Поющие под луной

Температура в комнате будто резко понижается на несколько градусов. Чувство вины и осознание собственного бессилия резко ударяет по затылку ледяной глыбой, заставляя темнеть в глазах и ощущать неприятные позывы у себя в желудке. Лицо Ёнджуна вмиг превращается в белое и бесцветное полотно, в уголках глаз образовываются кристальные капельки. Он за пару шагов оказывается в ванной комнате и опорожняет желудок в раковину, не в силах дойти до унитаза и опуститься на корточки. Весь выпитый чай вместе с печеньями оказываются снаружи и напоминают о себе лишь мимолётной лёгкостью, которую он успел испытать в кабинете директора. Перед глазами всплывает записка с уничижительным содержанием, и желудок снова сжимается в спазме, и Ёнджун чувствует, как его внутренности выворачиваются и собираются выйти вон из его организма, решив оставить после себя абсолютную пустоту. Ему бы она помогла, если бы действительно ничего не осталось, но заглушающий поток ледниковых глыб под названием стыд, страх и чувство вины проходятся в его голове, больно царапая череп с внутренней стороны. Горькая жёлчь выходит из него, оставляя после себя мерзкий и горький привкус. Он плюёт остатки вонючей жидкости в надежде, что это поможет избавиться от мерзкого послевкусия собственной ничтожности. Ёнджун убирает ниточку вязкой слюну с губ, поднимает голову и видит в зеркале себя, лишь отдалённо напоминающего человека. Лицо покраснело от напряжения, нижняя челюсть и губа дёргаются, как при лихорадке, а рубиновые капилляры в глазах образовали хаотичную и жуткую цепочку. — Ёнджун… Ты как? — доносится из-за двери жалобный голос Рюджин. — Можно войти? — Н-н-нет, я сейчас выйду, — немного охрипшим голосом произносит Ёнджун. Он быстро приводит и комнату, и себя в порядок. Теперь лишь его красные глаза говорят, нет, кричат, что что-то случилось, но в целом он стал выглядеть лучше. Брат с сестрой отпрыгивают в стороны, когда дверь отворяется, и выходит Ёнджун, на губах которого играет невесомая, но вымученная ухмылка. — Знаете, человек, который написал это, не смог сказать мне об этом в лицо, что делает его трусом, так что со мной всё в порядке. Можете не волноваться, — по лицам его друзей видно, что они не верят ни одному его слову. — Я серьёзно. Эта малявка не стоит и моего мизинца, честное слово. Рюджин и Адам ничего не отвечают. Они сейчас больше беспокоятся о Ёнджуне, чем о каком-то анониме. Заметив, что Рюджин тоже на грани, Адам решает перевести тему немного в другую сторону и спрашивает: — Как думаешь, это мог бы этот, как его, Субин с Гриффиндора? Ёнджун слегка хмурится и обращает внимание на небольшую записку в руке Адама, которую он передаёт Рюджин, чтобы она тоже посмотрела. Видимо, он забрал её после ухода Ёнджуна в кабинет директора. — Я не думаю, что это он, — фыркает Ёнджун, закатывая глаза. — Он бы не додумался до такого, и посмотрите с какими ошибками пишет эта горилла. — Но он написал, что ты неудачник, — произносит Рюджин, хмурясь и проходясь глазами по написанной Субином записке. — И что? Если бы он написал, что от меня исходит смрад, в который окунул меня отец, то да, тогда бы я убедился, что это он, но посмотри на почерк и на эти глупые ошибки. — Почему ты вдруг его защищаешь? — девушка подходит к нему ближе и, заметив его красные глаза, немного смягчается. — Вспомни хотя бы прошлый год. Он тебя постоянно доставал. — Я его не защищаю, Рюджин. Посмотри на факты. Думаешь, он написал бы что-то плохое про своего друга в тот раз? Я так не думаю. — Может, тогда был другой человек? — предполагает Адам, до этого внимательно наблюдавший за двумя. — Нужно сверить почерк, — предлагает Рюджин вроде очевидную вещь, но никто до этого не догадался. — А у кого-нибудь сохранилась первая записка? Парни мотают головой из стороны в сторону. — Вроде завхоз всё убрал почти сразу же, ворча, что «глупые дети раскидали бумажки по Большому залу», — вспомнил Адам, передразнивая