Он просыпается из-за того, что чувствует слишком крепкое объятие, будто из него хотят выдавить весь воздух. Хонджун старается выбраться из рук, которые вмиг перестают дарить спокойствие и утешение. Сразу подскакивает пульс и внутренности начинают взволнованно гудеть. Неприятно. Его насильно подминают под себя, не давая даже взглянуть в глаза, а лицо утыкают в подушку. Тело реагирует как при опасности, а разум остаётся в режиме ожидания, памятуя о неправильных поспешных умозаключениях. Он стискивает простыни в руках и действительно ждёт, не предпринимая больше попыток вырваться. Ощущение подвешенности и беспомощности становилось уже привычным.
Альфа довольно хмыкает такому послушанию, оставляя благодарственный поцелуй на задней части шеи. Обводит языком выпирающие позвонки, а после впивается болезненным укусом в мягкую кожу, которую сразу начинает нестерпимо жечь.
—
Мой, — говорит он под тихое шмыганье омеги.
Хонджун не хочет оборачиваться, не хочет видеть свою кровь на чужих губах, что теперь будут иметь над ним ещё большую власть. Он прекрасно понимал с самого начала, что с таким человеком не избежать соблюдения древних традиций и обычаев, требующих, чтобы омега носил метку.
В современном мире существовало мало пар, которые были уверены друг в друге целиком и полностью, что соглашались на такое. Хоть метка и усиливала связь между альфой и омегой, однако также и ограничивала обоих в последующем выборе. В циничном веке, в котором они жили, никто не был уверен в другом, да даже в самом себе. Метка никогда не сходила — становилась тусклой, да, только если пара распадалась.
Он действительно знал, что так и будет, но не был готов, что так быстро и против его воли. Только начавшее формироваться доверие раскалывается на хрустальные осколки под мерзкий звук.
И кажется, что омега просыпается под этот звон. Теперь по-настоящему. Он быстро моргает, что глазам становится больно. Окончательно просыпается, рефлекторно дотягиваясь до задней стороны шеи и тяжело вздыхает. Ничего, он бы не посмел.
— Отпусти меня, — Хонджун пробует вырваться из объятий со спины, а Сонхва сонно упирается, мягко поглаживая его по животу.
— Нет, хочу ещё чуть-чуть...
Омега настойчиво хлопает по обнимающим его рукам и выбирается из постели под сопровождение легкого головокружения.
— Если ты не забыл, то я в положении. Ты сейчас же перестаёшь ко мне приставать, а я иду делать свои беременные дела в туалет.
Он понимает, что злиться из-за какого-то сна нерационально и глупо, но ничего поделать не может, нужно хоть чуточку времени, чтобы прийти в себя. Как только он закрывается в ванной, его сразу же тошнит. Водные процедуры приводят в чувство и состояние стабилизируется, только спина немного побаливает, так же как и сухие искусанные губы.
Спускается на кухню он уже в нормальном настроении, всё также не понимая, как себя вести и что делать. Он останавливается на лестнице, задумчиво поглаживая перила. Омега в очередной раз осматривается и отчасти завистливо анализирует чужое жилище. Сколько же должны зарабатывать адвокаты, чтобы не в столь почтенном возрасте иметь двухярусную квартиру? Он не кривил душой, ему нравилось находиться в этой квартире, она была светлой и тёплой, правильно зонированной и хорошо охраняемой. Также он знал, что альфа, не спрашивая его мнения, оборудовал комнату на втором этаже под детскую. Опять же он не понимал как на это реагировать, а сил на препирательства становилось всё меньше. Мозг и правда превращался в желе.
— Спускайся завтракать, Хонджун, — отвлекает его Сонхва, сервируя стол. — Мне скоро уже надо собираться на работу, а тебе ко скольким?
— У меня сегодня нет заседаний, могу подойти ко второй половине дня.
— Не знал, что прокурорам позволителен гибкий график, — и этот подкол звучит достаточно удачно, потому что омега вмиг раздражается. Конечно у него не было гибкого расписания, но он попался на глаза начальнику и тот сжалился, посоветовав отдохнуть, чтобы не «перегореть».
Хонджун решает не отвечать и подходит к альфе, молча помогая накрывать. Завтракают они в полууютной тишине, Сонхва, будто чувствуя что-то неладное, не прикасается к нему даже слишком долгим взглядом. После он просит подождать и сам уходит в ванную, а омега дожидается его в спальне, начиная испытывать необъяснимую тревожность. Она волнует все его внутренности, требуя для защиты чего-то, что он сам не может осознать. Это неприятное ощущение расползается холодом по венам, скрадывая в легких воздух и силы в мышцах. Он понимает, что ему надо, как только альфа возвращается с мокрыми волосами из душа и начинает подбирать костюм в своём шкафу.
