Нарисовать мечту

Отъездив смену, уставший Фрэнк с облегчением выдохнул. Сегодня водителя по-настоящему измотало. Мужчина любил свою работу, обожал подолгу находиться за рулем, с воодушевлением перекидывался словами с разными людьми и с ностальгической тоской подмечал изменения в родном городе, за чьим ритмом уже иногда не поспевал. Но сказывался возраст, с каждым годом отнимая былую прыть рассекать по ночным улицам для развоза преимущественно засидевшихся допоздна в офисе клерков или пьяных компаний, чуть реже — до или с вокзалов и аэропортов путешественников. Едва шофер переступил через порог дома, когда стукнуло четыре, как раздался звонок вызова. Фрэнк в любое время суток без страха поднимал незнакомые номера, чтобы не пропустить тех клиентов, которые предпочитали заказать такси по старинке, без использования приложения, найдя номер в онлайн справочнике или записав с борта автомобиля на будущее. Шофер обычно отключал телефон на период отдыха, но если уж не успел поставить переадресацию на свободных коллег, то обязательно отвечал, считая плохой приметой оставлять крайний входящий за смену без отклика. С Рэджи Дэникеном Фрэнк встречался довольно часто: несмотря на увольнение по требованию истеричной мамаши Лидии, после личного вмешательства в жалкое подобие расследования обвиняющей «оборванца» водителя в краже ценнейшей картины, мальчуган просил «дедулю» по старой дружбе свозить в излюбленные оплоты грехопадения. Парню не столько была необходима машина, ведь ему наняли другого, более «приличного и компетентного» человека, сколько общение. В установленной почти сыновье-отеческой связи нуждались оба, ощущающие себя периодами глубоко одинокими не глядя на наличие кучи знакомых и закадычных приятелей. Рэджи то болтал без умолку искренне, от всей души, то скрытно мямлил, не желая говорить о чем-то напрямую, но стремясь поделиться переживанием. Фрэнк поддерживал беседу, молча махая головой или подталкивая к ответам наводящими вопросами. Иногда даже брал смелость пожурить ребенка, на что Дэникен перестал обижаться и злиться, привыкнув к манере таксиста, ведь все равно поступал по-своему. Но, бывало, честно прислушивался к взрослому дяде и поступался принципами. С пассией же подопечного Фрэнк до сих пор не обмолвился ни словом: раньше она никогда не ездила с ним одна, а рядом с будущим супругом ей было не до посторонних. Поэтому голос в трубке таксиста удивил. Тон мисс Сабонис выдал невыносимую грусть, и мужчина не сумел ей отказать, погнал ласточку-старушку на верную службу. Девушка выглядело скверно: потекшая тушь, опухшие нижние веки, растрепанные волосы, поцарапанная щека, платье помято. Такси забрало ее с притона, прикрывающегося уймой премиальных звезд люксовых заведений: в таких всегда располагался отдельный вход в изолированное крыло для избранных со счастливым золотым билетом в белоснежных ровных зубах. Пассажирка грузно ввалилась на заднее сиденье и попросила: — Привет, Фрэнки! Просто поезжай, куда хочешь. — Доброе утро, мисс Сабонис, – поздоровался Фрэнк. Он сразу обратил внимание на запах алкоголя и отсутствие верхней одежды. – А где ваша куртка? На дворе сегодня минус! — Потеряла номерок. А охранник меня не вспомнил. Представляешь? Меня?! Звезду всех вечеринок! Не признал во взлахмоченной курочке гордую орлицу! – язвила блондинка. Она не была трезва, но не похоже было на то, чтобы она употребила нечто посерьезнее. – Пускай подавятся моей шубой. Ненавижу меха! А мне их дарят все, кому не лень! – прозорливый мужчина и в этой фразе уловил сарказм. Впрочем, даже самым невероятным образом потерянные неожиданные предметы гардероба он постоянно находил