Просыпаться не хотелось от слова совсем, однако такова уж суровая правда жизни–время отправляться в жестокую реальность, где нет ни любимого, ни этого самого счастья. Надо же, и приснится же такое: чтобы сам Чара похитил нашу героиню, а в конечном итоге они признались друг другу в любви? Бред какой-то.
Фриск издала тихое сопение, укладывая голову поудобнее на какую-то весьма твёрдую поверхность. Странная какая-то подушка... Мягкий солнечный свет попытке поделиться чем-то важным торопливо растормошил веки, так что больше противиться ему шатенка не могла. Наполненные лимонным соком глаза, слипаясь, с трудом приоткрылись.И тогда шатенка замерла, моментально затаив дыхание.
То, что она ошибочно приняла за подушку, оказалось облачённой в чёрную рубашку мужской грудью. Выходила такая занятная ситуация: Фриск лежала сверху, уложив руки на скреплённые пушистыми наручниками запястья. Одна рука парня покоилась на её талии, в то время как вторая свисала с дивана, зажав в ладони мёртвой хваткой кожаную ручку цепного поводка."Всё-таки не сон. Какое облегчение."
На душе стало ещё лучше, как если бы внутри разгорелся костёр, где вместо огня пылало самое настоящее счастье, дарующее тепло и свет всем вокруг. Героиня могла бы всю оставшуюся жизнь просто лежать так и разглядывать лицо своего самого любимого во всей вселенной человека–так что, именно этим она, пожалуй, и займётся. В солнечном свете его бледное лицо будто бы светилось изнутри. В кои-то веки расслабленные спокойные черты лишь в очередной раз подчёркивали его невообразимую дьявольскую красоту. И, тем не менее, нельзя было не заметить тёмные круги под глазами, что вблизи напоминали огромные карьеры.По такому описанию его вполне можно назвать вампиром. Он вообще хоть когда-нибудь нормально отдыхал?
"Даже думать об этом страшно."—Фриск старалась лежать максимально неподвижно, лишь бы только не разбудить своего падшего ангела—"Бедненький мой...""Мой"... Это слово пробирает до мурашек и заставляет сердце учащать своё биение. Такое волнующее и такое... Невозможное! По сути, теперь ведь наши герои официально вместе!... Наверное.
"Нужно будет уточнить... А то, мало ли, какие у Чары могут быть взгляды на отношения."—Она тихо выдохнула, слушая успокаивающий стук чужого сердца—"В конце концов, от человека, который заковал меня в наручники и цепь, можно ожидать всё, что угодно."Какие там у парня не были бы замашки, девушка примет их любыми–просто, желательно, узнать обо всём как можно скорее, чтобы в ближайшем будущем не возникло никаких неожиданных сюрпризов.
От мыслей отвлекло тихое сопение, и Фриск мгновенно обратила золотистый взор на похитителя её сердца. Алые глаза нехотя приоткрылись, то и дело зажмуриваясь, дабы прогнать остатки сновидения. —Доброе утро.—Тихо проговорила шатенка, мысленно чуть ли не визжа от умиления таким очаровательным видом. Чара пару мгновений сверлил собеседницу ничего не выражающим взглядом–судя по всему, ещё не до конца проснувшись, он тоже решил, что всё произошедшее вчера было всего лишь сном. Наконец, молодой человек вздохнул и откинул голову, направив пустой взор прямиком в потолок. —Доброе.—Завораживающее бормотание его хриплого голоса едва не заставило девушку расплавиться творожным сырком. А в светлой гостиной так тихо: быть может, Янтарь тоже сейчас спит? —Как... Тебе спалось?—Нужно было разбавить нарастающую неловкость хоть чем-нибудь. Губы русоволосого изогнулись в мягкой улыбке, пусть и смотрел он лишь на белый потолок. —Средне. Чувствую себя разбитым, потому что не привык много спать.—Всё это время покоящаяся на хрупкой талии бледная рука вдруг провела вверх по позвоночнику—А тебе?Много–это для тебя больше четырёх часов?
—Чудесно.—Призналась она. Незаметно подкравшееся касание пронесло по коже головы блаженный холодок. Скользнувшая по лопаткам ладонь нежно погладила каштановые волосы девушки, чуть-чуть их растрепав. И, как-то так вышло, что Фриск рефлекторно подставилась под ласку и зажмурилась, словно домашний котёнок. Утро в один миг стало в сотню раз приятнее, ибо в гостиной послышался тихий хриплый смешок, пока длинные тонкие пальцы мягко почёсывали голову пребывающей в эйфории златоглазки. О чём ещё только можно мечтать, спрашивается? "О том, чтобы поймать всех убийц и наконец-то вздохнуть спокойно."—Незамедлительно впившийся в мозг ответ вынудил шатенку нехотя отпрянуть от чужой ладони, дабы уложить подбородок на твёрдую мужскую грудь—"Не хочу-у... Но надо. Как там мама говорила? «Чтобы зажить счастливо в своём пряничном домике, нужно для начала разобраться со всеми крысами и тараканами!»... Она никогда не умела выражаться нормальным языком." —Чара.—Звякнула цепь пушистых наручников, когда Фриск устроилась немного поудобнее—В каких мы отношениях? Карминовые очи прошлись по ней внимательным оценивающим взглядом: парень ответил не сразу, ибо мысли его, похоже, витали где-то далеко отсюда. В конечном итоге он медленно склонил голову набок, пока на бледном лице отражалось совершенное бесстрастие.Иногда этот загадочный молодой человек с непредсказуемым характером выглядел жутко. Да даже не иногда, а довольно часто, и всё же... Было в этой жути что-то притягательное. Нечто, заставляющее колени предательски подгибаться.
—Я спрашиваю это ради того, чтобы уточнить некоторые детали.—Добавила героиня чуть погодя, чувствуя разделывающийА, если быть точнее, им просто было не до этого: ночь прошла за несчитанным количеством поцелуев, отрывочным просмотром фильма, поеданием попкорна, и, как итог–сном в обнимку под самые титры. Понятное дело, что ни о каких выяснениях отношений у них речи не шло.
—Проще говоря,—Отогнав от себя сладостные воспоминания их досуга, шатенка неловко потупила взгляд—Я понимаю, что мы вчера буквально признались друг другу в любви, но никаких официальных заявлений не было, так что... Какие между нами теперь отношения? Чара ещё пару секунд неотрывно сверлил её внимательным взглядом, прежде чем устало выдохнул. —А какие ты хочешь?—Вопрос показался странным, однако, судя по серьёзному лицу парня, в его словах не было даже намёка на шутку или сарказм."Какие отношения я хочу? Отношения моей мечты...О боги. Вслух о таком явно говорить не стоит!"
—Ты будешь смеяться. —Я не стану этого делать. —Мне неловко говорить об этом вслух. —С сегодняшнего дня начнём уроки по раскованности. Вперёд, я слушаю тебя. Всё это время зажатая в его правой ладони кожаная ручка поводка дёрнулась в сторону. Звякнула цепь, вынуждая Фриск решаться быстрее. "Я сегодня же начну изучать всё, что касается БДСМ, вдоль и поперёк,"—Грудь сдавило сожаление за то, что девушка впринципе начала весь этот разговор—"Потому что мой любимый человек–тот ещё садист." Она осторожно подняла глаза на ожидающего ответа собеседника. Впервые на её обыденно холодном лице проявилась толика смущённой трусости, что лишь прибавило её чертам печальной красоты с робким румянцем на щеках и покрасневших губах. —Ты правда не будешь смеяться? Парень медленно качнул головой, заворожённо рассматривая падающие на смуглую кожу шоколадные локоны, с коими играются не пойми каким образом пробравшиеся в комнату мандариновые солнечные лучи. Тут уж два варианта: либо даже природа не в силах оторваться от его немногословного ангела, либо Янтарь третий раз за неделю сорвал занавески с окон. Собравшаяся с силами Фриск вдруг уткнулась лицом в мужскую грудь. Твёрдая. Голову посетила мимолётная мысль о том, что голый торс своего семпая она ещё ни разу не видела. Интересно, почему же? —В лучшем случае я бы хотела начать с тобой встречаться. С романтикой и, желательно, без абьюза.—Её бормотание заглушала ткань чёрной рубашки—А в идеале–выйти замуж и прожить с тобой всю оставшуюся жизнь в горе и в радости. Вот. Чужие руки коснулись её плеч и придержали, когда со стороны послышался шорох пледов: парень принял полусидячее положение, чтобы в следующее мгновение придвинуть так и не поднимающую головы девушку к себе поближе. Холодные ладони приподняли смуглое лицо, вынудив смотреть собеседнику прямо в глаза. —Хорошо.—Согласно кивнул Чара, однако в его рубиновых очах застыла очень странная эмоция—Тогда ты сможешь пообещать мне кое-что? Словно заворожённый пением лисицы цыплёнок девушка кивнула в ответ, ожидающе выпрямившись. Мужские пальцы буквально стиснули её челюсть, но виду Фриск не подала, внимательно наблюдая за собеседником. Русоволосый выглядел вполне спокойным, но что-то в этом его спокойствии пугало: не то сужающиеся и расширяющиеся зрачки, не то пустой потемневший взгляд, направленный в самое нутро девушки. —Ты обещаешь,—Хриплый голос перешёл на змеиный шёпот, будто кто-либо мог услышать об их тайном сговоре—Что останешься со мной, даже, если я окажусь чудовищем, которое можно назвать скорее дьяволом, чем человеком?М-м-м, "чудовище"... Где это милейшее создание услышало такое ужасное, но такое родное для Фриск слово? Непорядок. Стоит искоренить это из его лексикона.
"Да, ты немножко ненормальный,"—Слова парня вызвали в ней желание как можно скорее обнять его—"Но это вполне можно исправить парой лет походов к психиатру. Что бы ты там не творил, значения это не имеет: ты–мой ангел, хоть и падший." Изящные девичьи руки в обрамлении чёрных наручников приподнялись таким образом, что героине удалось обнять застывшего каменной статуей русоволосого за шею. —Я обещаю.—Тихо шепнула она, вложив в эти слова столько неприкрытой нежности и любви, что даже сама ненадолго удивилась, как её обыденно безэмоциональный голос впринципе на такое способен. Да и это совершенно не важно, ибо буквально мгновение спустя Чара резко прильнул к малиновым губам, срывая с уст её слова, что вслух сказать не получилось. И столько чувств таилось в этом поцелуе, столь ласково прижимали к себе его руки, что потребность дышать попросту ушла на нет–оставалось лишь принимать тот факт, что лёгкая приторная сладость, одеялком обвившая сердце, заставляла робко прикрывать веки, дабы попросту не взорваться от переполняющего счастья. Но обольстительный лис прервал поцелуй прежде, чем его добыча окончательно угодила в ловушку. —В таком случае, договор уже подписан,—С возникшей на лице хитрой ухмылкой губы опалило горячее дыхание—Что насчёт завтрака?Каков ведь прохвост: сразу тему меняет!
