Изнанка блаженной идеи

      Каори равнодушно смотрела, как её отец не сдерживает слёз: протирает мокрые глаза платком, придерживая массивную оправу очков, как шмыгает большим, раскрасневшимся носом, а мокрый снег ложится на его седые волосы, заколотые на затылке в короткий хвост. Её сестра Наоми также не препятствовала порывам: с тихим завыванием наблюдала за действиями монаха, что без единой эмоции опускал прах в бочонке в квадратный, бетонный столб, на котором уже высекли имя покойной: Таи Яманака. Смерть матери не стала шокирующим событием для Каори — она была вполне себе закономерной после тех экспериментов с лечением от Паркинсона. И всё, что девушка делала во время отпевания и сожжения тела в крематории, — пыталась выдавить из себя хоть каплю горести, хоть немного жалости, чтобы не выглядеть такой безразличной и холодной по отношению к смерти близкого родственника. Окружающие неправильно трактовали её притуплённые чувства — мол, вдова и так была в трауре по мужу, а тут ещё и родная мать отправилась в мир усопших, — оттого и не донимали своим сочувствием, а предпочитали обходить девушку стороной. А Каори это было на руку — ей не хотелось лишний раз тратить остатки сил на бессмысленные диалоги.       Сжимая ручку чёрного зонтика, стоя среди траурной толпы и бетонных столбов, Каори мысленно подгоняла похороны к завершению. Февральский ветер холодил щёки, а губы тряслись от холода, иногда размыкаясь и выпуская пар изо рта, и она надеялась поскорее добраться до источника тепла, чтобы отогреться. «Всё в лучших традициях киношных шаблонов» — вдруг слабо улыбнулась она, заметив, что стоит на кладбище в мрачную погоду в окружении людей в чёрных костюмах, прикрывающихся зонтами от противного снега. А когда погребение наконец завершилось, Каори, не прощаясь ни с кем, даже не подойдя к своей семье с утешительным словом, поспешила на выход из кладбища, где её поджидала машина. Стряхнув снежинки с чёрного пальто, она закрыла зонт и села на заднее сиденье авто, на котором её уже подстерегал Мамору: — Хочешь помолчать? Или же… — он помахал красной папкой в руке. — Я тут привёз то, что ты так отчаянно клянчила. — Помолчать, — тихо проговорила Каори, надеясь погрузиться в мысли об утрате, чтобы найти в своём сердце отклик на тяжёлое событие.       Машина отъехала от кладбища, и девушка погрузилась в просмотр фильма за окном, в котором показывали тротуары, спешащих людей, голые деревья и налипающий на всё подряд снег. И почти весь путь до дома пыталась выжать из себя хотя бы слезинку, хотя бы мелочное сожаление, но понимала, что из-за усталости и чувства вины, приобретённого на всю оставшуюся жизнь, не может вытащить из себя ничего — внутри и так вместо души была дыра, оттого и спрос с неё казался неуместным. Через какое-то время до носа Каори добрался запах сигаретного дыма — Мамору, приоткрыв окошко, закурил сигарету. Табачный аромат сбил девушку с настроя всласть погоревать, и она, поморщившись, протянула руку парню: — Давай папку.       Мамору, выдохнув дым, протянул требуемое со словами: — Как и просила: вся официальная и неофициальная информация. Но советую не читать. — Ревнуешь? — хмыкнула она и открыла первый лист. — Не могу понять твоего мазохизма, — Мамору прищурился и смачно затянулся. — Вы уже полгода не вместе, Мадара имеет полное право вступать в новые отношения, — выдохнул он дым. — То, что ты узнаешь всю подноготную его новой мадам, ничего не изменит… А больно себе сделаешь, — вскинул он брови и посмотрел в окно. — Как для помощника ты слишком много разговариваешь, — Каори внимательно начала рассматривать фото юной кудрявой шатенки со смеющимися зелёными глазами. — А как для твоего любовника? — Напомню, что я с тобой