брошенными в салоне своего автомобиля. Как бы девушка не посеяла вещь, возвращаться за ней явно не желала. – И зови меня, пожалуйста, по имени, – настойчиво отчеканила она. — Не вопрос. Жанна, можно узнать, где вы так приложились? – обеспокоенно узнавал таксист и свел до юмора: — Буквально танцевали до упаду? Водитель выбрал самый простой путь: ехать прямо, пока не достигнет тупика, чтобы развернуться и погнать ласточку в другую сторону таким же образом. Превосходно ориентируясь в городе, прикинул, что минимум сорок минут им обеспечено до ближайшего маневра. Ехал Фрэнк неторопливо, специально ловя каждый красный сигнал светофора в противовес привычки прилагать усилия, включая незначительные нарушения ПДД, чтобы не выбиться из зеленой волны. — Да я ради этого еду тут, с вами. Кому мне еще довериться? Ты классный мужик, правда. Надежный собеседник, – женская рука похлопала водителя по плечу. – От него, – чувствовалось, что кавалера по имени назвать девушке доставляло неудобство, – слышала только хорошее. Да и ты ни разу не подвел. Никому ничего не рассвистел о том, что слышал и видел. А мы не были паиньками. Ты клевый. Всем бы старшим быть такими. — Не стоит, мисс. Перехвалите, и я испорчусь, – пошутил, смущаясь, взрослый. Жанна замялась, когда грянул час поведать о чувствах. Фрэнк наблюдал за палитрой душевных мук, отразившихся на красивом лице, в зеркало заднего вида и ждал. Интуитивно понимал, что раз она не попросила парня забрать в столь неприглядном состоянии, вероятно, причина расстройства крылась в нем. Слишком уж много чего перевидал в отражении таксист за всю жизнь, чтобы не разбираться в человеческих участях. Вдруг пассажирка раскрыла сумку и, пошарив на ощупь, вывалила содержимое на сиденье рядом с собой. — Ты не против, Фрэнки? – уточнила Жанна, взяв в точеный рот пресловутый вейп с загоревшийся красной точкой. — Парите на здоровье, – просто ответил владелец машины с печальной улыбкой. Окно не открыл, дабы ненароком не простудить пассию названного недовоспитанника. Жанна сделала несколько тяг, и стойко запахло земляникой. Фрэнка тронул за сердце знакомый аромат, напомнивший о бабушкином пироге. Благо, пусть и химия, проветривать ласточку будет не так гадко, как если бы была необходимость вывести сигаретный дым. — Скажи, товарищ Фрэнки, – тоже посмотрев в зеркало заднего вида, дабы следить за выражением глаз собеседника, решилась Жанна, – честно, пожалуйста. Рэджи давно мне изменяет? — Мисс, я никогда не видел, чтобы он вам изменял. Клянусь! – Фрэнк говорил чистейшую правду. – Он ни разу не вел себя ни с кем из подруг при мне развязно и не обмолвился ничем таким. Напротив, постоянно рассказывал о ваших совместных планах. — А вот он это сделал, – понизив голос, хрипло вымолвила девушка, уронив глаза под ноги. – Представь себе! Заставил меня сделать аборт и не дождался, пока я восстановлюсь! Подонок! — Ну и дела, – тихо протянул таксист, присвистнув, и больше не перебивал. — А я нашла ее. Нашла и отомстила, – аристократический рот леди скривился в оскал дикарки. Столько ненависти звучало сквозь каждый выдох. – Только что. Надеюсь, эта лахудра надолго запомнит мой визит! — У вас будут неприятности? – полуутвердительно прокомментировал мужчина. — О, еще какие! – ощерилась дама. – Целый скандал! Но оно того стоит! – запальчиво подытожила она, скорее успокаивая себя, чем заверяя в этом Фрэнка. — Так что, помолвке конец, – опечаленно спрашивал таксист, – я так полагаю? — А ты как думаешь?! – прошипела Жанна, напарившись вдоволь. — Жаль. Вы прекрасно смотритесь вместе и подходите по характеру, – вздохнул тяжко собеседник. С позиции умудренного возраста, взрослый