—Я хотела поговорить с тобой на этот счёт,—Вздохнув, девушка уткнулась покрасневшим лицом в чужую шею—Давай сходим в магазин? За те полтора дня, что она успела провести со своим похитителем, Фриск уже успела немного привыкнуть к его странному характеру, поэтому предугадать реакцию парня было несложно: он тут же замер и, пусть лицо его было вне досягаемости шатенки, она могла ощутить, что тот вновь смотрит на неё с тем странным и пустым выражением лица. —Нет.Чего и следовало ожидать.
—Я не сбегу, не пожалуюсь в полицию, не позову на помощь и тому подобное, если ты всё ещё думаешь, что я только притворяюсь влюблённой дурочкой,—Златоглазка кошечкой потёрлась о его плечо и спешно добавила—А если ты беспокоишься о моей безопасности, то переживать не о чем: ты ведь рядом. Железобетонные аргументы были встречены долгим и невероятно тяжёлым алым взором, под которым хотелось по инерции сжаться в комочек. Наконец, Чара скрипнул зубами и тихо выдохнул. —Угх, хорошо... Но не успела героиня обрадоваться своей крошечной победе, как её тотчас вернули на землю острым и ехидным: —... Но только при одном условии.И было это произнесено настолько жутко, что Фриск успела десять раз за утро проклясть свой синдром спасателя в вопросе рациона её любимого.
***
Для кого-для кого, а вот для Азриеля выходные начались, мягко говоря, отвратительно: пятница стала неким судным днём, отчего и без того огромной работы в студсовете прибавилось раза в два, если не в три. Азриелю пришлось остаться совсем одному в душном кабинете, куда солнечному свету вход был запрещён. Он тогда сидел, сгорбившись над листом бумаги, как умирающий прокажённый, пытаясь понять, что ему стоит говорить полиции, когда та начнёт повторную проверку уже завтра. По виску прокатилась серебряная капелька пота. Как уже и говорилось ранее, президент студенческого совета остался в кабинете совершенно один: Чара благополучно смылся под шумок, Гоми тоже куда-то пропала, а Иноэ занималась дежурством по школе. Она уже достаточно помогла разгрести ту огромнейшую кипу бумаг, что никак не хотела заканчиваться, однако беловласый просто не мог злоупотреблять её добротой. Да и, чего греха таить, тот факт, что секретарь впервые улизнул от своих прямых обязанностей, он и не винил толком, даже несмотря на всю свою неприкрытую ненависть.В конце концов, именно из-за Дримурра у студсовета такая огромная загруженность.
Веки его постепенно слипались. Он бы отключился прямо за рабочим столом, если бы его не отвлёк стук туфелек возникшей в дверях Иноэ. В руках у цветущей, будто фиалка, брюнетки был горшок с лютиками, чьи солнечные лепесточки словно бы оживлённо подёргивались. —В школе всё в порядке,—Отрапортировала девушка, невесомой походкой направляясь к шкафу, дабы поставить горшок наверх—По крайней мере, для той ситуации, которую мы сейчас имеем. —Это обнадёживает...—Пробормотал Азриель, внимательно разглядывая собеседницу—Тебя снова уболтали члены клуба садоводства? Умеко звонко рассмеялась: без всякого лицемерия, как её младшая сестра, а искренне, и чистое благородство, неогранённым бриллиантом светящееся изнутри этой юной девушки, делало её похожей на грациозного лебедя. —Как ты догадался?—С улыбкой спросила она, аккуратно ставя горшок с лютиками на верхнюю полку—Да, Нана снова предлагала присоединиться к их клубу, а ещё порекомендовала хорошие подкормки для этого красавца,—Нежный фиалковый взгляд указал на яркое растение—Лютики, оказывается, такие чудесные, пусть и ядовитые. —Да, они очень красивые...—Запоздало согласился парень с едва слышимым скепсисом—Но зачем ты вдруг принесла сюда этот цветок? Иноэ тут же обернулась. Лицо её выглядело предельно изумлённым, как если бы Азриель ни с того ни с сего оказался призраком. —Ты полтора часа назад попросил меня принести нам лютики в кабинет,—Глаза её округлились, и она тут же подняла вверх указательный палец, цитируя недавнее заявление президента—Для "распологающей и благоприятной атмосферы".Что?.... Нет, серьёзно, что?! Да быть такого не может...
—Я точно помню, что ничего такого не говорил...—Азриель нахмурился и потёр переносицу—Ты точно в этом уверена? Он доверял словам своей подруги и точно знал, что такой ответственный человек, как Умеко, точно не напутал бы чего-нибудь, и всё же зеленоглазый был уверен в том, что здесь какая-то ошибка. —Аззи, ты зашёл в кабинет со словами "Здесь слишком пыльно и душно! Откройте окна, а ещё лучше–принесите цветы. Именно лютики!"—Скопировав раздражённый тон товарища, девушка сложила руки на груди, тихо добавив—Это уже не первый раз. Вспомни: на прошлой неделе ты попросил первогодку помочь донести стопку документов, а потом накричал на него за то, что тот "трогает ценные бумаги без разрешения". Тот парень до сих пор тебя боится. Парень по привычке запустил в серебристые волосы пятерню и тяжело вздохнул. Изумрудные глаза нервно изучали зазубринки в полу, пока в поле зрения с тихим постукиванием не вошли синие носочки белых туфель. —Мне кажется, тебе стоит отдохнуть.—С сочувствием проговорила брюнетка—Ты замечательный президент: всегда стараешься расширить студсовет, помогаешь учителям и всё делаешь ради нашей школы. Но ты слишком много на себя берёшь... Иди домой пораньше и отдохни как следует, хорошо? Я постараюсь со всем разобраться в твоё отсутствие. —Не нужно, правда!—Попытался отпереться Азриель—Всё в порядке, ты и так сильно помогаешь... —Аззи, взаимопомощь–это ключ к миру и пониманию,—Мягко перебила его Иноэ—Если ты будешь уставшим и разбитым, то это помешает нашей работоспособности. Так что, пожалуйста, не упрямься, хорошо? Пришлось нехотя согласиться и кивнуть. Наградой стала ласковая улыбка брюнетки, что тут же принялась разгребать беспорядок на столе, пока зеленоглазый, как в тумане, рассеянно застёгивал свою сумку и, бросив благодарное "До понедельника"–снежной тенью скрылся за дверью.Но перед этим взгляд зелёных глаз в последний раз задержался на горшочке солнечных лютиков.
"Зачем всё-таки я попросил её принести сюда цветы...?"
***
—Надевай.Когда, казалось бы, дальше идти некуда, каким-то образом Чара всегда находит, как же удивлять нашу героиню снова и снова.
"Что ж, не такого условия я ожидала."—Осторожно приняв из рук парня средней длины чёрный парик, тёмно-синий кардиган и солнцезащитные очки, она искоса взглянула на весь этот странный наборчик—"Довольно предусмотрительно с его стороны." Разумеется, всё это шло дополнением школьной форме с тёмными гольфами. Это определённо точно будет больше похоже на какой-нибудь низкобюджетный косплей, нежели прикрытие... —Я не могу рисковать, лишний раз выводя тебя на улицу без маскировки,—Проговорил русоволосый, снимая мягкие наручники с девичьих запястий—Было бы намного проще, если бы можно было вызвать доставку и особо не париться, но по некоторым причинам я не могу раскрывать своё место жительства–и нет, дело не в том, что я переживаю насчёт того, что ты меня обманываешь и сдашь полиции при первой возможности: тут реально другие причины. Следом за наручниками отправился и кожаный ошейник: было бы немного странно выходить на люди в таком интересном образе. —Верю.—Кивнула девушка и, размяв уставшие запястья с шеей, накинула на плечи кардиган–отчего-то его цвет напомнил потускневшие глаза Икимоне в момент её смерти, потому Фриск тут же мотнула головой, прогоняя не шибко приятные мысли. Пока Чара где-то в сторонке копошился в какой-то коробке, уже пару минут стоя перед зеркалом в ванной она успела спрятать волосы под сетчатой шапочкой, дабы спокойненько надеть смольный парик, а в конечном итоге завершила образ солнцезащитными очками. Браво. Маскировка выглядела потрясающе: героиню действительно было не узнать. Вдобавок, парик на голове почти не чувствовался, пусть и был достаточно длинным, а шёлковые волосы совсем не кололись. Казалось бы, что прямо как настоящие, однако было в этом парике кое-что, что заставило Фриск мысленно напрячься. Внутри сетки была приклеена маленькая бирка с ценником–судя по всему, Чара забыл выкинуть её при покупке. "Шестьдесят тысяч йен."—Накручивая на локон прядь натуральных чёрных волос, героиня пребывала в тяжких раздумьях—"Откуда у него такие деньги–да и зачем тратить их на парики...?" Эти самые раздумья нарушил ровный стук в дверь. На короткое "войдите" в проёме появились Чара и Янтарь на поводке в своём милом ошейнике... Даже несмотря на то, что и у парня тоже был парик с солнцезащитными очками. Такой же цветовой гаммы."Выглядят, как из одной серии... Получается, уже сто двадцать тысяч йен...?"
—На улице жарковато, так что лучше надолго не задерживаться.—Парень смахнул с лица короткую смольную прядку—Заодно Янтаря выгуляем, раз на то пошло. Ты готова? —Да. —Чудно. Подойди ко мне, пожалуйста, и вытяни руку.—Дождавшись, пока девушка выполнит просьбу, Чара одарил её своей очаровательной улыбкой в качестве награды—Умничка.Послышался щелчок, когда на тонком запястье захлопнулся засов серебристого браслета на цепочке, подозрительно напоминавшего...
—Тонкие, не слишком бросающиеся в глаза наручники. Будет слишком заметно, если мы отправимся на прогулку с поводком, не так ли?—Невинно улыбнулся русоволосый, застёгивая на своей руке второй браслет—Ты не сможешь отойти от меня ни на шаг, пока мы не вернёмся домой. "Мы будем ходить бок о бок в одних наручниках..."—Если в её светлу головушку в тот момент и закрались сомнения, то Фриск тотчас их собственноручно задушила—"Это же прямо как парные браслеты у парочек! Чара, ты такой романтичный...~"Как бы то ни было, стоит поторопиться: живот уже начинает требовательно урчать, а единственное сытое создание в этом доме–это собака.
