Нарисовать мечту

Поутру Диана вернулась к разговору о параллельном мире, в котором тоже существовал кристалл, пусть и ином виде, явно упуская кое-какие детали псевдосновидения, не относящиеся к сути беседы. Подруга также призналась, что на самом деле рисунок, где она изобразила автопортрет с крыльями, не типичное баловство, а серьезная задумка наделить себя способностями управлять порталами. Художница справедливо полагала, что так открыть нужный проход будет намного проще, чем перебирать их, отдавая выбор на волю чего-то неизвестного. По идее, создание конкретного моста между мирами облегчалось наличием четкой воли его открывающего. Шедоу ожидали утренние занятия с репетитором, а к вечеру школьница обещала помочь маме с инвентаризацией новой поставки, поэтому она вынужденно осталась, к огорчению, дома. Да и нам бы не хотелось, честно говоря, рисковать головой ребенка на случай, если что-то пошло бы не так. Червячок сомнений насчет удачливости любого мероприятия постоянно точил нашу подкорку мозга. Мы с Дианой ринулись сперва к себе, чтобы проведать котика и привести себя в порядок, прежде чем назойливо наведаться в логово черепашек. Ронин очень обрадовался возвращению хозяек, не отходил от людей ни на шаг и просился на руки, терся влажным холодным носом о щеки. Необычайно ласков, не хотел отпускать, перегорождая дорогу на выход. Мне пришлось его отнести на кухню, насыпать вкусняшек и стрелой устремиться в прихожую, где Диана, стоя на крыльце, готовилась сразу же затворить за мной дверь, как только вылечу наружу. Уроня почуял подвох с опозданием, но побежал следом. Почти нагнал, но все же чуть отстал без форы, и дверь захлопнулась перед его носом. Котенок явно завыл и зашкрябал, но благо слышно его не было, и мое сердце оказалось спасено от разрыва. Несколько раз за сборы мне приходило в голову, что зверь предчувствовал нечто подозрительное. Но я упрямо списывала паранойю на совсем еще мелкий возраст кошака, чья ласка — свидетельство того, что он соскучился. Погодка на дворе стояла та еще для января: за ночь температура резко подскочила к плюсовой отметке, лицо неприятно щекотала морось, под ногами хлюпала слякоть, скрывающая под собой коварную корку голольда, город обволок серый туман. Несмотря на дневной час, еще с утра казалось, что уже вот-вот стемнеет. Людей свалило гнусным ленным состоянием куда-то выбираться дальше кровати, отчего Нью-Йорк из-за поредевших прохожих, казалось, вымер. У заветного мусорного контейнера нас с подругой чуть Кондратий не схватил: едва мы подошли к тайному входу, как на плечи обеих взгромоздилось по тяжелой руке. Непроизвольно дрыгнув всем телом, я обернулась. — Вам совсем нехер заняться, лоботрясы, кроме как докучать? – зевая, раздраженно пробасил Рафаэль, вынырнув из плотного тумана, как демон. По его искаженному от усталости помятому лицу и правда скользнула зловещая тень. – Не намутили себе на шабаше ничего полезного, что ли? — А тебе не запрещено разве разгуливать средь бела дня? – сухо отозвалась я с вырвавшейся ноткой дерзости, унимая нахлынувший секунду назад липкий страх, оставляющий мерзкий, прилипчивый, удушающий осадок на какое-то время. Избавиться от клокотания сердца, отдышавшись, удавалось довольно быстро, однако подсознание продолжало от окружения ожидать неожиданного подвоха. Состояние дерганного стрема злило, выбивая из ритма. Хотелось за это кого-нибудь укусить в назидание собственной слабости, показать оскал, обнажить когти. С учетом дружбы с ниндзя, нужно было давно уж привыкнуть, что из любого угла кто-то выскочит. Но что-то чувство бдения в этом смысле ни в какую не укоренялось, возвращая постоянно к раздумьям на данную тематику. Неизвестно, сколько должно было пройти по факту дней, недель, месяцев или лет, чтобы окончательно перестать пугаться внезапного появления мутантов. Помимо логова. Там как-то само собой страх неожиданности отпускал. Настоящее прибежище подальше от страхов. — А че, еще день?! – искренне поразился ниндзя, вытянувшись в лице. Оглядев его, поняла, что Красный взял с собой только саи да надел перчатки. Вернее, зачем-то сбросил где-то обмундирование вместе с верхней одеждой после того, как случайно наведался на ведьмовской огонек. Билась про себя об заклад, что у каждого Хамато находилось в распоряжении по тайному холостяцкому местечку наверху, помимо общего, семейного. — Еще даже двух нет, – сверив по часам, поведала Диана. — А