прекрасно понимал, что ранняя семейная жизнь редко завершалась счастливо. Поэтому, в сущности, следовало благодарить господа за то, что развел по разным углам парочку, не дав слиться узами брака. Однако, ему взгрустнулось, как отцу, только что потерявшего возможность увидеть внуков до смерти. При этом не осуждал проступки детей, считая, что набивание шишек в юношестве приветствуется ради опыта по сравнению с глупыми действиями зрелых по паспорту особ. — Да пошел он! – вспыхнула Жанна твердо. Фрэнку Сабонис всегда казалась довольно кроткой и покладистой, не считая того бурного эпизода с пылкой любовью в постели при первой же их встрече. Проявление сильного характера вызвало в нем уважение. — И подарки мне его не нужны. Вот, – девушка сняла с ушей серьги и положила в слот для стакана спереди, – передай этому кастрированному кобелю! Свадебный подарок без свадьбы не имеет смысла! — Красивые серьги, – зыркнув на украшение, оценил Фрэнк, прикидывая стоимость. – Дорогущие, поди? Целое состояние? Не жалко расставаться с такой драгоценностью? Ссора ссорой, а украшение тут не при чем. Лишним вложение в капитал не бывает! — Фрэнк, мне плевать, куда ты их засунешь. Хоть черту в задницу, – съязвила Жанна, осклабившись. – Можешь продать. Или подарить своей женщине. — Мисс, несмотря на годы, я все еще одинокий орел, – с тоскливой гордостью выпятил грудь водитель. — Да ладно! Серьезно?! – Жанна не верила ушам. – Надо тебя с кем-нибудь познакомить! Хм. У меня даже есть три кандидатуры на примете! — Да что вы, не стоит! – испугался Фрэнк. Он не прочь женского общения, только за всеми конечностями и органами. Но сводничество пробуждало в нем некое подростковое бунтарство и вызывало протест. Навязывание отношений никому не нравилось. Также в душе не чаял, как могло нравиться сводничество. Каково чувствовать после разрыва потенциальной пары такому человеку вину за то, что в принципе это он подтолкнул обжигаться две несчастные одинокие души? — Знаешь. Если сузить поиск, то остается всего одна замечательная особа, – размышляла Жанна. – Примерно твоего возраста. Она реставратор. Восстанавливает предметы искусства, включая живопись. Кстати, – встрепенулась девушка, припоминая нечто заинтересовавшее, – от нее я кое-что разузнала о потерянной картине Дэникенов, – фамилию та произнесла с особо подчеркнутым омерзением. – Я не понимаю его тупую мать. Нахрена она дарила ее, раз она такая редкая! И настолько сильно окутана чуть ли не сверхъестесственными мистификациями! — И чем же она так необычна, если не секрет? – поразился столь бурной реакцией Фрэнк, мысленно включив в себе режим шпиона. — Краски выполнены из редчайших разноцветных кристаллов, – повествовала с легким возбуждением девушка, – которым вроде как даже классификацию не присвоили или что-то такое. Потом их украл кто-то. И каким-то образом камушки попали к неизвестному гениальному художнику, кто додумался чудом раскрошить кристаллы или расплавить, фиг знает еще как, короче превратить в краски. А потом он исчез, бросив творение. Или его убили. Очень мутно все. Но кое-что обрывками выяснил некий журналист какого-то журнала для блаженных творческих, врать не буду. Кстати, его колонки тоже пропали из последующих выпусков, которую он исправно вел пять лет, что принесло успех изданию! Поговаривают, что его упекли в дурку. Может, конечно, он все выдумал. Кто знает. Но все равно прикольно, да? Это как шанс один на миллиард! Сама картина потом кочевала от владельца к владельцу, как будто сама оказывалась вновь и вновь на аукционах в поисках очередной жертвы ценителя искусства. В узких кругах, и очень высоких, она является предметом