Смотреть на звёзды

Рейнира перелезает через консоль и устраивается у него на коленях. Ноги сгибаются по разные стороны от его, и она прижимается к нему всем телом, наслаждаясь контактом кожи к коже. Деймон устраивает руки на верхней части её бёдер, удерживая взгляд с тёмной похотью в глазах. Она вновь соединяет их губы, медленно потираясь об него, и усмехается, когда чувствует растущую эрекцию. Руки Деймона блуждают вверх-вниз по бокам, он всасывает её губу, вызывая вздох. Углубляет поцелуй, поглаживая лицо, затем спускается к челюсти и шее. Убрав мешавшиеся волосы, он впивается в выгнутую шею, оставляя на нежной коже следы зубов, которые тут же зализывает. Сладостная дрожь бежит по позвоночнику Рейниры, тело отзывается на каждое его движение. Она стонет, когда он находит чувствительное место на сгибе, тянет его за волосы и мгновенно слышит ответный стон. Руки задерживаются на бёдрах, срывают стринги, заставив Рейниру пискнуть. Одна ладонь опускается между её ног, другая обхватывает шею. — Ты уже готова, милая, — мычит Деймон в ключицу, посылая мурашки по всей коже. — Не надо со мной играть, — шепчет она, пропуская через пальцы его пряди. Он в ответ лишь смеётся, расстёгивает лифчик и набрасывается на открытую грудь. Рейнира подавляет стон, выгибаясь навстречу. Деймон берёт в рот левый сосок, водит языком, пока пальцы один за другим проникают внутрь. Она содрогается от сенсорной перегрузки. — Деймон, — протягивает с закатившимися глазами. — Не сдерживай себя, — он переходит ко второй груди. — Здесь только мы. Звучит слишком самодовольно. Рейнира отстраняет от себя его руку и расстёгивает брюки. С его помощью стянув их пониже, обхватывает член, неспешно трётся и вновь усмехается, заметив сжатые челюсти и прерывистость чужого дыхания. Она прослеживает рукой длину сверху вниз, видит блеск вожделения в его глазах. Горячее дыхание обжигает, Деймон смотрит так, словно она единственная женщина во всём мире. — Ты предложил отыметь меня до искр из глаз, так действуй. Меньше слов, больше дела. Рейнира чуть меняет положение, и Деймон стонет от ощущения упирающейся во влажные складки головки. Медленно она опускается и дрожит от растяжения. Он тут же глубоко толкается, задыхаясь от удовольствия, и утыкается ей в шею, раскачиваясь вместе с ней в тесноте. — Чёрт побери, Принцесса, — хрипит Деймон. — Какая же ты узкая. — Д-Деймон, — лепечет Рейнира, встречая его размашистые толчки. — Посмотри на себя, — шипит ей в губы, совсем как в прошлый раз. — Внутри тебя так хорошо. Умница. Такая, блять, умница, — он с такой силой сдавливает талию, что наверняка оставит синяки. Рейнира всхлипывает, тело перегревается. Она впивается ногтями в его спину и, возможно, пускает кровь, но ей плевать. Темп выходит из-под контроля, Деймон трахает так сильно и так быстро, что она едва успевает соображать. Колени нещадно ударяются о сиденье, но она думает лишь о том, как он растягивает её. — Нравится? — рычит он, откидывая с её шеи влажные волосы для новой атаки. Рейнира едва ли может слово вымолвить, горло сжимается. Как тут что-то произнесёшь, когда тебя берут так, будто завтра уже не наступит? — Ну же, дай услышать тебя, родная, — выдыхает Деймон ей в ухо. — Скажи как тебе нравится дядин член. Я знаю, как сильно ты его хотела. Скажи. Он принимается играть с клитором, надавливая на чувствительный комок нервов. Рейнира чувствует себя как в раю, конечности превращаются в желе, сознанием овладевает невообразимое наслаждение. — Деймон… О Боже, да… Чёрт… Деймон. Дядя. Kepa. Она теряет контроль. Он сжимает груди, шепчет на ухо гнусности. — Kepa, сильнее, — Рейнира обвивает его шею руками, в блаженстве откидывая голову назад. — Пожалуйста. И Деймон выполняет просьбу, хотя сильнее уже, казалось, некуда. Внутри разливается настоящий экстаз. Рейнира без остановки повторяет его имя, приближаясь к кульминации, и когда её накрывают неконтролируемые волны удовольствия, она кончает, выкрикнув его последний раз. Она быстро садится обратно на пассажирское сиденье и, прежде чем Деймон успевает возразить, подаётся вперёд и целует головку. — Кончи мне в рот, kepa. Хочу почувствовать, как ты течёшь прямо в горло. Он смотрит на неё из-под опущенных век и помогает прибрать волосы. — Боже, Рейнира, никто с тобой не сравнится, — стонет он, изливаясь. — Моя хорошая. Она тяжело откидывается на консоль, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Это было невероятно. — Точно, — соглашается Рейнира, почти слыша бешено бьющийся пульс. — Но как насчёт капота? Во взгляде, которым её награждают, читается весьма правильный ответ, и на губах расцветает новая усмешка.