***
Когда Азриель прибыл к порогу своего дома, проехав пару добрых часиков в пробке в общественном автобусе, сил у него осталось только на то, чтобы позвонить в звоночек. За тянущиеся ввысь белые ворота чуть погодя вышел усатый дворецкий, оценивающим взглядом осмотрев изрядно вымотанного паренька. —С возвращением, молодой Господин.—Сухо прочеканил он и приглашающе отворил калитку—Госпожа Ториель ещё не вернулась с пресс-конференции. —Хорошо, спасибо.—Бросил зеленоглазый, буквально вваливаясь во двор, за что был одарён укоризненным взором дворецкого. —Держите себя в руках, молодой Господин.—Спиной парень ощущал, как тёмные острые, будто у злобной крысы, глазки осуждающе впились в него—Член семьи Дримурр должен вести себя подобающим образом. —Я в курсе. С трудом передвигая ногами, он отворил белоснежную входную дверь со стеклянными вставками, оказавшись в просторной прихожей. Азриель жил вместе с матерью в богато обставленном двухэтажном доме. В каждом помещении главенствовал благородный белый цвет, а роскошь золотыми нитями струилась из каждого угла: она чувствовалась в широких панорамных окнах, коврах из натуральной звериной шкуры, множестве хрусталя и античных скульптур, крошечных фонтанчиках, джакузи, бассейне, и, наконец–в гордых павлинах, обитающих на заднем дворе. Создавалось ощущение, что семья живёт где-то на грани семнадцатого и двадцать первого веков, сочетая в себе возвышенность старой аристократии и богатую современность. Ко всему прочему, как уже можно было догадаться, в комплекте к дому прилагались и слуги, будто сошедшие со страниц детективов Агаты Кристи: дворецкий, горничные, садовник, повар–всех и не пересчитать. Оглядываясь по сторонам, парень всегда чувствовал себя неуютно, ведь самое настоящее поместье посреди обычного спального района попросту не смотрится, однако такова уж реальность: ещё до его рождения семья переехала из Европы и обосновалась в Японии, перевезя с собой и укоренившиеся устои их рода. Мама стала бизнес-леди, отец–директором школы, и до поры до времени всё было хорошо...Ключевое слово–было.
Жилплощадь при разводе Ториель отсудила у мужа вместе с правом на опеку их сына. Пусть это событие в жизни семьи стало достаточно значимым, вкус победы женщина не чувствовала, а даже наоборот: иногда Азриель слышал, как его обычно добрая и вполне собранная мама навзрыд плачет, сидя перед телевизором с бокалом красного вина, заливая память о своей ушедшей цветущей юности алкоголем.Про подобные ситуации частенько говорят: "не сошлись характерами, это нужно просто пережить и двигаться дальше". Так-то оно так, да только сказать намного проще, чем сделать.
Проковыляв по лестнице и отвесив несколько приветственных поклонов горничным, Азриель ввалился в свою комнату. Светлые тона обволакивали, перемешиваясь с ярким светом панорамы, однако парень предпочёл отдаться в объятия тёплого сумрака, дёрнув рукой за верёвочку возле стены. Секунда–и длинные плотные занавески сокрыли спальню от окружающего мира. —Так-то лучше.—С усталым вздохом зеленоглазый плюхнулся на кровать, смяв белоснежные простыни, и расслабился в позе морской звёздочки, взглядом просверливая дыру в идеальном потолке, как обычно прокручивая в голове киноленту под названием "Как я вообще докатился до жизни такой?"."Вроде, это впервые произошло в начальной школе?"
Верно. Мутные воспоминания десятилетней давности подёрнуты озёрной рябью, однако главные детали того дня укоренились в мозгу ростками противных сорняков. Первый класс. Был какой-то проходной тест по математике: ничего особо важного, просто проверка полученных за полгода знаний. В барабанные перепонки въелся стук женских каблуков: учительница поправила сползающие с переносицы очки и взглядом отыскала маленького мальчика, чьи непослушные серебрящиеся волосы торчали во все стороны бараньими кудряшками. —Дримурр, встань, пожалуйста.—Пары нескольких десятков детских глаз впились в тут же поднявшегося на ноги мальчика—По результатам теста ты в последней десятке. Азриель сглотнул, чувствуя себя максимально неуютно под облепливающими его тело липкими взглядами. По классу пронёсся гадкий шепоток: —"Я слышала, что у него папа директор..." —"Да ну! Не врёшь?" —"Ему бы тогда папа плохую оценку на хорошую поменял." —"А вдруг это его уже завышенная оценка?" —"И вправду..." —Тишина в классе!—От громкого хлопка линейки об учительский стол все нехотя притихли. Мальчик опустил изумрудные глаза на свои ручки, боясь увидеть во взгляде классной руководительницы гнев, укор или презрение—Как вы знаете, в нашем учебном заведении статусность очень важна. Дримурр, тебе следует подтянуть свои оценки: в конце концов, для нашей школы было бы очень унизительно выставлять напоказ тот факт, что сын директора так плохо учится. Или мне нужно уведомить об этой ситуации твоего отца? В кабинете кто-то тихо хихикнул. Лицо обожгла волна стыда: горячего и жгучего, как прикосновение к листу крапивы. —Н-нет, не надо!—Испуганно воскликнул Азриель, поднимая слезящиеся глаза на учительницу. Он едва не отшатнулся от её каменного и бесстрастного вида, грудь сдавило щемящее, очень неприятное чувство. Ребёнок вновь опустил глаза на парту и пробормотал умоляюще тихое—Я исправлюсь... На следующем тесте я обязательно исправлюсь... —Буду на это надеяться.—Кивнула женщина, поправив хищные стёкла очков, и жестом разрешила мальчику сесть—Вернёмся к разбору остальных результатов. Кируми, разве я сказала что-то смешное? Мне есть что сказать и о тебе... Азриель больше не слышал, что творилось в классе: он был занят сдерживанием готовых вот-вот ручьём политься из глаз слёз. Стыд щипал за уши, обливал щёки кипятком–и было это настолько невыносимо, что хотелось попросту провалиться под землю.Но классная руководительница всё же исполнила задуманное, так как дома у него состоялся не менее тяжёлый разговор с отцом. Азгор не кричал, не бил его и не ругался: он спокойным и вкрадчивым тоном объяснил, что его сыну следует стараться усерднее, чтобы не опозорить его. Мальчик не пререкался, молча выслушивая поучения с опущенной головой, то и дело кивая. В тот же день ребёнку наняли лучшего репетитора, которого только могли найти в округе. Ребёнку приходилось заниматься математикой по несколько часов в день, сидя за тетрадками даже тогда, когда они с домашним учителем закончили годовую программу первого класса и двинулись к курсу второго.
В конце учебного года провели второй тест, на сей раз–уже итоговый. Азриель получил лучший результат среди всей параллели.
Потеряв всякую надежду проникнуть в затемнённый склеп, солнце, подобно заскучавшей кошке, перестало царапать занавески своими тёплыми лучами-коготками, укутавшись в пушистом одеяле облаков ради уютненького сна. В комнате раздался усталый вздох. "Да уж, наверное, именно тогда механизм и запустился,"—отвернувшись к стене, парень прикрыл веки с белёсыми ресничками—"Честно говоря, шизофрения та ещё: на кой хер требовать от ребёнка быть лучшим в первом классе? Тупость..."Как можно было догадаться, именно тогда наш герой приобрёл себе синдром отличника.
А далее всё пошло по очевидной схеме: постепенно репетиторов становилось всё больше, ожидания учителей всё выше, ровно как и росшие в геометрической прогрессии оценки и баллы по контрольным да самостоятельным. Азриель больше не хотел испытывать тот жгучий стыд прилюдного отчитывания: перед каждым объявлением результатов того или иного экзамена он трясся, словно осиновый лист, едва сдерживая нарастающую панику, что впивалась в кожу острыми ногтями. Он рос с пониманием того, что обязан быть лучшим. Школа превратилась в минное поле, Колизей для жестоких боёв, где нет места слабости и робости. Ты должен стать лучшим, а если не можешь, значит– недостаточно стараешься. С годами он пожертвовал всем ради достижения своей цели: впустую ушедшим детством, проведённым не за играми, а за учёбой; друзьями, что не могли долго выносить его испортившийся характер; хобби и интересами, заменёнными на кружки по ораторскому мастерству и клубом дебатов–в конце концов, чтобы стать достойным своего статуса, быть умным мало: важно ещё и обладать красноречием, дабы люди не кидались в тебя тухлыми помидорами при попытке поправить их в разговоре.В разговоре... Забавное слово. Ещё со средней школы с Азриелем ведь одноклассники толком и разговаривать перестали. Почему? Потому что ко всем, кто, по его мнению, "недостаточно старался", чтобы что-то заслужить, он относился с презрением, а к тем, кто мог превосходить его в чём-либо–как к врагам. Замкнутый круг получается. Исключением из правил, пожалуй, была только Иноэ, но о ней пока говорить не хочется.
Перед закрытыми глазами невольно всплывает очередной эпизод мелодрамы о жизни президента студенческого совета. Как вчера помнится: в коридорах стоят уже опустошённые ящички для бюллетеней. Школьники просыпаются от расслабленной ленности, словно вылезающие из спячки зверята, однако Азриель в тот день был, словно на иголках. А как тут не волноваться? На сегодняшней торжественной линейке объявят нового президента студенческого совета. В прошлом году он уже нёс это почётное звание, потому уже успел испытать на себе это невероятное чувство собственной важности, вовлечённости в некое возвышенное общество избранных с грузом благородной ответственности на плечах. Эта должность... Просто что-то невероятное! Часы прошли одним сплошным мгновением–и вот уже Азриель стоит в первом ряду с остальными учениками, едва сдерживая своё волнение, пропуская мимо ушей вступительную речь директора. Он знал, что выберут именно его: в конце концов, в прошлом году он показал себя достойно, да и более подходящего кандидата всё равно не найти. Он знал всё это, и всё же не мог унять дрожь в кончиках пальцев. Наконец, под фанфары торжественной музыки, стоящий перед микрофоном Азгор Дримурр разворачивает листок с заветными результатами. Стук сердца грозится заглушить его басистый голос. Стан превратился в одну прямую линию–натянутую тетеву или струну, в любую секунду готовящуюся энергично выпрыгнуть на сцену под восторженные овации. —Я с превеликой радостью хочу объявить,—Прочистив горло, широкоплечий мужчина в строгом костюме и светлой бородой выждал мучительную паузу, искоса кинув изумрудный взор на выглядывающего из толпы сына—Что президентом студенческого совета нашей школы на этот учебный год становится...Вот сейчас. Прямо сейчас.
