Нарисовать мечту

В лаборатории традиционно гости храма науки обступили местного бога оного. Несмотря на собранность, заметно сонный Леонардо, повертев шеей с хрустом, пробубнил: — До утра было никак не подождать? То бишь, речь шла о начале вечера. Черепахам оставалось поспать всего-то часа полтора от силы до пробуждения в ритме привычного графика. Старший знал, что братья даже не прилегли, в отличие от него, и именно поэтому считал, что хотя бы один из компании в случае чего обязан быть огурцом. Кто, как не лидер, должен был восстановиться, прикорнув покрепче и подольше? Послушал бы доклад отдельно, ничего с того не сталось бы, что с опозданием разузнал бы о новых фактах. Не похоже было на то, чтобы в ту минуту клану грозила опасность не весть откуда. Словом, главарь позволял себе изредка поворчать, капризничая. Как будто кто-то становился счастливее, оттого что нагло вырывают с корнем из сладкой неги сна! Донателло с озорством безумца в блуждающем по чертогам разума темном взгляде отвечал: — Могло бы, конечно! Но! Только не в том случае, когда я обнаружил в структуре красок настоящую ДНК живого организма! Гений притормозил, давая слушателям секунду на удивленные возгласы. Но все мы от шока позабыли, как дышать. Да и для осознания подобных высказываний явно требовалось больше времени. Бегло пробежав глазами по каждому, будто убеждаясь, что никто не откинулся в обморок, или не начал биться в истерике, продолжил: — И! Более того! – до сих пор мне не доводилось видеть умника в настолько возбужденном состоянии, что подскакивала от каждого его акцентного начала предложения. – В наших с вами ДНК содержится полностью аналогичный участок! Как раз в той самой, так называемой, мусорной цепочке, важность которой открыта генетикой относительно недавно! — И че это значит? – вклинился Раф, взяв слово на повторной трагической, театральной паузе от ученого. – Ты нашел подтверждение тому, что все мы братья и сестры господа нашего, – ощерился в недоумении, – и должны проявить любовь к ближнему своему? – и завершил ехидством, но, похоже, попав в цель. Хулиган мог, если очень сильно хотел, соображать даже в сложных темах, пусть и выбирал приземленные аналогии и примитивные сравнения. — Еще и до своего открытия я бы сказал, что в каком-то смысле у каждого вида прослеживается подтверждение положительного ответа на твой вопрос, – серьезно отчеканил ученый. Замечание благо остудило пыл. – Хотя все на деле гораздо сложнее, – Донни озарил брата снисходительной улыбкой взрослого, впервые отвечающего на каверзный детский вопрос односложно. Майку тоже захотелось внести лепту в рассуждение, и он предпринял попытку разъяснить услышанное с усмешкой по-своему: — Эка невидаль. Мы нашли нашего настоящего общего пращура? – мелкий зачастую зрил в корень словно на шару, что являлось на самом деле результатом деятельности незаурядного изворотливого ума. – Закатим вечеринку по случаю обнаружения потерянного предка?! — Подобное умозаключение будет ближе к истине, – согласно кивнул гений. – И я не о вечеринке. — Жаль, – хохотнул Оранжевый, состроив гримасу обиженного. Мне было стыдно сознаваться о наличии у себя пробелов в знаниях, но я, набравшись смелости опозориться (ведь даже Раф упорно делал вид, что в теме!), решилась попросить: — Можешь, пожалуйста, вкратце просветить неуча вроде меня о мусорной ДНК? Понятие мне знакомо, но в сути могу ошибаться. Не припомню даже, где могла о нем читать или слышать. Но, кроме названия, смутно помню что-то конкретное, – была уверена, что плюс-минус точное понятие помогло бы мне разобраться получше. — Как правило, – объяснял Донни с воодушевлением, – в мусорной ДНК содержатся данные о ретровирусах, которые в свое время дали толчок процессу эволюции и стали выполнять роль регуляторов проявления генов, то бишь наделения их той или иной функцией. Хотя эта цепочка занимает всего два процента, при ее удалении невозможна сама по себе жизнь. Организм умирает сразу же, как только происходит изъятие. Опыты проводились не единожды, включая исследования генома человека. — А чем примечательна эта, картинная часть ДНК? – поинтересовалась я. Донни нервно поправил воротник