завхоза. Девушка хватает с тумбочки Ёнджуна пергамент от анонима, внимательно сканирует взглядом обе записки и поднимает голову на парней: — Это точно писали разные люди. У этого гриффиндорца почерк корявый и, мать моя Моргана, сколько ошибок… — она делает паузу, внимательно изучая пергамент недоброжелателя. — А у этого, я бы не сказала, что очень ровный и аккуратный. Похоже, он торопился и, возможно, писал на эмоциях, потому что в конце письма его почерк становится размашистым. Но это лишь моё мнение, потому что я не эксперт. Тогда, может, нет смысла сверять другую записку с этой, раз возможно, это не Субин? — Нет, надо убедиться, что в первый и второй раз был один и тот же человек, — выражает свою мысль Адам. Рюджин кивает. Взглянув на часы, она вдруг начинает суетиться и, извинившись перед парнями, снова спешит куда-то. Адам тоже говорит, что у него с кем-то встреча и, обильно намазав губы блеском, выходит из комнаты. Ёнджун остаётся один. И был этому на самом деле очень рад. Ему нужна эта тишина после буйной реакции его организма на эту чёртову записку. Он прячет все записки в толстенной книге по Истории Хогвартса, в последний раз швырнув взгляд на коряво выведенные буквы из записки гриффиндорца. «Ниудачник» Может, он именно таковым и является? И именно с буквой «и» для полного абсурда. Он выдыхает через рот и бросает книгу на верхнюю полку, чтобы она не мозолила глаза. Он немного успокаивается, но чувствует, как тело всё ещё мелко дрожит, как во время холодной поздней осени на улице в одной школьной форме. Ёнджун понимает, почему появилась эта записка. Он никогда не унижал людей открыто за их происхождение, но считал их «вторым сортом», и все об этом, конечно же, знают. Он не помнит, когда именно началась эта неприязнь, но она с ним уже довольно давно, сколько он себя помнит. Или были ли это навязанные слова отца, которые он впитывал в себя, как губка с самого детства? Ёнджун не может сказать точно, ведь у него есть и собственное мнение. Или всё же нет… Ёнджун впервые за семь лет в Хогвартсе начинает чувствовать себя небезопасно и не только из-за разгуливающего по школе убийцы, но и из-за студентов, которые могут повести себя неадекватно рядом с ним. Он очень сильно хочет домой, перейти на школьное обучение и навсегда распрощаться с этим местом, но от мыслей, что дома у него больше нет, сердце сжимается до малюсенького ничтожного комка. Почему Ёнджун решил, что студенты могут быть неадекватными? Хотя бы взять тот случай с мальчиком и девочкой несколько дней назад в коридоре, когда бедного мальчугана чуть не забили до смерти, думая, что это он напал на ту девочку. На его сестру… Этот факт до сих пор не укладывается в голове. Нужно делать домашнюю работу, а для этого нужно выйти из комнаты, из гостиной и направиться в библиотеку. Ёнджуна бросает в жар лишь от этой мысли, что придётся выйти и встретиться лицом к лицу с другими студентами. Вот сейчас он начинает жалеть, что рядом с ним в такой момент нет ни Рюджин, ни Адама. Был ещё вариант пропустить завтрашние занятия, но его гордость ни за что бы не позволила этому случиться. Ведь он Чхве Ёнджун — один из лучших учеников своего факультета. Ёнджун в данный момент был полотном сотканным из противоречий, но он не мог оставаться в тени, это не про него. Он гордо поднимет голову и выйдет из комнаты, чтобы сделать ебучую домашнюю работу. В коридорах практически пусто. Видимо, страх перед безликим убийцей сильнее вечерних прогулок и пустого времяпрепровождения, чему Ёнджун несказанно рад. Он идёт в библиотеку с гордо поднятой головой, как и планировал, но всё же опасливо оглядывается по сторонам. Из открытой двери Большого зала доносится хоровое пение и указания профессора, поправляющего тех, кто фальшивит в пении. Ёнджун бы даже не обратил внимание, но, пройдя мимо открытой двери, он замечает Рюджин, которая смирно стоит в ряд с другими студентами и широко открывает рот, пытаясь дотянуть до