Сборник имейдженов: научи меня любить

Локи расположился в вип зоне на одном диване телесного цвета справа от грандмастера. Намечается бой лучшего бойца хозяина не только данного заведения, но и, судя по всему, целой планеты вместе с Тором. С Тором, представьте себе. Силы равные, но чем всё в итоге закончится неизвестно, что и подогревает интерес трикстера. Разумом он понимает, что у брата есть все шансы одержать победу, а в таком случае он окажется свободен и снова будет докучать, но душой бог надеется на победу Халка. Просто, чтобы нашкодничать. Потому что приятно, когда всемогущий Тор не такой уж и всемогущий. — Ну что ж, начало положено, — бросил Грандмастер, поудобнее устраиваясь на сидении в момент, когда Халк кинул в стену Одинсона. Локи подходит к стеклу, беря в руки напиток, чтобы приятнее наблюдать за зрелищем. Именно в этот момент со спины подходишь к нему ты, тыкнув несколько раз пальцем в его плечо, требуя, чтобы мужчина развернулся. — Какого фига ты тут сидишь? — прошипела ты. — Здесь лучше видно, — делая глоток через трубочку, — а ты хотела, чтобы я оглох на трибунах? Ты закатила глаза, — тебе вообще нормально, что его сейчас калечат? Лафейсон нахмурился, делая вид, что обдумывает ответ на этот вопрос, а потом просто сказал, — да, — затем вернулся лицом обратно к зрелищу. — Ты бесишь! — ты обошла его сбоку, всё равно взглядом встречаясь с его глазами, — мы попали сюда случайно, а ты уже ведёшь себя как самая важная заноза в заднице, — ты оказалась вместе с ними совершенно незапланированно, однако по старой дружбе и воле судьбы очутилась ещё и на гребанной планете, где в придачу странный президент-хиппи. — Тихо, — буркнул он, не глядя на тебя. — Не затыкай мне рот, — возмутилась ты, сложа руки на груди. — Да? — Локи вновь потянул губами трубочку, — а я думал тебе нравится, когда я это делаю, — теперь похотливо пялясь в твои глаза, он явно произнес вышесказанное с подтекстом. Ты раздраженно смотришь в ответ и уже была готова возразить, как появившийся между вами из ни откуда Грандмастер сказал, глядя в стекло, — семейные разборки, пожалуйста, учинять не здесь, — после одарив коротким взглядом сперва тебя, а затем и трикстера. — Да какие разборки, — Лафейсон поставил стакан на столик, — просто разговариваем. Тор собрал силы в кулак и изо всех сил толкнул позеленевшего Беннера в сторону, получая восторженные апплодисменты и настороженный взгляд Грандмастера. Локи сел на диван, а ты обошла его сзади, постав прямо за спиной мужчины, не обращающего на тебя никакого внимания. Ты дружишь с братьями лет так с двенадцати, с тех пор постоянно влюбляясь то в одного, то в другого. Тор привлекал всегда своим телом, по сравнению с Лафейсоном он выглядел очень мужественно. Вскоре ты поняла, что это не главное и ум младшего брата захватил всё сознание. Потом Локи подрос и возмужал, по телосложению практически не уступая брату. Тогда ты посчитала, что глупость и беззаботность Тора очень привлекательна. Эти метания, казалось, происходили бесконечно, то тебя привлекают светлые волосы, то темные, то глаза голубые, то зелёные. Однако, когда тебе исполнилось семнадцать всё резко поменялось. Вы с Локи поцеловались. Это произошло случайно, в библиотеке. Перевернулось всё с ног на голову в твоей голове. Вы тогда вдвоем искали что-то в старых книжках по травам, ситуация странная, ты до сих пор не понимаешь почему конкретно он тогда так поступил, но когда ты потянулась за той, что была явно выше тебя по росту, а Лафейсон, усмехаясь, наблюдал за этой картиной с подоконника, произошло следующее: — Так и будешь смеяться или поможешь? — упрекнула ты. — Первое гораздо забавнее, — прищурив