Шесть флагов, и ни одного красного

К концу второго месяца жизни в дороге Джейк окончательно приспособился к мотелям – и вдруг понял, что уже два месяца живет с тем, что у него в рюкзаке. С вещами на неделю. И с учетом того, что в мотелях, как правило, все же были полотенца. Джейк открыл дверь душевой, пуская прохладный воздух. Он закинул полотенце на шею и прочесывал пальцами волосы: научился наконец обращаться с ними так, чтобы образовались так нравящиеся Кори кудри. Кори подал голос: – Красавчик, тебе звонил некий Стивен Грант, пока ты был в душе. – А! Это мой умный брат, если будет звонить Марк – вот он как раз красавчик. – А почему у него другая фамилия? – Хах! Сейчас расскажу, – Джейк вышел из ванной, чтобы не орать. – Понимаешь, у родителей не то, чтобы было много денег на наше обучение, учитывая, что нас трое. И когда наш умненький – кроме шуток умненький – Стивен получил стопроцентный грант на обучение, он был так горд! И в итоге так всех этим грантом задолбал, что мы его с тех пор зовем не иначе, как Стивен Грант. Незаметно Кори узнавал о его семье все больше. Джейк никогда никому ничего особо не рассказывал, потому что у него после Академии были максимум короткие интрижки, а чаще просто одноразовый секс раз в полгода, и теперь был что-то вроде рад, что Кори можно о таком вообще рассказать. На мосту через Арканзас Джейк вдруг спросил: – Как ты относишься к рыбалке? – Не фанат. Дед не рыбачил, так что вкус мне привит только к охоте. – Твой дед, должно быть, был интересным человеком, – Кори редко рассказывал о себе, и Джейк ухватился за ниточку. – Пожалуй. Он был человеком старой закалки. Учил меня держать ружье, разделывать тушу, жарить мясо. Он всегда говорил, что охота – это честно, а рыбалка попахивает обманом, ты под видом еды подсовываешь рыбе крючок. – Охота с ружьем – это честно? Кори кивнул: – Если стрелять из двустволки, то у тебя есть всего один выстрел, чтобы убить животное или остановить так, чтобы оно не скрылось. Мы не охотились ради забавы, это все были запасы. – У двустволки два заряда, – Джейк ухмылялся, прищурившись. В их семье не охотились, но к самому занятию в рамках закона Джейк относился с пониманием. Просто ему самому огнестрела и охоты хватало на работе. – А второй надо оставить на случай, если, – Кори сменил голос, явно пародируя дедову сварливую хрипотцу, – на запах крови придет гребанный медведь, который надерет твой гребанный зад, если не поторопишься! Кори широко улыбнулся, кидая на Джейка взгляд: оценит ли шутку? Джейк шутку оценил и заржал. Кори тоже рассмеялся и добавил: – Поэтому охота – это интересно. Что ты думаешь насчет ночевки в Серси? Джейк изучил въездной щит за те несколько секунд, что они к нему приближались. – Думаю, что в городке на восемнадцать тысяч жителей точно должен быть свой Хилтон. В Серси не нашлось Хилтона, зато нашелся местечковый аэропортик. Они ужинали с видом на автозаправку и нечто, считавшееся зеленью: Кори так покорил хозяина, похвалив альпийскую горку перед мотелем, что тот поселил их в лучший номер без доплаты. “Супер 8” стояла точно на пути заходивших на посадку самолетов, но маленькие самолеты размером с автобус шумели немногим громче этих самых автобусов, оживляя немного унылую картину за окном. – Ты как-то отмечаешь Хэллоуин? – поинтересовался Кори. – Да не особо, – на самом деле Джейк почти во все праздники работал. Очень удобно, что большинство еврейских праздников не совпадали с католическими, начиная с Рождества, празднуемого католиками всего один день, Пасхи, которая отмечалась в семье Спекторов раньше, чем вся Америка рядилась в кроликов с корзинками для яиц, и так далее, так что Джейк без проблем подменял всех, кто стремился провести праздники с семьей. Но не в этом году. – А ты? – спохватился Джейк. – Обычно просто останавливаюсь, где