я думаю, че не выспался ваще!? – хлопнул себя по лбу мутант и поторопил с входом в убежище, буквально подталкивая нас за спины, осматриваясь вокруг с прищуром. Относительно свежий воздух мегаполиса сменился приглушенным в закрытом помещении без окон, где невозможно проветривание, хотя и дышалось искусственно очищенным прекрасно. Зато в узком коридоре в нос ударило неповторимое спиртное омбре от бунтаря вперемешку с сигаретным ароматом, что воспринималось уже как естественный запах черепахи. Я даже не скривилась. — Ну и че у вас на уме на сей раз, затейники-массовики? – узнавал с натянутой снисходительностью Рафаэль, потирая зудящий висок, прикрыв воспаленные глаза. — Вот, думаем, что у Дианы должно получится открыть нужные порталы, когда наделим ее этой способностью, – ответила я неуверенно. — Быстрее свалите. Круто, – осклабился мечтательно хулиган, повертев с хрустом затекшей шеей. – Надо пробовать. — Ну, по сути, если все удастся, то мы никуда не денемся. Всегда можем вернуться, – заметила подруга. – И вообще можем бесконечно путешествовать куда угодно. — Ага. Дурить голову всем черепахам-ниндзя, – фыркнул с сочувственной усмешкой Красный. – Валяйте! – бодро выкрикнул он. – А сюда путь забудьте! Проглатывая колкую обиду, я промолчала, Диана тоже решила больше не возникать. Рафова немилость махом сняла весь мой боевой настрой, а подруга заметно взгрустнула, нахмурившись. Вселенская несправедливость с ликом темперамента легла нам сегодня на хрупкие женские плечи. Нас никто не ждал — Диана оставила сообщение в общем чате, но его никто не прочел, вероятно, потому что парни еще спали. Рафаэль обежал покои и подтвердил, что братья «дрыхли», но не стал их «будить из-за пустяков», поскольку сами справились бы «с ерундовым делом». Посетив по пути лабораторию, он прихватил картину, передал художнице. Закинувшись пригоршней аспирина и выпив полтора литра минералки залпом, будто закинул шот, громила торжественно отворил переговорную, пропуская дам вперед. Диана повесила иллюстрацию на привычное место. В руках Рафа проскрипел, шелестя, пластик — искореженная пустая бутылка откатапультировалась в мусорное ведро. Я зашуршала бумагой, расправляя рисунок подруги. Молча она взяла лист и оценивающе покивала головой, прикидывая, стоило ли внести новые детали или стереть изображенные. Крылья прилагались в комплект к управлению порталами бонусом: полет всегда мог оказаться полезным свойством, удалять их бессмысленно. В пальцах ощущалось приятное покалывание, а в груди дрожало сердце от предвкушения предстоящего. — Да не тяни кота за яйца, блинский! – не стерпел интерлюдии перед основным актом Раф. Он стоял, скрестив руки, опершись об угол комнаты, сожалея, что не притащил стул, а стол от его приседания явно треснул бы. – И так сойдет! Вы же там с ботаном натрындели, что важнее всего идейность, а не лоск. — Ладно, – выдохнув коротким, но глубоким шумом, повелительница картины приложила рисунок к полотну. Иллюстрация исчезла, колыхнулась мелкой волнообразной рябью абстракция. Портальная не то фея, не то ведьма явилась, представ перед друзьями во всей красе. В сущности Диана осталась прежней, не считая призрачных черных крыльев, переливающихся бело-синими мерцающими звездами, за спиной. Имитация оперения представляла собой скорее искусное полупрозрачное кружево ювелирной работы. Сразу бросалось в глаза, сколько души вложено художником в сей элемент персонажа. Первым делом волшебница опробовала крылья. Взлетела одним взмахом, издавая едва слышный тонкий звон колокольчиков. На сказочном мгновении я затаила дыхание. Диана ударилась головой о потолок, не рассчитав скорость и мощность. Рафаэль хохотливо цыкнул. Очевидно, что размах дополнительной пары конечностей не имел значения, являясь скорее метафорической демонстрацией для посторонних умения парить в воздухе с помощью иных сил, а не аэродинамических. Иначе для совершения подобного трюка потребовались бы крылья покрупнее, наверное, минимум во всю длину помещения. Потерев ушибленную макушку, смущенная девушка, сосредоточившись на сей раз на исполняемом приеме, плавно опустилась и усилием воли скрыла перья, во время исчезновения которых раздался тихий, но звучный дзыньк. Вряд ли Диана загадывала подобные звуковые эффекты специально, скорее всего позабыв продумать этот момент, но вышло по итогу премиленько. — О-фи-геть! – по слогам отчеканила Диана, гортанно понизив