глаза отметил он, но прежде, чем ты успела закатить глаза, он добавил, — но мне не обязательно выбирать, — и подойдя сзади, упёрся своей грудью в твою спину, вытягивая ладонь к необходимой книге. Ты развернулась и его близость создала в ушах звон. Сердце не выдерживает подобного натиска, а потому внезапно начинает ускоряться, что затрудняет дыхание, ведь лёгкие не были готовы к подобному. Видя это, он посчитал, что это не иначе, как желание, а потому примкнул губами к твоим. Но ты не уверена, что хотела этого тогда. Ты не знала, а он застал врасплох. Сопротивляться ему невозможно. Но после ты ни капли не жалела. Правда образовалась проблема, от которой ты не можешь избавиться по сей день. Этот поцелуй как будто решил любые дилеммы, связанные с метаниями от брата к брату. В тот же вечер ты поняла, что влюблена в него. Тор сокращает расстояние до Халка, приговаривая фразу, что многократно слышал из уст Наташи. Трибуны молчат, не понимая того, что происходит. — Эй, здоровяк, солнце уже взошло. Сперва тот поддается Одинсону, протягивает руку и Тор благополучно накрывает ее своей. Грандмастер напряжён также сильно, как и Локи. Ты стоишь позади и заметив то, как сильно зажаты плечи друга, решаешь разумным накрыть их своими ладонями, а может быть даже… помассировать? Но ты не успеваешь коснуться его одеяния, как Халк хватает бога грома, начиная бить его телом из стороны в сторону о землю.И в ответ этому действию Локи победно вскакивает, — да! Вот это по нашему! Грандмстер удивленно на него смотрит. А ты быстро отдёрнула руки, заводя их себе за спину, теперь глупо улыбаясь, когда трикстер нашел тебя глазами. Вдруг поведение твое стало совсем не естественным, вроде хочешь что то сказать, но молчишь, глаза то отводишь, то вновь смотришь на мужчину. — Обожаю этот спорт, — в оправдание своей бурной реакции на странный взгляд сидящего на диване, ухмыляется Локи. Тот засмеялся, продолжая с любопытством наблюдать за происходящим шоу. — Совсем обезумел? — проговорил Одинсон, — позоришь меня. Я сказал им, что мы друзья, — но его противник не отступен, продолжает драку. Ты прикусила нижнюю губу, когда мужчина вновь занял свое место на диване. Почувствав почему-то себя излишне навязчивой и доставучей, ты решила выйти из вип ложи, направиться куда-нибудь, где тихо. — Ты куда? — за спиной послышался голос Лафейсона, когда ты приближалась к повороту, ведущему к покоям. Оборачиваться желания нет. Трикстер ничего, вроде, не сделал плохого, по отношению к тебе, однако разговаривать с ним совсем не хочется. Ты сделал вид, что не услышала, продолжив идти. Колкость, которую он позволил себе при недавней перепалке, по каким-то причинам задела тебя. Да что там… каким-то. По одной самой важной причине! Первый раз это случилось, когда вы расположились с ним вдвоем на твоей постели в дворце Одина. Ты часто гостила и гостишь у них по сей день, потому свободная спальня давно принадлежала именно тебе, хотя и без официальных данных. Вы тогда играли в карты. То ли это был «дурак», то ли «верю не верю», затрудняюсь ответить, важно лишь то, что в один момент Лафейсон почему-то предложил добавить остринку в ее процесс, посчитав, что будет интересно снимать по одному предмету гардероба за проигрыш. Это действительно добавило долю любопытства, потому что Локи не так часто, как Тор оголял свой пресс. Только наивно было предполагать, что сможешь обыграть бога обмана. Глупость. Правда тогда ты так увлеклась мыслями о его торсе, что совершенно об этом забыла. Два поражения подряд и он требует снять твое платье. — Ты шутишь? — усмехнулась ты. — Нет, — он лежит на боку, параллельно подушкам, пока ты на коленях сидишь