Стало тяжело дышать. Живот скрутило ощущение неземной радости–парень готов был прямо сейчас воспарить и головой пробить двенадцатое небо. Он крепко-крепко зажмурил глаза, приготовившись. —... Чара Мехигара!Сердце резко обрывается–можно было бы даже услышать фантомный писк аппарата жизнеобеспечения. Словно бы вся работа организма прекратилась в одночасье. И только резко ударило в барабанные перепонки грокое–чертовски громкое:
Тук-тук.
Беловласому показалось, что он ослышался. Что это какая-то ошибка, и отец попросту оговорился. Но зал вдруг взорвался оглушительными аплодисментами, когда на сцену медленной и вполне расслабленной походкой выдвинулся бледный парень, чьи русые волосы в свете софитов отливали рыжиной, а алые глаза как-то неприятно сверкали нескрываемым недовольством. Дримурр с трудом удержался от того, чтобы безвольно грохнуться на холодный пол."Этого не может быть... Нет... Нет-нет-нет, это не правда, это всё обман зрения! Такого быть не может, просто не может, нет-нет-нет, это не по-настоящему, не по-настоящему..."
Чара работал в студенческом совете вместе с ним–угрюмым и нелюдимым секретарём, всё время проводящим в своей каморке наедине с бумажной волокитой, отвлекаясь время от времени на побеги в учительскую. Он никогда не запоминал людей по именам: только фамилии в лучшем случае, а в худшем– какое-нибудь неприятное прозвище. Грубый и раздражительный человек, что презирал всех настолько же, насколько и Азриель–в этом они были похожи. Но год назад случилось нечто действительно странное: Мехигара... Изменился. За пределами комнаты студсовета он стал вести себя по-другому: доброжелательно, в некотором роде даже с покровительственной мягкостью, всем помогая и улыбаясь на каждом шагу. Что уж говорить, если у него даже появился настоящий фан-клуб благодаря виду "сказочного принца" и привлекательной внешности."Как же так... Нет, нет-нет-нет, почему он? Это ведь я... Это ведь я так долго работал над тем, чтобы стать лучшим... Почему... Почему он, а не я?!"
—Кхм.—В это время подошедший к директору Чара постучал костяшками пальцев по микрофону—Я предельно благодарен и признателен всем вам за то, что вы выбрали меня в качестве нового президента студенческого совета. Он обворожительно улыбнулся, чем вызвал оглушительные визги со стороны женской половины спортзала. Пока учителя гневно шикали, пытаясь успокоить перевозбужённых девиц, Азриель, с трудом сохраняя самообладание, заметил в поведении парня на сцене кое-что странное. Ладони его нервно сжимали ткань чёрной формы, в то время как тёмный взгляд лихорадочно блуждал по толпе, пока всё внимание на него не было устремлено. Словно бы искал кого-то... —Как вы сами прекрасно знаете, эта должность требует недюжинной ответственности, и я нескончаемо рад за то, что вы столь высокого обо мне мнения,—Как только наступила долгожданная тишина, его хриплый голос пронёсся эхом в гулком помещении—Однако, искренне прося прощения за ваши ожидания, я вынужден отказаться. Среди школьников пронёсся полный огорчения и тихого возмущения вздох: кто-то ахнул, кто-то даже всхлипнул. Учителя непонимающе переглянулись, ненавязчиво намекая друг другу, что этого в сценарии не было–только учитель математики следил за происходящим с лёгкой улыбкой. Директор что-то тихо сказал русоволосому в явном недоумении, на что Чара только вполне уверенным жестом перехватил микрофон. —Несмотря на то, что я исчерпал ваше доверие своим отказом, у меня есть веские причины для такого решения,—Его твёрдый голос магическим образом успокоил галдящую толпу, что, будто единый организм, выжидающе стихла—Как уже было сказанр ранее, быть президентом–это огромная ответственность. Я чувствую, что слишком неопытен для этой роли. А вы, наши потрясающие учителя, вся наша школа–Бледная рука красноречиво очертила в воздухе необъятный полукруг—Вы заслуживаете самого лучшего. Я не намерен браться за то, в чём на все сто процентов не разбираюсь, ведь самая огромная ошибка для меня–это разочаровать всех вас! Пока что я хочу остаться в должности секретаря. Именно поэтому я прошу нашего великодушного директора прислушаться к моей просьбе и выбрать кого-то более подходящего. Конец его торжественной речи утонул в бурных овациях–ещё более громких и оживлённых, чем в первый раз. Краем глаза удалось заметить, как темноволосый учитель математики усмехнулся, нарочито медленно и лениво аплодируя. Азриель всё это время молча сверлил сцену изумрудным взглядом. В нём читалось всё: отчаяние, ненависть, непонимание."Лицемерный ублюдок! Почему никто не видит то, как он нагло врёт?!"
—Думаю, ты прав.—Кивнул Азгор, жестом призывая зал к тишине—В таком случае, новым президентом студенческого совета становится Азриель Дримурр. Но столь горячо желанные слова не принесли никакого удовлетворения. В груди бушевало пламя, разожжённое всей этой несправедливостью. Его выбрали, как запасной вариант. Обесценили все его труды одной простой фразой–просто потому, что какой-то там наглый лицемерный ублюдок не захотел лишний раз напрягаться. Он ведь даже ничего не сделал, не приложил никаких усилий... Просто принял всеобщую любовь на серебряном блюдечке с золотой каёмочкой, а потом разбил её прямо у всех на глазах, заговорив зубы притворной лестью. Парень должен был идти на сцену, однако он не шелохнулся. Вместо этого он лишь слушал тихие перешёптывания за спиной, пока холодный пот медленно стекал по вискам. —Его опять выбрали. Я даже не удивлена. —А чему тут удивляться? Папочка просто выбрал своего маленького сыночка. —М-да, хорошо, когда у тебя отец–директор школы... —Одна сплошная коррупция. В мире всё решают связи. —Это точно! Но, вообще, мне всё же кажется, что Чара в роли президента был бы в сто раз лучше! Вы как хотите, а я в следующем году буду голосовать за него. Горячий стыд полоснул щёки–прямо как тогда, в первом классе. Дримурр чувствовал на себе сотни прибивающих к полу пар глаз, но главные из них–те, что принадлежали людям на сцене. Ничего не выражающий надменный алый и порицающий зелёный, так и требующий прямо сейчас подниматься на сцену, ибо церемония и так пошла наперекосяк. Отчаяние скрутило грудь, захотелось спрятаться, провалиться сквозь землю. Азриель так и рвался закричать в микрофон, что он добился всего сам, что никто ему не помогал, что он достойнее, что он лучше, важнее–это всё целиком и полностью его заслуга, он сам всего достигал, он сам к этому стремился! Хотел он так закричать, но не мог. Ноги попросту не слушались, держали его на месте. Стыдно. Невероятно стыдно. Посмешище, его просто выставили на потеху публике, как уродца в цирке, как смешную зверушку, как грёбанное посмешище... Только одна мысль укоренилась в его мозгу окончательно, выжигая на складочках клеймо раскалённым железом."Я ненавижу тебя, Чара."
Парень резко вскочил на кровати, широко распахнув очи цвета сочной летней травы. Господи. Когда он успел задремать...? —Да ещё и сон такой мерзкий...—Азриеля передёрнуло, когда он запустил в волосы пятерню, взъерошив серебристые кудри на затылке—Нужно найти себе более подходящее занятие. С усталым вздохом он поднял взгляд на противоположную стену. И обомлел. По позвоночнику пробежал неприятный холодок, кожу прошиб липкий пот, облепляющий ткань школьной рубашки. Отбойный молоток, именуемый сердцем, грозился оборвать жизнь в тот момент, когда кривая пульса в одночасье выровняется.Возле стены армейским строем стояли горшки с подсолнухами. И Азриель точно не просил кого-то из слуг занести их в его комнату.
***
Совместный поход в магазин с Чарой стал для Фриск очень интересным опытом. По сути, всё прошло хорошо: они вместе набрали в корзину продукты, заплатили и отправились на выгул терпеливо ожидающего Янтаря. Да, если не учитывать тот факт, что при каждом взгляде золотистых глаз на кассира или простого посетителя парень наклонялся к покрасневшему уху и, опаляя шею горячим дыханием, шептал о том, что она никогда от него не сбежит–всё прошло чудесно. Этого даже не изменило то, что при выходе из дома и на обратном пути русоволосый завязал героине глаза тряпкой, чтобы она не смогла запомнить маршрут или даже улицу своего местонахождения–да, прогулка вышла просто замечательной.