голос, едва не подскакивая от возбуждения. – Почему я сразу этого не сделала?! — Поздравляю. Твой первый настоящий левелап, – просмеялась я. – Сразу с нуля до соточки. — А ты точно не хочешь тоже что-нибудь эдакое? – взбудоражено поинтересовалась подруга. – За компанию? Не быть же мне одной МС?! — Ну, я… — Потом. Некогда уже слюни пускать, – обрил мой ответ Раф. – Давай сюда уже свой портал к другану мозговитого, – и обратил речь следом к Диане: — Заберем его и отправим вас на родину. — Он может не захотеть возвращения сюда, – вставила пять копеек я. — А кто его спросит? Разберемся, – махнул рукой бунтарь. Стоя перед картиной, Диана задумчиво размышляла, не понятно к кому обращаясь: — Думаю, надо попробовать создать такое окошко, чтобы мы смогли войти в него сразу втроем, – она волновалась за то, чтобы никого случайно не отпорталило. Или чтобы проход назад не схлопнулся, не открываясь более. Да и чтобы так не получилось, что каждый попал в разные места. И так далее, о чем мы долго беседовали накануне. Опасностей и сложностей могло возникнуть уйма. – Да? – повернувшись лицом к нам, уточнила девушка. — Быстрее рожай, улитка! – прорычал нервно хулиган, насупившись. — Если на меня наседать, точно случайно накосячу, – жалобно проскулила художница. – Надо все продумать же! Рафаэль смолк, поджав нижнюю губу, и согласно кивнул, подталкивая сиянием яркого янтаря к действию. Диана сперва несколько растерялась: она так и не определилась, создание порталов должно проходить путем нехитрых манипуляций руками или чисто силой мысли. Для верности, поколебавшись, все же объединила работу разума с движениями, имитирующими в воздухе очертания будущей условной двери. Овальный горизонтальный портал такого же цвета и текстуры, как крылья, постепенно вырос из ниоткуда вдоль стены и пропал. Похоже, что его мысленно дополнительно приходилось удерживать. Подруга повторила серию простых маневров и, пошатнувшись, взялась за край стола. — Уф, аж голова кружится! – выдохнула она, приходя в себя. – Это отнимает больше сил, чем я думала. А где мне подпитку брать? Явно же не наворачивать тоннами бургеры? Вряд ли обычной едой обойдется в принципе. — Может, останешься здесь? – с сопереживанием произнесла я. — Ага. Чтобы потом еще и вы пропали навсегда? Нет уж! – упрямо обозначила позицию Диана. – А еще я считаю, что для верности вам стоит держать меня за руки, – добавила она с нажимом. – Мало ли. Трюк с переходами между реальностями до сих пор работал на мне, сохраняя исходник. Наверное, тут так же будет. Иначе, возможно, вы видоизменитесь под, хм, фанон того местного другого мира. — Копец. За ручку на прогулку я не ходил лет с трех, – закатил глаза бунтарь. – Может, еще и обнимемся? – было бы замечательно, автоматически подумалось мне. — С девочками ты точно не ходил, – усмехнулась я, взяв подругу за левую руку. – Тряхни стариной? Или стесняешься? – хитро протянула, подняв сцепку ладоней вверх. — Ниче я не стесняюсь! – потемнев от негодования, мутант схватил художницу за правую руку. – Просто это дебильно смотрится. Да и че делать, если там что-то стремное будет? Мне все равно придется отцепиться, чтобы броситься в бой! – проворчал Красный. — Может, все-таки позовем остальных? – предложила Диана, посмотрев сперва на меня, затем — бугая. — Ай, идемте, – потянул за собой Рафаэль. – Я ж не первый раз, нечего стрематься. Главное, чтоб на вас одежда осталась. А то глаза закровоточат. Остальное разрулится. Троица застыла в шаге от чуть вибрирующего мрачного портала. Никто из нас не был уверен в том, что находилось за тьмой на самом деле. Не знаю, почему подруга выбрала такое оформление, или опять же не шибко задумывалась над этим, но убранство кодунского полотна восхищало и пугало одновременно. С таким благоговением смотрят на буйство стихии — страшно прекрасную силу природы. Жуть берет, захватывая дух. — Насчет один, – скомандовал Рафаэль. – Один. Три пары ног шагнули вперед.