— Сонхва, — зовёт его Хонджун, спокойно встречая подозрительный взгляд. Он так и сидел посередине застеленной кровати и не спешил переодеваться в предложенные ему вещи. Забавно, его опасались, видимо, так же, как и он опасался... — Подойди сюда.
— Давай я оденусь и подойду, а то я за себя не ручаюсь, — примирительно говорит альфа, вытягивая из шкафа выглаженную рубашку, которая вмиг выпадает из его рук.
— Тебе не понадобится.
Альфа тяжело вздыхает и присаживается на кровать, обращая всё своё внимание на Хонджуна. Всем видом показывая, что готов к любому разговору, который хотят с ним провести. Только сам омега никакого разговора начинать не хотел, он лишь переползает на колени к Сонхва и целует того в губы легким и быстрым касанием. Хватит безрезультатно грозить пальцем, когда ты больше хочешь, чтобы тебя схватили, чем отпустили.
— Что ты за омега такой, — сетует альфа с плохо скрываемым восторгом в глазах, не заставляя себя долго ждать.
Он берет Хонджуна в руки будто тот ничего не весит и бережно укладывает спиной на покрывало. Хотя возможно всё было так легко из-за чрезмерной податливости омеги. Его кисти прижимают к кровати одной рукой и он понимает, что даже так он не смог бы вырваться. Хонджун отдаётся, подставляя свою шею под очередные жадные поцелуи и наконец-то успокаивается.
Если одна мысль о том, что альфа может его оставить и бросить вызывает такой отклик, то дело совсем плохо. Это настоящая зависимость, которая никогда не заканчивается чем-то хорошим. Но остается лишь на это надеяться, потому что очередной поцелуй в губы выбивает остатки здравого смысла и желания бороться за свою обособленную от всех жизнь.
Утренний секс точно то, что нужно, чтобы окончательно прийти в себя. Хонджун кутается в чужой серой толстовке, стараясь незаметно вдыхать её запах, пока альфа везёт его домой. Тот выглядит донельзя довольным, оно и понятно. Это даже не раздражает, а забавляет. Как мало нужно для того, чтобы даже у критичного и хладнокровного адвоката снесло крышу. Хоть не так обидно становится, когда понимаешь, что в своей обсессии ты не одинок.
— Ты готов поговорить о браке или мне ещё подождать?
Омега косится на водителя и поражается, как быстро тот умеет подстраиваться под изменяющиеся условия и разыгрывать карты так, чтобы всегда оказываться в выигрыше. Он буквально час назад только отчаянно пересилил свой страх и убрал защиту, а его тут же взяли в оборот.
— Хорошо.
— Хорошо «я готов поговорить» или хорошо «я выйду за тебя»?
— Второе.
Сонхва поворачивается к нему, как только они встают на светофоре, и изящно выгибает бровь.
— На такой вопрос ответ дают не в такой форме.
— Предложения тоже не так делают.
— Туше, — хмыкает альфа. Доезжают до дома они молча, и Хонджун знает по какой причине, он начинал понимать другую логику и стиль мышления. Сонхва хочет остаться внимательным к дороге, а разговор бы точно располагал к чрезмерной рассеянности. Зато как только они выходят из машины, он продолжает как будто не было никакой паузы: — Сегодня вечером я заеду за тобой, подадим заявление. Что насчет родственников?
— У меня никого нет, — и это то, о чём омега старался никому не рассказывать. И именно то, почему он был так недоверчив к миру. — Моих родителей убили, когда я был маленьким, а тот, кто меня вырастил, давно не интересуется моей жизнью.
— Ты понравишься моим родителям, они будут рады выслушать все твои жалобы на меня, — альфа обнимает его, ласково поглаживая по волосам. Он вдыхает запах шампуня и легко целует в макушку, пока Хонджун прячет взгляд где-то в его шее. — Только распишемся при моих родителях и свидетелях. Полагаю, что свадьбу ты
сейчас не хочешь.
— Да, не хочу. А потом я с тобой разведусь.
— Конечно, — совсем неубеждённо отзывается Сонхва и тепло улыбается, встретившись с возмущенным взглядом. — Иди домой.
Омега ворчит для вида, но послушно кивает, на прощание оставляя лёгкий поцелуй на чужой улыбке.