нужной ноты, но, судя по скривившимся студентам, стоящих рядом с ней, у неё это плохо получается. Профессор машет палочкой и останавливает остальных, начиная что-то объяснять девушке, а та лишь стоит неподвижно и изредка кивает, начиная краснеть то ли от возмущения, то ли от стыда. Ёнджун спешит пройти дальше, чтобы девушка не заметила его. Теперь понятно, куда она убегает постоянно. Но странно, что она не поделилась об этом ни с Адамом, ни с Ёнджуном. Об этом он расспросит её позже. В библиотеке тоже всего пару студентов, которые корпели над учебниками. Они даже не обращают внимание на вошедшего. Библиотекарь показывает на время, ехидно улыбаясь, что скоро библиотека закроется, но Ёнджун лишь хмыкает. Когда это его останавливало остаться подольше? Верно, никогда. Он просит нужные учебники и садится в самом дальнем углу. Ему не удаётся углубиться в задания, потому что он постоянно прислушивается ко всем приглушённым шагам и тихим разговорам. Немного расслабившись, он начинает вчитываться в нужный фолиант, чтобы выписать самое основное, как кто-то швыряет книгу в сторону, заставив Ёнджуна врасплох. Книга впечатывается об стену, старинный корешок рвётся, и листки рассыпаются по полу с шелестящим и хрустящим звуком. Ёнджун открывает рот, чтобы начать возмущаться, но тут же его закрывает, видя перед собой пятерых парней из разных факультетов. Один из них, который швырнул книгу, нависает прямо над Ёнджуном. Ёнджун вжимается спиной и затылком к длинной спинке стула. — Так, так, так, — произносит парень, нависая над ним скорой гибелью. Это был парень с его курса, но с когтеврана, как помнит Чхве. — Это же сам Ёнджун. А ты смелый, раз решил выйти из своего подземелья после случившегося. — Я… я не понимаю, — заикаясь произносит Ёнджун, совершенно растерявшись и стараясь не смотреть в глаза парню. — Как думаете, парни, раз я полукровка, то я смогу наколдовать этому «вонючке» поросячий хвост? Или нос? Или, может быть, самого превратить в жирную голую свинью, а? Что скажешь после этого? — Клянусь, я не поним… — произносит Ёнджун, его язык запутывается в словах. — Что, прости? — Отпусти… — Парни, вы слышали? Он просит его отпустить, — когтевранец театрально смеётся, а затем, схватив Ёнджуна за волосы на макушке, тянет вверх. Тошнота снова подступает к горлу, не давая спокойно сделать вдох, а глаза наполняются слезами, но лишь от физической боли. Он бы ни за что не стал показывать свою слабость перед таким отребьем. Приходить впятером к человеку вверх бесстыдства и подлости. Он рукой нащупывает палочку в кармане, но не успевает ей воспользоваться — другой парень успевает обезоружить его, и палочка отлетает в сторону. — Отпусти. Сейчас. Же, — отчеканивает Ёнджун каждое слово, показывая белоснежные зубы. — Что ты мне сделаешь? Папочка теперь тебе не поможет. Ёнджун видит перед собой кулак, перед тем, как его нос пронзает болью, отдаваясь по всему черепу, а глаза будто сейчас лопнут от боли. Перед глазами лицо парня начинает плавать, как и всё остальное, на губах чувствуется горячий металлический привкус собственной крови, его одежда пачкается, а внутри образовывается дыра размером… таких размеров не существует. Он прижимает руками болючего носа в надежде, что это поможет остановить кровотечение, но из-за соприкосновения с больным носом боль усиливается с двойной порцией, а из глаз текут крупные слёзы. Любые слова сейчас могут спровоцировать их ещё на большее насилие, поэтому Ёнджун молчит и не даёт себе закрывать глаза, чтобы он мог видеть перед собой обстановку, иначе они могут воспользоваться любыми его слабостями. А ещё хочется просто отключиться, чтобы перестать что-либо чувствовать, но его голова не даёт отключиться из-за будто раскалывающегося надвое после удара. Ёнджун полон надежд, что на этом они остановятся, но в его жизни в последнее время не бывает всё так просто. Парень хватает слизеринца за затылок, резко тянет вперёд, и Ёнджун падает на