Изнанка блаженной идеи

      Потянувшись к ткани мужской сорочки на спине, Каори сжала её: — Не станешь же ты сломя голову бежать в атаку? Как полоумный подросток… — со злостью выдохнула она в мужскую грудь. — Я похож на того, кто поступает опрометчиво?.. — мужчина принялся поглаживать светлую макушку. — Я хорошо знаю Тацу и его методы хм… Работы, чтобы продумывать свои действия наперёд. Даже при худших раскладах всё будет хорошо. — В прошлый раз ты тоже обещал, что всё закончится хорошо. А по итогу… — с дрожащей челюстью выдохнула Каори в грудь, сморщившись от давних воспоминаний.       Но в ответ Мадара молчал. И только сильнее прижал девушку к себе, будто именно сейчас защищал от пуль, летящих сквозь пространство.       Тем временем дождь усиливался, лай собак становился громче, жужжали дроны, пролетая мимо оконных стёкол. Каори наполнила грудь воздухом с ароматом тревожной любви; почувствовала на своём виске скулу Мадары и её тепло, через которое передавались очередные безмолвные сожаления и чувство вины. Она кивнула, давая понять, что готова к сборам и дальнейшему плану. Отстранившись, спрятав взгляд, Каори глубоко вздохнула и торопливо вытерла досуха щёки. — Мы должны в августе сходить на летний фестиваль… — закивала девушка, отворачиваясь к дивану. — А не как в прошлом году. И в позапрошлом, — подошла она к пакету, а в спину услышала: — Обязательно.       Раскрыв торбу, вытащила из неё комбинезон и еле слышно, с мерзотным комком в горле, произнесла: — И ты говорил Масамэ, что устроишь ему «День желаний» перед днём рождения, — девушка вдобавок достала защитные маску и очки. — Он так старался в этом триместре ради этого… — пыталась девушка снизить накал собственного страха перед неизвестностью. — Я всё успею, не беспокойся, — послышалось не менее глухо.       Кивнув и разложив экипировку на диван, Каори, всё так же не оборачиваясь, сняла с себя футболку и бюстгальтер. — А потом начнутся июньские дождливые вечера, которые вы с Хаширамой будете как обычно коротать за игрой в карты, — усмехнулась она, взявшись за пояс льняных брюк. — Но на этот раз без алкоголя, ведь тебе его нельзя употреблять, — хотела она сохранить иллюзию повседневности, а Мадара со вздохом взялся за дверную ручку: — Нужно торопиться. — Что случилось с той китаянкой? — наконец-то повернулась к нему Каори, застыв с любопытством в груди. — Которая легла под нож пластического хирурга с целью стать на меня похожей…       Мужчина замер, по его лицу пробежала тень недоумения, но спустя пару секунд он словно вспомнил предмет разговора и нахмурился: — Она сбросилась с двадцать второго этажа офисного здания. — Ты убил её? — Я был свидетелем, фигурировал шантаж, — нажал Учиха на дверную ручку и открыл створку. — Тебе незачем в этом копаться, — отрезал он, будучи одной ногой на выходе.       Каори же, сложив брюки в руках, продолжила разговор: — Но почему-то именно после этого случая ты обратился за помощью в клинику моего отца. Договаривай… — взглянула она исподлобья на застрявшего в дверях мужа, после чего тот сжал губы и, растерев лоб, быстро проговорил: — Я не помню как это случилось. Но по камерам видно, что я к ней даже не прикасался. Возможно мои слова подтолкнули её к этому поступку. Поторапливайся, Каори, у нас нет времени, — вышел он быстрым шагом и закрыл дверь.       «Удобно ничего не помнить, это сразу всё объясняет» — с этой мыслью она проследовала гардеробную с одеждой в руках.       Через пять минут Каори, как и было велено, упаковала средства личной гигиены, зарядку, документы, джинсы и свободную футболку в нейлоновую сумку. А после и сама затягивала шёлковым шарфом грудь, натянула безразмерное худи и спортивные лосины под белый, громко шуршащий комбинезон. В комплект к нему шли респиратор с двумя клапанами, защитные очки и перчатки, а вот обувь не выдали, так что пришлось откапывать в гардеробной кроссовки с брендом «не жалко».       