______________________________________________
После пятнадцати минут бесцельных хождений Рейнира опускается на пассажирское сиденье и роняет голову на руки. Всё, чего она хочет, это оказаться в гостиничном номере, где можно запереться от Деймона и уснуть, но удача сегодня не на её стороне. Рейнира смахивает пот со лба, чувствуя, что его тонким слоем покрыт каждый дюйм кожи. Без кондиционера жара проникает повсюду, пронизывает её вместе с машиной даже в 22:00. Ожидание в неизвестности само по себе ужасно, а в противно липнущей к телу майке, влагу которой впитывает кожаный материал, и того хуже. Она вздыхает от скуки. Единственным развлечением служит ругань Деймона снаружи. В какой-то момент он ударяет по капоту с такой силой, что вскрикивает от боли, и ей стоит огромных усилий не высунуться из окна и сардонически расхохотаться. — Проблемы, дядя? — Рейнира показывает кончик языка. — Не начинай, — Деймон садится на корточки у двери с её стороны. — Ничего не поделаешь, остаётся только ждать. Ладони сжимаются в кулаки. — Предлагаешь сидеть и надеяться, что мимо проедет какой-нибудь добрый самарянин? — У тебя есть идеи получше? Ну, выкладывай, я весь внимание, — он разгибает колени и занимает своё место. — Всё лучше, чем без конца жаловаться. — Можешь идти вперёд, пока не найдёшь город или кого-то, кто поможет, — выпаливает Рейнира больше для того, чтобы его остервенить. Судя по его взгляду, успех близко. — Не глупи, Рейнира. Я не оставлю тебя здесь одну и не буду идти по краю дороги как… Она выдыхает и прищуривается: — Надо было просто оставить «макларен». Во Франции не запрещено водить британские автомобили, поэтому знаешь что? Виноват всё равно ты. С ним бы такого не произошло. — А ты когда-нибудь пробовала ездить за границу на британском автомобиле? Сомнительное удовольствие, скажу тебе. Нет, не пробовала, но отказывается отвечать и тешить его эго. — Или, может, твоей девушке стоило заметить, что что-то не так, и тогда ты бы знал заранее. Рука тянется ко лбу. Вот на хрена она завела разговор о женщине, заменившей её саму в его жизни? Ещё и с неприкрытой горечью. — Она тут не при чём и, к слову, не моя девушка. С Парижа с машиной всё было в порядке, — Деймон закатывает глаза. — Это просто непредвиденная ситуация. — Ну да, — ворчит Рейнира. — Конечно. Она скрещивает на груди руки и отворачивается, но Деймон сжимает её подбородок и насильно поворачивает обратно. — То, что ты будешь вести себя как стерва, нам не поможет, дорогая племянница. Его пальцы пускают по телу мурашки, она напрягается, но не дрожит. Она не та, кем была три года назад. — Убери руку, не то я тебя укушу. — Не знал, что ты этим увлекаешься. Новый кинк? — с издёвкой говорит он, отпустив её лицо. — Ты такой… такой… ты грёбаный мудак, Деймон! Может, хватит использовать ту ночь против меня? Здесь особо нечем гордиться, — Рейнира толкает дверь и вылезает. Воистину его дерзость не ведает границ. Для неё, в отличие от него, это не шутка. Может провоцировать её сколько угодно, она на наживку не клюнет. Плевать, насколько сильно или мало его волнует их прегрешение, он не доведёт её до слёз. Они поговорят, поговорят, и сделают это до Монако, но не сейчас. — Какого чёрта ты делаешь? — кричит ей в спину Деймон. — Надо пройтись. Сиди здесь и ничего не говори. Сил нет слышать твой голос, — как можно сильнее хлопнув дверью, Рейнира идёт куда глаза глядят и бормочет под нос непристойности. В случае чего вокруг куча мест, куда можно зарыть тело. Если только так он прикусит свой острый язык…______________________________________________
В конце концов от двадцатиминутных шастаний ноги устают, и Рейнира возвращается на временную стоянку. Деймон пальцами отбивает на руле бешеный ритм со взглядом жаждущего крови маньяка. Он неотрывно сверлит глазами кольцо на мизинце, должно быть, напряжённо думая, чем себя занять. Вытащив телефон из подстаканника, Рейнира принимается махать им из окна. Даже одна полосочка поднимет настроение. — Даже не пытайся. Я пробовал, ты пробовала. Здесь ничего нет, — с куда меньшей враждебностью заговаривает Деймон. Она преувеличенно вздыхает: — Мы здесь уже минут под сорок, и ни одной машины не проехало. Нас все обогнали ещё с самого начала. Контрольная точка для всех — отель в