______________________________________________

Заканчивают друг с другом они около полуночи и теперь просто смотрят с крыши на звёзды. Джинсовая ткань неудобно прилегает к опухшей промежности, но Рейнира не обращает внимания, крепче обнимая Деймона. — В Нью-Йорке таких звёзд не увидишь, — комментирует он. — Охотно верю, — задумчиво говорит Рейнира. — Но, думаю, они там и не нужны. Огней в городе предостаточно. — И то правда. Она с любопытством переводит взгляд на него: — Как считаешь, ты когда-нибудь сможешь вернуться домой? Да, в США у него прекрасная жизнь, но она помнит, как скучает по нему кучка англичан. — Конечно, — Деймон тоже отвлекается от неба. — Я люблю Нью-Йорк и свою работу тоже, но Лондон — это дом. Всегда был и всегда будет. — Когда? — А что? — издевается он. — Будешь скучать? — Не строй из себя дурачка, дядя, — Рейнира закатывает глаза. — А я думал, это ты из меня дурачка делаешь. Она поджимает губы в попытке сдержать улыбку, но в итоге испускает смешок. — Боже, я так соскучилась, — наконец сознаётся. Три года — долгий срок, и хотя ей было чем себя отвлечь, с его присутствием это не шло ни в какое сравнение. Деймон гладит её щёку. — Я тоже, Принцесса. Рейнира набирает в лёгкие воздуха: — Теперь поговорим? — Было бы неплохо. Ты хочешь? Она молча кивает. — Хорошо, тогда начнём. Рейнира снова смотрит на звёзды. — Я даже мысли не допускала, что ты можешь быть в меня влюблён. Знание волнует в той же степени, что и пугает. Она и не мечтала услышать от него эти слова, они затронули её сердечные струны. — Поначалу я тоже… по понятным причинам. Рейнира прыскает от преуменьшения. — Но потом я это понял, — продолжает Деймон. — Мы всегда были близки. Тяготели друг к другу много лет, и всегда казалось, что так предначертано. — Неужели? — всё внутри замирает. Она ведь сама верила, что им суждено быть вместе. — Да, нахалка, — цыкает он. — Но я задолжал тебе правду. Мы стали неотъемлемой частью жизни друг друга. Ты была моим любимым членом семьи, с тобой всегда было легко, ты вызывала улыбку. Ты быстрее всех стала моим лучшим другом. Человеку старше на шестнадцать лет так говорить, пожалуй, не солидно, но такой связи у меня не было ни с кем. Только когда ты уехала учиться, а я стал ещё больше загружен на работе, стало ясно, как много ты для меня значишь. Сразу стала заметна разница. Я понял, что скучаю по тебе не только как по племяннице, но и как по спутнице. С этим трудно было смириться… опять же, по понятным причинам. Рейнира слабо улыбается. Она понимает, что под этим подразумевается, и это всё равно греет душу. — Конечно. Несмотря на сложившуюся ситуацию, Деймон абсолютно спокоен. Тут тихо, звёзды сияют, и рядом Рейнира. Он не знал, чего ожидать от совместной поездки, но точно не этого. Пусть даже во французской глуши, но, по крайней мере, с ней. — Я знал, что не должен был такого испытывать. Ты моя племянница, моя кровь. К тому же с нашей разницей в возрасте в какой-то мере есть дисбаланс власти. Нелегко было помнить об этом и в то же время осмысливать свои чувства, но это ничего не изменило. Ты была и остаёшься самым важным человеком в моей жизни, остальные меркнут в сравнении с тобой. Нет никого похожего на тебя, ты — всё, что есть хорошего в этом мире, ты сочетаешь в себе всё, что мне когда-либо было нужно в женщине: красота, ум, общительность, чувство юмора, рисковость, активность, заботливость и многое другое. Я знал, что влюбился. Ни одно слово не было ложью или преувеличением. С ней ему