сплю, потому что ты милый, ведёшь все дела и я тебе доверяю, — она повернулась к нему. — А ты спишь со мной, потому что я тебе не оставляю выбора, — и заметила, как тот ухмыльнулся. — Послезавтра всё закончится, и мы с тобой распрощаемся навсегда. — Даже с собой не возьмёшь? — с улыбкой осведомился парень, сделал глубокую затяжку и выбросил окурок в приоткрытую щель в окне. — У меня уже есть сын, спасибо, — она попыталась погрузиться в чтение. — Намекаешь на мой возраст? — хохотнул Мамору и ткнул в кнопку стеклоподъёмника. — Мы с тобой ровесники вообще-то и теоретически могли быть одноклассниками… — изогнулся он на сиденье и достал из заднего кармана брюк вибрирующий телефон. — Добрый день, Хацумото-сан, — поднял он трубку, — последнюю транзакцию провели, ждём подтверждения с вашей стороны. Да, могу передать…       Каори не слушала разговор парня с деловым партнёром Мадары, а с раздражением погрузилась в чтение биографии новой пассии, пытаясь выискать в ней недостатки, чтобы хоть как-то смягчить боль от укусов ненасытной ревности. А когда Мамору завершил переговоры, она дошла до последней страницы, где окончательно убедилась в безупречной репутации её соперницы. — Да, он выбрал себе «Мисс зрительских симпатий», — со вздохом протянула Каори, ещё раз вчитываясь в послужной список девушки. — Я говорил… — Моложе меня, учитель младших классов, волонтёрская деятельность в домах престарелых, никакой пластики и вредных привычек… И одни лишь положительные рекомендации: отзываются как о «добром человеке с весёлым нравом», — Каори ухмыльнулась и цокнула языком: — Недурно, правда, — и протянула руку парню, который правильно счёл её намёк и вложил в женскую ладонь пачку сигарет и зажигалку — желание закурить после чтения досье крепко засело в её голове. — Я б и сам на такой женился, — Мамору принял папку от Каори, с ухмылкой её открыл и принялся рассматривать фото. — Но тебе, увы, достались объедки с императорского стола, — приспустила она окно со своей стороны и прикурила сигарету. — Если разойдутся, можешь попробовать познакомиться с этой… — она снова заглянула в папку: — Нацуми. — Я говорил тебе неоднократно, что могу уехать с тобой, — со вздохом начал Мамору. — Язык ты знаешь плохо, запаса денег с твоими запросами хватит на пару лет… — Всю жизнь мне говорят, что нужно делать, — оборвала его Каори и затянулась. — Сначала родители, потом Мадара, теперь ты. Уже тошнит от этого аттракциона, хочется слезть с него на пару лет. Можно? — вскинув бровь, теребила она пальцем фильтр. — Делай что хочешь, я просто предложил, — парень с улыбкой поднял руки в знак поражения, после чего закрыл папку и ухватился за свой телефон.       Каори только выдохнула и снова задумчиво затянулась, глядя на пролетающий за окном померкший от зимы родной район. — На когда он встречу назначил? — спросила она с тяжёлой душой. — Пока не ответил, только прислал распоряжение, чтобы ты начала паковать вещи сына. — Он будет с этой?.. — Каори посмотрела на парня. — Скорее всего, встреча пройдет на его территории, так что ты с ней увидишься. — А везёт он её в Японию, чтобы познакомить Масамэ поближе с будущей мачехой… — не без боли в голосе произнесла Каори и с удовольствием затянула дым в лёгкие. — Главное это пережить, — тихо добавила она и выбросила окурок за борт. — А потом я уеду — и всё кончится, — кивнула она вслед мысли, прикрыла глаза и потёрла переносицу. — Странно это всё, — внезапно выдал Мамору. — Он же был так одержим тобой, — и многозначительно посмотрел на девушку. — И вдруг резко охладел, да ещё и новую невесту нашёл. Что-то здесь не сходится…       Каори ухмыльнулась, огляделась — машина подъехала к её дому и остановилась, — и взялась за сумку и зонтик, готовая выйти на промозглую улицу. — Сходится, — хмыкнула она, цепляясь за ручку двери. — У Мадары три эмоции: хорошая, плохая и никакая, и чаще он демонстрирует последнюю, так что про одержимость ты нафантазировал. И кто-то должен присматривать за Масамэ, а эта девушка как раз подходит по всем параметрам, — она выдала дежурную улыбку, после чего открыла дверь.       