Монте-Карло, а значит, никто нас не хватится, пока туда не доедет. И, — поражённо качает головой, — как будто этого мало, мы ещё и можем умереть от теплового удара. Господи, почему так жарко? Рейнира, несмотря ни на что, печатает сообщения Лейне и Алисенте в надежде, что из чистой удачи хотя бы одно отправится, и хмурит брови, когда этого по понятным причинам не происходит. — С прошлого года это самая страшная жара в Европе, — Деймон потягивается и закладывает руки за голову. — Вини климатические изменения. — Чёрт с ними. Мне уже всё равно, что у папы день рождения. Если бы мы просто полетели в Ниццу или сели на поезд в Париже, мы бы не оказались в такой неразберихе, но не-е-е-ет, он захотел, чтобы мы вели себя как типичные американцы. А мы не американцы! У нас не принято отправляться в дорожные приключения! Она бы всё отдала, чтобы сейчас оказаться на рейсе Ryanair или Wizz Air. Пусть даже сиденья неудобные, обслуживание в лучшем случае слабенькое, а самолёт трясёт всю дорогу. Всяко лучше, чем это. — О, так теперь у нас Визерис виноват? — со смешком отзывается Деймон. — Сначала я, потом «бентли», потом Мисария, сейчас Визерис. Кто следующий? Лейна, которой запретили с тобой ехать? Или твоя бабушка Алисса, которая родила отца? Рейнира вытирает пот с подбородка. — Хочешь, чтобы я опять начала орать? Будешь говорить со мной в таком тоне — оглохнешь, дядя, я гарантирую. Неужели он всегда был таким неприятным? Неужели она раньше не могла мыслить трезво? Что-то она не припоминает, чтобы с ним было так тяжело. Может, напряжение сейчас совсем другое? Трудно сказать, но терпеть это невозможно. — О, племянница, даже не сомневаюсь, ты же дракон. Но я бы посоветовал приберечь голос. Может, потом придётся звать на помощь, кто знает? — Да, да, — отмахивается Рейнира. Ехидное замечание вертится на языке, но в его просьбе намеренно друг друга не провоцировать, пожалуй, есть рациональное зерно. Она не боится, конечно, но драть горло правда бесполезно. Так поступать проще, это как защитная реакция. Она может направить на него все обиды и гнев и сорваться под предлогом разочарования от поломки машины. Деймон не подвергнет это сомнению, сам из-за ненаглядного транспорта взбеленился, но на такой же гнев он не имеет права. За стервозность ей не особенно стыдно, но, наверное, можно и поумерить пыл. Однако она не ручается, что сохранит спокойствие, если он решит, что бессмертный. Рейнира обнимает согнутые ноги и укладывает на них подбородок. В нос ударяет вонь от пота, смешанного с моторным маслом, но она всё равно различает его одеколон. Может, дело в сдерживаемой ярости, действующей на мозг жаре или даже переутомлении, но она позволяет мыслям вернуться к вечеринке в честь выпуска. Волосы у Рейниры тогда были длиннее, как и у Деймона. Она выпила чересчур много текилы, а он перебрал с виски. На нём был чёрный костюм с вышитыми на пиджаке золотыми драконами, на ней — чёрное платье от «Шанель» с золотой отделкой. Это вышло непреднамеренно, но они сочетались. Она до сих пор помнит ту ночь ясно как день, пусть и избавлялась от неё как могла. Прочно засело в голове. Рейнира поглубже вдыхает, когда снова слышит его растягивающий слова голос: «Ты сегодня похожа на видение. И не только сегодня». «Это говорит моя милая племянница или текила?». «Знаешь, что я в тебе больше всего люблю, Рейнира?». «Ты — дракон, совсем как я. Огонь внутри тебя может поджечь весь мир». «Скажи мне, чего ты хочешь на самом деле, Принцесса». «Ты правда этого хочешь? Ты желаешь своего дядю так, как не следует?». «Ты хочешь меня или просто тёплое тело на ночь?». «Ты самая обворожительная красотка». «Посмотри на себя, вся мокрая от желания». «Ты самый дорогой человек в мире». «Ты на вкус как самый сладкий десерт». «О, солнышко, если бы ты только видела то, что вижу я». «Вот так, моя хорошая». «Боже, да, можешь. Забирай всё. Всего меня». «Умница. Будешь и дальше умницей, Рейнира?». «Принцесса… моя Принцесса». — О чём ты думаешь? — вторгается теперешний Деймон. — Прямо ушла в себя. Рейнира поворачивает голову и видит, как ползут вверх его брови. Она сильнее прижимает к груди колени в жалкой попытке избавиться от пронизывающего всё её естество жара. — Да так, о всяком разном. — Всяком разном, — он вертит на