Пару минут спустя она смешалась с безликой толпой на первом этаже, что уже выходила наружу и рассаживалась по машинам, подогнанным ко входу. Тщетно выискивала взглядом Масамэ, но его, похоже, уже каким-то образом вывезли из родительского гнезда. А на улице, девушка, пробегая сквозь обильный дождь, слыша его стук по капюшону, быстро отыскала белый фургон с нужными номерами и, минуя сдвинутую боковую дверь, оказалась в салоне без сидений и с фанерным полом, на котором валялись вёдра, тряпки и бутыли со спецхимией.       Усевшись сбоку, упёршись спиной в холодное железо, Каори поставила рядом свою сумку, и тут же в салон влетело тело в комбинезоне и бронежилете, по габаритам напоминающее Дова. — Наденьте, — пробубнил мужчина в защитную маску и протянул облегчённый чёрный жилет с защитой из кевлара, затем поправил ремень на плече, на котором болталась штурмовая винтовка. — Вам ещё чехол для смартфона выдадут, — а затем вышел из машины.       Справившись с заданием, в одиночестве девушка просидела недолго. Вскоре салон заполнился четырьмя людьми, Дов сел напротив неё, и под всё тот же собачий лай и нескончаемый дождь дверь в салон захлопнули, но оставили в нём свет. Через минуту фургон тронулся с места. Дов передал ей обещанный чехол, который больше напоминал картонную упаковку. Он пояснил, что этот чехол блокирует все сигналы, предотвращая отслеживание её перемещений через устройства. Девушка же засунула в него телефон, а после остекленела в сосредоточенном ожидании.       Она честно старалась не нагнетать панику в себе и отвлекала внимание с внутреннего беспокойства на предметы вокруг: на стекающие с экипировок капли дождя; на тряпки и канистры со спецхимией, технику с круглыми щётками и ведра, что мерно тряслись по ходу движения. На белые башмаки остальных людей, что не издавали ни звука и, казалось, притаились, словно боялись ситуации так же, как и она. А когда предметы и лица в масках кончились, то просто уставилась на Дова, что сидел, беспечно запрокинув голову в капюшоне назад, прижимая к себе винтовку. Каори слушала своё дыхание в респираторе, когда машина останавливалась — видать, на светофорах, но в голову в те моменты всё равно лезли мысли о перекрытии дороги — опыт с «Теслой» ей писал самые ужасные сценарии развития событий. А через полчаса Дов вдруг снова зашевелился и достал из-под бронежилета вибрирующий телефон. Мужчина снял респиратор и ответил на звонок: — Да, — проговорил он, что-то внимательно выслушал и вдруг сдёрнул капюшон. — Твою мать… — с шумным выдохом мужчина скрючился и опустил голову, глядя в пол. — Я понял, — завершил вызов и спрятал трубку обратно под бронежилет. — Что там? — нервно выдала Каори.       Дов ещё раз громко выдохнул и посмотрел Каори в глаза: — Одну из машин перехватили. Все мертвы, — и девушка чуть не задохнулась от залпа страха. — Вы их не знаете, — произнёс Дов и отвёл взгляд. Он растерянно потёр лысину, а затем его ладонь сжалась в кулак и наотмашь ударила в бочину кузова. Она вздрогнула от грохота, а после спросила: — Вы их знали? — Там был мой хороший друг, с которым мы прошли не одну спецоперацию. Он нашёл свой покой, он был готов…       В тот миг Каори почувствовала цену, которые окружающие были готовы заплатить ради семьи Учих. Гнетущее чувство вины сотрясло и без того напряжённое тело. — Я не знаю что сказать… — с пропадающим голосом прошелестела она, прекрасно осознавая, что Дов только что лишился огромной части своей жизни.       Мужчина же вдруг вновь посуровел и, вернув себе непоколебимое и волевое расположение духа, приосанился: — Он знал на что шёл, он был к этому готов, — вновь надел белый капюшон и респиратор, будто старался поскорее скрыть горе, которое случилось с ним так не вовремя.       