на него внимания и никто не ожидает, что он откроет записку. Ёнджун с некой опаской раскрывает пергамент, боясь, что на его лицо прыгнет клякса и испачкает его, но это была всего лишь обычная записка.
Вызываю теяб на дуэль.
Время: Сигодня в 21:30
Место: Возле Гримучей ивы
От: Ч.С.
После прочтения записки Ёнджуну хочется рассмеяться в голос. Ч.С. — это случаем, не Чхве Субин? Если это действительно он, то Ёнджун даже не удивлён такому количеству ошибок в этой крошечной записке. Он хочет вызвать его на дуэль? Очень хорошая шутка, тем более, что Субин — никчёмный волшебник, у которого лишь Мерлин знает, что на уме. Ёнджун, конечно же, мнёт записку и выкидывает в урну. Нет, таким способом он не станет разбираться с этим Чхве. Квиддич бы всё решил. Так хотя бы у Субина был шанс обыграть Ёнджуна, потому что в чём, в чём, но в Квиддиче он был хорош — не то что в заклинаниях, зельях, рунах и во всём остальном.
Парень собирает свои вещи и выходит из аудитории. После ужина он отправился в библиотеку, чтобы выполнить домашнее задание, и не заметил, как быстро пролетело время. Библиотекарь стал выгонять засидевшегося в библиотеке слизеринца в 21:40, тогда как библиотека работала до восьми. Ёнджун извиняется и спешно собирает свои пергаменты и перо с чернилами, возвращая все книги на полки под строгим наблюдением библиотекаря. Он ещё раз извиняется и благодарит мужчину за терпение, выходит из библиотеки и направляется в сторону подземелий.
Услышав за своей спиной чьи-то шаги, Ёнджун оборачивается, но тут же чувствует боль в затылке и спине, когда его прижимают к каменной стене со всей силы.
— Что ты делаешь? — хрипит Ёнджун, видя перед глазами звёздочки от удара. Да сколько можно…
Лицо Субина пунцовое от ярости, и оно находится совсем близко к лицу Ёнджуна. Ёнджун может видеть красные паутинки капилляров в глазах напротив и вздувшуюся вену на чужом лбу. У Ёнджуна сердце запрыгало от страха. Субин выглядит настолько дико, что Ёнджун решает, что он оборотень и сейчас укусит его и заразит ликантропией. Теперь понятно, почему он такой агрессивный. Ёнджун жалеет, что задержался в библиотеке и не ушёл оттуда вовремя. Он жмурится, чтобы не видеть, как будет раскрываться пасть Субина и вылезут его страшные зубы, но затем сразу же распахивает широко глаза, с удивлением глядя на разъярённое лицо. Нет, кусать он его не собирается… Субин выставляет предплечье вперёд и надавливает на горло слизеринца. Ёнджун начинает хватать ртом воздух, у него кружится голова от нехватки кислорода, чувствуя накатывающую панику, но не из-за того, что сейчас умрёт от асфиксии, а из-за другого. Он решает, что воспользуется этим и введёт Субина в заблуждение, но как же было стыдно… Вместо того, чтобы грохнуться в обморок, Ёнджун улыбается, с вызовом взглянув в глаза Субина, в которых гнев быстро сменяется растерянностью, но через пару секунд они снова наливаются кровью.
— Какого хуя ты улыбаешься?! — рычит Субин, чувствуя, как начинает закипать от злости.
Мало того, что Субин ждал его почти пятнадцать минут, так ещё и этот хрен улыбался. Браво, Субин, ты увидел эмоцию на лице Ёнджуна, ведь у него ебало всегда выражает безразличие и надменность, будто у него высосали все чувства. Это можно расценивать как чудо или как ему реагировать?
— Ну, ты знаешь, — хрипит Ёнджун, покрываясь пятнами то ли от смущения, то ли он нехватки воздуха, — удушье — это мой кинк.
Субин хочет что-то возразить, открывает рот, то закрывает, не до конца переваривая то, что сказал ему Ёнджун. Нет, он знает, что означает это слово, но впервые столкнулся с таким, поэтому широко распахнул глаза и застыл, чувствуя, как вся кровь собирается на его лице от ещё одной порции растерянности. Он, как ошпаренный, резко отстраняется от Ёнджуна, с некой тревогой мазнув взглядом по причинному месту слизеринца. Благо, из-за мантии ничего не заметно, но теперь Субин бледнеет, когда смотрит на бесстыжее лицо Ёнджуна. Тот выглядит сконфуженным и не знает, куда деться под пристальным и шокированным взглядом. Он ведь улыбается лишь для того, чтобы Субин почувствовал себя неловко и чтобы перестал делать ему больно, хоть сам готов провалиться сквозь землю прямиком в Ад. Его лицо покрыто красными пятнами, а из-за набухшего паха и выделений ему было неудобно, и он даже не мог двинуться с места, но хотелось убежать подальше отсюда. Субин, кажется, приходит в себя и снова начинает злиться.
— Раньше я думал, что ты просто мерзкий кусок говна, но теперь я в этом убедился. Ты ведь реально извращенец, хоть и строишь из себя ледяного принца. Теперь я знаю твоё слабое место, Чхве Ёнджун.