пальце кольцо, изучая гладкую валирийскую сталь. — Надеюсь, не об убийстве? Рейнира сдерживает смех. — К счастью для тебя, эти мысли у меня прошли, — пока что. Она справится. Она сможет вести себя прилично. Сможет сохранить спокойствие. Положение вещей никак не изменишь, и чем меньше она будет расстраиваться на этой богомерзкой жаре, тем лучше. Она будет держать язык за зубами, и ему это тоже не помешает, если не хочет дождаться «потопа». — Вот и славно, — тянет Деймон, глядя в окно. — А то не думаю, что Визерис захочет увидеть нас завтра на BBC News. Представь заголовок: «Глава американского подразделения «Таргариен Партнерс» убит дочерью генерального директора где-то там во Франции». Много слов, но что-то в этом роде. Хороший выйдет подарок. — А ты, смотрю, с годами стал ещё веселее, — цыкает Рейнира. — Ты Лейнору дашь фору. — Ну хоть один из нас же должен быть весёлым, — ведёт плечом он. — Так поднимается настроение, а это, видит Бог, необходимо. Рейнира только глаза закатывает.______________________________________________
С момента поломки прошло около часа, и первоначальное негодование Рейниры утихло. Осталось лишь неохотное принятие. У Деймона, видать, то же самое, если учесть, что он просто смотрит в окно. Отвлекается мыслями о чём угодно — от предстоящего отдыха на Арубе с Мисарией до сделки Блэквудов и Бракенов. Впрочем, она не настроена играть в угадайку — а даже если бы была, с улицы врываются потоки горячего воздуха, и приходится бороться с желанием застонать. — Так, — шепчет Рейнира, дотянувшись до нижнего края ребристой майки, и стягивает её через голову, затем бросает назад и остаётся в одном чёрном бюстгальтере с подкладкой. Жарко до сих пор, но так она уже меньше варится в собственном соку и ткань не липнет к коже. Её не волнует, что это неприемлемо. Он всё равно уже видел её без одежды, и хотя выглядит как живой соблазн, проявлять никакую инициативу не будет, она знает. В конце концов он её давно бросил. Рейнира потирает бёдра друг о друга, пытаясь избавиться от характерного ощущения между ног. Во всяком случае может быть весело. На улице невыносимо жарко, и нельзя сказать, что она это делает только по приколу, но вообще-то могла бы. Она ни к кому не подъезжает, просто в глуши не грех и поразвлечься. Привлечённый звуками возни Деймон оборачивается: — И как это понимать? Рейнира начинает активно обмахиваться, избегая его взгляда: — Не могу эту жару выдерживать. — И поэтому решила устроить стриптиз? — Под давлением обстоятельств, — невозмутимо отвечает она. — А что мне делать, попросить тебя обмахивать меня регистрационными документами? — Не рассчитывай. — Вот и я о том же. На миг вновь становится тихо, но потом она слышит, как Деймон снимает рубашку и, прямо как она, швыряет назад. Чтобы не удостовериться в этом, требуется вся сила воли. Попасться за любованием в её планы не входило. Всё должно быть наоборот. Рейнира с высоко поднятым подбородком выбирает для разглядывания окружающую местность, но чувствует, как прохаживаются по ней его глаза, и кожа от этого ещё больше теплеет. Сглотнув, она всё же поворачивается и чудом не теряет лицо при виде потемневшего, зависшего на упругой груди взора. Она не упускает возможность оглядеть его широкие плечи, мускулы рук и твёрдый пресс. Как валирийское божество, будь он неладен. Совершенство. Рейнира изо всех сил сжимает губы. — Глаза чуть выше, дядя. К чести своей, Деймон повинуется, и пристальность его взгляда пугает. Она не отступает, старается заткнуть внутренний голос, требующий оседлать его и отыметь так, чтобы искры из глаз полетели. Стиснув зубы, Деймон разрывает контакт и ничего не говорит. Но она готова поклясться, что красноречивый ответ он выплёвывает на грани слышимости. Губы растягиваются в ухмылке, Рейнира решает играть грубее. Она повышает ставки и освобождается от джинсовых шортов, демонстрируя клочок чёрной ткани, именуемый стрингами. Протяжно хмыкнув, устраивается поудобнее. Рейнира прекрасно знает, как и с кем рискует, но ей безразлично. И ежу понятно, что его как-то затронуло это маленькое шоу, а потому, даже если он попросит её привести себя в порядок, победит она. После того, что он сделал, любая низость с её стороны оправдана. И кроме того, либо это, либо Деймон прощается