Ведьмин круг

      Она нервно переминалась с ноги на ногу. Ну, да, обязательная часть этого всего цирка под названием «свадьба». Однако, на эти сундуки Тета уже смотреть не могла. Все детство и юность она собирала это приданное, шила, вязала, пряла… А потом её этим из года в год попрекали, и она даже тайно надеялась, что всё пожрала моль. Но нет.       Кощей равнодушно смотрел, как перед ним один за другим разворачивали её рукоделия и кивал. Было понятно, что от того, что сделала она сама, он не откажется. Лишь на рубашке для жениха, которую она вышивала почти год, он проявил какой-то интерес, принявшись рассматривать узор, но на этом всё. Ни расписные полотенца, ни рукавицы его явно не заботили. От утвари, купленой родителями, он сразу отказался. «Не нуждаюсь». И теперь те плясали перед ним, пытаясь хоть чем-то угодить. Отвратительное зрелище.       Нет, Тета понимала причину — они боялись, что, не взяв причитающееся ему приданное, будущий муж будет попрекать её всю жизнь, но, увы, чем удивить Сатану? Перебрав почти всё, что было, они перешли на скот.       — Да не по-людски как-то, — запричитала мать, когда он и от коровы отказался. — Козы только и остались!       Тот, неожиданно, хмыкнул.       — Козы? А вот не откажусь. Их у меня нет.       Воодушевившись этой фразой, отец рванул в сарай.       — Зачем тебе козы? — прошептала Кощею на ухо Тета. Тот бросил на неё веселый взгляд.       — Родню выкупаю, — хихикнул он и снова надел серьезную маску на лицо. Тета знала, что это попытка отшутиться, но решила не переспрашивать. Не факт, что она хочет знать ответ. Возможно, имеет смысл попрощаться с ними навсегда.       Чудом проскользнув в комнату, не попавшись на глаза родителям, Тета со стоном упала на кровать. Солнце даже сесть не успело, как её отловили два черта с тремя ящиками вина. Возникшая из ниоткуда Донна с ругательствами вырвала из их рук чашу, в которую они уже начали наливать, и сунула им крошечную рюмку. Пока те ругались, что дегустация таким образом — это оскорбление вина, их винодельни и персонально их самих, опустились сумерки, и начавшая нервничать Тета предупредила их, что если она опоздает на встречу с Владыкой — влетит всем без исключения. Те сразу присмирели и с недовольными, изображающими великие муки лицами принялись лить в рюмочку.       После каждой Донна совала ей почти в рот кусочки свежеиспеченного хлеба, но это помогло лишь не упиться насмерть — даже такими порциями Тете пришлось «продегустировать» в сумме бутылки две в одно лицо. Она, конечно, не трезвенница, но и столько пить совсем не привыкла даже на праздники, и теперь, икая в покрывало, проклинала чертей, их вино и винодельню. Донну не проклинала — она явно попыталась уменьшить ущерб, пусть и в своей бесцеремонной манере. Хороший вопрос, как она там оказалась, но Тета подозревала, что ей поручили присмотр, как самой близкой ведьме в округе.       — Сегодня меня даже не ждут? — это прозвучало обиженно, и девушка с трудом села на кровати — та её манила с непреодолимой силой.       — Ждут. Просто… — она с усилием потёрла лицо, надеясь взбодриться. Мастер слегка наклонил голову вбок, приглядываясь.       — О, — понимающе протянул он.       — Твои черти отловили меня с вином. Я не особо много пью, — призналась Тета. — Разве к тебе они не приходили?       — Они и так знают мои предпочтения, — улыбнулся Мастер и сел сразу рядом с ней, на кровать, хотя в предыдущие встречи предпочитал начинать вечер со стула напротив, словно рассматривая её с расстояния. — А после полуночи еще и платье принесут, — сообщил он. — Надо будет примерить. Так что уж продержись.       