придется, и развлекаюсь в первом попавшемся месте. “С первым попавшимся кем-то”, – подумал Джейк. Он был уверен, что Кори никогда не остается один. – Слушай, – ох, если бы Джейк мог вовремя заткнуться, он бы наверняка сделал карьеру получше… и сидел бы сейчас где-нибудь в кабинете в Полицейском управлении Чикаго, а не в богом забытом мотельчике на просторах Арканзаса рядом с самым потрясающим в мире парнем, но нет, Джейк никогда не умел молчать, и, наверное, сидеть с парнем ему тоже осталось недолго. – А сколько у тебя было партнеров? О нет. Он все-таки это сказал. Вот черт. Кори склонил голову к плечу, улыбаясь с выражением “ты ведь не хочешь этого знать”. Джейк нахмурился: разумеется, он не хотел, но во что бы то ни стало теперь узнает. Телесно-мимический диалог продолжался некоторое время. Кори мог бы не отвечать, как и на множество других неуместных вопросов, которые задавал Джейк, но, как и во многих других ситуациях, все же ответил – почти пропел – отложив приборы: – Сколько штатов США? – и, пока Джейк находился в глубочайшем… удивлении, успел добавить: – Ты пятьдесят второй. – Что?! Сколько?! Ты… Ты!.. – неприятной особенностью Джейкова гнева были две вещи: он помнил все, что сказал, и говорил все, что думал. Джейк вскочил со своего места, схватился за голову, жестко пропуская отросшие кудри сквозь пальцы, и, сделав небольшой круг по свободному пространству, все же взорвался: – Шлюха! Сутенер! Ездишь из койки в койку! Снимаешь всех подряд! – как ни странно, в драку в крайней степени гнева Джейк лез редко, зато орал как тварь, обычно провоцируя на драку с собой. Кори отвечать не спешил, ни физически, ни словесно. Он только чуть склонил голову, глядя на приближающегося к нему Джейка – и тот впервые не мог понять, является ли прихотливый изгиб губ усмешкой или только формой, что даровала природа. Джейк остановился, нависая над Кори. Хотелось подраться, ощутить боль, дать гневу выветриться, получить отрезвляющий в челюсть или похрустеть носом, но нет. Джейк врезал ладонями по столу, так что посуда подпрыгнула. Кори даже не пошевелился, почему-то будучи уверенным, что Джейк ограничится мебелью. Джейк снова закружил по комнате, ругаясь. Последовательно обозвав Кори шлюхой, шлюхой и снова шлюхой, он вылетел на улицу, шибанув дверью так, что из мотеля едва не посыпались стекла. Двухкилометровая прогулка вдоль хайвея до ближайшего бара не при заправке, на которую выходили окна номера, не слишком прочистила мозги. Джейк пинал весь попадавшийся по дороге мусор, бормоча периодически ругательства и даже потрясая в небо кулаком. Сколько бы он ни убеждал себя, что это не его с-с-собачье дело, и что Кори мог хоть каждый уикенд менять партнера, цифра не давала ему покоя. В конце концов, Джейк чувствовал себя уязвленным! Он сам едва мог похвастаться десятком. С другой стороны, это вроде как не то, чем вообще стоит хвастаться после выпуска из колледжа. С третьей… – П-тьдесят второй, а? – еще часом позже говорил Джейк бармену, который поставил перед ним мисочку с орешками, поняв, что Джейк пришел сюда просто налиться. – Я – пятьдесят второй, ты представляешь? Налиться как следует Джейк не успел. Телефон, милостиво пока что не севший, прожужжал сообщением: “Джейк, прошло уже два с половиной часа. Просто дай знать, пожалуйста, что ты в порядке.” Джейк положил телефон экраном вниз и уперся лбом в сложенные предплечья. После всего, что он наговорил, скорее следовало ожидать “ключ под ковриком, не ищи меня”, но это же Кори. Джейк оставил бармену десять баксов на чай. Точнее, на новые диски на тачку, если верить наклейке на коробке для чаевых. Час ночи в конце октября – не самое комфортное время для прогулок даже в Арканзасе, но Джейк все равно еле тащился. Он ответил Кори коротким “Я ок”, и теперь возвращался. Было жутко стыдно за устроенную сцену