Во власти мëртвых

МЕСЯЦЕМ РАНЕЕ.       — У меня плохое предчувствие.       — Ага.       — Ты меня вообще слушаешь? — возмутилась Присцилла.       — Ага.       — Что ты там делаешь, — она кинула взгляд на пассажирское сиденье и заметила в руках Мадлен газету трëхгодовой давности. — Ты где это откопала?       — У Лоренса в ящике.       — Воровать не хорошо.       — Я одолжила.       — И зачем тебе газета?       — Приспособление для обнаружения и обезвреживания мин? Четыре буквы. Третья «а».       — Кроссворд? Ты что, серьёзно?       — Так и думала, что ты не знаешь.       — Трал.       — Трал… Значит здесь «р». Это, наверное, коридор…       — И кто тут ещë в бабку нашу пошел?       — Боже, это просто кроссворд. Я же не раскладываю карты таро на суженого в школе за деньги.       — Там и делать-то нечего. Обзор в ютубе каждый найти мог, — пробурчала Прис.       — Но далеко не каждый понимал его. Я же говорила, что ты в бабку, цыганка.       — Мы вообще-то одной крови.       — Ага, все заражённые.       В салоне повисла тишина. Но она не казалась напрягающей, наоборот, уютной.       Они уже около сорока минут ехали к своему самому дальнему аванпосту, а именно — больнице. Мадлен резко приспичило выйти за стены, ибо не сидится ей на месте долгое время. Прис, поняв, что в стенах всë идёт гладко, решила поехать с ней. На базе ей приходилось вести себя весело, несмотря на то, что она всë это время чувствовала внутреннее напряжение и гнев.       Ей хотелось хоть что-то сделать, чтобы наконец обезвредить всех Мародëров. И ведь у них почти всë получилось. Все аванпосты Мародëров были уничтожены, хоть это и затребовало немалых жертв. Осталось лишь найти основную их базу и можно начинать организованный штурм. Но как спланировать штурм и напасть, если ты не знаешь местоположение базы? Правильно, никак.       Их разведка с каждым годом становится все лучше и лучше. Они полностью отдают себя работе, но всë равно никаких результатов добиться не могут.       «Они будто сквозь землю провалились», — негодующе думала Прис. Она даже не понимала, насколько близка была.       Их строй из двух машин с погашенными фарами почти доехал до места назначения, когда послышался глухой неприятный треск и дерево впереди начало падать. Боковым зрением Присцилла заметила, как что-то промелькнуло со стороны леса. Она, поняв, что не успеет проехать, резко затормозила уводя руль влево. Столкновения с деревом не произошло. Зато вторая машина с пятью парнями врезалась в них на полной скорости. Парень, сидящий за рулём, оказался прострелен в голову.       Автомобиль девушек по инерции капотом влетел в дерево, и Мадлен, ударившись о панель, потеряла сознание. Прис с трудом открыла глаза и заметила кровь, стекающую по лицу. Рефлекторно достав кинжал из кобуры, она напряглась и не двигалась. Бежать поздно. Это самое ужасное развитие событий, которое могло быть, но ей не впервой. Кому впервой, так это Мадлен.       Какой бы язвительной она не была, но настоящую боль испытывала лишь морально. Когда её парня укусил ходячий, и когда их мать зарезал отец в самом начале апокалипсиса. С тех пор Прис всегда заботилась о младшей сестре. Даже если со стороны казалось, что те всегда враждуют, то внутри они любили друг друга, ведь нет ничего важнее семьи. Так учила их мать. И так они действовали всегда.       Дверь с еë стороны открылась и кто-то схватил её за плечо. Мадлен резким движением руки вколола кинжал прямо в сердце человека, но не успела сделать следующие движение, как была оглушена чем-то твёрдым со спины.