Это подтверждал и весело виляющий пушистым хвостом маленький медвежонок, довольно облизывающий мордочку после плотного обеда, остатки которого исчезли на языке этого троглодита с очаровательными мандариновыми глазками, глядящими прямо в душу. Как уже говорилось ранее, кроме собачьей еды и энергетиков в холодильнике молодого человека ничего не имелось, потому вот кто-кто, а собака в этом доме питается лучше всех: на завтрак–куриный паштет с кусочками говядины в собственном соку, на обед–фуа-гра в томатном соусе. Заставляет задуматься о несправедливости бытия, но лишь на пару секунд: в конце концов, по законам мироздания всё самое лучшее должно доставаться братьям нашим меньшим. Шипящая сковородка, подобно прирученному зверю, постепенно успокаивается, когда девичьи пальцы аккуратно выключают конфорку плиты. Благосклонность и доброта Чары не знает границ, ведь он разрешил своей девушке снять с запястий наручники на время готовки. Поистине потрясающий человек!Сохранять хладнокровный вид удавалось с трудом: Фриск готова была бабочкой порхать по комнате от счастья, ведь сегодня был поистине один из самых важных дней в её жизни: день, когда она впервые сможет презентовать любимому уровень своих кулинарных навыков. Всё настолько здорово складывалось, что в одном из шкафчиков даже повезло найти красный фартучек. Жизнь прекрасна! "Мам, я нечасто это говорю, но огромное тебе спасибо за то, что подготовила меня ко взрослой жизни."—Палочками перекладывая пластик приготовленной рыбы в небольшую тарелочку, шатенка изрядно нервничала—"Ему же понравится? Надеюсь, что понравится. А если не понравится? Если не понравится, то не понравится–и мне это тоже не понравится. А если ему всё же понравится? Или же..." Она отогнала от себя печальные мысли. Не попробует–не узнаем! Оглушительно хлопнуло дверью–Чара, будучи в своём обыденном облачении в виде чёрной рубашки и брюк, прошёл в гостиную в изрядно нервном состоянии, держа у уха телефон. —... Повторю ещё раз: у меня есть план на мои вполне законные выходные–и я его придерживаюсь.—Раздражённо бросил он, с едва сдерживаемым негодованием потирая переносицу—Нет, я не смогу приехать ни сегодня, ни завтра. Вытерев руки о кухонное полотенце с узором розовых орхидей, Фриск склонила голову набок, не отрывая немигающий взгляд пустых лимонных глаз от любимого. Его снова кто-то беспокоит? "Хочу спрятать от всего мира, чтобы никто не посмел его потревожить."—Двусмысленное предложение всплыло в мозгу на достаточно долгий промежуток времени, потому девушка тут же добавила—"... То есть, я имею в виду каникулы или отпуск. Их же можно как-нибудь досрочно выписать? Я могу продать почку, чтобы дать взятку директору, если понадобится." —Что? Они прям так и сказали?—Парень недоумённо выгнул бровь и испустил недовольный вздох—Тогда просто зачитай вслух статью уголовного кодекса Японии про принудительный детский труд, в чём проблема?... В каком это смысле ты не знаешь её наизусть? Женщина, ты вообще будущий владелец многомиллионной компании–или кто? Угх, в любом случае, разбирайтесь без меня. И тут кроваво-красные глаза остановились на стоящей подле плиты героине. Опасно долго задержались на карминовом фартуке, завязанном на девичьей талии, скользнули от груди до ключиц, от ключиц–до шеи, а после уж заворожённо принялись рассматривать изящные черты лица. Молодой человек замолчал, пока в трубке чей-то женский мягкий голос пытался ему что-то донести. Не выдержав пристального взгляда, Фриск заправила за ухо каштановую прядь с тихим покашливанием. —... Я всё сказал.—Произнёс наконец Чара—Не беспокой меня больше по пустякам. А то у меня, знаешь ли, с глазами проблемы: могу перепутать кнопочки и случайно отправить тебя в чёрный список. Это ясно? Извинений не попрошу, возникло очень важное дело, не терпящее отлагательств. Не теряя ни секунды более, он молниеносно завершил звонок и быстрыми шагами направился к девушке. Пришлось сглотнуть ком в горле, когда в какой-то момент устройство связи оказалось на столе, а мужские руки–на хрупкой талии. —Кто это был?—Интерес подогревал тот факт, что разговор шёл с особью женского пола. Длинные пальцы принялись аккуратно развязывать узелок красного фартука. —Ничего особенно: всего лишь Умеко.—Незаметно стянув с возлюбленной хрустящую в ладонях гранатовую накидку, алоглазый заключил девушку в мягкие объятия—Именно та, которая жива. Сказала, что они с Дримурром не успели закончить с документами за пятницу, поэтому попросила приехать и помочь. —Разве заставлять несовершеннолетних разбирать бумаги в свободное от учебы время не незаконно? —А я о чём...—Он замурчал, расслабленно уткнувшись носом в основание её шеи—Что ты приготовила? Заветные слова вызвали со стороны героини короткий кивок в сторону стола. Там окончания их информативного диалога ожидали члены клуба гастрономического удовольствия. Поблёскивала на свету мисочка с порцией мисо-супа, в чьём напитанном солнцем насыщенном бульоне плавали кубики белоснежного тофу и нарубленная свежая зелень. Чуть поодаль стояла плошка аппетитного дымящегося ароматным паром риса, а уже на плоской тарелочке, обласканный одеялом кресс-салата лежал нарезанный аккуратными ломтиками жареный лосось, чья хрустящая корочка мандаринового цвета с молотым вручную чёрным перцем переходила в розоватую сочную мякоть. Завершала процессию скромно стоящая в стороне кружка с душистым травяным чаем: да не простым, а с ромашкой. —Порция всего одна.—Резонно заметил Чара, на что получил закономерный ответ: —Во время пробы на специи успела наесться.—Фриск неловко потупила глаза, добавив более тихое—Приятного аппетита. Надеюсь, тебе понравится... Смутиться она банально не успела: её легко чмокнули в висок и нехотя отпустили, дабы изрядно покалеченный желудок молодого человека, возможно, впервые за долгое время попробовал что-то нормальное.Три. Два. Один.
Шатенка превратилась в один сплошной сгусток нервов, стоило парню по очереди попробовать ложку супа, риса и кусочек рыбы. Даже сердечко выжидающе замерло, когда испытуемый, не торопясь произносить свой вердикт, вдруг задумчиво уставился в одну точку."Садист. Определённо точно–садист."
—Как тебе?—Волнительное любопытство надолго в узде сдержать не вышло. —Как бы тебе сказать...—Обладатель хитрого гранатового взгляда намеренно состроил невинное выражение лица—... Рассуждаю о том, какое обручальное кольцо будет лучше на тебе смотреться. Точнее, нет, тебе, конечно, любое украшение будет к лицу, просто я пытаюсь таким образом, в общем... Угх, мне стоит поработать над комплиментами.—Замявшись на короткую паузу, он удручённо махнул рукой и наколол на вилку приличный ломтик лосося в знак словесного поражения—... Ты готовишь невероятно вкусно."Ты ж моё солнышко."
Что же, раз уж главная цель сегодняшнего дня выполнена, а сытый щенок прямо сейчас валяется на диване с увесистой, не пойми откуда взявшейся косточкой в пасти, теперь можно и приступить к одной не менее важной части злодейского плана под названием "Планировка-счастливой-семейной-жизни-с-взаимным-уважением-без-участия-подвала". —Чара.—Дождавшись заинтересованного кивка, Фриск с преданностью домашней собачонки заглянула в дорогие сердцу омуты—Начнём с того, что я не убегу и не нападу на тебя с ножом, пока ты уязвим. Раздирающий нутро тысячей кинжалов тяжёлый взгляд твердил об обратном, однако усилием воли златоглазка отодвинула на второй план испуганную дрожь, взявшую в заложники ничего не подозревающий позвоночник. —У тебя в комнате стоит книжный шкаф. Можно посмотреть? —Ты уверена, что так сильно этого хочешь?—С недовольством прошипел Чара, отправляя в рот очередную ложку пряного супа. Идея возлюбленной ему явно по душе не пришлась. В ответ на ярый кивок он устало вздохнул. —Ладно.—Нехотя согласившись, русоволосый подозрительно сощурился—Но... —Если я сделаю что-то не так, ты имеешь полное право запереть меня в той огромной клетке в твоей спальне.—С готовностью опередила его Фриск—Кстати, зачем она тебе? Вид её совершенно ничего не подозревающего личика, по-видимому, заставил внутри парня что-то щёлкнуть. Уголки его губ вдруг изогнулись в милейшей улыбке, отдалённо навевающей жути, а на бледном лице ни с того ни с сего возник нездоровый румянец. —... Неважно, милая. Неважно.***
Вам, наверное, интересно, что же наш гений мысли задумала на сей раз? А всё достаточно просто: героиня попросту хотела узнать побольше о предпочтениях любви всей своей жизни: а что, как не книжная пола, может рассказать о человеке, пройдясь по нему вдоль и поперёк?
Кончики пальцев осторожно проводят по корешкам книг, будто бы касаясь запретных сокровищ в гробнице древнего фараона. Не сказать, что у Чары дома располагалась своя собственная библиотека, но и две полностью отведённые под художественную литературу полки о чём-то да говорили. Акико Ёсано, Роан Одзава, Нидзё, Тококу Китамура, Кобо Абэ, Акутагава Рюноскэ... Столько сочинений и сборников. Судя по всему, парень всерьёз увлекается японской поэзией и философией. А это что? «Норвежский лес» Харуки Мураками, «Дети из камеры хранения» Рю Мураками, «Превращение» Франца Кафки, «Преступление и наказание» Фёдора Достоевского... Интересно. Очень интересно. Можно даже сказать, занятно. Внимание привлекает стоящая внизу стопка достаточно тонких книжец в цветастых обложках. Графические романы? Вытянув три случайных произведения, девушка успела мгновенно пожалеть о своём решении и потеряться в пространстве. Названия уже весьма интригующие: «Девушка из квартиры триста два бесследно исчезла»,«Пособие по вызову ахегао у кудере» и... Подождите, как это переводится? «Hard rape of an emotionless tied up girl using a shocker, a knife and a whip»... Оу. Оу. "Он такой разносторонний человек."—Не шибко вчитываясь в диалоговые окна, девушка легко пролистала чёрно-белые странички третьей манги, отложив все остальные для следующего раза—"Хм. Заставляет задуматься о смысле жизни..."Как-то раз, когда Фриск исполнилось четырнадцать, Марин достаточно основательно подошла к просвещению дочери в вопросе постельных отношений: самолично провела полуторачасовую лекцию на тему того, как появляются дети, и сводила в музей истории сексуальных практик. Проще говоря, в конечном итоге выяснилось, что мама у нашей героини очень ответственная, а сама она, как бы сказать... В общем, в тот день детство шатенки окончательно закончилось.
Она сделала вид, что не услышала, как тихо скрипнула дверь в спальню. Упорно постаралась не замечать глухие шаги за своей спиной, как ни в чём не бывало перелистывая странички главы, где подозрительно похожую на неё девушку во всех позах прямо на офисном столе...—
—Что ты делаешь?—Было в этой интонацией что-то шутливое и убийственное одновременно, когда шелковистые русые волосы защекотали шею. —Культурно просвещаюсь. —... Я просто хотел уточнить, что всё это–не моё.—Он, отвлекающе касаясь пальцами хрупких плеч, попытался аккуратно выхватить из рук девушки компрометирующий графический роман—Друг оставил. На хранение. —Хорошая попытка.—Не отрываясь от прочтения, та ловко извернулась—Но, насколько мне известно, у тебя нет друзей. В полумраке хитро сверкнули карминовые очи, а лукавая лисья усмешка на устах заставила колени подкоситься. Сделав резкий выпад вперёд, Чара перехватил девичьи запястья, намереваясь забрать принадлежащую ему... Мангу. —Оу, и как же много тебе известно~?—С дьявольским очарованием промурлыкал хриплый голос, когда Фриск, что была решительно настроена прочесть не шибко наполненное смысловой нагрузкой произведение до конца, попыталась вырваться из чужой хватки—...Чертовка. Происходящее дальше можно было с трудом назвать потасовкой: это было больше похоже на шутливый танец. То и дело взлетающей к небу раненой голубкой девушка увиливала от возможности быть пойманной; с угрожающей настойчивостью парень касался её рук, плеч, талии–но не обездвиживал намеренно, пусть и мог. Они играли, выставив в качестве трофея не столько графичную эротику, сколько друг друга. Финал оказался предсказуемым: коту надоело гонять мышку по всей комнате, потому он, использовав не совсем честные методы подсечки, повалил её на кровать. Со скрипом пружин два тела оказались друг к другу непозволительно близко.Фриск могла чувствовать его учащённое сердцебиение, в то время как Чара ловил себя на мысли о том, какие же у неё всё-таки милые ресницы.