попеременно со все еще подкатывающей ревностью – но стыда было все же больше. Чего Джейк и впрямь недооценил, так это наличия блэкаут-штор на окнах, из-за которых он обманулся и посчитал, что Кори лег спать. Кори смотрел на него как на блудного сына, весь такой красивый на фоне темных штор, мягко освещенный торшером и экраном ноутбука. Джейк потоптался на коврике у двери. – Извини. Кори не отвечал некоторое время. – Принято. Джейк кивнул, и не поднимая головы скинул обувь и куртку и пошел в душ. Выйдя, он обнаружил Кори лежащим под одеялом. Джейк аккуратно пристроился рядом, и Кори дернул за цепочку лампы, выключая свет. Некоторое время они лежали в тишине, а потом Кори пошевелился, отводя руку в сторону: – Иди ко мне. Джейк примостился на плече, мимоходом отмечая, как привык, оказывается, делать вдох знакомого аромата, прежде чем начать засыпать. – Я ревнивый, – пробормотал Джейк. – Я заметил, – Кори ответил спокойно и даже серьезно. – Я буду ревновать тебя к каждому столбу. – Я понял. Джейк засопел. – Я ходил на курсы по управлению гневом. – И как, помогло? – наконец в спокойном голосе Кори прорезалась ирония. – Ну, теперь я могу сосчитать не до двух, а до семи, прежде чем взорваться. Кори мягко засмеялся, и Джейк присоединился. Неужели все вот так исчерпается? Почти сойдя в шутку? Или Кори на самом деле просто не относится серьезно? С другой стороны, извинение, которое Джейк принес, явно было важным. Джейку отчаянно хотелось показать, что он ценит Кори и не хочет его терять, и он не придумал ничего лучше, как предложить: – Поехали зимовать ко мне? – Джейк уже сложил пазл из мелких деталей-оговорок Кори и понимал, что ничто никогда не мешало ему находить себе любовников на зиму и жить у них по нескольку месяцев, и вполне возможно, что Джейк – один из них. Он даже уже посчитал на калькуляторе: они обсуждали как-то, что первый партнер у каждого из них был в старшей школе, то есть, у Кори, вообще-то было по 2-3 партнера в год, что, наверное, не так уж и много (в этом месте он, правда, опять вспомнил про число 52 и снова разозлился). Но в любом случае. Он бы хотел продлить пребывание с Кори как можно более надолго. Надо позвонить маме и попросить пустить клинера в дом… Если Кори согласится, разумеется. – Поехали. После Алтанты. До Чикаго эти шины доедут. Джейк заулыбался так широко, что порадовался выключенному свету. Главное – Кори был согласен. Джейк старался вести себя хорошо, Кори – не провоцировал. Сухая и солнечная хрусткая листьями на полуобитаемых дорогах Алабама способствовала. Неподалеку от Коламбуса их впервые серьезно полило дождем, но Джорджия как будто пока не желала принимать у себя осень: снова стало солнечно и потеплело. Кори опять откинул верх, и Джейк подставлял голову ветру. Тридцать первое октября в этом году выпало на субботу, и наверняка хэллоуинские вечеринки в Атланте будут просто взрывными. Сразу за указателем на Атланту высился билборд “Шести Флагов”, обещающий удивительное шоу в честь Хэллоуина и юбилея этой сети парков развлечений. “Шесть флагов над Джорджией” хвастали тем, что были самым крупным парком развлечений в Штатах (звездочка рядом наверняка обозначала, что где-то мелким шрифтом приписано “среди парков сети “Шесть флагов” на территории Соединенных Штатов Америки”). Цветные флажки были протянуты между билбордами и трепетали на ветру, а картинки на щитах и движущиеся механизмы даже Джейка не оставили равнодушным. – Шесть флагов, и ни одного красного, – прокомментировал Кори, выворачивая руль в сторону парковки. – Мы туда? – удивился Джейк. – Что мы там будем делать? – Есть сахарную вату и кататься на аттракционах. А еще я хочу мороженое. – Если ты будешь есть там мороженое, это будет восемнадцать плюс. Кори хохотнул. Рядом с парком аттракционов вырос целый городок магазинчиков, парковочек, едален, маникюрных