напротив, — правила есть правила. — Их ты придумал, а это не честно. — Всё честно. Ты возмущённо зыркнула на него и схватив за края своей ночной туники, потянула ее кверху, оставаясь теперь лишь в тонкой маечке и трусах, бежевых, под цвет нее. Его глаза сразу заскользили по твоему телу, изучая его. Он видел тебя настолько нагой лишь раз, когда вы ходили купаться в фонтане по пьяне, смутно помнит, конечно, но видел. Ты сразу засмущалась, щеки покрылись розоватым оттенком и ты смеясь толкнула его в грудь так, что он поддался, завалившись назад, — чего смо-отришь, — ты наступаешь коленями прямо на лежащие между вами карты, — твоя очередь. — Моя? — он хитро улыбнулся, лёжа на спине, — с чего это вдруг? Ты села сбоку от него, касаясь бедром его руки в области локтя, — вот такие у меня правила. — Что ещё за правила? — Если на противнике остаётся меньше трёх тканевых объектов, то ты обязан раздеться, — выдумывая находу, бросила ты. — Ого, — он усмехнулся, присаживаясь, — ну ты и фантазёрка, — Локи потянулся книзу своей кофты, чтобы снять ее через голову, оставаясь теперь лишь в спортивных штанах, что переодически надевает для приличия, когда навещает тебя или брата перед сном. Иногда царская одежда надоедает. Она тяжёлая и местами сдавливает тело, так что вещи смертных порой действительно удобнее. Плюхнувшись на диван, трикстер нашел твои искрящиеся интересом глаза, — а штаны? — невинно хлопая ресничками. — Это ещё зачем? — подложив правую руку себе под голову, — разве ты не из-за моего пресса это устроила? Любуйся. — Ну и ну, ты ещё самовлюбленнее, чем я думала, — закатив глаза, ты потянулась к мелкой подушке, что таилась рядом с большой, ударив парня прямо в живот мягкой набивкой, — снимай давай! Лафейсон рассмеялся, — ты что совсем что ли! — отбиваясь от новых ударов пухового оружия, он завалил тебя, отняв подушку, оказался сверху. Бросив ее куда то на пол. На мгновенье твое дыхание перехватило. Как тогда, в библиотеке. Он так близко и вы оба практически голые, внизу живота приятно потянуло, отдавая жезл воображению, что развивает довольно пошлые сюжеты с его участием. Пока парень точно также завис, пропадая в собственных мыслях, ты воспользовалась случаем, завалив его на спину, тут же залезая сверху. Только сейчас промежностью ты ощутила затвердевший член. «Теперь ясно, почему не хотел штаны снимать. Что ж, придется тебе помочь».

***

Ты зашла в комнату, которую тебе отвели тут для проживания. Интересно, они подозревают, что ты не планируешь здесь долго задерживаться? Если Локи удалось задабривать Грандмастера для того, чтобы остаться, то тебе не потребовалось делать совершенно ничего. Ему понравилось то, как ты выглядишь. А особенно цвет твоих глаз. Он бросился взгляду сразу же, как только тот увидел тебя. Сказал, что обладательница такого очаровательного оттенка глаз должна иметь лучшую комнату, что только есть на этой планете. Ты смотришь в отражение зеркала, что висит напротив шкафа, — глаза как глаза. Но с каким восхищением Грандмастер о них лепетал, слов таких не сыщешь во всех книжках, что читал Лафейсон. Который, в свою очередь, никогда не делал комплиментов. Ты машинально коснулась ладонью своих губ, вспомнив о мужчине. На утро после случившегося тогда Локи сделал вид, что ничего не было. Будто тот секс для него совершенно ничего не значил. Когда ты засыпала в его объятиях, то думала, что вас можно будет считать парой, но… Лафейсон, очевидно, другого мнения. После того раза вы делали это ещё не один раз, но в последующие ты приняла в рассчет то, что это не больше, чем удовлетворение потребностей обоих. Хотя чего только стоило каждый раз произнесённое тобой имя трикстера