пол, подставляя руки вперёд. Его пинают в живот, и Ёнджун падает на бок, чувствуя, как его внутренности сжимаются в крохотный узел. — Что, так и будешь молчать? Ёнджун поднимает голову, глядя на парня и обнажая кровавые зубы. Это, видимо, злит когтевранца ещё больше. Ёнджун ведь не хотел провоцировать… Он ощущает ещё один удар ботинком по боку, заставляя его принять позу эмбриона, закрыть руками голову и судорожно отзываться телом на каждый тяжёлый пинок. После десятка ударов они останавливаются. Ёнджун слышит своё свистящее дыхание, которое ощущается тяжёлым давлением на грудную клетку. Он перестаёт дышать, чтобы прислушаться к окружающей обстановке, и поднимает голову. Он видит перед собой кончик палочки и жмурится, ожидая любого заклинания, от «Петрификуса» до «Круциатуса». Он слышит треск палочки. Открыв глаза, размытым взглядом видит, как когтевранец отлетает спиной на стеллаж и падает вместе с некоторыми старинными книгами. Ёнджуну помогают встать на ноги бережные и заботливые руки. Не в состоянии полностью выпрямиться, он держится двумя руками за живот в области желудка. Он видит, как капли крови капают на пол, образовывая идеальные кровавые капли, обрамляемые мелкими «хвостиками». Он готов потерять сознание от концентрации боли, которую можно было собрать по баночкам и раздать всем нуждающимся, но вряд ли кто-то согласится забрать эту боль. — Что вы тут устроили? — слышится недовольный голос библиотекаря. — Пойдём, лисёнок, — заботливые руки мягко хватают за плечи и тянут за собой так осторожно, что Ёнджуну хочется утонуть в этих руках и больше никогда не выплывать на поверхность. Он поднимает голову, встречаясь с янтарными глазами Сокджина. За его спиной он замечает гриффиндорца, назвавшего его «ниудачником» через букву «и», что действительно оказывается правдой, и никакой это не абсурд, а самая настоящая правда. Ёнджун стал неудачником. Субин держит перед собой палочку и глядит своим тяжёлым взглядом из-под нахмуренных бровей на Ёнджуна и на Сокджина. Ёнджун понимает, что это он обезоружил того когтевранца, и окровавленными и дрожащими губами шепчет «Спасибо», на что гриффиндорец кивает, проходит мимо них и грубо хватает того самого когтевранца за локоть. Ёнджун с Сокджином выходят из библиотеки. Каждый шаг Ёнджуна даётся с огромным трудом. На каждый шаг — один приступ боли. Сокджин скорее помогает ему остановить кровотечение и вкладывает в руку его палочку, которую Ёнджун убрал в карман мантии и нащупал небольшую картонку. Он вынимает её из кармана, смутно вспоминая, что её дал странноватый когтевранец с курса помладше. Он убирает её обратно, обещая себе, что разберётся с этим попозже. Сокджин помогает Ёнджуну добраться до Больничного крыла. Он крепко держит его за руку, когда Ёнджун смотрит на кровать, где совсем недавно лежала без сознания его сестра. — Я хочу уйти отсюда, — произносит Ёнджун, утыкаясь лицом в плечо Сокджина. — Сейчас тебя осмотрят, и я провожу тебя до твоего общежития. Моя вина, что ты оказался в такой ситуации, ведь я здесь, чтобы защищать студентов. — От оборотней, — поправляет Ёнджун, — не от других студентов. — Без разницы, — Ёнджун прильнул ещё ближе к молодому человеку, не отстранившись, когда зашла колдомедик. — Кстати об этом, — он произносит тише, чтобы женщина не смогла его услышать, — я не думаю, что мы можем вести себя подобным образом в школе. В первую нашу встречу я не смог сдержаться, ведь мы не виделись почти целое лето… — Помолчи, пожалуйста. Женщина начинает осматривать Ёнджуна, пока Сокджин стоит и ждёт в стороне, нервно оглядывая покрывшегося гематомами студента. Колдомедик выпровождает мужчину из кабинета, нащупав что-то в области живота Ёнджуна. На немой вопрос Ёнджуна женщина отвечает: у него разорвалась селезёнка от удара, и если бы он пришёл чуть позже, то всё… Она проводит махинации с палочкой, это должно было помочь с разрывом, даёт отвар из довольно приятных трав, которые должны вывести