уголков и прочего, и Кори, миновав въезд на парковку самих "Шести флагов", доехал почти до конца, до последнего шлагбаума, преграждающего въезд в очередную парковочную зону. Он никогда не обходился одной фразой при взаимодействии с окружающими. Вот и теперь он потратил несколько минут – благо, за ними была не слишком длинная очередь из двух машин – чтобы перекинуться в охранником парой слов, узнать, как его дела и где лучше встать. Джейк бы обошелся кивком в обмен на парковочную карточку – Кори обрел, кажется, нового друга, а заодно и совет, где встать, чтобы на Босса падала тень. – Ты со всеми так знакомишься? – знакомства самого Джейка чаще всего начинались с демонстрации полицейского значка и ни к чему хорошему обычно не приводили. – Я подумал, что ему наверняка скучно торчать здесь весь день одному и делать однообразную работу, и перекинулся с ним парой слов. Да, Кори частенько думал о других. “Шесть флагов над Джорджией” действительно были огромными: одни только американские горки вздымались в трех местах над деревьями. Они выпили кофе, к которому Кори взял мороженое, хотя и милосердно ел огромную конструкцию из вафли, мороженого, вафельных трубочек, трех видов посыпки и шоколадных спиралек ложечкой. Сам Джейк выбрал сахарную вату – поклонником сладкого он не был, но сахарную вату всегда брал в детстве – она, помимо прочего, забавно оседала на волосах братьев. В парках развлечений Джейк в последний раз бывал в средней школе, но вокруг мало что изменилось: дети всех возрастов все так же носились и орали, разве что теперь почти у всех в руках были телефоны, а вид на все вокруг у Джейка был сверху. На американские горки Кори не прошел по росту – Джейк один не хотел кататься – и они отправились на другие генераторы воплей, где рост был не важен. Кори наслаждался аттракционами, Джейк – компанией Кори. В итоге они даже нашли одну “взрослую” американскую горку, куда пускали людей ростом выше шести футов, и прокатились на ней. Одной из проблем, с которыми столкнулся Джейк, были редкие зоны для курения, и, возвращаясь из одного из таких загончиков, стыдливо-иронично расписанных компанией из Джессики Рэббит, Круэллы, Морячка Попая и Аида, у которых вместо сигарет в руках были бело-красные трубочки для коктейлей, Джейк отметил, что Кори беседует с чернокожей девушкой (18-20 лет, рост около пяти футов и пяти… шести дюймов, волосы убраны в дреды, несколько дредов цветные: сиренево-голубые и сиренево-желтые). Но у Джейка не было поводов ревновать, потому что это был не флирт, девушка выглядела не на шутку встревоженной, и Кори хмурился. Джейк услышал только последние фразы, которыми они обменялись: – Вы поможете? – Да, мне кажется, я его видел неподалеку. Я записал телефон и позвоню, если будут новости. – Спасибо! Девушка прижала руки к груди в жесте благодарности и пошла прочь, высматривая кого-то в толпе. – Что произошло? – Джейк буквально стойку делал на всю ситуацию, хотя и не знал еще, в чем дело. – Она потеряла брата где-то в парке. Джедд Уокер, 12 лет, одет в джинсы, серый лонгслив и серую утепленную толстовку на молнии. Джейк огляделся. Вокруг дети делали то, что и положено делать детям в парках развлечений: бегали, орали и терялись. – Может, убежал на какой-то аттракцион? – Роуз, – Джейк поднял бровь, мол, Роуз?, но Кори не обратил внимания, он тоже всматривался в бегающих детей, – говорит, что он послушный мальчик. – Она обращалась к полиции? – Да, просила посмотреть по камерам. Но полиция, – Кори ткнул большим пальцем себе за плечо в адрес двух полноватых копов, которые травили друг другу анекдоты, – тоже считает, что мальчик просто убежал. Вообще-то это и была их работа: ловить детей, которые улизнули из-под опеки, но Джейк не собирался идти их поучать. – И ты в самом деле его видел? – В том-то и дело, что