Презумпция действительности брака

      Хонджун нервно поправляет свою прокурорскую форму и кидает очередной взгляд на закрытую дверь. Внутренне клянется, что это последний раз. Нужно уметь держать всё под контролем, в первую очередь самого себя. Это деструктивный способ мышления, однако в данный момент его это мало волнует. Педантизм и акцентуация, связанная с навязчивым стремлением управлять всем, что происходит вокруг, больше помогали в работе, чем мешали. За исключением некоторых моментов…       Волнует сейчас лишь Уён, который слишком давно отлучился за таблетками, волнует, что после одного предварительного судебного заседания с очень внушительной доказательной базой со стороны обвинения, почти сразу начинается первое судебное разбирательство по другому делу, в котором он уже не так уверен. У него есть буквально полчаса, которые как раз-таки необходимы, чтобы лекарство начало действовать…       Ещё больше накрутить он себя не успевает, так как открывается дверь кабинета и в помещение влетает Чон Уён в своём обычном полузлом настроении.       — Ты за ними отправлялся в соседний город?       — Не обнаглел часом? — не заставляет себя ждать Уён, кидая в протянутую ладонь пузырек. — Они вообще-то тебе понадобились, а не мне. Я за своим циклом хоть следить умею.       Хонджун лишь оскорбленно поджимает губы на такую реплику и молчит. Не говорить же, что он так-то тоже следит за своим здоровьем и в последнее время с ним творится что-то неладное.       — Прости, — сдаётся он и растягивает бледные губы в примирительной улыбке. — Спасибо, мой карманный оперёнок.       — Нет, ну ты точно когда-нибудь получишь пулю в лоб, ты такой же мелкий, настоятельно напоминаю, — закатывает глаза Уён и грузно опускается в кресло, закинув ноги на стол. — Мне кажется, ты это дело уже вызубрил, успокойся, — добавляет он, кивая на открытую увесистую папку, которую Хонджун пытался в очередной раз просмотреть, чтобы удостовериться, что ничего не упустил. Не то, чтобы он был не уверен в обвинении или доказательной базе, но был какой-то внутренний мандраж. Хотя, возможно, это было связано со сбитым циклом или ещё какой-нибудь неведомой причиной.       Хонджуну двадцать шесть, и он только начинает чувствовать себя уверенно в статусе прокурора. Для многих эта должность представляется динамичной и захватывающей, но по большей части она являет собой квинтэссенцию дотошной аналитики и прилежности. А ещё необходимо следить за своей речью, поскольку всё сразу заносится в протокол.       Как любят иронизировать его друзья — это самое провальное и сложное для Хонджуна дело. Не мог он постоянно гасить свою взрывную натуру, однако это тоже вопрос практики и опыта.       Главное — это иметь достаточно внушительный мотивационный ресурс: морально-нравственный или чуть более расчетливый. Хонджун не распространялся какой у него преобладает, но к тридцати годам блицкриг был таков: он становится судьёй. Одним из самых молодых судей и, что не менее важно, одним из первых омег на этой должности.       Будущее виделось перспективным и неомраченным большими проблемами.       Самая большая проблема и самое большое счастье в его жизни имело одно и то же наименование. Которое, кстати, в данный момент беззаботно чистило свои ногти.       — Ты как-то странно на меня смотришь, — щурится Уён, для проформы отряхивая одежду. — Что не так?       — Силюсь вспомнить, как судьба свела меня с тобой и благословила на совместное существование.       — Самый счастливый день в жизни, да?       — Самый прискорбный.       — Вот ты говнюк, а, — смеется Уён и показывает ему вопиюще невоспитанный знак пальцами. — В следующий раз будешь загибаться у меня на глазах, но не помогу, так и знай. Я бессердечная скотина.       — Это тянет на статью по неоказанию помощи больному.       — Фиг докажешь безотлагательность и тяжесть вреда здоровью.       — Действительно фиг, — соглашается Хонджун и возвращает тот же жест пальцами. Они могли, и они являлись профессионалами своего дела, но в неформальной обстановке иногда хотелось побыть по-подростковому идиотским со своим другом.       Итак, Чон Уён. Вот у него работа была как раз во многом динамичнее и рискованнее, оперативники часто выезжали на задания и имели большое разнообразие в делах. Уён тоже был омегой и тоже отличался потрясающим характером, который запоминался многим и поражал всех. Во всех смыслах поражал.       Они всего лишь учились вместе и отчего-то судьба так распорядилась, что их дальнейший путь будет совместным. Всё закончилось тем, что они даже сожительствовали. Вроде такие разные личности, но сумели отлично ужиться друг с другом.       — Навскидку, ты через скольких освобождаешься? — вновь о себе напоминает Уён, возвращая Хонджуна в реальность. Он уже должен был собираться на заседание!       — На сегодня назначен допрос свидетеля защиты, который не был заявлен ранее. Думаю, не больше двух часов.       — О, наконец-то ты прокололся, а то я всё не мог понять, почему ты так переживаешь.       — Иди к чёрту, — цокает Хонджун и собирает свои документы. Пора было идти.       — Нет, это ты идешь к чёрту.       Уён был прав.       Некомфортное предчувствие также оказывается оправданным. Дело стало принимать ещё более интересные обороты, необходимо готовиться к проведению перекрестного допроса, что и стало причиной очередного переноса суда.       Впрочем это в рабочие часы, а сейчас рабочий день Хонджуна закончен, и он может уделить своему другу немного его законного времени. Уёну редко выпадал шанс отдохнуть подряд несколько дней, не стоило ими пренебрегать.       