Едва вышла из машины, как услышала вслед: — Тебя ждать сегодня? — Хочу провести этот вечер с сыном, — Каори заглянула в салон авто. — Так что хотелось бы сказать «нет», но, скорее всего, всё случится как обычно — жди моего пьяного звонка около двух часов ночи. — Понял, куплю минералку и что-нибудь от похмелья, — Мамору кивнул и начал что-то писать в заметках. — Ещё пожелания? — Купи мне машину времени. — Седан или внедорожник? — он широко улыбнулся, не отвлекаясь от набора текста. — Хватит подлизываться. Всё равно во Францию уеду одна, — и хлопнула дверью машины.       Раскрыв зонт и укрываясь от мерзкого, липкого снега, она подошла к воротам, набрала код на панели возле калитки, после чего та открылась. Зашла на территорию и со вздохом посмотрела на громадное жилище с потухшим семейным очагом — этот дом теперь казался ей слишком большим для них двоих с Масамэ. Аккуратно ступая по уличной плитке, Каори направилась ко входу, постепенно окутываясь тем самым покровом нестерпимой вины, которую испытывала круглосуточно в этих стенах, а добравшись до входной двери, закрыла зонт и вошла в гулкое, мрачное, пустое помещение, в котором, казалось, даже клён, опоясанный винтовой лестницей, начал увядать. Нащупала выключатель, зажгла свет в бра на стенах, услышала, как няня спешит к ней навстречу. Пока развязывала пояс чёрного пальто и шарф, успела увидеть встревоженность на лице женщины. — Каори-сама, — с поклоном спешила к ней няня. — Масамэ-кун опять… — её слова оборвались, и Каори тут же двинулась с места.       В спешке подлетев к детской, она зашла в помещение и направилась к кровати. Сев на колени, заглянула под неё: — Вылезай, в радиусе десяти километров никаких похитителей нет, — сдвинула Каори брови, глядя, как сын с запуганным лицом жмётся к дощатому полу. — Я как раз объехала весь район и никого подозрительного не увидела, — мальчик вроде как улыбнулся, но всё так же молча продолжал лежать в укрытии. — А ещё к нам едет группа из якудза, они, как обычно, будут охранять наш дом, — врала она на ходу, стараясь говорить убедительно.       Малец выдохнул и начал ползти в сторону матери, и как только вылез из-под кровати, она смогла рассмотреть заплаканное лицо. — Он спал, — начала разъяснять няня, вошедшая в помещение, — а потом проснулся с криками и… — Тебе опять приснился кошмар? — Каори крепко обняла сына, чувствуя боль от того, что не может ничем ему помочь. Малец кивнул, задев макушкой её заколотые волосы. — Но это только сон, это всё не реально… — пробормотала она типовые слова поддержки. — А знаешь, у меня есть для тебя новость! — широко улыбнулась девушка и отпрянула от ребёнка. — Завтра приезжает ото-сан и ты с ним наконец-то увидишься! — и заглянула в покрасневшие, опухшие глаза.       Масамэ вспыхнул румянцем и заулыбался. — Он захочет поговорить с тобой, — няня подошла и села перед ним. — Что ты ему расскажешь?       Улыбка исчезла с лица мальчика, и он виновато опустил глаза в пол. — Не нужно, Тори-сан, — проговорила Каори. — Мадара знает, что Масамэ перестал говорить из-за заикания и редко идёт на контакт. Он уже подобрал специалистов в Пекине, так что… — её слова потухли и перешли в тяжёлый вздох.       Она ещё раз обняла мальчика, предчувствуя завтрашнюю встречу с якобы покойным мужем. И с той девушкой, которой придётся передать всю информацию о привычках и режиме дня её душевно покалеченного сына. И, вполне очевидно, это было наилучшим решением в сложившейся ситуации — переезд в другую страну поможет оживить ребёнка.       