с барабанными перепонками, выслушивая вопли на тему того, какой он засранец. На её взгляд, первый способ более великодушный. — Так и будешь сидеть здесь полуголой? — сперва может даже показаться, что ему по барабану. Он нарочито заинтересованно таращится в окно, но мышцы заметно напряжены. — А если кто придёт помочь? — Ты заслонишь меня своей широкой спиной, — дерзит Рейнира, окидывая его оценивающим взглядом с головы до ног. — Ты невыносима, — голос его становится на пару тонов ниже, в горле будто бы ком. Деймон вздыхает и опять переводит глаза на неё, в этот раз уделяя внимание длинным ногам, бёдрам. Последний раз эту поволоку голода Рейнира наблюдала три года назад и знает, что у него на уме. Он заведён не меньше, чем она, и с каждой секундой всё больше и больше возбуждается. Что бы не творилось в голове, тело его выдаёт. Да, точь-в-точь такой же, как тогда, взгляд. Рейнира распрямляет спину и с мягкой улыбкой склоняет голову набок: — Что собираешься делать? — Рейнира… — натянуто произносит Деймон. — Не надо. — Что? Я просто сижу, kepa, — плавно отвечает она. Подумывает даже похлопать ресничками, но сдерживается. — Сама знаешь, что. — Ну так просвети меня. Просто чтобы убедиться, что мы на одной волне, — бросает ему вызов, расшатывает. Не может же он после того, как сбежал и вычеркнул её из своей жизни, а позже целенаправленно добивался перехода на деликатную тему в «четырёх стенах» автомобиля, ожидать от неё образцового поведения. Нет-нет, она будет провоцировать в ответ. Кто знает, когда они увидятся в следующий раз? Возможно, ещё три года пройдёт, так чего бояться? Её достоинство при ней. Больнее стать уже не может, если её отвергнут. Однажды она уже отважилась на самый неправильный поступок и повторить не проблема. В худшем случае можно списать всё на бред от жары. — Ты правда хочешь перейти черту? — Повторяю: проясни, пожалуйста, о чём идёт речь. Я себе сижу, борюсь с жарой… Деймон вздрагивает: — Ты меня искушаешь. Ты заставляешь меня чувствовать то же, что и в ту ночь. Рейнира смотрит вниз, туда, где он твердеет, затем — обратно наверх и пожимает плечами. — Ну и что? Тут же ничего нельзя сделать. — Рейнира… — Ты тогда бросил меня и больше не выходил на связь. Твоя позиция мне ясна, — она цокает языком. — Так какая разница? Игнорируй. Ты так три года делал. Уверена, и в этот раз сможешь, пока не проедет машина. Тон горьковат, но вызова там больше. Она будет стоять на своём, не сломается первой. Она не станет притворяться, что не хочет его, но и сдаваться без боя не намерена. Она уйдёт победительницей. Оттягивался этот момент прилично, им действительно нужно поговорить, но обернуться разговор может не в её пользу. Сойдёт и другая победа. Так она получит хоть какое-то удовлетворение. — Подожди-ка, — Деймон тяжело дышит. — Ты мне всю дорогу повторяла, что не хочешь это обсуждать. Я не собираюсь заставлять тебя. — А я не собираюсь обсуждать это «на отвяжись», потому что на самом деле тебе наплевать… — Когда я такое говорил? Ты сама себе так решила… — Ты всё время шутишь по этому поводу! — Потому что серьёзно ты со мной не поговоришь! — А с какого перепугу? Ты сбежал, везде меня заблокировал и исчез из страны. Ты что, думал, я потом встречу тебя с распростёртыми объятиями? — Ты не дала мне даже шанса всё объяснить. — Что тут объяснять? Не надо мне проходиться по каждому пункту, я их и так знаю. Мы дядя и племянница. У нас с тобой одна кровь. Мы грёбаная семья. Мне не нужно слушать, как ты стыдишь меня за мои чувства и выражаешь отвращение к тому, что мы сделали. — С чего ты взяла, что я буду стыдить тебя? Или выражать отвращение? Всё это… — А зачем было тебе ещё смываться как трус?! — Потому что я влюбился, хотя мы оба знаем, что не должен был! Во время спора Рейнира и не заметила, насколько они приблизились друг к другу — так, что носы почти сталкивались. Ожесточённость после его слов рассеялась, она отпрянула с открытым в неверии ртом. — Итак, — едва слышно, почти шёпотом продолжает Деймон. — Поговорим или сначала я отымею тебя так, чтобы искры из глаз полетели? Рейнира не знает, что сказать, она ещё всё переваривает. Конечно, она хочет поговорить, но сейчас слова вряд ли найдутся. Она кладёт ладонь ему на затылок и притягивает для поцелуя.