Временем, шансом и, тем более, Уёном.       Что точно не входило в планы Хонджуна, так это напиваться больше положенного и встревать в ночные приключения. Статус как бы не позволял, к тому же маломальская воспитанность. Которые все-таки ночью были малодушно посланы в краткосрочный отпуск. Возможной причиной был полный запрет совмещения алкоголя и гормональных препаратов экстренного действия. Хорошо хоть, что мозг и адекватность крепко сидели на своих местах и не позволили случиться чему-то действительно плохому.       Было неплохо. Ну, в смысле, ночь.       Имея в виду ночь, он имел в виду… Ладно, имели технически Хонджуна, но всё было по обоюдному согласию и точно на один раз. Стресс сняло очень хорошо. И память услужливо избавила от лишней постыдной информации, оставив лишь воспоминания, как оказывается приятно дергать за светлые волосы и слышать сдавленные охи то ли боли, то ли…       На него это было непохоже, даже будучи пьяным, он не соглашался на подобного рода авантюры, видя собственными глазами к чему всё это может привести. А тут ему до постыдного сильно понравилось быть подконтрольным. Это всё из-за сбоя в организме?       В любом случае! Хонджун заявляется на пороге их с Уёном квартиры ближе к утру практически трезвым. Не желая оставаться на чужой территории, он почти сразу сбежал из достаточно настойчивых рук домой. Хотелось принять душ, немного повопить и спать.       Что было сразу приведено в исполнение.       Наутро голова болела нещадно, ещё и поясницу тянуло тупой болью, которая больше не травмировала, а порицала.       — Чего ты такой хмурый? Тебе сегодня позже на работу, — Уён примирительно пододвигает к другу тарелки с тостами и легкими закусками. — Хочешь, супчик сварю?       Хонджун недружелюбно косится на омегу, который за ним недоглядел. Следак ещё называется, как же.       — Я тут внезапно невзлюбил блондинов…       — Даже не могу представить, почему, — саркастично фыркает Уён. — Ну, что? Я заметил на твоей одежде обесцвеченные волосы, ты же знаешь с кем живешь.       — Никакой личной жизни, — грустно и притворно бухтит Хонджун.       — А что, внезапно захотелось?       — Убью.       — Это превышение полномочий!       — Меня оправдают, клянусь. Я создам новый прецедент, меня поймут и простят.       — Мастерски уходишь от ответа, но лучше рассказывай в какой момент времени тебя уволокли и как вообще это можно сделать. Я буквально на минутку отлучился, а тебя уже не было.       — Ничего не помню, даже лицо не могу вспомнить, — омега почти не кривит душой, только про себя добавляя: «Только богато обставленный интерьер и изнурительный секс». — Оно и к лучшему.       — Наркотики? — тут же перестаёт веселиться Уён, недовольно поджимая губы. Он сам выбирал клуб и был уверен в его безопасности.       — Простой алкоголь в сочетании с таблетками, успокойся. Почему ты меня не искал?       — Потому что люди за соседним столиком сказали, что ты весьма добровольно ушел в компании какого-то высокого красавчика. Зачем мне мешать тебе развлекаться? Неудачник, даже не запомнил, как потрахался, — Хонджун давится едой и возмущенно смотрит на друга, а тот лишь гаденько ему ухмыляется. — Лучше бы на наркотики согласился, а то выглядишь полным кретином.       — Точно убью.       Хорошо, что Уёну редко получается выбить несколько выходных подряд, так значительно снижается шанс попадания в такие нелепые ситуации. Хонджун проживает в фрустрации и легкой дизморали ещё несколько дней, а потом решает отпустить и забыть. Успешно.       Вплоть до следующего момента, когда его совесть вновь восстает из глубин.       Подсудимая по однозначно-понятному делу вдруг решила сменить адвоката «по назначению» на адвоката «по соглашению». Хонджун был более чем впечатлен, что она настроилась всё-таки в полную силу сражаться за свою свободу при наличии таких-то улик. Так он думает, пока не видит новое имя в графе адвоката.       — Что в моём деле забыл адвокат по бракоразводным делам?!       — Чего ты кричишь? — вздрагивает Минги, которому не посчастливилось сидеть за соседним столом.       Ему в целом не сильно везло по жизни, а тут ещё и близкое соседство с омегой, у которого иногда случались вспышки немотивированной агрессии, а иногда и мотивированной. Очень редко, но этого хватило, чтобы начала формироваться фобия на омег-карьеристов.       — Посмотри сюда, — Хонджун перегибается через стол и аккуратным пальцем указывает в соответствующую графу. — Скажи, что глаза мои меня обманывают.       Хонджун был красивым омегой. Миниатюрным, с блестящими глазами в обрамлении длинных ресниц и аккуратным носом. С мягкой чистой кожей и ненавязчивыми феромонами. И, возможно, формировалась не фобия. Минги встряхивает головой, чтобы прочистить мозг от лишнего хлама и обращает внимание на документ.       — Ну, Сонхва до этого тоже работал здесь прокурором, а потом со скандалом ушел в другую область после экзамена на адвоката. Думаю, он не забыл фишки уголовных дел.       — Нет, ты не понимаешь, — для пущей убедительности Хонджун шире раскрывает глаза и заламывает пальцы. — Этот меркантильный предатель любит всё усложнять! К тому же ещё и блондин!       — Ты с ним лично же вроде не знаком, — Минги хмурится и старается незаметно отъехать на стуле от омеги. Тот начинал тихо закипать. — Да, блондин, причем тут это?        Хотя, возможно, это была все-таки фобия?