хочется быть только честным. — Я так гордился тобой, когда ты выпустилась, и с радостью это отмечал. Честно говоря, я не ожидал, что та ночь закончится вот так, но я не жалею. Никогда не жалел. Знаю, мои действия говорят об обратном, но я серьёзно. Я постоянно об этом думаю, я до сих пор всё помню. Я пытался забыть, но это преследовало меня все три года. Деймон переводит дыхание. — Я уехал и заблокировал тебя потому что решил, что перешёл границы дозволенного и это перерастёт во что-то, что я не смогу контролировать. Я любил тебя и не сомневался в своих чувствах, но знал, что это неправильно, и подумал, что лучшим вариантом действий будет держать дистанцию. Я сделал это больше для тебя, чем себя. Рейнире тогда едва исполнилось двадцать один, у неё впереди была вся жизнь. Тогда ему казалось, что он воспользовался ею, нарушил равновесие. Он не хотел её разрушать и сделал единственное, что в тот момент имело смысл. — Ты права, я был трусом, но я считал, что так будет лучше. Ты не заслуживала того, чтобы тебе загубили жизнь. Я не пытался встретиться, иначе попросту... не смог бы больше держаться. Он не отрывает глаз от звёзд, не в силах смотреть на Рейниру до тех пор, пока не закончит. Её, впрочем, они устраивают. — Я встречался с Мисарией, чтобы отвлечься, мы спали без обязательств, но всегда были не более чем хорошими друзьями. Она, кстати, знает о моих чувствах, поэтому и спросила о тебе по телефону. И на самом деле мы не собираемся ни на какую Арубу. Она предложила сказать так, чтобы добиться от тебя реакции. Деймон таки поворачивается к Рейнире и почти смеётся, увидев закатывающиеся глаза. — Какой же ты козлина, — хихикает она, поглаживая его плечо. — Это была не моя идея. Мисария сказала, что это поможет мне понять, чувствуешь ли что-то ты. Её моё признание, как ни странно, не слишком удивило. Мы вместе просматривали наше семейное древо. Хотя наклонности Таргариенов... нетрадиционные, для нас — обычное дело, и когда она устала надо мной издеваться, поощрила меня сделать шаг вперёд. Какое-то время Рейнира без слов изучает его, словно рассматривая под микроскопом. — Я люблю тебя, Рейнира. Даже спустя столько времени вдали от тебя я не смог двигаться дальше и, уверен, не смогу и в будущем. Я знаю, что сделал тебе больно, знаю, что отнял у тебя три года того, что могло бы быть, но я ничего не делал по злому умыслу. Я никогда бы не захотел нарочно обидеть тебя, и мне жаль, что я это сделал. Мне нужно, чтобы ты поняла: держаться от тебя подальше — самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать. Она ничего не говорит, как будто давая услышанному усвоиться. — И я знаю, что опоздал, — тихо продолжает Деймон. — Ты заслуживаешь куда большего... Но я должен был сказать. Я не планировал вот этого вот всего, — он жестом обводит живописную природу дыры. — Поверь, худшие условия и представить трудно, но с другой стороны я рад, что могу говорить без прерываний. Не знаю, как всё бы было в отеле. — Ты действительно сделал мне больно, — наконец заговаривает Рейнира. — Ты не хотел выходить из головы, и я всё время гадала, что со мной не так. Мой разум был полон сомнений в себе, я не знала, что думать и ни к кому не могла обратиться. Из-за своих чувств к бросившему меня дяде я даже начала подозревать, что сумасшедшая. В груди Деймона становится тесно, и это чувство он распознаёт как ещё один раскрывшийся цветок вины. — Прости меня. Прошлого мне не исправить, но я люблю тебя. Всегда любил. — Если это так... что