***

Войдя во мрак, я вдруг ощутила, как неожиданно полетела вниз. Не успев ничего понять, ни где находилась, ни что произошло, ни кто был рядом, почувствовала, как в доли секунды после начала падения кто-то подо мной рывком сгреб к себе. Еще через несколько долгих мгновений произошел тяжелый громкий удар, по звуку, как о каменную кладку. Запахло пылью, в голове загудело, все завертелось. Давящее ощущение вызывало необъяснимую тревогу. Из-за жесткой посадки в кромешную тьму заныла ушибленная спина. В ушах стоял звон, к осознанию медленно возвращалась память. Ощупав чужие руки поверх своего живота, поняла, что лежала на Рафе. Он успел сориентироваться в совершенно незнакомой незапланированной обстановке и минимально сгруппироваться, чтобы не дать мне погибнуть. Благородно, как бы не грубил, угрожал и лютовал о моем сущестствании. По сути подобное положение являлось пределом мечтаний, но в тех обстоятельствах мне было не до визга восторга. — Раф? – позвала я с опасением, интуитивно предугадывая, что ниндзя без сознания, ведь иначе уже не обошлось бы без ехидного комментария. Да и точно сразу сбросил бы с себя, как что-то мерзкое. Ответа ожидаемо не последовало. Похоже, бунтарь слишком понадеялся на панцирь. Вероятно, остался цел, но дурную голову не сберег, приложившись о землю. Или его отрубили серьезные внутренние повреждения. Святые котики, лишь бы все вывернулось хорошо! Даже обмякшие, мне с трудом удалось расцепить и сбросить тяжелые конечности рептилии, чтобы подняться. Правда, когда я зашевелилась, сквозь позвоночник пронеслась острая волна боли. Переворачиваясь, вдруг соскользнула и упала на четвереньки рядом с мутантом, ударившись коленями и обтесав запястья об мелкую крошку острых и тупых обломов кирпичей или неких подобных им блоков, возможно, камням. Текстура пола не была однородной, чтобы сделать верный вывод. Пустяковые детские ссадины во взрослом возрасте переносились гораздо неприятнее: кожа защипала, горела, пульсировала, занимая внимание и мешая соображать о насущном. Моя оплошность не закинуть рюкзак за плечи перед тем, как опробовать портал, вышла боком. При себе не находилось буквально ничего, ни даже бумажного платочка, чтобы обмакнуть кровь. Не говоря уже об освещении. Единственное, что было с собой полезного, — умные часы. Но они не функционировали, отключившись, вероятно, из-за низкого уровня заряда, за которым не уследила. Хорошо, что тут было довольно тепло, даже душновато. Или это плохо, поскольку значило, что кислорода будет скоро не хватать? Если бунтарь промычал бы что-либо нечленораздельное, ощущение тотального одиночества исчезло. А без этого мне казалось, что я наедине с проблемой в заточении. Еще и рядом с потенциальным мертвецом. Сделав усилие над собой, приподнялась, стиснув зубы. В полусогнутом положении, боясь выпрямиться, обошла периметр узкой шахты, не отыскав лазейки, ладонями осязая холодный бугристый рельеф по окружности. Вертикальный коридор был так высок, что даже в вышине не виднелось ни намека на проблески света. — Диана?! – позвала я подругу, надрывая голос, сложив руки рупором для усиления громкости. Меня сразу же смутило, что эха не последовало. Возможно, шахта наглухо закрыта, а под камнем обшивка из натурального дерева или еще какого-то пористого материала. Или просто толща земли в значительной глубине. В любом случае странновато и напряжно. По таким трубам так или иначе эхо всегда гуляет нараспев. В колодец, куда мы свалились с Красным, судя по всему, подруга не угодила. Оставалось ждать ее появления, когда хватится компании исследователей-энтузиастов. Я надеялась, что долго ждать не придется, и нас найдут быстро благодаря способности, давшей единожды осечку. Первый блин всегда комом — прописная истина. Зато следующие попытки непременно обязаны увенчаться успехом. Видимо, кто-то на что-то отвлекся, или сама портальная фея-ведьма без опыта не сумела собрать мысли в четкую кучку, спровоцировав попадание немного не туда, куда представляла изо всех сил изначально. Можно представить: чем крепче стараешься остановиться на чем-то одном, тем более отвлекают лишние видения о совсем ином. Лишь бы с самой Ди все было в порядке, и ее не распылило на атомы при переходе! Вернувшись к темпераменту, я нащупала в кармане его оружейного пояса зажигалку, мысленно обрадовавшись, что хоть какая-та польза имелась от дурной привычки. Благо на ремне под саи оказался прикреплен хотя бы один небольшой кармашек, предназначенный изначально явно для чего-то иного, например, сюрикенов или бомбочек, а не пачки сигарет и ручного огонька. Впрочем, это не отменяло того факта, что мы оба сегодня жестоко опростоволосились, начав приключение без привычного запаса вещей. Лично я правда шла в портал отчего-то на полном расслабоне. Предполагала, что в любой момент можно было бы сделать шаг назад. Мысли о том, что нас нечто угробит в первую же миллисекунду, сдвинулись