нет, – Кори двинулся по парку, и Джейк последовал за ним. Искать в толпе детей ребенка было ужасно неблагодарным занятием, но Джейк не был бы хорошим копом двадцать лет, если бы брался только за легкую работу. Цветные дреды мелькнули у лабиринта с кривыми зеркалами, Роуз вовсе не выглядела старшей сестрой, которая устала от выходок младшего братишки, судя по всему, потерявшийся Джедд и правда был послушным мальчиком. Они вышли к задней части парка: к технической стороне аттракционов и служебным строениям. Здесь уже не было камер, которые висели на столбах, направленные в места скопления людей, и было значительно тише. Кори с Джейком, не сговариваясь, чуть разошлись, “захватывая” сектора прочесывания. Джейк не знал ничего о потерявшемся мальчике и просто искал любые странности и несоответствия. Он подумал, что логично было бы звать: в тихой части парка, если тот, например, заблудился, он должен услышать. Джейк поймал себя на том, что напротив, крадется тихо. Как поступал Кори. Балагодаря этому они не пропустили звук – вскрик или скрип, короткий, но не имевший технического происхождения. Неплотно закрытую дверь насосного помещения, питавшего “Реку чудес” они заметили практически одновременно. Дверь не была взломана, но она и открывалась просто четырехгранным ключом-ручкой. На посыпанной мелким гравием дорожке следы вряд ли остались бы – но внутри в трех метрах от входа какой-то толстый мужик… Джейку потребовалась секунда, чтобы понять, что то, что мужик держит в руках, было ребенком, мальчиком лет двенадцати в сером лонгсливе и серой утепленной толстовке на молнии. Мужик душил ребенка, и тот уже потерял сознание. В конце этой секунды Джейк уже понимал, что у него нет пистолета и права орать “Полиция, руки поднять и держать на виду!” И ровно эта же секунда потребовалась Кори на то, чтобы сделать два широких шага и всадить мужику в бок нож. Мужик выпустил ребенка из рук и попытался заорать, но Кори дернул его за жидкие волосенки и вторым ударом вогнал нож ему в глазницу. Обоюдоострый нож с прямым лезвием длиной в семь дюймов. Мужик молча повалился Кори под ноги, и тот, не обращая внимания на Джейка, присел над трупом и медленно потащил нож из раны. – Разве он не должен быть весь в крови? Учитывая, куда бьет? – вопрос звучит в памяти голосом стажера, похожего на туповатого скаута, но неожиданно умного и цепкого Барни. – Удар в печень задевает только некрупные сосуды, а если ему везет, и оказывается задетой печеночная вена, то кровь вытекает в брюшную полость. – А что насчет глаза? – Если нож вытащить медленно, кровь не брызнет, это не шея. Кровь и правда не брызнула. Только потекла темной жижей, смешанная с содержимым глаза. Кори достал из внутреннего кармана блейзера, где, по всей видимости, все это время носил нож, пару тонких латексных перчаток. – Следы латекса и талька, но никогда, разумеется, сами перчатки. Джейк в пару шагов оказался рядом и приложил пальцы к темной коже мальчишки рядом с быстро набухающими следами гарроты. – Он без сознания, но дышит. Кори снял с шеи мальчика стальной тросик, закрепленный на двух деревянных рукоятках. Орудие-подпись одного из самых отвратительных маньяков современности, педофила и некрофила в одном лице. – Вынеси его на свежий воздух. Он в любой момент может прийти в себя, ему не следует на это смотреть, – гарроту Кори положил на пол рядом с собой. – Хэй, надо убираться отсюда. – Я должен закончить, – Кори ответил абсолютно спокойно, но Джейк понял. Он подхватил мальчишку на руки и понес к выходу. Усаживать прямо рядом со входом в насосную не стал, сунется еще внутрь. Джейк устроил его неподалеку, убедившись, что, если пацана стошнит, он не захлебнется, и вернулся. Посмотреть на Кори…нфянина за работой. Тот уже справился с вырезанием глаза, и сейчас укладывал на вырезанное поперек