из организма вытекшую из селезёнки кровь, но был побочный эффект, который Ёнджун стал ощущать почти сразу же, как выпивает его. Это была тошнота и кровавая рвота. Ёнджун думает, что на сегодня хватит рвоты и тошноты, но у его новой жизни были свои планы. Сокджин помогает Ёнджуну добраться до комнаты. — Останься со мной, пожалуйста, — блестящими и большими глазами произносит Ёнджун, глядя в янтарные. — Спокойной ночи, Ёнджун, — слегка улыбнувшись, желает Сокджин и оставляет лёгкий поцелуй на скуле слизеринца. Он скрывается за поворотом, оставляя после себя приятный древесный аромат, оседающий в лёгких невесомой панацеей, отчего парню становится немного легче. Ёнджун быстро добирается до комнаты, чтобы ни с кем не сталкиваться в гостиной. Адама всё ещё не было в комнате. Он снимает мантию и замечает, что из кармана выпала на пол картонка. Подняв её с пола, он замечает, что надпись на визитке поменялась. «Добро пожаловать в клуб неудачников. Ты найдёшь то, что ищешь на восьмом этаже». Рисунок кровавой капли исчезает, видны лишь его собственные кровавые отпечатки, которые и служили ключом к разгадке визитки когтевранца. «Неужели тебя должны избить, чтобы действительно понять, что ты неудачник?», — хмыкает про себя Ёнджун, пряча визитку под подушку, и проскальзывает в ванную комнату.

***

Сытый и довольный Бомгю выходит из кухни после своего персонального ужина. Он слышит чьи-то голоса чуть поодаль, ближе к подземельям, и решает поскорее подняться наверх, чтобы оказаться незамеченным. В школе происходит какой-то хаос уже который день, чему Бомгю бы не удивился, если бы не увидел, как Субин тащит какого-то паренька через вестибюль за локоть, жёстко хватает за шкирку на лестницах, и они поднимаются наверх. Ещё мракоборцы тащили за собой нескольких парней, а чуть дальше слышался возмущённый крик библиотекаря, что никаких исключений сегодня не будет и библиотека закроется в положенное время. Как хорошо, что Бомгю выполнил все задания заранее, и ему не пришлось бы завтра впопыхах выполнять домашнюю работу перед занятиями. Мимо него проносятся студенты с охапкой учебников со стороны библиотеки, косо позыркивая на него, из-за чего Бомгю опускает голову, лишь бы не видеть эти осуждающие и даже боязливые взгляды. Он проходит к лестницам с опущенной головой, но, услышав своё имя, выпрямляется и с удивлением поворачивается на женский голос, позвавший его. Это была слизеринка. Бомгю не знает её, но часто видел с Чхве Ёнджуном, которого на дух не переносит Субин, и в первый и в последний раз он контактировал с ней в тот самый злополучный день, когда убили бедную девочку. Слизеринка выглядит слегка озадаченной, и вокруг неё воздух искрится почти ощутимым любопытством. — Ты не знаешь, что произошло? — спрашивает она, разглядывая бледного юношу слишком уж пристально. Бомгю мотает головой из стороны в стороны — она ведь задала этот вопрос только ради приличия. Её беглый взгляд говорит о том, что она хотела бы поговорить не о том, что только что произошло. — Мне жаль, что вокруг тебя поползли столь неприятные слухи. И снова пустой разговор. — Что тебе нужно? — прямо спрашивает Бомгю, чем вызывает удивление у девушки. Её сердцебиение глухое и спокойное, значит, она его не боится и не пытается вывести его на эмоции, значит, можно расслабиться и не грубить. Он продолжает уже спокойнее. — То есть нет, я не в курсе. — Жаль. Слушай, Бомгю, — она подходит чуть ближе и начинает неприятно хрустеть пальцами, заставляя Бомгю зацикливаться на этих звуках. — Я хотела спросить у тебя… Я не имею права спрашивать о таком после всего, через что ты прошёл, но хотела спросить: у тебя не осталось того листочка? Ну, того самого. — Где раскрыли мой секрет, что я оборотень? — с сарказмом спрашивает Бомгю, приподнимая бровь и скрещивая руки на груди. — Ого, так это правда?! — восклицает девушка, а Бомгю собирается уйти. — Прости, Бомгю, не уходи. Ну, вообще-то да, я говорю про