Тета издала недовольный стон и уткнулась ему в плечо, но тут же, осознав, что сделала, отшатнулась, резко трезвея. Ну как трезвея… приходя в себя на несколько секунд. Мастер поджал губы, выражая своё недовольство более явно, чем раньше.       — Тета, дорогая, почему ты от меня шарахаешься? — негромко спросил он, и девушка покрылась стыдливыми пятнами. — Это не то, что пойдет нашему союзу на пользу.       — Я знаю, — она обняла себя за плечи. — Ну, как тебе сказать. Не очень-то привыкла прикасаться к Сатане…       Мастер закатил глаза и скрестил руки на груди.       — Я прихожу к тебе не как он, а как будущий муж. Думал, я сделал эту разницу как можно более очевидной. Ты до сих пор не можешь смириться?       — Я до сих пор помню ту боль на губах.       Он открыл и закрыл рот, словно не находя слов.       — О, — коротко произнес он, отворачиваясь и смотря в стену. — Я об этом не подумал.       — Это было очень больно, — заметила Тета, теребя ткань платья. — И я теперь с тревогой думаю об остальном… ну… ты понял.       Он кивнул, взъерошивая волосы на голове.       — Это будет не больно. По крайней мере, поцелуи точно. Тогда нам требовалось скрепить договор, и мне пришлось частично использовать свою сверхъестественную суть на тебе, тогда еще человеке, отсюда и ожог. Так что ты зря переживаешь.       Тета скептично осмотрела его.       — Не веришь словам — могу показать, — предложил Мастер, и наткнулся на взгляд, полный недоверия и опаски. — Не переживай, до свадьбы я тебя не трону так, как не положено, — хмыкнул он. — Простой поцелуй, чтобы ты поняла, что бояться нечего.       Девушка задумчиво посмотрела на его губы. Он прав, было бы неплохо избавиться от этого страха до того, как им придется целоваться прилюдно на самом празднике. Выдохнув, она быстро, на доли секунды прижалась губами к его губам, тут же буквально отпрыгивая обратно, оставив не успевшего среагировать мужчину ошарашено хлопать глазами. Кашлянув, он запрокинул голову, чтобы было не видно его лица.       — Ты сама-то хоть что-то поняла? — поинтересовался он, делая вид, что потолок очень интересный, и Тете показалось, что он тщательно сдерживает смех.       — Да, — обиженным тоном отрезала она.       — Что? — он с любопытством перевел на неё взгляд. — Даже если быстро провести рукой над пламенем — больно не будет.       Тета раздраженно засопела. К большему она как-то не готова, но и озвучивать очевидное не собирается.       Вздохнув, Мастер встал, засовывая руки в карманы и смотря на луну, чтобы узнать время.       — Тебе бы перед свадьбой все же научиться целоваться, — заметил он словно невзначай.       — Зачем? И с чего ты взял, что я не умею? — довольно резко выпалила Тета.       — Капля твоей крови рассказала мне больше, чем ты сама могла бы, — хмыкнул Мастер, бросая на неё внимательный взгляд. — Вообще, наверное, надо было узнать это раньше, но… Ты вообще хоть когда-нибудь на мужчин как на мужчин смотрела? Или женщины тебе ближе? Мало ли, в этом причина такой твоей избирательности.       Лицо девушки пошло зеленоватыми пятнами.       — Смотрела, — выдавила она, гипнотизируя взглядом пол. — Когда была юной. Потом выросла и поняла, какой он придурок. А что, если бы были ближе женщины — то что?       Мастер широко улыбнулся, делая пару шагов к ней ближе.       — У меня всякие обличия есть, — он сел на корточки напротив. — Всего лишь физическая оболочка, которую легко поменять. Просто на данный момент мне больше нравится эта.       — И пол?       — И пол, и потолок, — фыркнул Мастер. — Надо?       — Нет, — дернула Тета подбородком. — Мне в целом неважно. Душевная близость мне важнее.       Мастер понимающе кивнул.       — И я так думаю.       