зависти. Конечно, слишком много сплетен и домыслов, но мать дура! Узнала об этом уже после того, как подарила и посеяла, спохватилась, видите ли. От какого-то там очередного мимолетного ухажера. Пустилась во все тяжкие, – прорычала Жанна с ядом в голосе. — Яблоня от яблони, – проглатывая шок, как можно спокойнее подытожил Фрэнк. — Вот именно! – подтвердила Жанна. – Вся их семейка такая! Ну их! — Может, тот человек встречался с мамашей, зная о ценности картины? – рассуждал водитель. — Может. А, плевать. Плевать, плевать! – сквозь стиснутые зубы цедила пассажирка. – Не хочу даже думать! Помолчав, девушка объявила о резкой смене планов: — Гони давай-ка в аэропорт, Фрэнки, душка! – Хочу слетать на Родину! К херам все! Буду там наводить порядки. Мои родственнички ничуть не лучше! Пора брать все в свои руки, как бы мне не хотелось. Жаль, дядя этого так и не услышал, – вздохнула она скорбно. — А вы легка на подъем, – похвалил Фрэнк, ведь его очень восхищали люди, которые по щелчку пальцев могли развернуться на сто восемьдесят градусов. – Вот это огонь! — Спасибо, Фрэнки, – елейно улыбалась Жанна. – Надеюсь, эта встреча останется между нами? — Мое молчание такое же бесценное, как те кристаллы, – съюморил мужчина. Вдруг он краем глаза заметил, как пассажирка протягивает целый веер банкнот и заперечил: — Я не возьму столько! Вы что! — Не глупи, Фрэнки, – нахмурилась леди, вкладывая деньги туда же, к серьгам. – Тебе уже пора устраивать личную жизнь, – настаивала она. – Порази ее чем-нибудь! Деньги ни одному мужчине не помешают сделать женщину чуточку счастливее. Хотя бы на один букет из ста роз. Просто за красивые глаза, – вкрадчиво проворковала девушка. — Ладно. Обязательно пущу в дело, – кивнул Фрэнк, сдавшись под напором очарования. – Спасибо, Жанночка! — Не за что. Это тебе спасибо, – пассажирка невесомо чмокнула водителя и отклонилась к спинке кресла, возвращаясь на место. Девушка принялась прихорашиваться, насколько было возможно в походных условиях. Тряска в автомобиле ей никак не мешала достигнуть успеха, тем более Фрэнк старался ехать как можно осторожнее. Он тащился улиткой, вынуждая других участников движения гневно гудеть и подрезать себя. Завершив марафет, Жанна сгребла пожитки в сумку и уставилась в зарево аэропорта. Она жалко улыбалась сквозь тихие слезы. Все старания привести себя в порядок насмарку.

***

Мы с Дианой выбрались в парк, где нас набрал Донателло и попросил приехать, ничего особенно не поясняя. Не торопил, но в голосе чувствовалось напряжение. Не колеблясь, мы прытко ринулись в дом черепашек, отказавшись от затеи покататься на коньках хотя бы раз за зиму. Тем более что собирались в гости в любом случае — проверить мою теорию зеркальных отражений. В сущности, потеряли мало, ведь в очереди предстояло простоять часа полтора. И я уж молчу о столпотворении на самом льду, где получить настоящее наслаждение мог разве что мазахист. Люди попросту только и делали, что мешались другу другу, и я поражалась, как редко они сталкивались, — на арене царил хаос. Похрустеть лезвием о замерзшую воду чуток хотелось, несмотря на нелюбовь к этому зимнему развлечению, но желание отбилось и так при виде реального положения вещей на катке. Но раз приперлись принципиально именно сюда, следовало бы исполнить задуманное. Так что гений спас, возможно, еще и от неминуемых травм, — каламбур, но коньки ни разу не мой конек. В логове Донни аки главный переговорщик в семье, получавший первым известия от гонцов с разных уголков мегаполиса, собрал всех в комнате обсуждений, чтобы не повторять дважды. Подробности личной жизни пропустил, в основном сухо передав из рассказа