Шесть флагов, и ни одного красного

Джейк думал, честно. Взвешивал за и против, свое полицейское нутро против того, что Кори, может, не так уж был неправ, убивая тех ублюдков. А еще Джейк впервые в жизни влюбился – если не сказать страшнее, и не хотел просто лишаться своего человека. Но что тогда? Смириться с тем, что Кори иногда убивает людей? Не обращать внимания, как жена, у которой изредка напивается муж – “ну так не бьет же!” Действительно, ведь у каждого есть свои недостатки! Джейк приводил аргументы в пользу того, что Кори был прав, ну хорошо, не прав, но не так уж плох в том, что делал, но фактически понимал, что просто ищет хоть какой-то повод впервые за всю гребаную жизнь проявить эгоизм. Оставить себе человека. Оставить кого-то только себе. Иметь что-то свое. Джейк сжал кулаки. Чувство до смешного напоминало то, детское, когда ему не подарили плеер на Хануку. Родители особенными богачами не были, а Ханука в большой еврейской семье – дело всегда затратное, но то был первый раз, когда Джейк что-то попросил. Обычно просили Марк или Стивен, а Джейк ничего не хотел, и в ответ на вопрос, что ему подарить, всегда отговаривался хмурым “ничего” . Ни понтовых эирмаксов, чтобы все глазели, ни поездки в Национальный Музей Естественной Истории в Нью-Йорке. Джейка устраивало что угодно, даже вовсе остаться без подарка. Но в тот раз он первый и единственный раз попросил гребаный плеер, разве это так много? Он распаковывал коробку, уже понимая, что плеера там нет. Джейк не устроил истерику, не наорал на родителей. Он даже засунул в ящик стола яркую рекламку-флаер с задницей в клеенчатых штанах и с ярко-желтым плеером, прицепленным к заднему карману. Он был слишком горд, чтобы сказать вслух “я хотел плеер”. Но он хотел плеер так сильно, что, когда ему его все же подарили – четырьмя месяцами позже, на День рождения, он разве что не мылся в наушниках, настолько не хотел расставаться с любимой вещью. Плеер погиб в октябре того же года, когда Джейка избили в парке до полусмерти. С Кори они еще не провели вместе и полугода. Джейк просто хотел, чтобы Кори у него был, разве это так много? Но Кори был гребаным маньяком. Джейк достал телефон, посмотрел на часы. Вечер, даже еще не ночь. Ларри наверняка уже дома у телека, но в Управлении еще есть кто-нибудь. Ник? Пол? Лучше Пол, конечно, он без лишних вопросов соединит Джейка с человеком из федералов. Джейк представил себе голос в трубке, сухой и скучный, федералы только в сериалах крутые и наглые, в жизни они скорее заебанные – хотя так же твердо выгоняют всех с места преступления и забирают материалы дела до последней бумажки. – Я вас слушаю, – вот так просто, без взаимных представлений по чину или расспросов. Людей с улицы с федералами не соединяют. – Я нашел Коринфянина. Фраза фантастическая, ее наверняка во влажных фантазиях произносила Кэрри Дженкинс и еще примерно треть ФБР, но у Джейка она получилась буднично. Пауза в трубке заменяет череду вопросов вроде “Офицер Спектор, вы точно не обдолбались? Это точно Коринфянин? Откуда вы знаете?”. – Я был свидетелем убийства Фанлэнда в «Шести флагах». Насосная станция «Реки чудес». И знаю, где орудие этого убийства. Каждая фраза – это еще один миллилитр к смертельной инъекции, приготовленной для них. Самое отвратительное, что Кори поймет. Джейк представил себе все, что произойдет: арест Кори, Кори в наручниках в допросной, болезненно бледного, как и все, рядом с кем оказывается отвратительно яркий оранжевый цвет тюремной робы, пресса, шумиха. Суд. Приговор. Почему-то Джейк был уверен, что Кори не станет просить о помиловании. Ему в голову даже пришла странноватая мысль, что Кори посчитает казнь избавлением от трудной ноши, от гнета долга. Джейк представил себе все это чередой ярких картинок, и… Нет. Да