Новость произвела фурор в голове Каори, колючие мурашки проскользнули по коже, а страшный вывод отпечатался в запуганном сознании — всё куда страшнее, чем ей изначально казалось, а значит, знаменитый талант её мужа точно прогнозировать события дал осечку, ведь в той машине могла оказаться она.       Через несколько минут Дов получил какое-то сообщение по рации, а после кивнул Каори, чтобы она приступила к переодеванию — их фургон был близко к парковке, и должна была состояться вторая часть плана. Когда девушка распаковала нейлоновую сумку, окружающие отвернулись, будто бы знали про стриптиз во время спецоперации. Через минуту она уже была в футболке и джинсах, отдала Дову комбинезон, но оставила на себе бронежилет. С нервными выдохами снова уселась, сминая в руках ручку от сумки, готовясь на быстрый выход.       Внезапно машина остановилась, один из людей открыл изнутри дверь, и в тот момент начался обратный отсчёт. Выскочив из фургона, Каори растерянно осмотрела безлюдную подземную парковку. Позади хлопнула дверь, авто со скрипом стартовало. Среди полумрака, немногочисленных машин и опорных балок девушка услышала свист. — Сюда! — обернулась она на зов и увидела двух мужчин, стоящих неподалеку. Оба были в кожаных куртках и джинсах. — Живей! — гаркнул один из них, открывая железную пластину двери в мрачной бетонной стене. Каори тотчас сорвалась в бег.       Фургон тем временем проехал шлагбаум на выезде, послышался свист тормозов, громкий треск стекла и удар многотонной махины о препятствие. «Не оборачивайся» — со жгущими пятками добралась она до проёма, проскочила его, один из мужчин захлопнул дверь. За порогом оказалась крутая железная лестница, Каори увидела макушку вниз бегущего и, цепляясь за перила из спаянной арматуры, поспешила за ним.       «Не оборачивайся» — грохотала она подошвой кроссовок по железным ступенькам, тряся белой сумкой на ходу, улавливая ухом далёкие крики. Спустившись вниз, помчалась за мужчиной по узкому, полуосвещенному коридору с низкими потолками, вскоре он вывел её в коридор пошире, где вдоль стен простилались венами трубы. Она не слышала шагов второго сопровождающего — бежал ли он за ней или же нет Каори не знала, а в голове щемилась из угла в угол мысль: «Не оборачивайся». Через сотню метров бетонного коридора донёсся аутентичный запах метро: рельсов, смазки шпал и масла; поток спёртого воздуха хлынул на неё, замаячил мрачный конец пути. — Сюда! — крикнул мужчина, выудил из кармана ручной фонарик и включил его. Спрыгнув вниз, развернулся, подавая руку Каори, помогая ей соскочить на тёмное железнодорожное полотно.       В тот миг в боку́ после бега у неё закололо, а от прыжка в глазах помрачнело — болезненно аукнулось отсутствие спорта в её жизни. Справа в туннеле, в трёхсот метрах, горела всеми лампами пустая станция, а спутник, не дав девушке отдышаться, потянул за рукав в другую сторону. Из только миновавшего коридора не доносилось ни звука. Уже казалось, что те звуки ДТП — мираж, слепленный испуганной фантазией, но куда тогда запропастился второй мужчина? Он точно следовал за ней?       По чёрным стенам забликовал фонарик, освещая рельефные полосы кабельных линий и коммуникаций, контактный рельс и шпалы среди холодного бетона. Каори, ощущая сауну под жилетом, и оттого обливаясь по́том, вцепившись в сумку, послушно поплелась за мужиком, что здорово припустил в шаге, держась кромки полотна. Вдали завиднелись тусклые лампы — ночное освещение для рабочих в тоннелях, а сам путь показался быстрым и незаметным — едва потёмки отступили, а мужчина выключил фонарик и спрятал его в кармане кожанки, Каори увидела бетонные ступеньки и небольшую возвышенность слева от стены, что вели к двери, над которой мерцала красная лампа. Последующие минуты девушка, устаканив дыхание в почти размеренный ритм, просочилась за мужчиной в помещение с голыми стенами, а после поднялась по лестнице, что вывела их к очередному коридору, обложенному кафелем. «Морг» — значилось над одной из дверей, а девушка догадалась, что они оказались в районной больнице. — Этот тоннель строили еще в пятидесятых, после войны, — вдруг подал голос спутник, снова наращивая темп своих шагов. — Чтоб тяжелобольных на случай бомбёжки укрывать или выводить.       