на дальний план. Возможно, повлияла атмосфера загадочности и волшебства, флера сказочности. Заряженная позитивом, я поплатилась за наивность. Магия не всегда всесильна, особенно в еще неумелых руках. Подругу не винила, напротив, сожалела о том, каково приходилось ей считать себя таковой. Чиркнула зажигалка — свет пробежался по стенам, отбрасывая дьявольские тени. Не зная, сколько в запасе газа или бензина, экономила топливо, поэтому почти сразу же погасила пламя, запомнив расположение мутанта. Найти пульс ни на запястьях, ни под челюстью не удалось. Тяжело сглотнув, трясущимися руками сдернула очки и поднесла одной линзой ко рту черепахи. Снова озарила яму светом, подержав огонь немного дольше. Приподняла оправу и выдохнула — стеклопластик запотел, стало быть, Рафаэль дышал. Видимо, слабо, поскольку вздымание груди под пластроном было практически незаметно. И то подумала, что себе навоображала это, как выяснила, что передо мной пока еще не труп, а до этого движений вроде как не наблюдалось вовсе. Адская труба с металлическим звоном крышки снова погрузилась во мрак. Эмоционально выплескивая имя черепахи, тормошила здоровяка за лицо, плечи, попробовала тыкнуть в бок и пощекотала пятки — без толку. Раф не то пребывал в отрубоне, не то спал после потери сознания. Я не была уверена в том, что эти состояния одно и то же, но в любом случае хотелось его разбудить. Вроде бы, почти всегда пытаются привести в чувство того, кто по каким бы то ни было причинам отключился. В некоторых случаях это могло облегчить течение поврежденности, а то и вовсе спасти жизнь. Увы, я обладала минимальными, если не выразиться нулевыми, знаниями медицины, чтобы предпринять что-то еще. Понимала, что могла бы навредить больше, и прекрасно знала, что невмешательство равно могло означать принесение ущерба. Нет, я не прогуливала уроки ОБЖ и медицинской подготовки в школе. Если бы вы со мной посетили несколько занятий по этим дисциплинам под руководством старого вояки в отставке, преимущественно травящего весь академический час байки из его армейской жизни, — стало бы понятно, почему совершенно ничего не отложилось в памяти. Или послушали лекции в университете по защите населения и объектов от чрезвычайных ситуаций, где нас дедушка, также бывший служака, большую часть начитки запугивал тем, что мы погибнем из-за взрыва на ближайшем от учебного заведения хлебозаводе, пришли бы к окончательному выводу, что лечение серьезных травм мне не по зубам ни разу. Да даже если была бы врачом, все же Раф мутант, и то, что могло бы помочь простому смертному, не обязательно принесло бы плоды в исцелении рептилии. А ветеринар по такой же причине мог бы ошибиться с выбором методов, — слишком уж много в зеленом как раз от человека, причем невесть как распределенном в теле вперемешку с черепашьим. Засада. Толкнув еще несколько раз Рафа, моля открыть глаза, я всхлипнула от досады и беспомощно рухнула на пол. Оперлась спиной о громилу и горько улыбнулась. По крайней мере он не чувствовался холодным, что было неплохим знаком. Или он лежал с жаром, что, напротив, значило недоброе. Может, это меня бросило в пот от происходящего. Противоречивые, но равнозначные и справедливые умозаключения доканывали. Разномастные думы сводили с ума, заковывая в цепи душераздирающей паники. Во рту пересохло, кончики пальцев похолодели, сердце гулко билось в висках. Сглотнув с трудом колкий ком в горле, я решила говорить с Рафом, пусть он ничего не слышал. Собственный голос успокаивал, создавая ложную иллюзию наличия собеседника. Все же лучше воспаленного монолога про себя. Да и вдруг бунтарь улавливал подсознательно окружение, и мои раздражающие причитания, пафосно выражаясь, помогут заблудшей душе выйти на свет. — Если ты тут умрешь, я этого не вынесу, – с дрожью признала, обхватывая себя за колени. – Не потому, что это именно ты здесь без сознания, мой, да, блин, любимчик из вашей невероятной четверки. А потому что смерть любого из вас для меня немыслима. Я обожаю ваш миниатюрный клан. И если он обмельчает хотя бы на одного… Нет! Этого не должно быть! Ты сильный и обязательно будешь всем выносить мозг еще лет двести! Твой язвительный яд целебен в адекватных дозах, – усмехнулась я. – А такие ненормальные, как я, впитывают каждую каплю желчи с наслаждением. Упиваются ненавистью. Согреваются гневом. Даже когда становится обидно, это желанно. Потому что ты искренен в