взбудораженного Фрэнка лишь фрагмент, связанный с кристаллами и картиной. Все присутствующие слушали сосредоточенно и серьезно. — … Как вам известно, я уже проводил анализы, но ничего аномального не обнаружил. Полагаю, что Диана является неким катализатором сверхъестественной силы или ее активатором, если угодно. Почему, на текущий момент не буду даже строить предположений. Пока что придется брать сей факт за искомую истину или константу. Это как с народными приметами погодных явлений. На самом деле они не беспочвенны, поскольку основаны на постоянных наблюдениях и выявлении цикличных взаимосвязей, – не похоже, чтобы Донни искал себе оправданий собственного непонимания, но таким сравнением скорее всего хотел прежде всего успокоить себя. – Очевидно, что, кроме нее, ни у кого нет такого влияния на пробуждение энергии, заключенной в картине. Поэтому я повторно проведу тесты с помощью Дианы, и, надеюсь, приду к совершенно иным выводам. Каким — покажет время. Ты же не против, если я воспользуюсь твоими руками? – обратился гений к подруге. Раф, Майки и я синхронно прокряхтели сдерживаемые смешки. Лео, покраснев, увел взгляд на картину, сделав вид, что не подумал о двойном смысле. Сама Диана тоже едва не поперхнулась, шумно вдохнув от неожиданности. Донателло остался единственным, кто не просек фишку. Напротив, его невинный молящий взгляд щеночка выдавал только жажду приступить как можно скорее к исследованиям. — Я согласна, – кротко кивнула Диана, вызвав новую волну гогота. — Вот и отличненько! – гений громко хлопнул в ладоши и потер их друг о друга. – Снимай. Не хватало уточнения, какого именно элемента гардероба. Наша компашка озаботов снова тихонько проржалась. Сделав лицо кирпичом, младшая послушалась и пошагала к стене с произведением искусства. — Мне бы кто помог своими руками, – прыснул Майки и, зыркнув на меня, с ядом добавил: — Не хочешь тоже чисто ради эксперимента попробовать? Уважить будущего знаменитого писателя? — Да вы заколебали! – сердилась я. – Предлагаете сами и сами же отказываетесь. Шуточки, блин, у них! — Сами? – задиристый Оранжевый заглянул в бесстыдные глаза Рафаэля. Тот не то пожал плечами в отрицании, не то подтвердил полукивком догадки. Вперившись в полотно, Диана притормозила, замерев с картиной в руках, вспомнив: — Ой! Мы же хотели еще попробовать предположение Киры! Балагур деланно удивлялся, снова возвращая на меня взор: — А тебе, что, действительно хотелось бы сделать? – добавил он с издевкой: — Уборку в моей комнате? А ты о чем? – и хохотнул. Не замечая чужой диалог, Донни спросил у меня с запалом: — В чем заключается новая идея, Кира? Не восприняв слова гения, я вспылила, ощутив себя вдруг из-за хулиганистых братьев униженной и оскорбленной: — Идите лесом! Оставляя обоих Ди в недоумении, порывисто вышла из помещения, злобно топая, как слон. В голове роились непристойные мысли. Действительно ли я была готова на безумства разврата? Если просто руками, право, что тут такого. Почти как поздороваться без перчаток. А ведь можно и в них, тогда совсем все прилично. Некая процедура. Но я же не какая-то развязная прислужница, чтобы каждому встреченному мутанту-черепахе помогать с половой разрядкой! Как бы их не обожала всем сердцем, пусть вживую местами они вели себя не совсем так, как представлялось. Я быстро помотала головой из стороны в сторону, отмахиваясь от ярких фантазий. Бурное воображение — это и дар, и проклятье. На удивление, за мной последовал Леонардо, настигнув на кухне. Он специально шаркнул ногой о пол, чтобы я не так сильно испугалась, обернувшись от мойки и встретившись нос к носу с грудой черепашьих мускулов. Миленько. — Что, тоже