него. — Кажется, где-то в комнате. А зачем тебе? — Хочу сверить почерк с твоей записки с почерком сегодняшних. Бомгю только кивает и, ничего не сказав, поднимается наверх. Девушка спешит за ним. Бомгю безмерно счастлив, что девушка молчит всю дорогу, хоть гриффиндорец и видит, как она держится, чтобы начать разговор. А слизеринке хочется расспросить о природе Бомгю побольше, ведь ей до безумия интересно об этом узнать. Лицевые мышцы Бомгю каждый раз дёргаются, когда девушка заламывает пальцы, но он терпеливо шагает вперёд. Бомгю просит подождать её у входа, а сам быстро проходит в пустую комнату и пытается вспомнить, куда мог засунуть эту дурацкую записку. Он роется в ящиках своего комода, комода своего соседа, перерывает все учебники и, кажется, находит в одном из учебников. Он даже не уверен, что это именно то, что он искал… Вернувшись к девушке, он мотает головой из стороны в сторону и произносит, что не нашёл ничего, но девушка замечает, что он был чем-то очень сильно смущён. — Прости, я не знаю, как тебя зовут. — Рюджин, — она протягивает руку и крепко сжимает чужую ладонь. — Рюджин, а ты не хочешь проверить сегодняшнюю записку? Ну, мало ли. Девушка не понимает, к чему это было сказано, но соглашается, и они спускаются обратно вниз. Подобные физические упражнения вымотали и гриффиндорца, и слизеринку. Бомгю прислоняется к каменной стене и восстанавливает дыхание, пока Рюджин заходит в комнату парней. Теперь наступает очередь Бомгю долго ждать. Даже дольше. Спустя двадцать минут девушка выходит в полной растерянности и протягивает юноше пустой пергамент. Бомгю достаёт из кармана точно такой же. — Исчезающие чернила? — неуверенно предполагает девушка, держа в руках оба пергамента. — Я не знаю, — устало вздыхает Бомгю. — Я о таких даже не слышал. — А я, кажется, видела такие, когда покупала для брата шоколадные конфеты в лавке «Всевозможные вредилки». Хотя я не уверена, потому что там очень много всего. — Если расспросить владельцев, то, может, они вспомнят, кто покупал такие чернила. Не думаю, что они пользуются бешеной популярностью, и они смогут вспомнить, — с небывалым энтузиазмом произносит Бомгю, заражаясь от энергичной слизеринки. — Было бы очень инфантильно с нашей стороны так думать, но если это поможет найти этого анонима, из-за которого всем только плохо, то почему бы и нет. Этот магазин есть в Хогсмиде, но нам можно будет попасть туда только почти через пару месяцев, в Хэллоуин. Кто знает, что может ещё произойти за это время. — Бомгю согласно кивает. — Слушай, а из нас выходит неплохая команда, Бомгю, — девушка широко улыбается, гордясь своими выводами, и на её щеке появляется впадинка. — Я тоже так думаю, Рюджин, — парень лишь слегка улыбается, а его глаза загораются чем-то поистине волшебным — неизвестным до этого азартом и озорством. Девушка подмигивает ему и, снова протягивая руку, крепко сжимает чужую ладонь. Ладонь Бомгю сухая и холодная, а у Рюджин мягкая и горячая. Они смотрят друг на друга некоторое время, пока Бомгю не чувствует на себе чей-то взгляд, как в самый первый день. Он убирает руку и оглядывается по сторонам. Девушка начала оглядываться тоже, слегка нахмурившись. — Что такое? — спрашивает она, вглядываясь в бледное лицо, точно изрисованное тонким театральным гримом, и замечая мелкие морщинки на чужом лице, особенно вокруг глаз. — Мне пора, — коротко отвечает юноша и, развернувшись, шагает по тёмному коридору подземелий. Странный холодок пробегается по спине. Первый раз это могло показаться совпадением, второй раз — манией преследования, но третий… Третий раз его чутьё не могло так сильно его обмануть. Ему он доверяет больше, чем себе, ведь оно его не так сильно подводило, как он сам себя. Бомгю останавливается посреди пустого вестибюля и напрягает свой слух. Несколько студентов находятся в Большом зале, кто-то разговаривает на лестницах, кто-то уединяется под лестницей, чьё сердце бьётся быстрее, чем у обычного