—У меня дежавю.—Тихо поделилась шатенка, чуть приподняв уголки малиновых губ в полуулыбке —Ты снова прижал меня к твёрдой поверхности из-за скреплённой стопки расписанных листов. —А ты всё так же очаровательно смущаешься.—Стал ей ответом хриплый шёпот, когда бледная рука с недюжинной нежностью выхватывает из зажатой ладони корешок манги и откладывает её куда-то в сторону. Холодные пальцы невесомо касаются виска, смахивают с лица отросшие шоколадные пряди. Мягкие, такие осторожные прикосновения не сочетаются с явно не внушающей доверия личностью. Можно ли героиню назвать сумасшедшей за то, что она беспрекословно доверяет кому-то вроде него? Кто знает. Большим пальцем он дотрагивается до её губ, чуть-чуть приоткрывает. —Чара...—На выдохе едва слышимо шепчет златоглазка, прекрасно ощущая недостаток кислорода в лёгких.И вдруг парень резко садится и... Встаёт с кровати.
—Я... Чёрт, я...—Он нервно оттягивает ворот чёрной рубашки. Фриск готова поклясться, что лицо у него прямо сейчас такое же пунцовое, как и у неё—Мне кажется–или тут действительно стало жарко? Ха~ха... ха~ха~хах...Я принесу воды.Он собирается уйти.... Так, стоп, уйти?! Нет-нет-нет, всё ведь только шло к самому интересному, какой "принесу воды"?!
"Не знаю, условность ли это сюжета или нет, но я нутром чувствую, что отпускать его нельзя. Ну же, Фриск, думай..."—А думать нужно было быстро: пришлось сделать внеплановую высокоскоростную перестановку мыслей в черепной коробке. В какой-то совершенно неожиданный для всего мира момент на ум ей пришёл вчерашний совет Джи-Джи—"... О боги. До чего я докатилась."Будь что будет.
Прежде, чем Чара успевает сделать шаг к выходу из комнаты, девушка рывком садится и хватает его за руку. Такую бледную, холодную... И до невозможности бархатную на ощупь. —Подожди, не уходи!—Имитировать сладкий тон Дамэджи не вышло: слова прозвучали уж больно тоненько и тихо, с придыханием—Прошу тебя, останься со мной... Спальня погружается в молчание. Фриск изо всех сил старается прятать глаза, а русоволосый, в свою очередь, смотрит на неё так, словно бы девушка перед ним заявила о том, что всю его семью держат в рабстве где-то в Гватемале. —Не уходить, да? Голос его изобразил сухую усмешку. Молодой человек разжал удерживающие его руку хрупкие пальцы и быстро метнулся к письменному столу, с грохотом выдвинув ящик, принявшись что-то лихорадочно там искать. Разглядеть находку у героини не вышло, ибо в следующую секунду алоглазый с прытью рыси на охоте снова опрокинул её на кровать и без всякой аккуратности прижал её запястья к изголовью.Да, вы всё правильно поняли: это была простая чёрная верёвка. Та самая, которой парень связал шатенку после похищения.
Затянув узел покрепче, он с невиданным прежде напором, подобно одьяволевшему змию, окутал её собой: своим колким взглядом, дыханием и, наконец–больной одержимостью. —Чего ты хочешь от меня?—Слова, что со стороны могли показаться грубым вопросом, на деле были буквально пропитаны искусительным жаром, в чьём страстном дыме вполне возможно задохнуться. —Тебя.—На выдохе отвечает девушка, слабо ощущая то, как сама она, подобно сливочному маслу на сковородке, безвольно растекается на укрытом однотонным одеялом постельном белье. Слуха касается тихий смешок–точно так же, как и чужие зубы легонько покусывают нежную мочку уха. —Так прямо? Люблю это в тебе, но всё же...—Чара прочистил горло и холодно произнёс властное—Конкретнее.Он действительно получает особый вид наслаждения от подобных разговоров?
—Я хочу переспать с тобой... —Ещё конкретнее, котёнок: я не умею читать мысли. Допрос. Самый настоящий сладкий, мучительно сладкий допрос. Главное, только, чтобы кнут бил не слишком сильно–всё-таки в первый опыт стоит быть помягче. —Я хочу, чтобы ты касался меня,—Слова путались, рассыпались по полу крошечными бусинками, отчего всё труднее становилось подбирать их невозмутимым тоном—Целовал, овладел моим телом полностью, присвоил себе и... —И? Фриск с трудом проглотила колючий ком в горле. —... Стал моим первым и единственным партнёром в плане интима."Эти слова даже близко не похожи на те, что произносят актрисы взрослого кино. Но почему тогда они не испытывают стыда от пошлых разговоров, а я, даже подобрав более-менее приличные аналоги, всё равно сейчас взорвусь от смущения?!"
—Умница. Хорошая девочка,—Ласковая похвала заставила низ живота приятно заколоть в качестве заслуженной награды за проявленный стыд, однако в одночасье кожу продрал внезапный холодок—А теперь умоляй меня об этом. Фриск застыла в абсолютном недоумении. Видимо, почувствовав это, парень отстранился, нависнув сверху, словно змей-искуситель из библейских канонов: с озорными искорками в алых, одним своим взглядом раздевающих очах; с нахальной лисьей ухмылкой на устах. —У тебя такое милое личико, когда ты озадачена~!—Совершенно невинным тоном произнёс он, перебирая длинными пальцами полюбившиеся каштановые локоны—Ты ведь не думаешь, что всё настолько просто? Ох, нет~нет, дорогая, быть хорошей девочкой недостаточно, чтобы получить желаемое: его нужно заслужить. Давай же, я жду.—Он вдруг с притворной задумчивостью склонил голову набок, сверля лицо собеседницы немигающим взором, в глубине которого таились озорные огоньки—Или мне уйти?"Если и иметь в отношениях манипулятивный шантаж–то только такой."
—Я... Умоляю тебя,—Было в этой мольбе что-то трепещущее, обьятое таинственной негой—Пожалуйста, возьми меня... Тёмная комната без окон молча слушала, уповая с происходящего ничуть не меньше своего владельца. —Я не слышу тебя.—Издевательски прошипел Чара с милой улыбочкой—Повтори, что ты сказала? Точечное покалывание внизу живота, точно электрические разряды, только накаляли воцарившуюся атмосферу. —Пожалуйста, возьми меня. —Что именно я должен сделать, сладкая?—Он растягивал, делил слова по слогам с садистским удовольствием—Кон~крет~нее."Да что ж тебе всё мало и мало..."
—Пожалуйста, войди в меня.—Никогда ещё не приходилось произносить вслух столь грязных слов—Умоляю, сделай с моим телом всё, что тебе захочется–присвой меня себе, в конце концов. —Ты хочешь, чтобы я взял тебя? —Да... —Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на этой самой кровати, пока ты связана и абсолютно беззащитна? —Да. —Тогда скажи это.—Русоволосый усмехнулся и играючи провёл перстом по её горлу, после чего резко обхватил—Негоже вести себя, как Версальская девственница, котёнок. Ощущение грубо сжимающих шею пальцев в какой-то степени напоминало эйфорию от опьянения терпким дорогим алкоголем на берегу моря, но в тысячу раз возбуждающе. Фриск даже невольно удивилась тому факту, что ей это понравилось.Забавно, что именно в этот момент в голову пришла цитата из той самой манги. Почему бы не использовать её в действии?
—Пожалуйста, трахни меня как свою личную секс-игрушку,—С этими полуприкрытыми веками и сильной мужской хваткой на глотке прозвучала данная фраза как-то уж слишком томно—Если тебя это заводит, я могу притвориться собачкой. Гав? Парень тихо хихикнул и опустил руку с чужого горла, чтобы ласково потрепать любимую по волосам. —Не стоит, для первого раза пойдёт,—Чувствуется смех, ирония, соблазн и бесконечная нежность одновременно—Хорошая девочка... Он склонился к её лицу–и вся окружающая действительность перестала иметь значение. В зобу дыхание спёрло, когда губы опалило горячее дыхание. Их носы соприкоснулись. Осталось всего ничего: сократить эти невыносимые пару миллиметров...Как вдруг раздалась невыносимая трель во всё горло вопящего телефонна откуда-то с дубового стола.
Пару секунд длилось неловкое молчание, вобравшее в себе такую ненависть ко всему человеческому роду, что даже не по себе стало. —Это твой.—Пробормотал парень как ни в чём не бывало, глядя на Фриск так, словно готов был прямо сейчас сорвать с неё школьную форму и послать куда подальше все правила морали, чести и чего бы то ни было ещё.А вот внутри неё клокотало разочарование.
—Мама, наверное...—Вздохнув, девушка пошевелила закреплёнными у неё над головой запястьями, после чего осторожно попросила—Принеси, пожалуйста. Скрипнули пружины кровати. Молча выпрямившись, молодой человек встал и прошёл к письменному столу, пока устройство связи продолжало навязчиво звенеть, истошными криками привлекая к себе внимание. Окинув безразличным взглядом мигающий дисплей, парень взял устройство в руки и усмехнулся. —Сомневаюсь, что госпожа Марин подписана у тебя именно так.—Алые глаза сощурились не то в подозрении, не то в смешинке, когда Чара показал девушке горящий экран.Аралия. А в уведомлениях–сто тридцать четыре непрочитанных сообщения.
"... Наверное, это что-то важное?"—Шатенка в недоумении хлопнула ресницами—"Он обычно не пишет мне просто так." Русоволосый молча указывал взглядом на телефон, непрозрачно намекая, что стоит либо ответить–либо поставить на беззвучный и продолжить начатое. И, как бы сильно не было желание зайти за запретную черту, здравый смысл остановился на первом варианте. —Поставь на громкую, пожалуйста...—Прошелестела девушка устало. Бледная рука тотчас приняла звонок и, нажав на кнопку, пододвинула телефон ближе к девушке. Сам же Чара сел рядышком–словно охраняющий добычу стервятник, честное слово. —О Пресвятой Макаронный Монстр, ты живая!—Раздался на другом конце провода радостный возглас—А вообще, я обиделся. Чего игнорила так долго? Чем-то особо интересным занималась?"Ты даже представить себе не можешь, насколько."