во время оргазма. Или то, как вежливо он всегда спрашивал после «всё ли у тебя хорошо?» «Это не справедливо, — ты пнула правой ногой близлежащую тумбочку, — мы должны быть вместе! — и ещё раз, чуть сильнее, — почему нет?!» — потом снова и снова, пока боль не превратилась в острую, распространяясь по всему организму, словно стоит закрыть глаза и не сразу поймёшь где конкретно болит, хотя спустя несколько минут большой палец и область слева от него запульсировала, словно само сердце бьётся в том месте. Ты села на пол, напротив треклятого деревянного мини шкафа, искренне не понимая что делаешь не так в отношении Локи. Стук в дверь. Тук. Тук. И не дожидаясь ответа, нетерпеливый гость входит внутрь. — Чего буянишь? — Чего пришел? — Ты ушла, решил проведать тебя, — Лафейсон закрыл дверь, приближаясь к тебе. — Как там Тор? — Проиграл. — Врёшь. — Не вру, — он сел рядом с тобой на пол, вытягивая левую ногу прямо, а правую сгибая в колене, чтобы облакотиться на нее локтем, — Грандмастер его отключил. Ты грустно кивнула, отворачивая взгляд в стену. — Что-то случилось? — он обеспокоенно взглянул на тебя, продолжая неподвижно сидеть в десятке сантиметров от тебя, — я… обидел тебя? Ты ничего не ответила, лишь встретилась на секунду с ним глазами, а после опустила их к его одеянию, став рассматривать зелёные узоры его верхней одежды. Тебе нравится ткань и фасон, а ещё как красиво она обтягивает его фигуру. Ему точно идёт подобный стиль. — Если ты из-за того, что я там сказал, я не хотел тебя.. ну обидеть. — Я не из-за этого. То есть. Не только из-за этого. — Что ещё? — Ничего, — вздохнув, ты встала. Следом за тобой поднялся и Лафейсон, — нет уж, говори. После сделанных нескольких шагов по наитию ты захромала, жмуря лицо от подступивший боли. — Что с тобой? — Ударилась. — Будешь обманывать меня́, серьезно? — Ах, да, прости. Это только тебе можно водить всех за нос. — Что? — Что слышал. — Объяснишь? Ты выдохнула, чувствуя, что к глазам подступают слезы обиды. И пусть не покажется глупым то, что они готовы вырваться наружу только от безобидной фразы в твою сторону. Нет. Это эффект упавшей ложки. Ты слишком долго сдерживала свои эмоции, так что теперь они считают своим долгом стекать по щекам, выкидывая из организма все бесполезное, пытаются напомнить о себе, так что достаточно было любого пустяка для того, чтобы разреветься, — просто уходи, ладно? — Не уйду, пока не объяснишь что происходит. — Просто ты.. и я.. И. — губы задрожали, а язык не поворачивается произнести в слух то, что может разрушить и без того передружеские отношения, — я…— по щеке стекла самая нетерпеливая слеза, оставляя после себя влажную дорожку кривой траектории, пока глаза непрерывно смотрят в мужские, а руки всё ещё находятся по швам. Боль в ноге утихла за отсутсвием каких либо движений ею, неприятно показывает лишь в боку, наверное из-за стресса. В последнее время ты через чур много нервничаешь, особенно находясь рядом с трикстером. Локи сделал несколько шагов навстречу к тебе, в его глазах блекнул страх, моментально испарившись, желая скрыть себя. Он встревоженно рассматривает твое лицо, не смея касаться ни щек, пытаясь смахнуть теперь переодически сползающие солоноватые капельки, ни подбородка, заставляя смотреть лишь в свои глаза, ни волос, поглаживая и утешая. Мужчина лишь сократил дистанцию и это присутствие, такое близкое, откровенное, заставляет переживать ещё больше. Дружба, которую вы пронесли через столько лет висит на волоске. А говорят, что хорошим сексом ее не испортишь. Секс был чудесным. Но остались ли вы такими, какими были прежде? Относитесь друг к другу вы также, как это было раньше? — Скажи, — только