спокойного человека. Бомгю направляется туда, спрятав палочку в рукаве мантии. Он достаёт её и выставляет вперёд под лестницей, произнося: — Ревелио, — из палочки дует сильный ветер и заставляет отлететь назад мантию-невидимку, под которой находится Эмма Уайли, воздыхательница гриффиндорца. — Ты зачем следишь за мной? — выпаливает он достаточно громко, пугая девушку. — Я не следила, — мямлит она, глядя на всё ещё выставленную палочку. Бомгю опускает палочку и, глубоко вздохнув, произносит как можно вежливее: — Эмма, пожалуйста, перестань следить за мной. Я не ищу отношений ни с тобой, ни с кем-либо ещё. Мне хорошо и одному. Я понимаю, что, возможно, кажусь не тем, кем являюсь, и в твоих глазах я выгляжу во сто раз лучше. Но пожалуйста, Эмма, если я тебе действительно так нравлюсь, то отпусти меня, пожалуйста. — Но… но… Рюджин… я видела… — Я не должен перед тобой оправдываться. Она мне никто, как и ты. Прости за такие грубые слова, но, видимо, по-другому ты не понимаешь, — парень пытается быть терпеливым, но его напряжённое дыхание оседает тяжёлыми металлами на персиковую кожу девушки, заставляя её сжаться, а глаза наполняться слезами. Оттолкнув в сторону Бомгю, она выбегает из-под лестницы. Бомгю может слышать только её громкий плач, отдающийся эхом от каменных и безжизненных стен школы. Бомгю не испытывает чувства вины. Ни капли. Он много раз говорил, что она ему неинтересна. Бомгю тоже выходит из-под лестниц. Под ботинком что-то скрипит. Он опускает голову, убирает ногу с неизвестного предмета и опускается на корточки, чтобы взять этот предмет. Этим предметов оказывается тёмное, иссиня чёрное и блестящее перо. Он крутит его у себя в руке и поднимает голову в надежде, что сможет увидеть хозяина данного пера, но наверху никого не оказалось. Гриффиндорец не сильно разбирается в птицах, но может сказать, что перо принадлежало вороне или ворону. Он такие видел на опушке Запретного леса много раз. Но как птица могла оказаться в замке? Бомгю мог надеяться, что случайно.   После последнего инцидента в школе стало чересчур тихо. С одной стороны, студенты вели себя как обычно, будто ничего не происходило, но с другой стороны — многие были напуганы сложившейся ситуацией. Мракоборцы жизнь не делали лучше. После случая нападения студентов на ученика, они стали патрулировать все коридоры посменно каждый вечер и следили за каждым: не важно, студент это был, кто-то из персонала или профессор. Бомгю был не в курсе, знают они или нет о том, что он болен ликантропией, но ему было не так нервозно проходить мимо них, потому что мракоборцы могли лишь просканировать его взглядом и никак не вмешиваться в его личное пространство расспросами или обвинениями. Выходные тоже прошли относительно спокойно. Правда, многие стали свидетелями того, как пятерых студентов отчислили из школы за нападение на слизеринца, а один из них рыдал навзрыд и умолял у заместителя директора на коленях не исключать его. Бомгю не недолюбливал Чхве Ёнджуна, ему было всё равно на него и на его убеждения, но ему стало его немного жаль, ведь, по словам Субина, ему сильно досталось, поэтому он не чувствовал сочувствия, глядя на эту уничижительную картину. Следующая неделя началась с рун. Бомгю спокойно слушает музыку, лежит на парте и смотрит в деревянную стену, со временем ставшей тёмной и покрывшейся то ли паутиной, то ли пылью. Как ни странно, но он первым пришёл в аудиторию и пожалел, что не поспал ещё хотя бы пятнадцать минут. Рядом с ним кто-то опускается и он лениво поворачивает голову к нему, выпрямившись. На него уставились две большие пары глаз за тонким слоем линз в круглой оправе. Бомгю отстраняется, почувствовав себя неловко от столь пристального и неотрывного взгляда когтевранца, передвигает свой стул и учебники чуть дальше и опирается локтями об парту, сложив голову о свои ладони. Его правая сторона лица практически горит от всё столь же пристального взгляда, от чего юноша, не