Каори кивнула, глядя тому в спину, а сама настраивалась на красный «Хюндай». Пройдя холодный подвал, они проследовали в лобби клиники, где быстро транспортировали пациентов на каталках, а шумиха из командных возгласов, суеты, стука дверей и подошв врезалась Каори в уши. Не задерживая ни на чём внимание, девушка дошла до стеклянных раздвижных дверей, за которыми стояли реанимобили с мигалками. — Дальше сами, — обернулся мужчина. — На этом моя работа окончена. Садитесь вон в ту машину, — ткнул он в автомобиль скорой помощи.       Каори в замешательстве открыла рот: — Но где красный «Хюндай»? — и наконец-то посмотрела мужчине в тёмные, узкие глаза. — Какой «Хюндай»? — в недоумении нахмурился он. — Вы должны сесть в «скорую»…       «Диверсия? Обман? Клан Тацу нас опередил?» — застучало в страхе её сердце, ударив в голову литром крови. Всё с тем же открытым ртом она напряженно глядела на него, а через пару мгновений опомнилась и выдала: — Я не сяду туда. Мне говорили ехать на «Хюндае».       Смуглое лицо мужчины искривилось в недовольстве. Одним резким движением он схватил её за жилет и потащил за собой сквозь порог клиники к авто. Топорное замешательство подчинило разум Каори на секунды, а ноги автоматом проделали путь до машины. Белая дверь фургона тут же открылась, девушка уже думала закричать во всю глотку о помощи, но появившийся на пороге человек в медицинских маске и халате подцепил её за локоть, вынудив залезть в кабину. Неловкий подъём обернулся чуть ли не падением, но незнакомец тут же её подхватил за локоть и протянул телефон с уже длящимся с кем-то разговором. В непонимании девушка выдернула гаджет и, приблизив динамик к уху, услышала: — Всё хорошо, ты на месте, — проговорил Мадара. В это время её оставили в салоне в одиночестве, оставив свет включенным, но закрыв дверь. — Что происходит? — рявкнула Каори, бросив на мобильную каталку сумку, усевшись в кресло рядом с ней. — Ты же говорил о другом плане, — и после сказанных слов машина тронулась.       Мужчина же размеренно проговорил: — Это называется «дефрагментация информации» — каждый участник проекта знает только свою часть плана. И то не полностью. — А то мало ли — может, меня ещё поймают, — выдала она с сарказмом. — А потом пытать будут. Сдам ещё всех, верно? — Всякое бывает… — задумчиво проговорил Учиха, а Каори почуяла вибрацию раздражения. Что-то во всём этом эпическом плане не клеилось… Растерев лоб, решила узнать больше подробностей: — Ладно, что дальше? — показала она лёгкость настроения и готовность к новым сюрпризам. — Едешь в район Сумида. Там тебя высадят. — А дальше? — с натяжной улыбкой тащила она информацию, стараясь за что-то зацепиться. — А дальше я очень полагаюсь на твоё благоразумие и совесть, — подозрительность закралась в баритон. — Надеюсь, наедине со своим бывшим ты будешь вести себя сдержанно и даже ни разу перед ним не разденешься.       Последние слова сработали красной тряпкой для Каори, и злость дала о себе знать. Раздув ноздри, девушка прошипела сквозь зубы: — Если ты так мне не доверяешь, отчего же согласился на укрытие в его доме?! — В отличие от тебя, он меня не предавал… — строго отчеканил Учиха. — Так что веры ему куда больше, — он вздохнул и тихо добавил: — А вот с тобой были прецеденты.       