Субин приближается почти вплотную к дрожащему Ёнджуну, у которого слёзы стали скапливаться в уголках глаз. Он ударяет кулаком по каменной стене рядом с головой Ёнджуна. Тот вздрагивает и не осмеливается поднимать голову. Не хочет видеть триумф и превосходство на чужом лице.
— Скоро увидимся, — произносит он над ухом Ёнджуна и решает добавить полушёпотом: — Надеюсь, ты хотя бы кончил.
Он быстро удаляется. Ёнджун остаётся стоять у каменной стены, ища в ней опору и пытаясь успокоиться. У него застрял ком в горле из-за пережитого стресса и собственной беспомощности. Он прикасается к ноющему паху, который начинает причинять боль, и шипит. Он делает глубокий вдох и откидывает голову о холодную стену, закрывая глаза. Слизеринец не может понять, чем заслужил к себе такое отношение. Ещё больше не понимает, почему у него встал на прикосновение чёртового Субина. У него был опыт, после которого он и узнал про свой кинк, но тому человеку он доверял и из-за этого ему нравилось, но это же Субин — безмозглый неандерталец с кучей проблем в своей маленькой головушке, решивший, что имеет полное право унижать его. Он приглаживает с мантии невидимые складки, расчёсывает пальцами взъерошенный затылок и, наконец, может вымолвить пароль осипшим голосом.
Вернувшись в комнату, Ёнджун первым делом направляется в ванную, чтобы смыть с себя этот позор и попытаться забыть о стыде, который невидимой гадостью облепил его голову. Он остервенело намыливает руки, ноги и тело мочалкой под струёй горячей воды, что его кожа сильно покраснела. В голове прокручивается мерзкая фраза, сказанная гриффиндорцем, отчего он ещё сильнее начинает натирать тело, пытаясь избавиться от мерзкого ощущения унижения. Он быстро ополаскивается, заворачивается в махровый халат и смотрит на своё раскрасневшееся после горячей воды лицо. «Всё хорошо, Ёнджун. Ты не должен испытывать стыд из-за этого», — голос, принадлежавший не ему, а человеку, который помог принять себя, звучит в голове отчётливо. После этого он делает глубокий вдох, трёт усталые глаза покрасневшими пальцами, выходит из ванной комнаты и сразу же падает лицом на прохладную подушку.
— С тобой всё в порядке? — интересуется Адам, который крутится возле зеркала и рассматривает своё лицо. — Как думаешь, мазь от прыщей должна убирать их или добавлять?
— Что за глупый вопрос? — спрашивает Ёнджун в подушку. — Конечно, должна убирать.
Адам на минутку отвлёкся, пытаясь избавиться от прыща, и издал приглушённый стон. Затем он выругался, рассматривая своё лицо, и вновь вернулся к разговору с Ёнджуном:
— Так с тобой всё хорошо? Впервые вижу, чтобы на твоём лице было это…
— Что? — Ёнджун вскакивает с кровати и пихает Адама бёдрами в сторону, разглядывая своё лицо. Он слегка хмурит брови, не заметив ничего необычного. — Что на моём лице?
— Эмоции, — парень отвечает так, будто ответ был очевиден.
Ёнджун хмыкает, проходится рукой по лицу, будто пытаясь разглядеть то, про что говорил Адам. Он опускает взгляд на тумбочку и замечает коробку шоколадных конфет, половина которых была уже съедена. Он возвращается на свою кровать и укладывается на спину.
— У тебя случалось что-то странное или, может, даже постыдное, ну… в постели? — стараясь унять волнение, интересуется Ёнджун у Адама. Он и так знает, что его особые наклонности нормальные, не «странные» или «постыдные», но ситуация с Субином совершенно выбила его из колеи.
— Постыдное? — задумывается парень, затем улыбается, вспомнив что-то. — О, ну это вроде не постыдное, но я обожаю наблюдать за пальчиками девушек с маникюром или парней с ухоженными ногтями, которые проводят руками по моему члену и при этом смотрят снизу вверх, будто хотят меня съесть. Это меня ужасно возбуждает.
Ёнджун произносит: «Фу», не специально представив такую картину, и чувствует неприятные спазмы у себя в желудке. Он морщится, жалея, что решил спросить об этом.
— А у тебя? Не просто так же ты об этом спросил.
— Мне просто стало интересно, не бери в голову, — произносит Ёнджун и зевает, прикрывая ладонью рот. Адам насупился и лёг на свою кровать. Он думал, что раз поделился личным, то и с ним должны поделиться, но он хорошо знает Ёнджуна. — Кстати, кто подарил тебе эти конфеты?
— Рюджин, — отвечает Адам, нанося крем для рук. — А что?
— Я так и думал, — Ёнджун залезает под одеяло и укрывается им, закрыв глаза. — Спроси у сестры, что за ингредиенты добавляют в такие конфеты, из-за которых потом появляются прыщи.
— Что-о-о-о?! Ну что за девчонка!
