Язык нежности

Наступила вторая ночь после сражения в горах, и Ункасу, едва-едва пришедшему в себя, не стоило брать мушкет и усаживаться под деревом, чтобы охранять сестер Манро. И это, конечно, означало, что Ункас взял мушкет, прислонился спиной к дереву, ловя ртом воздух от боли, и в этот час помогал охранять сестер Манро. Натаниэль прощался с Корой, чтобы заступить в дозор — похоже, это подразумевало много нежных прикосновений. Оба они явно желали остаться рядом друг с другом на всю ночь, но у Коры не было оружия. На миг Ункаса это немного позабавило, но потом он вспомнил, что они едва не потеряли друг друга, и веселье сменилось счастьем с долей печали. Он был рад за них. Печаль, пожалуй, примешивалась от осознания, как его брат и Кора счастливы наедине. Вслед за этой мыслью возник вопрос, и Ункас осмотрел их маленький лагерь в поисках Алисы. Алиса беседовала с их отцом (и при виде этого брови Ункаса невольно приподнялись). Похоже, «беседа» — слишком непринужденное слово, тут же подумалось ему. Алиса сидела, держа спину прямо и сложив руки на коленях, устремляя взгляд в землю или же переводя его на Чингачгука, на лице ее при этом читалась смесь удивления и сосредоточенности. Они с Чингачгуком очень быстро обменивались парой слов, а затем его отец продолжал говорить. Уловив краем глаза движение, Ункас отвернулся от этого зрелища — к нему подошла Кора, вероятно, чтобы проверить повязки. — Добрый вечер, Ункас, — Кора улыбнулась, и Ункас послушно задрал рубашку, на осмотр ушла пара минут. — Раны все еще кровоточат, — глаза ее лучились теплом, хоть в них и читалась укоризна, когда он снова опустил подол рубашки. — Мне бы хотелось, чтобы ты отдохнул от несения стражи, хотя бы одну ночь. — Не могу, мисс. — Ункасу хотелось бы знать, когда Кора успела накинуть на него одеяло сестринской защиты, но это внушало симпатию и забавляло. Кора вздохнула: — А я-то считала, что ты спокойнее своего брата, — в голосе ее не было раздражения, и Ункас улыбнулся. — Просто скажи мне, если раны заболят или начнется жар, — заметив движение безмолвной тени, они оба повернулись и увидели Чингачгука, направляющегося к западному краю их лагеря. — Что ж, урок закончился, — Кора выпрямилась. — Какой урок? — О, а ты не знал? Твой отец предложил Алисе научить ее языку делаваров, — Кора расправила юбку и отправилась назад к костру, словно то, что она сказала, было совершенно обычно.