белого халата, щекочущий шею. Присутствующие с замиранием ожидали следующих слов. На пару секунду залипнув в мыслях, ученый вернулся к лекции: — Главное отличие заключается в том, что участок мусорной ДНК представляет собой стабильный отрезок, как, в целом, любая здоровая ДНК. От поколения к поколению, конечно, допускаются изменения. Но в рамках одного здорового жизненного цикла это не допустимо. А в нашем случае отрезок меняется каждый раз при внесении изменений в текущее окружение посредством прямого взаимодействия с картиной! Так же, как ломаются и перестраиваются гены при мутации, к примеру! – глаза умника, казалось, вывалятся из орбит. Он в порыве ученой страсти сжал кулаки. Насупившийся Леонардо, внимательно внимавший каждому слову, переварил информацию и подытожил: — То есть, мы все нарисованные мутанты? – синдром отличника позволял командиру делать короткие и верные выводы. — Я бы не хотел все еще так однозначно ответить, но похоже на то! Однако, есть еще кое-что. За последние несколько часов один раз было отмечено изменение структуры без нашего вмешательства, – перешел на напряженный шепот Донателло. Его голос дрожал, срываясь, как будто парень страдал манией преследования. — Над нами стоит нечто более глобальное, чем огрызок некого… существа? – почесала свою репу. – Кто тоже имеет влияние на наши судьбы? Типа, прямо, бог? И у нас его некий артефакт по исполнению его воли в такой вот простенькой форме для таких дебилов, как люди? — Кто знает, что или кто это. Пока слишком мало наблюдений. Возможно, это некое подобие рефлекса, аналогично зашитое в структуре ДНК, – Донни в этом вопросе пока оставался предельно краток. – Самообновление для поддержания связи с реальностью, которая, собственно, постоянно в движении и не всегда поддается даже прогнозированию, не то что точно определяет будущее. На наших лицах отражалась беспросветная озадаченность. Новость о том, что меня кто-то выдумал, не прибавляла ощущения чести (вот это да, мне так повезло, раз нафантазировали!), но и не задела (елки-палки, я всего лишь плод чьего-то воображения!). Мне вполне близка была теория нахождения внутри матрицы, а это означало смирение со своей виртуальностью сущности. Даже как для приверженца гипотезы палеоконтакта все сводилось к тому, что Земля — искусственно заселенная планета-питомник. В обоих случаях жизнь представляла собой как нечто навязанное, принуждающее жить вопреки истинному предназначению оставаться частью глобальной энергии. У меня никто не спрашивал разрешения на существование, а заставил являться! Тем более я редко чувствовала, что именно жила. Просто была и все. Поэтому настоящая я или нет, ответ на вопрос реализма окружения никак не помог бы мне избавиться от ощущения бессмысленности собственного бытия. Хуже ведь только, если как раз оно реально, а толку-то в жизни находилось столько же, как если бы я просто была картинкой! — А что с Дианой? – вопрошал Леонардо, глянув на тихо сидевшую девушку. Она все это время не выпускала из рук картину, подключенную к датчикам. — Самое интересное! – вспыхнул Донни с новой силой. – Ее ДНК максимально схожа с ДНК картины, не только идентична на участке мусорной! Что косвенно говорит о том, что Диана приходится… — Родственницей картины?! – перебила я, ляпнув первое, что пришло на ум. – Предком или наоборот продолжением рода?! — Типа того, ага, – наконец-то подала робкий голос Диана. — Ну дела, – присвистнул Микеланджело. – Дочь союза красок и бумажного полотна! — Полотно, к слову, самое что ни на есть обычное, – замялась художница, натянув кривую улыбку. Диане стало весьма неловко от столь пристального внимания и значения. Не каждый день ей доводилось играть роль не многим, не малым главного двигателя судеб, что отныне подтверждалось на молекулярном уровне реальными показателями. – Или еще не нашелся тот, кто его пробудил бы. — А как же Джонсы? Ангел? Ороку, да простят меня святые и грешные? Да и вообще все жители Нью-Йорка? Земли? Вселенной?! – буйно перечислял озорник. – Что с их кровушкой?! — Мой генный анализатор пока в процессе. Но уже я вижу, что процент совпадения почти сто процентов при сличении буквально