будешь просить протянуть руку помощи? – фыркнула я. Мне нужно было срочно охладиться. Лидер, опершись о дверной косяк и сцепив руки в замок, подождал, пока налью воду и сделаю несколько глотков. Ледяная прохлада во рту отрезвляла заплывшие мозги. — Мне такая помощь без надобности, – продолжая затянувшуюся деградантскую недошутку, Бесстрашный улыбнулся одной стороной губ, отчего стал похож на Рафа. То ли я была зациклена на бунтаре так сильно, что видела его во всех. То ли это имела место быть банальная помесь фамильных черт, и на самом деле в каждом можно было рассмотреть другого. Но в темпераменте других я все же видела реже, чем его — в остальных. Однако, тон Синего совершенно отличался, ведь в нем не сквозила язвительная ненависть, бьющая через край. Да и Майковского колкого ехидства не ощутила. – Я умею отказываться от желаний. Или избавляться от них по-быстрому, – невинное выражение и багровый румянец никак не вязались с подтекстом. Да и это Лео при остальных, в общей группе, пай-мальчик, а наедине вполне способен пошлить. Да так чисто, что воспринималось крайне грязно даже самое безобидное балабольство на интимную тему. – Я искренне поражен, что даже в таком возрасте, похоже, братьям следует провести мастер-класс на эту тему. — А что тогда от меня нужно? – стоическое спокойствие старшего передалось и мне. Кажись, я даже немного вспыхнула уже по иному поводу, а не от ярости. Затравка к беседе, конечно, как в дешевом ситкоме. — Это касается твоей подруги, – чуть склонив голову в бок, изумил командир. — А при ней поговорить о ней же? – без наезда заметила я, опершись о столешницу обеими запястьями о край. — Сейчас мне нужен взгляд со стороны, – просто ответил Леонардо. — На что? – искренне не вдупляла, о чем хотел пообщаться главарь о моей подруге. Старший снова чуть склонил голову в противоположную сторону и, пораскинув, выдал: — В самом начале знакомства я почувствовал, – я задержала дыхание, – что в ней, – перестала дышать, – скрыта некая сила, – и разочарованно выдохнула. Нет, не романтика, увы. Зато не возник повод к зависти, мда. Хороша подруга. – Заключена немалая энергия неопределенного характера. И после вашего возвращения она возросла. А последнее время особенно. Поэтому я предложил заниматься со мной. И вот почему важно вернуться к тренировкам и не пропускать. Важна не столько физическая их часть, сколько ментальная. Во время недавней медитации, когда у Дианы стало чуть-чуть наконец-то получаться по-настоящему, ощутил что-то необычное. Донни верно говорит. В этой девушке буквально некая тайна. Пока Лео сделал паузу, чтобы сформулировать посыл, я вставила комментарий: — И что? Боишься, что Диана встанет на темную сторону, Оби-Ван-Кеноби? Тебе это не попахивает классикой «Звездных войн», ваше великое джедайство? — Немного, возможно, – согласился лидер. – Может, у глобального создателя не хватило воображения на что-то принципиально новое? Посуди, разве даже в твоем реальном мире не повторяются сюжеты от семьи к семье? Задумываться не пришлось, ибо ответ был слишком очевиден: Синий полностью прав. Что ни человек, то в его участи повторение или смесь путей, о которых уже знал или в качестве чужого опыта, или своего личного. Про построение костяка вымышленных франшиз вовсе приходилось молчать: менялись, так сказать, декорации, а фундамент всегда строился из одних и тех же материалов. Крайне редко удавалось наткнуться на нечто не просто действительно достойное, а еще и уникальное. Что уж говорить о попадничестве? Сама ощущала себя внутри второсортного фанфика, в котором автор просто пошел от обратного, что также являлось ничем иным, как