—Спала.—Сухо констатировала девушка, практически не соврав, ибо тот, кто сейчас сидел поодаль, действительно был похож на самое настоящее сладкое видение—У тебя что-то срочное? Всё это время бледное лицо молодого человека казалось чересчур спокойным: только алые глаза в полумраке отсвечивали хищными огоньками. —А мне что, уже и просто так позвонить нельзя?—Судя по обиженному тону нежного голоса, Аралия надулся—Вдруг ты там, не знаю, умираешь? Я же волнуюсь! Ты же наша сладкая милая булочка, как о тебе можно не беспокоиться, любимая?Внутри у Фриск всё похолодело, а сердце упало куда-то в район печени.
"Идиот, что ты вообще несёшь...?"—Она опасливо переводила взгляд с телефона на Чару, в то время как тот... ... Сидел абсолютно неподвижно. Даже не шелохнулся. Только алые могильные свечи его глаз просверливали в девушке дыру. На бледном лице читалась эмоция нескрываемой озабоченности–он явно хотел объяснений. —Давай сегодня без шуток? Я устала.—Холодно прочеканил ровный голос, в то время как внутри героиня хотела сжаться в крохотный комочек—В чём дело? —Вечно ты так...—В трубке раздался усталый вздох—Ладно, я чего звоню-то. Тут до меня слушок дошёл, что Гоми теперь червей кормит. Тебе что-нибудь об этом известно?Быстро до него новости доходят.
—Скажу даже больше: я свидетель этой самой кормёжки.—Фыркнула златоглазка, когда её возлюбленный, будто нисколечки не подозрительный домашний кот, укладывался рядышком. Определённо точно что-то задумал ведь. —Не расскажешь? А, нет, постой, я знаю, что ты сейчас ответишь!—Информатор рассмеялся, пока чужая бледная рука неспешно оттягивала синий воротничок школьной формы—"Это не телефонный разговор", верно? Бледные пальцы незаметно расстёгивали пуговицы белоснежной рубашки. Златоглазка старалась этого не замечать, пусть и получалось с непосильным трудом. В конце концов, не просто же так Аралия ей позвонил, верно? —Именн...–Ах!—От неожиданности Фриск застонала, никак уж не ожидав, что посреди телефонного разговора её внезапно укусят в шею. Мгновенно зализанное место крохотных проколов заныло приятной болью. —Ледышка, ты в порядке?—Ещё один издевательски долгий укус вынуждает шатенку проглотить неприличный возглас. Русоволосый молча и без какого-либо стеснения покусывал нежную кожу, изредка оставляя на ней поцелуй или багровый тёмный засос. —Я мизинцем о тумбочку ударилась.—Более подходящего объяснения попросту не существовало—Это всё, что ты хотел? Казалось бы, куда дальше–нр нет. Ощущение внезапного холодного прикосновения между ног настолько сильно взбудоражило, что героиню аж тряхнуло. Да настолько, что внутри словно бы спусковой крючок дёрнулся–сразу стало так приятно, ещё и это тепло, развивающееся по... Погодите-ка. —Я, вон, от всего сердца–а она меня прогоняет!—Голос лучшего друга теряется на краю сознания, когда мужские пальцы легко проникают внутрь её нутра. Прохладные, длинные–да ещё и так умело заставляющие тело извиваться в сверхчувствительном состоянии. —Извини...—До чего тяжело было сохранять спокойный голос, когда героиню буквально растягивали изнутри. —Да ничего, не в обиде,—Два пальца массировали каждый бугорок в её чреве, двигая шатенкой, будто марионеткой во власти умелого кукловода. А когда параллельно со всем рука то и дело задевала клитор, Фриск сосредоточилась на том, чтобы не дать себе заскулить—Вот видишь, какой я хороший? Разве по мне не видно, что я для тебя суперский вариант? Чем больше этот придурок говорил о любви–тем интенсивнее становились движения пальцев, грубее и неотёсаннее. —Н-не особо...—Неубедительно. Совершенно неубедительно прозвучал этот едва сдерживаемый писк, когда вдруг резкой волной все связи с внешним миром обрубило. Одно лишь только ощущалось особенно отчётливо: сокращающиеся после оргазма маточные мышцы.Только тогда прохладные длинные пальцы соизволили отпустить свою добычу... Пока что.
—Но да ладно. Увидимся в понедельник, снежная королева.—Создавалось ощущение, будто эти слова становились роковым приговором к её не шибко долгой жизни—Подумай как-нибудь на досуге о том, чтобы вместо того безродного секретаря выбрать меня. Пис!~♪Устав от бессмысленного разговора, Чара без лишних слов не глядя завершил звонок и отставил телефон на ближайшую поверхность–то есть, тумбочку.
Коленки дрожали, а пульс участился до космической скорости.Это что... Это она сейчас... Это... Это подождите, она действительно... —Ах, ты кончила от простых предварительных ласк? Как это мило. Я так горжусь, что ты не издала ни звука. Приятно было общаться с лучшим другом-дурачком, с трудом сдерживая стоны под лёгкими укусами?—Сладкая насмешка пригладила слух ласковым касанием—Так ты у нас не такая уж и святоша, благовоспитанная извращенка. Эта черта мне в тебе теперь тоже нравится. Но знаешь, что мне нравится больше всего? Он оборвал вопросительный взгляд коротким, но чувственным поцелуем, впившись в малиновые губы с особым остервенением, после чего на мгновение оторвался, когда уста его расплылись в самодовольной ухмылке. —То, что ты–моя.—В алых глазах сверкнула маниакальная одержимость, когда сам парень, прильнув уже к девичьей шее, буквально прошипел собственническое—Целиком. Полностью. Без остатка. И вновь на нежной коже теперь уже неспешно распускались тёмные гибискусы засосов: в столь мимолётных искорках страсти они несли в себе непередаваемое удовольствие, что отдавалось в теле приятной дрожью. Ключицу полоснули лезвием кинжала–то был рваный, хищный укус, коими борзые обыденно помечают попавших к ним под клыки зайцев. Невыносимо горячий воздух обжигал лёгкие, а каждый стук бешеного сердца вторил прикосновениям холодных пальцев к коже живота, буквально срывая с губ томные вздохи. —Хотелось бы мне записать твои стоны на диктофон и переслушивать их при любом удобном случае....—Хриплый шёпот опьянял подобно терпкому алкоголю—... Однако в этом нет нужды, если я могу просто почаще стараться доводить тебя до оргазма. Девушка ощущала, как безвольно её запястья прикованы к изголовью кровати. Ощущение абсолютной незащищённости и беззащитности пред этим дьяволом во плоти вместе с волнительной истомой дарили и некоторое мазохистское удовольствие. Подобных наклонностей Фриск у себя прежде не замечала, да и думать об этом сейчас ей не хотелось.Думать сейчас хоть о чём-либо кроме того, кто сейчас небрежно расстёгивает пуговицы своей чёрной рубашки–преступление.
Покаемся: не раз и не два героиня следила за своим объектом обожания из кустов, с веток деревьев–однажды даже с биноклем на крыше выжидала. Но все эти разы, к великому сожалению, оборачивались сокрушительным провалом: зимой и летом парень носил одну и ту же форму с длинными рукавами, а на физкультуру и плавание он не приходил из-за работы в студсовете. Можно сказать, что сейчас её мечта сбылась–и вы не можете её за это осуждать.
Приходилось с замиранием сердца наблюдать то, как невыносимо медленно тёмная ткань оголяет бледную, почти белую кожу, проглядывающиеся мышцы. Одежда оказалась грубо отброшена в сторону, явив пред собою наконец-то полуобнажённого падшего ангела. Однако...Сверкающие в полутьме золотом жёлтые глаза расширились в немом шоке. Неподдельное изумление отразилось на приоткрытых губах, что вроде собирались что-то промолвить, но лишь бесшумно шевелились.
"Ладно. Ладно, Вселенная. Я думала, что удивить меня больше не сможет ничего... И я ошиблась."
Подкаченный, немного мускулистый торс вызывал непосильное желание дотронуться ладонью, дабы проверить реальность происходящего. Подобного рельефного стройного тела девушка не видела ещё ни разу, однако далеко не это стало причиной её шока. Татуировки. Обе его руки покрывали рукава цветастых узоров, оканчивающиеся чуть ли не на ключицах. Словно искусно вышитые митенки, они только лишний раз подчёркивали чуть проступающие мышцы. "А... Если это то, о чём я думаю, то теперь всё встаёт на свои места."—Интересные словечки и разговоры про загадочный род деятельности теперь приобретали новый смысл—"Тогда очевидно, почему он постоянно в кофтах ходит–за татуировки его бы из школы запросто выгнали. Бедненький..." За своими рассуждениями Фриск не сразу осознала тот факт, что прямо сейчас ей развязывали галстук и нагло–почти бесцеремонно–чуть ли не срывали юбку. Пока её растрёпанные волосы стекали по подушке короткими шоколадными волнами, сама девушка имела весьма интересный вид: соблазнительно скреплённые над головой верёвкой руки дразнили воображение; даже в полутьме отчётливо видны её красные щёки, рвано вздымающаяся и оподающая грудь, намеренно обнажённая расстёгнутой, но не снятой до конца рубашкой; лёгкая ткань нижнего белья и ноги в одних чёрных гольфах–появилось резкое желание прикрыться, спрятаться от изучающего алого взора, что полосовал кожу голодом незамутнённой похоти. Тишина затянулась. Переборов жгучий стыд, Фриск приоткрыла один глаз. Чара просто смотрел на неё с некой странной эмоцией, которую никак не удавалось расшифровать. —Что-то не так?—Её тихий голос едва-едва можно было расслышать за бешеным стуком собственного сердца. Отмерев, парень качнул головой и усмехнулся, потянувшись к прикроватной тумбочке. —Ничего,—Судя по шуршанию и звяканью, он искал что-то—Просто в очередной раз понял, насколько же ты красивая. Девушка сглотнула, почувствовав, как щёки её воспылали с новой силой. "Незаконно быть таким милым. Просто незаконно."—Из груди вырвался шумный выдох, когда парень, по-видимому, отыскав нужную ему вещь, захлопнул ящик тумбочки и вновь повернулся к собеседнице. В руках у него оказался бледно-фиолетовый квадратик—"... Я начинаю волноваться." —Боишься?—Хриплый смешок был полон скорее доброго понимания, нежели задорной насмешки. —Не очень.—Золотистый взгляд неотрывно наблюдал за тем, как параллельно длинные бледные пальцы разрывали упаковку презерватива—А откуда у тебя защита...? Когда же звякнула молния брюк, пришлось отвести взгляд на ставший в одночасье столь интересным потолок. —Ты думаешь, я стал бы спать с тобой без должной подготовки? То есть, нет, подожди, я имею в виду, что к твоему приходу я подгото... Блядь, нет, это всё равно звучит странно...—Послышался раздражённый выдох—В общем, я просто очень долго готовился. В следующую секунду сильные руки бесцеремонно схватились за девичьи бёдра, отвлекая всё внимание от неловких разговоров. Чужая ладонь провела между ног, вынудив непроизвольно вздрогнуть. Одно короткое мгновение пролетело настолько быстро, что мозг едва успел проследить за тем, как обтянутая латексом головка возбуждённого члена проскользнула во влагалище с настолько смущающим хлюпающим звуком, что героине захотелось провалиться сквозь землю тут же. Парень будто и не заметил, пребывая в своей какой-то прострации: кадык его дёрнулся при нервном сглатывании, с уст слетел шумный выдох. И вдруг он тихо, едва слышно рассмеялся–немного натянуто, сладко, и как-то даже... Истерически. —Поверить не могу, что всё это взаправду...—Шелестящий шёпот вмиг сменился ласковой озадаченностью—Всё хорошо? Не больно? Определённо точно: все любовные романы и эротические фильмы нагло врут, так как в свой первый раз шатенка не почувствовала ни адской боли, ни блаженного удовольствия. Непривычное ощущение заполненности было странным, немного даже покалывающим, однако никакой дискомфорт оно не вызывало. И стонать, содрогаясь в экстазе, как героиня взрослого кино, она тоже особо не собиралась. —Нет... Не больно.—Фриск с запозданием отрицательно качнула головой, хотя в уголках блестящих глаз её застыли крохотные слезинки. От дикого волнения, разумеется. Она целиком и полностью разделяла его чувства. Дело было даже не в физической близости, а в чём-то сокральном, необъяснимом. Происходящее было похоже на сладкий сон, прежде недосягаемый и всеми фибрами души желанный. Нугой тянущаяся из сердца нежность растекалась по грудной клетке, минуя рёбра, путешествуя по скелету в каждый уголочек тела: всего лишь ради того, чтобы напомнить лишний раз, что героиня наша в буквальном смысле готова расплавиться от переполняющей её любви.А ещё счастья, желания и ещё тысячи синонимов, которыми с трудом возможно описать то, что творилось в душе шатенки–одним словом, кавардак. Но ничего. Разберёмся.