Он заходит в дом и мужественно встречается взглядом с Уёном. Тот был на больничном в связи с легкой травмой, и уже несколько дней как пребывал дома. Это было одной из причин из-за которой Хонджун вчера сбежал и случилось то, что случилось. Младший омега откладывает книгу и постукивает ладонью по дивану, приглашая присесть рядом. Хонджун не хочет, но покорно соглашается.
— Сколько же нужно провести времени с альфой, — начинает Уён, рассматривая друга с лукавой ухмылкой. — Чтобы пахнуть им так сильно?
Хонджун не находит нужных слов, вместо этого решая поделиться тем, что тревожило очень и очень сильно.
— Меня бесит, что я превращаюсь в истеричного омегу рядом с ним.
— Слушай, боюсь тебя огорчить, но ты омега.
— Ты понял, о чем я.
— Конечно, — фыркает Уён, откидываясь спиной на спинку дивана и закрывает глаза, будто не желая видеть чужой реакции. — Ты не умеешь принимать заботу и привык за всё отвечать сам. С Сонхва так не получится, он готов во многом с тобой идти на компромиссы, но в вопросах безопасности и всякого такого бытового тебе придётся уступить. У него очень сильный характер.
— Почему ты так от него балдеешь?
— Со временем поймёшь, дурак. Мне кажется, ты с ним будешь как за каменной стеной или как там в этих романах говорят.
— Под. Я буду под каменной стеной, — Хонджун кривит губы вбок и растерянно смотрит на друга, который наконец-то уделяет ему внимание. Именно этой мелочи ему не хватало, чтобы начать отпускать все сдерживаемые эмоции. — Мы скоро распишемся, и ты будешь моим свидетелем. А Сонхва, я уверен, позовет Сана, так что это твой шанс. Как много историй, когда свидетели сходились?
Уён нежно улыбается и стирает с его щёк слёзы. Хонджун даже не заметил, в какой момент начал плакать, но легкий поцелуй в шмыгающий нос делает его счастливым и он скромно улыбается.
— С Саном у меня не получится, — говорит Уён и закатывает глаза к потолку, словив непонимающий взгляд. — Он классный в плане дружбы и именно так я смог перерасти свой краш. Гордись мной, я не буду пускать слюни на другого альфу на твоей церемонии, буду только плакать от счастья, что ты нашёл свою семью.
— У меня даже никого нет, чтобы научить всему, — вновь начинает паниковать Хонджун, крепко зарываясь в дружеские объятья.
— Ничего страшного! — Уён также успокаивающе поглаживает его по голове, как недавно это делал Сонхва. — Я тут уже читаю книги как воспитывать ребёнка, как и ты, к тому же у нас есть мой папа и мы исправно платим за Интернет.
— И у Сонхва есть родители.
— Вот видишь, — он качает его в своих объятьях, стараясь передать всю свою уверенность. — Ты точно справишься с такой-то поддержкой.
Хонджун ему верит и успокаивается, лишь плаксиво жалуясь на скачущий гормональный фон. И только к вечеру приходя в относительную норму. Они подают заявление на вступление в брак, назначив регистрацию через две недели.
Которые пролетают очень быстро, а из особенного, что он может вспомнить — это только очередное УЗИ, по результатам которого им сообщили, что ребенок развивается без патологий. И очередная домашняя войнушка с Уёном, который заставлял его съезжать немедленно и корил за каждый день промедления.
Вплоть до сегодняшнего дня регистрации.
Хонджуна тошнило и это было отнюдь не из-за беременности. Врач сказал, что ему очень повезло иметь партнёра с одинаковым резус-фактором, поэтому беременность будет протекать без осложнений и конфликтов. Он замечал за собой, что легче переносит первый триместр, чем остальные, но не сильно углублялся во всё это. Было бы странно, если альфа ему хоть в чём-то бы не подходил. С каждым днём они узнавали друг друга всё лучше, и он тоскливо осознавал, что давно был влюблён. В тесной груди уживалось так много всего, о чём он поклялся молчать до конца жизни. Он и так был слишком слаб по отношению к этому человеку, признавать этого вслух никто его не смог бы заставить. Однако то, как Сонхва лукаво на него поглядывал после очередных перепалок, наталкивало на мысль, что он по крайней мере догадывался. И сегодня омега в очередной раз должен был переступить через свои скептичность, страхи и недоверие и сказать: «Да».