будет дальше? Ты улетишь и просто так вернуться не сможешь. У тебя есть работа, обязанности. Отца радуют твои успехи, он всё время тебя хвалит. Ты сам сказал, что устроил новую жизнь. Когда же ты вернёшься? — Ещё я сказал, что тебе стоит приехать в гости. И я не шутил. Места у меня полно. Рейнира опять замолкает, глядя на небо. — А что, если я перееду в Нью-Йорк? — выдыхает она. — Что-что? — не ожидавший такого вопроса Деймон удивлённо моргает. — Я давно там не была, и мне хотелось бы увидеть твою работу в американской штаб-квартире, — робко поясняет Рейнира. — Не думаю, что папа будет против. Будет скучать, конечно, но он-то знает, что работают там на совесть. Притормозив, она говорит дальше: — Если ты серьёзен, то нам, возможно, надо что-то предпринять. Возможно, не стоит больше тратить время впустую. Интересно было бы начать всё с чистого листа и, наверное, к лучшему, потому что, какая бы не была наша история, рассказать друзьям и семье всё равно будет трудно. Для начала было бы хорошо немного побыть наедине... если, конечно, я тебе правда нужна, — она завершает речь цоканьем. Деймон приподнимается на локте и смотрит на неё так, будто она только что рассказала среднего уровня анекдот. — Только ты всегда и была нужна. Я тебя не оттолкну. — Ну раньше же отталкивал, — мрачно напоминает Рейнира. — Да, — коротко кивает он. — Но больше этого не повторится. Я знаю, чего хочу, и больше не буду убегать от судьбы. — Как ты можешь точно знать, что тебе нужна именно я? И как я могу этому верить? Что ж, на сомнения она имеет полное право. У неё было достаточно времени надумать о нём самого худшего. — Я хочу, чтобы ты доверилась мне. Понимаю, это нелегко, но я сделаю всё возможное, чтобы доказать свою правоту, — Деймон снова тянется к её лицу, и Рейнира поддаётся ласке. — Без тебя я не был бы собой. Банально, конечно, но правда. Мы оба знаем, почему нас так тянуло друг к другу: мы из огня, настоящие драконы во всех смыслах этого слова. Рейнира улыбается, глаза отражают лунный свет: — Дурак ты, дядя. Бежать от проблем — это в духе Рейниры-тинейджера. Ты разве не взрослый? Неужели не нашлось способов более зрелого человека для решения? — она тычет его локтем в бок. — Полегче, Принцесса, — протягивает Деймон, закатив глаза. — С тобой всё по-другому. — Пора привыкать иметь со мной дело лицом к лицу, да? — Если окажешь мне такую честь… Рейнира отводит его руку от своей щеки, переплетая с ним пальцы. — Окажу. Мне очень интересно узнать, как изменило тебя время, проведённое в новом доме. — Дом всегда будет в Лондоне, но в действительности… мой дом — там, где ты, — Деймон подносит к губам её костяшки. — О, ты такой романтик, — она заливисто смеётся, и для него этот звук сравним с хорошей старой песней. — Но не будем торопиться. Попрошу отца направить меня на три месяца в Нью-Йорк, а дальше мы разберёмся. Что скажешь? — Звучит неплохо. Я приму всё, что ты готова мне дать, — уж из этих трёх месяцев он извлечёт максимум пользы. — Хорошо. Я верю тебе, правда, но мне нужно знать, что это сработает. Я хочу, чтобы мы прошли через это без дышащего в затылок отца. Я рада, что ты смотришь на это так же, как и я. — Я тоже. Я хочу сосредоточиться на нас и наверстать упущенное. — Тогда жду с нетерпением, — Рейнира сжимает его ладонь. — Ты не устала? Уже поздно. Может, нам составить график сна? Она задумчиво поджимает губы и качает уложенной на его руку головой: — Давай ещё немного посмотрим на звёзды. Они сегодня необыкновенные.