калька с таких же якобы слишком умных идей. Я молча кивнула. — Мне-то бояться не за что, – продолжал лидер. – Но ты береги подругу. Присматривай активнее. — Да не двинется она башкой! – возмутилась. – Наверное. — То-то и оно, – слабо дрогнули уголки губ Бесстрашного. – Я не знаю, чем и как ей помочь. Но хочу попытаться достучаться до сокрытого. Может, ее физическая оболочка слаба, но тут, – лидер постучал пальцем по своему виску, – твориться что-то невообразимое. — А если уже поздно? – прошептала, все еще не до конца осознавая, что пролитое на свет мнение могло оказаться настоящим. Слишком фантастично и мистически. Сказал человек, попавший внутрь своего комикса о черепашках-ниндзя. Да и не мог же Синий выдумать такое, чтобы стать ближе? Нет. Кто угодно, но не он! Хотя все же мне было невдомек, почему сам с подругой не поговорил об этом. Стеснялся? Боялся спугнуть внутреннюю сущность? — Тогда мы скоро об этом узнаем, – произнес Леонардо, выпрямившись, собираясь уходить. — Ты куда? Мы все? – погруженная в мысли, растерялась. — Ага, – подтвердил мечник. – Спасибо за доверие. — Да это тебе, типа, – заторможено протянула, увязавшись следом. В гостиной кипели страсти. — Ну ты рукожоп, Раф! Из-за тебя мы снова похерили жизнь! Ты как будто геймпад в первый раз держишь! — Да я не виноват, что игра ваще-то рассчитана на четверых, а нас всего двое! Нам еще хотя бы одного! Я сразу говорил, давай в другое! Парни во что-то играли, где удача им не соблаговолила. Поставив на паузу прохождение, Майки, увидав старшего, предложил: — Эй, Лео, хочешь зарубиться? — Не-а, – отказался лидер, не снижая скорость степенной ходьбы. – Я иду отдыхать. И вам советую. — Душнила, – рявкнул бунтарь. – Время почти детское! — Может, – скромно подала голос, невольно почти пропищав, – я попробую? Разумеется, как только я увидела братьев за приставкой, мое сердце оттаяло, а обиду как ветром сдуло. Я не могла ни на что долго злиться на таких чудесных ребят. Братья переглянулись и раздвинулись на диване. Эх, а я вообще-то собиралась присесть с краю, а не занимать почетное центральное место! Что ж, быть зажатой между двумя мутантами оказалось довольно уютно, тепло и безопасно. Это был самый долгий тесный физический контакт, который у меня спонтанно происходил с кем-либо из них. Я буквально иногда случайно терлась о Рафа, и ему некуда было деться, аналогично прикасаясь ко мне, как бы он не старался вжиматься в бок подальше. Прильнуть бы разок к нему голой щекой, а не рукой, скрытой под одеждой. Так бы и сидела вечность, плавясь в печи восхищения! Почему они оказались не против моей компании, даже не хотелось думать. То ли взаправду у парней так остро стояла потребность в еще одном напарнике, и желание победить пересилило принципы, то ли не так уж была им и противна, даже Красному. Микеланджело мне все предельно ясно объяснил и показал. Но я лажала раз за разом к лютому бешенству обоих. Играть на расстоянии онлайн и в компании вызывали совершенно разные переживания. Тем более рубаться в команде прикольнее, чем друг против друга. Постепенно я втянулась и уже через час не мне, а я кричала под руку: — Раф, какого лешего ты попер туда?! Здесь же все-таки элементы стратегии надо применять хотя бы иногда! Майки, ты же сам полчаса говорил, что этот квест не стоит начинать раньше двадцатого уровня! Да как же так, пальцы уже не гнуться, не могу попасть в цель?! Поганое управление! Кто это только придумал?! Так никто из нас не сможет туда перескочить! Что за садист придумал такое комбо! Невозможно одновременно зажать все эти кнопки и не вывихнуть кисть! Конечно, ведь во всех смертных грехах всегда виноват предмет, а