Поблагодарив и отпустив няню домой, Каори уговорила мальца помочь ей с ужином — сотрудники уже как два дня были распущены, а вскоре заедут новые хозяева этого дома. Она знала, кому он был продан — какому-то американцу, которого она не видела, но знакома с его юристом и по совместительству доверенным лицом. Оттого часть мебели уже вывезли; столовая, кабинет Мадары и гостевые комнаты пестрили пустыми стенами, а на кухне стояли коробки с посудой, сервизами и бытовой техникой, готовые к отправке в дом волонтёров, в котором знают, куда это распределить. Каори было больно смотреть, как дом пустеет на глазах, но всё же второй этаж не тронула, стараясь подольше сохранить чувство комфорта — вплоть до её отбытия в Париж.       Через час активной готовки в гости зашёл Танака — он был согласен продолжать службу в этом доме и уже подписал договор с новым хозяином. Из слов домоуправляющего Каори знала, что здесь начнут глобальный ремонт и стройку, а затем эта территория превратится в гостиницу с отдельно построенными домиками. И не понимала, как к этому относиться — разрушат всё, куда можно вернуться и, взглянув в знакомые окна, погрузиться в ностальгию. Но, возможно, это было и к лучшему, ведь так уничтожат памятник её глупости и лишат локации для неуместного паломничества.       Девушка пригласила Танаку на ужин, чтобы разбавить молчание за столом и скрасить ещё один тяжёлый вечер, и мужчина согласился, взамен отсервировав кухонный островок по высшему разряду и показав пару фокусов с палочками Масамэ. За трапезой рассказывал истории из жизни, вспомнил пару забавных моментов, случившихся когда-то в детстве с Мамору, тем самым заставив Каори глупо хихикать над прошлым своего любовника. И Масамэ улыбался, ведь сюжеты были как раз про мальчика его возраста, и потому, казалось, он находил в них сходство с собой.       Вскоре стемнело, Каори перемыла посуду, собрала детские вещи в чемодан и уселась смотреть с сыном какое-то аниме про ниндзя. Масамэ наконец-то оживился и даже энергично пародировал бои, которые показывал экран, но быстро выбился из сил и уже шестую по счёту серию смотрел с уставшими глазами. После душа улёгся в постель и долго держал Каори за руку, жалобно смотря ей в глаза, и она понимала, что его немой просьбой был сон в её кровати, однако девушка наотрез отказывалась поощрять детские фобии. И знала: с рассветом малец всё равно придёт к ней, тихо шмыгнёт под одеяло и в страхе пролежит до тех пор, пока она не проснётся.       А когда сын уснул, Каори почувствовала, что настаёт тот самый ежевечерний момент, который душит её ненавистью к себе и заставляет тянуться к бутылке с виски, чтобы хоть как-то затупить остриё безжалостной совести. Для неё это стало уже ритуалом: она выуживала алкоголь из ниши кухонного островка, делала пару глотков, затем шла в душ и, готовясь ко сну, напивалась, но перед тем, как лечь в постель, шла в гардеробную Мадары, чтобы там вновь погрузиться в концентрацию собственной боли. Каори запрещала что-либо трогать в этой комнате. Даже рубашки, предназначенные для химчистки — мятые и потерявшие свою форму, даже мокрые полотенца в корзине, давно уже высушенные временем. Она всё также не могла накрыть крышкой флакон его одеколона, стоявшего на комоде, воображая момент, в котором Мадара пользовался парфюмом всего каких-то пять минут назад. И не осмеливалась поставить скинутые впопыхах мужские туфли в шкаф, будто мужчина только что менял обувь — все эти детали давали ей иллюзию того, что мужчина всё ещё был рядом и не отверг её. Словно только ушёл на работу.       