Озорно улыбнувшись, он вдруг провел перед своим лицом ладонью, на доли секунды скрывая черты лица, и Тета с изумлением увидела вместо него миниатюрную женщину в возрасте, с большими, широко распахнутыми словно в удивлении голубыми глазами, острыми скулами и легкой улыбкой. Женщина снова провела рукой — и на её месте снова был Мастер, улыбавшийся еще шире, чем до этого. Тета смотрела на него, не моргая.       — Как тебе? — не дождавшись реакции, спросил он.       — Что это было? — тихо и хрипло спросила девушка.       — Демонстрация моих слов. Одно из моих прежних обличий, — пожал плечами Мастер. — Раз уж я обмолвился — то почему бы не вскрыть эту карту? Могу быть таким, могу — такой. Для меня никакой разницы.       — А… Там… — она опустила глаза вниз, — …тоже меняется?       — Тоже, — кивнул он, усмехаясь формулировке. — И характер немного. Иначе в чем смысл?       Тета прикусила губу, переваривая увиденное.       — Красивая, — признала она негромко.       — Спасибо, — улыбка была вполне искренней. — А сейчас?       — И сейчас…       — Кстати, о красоте, — Мастер зашарил по карманам пальто. — Думал отдать вместе с платьем, но, пожалуй, особой роли не сыграет.       В такой же шкатулке, как у сестры, обнаружилось ожерелье и серьги. Тета вскинула настороженный взгляд на мужчину.       — Что…       — Это комплект на свадьбу. Серьги лучше начать носить уже сейчас, — пояснил он. — Помнишь Вебера? Вот они и есть «амулетик». На свадьбе при сотнях нечистых он тебе будет нужен, как никогда.       — Есть только одна проблема… — Тета заправила прядь волос за ухо, демонстрируя целое ухо. — Я не могу их надеть.       Мастер только отмахнулся.       — Это решаемо.       Она взяла одну в руки, рассматривая в серебряном лунном свете. От жемчужины вниз опускались тончайшие нити, на которых висели красные рубины.       — Похоже на капли крови…       — Ты угадала задумку, — кивнул Мастер, садясь рядом с ней. Тета бросила взгляд на ожерелье — точно такие же жемчужины, словно запачканные в одном месте кровью, и те же тонкие нити, которые было видно лишь когда они блестели в лунном свете.       — Выглядит жутко, — призналась она. — Словно горло перерезали, и кровь вниз капает…       — Именно. Цвет сплава цепочек подобран под твой цвет кожи, — он достал украшение и приложил к её шее, критично рассматривая.       — Зачем? — как по ней, задумка, прямо скажем, пугающая.       — Традиции.       — Перерезать невесте горло?!       Мастер мягко улыбнулся, опуская ожерелье.       — Почти. Поначалу мне не просто «дарили» невест, а приносили в жертву. Это было приятно, но когда я и впрямь захотел воспользоваться этим ритуалом так, как задумывалось последователями — возникла мааааленькая проблема. Меня не возбуждают трупы, — вздохнул он. — Два века у меня заняло переубеждение и попытки сделать это «жертвоприношение» символическим. Некоторые «староверы» до сих пор их и правда убивают… Ну не суть. Главное, откуда традиция, ты поняла. Твоё платье тоже будет цвета крови.       — Жуть какая… — пробормотала Тета.       — Эстетика смерти, упадничества и разврата у нас в моде уже веками. Привыкай, — развел руками Мастер. — Но поверь, несмотря на цвет, платье у тебя потрясающее, я видел эскизы, — он провел взглядом по девушке. — Ты будешь восхитительна и в отрыве от этой эстетики, — он покачал головой, облизнув губы, словно уже видя его на ней. — Примерь хоть.       Тета с опаской взяла в руки ожерелье, и Мастер, проведя рукой по стене, превратил часть её в узковатое зеркало в пол и взял в руки свечу, щелчком пальцев зажигая её.       Зацепив крючок на шее сзади, девушка слегка нахмурилась. Сквозь ряды жемчужин, плотно облегающих шею, действительно словно сочилась кровь. Мужчина протянул ей шкатулку с оставшимися серьгами.       