выдержав, опускает наушники, сразу же чувствуя тяжесть гула голосов за стенами, давящих на барабанные перепонки. — Что? — резко и грубо спрашивает Бомгю. — Я хотел узнать твоё мнение, — как ни в чём бывало, отвечает Тэхён, игнорируя грубый тон соседа по парте. Бомгю выгибает бровь и ждёт продолжения фразы, но вместо ответа Тэхён лезет рукой в сумку и вынимает фотоаппарат. — В последнее время я стал рассеянным и забывчивым, и мама отправила мне его, написав, что я мог бы запечатлеть каждый миг своей жизни и возвращаться к снимкам, если я что-то упущу или забуду. Но я и решил, что это было бы не плохим хобби. Посмотри, как тебе? Парень протягивает фотоаппарат. Он отличался от других магических фотоаппаратов тем, что на нём не было большой вспышки и был намного легче. Бомгю догадался, что это было изобретением его мамы. Бомгю нехотя берёт в руки аппарат и со скептицизом начинает рассматривать анимированное изображение. — Мерлин, что это? — на изображении запечатлены кентавры из Запретного леса с далёкого расстояния, расправляющиеся с какой-то добычей. Бомгю суёт фотоаппарат обратно в руки парню. — Это жутко, Тэхён. Ты жуткий. — Мне нравится гулять по Запретному лесу, — пожимает плечами Тэхён, снова проигнорировав слова Бомгю. — А как тебе это? Бомгю не может себе представить, что могло бы быть на другом снимке. Он снова берёт фотоаппарат, рассматривая следующее изображение. Его лицо расслабляется, а затем уголки губ поднимаются вверх. — Очень… мило, — выдавливает из себя Бомгю, глядя на танцующих Лунных тельцов. — Я нашёл их укрытие на возвышенности Запретного леса, где было видно почти всю долину Хогвартса, — с воодушевлением произносит Тэхён, глядя мимо Бомгю, вспоминая волшебный вид с холма, — и собрал на рассвете их навоз для растений Кая. Это, кстати, он, — Бомгю случайно нажал на стрелочку, и изображение Лунных тельцов переключается на парня в когтевранской форме, который прыгнул спиной на кровать, почти полностью заполненный мягкими игрушками. В последствии на его лице можно было увидеть счастливую улыбку. — Как ты можешь догадаться, он обожает свои игрушки, но травологию он всё же любит больше. — По мне он просто чудик, — куксится Бомгю, отвечая прямо — для него было немного странным и необычным, что парень на шестом или пятом году обучения мог быть фанатом мягких игрушек. — А твоё хобби — я бы не сказал, что это хобби. В твоих фотографиях нет смысла или красоты, а тайный снимок кентавров — это похоже на подглядывание, и я, если честно, испытал испанский стыд. Танец тельцов мне понравился, возможно, из этого что-то получится. Тэхён буркает что-то себе под нос, забирая свой фотоаппарат и убирая его обратно в рюкзак, и отсаживается от Бомгю на другую парту. Бомгю с облегчением выдыхает, наконец избавившись от прилипчивого когтевранца. На занятии немногочисленные студенты переводили тексты, и первым, кто сдал, оказывается Бомгю. Проходя к столу профессора, он замечает в жидких и тонких волосах на макушке Кана пушистое небольшое пёрышко тёмного цвета. Гриффиндорец оставляет пергамент на столе, и профессор говорит, что он может быть свободным и идти. На обратном пути Бомгю аккуратно, кончиками пальцев поддевает пёрышко и прячет в кулаке. Тэхён всё равно чувствует невесомое прикосновение и поднимает голову, вопросительно глядя на Бомгю. Бомгю отводит взгляд, а потом, как ни в чём не бывало, наклоняется к парню и шепчет на ухо: — Нужно встретиться насчёт зачёта. Завтра, после пар. После этого он выходит из аудитории. Он бежит до своей комнаты и, бросив рюкзак у входа на пол, садится на кровать. Он раскрывает ладонь и, поддев кончиками пальцев пёрышко, внимательно изучает его. Похоже, этот Тэхён не только жуткий ботаник, но и со своими секретами. У Бомгю были свои предположения на его счёт, но он мог только догадываться, что Тэхён являлся анонимом. Оборотни, птицы, записки с исчезающими чернилами и убийца в школе. А ведь год только начался.