Каори провела немало часов в этом месте — в слезах или же в иступлённом фантазировании, в котором всё было по-прежнему, в котором все были относительно довольны и счастливы — в мечтах, где не было её ошибок. И в этой же гардеробной не раз порывалась нестись к Танаке и молить его об унизительных для неё звонках, чтобы рыдать в трубку и просить о прощении — она не могла отпустить Мадару. Слишком больно давался ей этот разрыв, в котором она бесконечно себя винила, и потому считала свою жизнь законченной и бессмысленной. Она знала, что сейчас в очередной раз начнёт донимать телефонными разговорами Мамору, который за последние полгода стал для неё не только любовником, но и другом, и психологом. Секс и весёлые разговоры хоть как-то отвлекали её от депрессивного самокопания, и она подсела на эту иглу, наивно полагая, что это облегчит её плачевное состояние.       Был ли осведомлён Мадара о такой её деградации? Одобрял ли? Или же испытывал ещё большее отвращение? Ответов она не знала. Но хотела, чтобы он увидел её в таком положении — может, сжалится, может, как обычно, выскажет пару нравоучений и резких замечаний — и этому Каори была бы рада. Лишь бы ещё раз с ним поговорить…       Сидя на полу, глядя в стекло шкафа, Каори рассматривала свои тёмные мешки под глазами, думая, стоит ли их замазывать перед встречей с Мадарой или же пусть видит, во что она превратилась. Она привычно глотала виски и понимала, что завтрашние пары алкоголя изо рта при передаче сына выставят её не в лучшем свете, а напротив — создадут прекрасный контраст между идеальной девушкой и бывшей, недостойной женой, скатившейся в подвал базнадёги. Но всё-таки не могла остановится — какая разница, как она выглядит, если нет пути обратно?       Её рука потянулась к телефону для набора номера Мамору — это уже стало привычным действием, когда виски ослаблял её самоконтроль. Через пять гудков она услышала сонное «да» и тяжко, с наигранным чувством вины, вздохнула в трубку. — Опять?.. — просипело в динамике. — Каори, тебе завтра на официальную встречу! Я думал, ты шутишь про свои пьяные звонки! — Не удержалась, — хмыкнула она, поглаживая ворс ковра. — К тому же, у нас с тобой осталось два дня до моего отъезда, а значит, две ночи в объятьях друг друга, — она глупо лыбилась, уставившись на свои коленки. — Отставить поздние разъезды… — осадил её Мамору. — Ложись спать, Сэтору подъедет к девяти утра. И я тебя держать полупьяной под локоть перед Мадарой не собираюсь! — А почему нет? — она вскинула брови. — Пусть благословит новый союз!       Девушка услышала стон в динамике, а затем: — Каори… Хватит пить. — Или всё-таки приедешь? — она самодовольно улыбнулась своему отражению в стекле. — Есть вариант опробовать постель Мадары Учихи, на которой он совершил немало любовных подвигов! — О боги, что ты несёшь… Ты что, всю бутылку выжрала?!       Девушка подняла ёмкость и посмотрела на плескавшуюся жидкость: — Почти кончилась, — проговорила она и икнула. — А ещё у меня кончились сигареты. Кто там мой помощник? — Кассир в магазине твой помощник. — Ближайший в пяти километрах. Хочешь, чтобы я села пьяной за руль? Я могу, — она хохотнула. — Ещё могу догнать и сбить какого-нибудь доставщика. Как показывает практика, у меня в этом большой талант! — Шантаж, значит? — Ну… — она снова начала теребить ворс ковра. — Всегда работал. И сейчас, я думаю, тоже прокатит. — А может, всё-таки спать? Что мне сделать, чтобы ты была завтра в нормальном состоянии? — Утешить вдову в своих заботливых руках, — пропела она сахарным голоском. — Я приеду при одном условии, — строго проговорил парень, — прямо сейчас ты закрутишь крышку на бутылке и больше не притронешься к алкоголю.       