Twisted Lullaby

— Ну и пошел ты на хуй! — крикнул он, прежде чем хлопнуть дверью. Он выбежал из ворот и понесся вниз по дороге. Он проехал на метро до Сохо; по крайней мере там никого не будет заботить, кто он или что он. Он игнорировал окликающих его проституток, женщины его не интересовали. Он шел вглубь Сохо, пока не оказался в той его части, куда он хотел попасть, но снова игнорировал оклики уличных мальчиков. Он был не в настроении для секса, он просто хотел напиться и, вполне вероятно, словить кайф. Да, он знал, что одновременно напиваться и принимать опасно, но сейчас это не могло беспокоить его меньше. Он взял себе алкоголь, кассир даже не поинтересовался о его возрасте, и затем пошел на поиски своей дозы. Он подпрыгнул, когда услышал, как кто-то выкрикнул короткую форму его имени. — Мэтти! Он обернулся и увидел на другой стороне улицы лицо, которое он не думал, что когда-нибудь снова увидит. Человек пересек дорогу и сказал. — Черт возьми, Мэтти, я думал, ты с концами пропадешь, когда копы нас приперли. — Да-а, ну, как видишь, нет. Он не ожидал увидеть Джейми, и когда они оказались в маленькой съемной комнате, стало очевидно, что он все еще работал. — Ты разве тогда не пошел домой? — спросил он, затягиваясь самокруткой, прежде чем передать ее обратно. — Пошел, но мой папа, и я цитирую, не хотел видеть «долбаного грязного хуесоса в своем доме», — ответил Джейми. — Ну и пошел он, паскуда, — сказал он в ответ. — А ты все еще работаешь, я слышал, Донни копыта отбросил. — Да, отбросил, и нет, не работаю. — О, почему? — Не важно. — Значит, с тобой теперь не потусишь? — О, тусить я никогда не перестану. ************** — О, Господи блять…не останавливайся…ох блять…да. Все было подернуто туманом от алкоголя и приобретенного им «пакетика». Он как следует не расслаблялся с его дней в Манчестере, и он с легкостью мог бы заработать несколько сотен фунтов, если бы количество мужчин, пытавшихся заполучить его внимание, как-то могло повлиять на отсутствие денег в его карманах. С кем бы он в конце концов ни оказался, ощущения были просто потрясающие. Он вскрикнул, после чего издал стон удовольствия, когда кто-то укусил его за плечо. Мет, циркулирующий в его крови, сделал его еще более возбудимым и чувствительным, а алкоголь привязывал его к чувству реальности. — Боже…сильнее…блять! После этого он помнил совсем немного, пока он не проснулся, трезвым, с болью в нескольких частях его тела, в очень знакомой постели. ***************** Доминику наконец удалось поспать, и когда он проснулся, Мэттью все еще был в отключке. Он был на кухне, когда услышал движение наверху, должно быть, Мэттью проснулся. Он оставил свой завтрак, но Мэттью уже спускался по лестнице, одновременно натягивая то, в чем он узнал один из его лонгсливов, и на нем уже была надета пара его джинсов-скинни. — Мэттью, куда ты идешь? — Не твое дело. — Мэттью. — Ты думаешь, я останусь, после того, что между нами произошло? Доминик нахмурился. — Что…подожди, ты думаешь, мы? — Как еще объяснить то, что я проснулся в твоей кровати? — Мэттью, мы… — Что, мы не трахались? Я, может, нажрался и был под кайфом, но я не спутаю еблю с галлюцинацией. Затем я просыпаюсь в твоей кровати… присяжных можно не приглашать. — Мэттью, мы этим не занимались…можно я… — Не хочу этого слышать, и я думаю, тебе стоит заткнуться, или Крис с его очень большими друзьями-регбистами может услышать историю о том, как я пришел сюда, весь такой уязвимый, и ты мной воспользовался. Он не знал, думал ли Мэттью, что эта угроза его испугает; но он был не прав, она его разозлила. Когда Мэттью попытался пройти мимо него, он схватил его за руку, давая волю своему гневу. — Слушай, ты, маленький…. ты приперся сюда пьяный и обдолбанный. Кем бы ни был тот, кто вчера тебя трахал, это