своих эмоциях. Если ненавидишь, то сразу бескомпромиссно. А если любишь… Я запнулась, чуть не дав лишка в откровенности обожания. Подождала, убеждаясь, что Раф не очнулся. Прозвучало ни единого укола низким хриплым голосом. В темноте подвинулась ближе к верхней части туловища ниндзя и на ощупь отыскала руку парня. Из надорванной перчатки на уровне костяшек торчало железо. Хитрец вшил металл, чтобы бить наотмашь наверняка. Задумалась, мог ли в него быть встроен датчик слежения. Или в рукоять клинков. Пеленговался ли сигнал маячков отсюда в принципе? Вряд ли, конечно, трекер из другой вселенной улавливался в нашем родном мире комикса. Вздохнув, я вытянула ноги и, положив на колени, обняла лапищу Красного двумя руками. Словно защищая ее, укрыла снизу и сверху своими крохотными ладонями. Прикрыв веки, поскольку все равно ничего не видно, продолжила монолог-исповедь: — Я не устану извиняться, если правда мое творчество запустило цепочку незапланированных твоим миром событий, что принесли столько лишней боли, без которой ты бы прекрасно обошелся, да и братья, друзья, само собой. Да, я умышленно создала отдельную для себя мини-вселенную объемом в бесконечность. Но не специально для того, чтобы Вы страдали по-настоящему. Ваша семья сама по себе одним просто существованием в фантазийной форме, как всегда, подтолкнула к творчеству. Вы, Хамато-Сплинтерсонсы, вдохновили на создание комикса. Руки сами рисовали фрагмент за фрагментом. Я не могла спать, как маньяк, с жаждой крови грезящий о новой расправе, зная по деталям заранее яркую картину преступления, – перегибала палку с аналогией, меньше всего желая, чтобы слова казались несущественным оправданием. Но, думаю, для Рафа все, что вываливала из задворок души, звучало пустой, ненужной отговоркой. – Я четко видела до мелочей и не могла не запечатлеть, чтобы не показать другим поклонникам идею, ведь мне важно было найти единомышленников, чувствуя некую общность любви к героям, дабы множить ее многократно. Потому что иного способа поделиться тем, что ярко представляется в голове, пока еще не придумали, кроме как выносить воображаемую визуализацию в реальные иллюстрации или тексты. А ведь пишут о вас не меньше, чем рисуют. Пожалуй, даже намного больше. В разы. Десятки. Сотни или тысячи, наверное. Артов, мне кажется, заметно меньше, чем фанфиков. А что в них там творится, вообще отдельный разговор, – фыркнула я с ироничной издевкой. – Сама строчила бы штабелями, будь у меня на то много свободного времени и если мастерство слова давалось бы с весомым переменным успехом. А что вышло бы из этого с вами, ребята, не берусь думать. Я помолчала. Красный не проявлял никаких признаков реакции на услышанное. Моя очередная реплика улетела в тартарары. Надо было срочно придумать что-то другое, чтобы заполнить дыру тьмы. Задушевные серьезные беседы с собой не заряжали на позитив. Проделав несколько дыхательных упражнений, приободрила себя: — Так, тряпочка. Волю в кулак! Хватит хандрить! Залипнув на неосознанном поглаживании грубой кожи черепахи, я нервно хохотнула: — Бинго! Прости, но буду мучить своим пением. Вдруг кто услышит снаружи? Что выбрать? Необходимо что-то боевое, поднимающее дух. Иначе точно утону в окончательном унынии. Эх, почему мне так нравятся преимущественно только печальные и жесткие композиции? Что имелось у меня в плейлисте полегче? Не исполнять же диснеевские саундтреки! Хотя их центральные, так сказать, песни как раз, как правило, о том, что все преграды преодолены. Кринжово. Перебрав из почему-то вдруг ссохшейся памяти на музыкальные произведения лишь с десяток треков, а знала в разы больше, хотя не была меломаном, я изогнула губы в ироничной улыбке, цитируя волка из мультфильма, похоже повторяя оригинал: — Щас спою! Живое радио в моем исполнении потянуло бессменную боевую классику из лучшего советского кинематографа: — Усталость забыта, Колышется чад, И снова копыта, Как сердце, стучат. И нет нам покоя, Гори, но живи! Погоня, погоня, Погоня, погоня В горячей крови! Погоня, погоня, Погоня, погоня В горячей крови! Есть пули в нагане, И надо успеть Сразиться с врагами И песню допеть. И нет нам покоя, Гори, но живи! Погоня, погоня, Погоня, погоня В горячей крови! Погоня, погоня, Погоня, погоня В горячей крови! В удачу поверьте — И дела с концом! Да здравствует ветер, Который в лицо! И нет нам покоя… — Подтверждаю, – сипло прохрипел Рафаэль, зашевелясь, – в