Каори широко улыбнулась и игриво прощебетала: — Слушаюсь и повинуюсь, мой сладкий господин.       В трубке раздался тяжёлый вздох, а затем голос с нотами раздражения: — Не могу поверить, что снова на это ведусь… Как же меня достала ваша семейка! — на фоне послышались хлопки дверей. — Жди, принцесса, через полчаса буду.       Каори, с интригой прикусив губу, завершила вызов: вскоре к ней явится ещё один способ отвлечения, который совсем не против с ней развлечься. Она честно отставила бутылку, вышла из гардеробной и, шурша атласным халатом, спустилась вниз. Выпила воды, полистала соцсети, и даже с интересом отсмотрела контент какого-то нового для неё видеоблогера, тем самым не заметив времени, что приблизилось к долгожданному звонку в домофон.       С порога, не дав разуться и снять верхнюю одежду, Каори начала целовать парня. Потом опомнилась, ведь Масамэ мог ненароком проснуться и увидеть свою мать в объятьях другого мужчины, после чего оторвалась от губ Мамору и, позволив тому избавиться от зимней куртки и кроссов, потащила за руку на второй этаж. В супружескую спальню вести не осмелилась, представив себе гнев Мадары, как только он узнает об её измене аккурат на его спальном месте, а заволокла парнишку в свою комнату, закрыла дверь на замок, и там, в потёмках, лишившись всякого стыда, заставила Мамору сесть на диван и начала его раздевать. С большим удовольствием принимала его ласки и стонала от них очень громко, в тот момент напрочь позабыв о спящем сыне. Заняла лидирующую позицию в сексе, словно пыталась изнасиловать парня, хотя тот особо не сопротивлялся и всячески поддерживал Каори в её стремлении быть сверху. Отдавала себя полностью в тот момент, когда сил на доминирование не осталось, и инициатива перешла в руки Мамору — он уложил девушку на ковёр, чтобы быстрее довести её до долгожданной разрядки. Отрывисто выдыхала, когда парень остановился и целовал её приоткрытые губы и чувствовала облегчение, хоть и знала — скоро к горлу опять подкатит ком давящей вины, с которым она ничего не сможет сделать. — Он точно не убьет тебя? — прошептала Каори во тьме, прикоснувшись пальцами к мужским губам, тянувшимся к её рту.       Парень молча выдохнул, поднялся на ноги и наощупь натянул джинсы. Затем порылся в своей толстовке и нашёл там сигареты. — С недавних пор Мадара в курсе наших телодвижений, — Мамору подошёл к окну и сдвинул створку, впуская холод в помещение, — но ему, как оказалось, нет до этого дела, — он вытащил из пачки сигарету и закурил, а затем прислонился к откосу. — У него своя новая жизнь, так что выдохни — ему плевать, перед кем ты раздеваешься, — выпустил он дым на улицу.       Эти слова полоснули Каори лезвием по пьяному сознанию, и она сглотнула: — Ты рассказал ему? — а затем поднялась с ковра и отыскала свой халат. — А в чём проблема? Он бы и сам рано или поздно узнал — я не единственный, кто в курсе твоей жизни, — вскинул брови парень, глядя на свинцовые, тёмные тучи. — И… Ему действительно всё равно? — она подошла к нему, натягивая холодный атлас. — А ты хотела меня использовать, чтобы вызвать у него ревность? — хохотнул Мамору, выдыхая дым. — Плохой план, в этом деле тебе нужно было привлечь его бизнес-партнёра, чтобы Мадара почувствовал силу соперника.       