В комнате раздаётся негромкий звук шлепка кожи о кожу, когда происходит первый толчок. Ощущение чужой упругой плоти, что пробивается внутрь, кажется таким странным, непривычным... И будоражащим. Будоражащим от одной лишь мысли, что заставляет пульс девушки превратиться в отбойный молоток.Отчего-то румянец на щеках её стал несколько даже нездоровым. В томно прищуренных лимонных глазах нечто вспыхнуло: некие розовые огоньки. Каким-то непонятным образом уголки искусанных губ вдруг приподнялись в дрожащей слабой улыбке. Хотелось рассмеяться.
"Мы стали одним целым. Эта фраза хоть и вызывает у меня испанский стыд, но зато она чертовски верна."—Как бы сильно не гневался здравый смысл, сорвать с лица это глупое выражение не получалось: мимика попросту перестала слушаться—"Это буквально высшее проявление близости... Наверное. В любом случае, мы с ним... Близки. Мы близки!"Она прямо сейчас в его полной власти. Она принадлежит ему. Как милый питомец или любимая игрушка–по цепям, наручникам, ошейникам и верёвкам до конца не понятно, если честно. И, если учитывать все его прошлые речи, этот парень зависим от неё, как от кислорода. Он тоже принадлежит ей. А зачем нужен весь остальной мир, когда желанное счастье оказалось настолько близко?
В тело вбиваются равномерные толчки–и с каждым движением они становятся всё более резкими. Горячо. Обжигающе горячо–даже пошевелиться боишься: кажется, словно при любом неправильном движении сгоришь до тла. Покалывание усиливается лёгкой болью в чересчур страстном ритме. Что самое интересное, боль эта опьяняюще сладкая: она чувствуется на языке шафраном, мысли пускаются в хоровод по новому кругу. Не растворили ли в воздухе в какой-то момент афродизиак? А может, он незаметно проник внутрь с очередным глубоким поцелуем? Плевать. Плевать-плевать-плевать, это не имеет значения: само присутствие этого человека, ощущение тепла его тела уже действует на Фриск, как сахарными гранулами растворяющийся в крови наркотик. Сильнее-сильнее-сильнее... Такие резкие, глубокие и в некоторой степени жёсткие толчки. Так чертовски грубо, без всякоц жалости. В какой-то момент девушка ощущает, как властные руки вновь обхватили её за горло. Сжимают так сильно, что, кажется, совсем скоро свернут: следы точно останутся. Приятное головокружение вгрызается в кожу, пуская в плоть заряд непередаваемой эйфории. Дышать становится невероятно тяжело, однако героиня не может сказать, что ей это не нравится–адреналин. Такой горячий, ядовитый адреналин, наполняющий лёгкие невыносимым жаром. Горячо, как же горячо становится из-за жжения внизу живота, пока покрытый склизким из-за смазки латексом член натягивает и дерёт её именно так, как шатенка просила: как свою личную секс-игрушку."Я буду счастлива, даже если ты свернёшь мне шею."
Толчок, рывок, ещё один звериный, вбивающийся в самое нутро толчок... И мёртвая хватка на горле разжимается.
Непроизвольно с уст срывается безудержный кашель в отчаянной попытке организма ухватиться за ускользающий воздух. Кожа ныла, предвещая скорое или даже уже наступившее появление синяков. Не выдерживающее таких напоров сердце просило передышку, навязчивым стуком требуя грудную клетку защитить его от всего этого апогея ужасающей животной страсти. И всё же Фриск чувствовала себя по-настоящему живой, по-настоящему счастливой, пока приятная усталость с кровью вливалась в покрасневшие части тела. Мутная пелена перед глазами мешает как следует рассмотреть красоту пестрящего яркими пятнышками потолка. Они так забавно пляшут, что девушка невольно подмечает тот факт, что, кажется, она окончательно тронулась головой. Где-то вдалеке послышался тихий "шмяк": судя по всему, использованный презерватив обрёл своё почётное место в мусорном ведре. Тихие, совсем тихие шаги прерываются скрипом пружин. —Ты в порядке?—Ласково спросил Чара, усаживаясь рядом с обессилевшим телом—Видимо, я немного увлёкся... Принести тебе дефибриллятор? Моргни, если да. Я готов откачать тебя, если потребуется.^^"А что, звучит заманчиво."
—Не надо меня откачивать, я в порядке.—Осипшим голосом прохрипела Фриск—Можешь, пожалуйста, развязать мне руки на секунду? Завязанных запястий коснулись чужие холодные пальцы. Непродолжительная возня окончилась поражением верёвки, распластавшейся у изголовья длинным чёрным ужом. Шатенка пошевелила затёкшими ладонями и наконец-то расслабленно опустила руки. —Спасибо. Гранатовое вино, расплескавшееся в поблёскивающих во мраке драгоценных рубинах, немигающе следит за тем, как златоглазка с трудом принимает сидячее положение. В одной коротенькой расстёгнутой рубашке, которую в пылу интересных занятий даже снять не потрудились. На столь желанных бёдрах остались тёмные пятна, несмотря на то, что плоский смуглый живот и аккуратная грудьЭто только лишний раз доказывает то, что она целиком и полностью его.
Но не беда: растрёпанные шоколадные волосы могут помочь скрыть всё это недоразумение, прямо как сейчас, когда они завораживающе обрамляют подёрнутое томной усталостью личико с пустыми лимонными очами. Немая игра в гляделки длилась ровно шесть секунд–сразу после Фриск резко кинулась на парня, вместе упав на не шибко удобную пуховую перину. —Ах, ну чего ты?—Со смешинкой поинтересовался он, когда обнявшая его за шею возлюбленная уткнулась в мужскую ключицу.Но в мягкой тишине сюрпризом стал тихий всхлип: такой хрупкий, совсем как фарфор или хрусталь, способные разбиться при малейшем дуновении ветерка.
—Я люблю тебя.—Златоглазке, если честно, было плевать на то, что стало причиной этих шелестящих в комфортном уединении рыданий, этих стеклянных слёз, вобравших в себя соль всех семи морей—Люблю тебя, люблю, люблю... Не знаю, зачем всё это говорю, но просто захотелось сказать, что я безумно тебя люблю... Очень люблю... Сильно-сильно люблю...Уже второй раз за всю жизнь случается столь резкий всплеск, и снова–именно при дорогом сердечку человеке. Стоит задуматься.
—Тш-ш-ш...—Мягкий шёпот обнимает одновременно с бледными руками, на сей раз максимально аккуратно обхватившими девичье тело—Ты умничка. Ты такая умничка, ты знаешь об этом? Моя милая, самая замечательная, самая лучшая... Я горжусь тобой. —А почему ты тогда в первый раз попытался избежать близости...?—Гложущий любопытство вопрос попридержал стекающие по щекам слёзы—Ещё и убежать так хотел, воду в качестве предлога использовал. —Физиология.—Заметив то, что красноречивое слово никоим образом не смогло разъяснить ситуацию, русоволосый мягко коснулся девичьей щеки, прогоняя остатки бриллиантовых тревог—Просто не хотел торопить события... А ты в очередной раз разрушила все~е мои планы. Хотя... Так даже лучше, тебе так не кажется?~ Нежный смех подействовал успокаивающе. Можно даже сказать, убаюкивающе. —Я люблю тебя.—Уложив голову на обнажённую твёрдую грудь, шатенка устало опустила золотистый взор на изгибы цветастых рисунков на бледной коже, которые раньше вблизи рассмотреть не вышло. —М-м-м... Min lilla kitten, mon chaton, il mio gattino...—Хриплый тембр в какой-то степени действительно походил на мурчание—Мой маленький котёнок... И я тебя люблю. Безумно, безумно, безумно люблю. Его татуировка такая красивая. Там, в переплетении красных и вишнёвых пионов машет хвостом прекрасный золотистый карп, чья чешуя переливается сиянием драгоценых камней–будто бы рыба из древних легенд готова вот-вот с озорными всплеском вынырнуть с рисунка прямо в реальность. Нет никакой разницы, почему, зачем и как он набил это тату. Неважно, как часто он будет повторять жуткие угрозы с милой улыбочкой. Он ведь уже потихоньку открывается, правда? Да, у него достаточно необычные предпочтения в постели, но–хэй–частенько очень близкий для Фриск человек говорил ей одну фразу. Неправильную, но такую, по сути, правдивую–что хоть вешайся."Это у него такой вид проявления любви, милая."