бледной груди имя гарроту. Кори разрезал на мужике футболку, и ширины рыхлой туши как раз хватило на слегка сочащиеся кровью буквы: “Фанлэнд”. Он вытер лезвие и руки насухо футболкой Фанлэнда и убрал нож на место, обернув рукоятку салфеткой. Пощупал карманы трупа, вывернул, выбрал из вороха бумажек купюру – двадцать баксов – аккуратно убрал в карман к ножу. Перчатки скатал точным “врачебным” движением, оставляя всю грязь внутри. На светлом блейзере не осталось ни капельки, как и на манжетах пуловера. – Нам пора. Мне нужно помыть руки. Джейк выглянул: мальчишка еще сидел там, где он его оставил, но уже шевелился, приходя в себя. Кори и Джейк ушли в сторону, надежно прикрытые кустами и составленными воедино секциями ограждений, в которых сейчас не было необходимости. Джедд, судя по звукам, очнулся и надсадно закашлялся. Кори и Джейк ускорили шаг. На подходе обратно к оживленной части парка нашелся туалет, стоявший не совсем на виду, и потому практически пустой, только из женской половины слышался звук текущей воды и неразборчивые голоса, а в мужской было вовсе пусто. Джейк привалился спиной к двери, но Кори закрылся в кабинке и стал измельчать там перчатки, чтобы спустить их в канализацию. Джейк отлип от двери и помыл руки. Хотелось бы верить, что Джедд в первую очередь кинется искать сестру, а не проверять то место, куда его привели, чтобы задушить. Джейк скривился: еще один неуловимый маньяк, оставлявший после себя трупы детей со следами сексуального насилия: “заключение гласит, что травмы были получены после смерти”. Тот случай, когда Джейк не знал, радоваться или ужасаться, что сперва он их все же душил. Джейк услышал крик, крики — и мысленно буквально видел, что сейчас происходит. Вот Джедд бежит по парку, находит сестру, а, может, наталкивается на ленивых копов и зовет на помощь. Вот поднимается тревога. Сейчас вызовут полицию и федералов. Уехать они уже не успеют. Кори показался из кабинки и тоже стал мыть руки. Джейк заглянул в крайнюю: все верно, с краю пристроилась тележка уборщика с чистящими средствами. Он выбрал спрей для зеркал с нашатырем. – Повернись, побрызгаю подошвы, от запаха. Мы не успеем уехать, выходы закроют, парк оцепят — и наверняка будут собаки. Кори второй раз намыливал руки, но ноги поочередно поднял. Джейк сделал несколько пшиков и вокруг себя. Не слишком много, чтобы не вызвать подозрения уже этим запахом. Джейк отмотал туалетной бумаги и вытер отпечатки с флакона, прежде чем вернуть его на место. – Тут есть технический лючок. Нужно сбросить нож — будут выборочно выдергивать и обыскивать взрослых мужчин. Кори выключил воду. Джейк пропустил его в кабинку, где в стене и впрямь была небольшая дверца, открывавшая доступ к вентилям. Кори на мгновение недовольно поджал губы, но все же вытянул руку и отпустил нож. Металл глухо звякнул о что-то в техническом пространстве. Шанс, что его тут найдут раньше, чем этот туалет будут сносить, равен практически нулю. – Двадцатку тоже, на ней наверняка есть следы крови, – Джейк едва не употребил профессиональное “микрочастицы”. Кори послушался: кинул купюру в унитаз, следом салфетку, которой была обернута рукоятка, и нажал на слив. И только когда они вышли обратно в парк, фоновая музыка в динамиках наконец сменилась объявлением, что на выходе из парка посетителей просят ответить на несколько вопросов полиции. Публика заволновалась, матери тут же принялись пересчитывать детей и проверять их на целостность, а также спрашивать друг друга, всерьез это или хэллоуинский розыгрыш. – Продержат всех тут до вечера, – предсказал Джейк. Уехать у них действительно шансов не было, да и наверняка тех, кто покидал парк примерно после убийства, найдут и тоже допросят. Каков шанс, что копы отметили в отчетах мустанг Кори на фестивале, где Коринфянин прикончил Умберто Гарсию? – Раз