натуре нет. Даже на том свете, – его рука рефлекторно выскользнула из моих, возвращаясь к распоряжению хозяина. — Ты живой! – на радостях я резво подскочила на ноги. У меня тут же прихватило спину, из глаз посыпались искры, и я взялась за поясницу. Слезы счастья смешались с болью. – Ай! За что? – заворчала я, ощутив себя мгновенно постаревшей лет на шестьдесят. Вдохнув поглубже, готовясь к новым приступам боли, вдруг наоборот ощутила размеренное облегчение, скованность позвоночника развеялась, защемленную поясницу отпустило. Наступила благодать. Для проверки дееспособности я аккуратно повертела туловищем в разные стороны, выполнила пару круговых движений корпусом. Не болело. Улыбнуло. — Где мы? – пробасил здоровяк, прошипев сквозь сжатые зубы. – Бля. Кажись, снова то ребро сломал. Донни меня убьет! — Сильно больно? – взволнованно поинтересовалась я о возвращении старой травмы, вновь опускаясь на пол, чтобы не говорить свысока перед лежачим. Есть ли предел восстановления у постоянно ломающихся костей? Навсегда ли более хрупкая часть организма из-за частых увечий остается уязвимой точкой? — Да никак. Это уже для меня как насморк. Типа как наступить на любимую мозоль. Зато легкое не пробито, – с нервозной сдержанностью объяснил крадущийся. – Ауч! – ойкнул в попытках подняться, отчего по полу прошла характерная вибрация. – А свет здесь, че, наколдовать нельзя? — Из магических предметов только твоя вполне обыкновенная зажигалка, – шутканула я. Чиркнул фитиль, и только сейчас заметила, что на одной линзе очков прошлась трещина, разделившая лицо хулигана на две неравные части. Он, держась за бок, кое-как все же грузно присел по-турецки. Всматриваясь в мимику, хотела понять, услышал ли он что-то из моего монолога, помимо припева. Раф специально не акцентировал внимание на этом, сделав выводы про себя, или все же не уловил ни слова. А ведь, когда парень очнулся, не мог не почувствовать, что девушка держала его руку. Это обязано было возбудить вопрос у любого. Мне стало жутко неловко, и я погасила огонь. — Отдай! – вырвал Красный свое. – Ваще-то не простая вещица. Зырь. Бунтарь что-то сделал, и над нами засветилась проекция дневного солнечного неба. Редкие облака плыли по своду, создавая иллюзию движения. Я опустила глаза на пол — зажигалка стояла вверх дном, из отверстия коего исходил источник голограммы. — Вот это да! Это все Доннины проделки? – переспросила с уверенностью положительного ответа. — Не-а, – помотал головой ниндзя. – Трофей из будущего. «О’нилТэк». А Донова электро сдохла вчера. Не подзарядил. Вспомнил об этой. Валялась без дела, – поведал Раф тоном человека, делавшего одолжение своей вовлеченностью в беседу. — Клево! Я прикоснулась к артефакту из будущего!? – пискнула внезапным фальцетом и от души прочистила горло. – А кнопки вызова спасателей там нет часом? — Есть. Уже нажал. Так че с нами приключилось-то? – насупившись, небрежно спросил мутант, задрав голову, всматриваясь в темень вышины сквозь прорехи в проекции. – Че за клоака такая? — Если бы кто-то знал, где мы и что это за яма на убой, – пожала плечами я. – Диана сделала из себя властительницу порталов, и мы втроем намеревались отыскать Кирби. Но… — Подруга в чем-то проебалась, – понял Рафаэль, завершая фразу за меня. – Че-то припоминаю. Крылышки. Съел бы пару ведер щас, – усмехнулся громила, фантазируя хрустящий острый кляр. – Дерьмо! Маяк же хрен сработает! Напускная ли или честная в некотором роде лояльность по отношению ко мне меня вновь засмущала: несмотря на налет раздражения в интонации, я не ощущала негатива от Рафа в свою сторону. Это поднимало настроение и пугало. Смирилась с неприязненностью к себе и ролью опостылевшей ему личности настолько, что даже нейтралитет воспринимался чем-то ненормальным. Каждый раз. А эпизоды его расположения, если по справедливости считать, редко, но все же повторялись. Возможно ли по-настоящему ненавидеть по привычке или из вредности? Впрочем, для темперамента ничего удивительного в таком объяснении. — Ты так спокоен, – издалека зашла я. — А че мне, тыквой биться о стену надо? – рявкнул мутант, фыркнув. — Нет, конечно. Просто ты как будто... не зол на меня? – аккуратно вопросила с запинкой, вжавшись в плечи. — Агриться и ненавидеть как бы разные понятия, – осклабился хулиган. – Одно другое не исключает. Уронив голову, не нашла, что ответить. Пока молчала, едва выдерживая янтарный нахальный взгляд на