каждого первого, выбранного случайно из базы, – поведал гений, пожевав губу. Очередной драматичной паузе не суждено было сбыться, поскольку, прищурившись от подозрений, неожиданно опомнился Рафаэль: — А че вы тут накалякали для проверки? — По мелочи в основном, – ответила подруга. – Только последнее более масштабно. Ну, мы нарисовали каждый свое, не показывая друг другу. Я только приложила, как обычно. — И успешно получилось, – вклинилась, не сдерживая любопытство, – я так понимаю? — Да. Специально договорились ничего заранее не показывать и не рассказывать. Но использовать в сюжете что-то банальное, а то мало ли. Но чтобы получилось какое-либо конкретное действие с героями, а не просто появление или исчезание какого-то предмета. И чтобы был для одного элемент неожиданности и чуток экстрима. Короче, – вздохнула Диана, – над собой поставили эксперимент. — И что было нарисовано? – нетерпеливо задала вопрос. — В общем, я типа еле удержала пробирки, почти уронила. Но Донни мне помог, – произнесла художница. – Но в первой версии думала о том, чтобы пролить. А потом посчитала опасным. Но и рисовать много кадров, где все окей, тоже некогда было. В сущности это был не комикс, а одна статичная иллюстрация. Картина сама подобрала время, чтобы свершить кадр. Что интересно, конечно. Все случилось более чем через час после финала рисунка. А могла бы и год или годы! — Так, значит, ничего такого?! – сыронизировала я себе под нос, воспринимая информацию, откладывая ее сначала «на подумать» чуток позже. — А я схематично нарисовал, что Диана зацепилась о ножку стула, и пришлось ее ловить прямо на себе. Понимаю, насколько глупо звучит, но ничего большее мне в голову не пришло в тот момент, – покраснел Донни, положив ладонь на затылок и пригнувшись. – Я в выдумывании сюжетов не мастак. — Ты такое намалевал?! Да куда там большее?! – тихо рявкнул Рафаэль обвинительно. — Пф. В «моем» издательстве такие сюжетики как раз с руками и ногами отрывают. Ты бы получил гонорар на раз плюнуть, – издевательски протянул писатель. – С Дианой на пополам, – медово добавил голубоглазый, сверкнув на девушку. Я задумалась о том, что подобное проигрывание обстоятельств могло с легкостью быть неосознанно подстроенным самими же исполнителями. Для верности стоило бы кого-нибудь позвать, кто начиркал о двух экспериментаторах что-нибудь. Внушение — штука мощная, особенно с безграничной фантазией и дюжей впечатлительностью. Однако, смолчала, ибо спорный вопрос, пусть и очевидно, что шансы истинности пятьдесят на пятьдесят. Если гений не принял во внимание двойственность умозаключения, значит, имелись аргументы, и узнать о них можно было бы в любой момент. Устало потерев переносицу, Донни, вдохнув, повествовал: — То есть имеет место быть некая заложенная идейность и представление на ряду с самим рисунком, который так же необходим как костяк для увеличения вероятности свершения нужной событийности. Ведь текст по-прежнему не имеет значения без хотя бы схематичного наброска. — Так а если лизнуть картину? Отломить кусочек, растворить и выпить? Вкачать? – не унималась я, засыпая спонтанно приходящими вопросами. – Я тоже могу ассистировать, если не хватает рук! — Неоправданный риск, – отмахнулся на сей раз без пояснений уставший Донни. — Только если не нарисовать, что все будет хорошо! – воскликнула я с упрямством. – Да? Леонардо, стоявший со сложенными перед собой ладонями на уровне линии бедер, вновь авторитетно заговорил: — Нет. Владеть такой картиной и иметь возможность активировать ее силу по сути безграничная власть над всеми и всем. Как мы узнали, прямо на некоем глубинном уровне. Необходимо вернуть твоего друга, Донни, и отправить вас, девчонки, домой, а потом уничтожить это средоточие мании ко злу. Давно хотел поднять этот вопрос и вижу, что теперь он актуальнее некуда. Я не верила ушам, испепелить столь значимый артефакт! И дело даже было вовсе не в том, что нас торопились выдворить за пределы вселенной, как бы это не звучало безумно, а после удалить возможность возвращения. Подобные малодушные мысли периодически вспыхивали и у меня, но скорее в рамках крайней меры как раз не лишаться возможности