Воспламенившаяся ярость заставила девушку выпалить: — Именно сейчас, в момент, когда мы оба подвержены опасности, ты решил показать свою ревность? — сжала с силой она трубку. — Вот такие твои жизненные приоритеты?! Что бы ни случилось, лишь бы жена не нашла себе новый член?! — Не новый, а хорошо изученный и знакомый, — спокойным тоном заметил мужчина.       Ответом от неё последовали вздёрнутые брови и протяжный вздох. «Не спорь, это бесполезно. Только хуже сделаешь» — дал совет внутренний голос, и Каори с ним согласилась. Равнодушие в динамике подтверждало будущий провал в перепалке, и гневные искры тут же рассеялись в её груди. — Ладно… — выдохнула девушка, покачиваясь в кресле в такт движения машины. — Где Масамэ-кун? — В воздухе, скоро приземлится. Как и твоя семья. Их всех встретят в Сеуле, так что за Масамэ присмотрит Наоми. А твой отец уже в радостном предвосхищении от похода в Научно-исследовательский институт нейронаук. И его там очень ждут, — Мадара умолк и затем цокнул языком: — Странный он у тебя всё-таки… — Родителей не выбирают, какой есть — такой есть, — отрезала Каори, смотря в серый пол с плохо отмытыми красными пятнами. И вдруг вспомнила: — Что за авария случилась с моим фургоном из клининг-службы? Я слышала треск стекла и скрип тормозов. И второй полицейский куда-то запропастился. А ещё Дов рассказал, что одну из машин перехватили и… — Это не важно, — строго оборвал её Учиха. — Важно то, что твой маршрут отрабатывается по плану. — Что значит «не важно»? — опешила она. — Там же люди погибли… — Эти люди были в курсе опасности и приняли за неё ответственность ещё до того, как сели в машины. Это был их выбор, никто никого не заставлял принимать участия в этой авантюре.       И новая волна злости в ней подсказала громкие слова: — А если бы меня перехватили, ты бы тоже говорил, что «все знали о последствиях»?! — воскликнула Каори, а в динамике заслышался раздражённый вздох. — Никто не знает чем всё кончится. Так может хватит делать вид, что ты способен всё контролировать?       Мадара молчал пару мгновений, а после задумчиво ответил: — Ты права, я не могу контролировать всё… — а затем вернулся суровый тон: — Но многое в моей власти, и твоя задача сейчас — делать то, что говорят, а что не говорят — не делать. Вопросы исчерпаны?       Желчь растеклась в женской груди, въелась оскоминой в челюсть, а Каори поспешила со вздохом протянуть: — И снова мне суют в рот эту засохшую, старую жвачку… — закатила она глаза, а затем процедила: — «Жуй и рта не раскрывай» — план верный? — Мне сейчас вообще не до твоих истерик, — зло отчеканил Учиха, — поэтому повторюсь: вопросы исчерпаны? — Исчерпаны, — буркнула она и получила новое распоряжение: — Тогда будь на связи, телефон в твоей руке — теперь твой основной.       Кинув смартфон на синий поролон каталки, Каори с беспокойством вдохнула витающий в воздухе запах антисептиков. Резиновые автомобильные покрышки иногда рассекали лужи после дождя, время от времени включалась сирена для быстрого прохождения светофоров. Девушка с порывистым дыханием уставилась на кресло напротив: что-то не нравилось ей в тоне мужа и его поведении, а это означало одно — многое из основной истории от неё скрыли, и, скорее всего, конфликт внутри семейства Учих по сей день кипел жерлом вулкана. И опять норовил взорваться…       Каори невольно сгорбилась от осознания, что основная катастрофа ещё впереди — многое придётся вынести, и в лучшем исходе все просто останутся в живых. И, вполне возможно, время, проведённое наедине с Мадарой в этот вечер, было последним для них, но до конца в это верить не хотелось… Ведь именно сейчас, когда рефлекторное раздражение от однотипных приказов стихло, а сердце больше не пыталось выбить рёбра, сказанные Мадарой слова слишком громко зазвучали в её голове: «Я лично сведу счёты с каждым, кто посмел угрожать моей семье». И от этого действительно становилось очень, очень страшно…