бросил он. Интонация такая странная: она одновременно холодная, отстраненная, безразличная, но при этом есть в ней что-то загадочно-простое, присущее Локи в моменты особенной доброты по отношению к тебе. — Я не могу. — Смоги. Ты отрицательно промычала, отводя взгляд в сторону. — Мне уйти? — Нет, — внезапно сказала ты, резко переводя глаза в его лицо, — «такой красивый.. разве он всегда был настолько прекрасным?» — Тогда говори, что случилось. — Мне тяжело. — Почему? — То, что я скажу изменит абсолютно всё. — Убила кого-то, что ли? Ты усмехнулась, — нет, — утерев слезы тыльной стороной ладони. — Тогда что? Ты прикусила нижнюю губу, опустившись взглядом к его шее, разглядывая открытую кожу и выпирающие на ней вены, после к плечам, мощные и крепкие, и руки, сколько же всего они умеют. — Я считаю до пяти. — А потом что? — вновь посмотрела в лицо напротив, — убьешь? Бог нахмурил брови, — уйду. — Ну нет. — Сама просила. Уже забыла? Раз, — увидев твое лицо, граничащее с тем, чтобы зарыдать он насторожился, пытаясь перебирать причины подобного состояния. Ты сложила руки на груди, с упрёком посмотрев на друга. — Два, — он чувствует, что дело в нем, но пока не понимает что конкретно сделал не так, раз заставил чувствовать тебя так. — Хватит. — Три, — разумеется, счёт до пяти блеф, Локи ни за что не уйдет, не узнав правду. Особенно, когда она касается его самого. И тебя. Человека, которым он с особенным трепетом дорожит. — Очень смешно. — Четыре, — Лафейсон настолько убедителен, что взгляд со стороны с определенной долей вероятностью решил бы, что он не лжет. Даже ты веришь. И ты знаешь, что он может уйти. Хотя в глубине души ты надеешься на то, что это очередная уловка, беспокойство в области груди тяготит. Не хочется закончить разговор на этой ноте. «Вот бы разом выдохнуть все эти слова. Ну почему же так сложно. Почему так страшно». Сглотнув слюни, ты неотрывно глядишь в глаза напротив, что, в свою очередь, не отводят ни на миллиметр от тебя и свой взор, пытаясь прочесть следующий ход. — Пять, — он подождал ровно три секунды, пока ты продолжаешь молчать, после коротко кивнул головой и развернулся, направляясь выходу. «Если идти, то только до конца, — подумал Лафейсон, приближаясь к двери». — Стой, — рявкнула ты, чувствуя себя потерянной. Он не развернулся, но остановился. Чувствуя на себе острый взгляд, решил, что сказать нечто тебе будет легче, пока его глаза будут заняты другим объектом. Некий прием, позволяющий обмануть собственный мозг, который успеет решит, ь что информация не настолько важна, а потом язык разблокирует свои возможности. — Ты мне нравишься, — выпалила ты, чувствуя облегчение. Мужчина продолжает стоять на месте и, пусть тебе этого не видно, его глаза увеличились также, как часто показывают в диснеевских мультиках, когда их герои чему то сильно удивлены. Он молчит и сейчас он не был готов услышать чего-то подобного. Не при таких обстоятельствах. Это ведь нужно уметь морально воспринять, и воспринять правильно, а тут… Ты застала его врасплох. На смену короткой радости пришло новое чувство. В животе неприятно потянуло, словно ты выпила что-то очень горячее, и теперь жидкость кипятком распространяется по кишечнику, обжигая органы. Чем дольше он стоит неподвижно, тем сильнее обостряется ощущение как будто ты рассказала чей-то очень личный секрет тому, кто не должен был о нем знать или кто-то из преподавателей услышал как ты обсуждаешь его в плохом ключе. Лафейсон обернулся вполоборота, глядя куда-то в пол; его голос охрипший, совсем не принадлежащий ему, — я пойду поищу Тора, — посмотрел на тебя лишь на секунду и, не дожидаясь ответа вышел, оставив тебя одну.