укорениться в мире обожаемых мутантов. Главное, в таком случае сжигать стоило бы не с той, а этой стороны. В продолжении дискуссии Диана заметила справедливо: — Думаю, это еще надо постараться, чтобы ее уничтожить. Уверена, что картина защитит себя. А еще после ее кончины, возможно, эта реальность вообще схлопнется! — Ты уже это изобразила? – сузил ледяные глаза Бесстрашный, шагнув ближе. — Нет! – подруга скукожилась под метким напором. – Честно! А жаль. Иначе было бы наличие прямого доказательства того, что ключ от прохода между мирами и исполнителя желаний обязан оставаться целохоньким. Соблазн всегда знать, что в запасе имелось полотно-выручалочка на все случаи жизни, так велик! Постояв отстраненно, Раф вдруг взялся обеими руками за виски и запричитал: — Бля, так же дурка может начаться! Как мне понять, что то, что щас ору, не уже переделанное?! — А до этого ты говорил, что тебе вроде как плевать, – вспомнила я без укоризны, а как технический факт. — Было тогда за какую иллюзию цепляться, – фыркнул Красный. – Шел на поводу поэтому. А терь я свободен до оскомины и не хочу, чтоб мной манипулировали так, чтобы я даже не просек! – прорычал здоровяк, вскинув руки кверху. — А, может, тебе не впервой? Типичный мужик никогда не поймет, что им вертят, если женщина умелая, – огрызнулась ни с того, ни с сего, будто меня нечто ужалило. — Фух! – вытер несуществующий пот со лба громила и поддел: — Здорово, что с тобой это никому не грозит! Перепалку пресек Микеланджело, мечтательно промурлыкав: — А что, прикольно. Может, перед тем, как детерминируем нарушителя благочестивых намерений, нарисуем о том, что я все-таки заслужил литературную премию? — Или я — ученую степень, – добавил Донателло с твердостью. — О, я б не отказался никогда не чувствовать похмелье! – ляпнул Рафаэль и по-напускному прогоготал. — А что, я за?! – поддержал брата Оранжевый и щелкнул пальцами: — О! Давайте замутим для четы Хамато бессмертие? – вдохновленно предложил он и тут же потух: — Хотя, нет. Это плохо закончится. Потому что конца как раз не будет никогда! Хм, – хмыкнул, взявшись за подбородок. – Надо подумать, какую бы способность себе выбрать? — Неуязвимость была бы отличным аналогом бессмертия. Мне не пришлось бы больше вас зашивать, – вздохнул гений. – Туда же можно отнести и долгожительство в пределах разумного. Думаю, пару сотен лет нам хватило бы? — О, точняк! А еще чтоб хер стоял колом стоко, скоко захошь, – распалился Раф, – и сам мог по желанию к… — Прекратите балаган сейчас же! – рявкнул Леонардо с хрипотцой, разрывая жужжащий гул. – У меня уже голова разболелась от вашего гомона! Мы говорим о серьезных вещах! — Лео, братишка, что может быть важнее здоровья? – хихикнул весельчак, состроив невинные глазки. – Особенно мужского? Диана аккуратно отложила картину и шагнула вперед. Неожиданно снова заговорила, очень тихо, но с точеными интонациями, изменяющими голос от низкого до высокого, и обратно. Все дружно сместили фокус внимания на новый источник звука. Она начала: — Вот висела себе, никому не нужна была. А как только речь зашла об уничтожении, всем чего-то захотелось получить. Поздно учимся ценить то, что имеем. Но вы забываете, у кого действительно стоило бы попросить, – деловито заключила подруга. – С чего вы решили, что я пойду на уступки и выполню все просьбы? – риторически выплюнула и скептически сложила руки на груди. — Началось, – одними лишь губами прошептал лидер, напрягшись. Кроме меня, похоже, никто смысл не уловил. — Так заставим, если придется. С этим трудностей не возникнет, – ощерился забияка, похрустев пальцами. – С тебя одного щелбана будет достаточно. — Насильно мил не будешь, – отозвалась художница. – Да и вдруг мне понравилось бы? – с полусарказмом произнесла она. Я сильно обеспокоилась состоянием подруги, ведь ее словно подменили. Не то чтобы никогда раньше не видела в таком настрое, но полагала, что показывать подобные эмоции Диана ни за что не стала бы при всех. Только дома наедине с собой. И одним родным человеком под боком максимум. Названная сестра молнией содрала маску неприметной терпилы, и я предприняла жалкую попытку выяснить причину: — Что с твоим