так, мы здесь надолго. Перекусим? – Кори направился к ближайшей палатке с едой. Это было разумно: сейчас очереди образуются везде, свободных столиков не останется, да и вряд ли кто-то продолжит кататься на каруселях. Интересно, а голод — это все, что Коринфянин сейчас чувствовал? Потому что сам Джейк не чувствовал ничего. Джейк пригляделся: Кори не выглядел возбужденным или удовлетворенным, в нем не было радости, присущей маньякам, равно как и нервного настроения, спровоцированного убийством. Кори выглядел скорее уставшим. Джейк припомнил: таким же благожелательно-спокойным, но не полным энергии Кори был в день их знакомства, а ведь выходило, что они познакомились всего лишь через пару часов после убийства Гарсии. Кори решительно не стал искать место за столиками, оставляя их семьям с детьми, так что расположились они на газоне неподалеку от опустевшего сейчас бассейна с шариками. Джейк развернул свой багет с двумя видами мяса и тремя соусами. – Итак, ты Коринфянин. – Да, – Кори кивнул, опуская веки и делаясь похожим на мраморную статую из подборок про красивые кладбища. – Ты убиваешь людей, – уточнил Джейк полувопросительно, мол, мы точно про одного Коринфянина говорим? Снова кивок. Белый мужчина (верно), 45-50 лет (ошибка), много путешествует (верно), вероятно, дальнобойщик или курьер – ошибка и ошибка: процентов семьдесят психологического профиля Коринфянина, с пометкой “только для внутреннего пользования” распространяемого между полицейскими, не соответствовало действительности в виде Кори, человека в высшей степени обаятельного, не обладающего ни одной из черт бездомного или асоциального психопата. Кори не был даже толком религиозен – и это при том, что Джейк уже знал, что тот имеет высшее образование в области философии религии. – Ты считаешь, что имеешь на это право? Как ты решаешь, кого? – Джейк задавал вопросы практически нейтральным тоном, он все никак не начинал испытывать шок или вообще ощущать хоть что-то, кроме запаха сэндвича. Он даже не сказал бы, что у него в носу поселился похожий на морской запах сыроватой насосной с соленым привкусом крови. – Тех, до кого не может или не хочет достать правосудие. Фанлэнд, убийца и насильник детей, орудовал четыре года. Гарсии, – голос Кори, поначалу усталый и чуть замедленный, окреп и вернулся к обычной тональности и скорости, – наркоторговцу, замешанному и в торговле людьми, предъявили доказанных обвинений на три с половиной пожизненных срока, но он вышел через два года. Имел ли Кори знакомства в полиции? Вряд ли: заключение Гарсии, разумеется, обсуждалось в интернете, как и его освобождние, но, пожалуй, знай Кори внутреннюю кухню, выразился бы иначе. И хотя Гарсия, конечно, был для Джейка чем-то личным, но то, как Кори…нфянин справился с Фанлэндом, пока было слишком ярким, поэтому вопрос он задал именно о нем: – Откуда ты знал, что Фанлэнд будет здесь? Вопрос мог бы прозвучать по-идиотски, учитывая, что они сидели в парке развлечений, полном детей, но это был не единственный парк не то, что в штате, а даже в Атланте – а у Фанлэнда, как и у Коринфянина, кстати, был не единственный город для работы, разве что Фанлэнд не забирался на север и на запад. Но и не всегда выбирал самые крупные события для своих преступлений. Кори прожевал то, что успел откусить. – Просто знал? – Кори легонько приподнял углы рта, в еще не улыбке и так же легко пожал плечом. – Я не планировал, это вышло случайно. Я просто ехал мимо, и понял, что он должен быть здесь, – Кори сделал паузу. – На его месте я был бы. Джейк покивал. Конечно, кто еще может угадать, где будет маньяк, кроме другого маньяка? Не то, чтобы у Джейка был большой опыт с маньяками, это была епархия федералов, он же вообще работал с самыми обычными случаями – избиениями, бытовыми убийствами, расизмом, и ему казалось, что вот эта ерунда