***

Все слезы, что были, ты выплакала: после его ухода, во время возвращения в Асгард и в самих покоях, оставив после них неприятную шершавость и покалывание при касании в щеках. Ты хотела вернуться в свой дворец, но с радужным мостом опять какие-то трудности, приходится пережидать здесь. Глаза, кажется, сейчас ссохнутся, ты не оставила ни намека на присутствие влаги. «Ничего не ответил. Удивительно. Наивность моё второе имя». — Можно? — поток твоих размышлений перебил пронесшийся голос Лафейсона, деля воздух в комнате на две части: злость и обиду. Ни одно из чувств показывать не стоит, потому что нет необходимости в том, чтобы давить на жалость. Хотя многие и считают Локи бесчувственным, он таковым не является и переодически действительно способен испытывать даже это чувство. И именно его ты считаешь предательски унизительным, потому что оно заставляет людей меняться, не всегда в выгодное для себя положение. Уж лучше ничего, чем глупое сочувствие в перемешку с неуместной здесь добротой. — Да, — бросила ты, не оборачиваясь, продолжая сидеть над книгой по скандинавской мифологии. — Там всё врут, — начал мужчина после короткой паузы, подходя ближе к тебе. — И тем не менее. Хочу занять время. — Можно занять его увлекательной беседой. — С кем, например? — уже не читая, скорее делая вид, пялясь в одну точку в тексте. — А что выбор такой большой? — И о чем ты хочешь поговорить? — перелистнув страницу с умным видом, словно ты увлечена лишь чтивом и ни чем больше, а твой всплеск эмоций днём был молнией во время ливня, быстро появившейся и также быстро пропавшей, ударившей вдалеке, после не оставляя даже намека на свое присутствие. — О погоде, конечно, — вздохнул он, присаживаясь позади тебя, на краю мягкой постели, — или о блюдах, что сегодня требовала подать к столу мать. Ты нахмурила брови и, обернувшись, вопросительно посмотрела на Локи. — Издеваешься? — продолжил он, — я хочу поговорить о том, что ты. сказала сегодня. — А, это. Забудь, — ты встала, перед этим вложив закладку на странице, на которой остановилась и захлопнув быстро книгу. — Забыть? — трикстер вскочил следом, направляясь за тобой, пока ты подошла к книжному шкафу, что стоит справа от кровати. — Ага, — пальцем водишь по корешкам книг, что перевезла из своего дворца для хранения здесь: так как там пылятся, а тут непременно захочется чего-нибудь прочесть, — я не знала о чем говорю, вот и взболтнула. — Взболтнула? — мужчина подошёл практически вплотную со спины и также скоро, как ты решила переобуться, кровь стал разгонять адреналин. Когда он начинает вторгаться в твое личное пространство, твой организм всё время вытворяет это снова и снова, заставляет учащаться пульс. — Локи, ты что не выспался? — прикусив себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы сохранить повседневное кислое лицо, ты повернулась к нему. Он не понял вопроса, молча разглядывая твои красноватые глаза. Лицо практически не кажется опухшим, лишь два прекрасных космоса с тысячью созвездий выдают общую картину твоего состояния. Не зря говорят: глаза — зеркало души. — А иначе чего переспрашиваешь каждую мою фразу, — пожав плечами, ты улыбнулась краешком губ, затем вновь вернулась к поиску того, сама ещё не зная чего. — Хорошо, — он выровнил спину, поправляя свою накидку, оттягивая за концы ткани вниз, избавляясь от лишних складочек в области груди, — тогда скажи мне глядя в лицо, что я тебе безразличен. — Это ещё зачем? — безэмоционально ответила ты, и если бы собралась включить звук секундой позднее, голос определенно бы дрогнул. Лафейсон схватил тебя за предплечье, поворачивая к себе. Его глаза горят непонятной эмоцией от которой становится