потому что какого черта? Действительно ли «законные методы» надежно работали, да вот хотя бы на практике Джейка? «Законные методы» помогли остановить посадившего на порошок — не преувеличивая — тысячи людей Гарсию? «Законные методы» сработали с Вайолет и спасли ее от садиста-отца? Воспоминания о гибели его первой девушки от рук ее папаши подкатили горькой яростью. Джейк мог его убить, хотя бы попытаться; за день до трагедии они сцепились не на шутку, но Вайолет остановила, Джейк помнил, как она кричала «Оставь, он не стоит того, чтобы ты сел!» Он не стоил. Это все просто значило, что действовать нужно было тоньше. Как Кори, например. Смерти этих недолюдей были действительно на пользу. Ну не мочил же он просто хорошеньких невинных де… мальчиков, в самом деле! Джейк не станет – не хочет и не будет! – его сдавать. Пусть снова будут дороги, мотели, неоновые бобры на вывесках и Queen с кассеты. Джейк заслужил, а если даже не заслужил, то все равно получил свое и отдавать не собирался. От принятого решения легче не стало, но Джейк свирепо доказывал сам себе, приводил аргументы, хотя все было просто. С Кори всегда все было просто. Еще один день, еще одна дорога, еще один медовый месяц. Научился же Джейк не думать. Все мелочи, на которые Джейк закрывал глаза, о которых не задумывался, на замечал, не анализировал, сцеплялись воедино, маячили за плечом мягко улыбающегося Кори тенью Коринфянина. Ко-ри-Тим-монс. (Случайность? Смена имени? Или имя и натолкнуло на идею «миссии»?) Работающий за ноутбуком фрилансер с явными боевыми навыками. (Упоминал, что иногда проводил время на одном месте. Тренировочный лагерь?) Человек, два десятка лет живущий в машине, которая при этом не дом на колесах. (Продал все, чтобы ничто не мешало выполнению миссии?) У которого при этом непонятно откуда деньги. (Забрал у Фанлэнда двадцатку точно так же, как всегда забирал наличку у жертв, не трогая никакие иные ценности. Считает это вознаграждением за выполненную работу? Двадцатка – мелочь, но не поленился же, налицо алгоритмичность действий маньяка организованного типа). Одно цеплялось за другое, Джейк даже покачал головой: он не хотел думать, и у него это долгое время преотлично выходило, а между тем сплошь нормальный и благожелательный Кори буквально состоял из подозрительных деталей. Джейк усмехнулся. Ну он же хотел, чтобы у Кори не оказалось тайны в виде жены и детей? Когда Кори вышел из душа, Джейк сидел там же. Кори не спросил ничего, Кори еле переставлял ноги, и он точно не беглец – он едва жилец. Джейк ушел в душ, даже не сомневаясь, что по возвращении найдет Кори в комнате. Отельный персиковый гель для душа нестерпимо вонял химией. Возможно, Джейк теперь возненавидел персики навсегда, вместе с Атлантой и штатом Джорджия, символом которой они являются. Кори и впрямь нашелся на кровати, Джейк даже подумал, что он уснул, но Кори открыл глаза, и Джейк притянул его к себе на плечо. Какое-то время они лежали молча, а потом Джейк, уткнувшись Кори во влажноватые волосы, едва слышно прошептал: – Я не могу. Кори ровно дышал Джейку в грудь. Убийства Коринфянин совершал с интервалом не менее полугода, в основном, примерно раз в год, и сейчас две по его меркам подряд «миссии» забрали все его силы. Он был изможден, вымотан, опустошен. Джейк сперва пытался лежать спокойно, но в груди клокотало, и в конце концов все же прорывалось бессильной обидой и возмущением: – Я впервые в жизни влюбился! Ты мог не оказаться гребаным маньяком?! Я что, так много прошу? Кори тихо рассмеялся: – Извини, – в голосе не было ни доли извинения. Он обессиленно выдохнул – и впервые на памяти Джейка пожаловался: – Я так чертовски устал. – В следующий раз я помогу. Потому что не только же работая в полиции можно нести справедливость?