с “религиозным фанатиком, несущим правосудие” просто сумасшествие и клоунада. Кори не казался смешным. Или психом. У него не горели глаза, он не звал себя Ангелом Смерти и не рассказывал о своем высшем предназначении. Людей убивать нельзя – Джейк в целом это табу поддерживал только одной своей частью, потому что слишком много оговорок и случаев, когда чья-то смерть облегчала многие жизни, он видел, но даже тот единственный раз, когда он застрелил ублюдка при задержании, не прошел для него бесследно. Кори этого табу не имел, но то, как экономно и без удовольствия он нес смерть, показывало, что он не хотел этого делать – просто иного выхода в его системе мира не было. По крупной дорожке прошли офицеры полиции и группа коронеров в комплекте с фотографом. Джейк мог бы сейчас встать и подозвать их. Он знал, где спрятано орудие убийства. Под ногтями Кори почти наверняка можно было бы найти следы талька и латекса, а на рукавах – генетический материал Фанлэнда. Не составит труда сделать полицейский запрос и выяснить по заявкам на парковку, что машина Кори была на фестивале, где произошло убийство Умберто Гарсии. Полиция и коронеры вышли из поля зрения. Где-то вдалеке зазвучала музыка: “Шесть флагов” пытались хоть как-то отбить время простоя и развлечь посетителей. Перемигивающиеся огни и хэллоуинские декорации на газонах придавали происходящему гротескный оттенок. За полчаса до закрытия парка, который практически забыл о том, что неподалеку случилось нечто, приведшее к вызову полиции, Кори и Джейк все же направились к выходу. Полицейская собака, усталый даже на вид бладхаунд, принюхался к ботинкам Джейка. У второй полицейской машины вертел по сторонам остроухой головой доберман, соперничавший чернотой кожи и красотой с кинологом (если бы Джейк когда-либо завел собаку, это был бы подтянутый и агрессивный доберман, но Джейк бы ни за что не завел кого-то, о ком нужно было бы регулярно заботиться.) Обувь Кори интересовала бладхаунда чуть дольше, он даже чихнул, пока Кори спрашивал, связано ли появление полиции с Роуз Уокер, и душевно радовался, что жизнь мальчика вне опасности. Джейк бы даже не заподозрил, что этот человек мог бы воткнуть нож во что-то серьезнее стейка. Его интерес был совершенно естественным: напрягшемуся копу Кори пояснил, что Роуз обращалась к нему, пока искала брата. Копы переглянулись: может, видели по камерам, а может, Роуз им сама перечисляла, с кем общалась насчет поисков. Интерес Кори, как и все его поведение, был абсолютно нормальным – настолько, будто он учился таким быть и освоил в совершенстве нормальность. Закатное солнце светило сбоку, освещая Кори последними золотисто-красными лучами. Дорога, не слишком загруженная, вела прочь от “Шести флагов”, от трупа Фанлэнда и опасности быть задержанными на месте. – Почему ты был так уверен, что будут собаки? Джейк зачем-то ответил правду: – Я двадцать лет проработал в полиции. – Оу, – отозвался Кори. Босс даже не вильнул по полосе. Дальше они ехали в тишине. Джейк удивленным взглядом проводил вывеску мотеля. – Я бывал у них, – пояснил Кори, – отвратительное место. Следующий отель, покрупнее, мигал табличкой “мест нет”. Кори выглядел все хуже, даже чуть сгорбился. – А этот? – Джейк кивнул на вывеску с неоновыми персиками впереди. – Мне уже все равно, – тихо ответил Кори, заворачивая на парковку. Брелок в виде пары мягких персиков из поролона в иное время сподвиг бы Джейка на определенную шуточку. Кори аккуратно поставил сумки на тумбу для чемоданов. – Я в душ. А ты пока решай, что будешь делать. Кори закрыл за собой дверь в санузел. Джейк сел на странную табуретку с мягкой обивкой, стоящую в изножье кровати. У нее даже было название, но Джейк не помнил. В санузле была персиковая плитка от пола до уровня бедра и белая выше. А вот второй двери или окна там не было.