настроением вдруг стало? — Ничего. Оно отличнее некуда, – фыркнула младшая. – Потому что я только сейчас окончательно осознала, что в моих руках. Буквально и переносно. Я могу ни с кем из вас не считаться и наконец-то воплотить все идеи в реальность! Вообще все! Мне хватит жизни, ведь я могу ее продлить! А вообще, черт с вами! Буду плодить черепашьих миров столько, сколько вздумается! Раз уж слишком о многом не довелось увидеть или прочесть! Включая самый спорный контент! А-ха-ха! Зловещий смех был подобен голосу из самого Аида. Диана отлично его пародировала, но в этот раз я засомневалась, что это была имитация, до боли уж отлично вписался в антураж выступления. Воспринимался весьма реалистично, будто обладатель такого смеха на самом деле был радикально настроен выкачать все положительное из души. Тяжело сглотнув, Майки подтянулся к Рафу и со смешком прошептал: — У нее алый рассвет, что ли? — Закат, может? – глубокомысленно раздумывал Красный. – И в этом все дело? — Да ты что! Рановато же по возрасту для заката! – прокряхтел мелкий. Я внимательно осматривала подругу, но внешних изменений не уловила, поскольку узнавала, казалось, даже каждую мимическую морщинку. Все говорило о том, что передо мной она же, родненькая. Впрочем, ничто не мешало счесть неловкость за шутку. Быть может, младшая Грин как раз решила так специфически прикольнуться. Тогда такой юмор вполне подходил ее натуре. Только сам по себе факт его раскрытия в тех условиях вызывал сомнения. Я намеревалась бросить сладкий комментарий, как вдруг кое-что припомнила и спросила как можно увереннее: — А что ты так увлеченно рисовала перед тем, как Донни начал отчитываться о проделанных опытах? — Так. Типичные наброски. Ну, ты знаешь, – увильчиво дрогнула рукой девушка. — Можно посмотреть? – как раз из-за того, что знала, что могло быть изображено, хотела увидеть, чтобы убедиться. — Там не для всех глаз, – нахмурилась смущенная Диана. Леонардо напрягся, став еще более вытянутой стрункой, что-то заподозрив. — Точно что-то мерзкое! – пробасил Раф с приторной едкостью. – Тем более показывай! Вздохнув, Диана вынула из кармана сложенный листок и протянула мне с заговорщицкими, интригующими словами: — Никому. Я отошла в сторонку и, пока Раф не успел заглянуть сверху или отобрать рисунок, бегло посмотрела. — Это если говорить о том, чтобы сделать что-то для себя, – робко пояснила подруга. Художница изобразила себя с крыльями феи, и всего-то. С улыбкой я облегченно выдохнула и, сложив листок в несколько сгибов, спрятала в свой карман на заклепке. Как раз, когда, проявив чудеса ловкости, ко мне подступили озорник с громилой. — Что там? – взволнованно спросил лидер в нетерпении. – Не скажешь остальным?! — Да, не скажу, – мотнула вперед головой я, хихикнув. – Там правда ничего такого. Важно, что картинка все еще здесь, а не в картине. — Подтверждаю, – проверил некий аппарат на столе умник. – Ни один лист бумаги не утерян. Я каждый проштамповал, листы из лотка достаются строго по очереди. И Диана никуда не выходила. — Вы это чего? – очнулась художница. – Решили, что я в обход всем на самом деле что-то поменяла?! Да это шутка была! А вы все повелись! Купились, как дети! Уморительно! – нервно загыгыкала девушка, сложившись пополам. — В каждой шутке есть доля шутки, – выступил смурной Лео. – Пожалуйста, впредь я бы попросил больше так не делать. У кого-то зазвонил че-фон, грубо оборвав диалог. Рафаэль, ощутив вибрацию, пошарил по карманам пижамных шортов и вынул гаджет. — Ну, здоров, принцесса… Конечно, приходи… И че, тя отпустили?.. А, ты уже почти здесь?! Вот негодница!.. Обещаю… Щас открою. Лечу! – Красный сбросил вызов и поднял веселый янтарь на присутствующих: — Шедди заглянула на огонек. Довольно расслабленный Микеланджело заметно переменился в лице, резко осунулся, под испуганными глазами проступили впадины, саркастическая улыбка испарилась. Он робко попросил, будто не у конкретного брата, а просто так, в пустоту, подойдя к Рафу: — Можно я… встречу? Он не спускал глаз с двери лаборатории, за которой располагалась другая, скрывающая девушку. Казалось, что Оранжевый видел насквозь, прямо через стены, объект