страшно. Ты попыталась дёрнуть рукой, чтобы выбраться, но безуспешно, словно приклеился своими пальцами к оголенной коже. — Говори, — прорычал он, и от неожиданности ты приоткрыла рот, пытаясь сообразить что именно он от тебя хочет. — Я не хочу, ясно? — буркнула ты, вспомнив о чем вы разговаривали последние несколько минут назад. — Тогда признай, что влюблена в меня, — также грубо произнес трикстер, прожигая зелёными глазами миловидные напротив, что так и пытаются избегать зрительного контакта. Ты молчишь, чувствуя, что тело начинает дрожать, что контролировать это не выходит. Посмотрев на него, ты заметила, что мужчина поплыл, а это значит лишь одно — не стоило выпивать целых две кружки зелёного чая, только добавила влажности в организме, к глазам подступила новая партия слез. Как бы только истерикой всё не закончилось, для полного опустошения только ее ведь не хватает. Мужчина никогда не видел, как ты плачешь, так что теперь капли, стекающие по твоим щекам, заставили его окститься и отпустить твою руку, судорожно разглядывая тебя, — ты чего?.. — Чего я? — ты всхлипнула, — серьезно? — толкнув его в грудь, ты сделал шаг навстречу к нему, ударяя его вновь, ты делаешь это не изо всех сил, а толстая накидка на мужском теле смягчает эти толчки, — да, ты нравишься мне. Доволен? — повышая тон, — ты пришел, чтобы поиздеваться? Тебе мало, что я и без того призналась в этом днём? — согнув ладонь в кулачок, ты продолжаешь колотить его до тех пор, пока он не почувствовал боль, на этот раз остановив летящую руку в воздухе, не отпуская ее, — зачем ты поступаешь так со мной? — перед глазами уже ничего практически не видишь, нет ни времени и ни сил скинуть слезы с ресниц, чтобы заметить встревоженное лицо Локи. За схваченную ладонь он притянул тебя к себе, прижимая к своему телу. Даже ради приличия и поддержания своего образа желания сопротивляться нет, ты просто уткнулась мокрым носом в его грудь, без конца всхлипывая. — Ну-ну, тише, — стал поглаживать по спине, пытаясь успокоить, — ты тоже нравишься мне. Ты истерически усмехнулась, отстраняясь, — нет. Хватит. Не надо, — уверенная в том, что это не больше, чем проявление милосердия, ты захотела сию секунду выбежать не только из комнаты, но и из дворца. — Почему? — Потому что ты лжешь, — утерев нос, ты смотришь прямо в его глаза. — Не лгу, — он сел на стул, где до этого располагалась ты. — Почему тогда говоришь об этом только сейчас? Почему ушел тогда? — не спрашивая, упрекая. Локи опустил глаза так, словно тебе удалось заставить его чувствовать себя виновным, — я растерялся. — Рада, что ты собрался, — буркнула ты, разводя руками в стороны. — Ты плакала, верно? — трикстер задумчиво встал, сокращая между вами расстояние. — Ты догадливый, — всхлипнув ещё несколько раз, ты стала успокаиваться, выравнивая дыхание. — Прости, — он коснулся твоей ладони, поднося ее к своим губам, оставляя на тыльной стороне несколько робких поцелуев. — Думала, что тебя ничего не значит то, что было. между нами. — Я думал также и на твой счёт, — по спине пробежал холодок, такой же, словно кто-то открыл окно, сквозняк из которого добрался до тела по низам коридоров. Ты поджала губы, продолжая непрерывно смотреть в глаза мужчины. — Мы никогда не говорили об этом вот я и думал. — Я боялась всё испортить. — Так и я, — воскликнул он. — Как же это глупо, — ты засмеялась и в ответ этой эмоции, Локи также обранил смешок. — Не то слово. — Пойдёмте к реке, — дверь в комнату внещапно распахнулась, оглушая обоих, чувствительные умы которых настроились только на нежные волны, голосом Тора, — там зайцев видели! — Зайцев? — ты обернулась, продолжая держать Лафейсона на руку. — Да. — Пошли.