______________________________________________

— Харвин, не спать! — кричит Алисента, хлопая в ладоши у его лица. — Детка, сейчас час ночи, — бормочет он, протирая глаза. — Мы весь день были в дороге, и я, на секундочку, вёл побольше твоего. — Деймон с Рейнирой до сих пор не приехали и не отвечают на звонки, — обеспокоенно тараторит Лейна, меряя шагами лобби отеля. — Может, в пробке застряли? — делает предположение Лейнор, открывая бутылку с водой и опустошая её на четверть. Он передаёт её Харвину, и тот справляется с большей частью в пару глотков. — В такое время? — хмурится Алисента. — Да ну, никого сейчас на дорогах нет. — Я уверен, что с ними всё нормально, — Харвин возвращает бутылку. — Не могли они прямо попасть в большую беду. — Скажи это дяде, — фыркает Лейнор, большим пальцем указывая себе за спину, где собрались Визерис, Отто, Лионель, Ларис, Рейнис и Корлис. У всех, понятно, тревожный вид, а именинник и вовсе, кажется, на грани гипервентиляции. — Ну или заблудились, — он пожимает плечами. — Думаю, они сориентируются и скоро будут здесь. — Из Парижа очень простой маршрут, — не унимается Алисента. — Можно разок не туда свернуть, но с оговорённого времени прошёл почти час. Если они не подъедут через пять минут, можно будет считать, что что-то случилось. — Например? — интересуется Харвин, по-царски развалившись в бархатном кресле. — У них угнали тачку? Они съехали в кювет? Случайно поехали в Испанию? Детка, с ними всё нормально. Сотовая связь же была хреновой, пока мы ехали, поэтому, наверно, и не отвечают. — Ладно, с сотовой связью понятно. Но всё, что ты только что сказал, возможно… — Да расслабься ты, — Лейнор скрещивает руки на груди. — Это ж Деймон и Рейнира. Когда с ними что-то случалось? Алисента обменивается взглядом с Лейной и щипает себя за переносицу. — Вы что, уже совсем? Почему вы такие спокойные? Час ночи, мы не можем с ними связаться и понятия не имеем, где они. Аллё! Они могут быть в опасности! — Во-первых, детка, — Харвин указующе помахивает пальцем, — мы не преуменьшаем возможности. Мы просто говорим, что, скорее всего, с ними всё в порядке. Из Лиона они выехали последними, поэтому логично, что опаздывают, и, может, в темноте едут медленно. Во-вторых, это тебе не Америка. Здесь на обочинах не стоят стрёмные типы, которые похищают людей. По крайней мере, не так, как в Америке. Там, сама знаешь, какие психи. — Вот именно, — трясёт головой Лейнор. — Мы переживаем, конечно, но это Деймон и Рейнира! Они самые дееспособные люди в мире. Если что и случилось, они это исправят и прикатят сюда. — Вы оба — идиоты, — закатывает глаза Лейна. — А вдруг они попали в аварию? Вдруг… — Это бы показали в новостях, — Харвин указывает на висящий напротив телевизор. — И пока что, как видим, ничего. Алисента бросает на него такой взгляд, словно слова Лейны о нём — преуменьшенная правда. — Ну знаешь, большая часть нашей дороги — какие-то дебри, так что если что-то произошло, об этом так быстро не сообщат. Лейнор чуть перемещает руки, и со стороны кажется, что он себя обнимает. — Если они в ближайшее время не явятся, дядя, скорее всего, отправит по А6 полицию. В худшем случае они встретят их на полпути и выяснят, что те заблудились. — Это не худший случай! Вдруг они мертвы?! — Ещё громче скажи, Лейна, чтобы все вообще обосрались! Сестра смеряет его очень недобрым взором. Алисента со вздохом садится к парню на колени, и он обнимает её за талию. — Надо было разбиться на четыре группы по трое или на три по четверо. Так было бы меньше нервов. — Я знаю, — зевает Харвин. — Но мы можем только ждать. Визерис на заднем плане начинает орать консьержу про полицию. — Или посмотреть на это. Полиция приезжает через полчаса, и Визерис ломится ехать с ней на поиски. — Нет-нет, kepa, тебе надо отдохнуть, — вмешивается Лейна. — День рождения как-никак. Мы с Лейнором поедем. — Чего?! — возмущённо переспрашивает последний. — Мы с Харвином тоже, — вступает Алисента. — Чего?! — переспрашивает Харвин. Девушки дружно возводят глаза к потолку. — Вы уверены? — уточняет Отто. — Я представляю, как вы все устали. — Поверь мне, пап, — качает головой Алисента, — адреналин бодрит. Прежде чем кто-либо ещё пробует выразить протест или задать вопрос, девушки хватают молодых людей за запястья и тащат их к ожидающим снаружи полицейским.