Ёнджун отворачивается от парня, который проклинал сестру на чём свет стоял, и улыбается. Он обожает эту девушку.
***
Бомгю чувствует себя намного лучше. Вчерашнее полнолуние прошло отлично, если можно так сказать. Он, как и обычно, не выходил из комнаты после десяти вечера. После того как выпил волчий аконит, он превратился в волка и лёг спать под кровать до самого утра. Трансформация всегда отбирала много энергии, поэтому Бомгю просто уснул, даже не услышав, как вернулся Субин.
На следующий день Бомгю снова проспал. Он открыл глаза только тогда, когда Субин окликнул его и в спешке скрылся за дверью, так как и сам проспал. Бомгю собрался впопыхах, быстро почистил зубы и умылся, не причесавшись, был растрёпанным, и спустился на завтрак.
Сегодня он может позволить себе съесть обычную еду, но его организм всё равно требует чего-то мясного или кровяного, хотя бы в небольшом количестве. Он спускается с тяжёлым рюкзаком за спиной, с большими наушниками в ушах и любимой музыкой, которая погружала его в какой-то иной мир, где он чувствовал себя в безопасности и можно было не думать об этой реальности, где всё рушилось и катилось в тартарары. Пусть его мучения почти закончились в этом месяце, но были ещё другие, которые будут длиться до конца его дней.
Вчера он был готов поговорить с Субином о том поцелуе, но Субин куда-то исчез вечером, а потом ему было уже не до этого. Тогда он решил, что утром или вечером следующего дня обязательно вернётся к этой теме. Ведь странно было смотреть на друга, который целовал его. Ему становилось некомфортно, когда откуда ни возьмись появлялись эти мысли, и он мог ощутить на своих губах призрачный поцелуй. Нет, это становилось уже невыносимо. Субин ведь мог не целовать его, потому что это всего лишь дурацкая игра, но он поцеловал его у всех на глазах и чувствовал себя прекрасно после этого. Бомгю так не мог.
Он не часто смотрел по сторонам, погружённый в свои мысли и музыку, поэтому не заметил, как студенты замолкли, стоило только бледному и щуплому парню войти в Большой зал. Он сразу же отыскивает взглядом Субина и спешит к нему, но на полпути замедляет шаг, рассматривая лицо друга, который выглядит мрачнее тучи и кажется напуганным. В последние дни все были напуганы, но в этот раз было что-то ещё. Он оглядывается по сторонам и сталкивается с презрительными взглядами, в которых читалась открытая ненависть. Ему становится не по себе, по спине бежит холодок, и он ёжится, чувствуя, как откуда ни возьмись поднимается колючая паника. Он наступает на пергамент и только сейчас замечает, что они были разбросаны по всему Большому залу. Он наклоняется, чтобы взять один из них, но не успевает прочитать, что там было написано, потому что Субин хватает его за руку и тащит из Большого зала под лестницы на первом этаже, где было узкое пространство. Обычно там любили уединяться старшекурсники, даже Субин много раз целовался здесь с девушками, но сейчас это место служило укрытием от чужих глаз.
Бомгю чувствует, как дрожит рука Субина, и не может понять, что случилось и откуда появилась его паника, как тогда, когда Бомгю увидел новости про оборотней. Субин опускает наушники Бомгю, и до слуха блондина тут же доходит неразборчивый гул из Большого зала.
— Что происходит, Субин? — спрашивает взволнованно Бомгю, прикасаясь к собственному горлу, где колотится его сердце.
От всегда уверенного Субина исходят вибрации неуверенности и испуга. У него даже зрачки расширены, а губы бледные и сухие.
— В чём дело, Субин? — терпение и волнение Бомгю уже на грани.
— Девочка, что вчера упала в обморок… — приглушённо отвечает, наконец, Субин и сглатывает слюну, чувствуя, как в горле пересохло, — её нашли сегодня в лазарете мёртвой. У неё было разодрано горло и живот… когтями и зубами.
Теперь до слуха Бомгю доносятся отчётливые фразы из Большого зала, которые он может разобрать: «Я её совсем не знала», «Этот урод должен получить по заслугам», «Я написал маме, и скоро меня заберут, а его, надеюсь, изолируют от нормального общества». Бомгю чувствует, как его сердце пропускает удар, а потом снова бьётся с двойной скоростью, заставляя кровь прилить к ушам и слышать только шум и звон. В его руках дрожит тонкий пергамент, на который он опустил взгляд, боясь всем сердцем читать, что там было написано:
— Бомгю, мы справимся с этим дерьмом, я клянусь тебе, — отчаянный голос Субина слышится сквозь шум и звон в ушах.
Юноша еле как фокусирует взгляд на том, что было написано и, прочитав, поднимает голову на Субина, который выглядит как белое полотно, испугавшись за Бомгю.
«Шестикурсник Чхве Бомгю из Гриффиндора, тот, который всегда в наушниках — оборотень, которому не место среди волшебников»
Гласит записка. Субин уверен, что не Бомгю убил невинную девочку, но всё же мутные сомнения просачиваются в голову. Нужно было посмотреть под кровать после того, как он вернулся, и убедиться, что его сосед был на месте.