обеспокоенности сердца. — Но только не один, – недовольно прорычал бунтарь и, на удивление, приободряюще похлопал младшего по плечу: — Да не дрейфь, ты че. Два Хамато поглотили автоматические двери, и лаборатория погрузилась в звенящую тишину. Буквально, поскольку некоторые механизмы производили характерный шум в активном состоянии. Вдруг что-то протрынькало, и Донни подорвался к монитору. — Вот! Снова было оно! Структура ДНК картины опять поменялась! – почти прокричал Донателло и сразу же отметил связь с приходом племянницы. – Я думаю, подобное можно наблюдать, когда что-то идет своим чередом, отличным от изначального направления вектора цепочки событий. Судя по всему, появление Шедоу само по себе проявление вмешательства извне. — То есть, когда нечто стремится изменить наше будущее, происходит перестройка всего и всех? – безрадостно предложил Леонардо. — Или это так появляются разночтения от изначальных задумок? – одухотворилась я. – Например, Шедоу не должна была прийти. А крайний рисунок перевел нас всех в иной виток развития события. Гены, как показатели причастности к обновленной реальности, изменились. А после произошло то, чего не должно было, и это тоже реакция картины на наше внесение изменений так проявилась. Мы дважды переместились в искаженный мир. Первый раз непосредственно по нашей вине, а второй — из-за нашего косвенного вмешательства. Наложение слоев, так сказать. Это как рисовать маркером на тонкой бумаге. Лист, который должен был оставаться чистым, уже испорчен. Но, помимо него, следы вмешательства в его существование также проявятся на поверхности стола, хотя ты к такому не стремился. И, более того, сам художник может вымазаться в этот же отпечаток от маркера, пока он не высох. Одно глобальное событие — вымарывание бумаги — и минимум три последствия. А если таким рисовать в альбоме, то… — Достаточно, Кира, – прервал Лео, показав «стоп» жестом. – Итак, на поверке у нас много информации, назначение которой по факту мало поможет в том, чтобы как-то это применить себе на пользу. А вреда потенциально артефакт может нанести столько же, сколько способен был и до этого, тут ничего не прояснилось. Как и нет ответа, почему открыть портал во вселенную Кирби пока не увенчалось успехом. Давайте прервемся, – с нажимом утвердил лидер. – Отдохнем и покумекаем на свежую голову, – окинув присутствующих, не дождавшись ни возражений, ни согласия, скомандовал: — Расходимся! — А там же племяшка твоя пришла. Не будешь здороваться? – спросила я. — Разумеется, собираюсь. Это само собой. Но скорее это она со мной поздоровается, – усмехнулся лидер. Бесстрашный пошел, а я обернулась на Диану. Та, в свою очередь, вопросительно посмотрела на Донни — гений махнул рукой, дескать, внимание ее сейчас уже не требуется, можно идти. Ничего так и не сказав, ученый принялся прибирать со столов. Мы покинули лабу, оставляя умника вместе с учинителем беспокойства. Старший оказался прав: едва завидев подружек, Шедоу подскочила с дивана и подбежала обниматься. Она сидела вместе с Рафом и Майки с выключенным телевизором, и в хорошем расположении духа. Не было понятно, о чем они говорили и в каком тоне до этого, но Лео следовал к себе в спальню после приветствия так же с легкой улыбкой, а его раздражение от недосыпа исчезло. — Девчонки, я так соскучилась! Как вы? – отпрянув, поинтересовалась школьница. Она немного похудела от стрессов, а взгляд стал совсем уже каким-то… взрослым. — М-м-м, да в порядке, – ответила я, поразмыслив. – А ты? — Ну, после головомойки… – замялась девушка на секунду, – уже неплохо. — А родители? – присоединилась Диана. — Все еще дуются. Говорить ни с кем еще не готовы. Но, знаете, они у меня справедливые. Именно поэтому я здесь, так сказать, выпущена на условно-досрочное, – прохохотала Шед, – за примерное поведение. — А ты так просто или дело какое есть? – аккуратно пробивала я. — Ну, я, – подросток глянул на Микеланджело, размахивающего руками перед Рафом, и растянул грустную улыбку, – очень соскучилась. Лабораторию наконец покинул и сам ее хозяин. Донателло, чуть пригнувшись, расставил руки в стороны и подозвал племянницу: — Эй, Шедди?! — Дядя Донни! – обрадовалась