был не я! Он сжал его руку сильнее, протащил Мэттью вниз по лестнице оставшиеся несколько ступеней, и вжал его в стену прихожей. Он использовал свой вес для того, чтобы заставить его оставаться на месте, и прорычал. — Если бы тем, кто тебя вчера трахал, был я, ты бы это запомнил. Глаза, которые несколько моментов назад были ледяными осколками, внезапно блеснули чем-то другим. — Значит, много о себе думаешь, — сказал Мэттью. Зазвонивший телефон разрядил сухой, как фитиль, момент, но Доминик не отпустил Мэттью; он усвоил этот урок и продолжал крепко держать его, отвечая на звонок. — Да, он проснулся. Обязательно приезжай и возьми с собой Тома. Ключи у тебя есть…. да, есть проблема. Кладя трубку, он чувствовал, как Мэттью пытается вырваться из его хватки. — Хватит! — взорвался он и потянул его за собой на кухню. Он выдвинул стул свободной рукой и сказал. — Садись. Конечно, Мэттью этого не сделал, поэтому он опять сжал его руку сильнее, игнорируя ругательства, покинувшие рот Мэттью в ответ на усилившееся давление. — Садись, — сказал он снова, и на этот раз Мэттью это сделал. Он отпустил руку Мэттью, с некоторым облегчением оказываясь на расстоянии от тепла, исходящего от кожи Мэттью. — Слушай, мы не занимались сексом прошлой ночью, но у тебя он с кем-то был, в то время как ты был пьян и под наркотой. Не сомневаюсь, что ты понятия не имеешь, использовали ли вы презервативы. Зачем было делать что-то настолько опасное? Мэттью пожал плечами. — Ты сделал это потому что злился на Криса? — Не пытайся меня анализировать! — выпалил Мэттью в ответ. Открывшаяся входная дверь и голос Криса положили конец тому, что с трудом можно было назвать разговором. — На кухне, — отозвался он. Вошли Крис и Том, и Доминик заметил, как Мэттью напрягся, и он не был уверен, было ли дело в Крисе или Томе, или в них обоих. Прежде, чем Крис успел что-либо сказать, он произнес. — Нам нужно поговорить. — О, хорошо. Доминик повернулся к Тому. — Проследи, чтобы он не вставал с этого места. ********************** Том кивнул, и после того, как Доминик и Крис вышли, облокотился на столешницу. После инцидента в Институте он не контактировал с Мэттью, поэтому не был уверен, принадлежал нацеленный на него взгляд Мэттью или Хассану. Когда слова «грязный убийца» пробормотали на арабском, он предположил, что Хассану. — Если собираешься меня оскорбить, хотя бы имей яйца для того, чтобы сказать это так, чтобы я услышал. — Я сказал «грязный убийца». Это был не Хассан, это определенно был Мэттью; ближневосточного влияния в его голосе не было. — Какой выбор слов. — Они подходят, ты виновен в смерти того, кого я люблю. Ах…ну конечно, Азиз Бишара. — Я не спускал курок. — Может быть, но ты приставил пистолет к моей голове. Это не оставило Азизу выбора. — Свой он держал у головы Доминика. — Ты мог просто дать нам уйти. — Нет, не мог. — Почему? — Потому что я приходил, чтобы тебя спасти. Мэттью покачал головой, и Том напрягся, когда вся манера держаться Мэттью изменилась. — Это ложь, ты пришел из-за своей жены. Да, Азиз рассказал мне о том, что случилось…ты пришел, чтобы отомстить. Ты ничем не лучше меня, я допустил ошибку, не украв нож с кухни, прежде чем напасть на тебя. — От моего убийства тебе лучше не станет. — Почему же, Азиз мертв, ты получил то, что хотел. Но ты и те, кто заказали убийство Азиза, — живы. Когда придет очередь для моей мести? — Ты не убийца, Мэттью. — Нет? Откуда ты знаешь, кто я? — Это говорит твоя болезнь. — О, ты думаешь, что Хассан — это не я. Хассан — это просто имя, на самом же деле он тот, кем я был гораздо раньше Азиза. — Я повторяю, это не ты, Мэттью. — Если ты так считаешь. После этого Мэттью не произнес ни слова и даже не смотрел на него, но Тома преследовало чувство, что потеря бдительности обошлась бы ему дорого.