не кривые руки, им управляющие. Еще спустя незаметно пролетевших два с половиной часа и завершение главы виртуальной истории я неожиданно услышала похвалу: — А неплохая из тебя боевая подруга получилась, – улыбнулся мне Майки, звуча вполне искренне. На сей раз не поставил игру на паузу, а выключил и погасил монитор. – Да, – обратился к брату, – Раф? — А какой прок от умений в видеоиграх, если в реале ты бесполезный ноль? – потянувшись вверх, пробасил темперамент, зевая. Я промолчала, не испытывая негативных эмоций: слишком уж день выдался хорошим. Да и высказанное являлось непреложной истиной. Бунтарь поднялся и, бросив геймпад, пошагал прочь. Я уже набылась за сегодня рядом со здоровяком достаточно, чтобы сразу не сокрушаться внезапным отсутствием его тепла. Плакать буду позже, лежа в холодной постели. Перед тем как уйти следом, тоже встав, озорник хлопнул меня один раз по плечу, добавив: — Было весело. Можем повторить как-нибудь. — Приятно это слышать, – не скрыла чувств, поскольку эти мгновения одни из лучших в моей жизни! Я засветилась изнутри, метафорично выражаясь. Мы молча обменялись с Майком улыбками напоследок. Для братьев наступало предрассветное время, а мне спать совсем не хотелось. Через приложение я убедилась в том, что автоматическая кормушка выдала порцию Уроне, и успокоилась. Поерзав на диване из-за затекшей поясницы, кое-как выпрямилась из скрюченной вперед, ближе к экрану из-за плохого зрения, позы и решила заглянуть в лабораторию. У меня возникло ощущение, что не видалась с Дианой вечность, и даже соскучилась, настолько я отвлеклась, будто провалилась в иную грань вселенной. Шла к ней с горящим желанием поделиться только что испытанной эйфорией от подобия единения с двумя взбалмошными Хамато. Створки в храм науки разъехались в сторону, и я на секунду оторопела. Сморгнув, мигом покраснела и спиной шагнула обратно за дверь. Чуть не заорала, упершись в что-то твердое. — Что, тоже стало интересно, чем они там занимаются столько времени? – осклабился Раф, переодетый в пижаму. Хорошо, что это был не Лео. Перед ним точно стало бы очень стыдно за подглядывание, сгорела бы дотла. Хотя все равно заполыхала от близости с бунтарем. – И че там такого, что вылетела как ошпаренная? — А что я, собственно, увидела? Если здраво пораскинуть мозгами, – восстанавливала я в памяти сцену, – то ничего такого. Просто Диана держала реактивы, а Донни за ней протянул руки вперед и положил на ее, чтобы помочь верно рассчитать пропорции, не позволить пролить, перепутать и так далее. Да? Да! Это я не так все поняла! А-ха-ха! – нервно захихикала, не выдерживая напряжения. — Щас я «за снотворным» схожу, – многообещающе произнес и закавычил пальцами Рафаэль. Вошел в лабу и тоже почти сразу же вернулся, побагровев. — Часом не знаешь, во время опытов с потенциально опасной химией лаборанту обязательно садиться на колени руководителя? – прошептал темперамент опасливо. Панцирем чуял, что если Донателло застукать за чем-то и спалиться об этом, несдобровать. – Заперлись бы, что ли?! — Давай вместе еще раз зайдем и спокойно рассудим, не будем убегать? – предложила я, так же понизив голос. – Не секунду, а хотя бы три–пять посмотрим спокойно и трезво? Раф кивнул, и мы со всей готовностью верно воспринять информацию, какой бы она не являлась шокирующей, а не довольствоваться додумыванием воображения, шагнули вперед. Двери открылись. Хулиган весь встрепенулся, а я вжала голову в плечи. — О, вы уже здесь, – счастливо улыбался гений в проеме. – Проходите. Я как раз шел созывать всех. У нас собраны новые сведения. Я посмотрела вглубь лаборатории — Диана привычно тихонько рисовала.