гостья и бросилась на шею к мутанту. Гений выпрямился вместе с ней и покружил, как в детстве, бережно поставил на ноги. Сразу же принялся расспрашивать об этапах ее школьного проекта, который та готовила для некого выступления перед другими участниками из разных школ мегаполиса. А мы с Дианой, поняв, что это надолго, не сговариваясь решили подойти к самому главному месту притяжения в логове. Майки, оказалось, уже куда-то успел запропаститься, а Раф внимательно что-то читал на че-фоне и смурнел, похоже, с каждым словом. Вначале он побледнел, затаив дыхание, а после потемнел, раздувая ноздри и задышав рвано. Казалось, что неубиваемое армированное средство связи вот-вот треснет в тисках громилы. Чувствуя, что лезла не в свое дело, все равно не выдержала, не способная унять любопытство и волнение, и спросила: — Что там у тебя, если не секрет? — Да пошло оно! – прорычал очень низко Раф, по-медвежьему, и бросил телефон со всей дури, не глядя. Аппарат ударился о пол с громким стуком — а владелец злобно потопал на выход, не разбирая дороги, отчего впендюрился в пуфик, невольно чуть не отправив его в космос, но даже не заметил этого. Рафаэль покинул убежище, в чем был, пижаме и без оружия. Удивленные Донни с Шедоу так же похлопали веками, как мы с Дианой. — Куда ты? Ты вернешься, дядя? Я же только пришла! – прокричала разочарованно Шедоу вслед, но Рафаэль, вероятно, из-за обуявших эмоций не услышал. Останавливать взбешенный танк никто не рискнул. Опомнившись, Фиолетовый поднял смартфон, и трое девушек стянулись к нему с жаждой приподнять завесу тайны. Нахмурившись, черепаха что-то пролистал, проскролил, цыкая, сощурился. — Что с ним, дядя? – обеспокоилась племянница, заглядывая на экран, опершись о крепкое предплечье мутанта. Гений погасил экран и убрал под пояс. Пораскинув, стоило ли посвящать девчонок в дела брата, расправил плечи и, вздохнув, все же рассказал: — Это касается Кэролайн. Раф неделю назад попросил выгрузить все, что собирал мой ИИ-шпион о девушке после знакомства и дополнил найденными новыми данными до, кое-что восстановил из очищенных архивов. Программа способна самостоятельно выуживать информацию о конкретном человеке и анализировать. Но, к сожалению, критически воспринимать некоторые поступки людей как требующее отдельного внимания научилась с большой погрешностью, я над этим уже не один год корплю. Но, знаете, я сам не всегда понимаю логику в действиях других, не то что указать машине, насколько та или иная заточка является признаком чего-то подозрительного! А чтобы это могла делать автоматика, мне необходимо загрузить триллионы сравнительных данных, примеров и так далее. В общем, простите, не об этом. Как вы только что узнали, Раф получил ворох разномастной информации, которую копил ИИ, и самостоятельно принялся просматривать каждый отдельный файл. Для чего, я уж не знаю, спросите сами, если не боитесь за свою жизнь. Но, полагаю, после того, как скорбь стала утихать, он захотел переосмыслить что-нибудь или вроде того. Я уже говорил, что мне не всегда понятны окружающие. Иногда даже братья выносят мозг! — Так он наткнулся на компромат, да? – удивленного подсуммировала Шедоу. — Да, Шед, – утвердил гений жалостливым тоном. Вытянувшись в лицах, мы с Дианой покрепче приклеили уши. Как бы не было жаль Рафаэля, внутреннее я заочно возликовала и тут же принялась прожигать нутро совестью. Донни меж тем продолжил: — Тут немного, и частично можно списать на домыслы. С учетом того, что Кэролайн профессионал, заметать и путать следы она умела отлично. Однако. Один из старейших видеофайлов содержит фрагмент встречи Кэр с доверенным лицом дочери одного мафиози, чье убийство пришлось еще на ее детство. И таких встреч было несколько, включая сразу же после столкновения на базе Затмения. Файл изрядно поврежден, качество низкое, но достаточное, чтобы узнать в людях этих двух на восемьдесят девять процентов. Так же среди прочего, в данных содержатся скрины, фотографии копий и оригиналов с поддельных счетов Лайн, о наличии части из которых не знал даже я. Все они открывались, пополнялись, снимались и закрывались буквально в течение одной минуты. Надо