себе, Рафаэль сканировал меня и наконец подал голос: — Че будем делать? Я опешила, обращая перекошенное лицо на зеленого. Во-первых, кто из нас был ниндзя? Во-вторых, разве сейчас не наступило золотое время для хулигана покомандовать? В-третьих, у кого здесь имелись яйца? В-четвертых, Раф правда собирался слушать советы ненавистной особы? Или он меня пробивал на «смелость, ловкость, умелость»?! Хотел увидеть, как себя проявлю? Буднично издевался? — А ты не хочешь, там, для начала поколошматить стену, например? – неуверенно произнесла я. — Я че, законченный дебил? – взъелся темперамент. – Мы ж под землей! Это и ежу понятно. Здесь глухо, не дует, нет влаги. Очевидно, что конструкция отлично замурована. К тому же чутье черепахи мне подсказывает, что давление тут выше привычного. А я и так всю жизнь роюсь под чьими-то ногами и привык к перепадам. Не хватало еще, чтоб засыпало к чертям! Отсюда уже точно нас никто не откопает! — Тогда остается два варианта. Прорубать путь еще глубже в надежде, что под шахтой есть туннели, – деловито поправив сползшие очки, предложила я. – Или лезть наверх. — Во, оно самое. Надо наверх. Ниже точняк ниче нет, зуб даю, – довольно протянул Красный. – Тока я не в строю щас, – выплюнул с презрением к себе он и снова ошеломил: — Поэтому вскарабкаешься ты, – заключил с такой интонацией, будто предлагал выпить ромашкового чаю. Успокаивающий напиток для меня пришелся бы весьма кстати! — Что?! – на сей раз мой шок достиг космических масштабов. Я никогда не грезила покорить гору, тем более отвесную скалу. И дело даже вовсе не в боязни высоты, хотя и не без этого. Пучина бездны всегда манила меня сигануть вниз. – Ты сдурел?! — Да здесь камни торчат, – Раф для убеждения в словах, не оборачиваясь, протянул одну руку за панцирь и потрогал кончиками пальцев выступы, – выпирают, почти как ступеньки лестницы. — Шутишь?! – я ошалела в край, задыхаясь. – Это даже теоретически невозможно! Ты же видишь мои хиленькие жирненькие ручонки! – засучив рукав кофты, продемонстрировала практически нулевой бицепс и потрясла возрастной болтанкой вместо трицепса. – Без страховки я в любом случае сорвусь с первого же камня! – а вот кабы сорвиголова дал мне возможность нарисовать себе сверхспособности, возражений от меня не последовало бы изначально. — Так я ж поймаю, – дурашливо ощерился Раф. Мне словно кирпичом вмазало в затылок. Я же совершенно позабыла о важнейшем! Непутевая и неблагодарная. Зардевшись, подобралась и вымолвила виновато: — Спасибо, что не дал разбиться. — Синдром героя, – невпопад отшутился Раф. – Хошь реально отблагодарить, ползи наверх, – непримиримо настаивал здоровяк. – Возьмешь жигу в зубы, чтоб перед собой видеть. Полуметра те хватит с гаком. — Ну, это будет очень тяжело и, главное, опупеть как долго, – предупредила я честно. – Даже если будет получаться ни разу не сорваться. — О, давай подброшу повыше сразу, а ты саем уткнешься в стену, как колышком альпиниста? – заговорщицки удумал забияка. — Нет! Категорически нет! – взвыла я. – Надо было лучше сразу дать мне расшибиться в лепешку! — Да че ты напряжная такая? – возмутился Рафаэль. – Это ж юмор! — Ну, значит, я чересчур доверчива к тебе и верю во все, воспринимая всерьез, – пробурчала я. — Туда гони, – Раф ткнул указательным и по совместительству средним пальцем наверх. Поворчав про себя, я подошла к каменной кладке, чтобы ознакомиться с ней ближе, ведь нам придется вытерпеть длительный тесный контакт. Холодные гладкие выступы не внушали доверия. Обернулась, вопросительно зыркнув на мутанта — внимательно отслеживая каждое движение, тот кивнул на зажигалку. Он оставался непреклонен. Для черной шутки ситуация затянулась. Похоже, бунтарь исходно говорил серьезно о моем риске. Неохотно я ступила к центру окружности шахты и, склонившись, подобрала предмет. Вздыхая, зажала в руке зажигалку и на негнущихся ногах вернулась к стене. Меня натурально трясло, колбасило, как пришибленную. Но нельзя было оплошать перед Рафом. Из принципа стоило показать, что хотя бы приложу все усилия, чтобы попробовать. Вызвать бы в нем хотя бы раз к себе чувство легкого уважения или микро-гордости! Я сильно зажмурилась и включила мысленный таймер. Отсчитав до десяти, распахнула веки. В глаза, свыкшиеся с мраком, вдруг больно ударило яркое свечение, заставив снова прикрыть их, не давая ничего рассмотреть. Видимо, покорять вершины сегодня мне благо не пришлось.