______________________________________________

— Надо поспать, — шёпотом говорит Деймон. — Ты первая. Через два часа разбужу. — Уверен? Ты же вёл последним, можешь первым лечь, — Рейнира нежно целует его линию челюсти. — Нет, всё нормально, — он принимает сидячее положение и сжимает её руку. — Ну, если ты настаиваешь, — Рейнира тоже садится и оглядывается по сторонам. — Но вообще-то я… О Боже, Деймон, смотри, там машина! Две машины! Он оборачивается через плечо и мигом спрыгивает на землю. — Наконец-то! Рейнира держит его за руку и вместе с ним усердно машет незнакомцам. Водители их быстро замечают. Увидев, что машины полицейские, она выдыхает с облегчением. С полицией будет проще, чем со случайными гражданскими. Двери открываются, и наружу выскакивают близнецы, Алисента и Харвин, измученные, но довольные. Полицейские сидят внутри. Рейнира стоит рядом с дядей в свете фар и уже собирается что-то сказать, как тут Алисента обнимает её так крепко, что лёгкие начинают молить о пощаде. — Мы так волновались! — Точнее мы с ней волновались, — подчёркивает Лейна. — Этим вот было пофиг. Лейнор стреляет в неё уничижительным взглядом: — Мы устали. — Пофиг. Ребята, вы в порядке? Что случилось, вы?.. — Минутку! — неестественно высоким голосом перебивает брат. — Вы что, трахались? — Лейнор, что ты… — поднимает брови Алисента. — У тебя тут огроменские засосы, — подключается только что ходивший во сне Харвин, тыча пальцем в шею Рейниры. — И от вас воняет сексом. И одежда какая-то растрёпанная. — Деймон, и у тебя вся шея в царапинах, — добавляет Лейнор, голос которого ниже так и не стал. — Ты трахаешься с нашим дядей? — глаза Лейны словно вот-вот вылезут из орбит. Рейнира неуверенно чешет висок. Деймон отзеркаливает её движение. — Ну ладно, — поразительно спокойно говорит Алисента. — Пора возвращаться. — Погоди, — Деймон выгибает бровь. — А где твоя театральность? Рейнира отзеркаливает его движение. — Мой исследовательский проект на последнем курсе был о бизнес-династии Таргариенов, — равнодушно объясняет Алисента. — И я знаю, что у вашей семьи были… странные обычаи, с тех пор как вы переселились из Древней Валирии, — она поворачивается к ошарашенным близнецам. — Вы не знали? Вы же сами наполовину Таргариены. — Ну да, но только наполовину, Веларионы как-то… — мнётся Лейнор. — Вообще это не так уж удивительно, учитывая, какие у вас небольшие семейные древа, — разводит руками Алисента. — Да, интересно, если не сказать больше, но для вас, очевидно, в порядке вещей. Так что кого это ебёт? Деймон с Рейнирой переглядываются, и их челюсти идентично отвисают. Харвин хлопает глазами: — Детка, мы что, должны сделать вид… — Таргариены чудики, — затыкает его Алисента. — Мы это уже и так знали. — Да, но это… — Наши дедушка и бабушка были братом и сестрой, — смущённо рассуждает Лейна. — А родители Рейниры — кузены. История повторяется. Лейнор вздыхает, как уставший от жизни старец: — Хорошо, что я только по парням, а то, кто знает, мог бы оказаться обручённым с тобой, — он смотрит на сестру с отвращением. Она закатывает глаза: — Да тебе бы повезло, а вот мне… Короче, идёмте уже. Поспим в отеле. Утро вечера мудренее. — Постойте, — Алисента поднимает глаза на небо. — Звёзды просто потрясающие. Может, полежим и посмотрим пару минут? — А? — не догоняет Харвин. — Остальные уже всё равно спят, — легко соглашается Лейна. — Просили разбудить, только если что-то пойдёт не так. Можно задержаться на… минут пятнадцать, думаю. Рейнира вновь находит руку Деймона и крепко её сжимает. — Мы уже смотрели. Прекрасная ночь. Тихо, и звёзды ясные. — Успокаивает, — тихо поддерживает Деймон. — Нам понравилось. Лейнор указывает в направлении машин: — И они такие: «Чё за херня?». Харвин кивает. — Ну, дядя же заплатил им, — пофигистически отзывается Лейна. — Могут и подождать, — затем разворачивается к Рейнире с Деймоном. — Давайте все вместе посмотрим на звёзды и проверим. А завтра, возможно, мы обсудим, как вы трахаетесь. Рейнира утыкается дяде лицом в грудь. — Ты серьёзно это хочешь обсудить? Деймон со смешком оборачивает вокруг её тела руки и целует в макушку. — Ну, это интересное открытие, — непринуждённо говорит Алисента. — Нам любопытно. Рейнира не уверена, что на остальную часть истории они отреагируют так же сносно, но раз уж они себя так ведут, то и с остальными членами семьи должно получиться. Отцу рассказать будет сложнее всего, но пока рядом Деймон, ей не страшно. Он всегда будет рядом. — Хм-м, — тянет Деймон. — Вам придётся дождаться нашего возвращения из Нью-Йорка. — Чего? — хмурится уже задолбавшийся от новостей Харвин. — Ты едешь с ним в Нью-Йорк, Рейнира? Вы только спите вместе или типа… встречаетесь? Рейнира смеётся, встретившись взглядом с Деймоном, и кивает в сторону «бентли»: — Давайте смотреть на звёзды. Небо прекрасное, а будущее — светлое.