отдать должное, такому мог бы поучиться любой пройдоха. Большинство денежных операций, совершенных Кэролайн официально, посредством безнала, происходило, когда она была в компании кого-то из нас. В остальное время расплачивалась наличными. Раф нашел, как для нее проститутка покупала феромоны и… ну… всякие штучки, чтобы… — Мы поняли, Донни, – помогла не сгореть от стыда умнику я. — Ой, Шед, – поджал губу Донни, – ты же еще несовершеннолетняя… — Да все нормально, дядюшка, – засмеялась школьница. – Моя психика и не такое переварит без последствий! Гений кашлянул, прочищая пересохшее горло: — Кхем! В общем, делала она это, конечно, на шару и, вероятно, перебрала многое, поскольку состав и дозировка для нас, как мутантов, нужны убойные и специфические, чтобы хоть как-то подействовало. И она постоянно посещала ту путану, чтобы поддерживать влияние. И получать за это нехилое вознаграждение. А спустя время нужды в этом, похоже, не возникало, потому что Раф сам прикипел, но пичкать его ложными надеждами продолжала в любом случае. Всеми методами. Если бы это не была девушка, наниматель Лайн, я бы уговорил брата забить, ведь он ошибся. Но если исходить из женской психологии, дочери мафиози хотелось мучительной мести. У ее отца было жуткое хобби — он делал чучела из своих заклятых врагов. Он гордился галереей трофеев, как называл зал с трупами. Полагаю, что теперь она мечтает увидеть среди экспонатов нас, но еще больше — чтобы помучались, хотя бы один из нас. Так уж в тот день вышло, что финальный удар нанес Раф на глазах у детей. После падения их подпольной империи девчонка с тетей и дядей улетели в неизвестном направлении. А теперь, похоже, решили восстановить ее. У девушки есть брат, ему сейчас пятнадцать. Вместе они могут натворить дел, хм. Как-то мы… я это упустил. Если честно, забыл вовсе. Чувствую себя как те герои из фильмов, которые встретили призраков прошлого или вроде того, – оправдался в конце повествования Донни, поробев. – А Кэролайн играла все время, что была с нами не из корыстных целей, очень натурально. Мы все ей верили. Я не питала иллюзий насчет Кэролайн, и, напротив, подспудно желала, чтобы прояснилось о ней нечто темное, что могло бы очернить ее душонку. И вот оно свершилось! Я почувствовала от этого себя на седьмом небе и паршивенько одновременно. Все же в большей степени считала ее своим творением. А, значит, за состояние Рафаэля несла ответственность. Из-за меня он снова страдал. Жестко, постфактум. Самое скверное — выяснить кое-что неприятное, когда уже и так потерял человека. Могла ли я пойти отыскать Рафаэля, чтобы поддержать? Конечно, нет! Увы, слишком понимала его желание уединиться... Нет, боялась, что сделаю ему только хуже своим появлением. — И Раф в этом всем сам разобрался?! – поразилась Шедоу. — Сам, как видишь. Вот что значит сила мотивации. Дай ее ему, может, и меня переплюнул бы в ядерной физике, кто знает! – улыбнулся гений. — Так ты и за нами присматриваешь своим всевидящим оком? – прищурившись, спросила Диана. — Отрицать не стану, – ученый вскинул кверху руку в примирительном жесте. – Но и подтверждать не буду. Иначе смысл в этом вовсе пропадет, – склонив голову к плечу, хитровато произнес гений. — А ДНК картины? Оно сейчас вот после этого изменилось, интересно? – задалась вопросом я. — Давайте узнаем, – пожал плечами Донателло. В лаборатории он вкратце пересказал все гипотезы и выводы Шедоу. Оказалось, что ДНК после последней перемены осталась неизменной. Стало быть, поступки Кэролайн были совершены ею без чьего-то вмешательства, а я переживала, что в сим заложена моя вина или каких-то моих действий. Донни снова завис в размышлениях, передумав покидать любимую обитель, и мы его оставили поклоняться науке. Покинув лабу, школьница смущенно сказала: — Я тут почитала про ваше рождество и подумала. Завтра сочельник. Может, погадаем на суженного-ряженного? Могу у мамы взять карты таро, если нужно. Я никогда такого не делала. Должно быть, это весело! Устроим у меня девичник? Конечно, мне очень хотелось бы привнести в мир черепах еще и долю мистики! Да и пижамной вечеринки настоящей никогда у меня не было. Предстояло нечто новенькое.