Каори сглотнула, отобрала пачку у парня, затем также нервно прикурила сигарету. — Вообще-то ты действительно мне нравишься, — улыбнувшись, Каори попыталась заглянуть в полутьме в его глаза. — Расслабься, я привык к махинациям в большом бизнесе. Так что можешь не врать и не оправдываться, — он легко похлопал с усмешкой её по плечу. — Я и не лгу. Почему я не встретила тебя в свои девятнадцать лет? Я бы очень настойчиво к тебе прилипала. — Поверь мне, в девятнадцать лет я был тем ещё придурком, так что вряд ли бы ты обратила на меня внимание, — хохотнув, выдохнул он клубок дыма. — Ну, а ты, я так понимаю, была королевой курса? С твоей-то внешностью… — и снова затянулся. — Да, я получала внимание от самых крутых парней университета, — улыбалась Каори, теребя большим пальцем фильтр. — Ну, тогда что говорить обо мне? Заядлом ботанике, который стремился угодить Учихам… И до сих пор это делаю. — Скоро всё кончится, и ты выйдешь на свободу. — И буду вправе тебя доставать и оказывать знаки внимания. Ведь я знаю твой адрес во Франции… — он с улыбкой докурил и потушил папиросу о внешний мокрый подоконник. — А ещё буду свободен в передвижениях, — Мамору выкинул бычок и склонился над её ухом, после чего с интригой проговорил: — Как знать кто окажется твоим новым соседом… — Только не говори мне, что снял квартиру напротив! — Ну… — парень хохотнул, развернулся и направился к дивану. — Узнаешь. — Да ладно! Переезжаешь вместе со мной? — Каори также затушила сигарету и закрыла окно. — Я свободный гражданин, так что могу жить где хочу! — парень натянул толстовку и принялся искать носки.       Каори, сцепив руки на груди, медленно пошла к нему: — Пожалуйста… — смущённо улыбалась она. — Не будь таким милым. Для меня это слишком… Подозрительно.       Он тихо засмеялся, затем встал с дивана и, приблизившись, поцеловал девушку в лоб. После чего со вздохом обнял её: — Просто у тебя, подруга, не было нормальных парней. — А у тебя были? И можешь поделиться опытом?       С молчаливой улыбкой Мамору отпрянул от неё и, нежно прикоснувшись пальцами к женскому подбородку, поцеловал в губы. — Тебе пора спать, — проговорил он, оторвавшись от её рта. — А я, пожалуй, поеду, завтра финал твоей семейной жизни. — Нет, не оставляй меня одну, пожалуйста, — с тревогой проговорила Каори, вцепившись в его локти. — Я же снова присосусь к бутылке и буду жалеть о прошлом до самого рассвета. — Всё наладится, — потёр он её плечи. — Сама говорила, что «главное пережить». Держись, я как ответственный помощник тебе утром позвоню. Могу быть на громкой связи во время твоих сборов.       Каори выдохнула и кивнула. Парень всё так же на улыбке поцеловал её в лоб, после чего направился к выходу. В холле Каори молча наблюдала, как он обувается, и с ужасом представила, с какими муками будет сейчас засыпать, и оттого свернула мыслительный поток в сторону повода оставить Мамору возле себя до самого утра.       Вдруг раздался рингтон телефона из его куртки, и Каори затаила дыхание — звонить так поздно мог только Мадара. Мамору выудил из кармана смартфон и, нахмурившись, поднял трубку: — Да. Доброй ночи. Вас там ждут, всё готово, — и, что-то слушая, сосредоточенно посмотрел Каори в глаза. — Я понял, я подготовлю, — парень кивнул, затем нажал кнопку завершения вызова. — Это он? — сглотнула с надеждой девушка. — Да, Мадара приземлился в частном аэропорту, и сейчас поедет в арендованный для него дом, адрес Сэтору знает и тебя утром туда отвезёт. Ближайшие десять часов решающие, — он натянул куртку и застегнулся, после чего вновь приблизился к ней и, приобняв, тепло поцеловал щёку. — Время быстро пролетит, а ты справишься, — еле слышно проговорил на ухо. — Спасибо… — вполголоса и с болью проговорила Каори.       С радушным лицом он сжал её плечи: — Я буду там, не беспокойся. Он не съест тебя, а я прослежу за тем, чтобы ты не упала ему в ноги со своими покаяниями. — Почему ты так добр ко мне? — вскинула Каори брови, понимая, что не заслуживает такой щедрости.       Он хохотнул, развернулся и сделал пару шагов навстречу двери. Сдвинув тяжёлую панель, уже было вышел наружу, но с улыбкой обернулся: — Узнаешь во Франции, — и подмигнул ей, а затем закрыл дверь.