Что оказывается не так сложно сделать, он предпочитает не думать о причинах почему это получается так легко. И о том почему чувствует себя непозволительно счастливым, когда Сонхва держит его за руку, когда они сидят маленькой компанией в ресторане и скромно отмечают их союз. Это было действительно семейное празднество.
Родители альфы в конечном итоге оказываются хорошими людьми и встают на сторону Хонджуна, во всём поддерживая его жалобы сначала на своего жениха, а с сегодняшнего дня — мужа. Сонхва лишь вздыхает, когда они начинают обсуждать его наглый, слишком пробивной и неромантичный характер. И мастерски игнорирует всю критику, троекратно отыгрываясь потом на омеге.
А ещё Хонджуна забавляет Уён и его ошарашенный взъерошенный вид весь сегодняшний день. И сама причина этого ошарашенного вида, который наглым образом оставил руку на спинке чужого стула. Карма работала и омега был рад, что судьба нашла новую жертву. Сонхва поведал ему по секрету, что Сан ещё утром в открытую ему поклялся, что следующая свадьба будет его. И это слышал друг Хонджуна, и всё бы ничего, если бы тогда адвокат не уточнил знает ли Уён, что на него строятся такие глобальные планы. Жаль, в этот момент старший омега не видел лица своего друга. Это было бы чем-то феноменальным, он уверен.
И то, что план будет удачным, не было никаких сомнений. Хонджун видит за столом, как Сан наклоняется к Уёну что-то прошептать на ухо, а тот заливается мучительной краской стыда. И непонятно лишь — эта реакция от слов, сказанных этим альфой или из-за руки этого же альфы, которая по-хозяйски опускается на бедро омеги.
— Протестую! — не выдерживает Уён, растерянно вглядываясь в лицо альфы, и старается незаметно убрать чужую руку со своего тела.
— Основание? — заинтересованно уточняет судья, склоняя голову к плечу.
И Хонджун, не сдерживаясь, начинает смеяться, пряча лицо в плече мужа.
— Сан недалеко от тебя по романтичности ушёл.
— Ага, я заметил. Зато вам в радость будет, вы ж омеги-неразлучники.
— Ты про что?
— Ну так мы соседи, — надменно фыркает Сонхва. — Так и познакомились. И скоро твоего Уёна утащат в тот же комплекс, что и тебя. Ноль сомнений.
— Время идёт, а вы всё остаётесь верными традициям и тащите омег в пещеры, закинув их на плечо?
— Ага, тебя попробуй затащи против воли.
— Не обижай нашего сына, — шлёпает по руке Сонхва его же мама и тепло улыбается всё ещё посмеивающемуся Хонджуну. — Милый, я его воспитывала не так, его кто-то испортил.
Альфа возмущённо взвывает и смотрит на отца, запрашивая поддержки, а тот лишь осуждающе качает головой, притворно ругая сына. Так и проходит
их день.
Хонджун всё-таки переезжает к альфе, однако только после того, как вдоволь успевает насладиться страданиями мужа. Обосноваться в новом доме ему конечно же помогает Уён, притворно причитая о своём одиночестве. Хотя все понимали, что одиночество продлится очень и очень недолго.
Омега начал поправляться и это вроде его беспокоило, а вроде уже хотелось увидеть ребёнка, хотя он до ужаса боялся новой роли. Пока его ещё отвлекала работа, но скоро и о ней придётся забыть на определённое время. Хонджун произвел целый фурор, когда коллеги узнали, что он вышел замуж за небезызвестного адвоката и ждёт от него ребенка. Он хотел сгореть в тот день, когда все шокированно на него оборачивались. Однако и это в прошлом, а сейчас он перечитывает новые поправки в уголовном кодексе и старается очистить разум от лишнего да ненужного и вникнуть наконец-то в написанное.
Только вот ему опять же этого не дают. Он разозлённо отбрасывает от себя бумаги и тянется к просигналившему телефону. Сонхва был на деловом ужине, Уён на свидании, хотя он и отрицал, что это было свидание, так кто ему мог написать?
Он открывает сообщение от неизвестного контакта и заинтересованно склоняет голову набок, подставляя к виску ладонь.
«Если думаешь, что он останется с тобой,
то тебе стоит получше разузнать про прошлое супруга».
Хонджун закатывает глаза и тянется заблокировать контакт, но вздрагивает, увидев следующее сообщение.
«Посмотри, что он сделал с Миён, как только она стала ему мешать».
«И можешь ли ты быть уверен в том, где он сейчас находится?»
Он продолжительное время смотрит на фото, вздыхает и опускается лбом на стол.
К чёрту.