Каплевидные рубины разного размера от серег едва слышно цокали, задевая жемчужины ожерелья, когда она приложила к уху серьгу, что в тишине казалось оглушительным. Подойдя к Тете сзади почти вплотную, он чуть приспустил ворот её рубашки вниз, позволяя рубинам ожерелья лечь на открывшиеся ключицы, и бросил взгляд в зеркало, рассматривая. Контраст светлой кожи с красными каплями был чертовски ярок и привлекал внимание.       — Идеально, — негромко прокомментировал Мастер, и, видимо, шалости ради, положил один рубин ей в ключицу. Тета нервно хихикнула.       — Вебер говорил, что с моих ключиц можно пить вино.       Мужчина хмыкнул и с интересом посмотрел на неё.       — Скорее, даже нужно. Вебер знает толк в красивом, это да.       Девушка поежилась от теплого дыхания Мастера на коже и дернула рубашку обратно, пытаясь отвлечься от смущения, но тот положил пальцы ей на подбородок, немного приподнимая его, после чего оставил мягкий, медленный нежный поцелуй на её шее, чуть ниже жемчужин ожерелья. Тета застыла, словно пронзенная молнией, и покрылась целой россыпью мурашек по всему телу.       Это было очень приятно. Она и не знала, что всего один жест может вызвать реакцию во всём теле.       И да, это было совсем не больно. Его губы были теплыми и мягкими, что заставило Тету зажмуриться и тихо, судорожно выдохнуть. Не встретив возражений, Мастер оставил второй поцелуй, на этот раз чуть выше ожерелья.       — А что это вы тут делаете?       Этот хитрый голос сестры Тета узнает даже находясь без сознания. Резко повернувшись к окну, она увидела её, стоящую снаружи, подпирающую подбородок кулаком, и ехидно-ехидно улыбающуюся.       — Мамке с папкой расскажу, — заявила она. Тета закатила глаза.       — У нас свадьба через три дня. Что ты там рассказывать собралась? — Мастер явно не собирался участвовать разборках сестер, изображая ухмыляющийся канделябр и ногтем сковыривая подтекающий со свечи воск.       — Вот именно, что через три дня, а не завтра.       Тета прищурилась, глядя на улыбку Джин.       — Не расскажешь.       — С чего это?       — С того, что ты мелкая шантажистка и согласна обменять молчание на что-то похожее с моей стороны.       Мастер с интересом покосился на невесту, словно удивляясь методам ведения переговоров.       — Я не мелкая!       — Другие возражения будут? — вздернула бровь Тета. Джин замялась, косясь на Мастера.       — Я хочу на вечерку.       — Это вопрос к родителям.       — Она… Неофициальная.       Тета тяжело вздохнула, глядя в потолок.       — То есть, ночевка у подруги?       — У нее родители в город уехали за покупками. Мы будем вести себя как паиньки, — заверила сестру Джин, и тут же лукаво прищурилась. — Не то, что вы.       Тета схватила с покрывала детскую игрушку сестры и запустила ей в лоб.       — К рассвету чтобы тут была, — процедила она. Хохотнув, Джин подняла с травы вязаного зайца, и, чмокнув его в кривую шерстяную мордочку, унеслась в темноту ночи. Мастер, широко улыбаясь и наклонив голову вбок, с интересом смотрел на Тету.       — Что? — не выдержала она.       — Ничего, — он покачал головой, отводя взгляд на секунду, но, облизнув губы, через пару секунд все же сказал: — Ты просто очаровательна, когда не боишься собеседника. Надеюсь, и я вскоре войду в этот круг.       — Тебя мой бросок так впечатлил? — вздернула бровь девушка.       — Всё вместе.       Раздалось хлопанье крыльев, и в окно влетело кожистокрылое нечто, пыхтящее от натуги — оно несло плетеную корзину. Оставив свечу висеть в воздухе, Мастер вынул посылку из когтей бедняги, и, сунув туда взамен, кажется, мертвую мышь — Тета не успела рассмотреть, что он достал из кармана — кивнул животине, отпуская её.       — Вот и платье, — промурлыкал мужчина, откидывая крышку. Там, на ярко-алом атласе, лежала бутылка. Мастер хмыкнул, беря её в руки. — Подмазаться решили? — пробормотал он. — А впрочем… Хочешь попробовать, какое я предпочитаю? — спросил он, видимо, для проформы, уже воткнув в пробку коготь и потянув.       — Мне дегустации хватило, — сдавленно произнесла Тета.       — Да брось. За первую примерку, — он достал из воздуха два хрустальных бокала. — Времени-то уже прошло…       — Вы вообще там трезвые бываете? — поинтересовалась девушка, обреченно беря бокал. Мастер только ухмыльнулся и понюхал пробку.       — А зачем? — весело спросил Мастер. — Проблемы печени для нас уже неактуальны, а вот вкус хорошего вина, делающегося из винограда моего виноградника… Одно время я занимался им сам, но потом пришлось делегировать . Вы, люди, ужасно быстро и много плодитесь, я не успеваю следить и за вами, и за виноградом.       Покачав головой, она проследила за прозрачной жидкостью, льющейся в бокал.       — Я думала, ты пьёшь красное. Ассоциации с кровью и всё такое…       — В основном — да. Но сейчас слуги предусмотрительно положили белое, чтобы, в случае чего, мы с тобой не испачкали платье, — чокнувшись своим бокалом об её, он потянул свободной рукой алую ткань из корзины, открывая на дне пару туфель. — О, и это успели. Молодцы.       Сделав глоток, Тета слегка поморщилась — кисловато на её вкус, поэтому, отставив бокал на стол, она взяла платье из рук и с недоумением посмотрела на Мастера.       — Почему у него лямки вместо рукавов, как у ночнушки? И где спина?       Тот негромко рассмеялся, и, выпив сразу треть, принялся расправлять складки.       — Я же говорил — наша мода фривольнее вашей. Зато интереснее. Меряй давай.       Замявшись, Тета посмотрела на него исподлобья.       — Выйди.       Он поднял одну бровь.       — Нет.       — Хотя бы отвернись, — буркнула она. Пожав плечами, Мастер повернулся спиной. Кряхтя, девушка попыталась натянуть платье поверх нижней рубашки, но поняла — оно так не налезет. Пришлось, ежесекундно оглядываясь на мужчину, стянуть и её.       Вебер был и правда ювелиром. Село, как вторая кожа. Тета, ощущая себя полуголой, погладила пальцами алые лямки и повернулась спиной. Та была открыта до самой юбки, которая, в контраст облегающему верху, была очень пышной, до самого пола и даже чуть длиннее, из точно такого же переливающегося плотного алого атласа. Откуда-то из складок упали еще кусочки ткани.       Повернувшись, Мастер подобрал их, и, погладив пальцами, протянул, и Тета узнала в них перчатки до середины плеча.       — Говорят, что-то похожее было на одном из балов одной европейской принцессы, — прокомментировал он. — Впрочем, не удивлюсь.       — Плечи и часть груди у нас, значит, открытые, а пальцы и предплечья мы закроем? — пробурчала Тета, послушно натягивая и их. Перчатки оказались из более тонкого материала, чем платье. Что ж, так определенно удобнее.       Фыркнув, Мастер принялся расправлять юбку, пока не нашел… Разрез. Тета тут же вскинула на него ярко-красное лицо. Какая непристойность! Однако тот, трясясь от смеха, посмотрел на неё.       — Так и знал, что юбка как-то не так лежит. Тета, что это?       — Я не просила разрез, — прошелестела она.       — Я не про разрез. Он, как раз, на эскизах был. Это вот что? — он потянул за белую оборку, и девушка, взвизгнув, попыталась забросать окружающей тканью «дырку».       — Это трусы мои! Не трогай! Рано!       — Тета, — он почти плакал от смеха, — это не то платье, где бельё твоей прабабушки уместно.       — Все в таких ходят! — возмутилась она.       — Тета, дорогая, прелесть моя, ты видела дресс-код на хороводе? — держась за голову, простонал Мастер, все еще хихикая.       — Я не буду ходить голой! — почти закричала она.       — Ладно, я понял, я понял, — вытирая слезы, кивнул он. — Вебер сошьет другое. Мерки твоих бедер у него есть.       — Зачем?       — Затем, что помимо того, что ЭТО, — он снова дернул за оборку, заходясь в смехе, — видно, несмотря на то, что разрез не такой уж высокий, оно еще и портит силуэт. Сделаем тебе что-нибудь более минималистичное и в тон.       Тета, кажется, переливалась всеми цветами радуги, несмотря на полумрак.       — Разврат, — прокомментировала она сдавленным тоном.       — Разумеется, — фыркнул Мастер. — Ты невеста Сатаны, Тета, успокойся и смирись. И снимай это.       Тета, едва успокоившаяся, снова взвилась.       — Ни за что!       — Дорогая, мне нужно увидеть, как оно сидит.       — А больше тебе ничего не показать?!       — Я бы не отказался, — наклонив голову вбок, игриво промурлыкал мужчина. Глядя, как она вот-вот закипит и взорвется, когда к ней вернется дар речи после его наглости, он сунул ей её бокал и слегка подтолкнул её локоть. Рефлекторно выпив всё, как воду, она швырнула бокал ему в голову, но тот со смехом его поймал и поставил на стол.       — От твоего возмутительного поведения у меня весь страх прошел, — процедила она. И не врала — словно, когда он стал вести себя так, как она ожидала от беса, ей стало немного легче.       — Вот и отлично, — весело ответил Мастер. — Я с тебя живьем не слезу. Снимай. Что я Веберу скажу, как оно село? Что ты предпочла обидеть его труды, над которыми он так страстно корпел, из-за трусов прабабушки?       — Это мои!       — А лучше бы прабабушки.       — Ты обещал не творить ничего такого до свадьбы.       — Я обещал тебя не трогать, я прошу — посмотреть, — его взгляд стал невинным, словно детским. Тета побагровела.       — Я не буду показывать тебе…       — Всего лишь сними их, я посмотрю, как без них сидит платье, — вздохнул Мастер. — Никуда я не буду заглядывать, успокойся.       Девушка поджала губы.       — Отвернись.       Фыркнув, он отвернулся, принимаясь заново наливать вина им обоим. Тета раздраженно шуршала платьем, понимая, что её развели, как ребенка — попросили о большем, чтобы она легче смирилась с меньшим.       — Доволен? — бросила она, поворачиваясь. Мастер кивнул и протянул ей туфли.       — Так намного лучше.       Тета мрачно сделала несколько глотков, рассматривая себя в зеркале, пока тот увлеченно заправлял распущенные волосы ей за ухо, прикладывая серьгу.       — Примерно так ты и будешь выглядеть, — удовлетворенно пробормотал он. — За исключением мелочей.       — Каких еще мелочей? — она уже не ждала чего-то хорошего. Хотя, ладно, надо признать — её отражение выглядело пугающим, но красивым.       — Прическа, немного макияжа, — пожал плечами Мастер. — Ну и всякие процедурки, мази омолаживающие…       — Я, по-твоему, старая?! — ладно, тут Тета погорячилась. Двадцать шесть — это уже не особо молодая, у всех её приятельниц к этому времени уже трое детей. Мастер со вздохом закатил глаза.       — Нет, — успокаивающе произнес он. — Но видно, что ты крестьянка. То, что тебе будут делать, лишь поможет тебе выглядеть на твой же возраст, но как будто тебе не приходилось работать в поле на ветру под палящим солнцем, вставать на рассвете и много хмуриться. Мне сделают то же самое, — он отошел на несколько шагов, придирчиво осматривая её. — Климат в аду, мягко скажем, жарковат и суховат. Я бы с удовольствием делал это чаще, но у меня нет времени. Это не что-то неприятное, те же ванны, намазывание всякой жижи на лицо, расслабляющая музыка… Тебе понравится, — заверил он её. Тета лишь вздохнула — вряд ли от её мнения что-то поменяется.