———

      Ощущения приходили постепенно. Сначала она поняла, что в сознании. Потом смогла двигать руками и узнала, что они закреплены над её головой в цепи. Открыв глаза, она оказалась лицом к лицу с Питером.       Питеру было тридцать четыре года. Он являлся самым буйным в непослушной пятёрке, которую они позже выгнали. Какие бы беседы она с ними не проводила — всë было бесполезно. Но тогда она действовала только мирными способами. Тогда она ещё не знала, что они будут такими тварями.       Уже в те времена у них были все признаки психического расстройства. Доктор им помочь не смог. Прис им помочь не смогла. Заключение в карцере им помочь не смогло. Свобода, как оказалось, им тоже помочь не смогла.       Они присоединились к не менее психическим людям и теперь творят то, что хотят. Надолго ли? Нет.       — Доброе утро, — мерзко оскалившись, пропел он. Присцилла его проигнорировала, осматривая пространство.       Она оказалась в месте, больше похожем на камеру, нежели на что-либо другое. Каменные стены, пол и потолок ничем не выделялись. За спиной Питера виднелась решётка с замком. Справа было небольшое покрывало и где-то в углу лежал кусок сена. На стенах можно было заметить наскрябанные и перечеркнутые палочки, что говорит об использовании этой комнаты раньше. Кто-то здесь жил и жил недолго. Впрочем, более подробно она осмотреться не смогла.       Питер, явно страдающий недостатком терпения, дал ей пощёчину.       — Эй, я здесь. Здесь! Перед тобой, чего это ты смотришь по сторонам? Не хорошо, не хорошо, — он встал и начал ходить по кругу, бубня себе что-то под нос.       Неожиданно он радостно хлопнул в ладоши, и в его глазах заплясали маленькие бесята.       — Решено. Скоро увидимся, куколка, — и, подмигнув, покинул камеру, оставив дверь открытой нараспашку.       Присцилла невозмутимо продолжила осматривать комнату. За решёткой находилась лишь такая же каменная стена. В подвале царил полумрак. В воздухе летал слабый запах спирта. Неожиданно она заметила то, что не смогла заметить ранее. Слева от решётки в углу камеры точно также, как и сама Прис, была прикреплена девушка. Прис напрягла всë своё зрение.       Грязные от копоти, но всë ещë светло-пшеничные волосы при опущенной голове свисали ниже груди. Коричневая клетчатая оверсайз рубашка была расстëгнута и оттуда выглядывал темно-зелёный топ. Облегающие джинсы уходили вглубь черных ботфорт.       Она знала, кто это. Как она может забыть внешность своей сестры? Резко вся остальная комната и её окружение стало не важно. Важна лишь семья.       — Мадлен, — Прис не узнала свой голос. Слишком хриплым он был. Она прокашлялась и позвала более громко. — Мадлен!       Девушка резко дёрнулась и неприятный металлический звук пронёсся по помещению. Как оказалось, это ещë лучше подействовало на неё. Она резко вскинула голову и сразу напоролась на взгляд ярких зелёных глаз.       — Прис., — еë голос тоже был едва слышен. Губы пересохли, лоб вспотел, и Присцилла могла видеть, как паника медленно, но верно накатывает на её сестру.       — Ты как?       — Лучше, чем когда-либо, — съязвила она, но брюнетка быстро уловила нервные нотки данной фразы.       Причина этому была одна. Они обе знали. Ведь они обе присутствовали в комнате при опросе Амелии. Они обе слышали то, что говорила она. Они обе пропитались её ужасом в тот день. Они обе сочувствовали ей. Они обе заботились о ней. Они обе нашли её распластанный труп под окном собственной комнаты. Они обе сжигали её во время похорон. Они обе надеялись никогда не попадать в такую ситуацию.       Разница была лишь одна. Прис ужэто сестра и пе была в подобной ситуации, а Мадлен нет. Она не знала, как переживёт ереживёт ли вообще, поэтому сразу решила, что они выберутся отсюда во что бы то ни стало.       — Так, слушай. Мы выберемся, иначе все будет ужасно.       — Спасибо, обнадежила.       — Уж прости.       Обе замолчали. Прис начала оглядывать отметки линиями на стене. Она не знала, кто именно здесь считал, но всего Прис насчитала 25. Чего именно, она конечно не знала, но предполагала, что это были дни.       Где-то вдалеке скрипнула дверь и послышались тяжёлые шаги нескольких людей. Мадлен напряглась, хоть старалась и не показывать этого.       В комнату зашли трое парней. И именно их они выгнали из своей общины пару месяцев назад. Даниэль, Бернанд и, конечно же, Питер.       — Соскучились? — промурлыкал Бернанд. Он был самым энергичным в их компании.       Даниэль был самым спокойным, но это лишь казалось со стороны. На самом деле он обладал крайне редкой физической силой, которой не было ни у кого другого из их компании. Он всегда влезал в любые драки, если кто-то хоть раз заикался о его слабости. Артур самый любопытный. Кори же был в полной апатии. С ними он находился лишь из-за сильного желания быть кому-то нужным. Сколько бы Прис не пробивалась к нему, он не хотел сближаться, а к тем упырям быстро влился.       — Где Артур и Кори? — сходу спросила Прис.       — Издеваешься, да? — Питер в мгновение ока подлетел к ней и зажал в руке хрупкую девичью челюсть. — Ваши же люди их грохнули. А мы ведь когда-то были друзьями. Кто обещал нам защиту, а? — он перепрыгивал с шепота на крик. В это время Бернанд о чём-то шептал Мадлен, которая в ответ лишь плюнула ему в лицо. Он достал нож и, убрав волосы, неглубоко полоснул по её шее. — Я здесь, куколка. Здесь! Сегодня мы с тобой развлекаемся, не обращай внимания на ту сторону. Там награда Бера. Ты же знаешь, он славный малый, он о ней позаботиться.       — Тварь, — прошипела Прис.       Хотелось бы сказать, что дальнейшие события были, как в тумане, но это не так. Она запомнила все, что было на протяжении этого месяца.       Каждый раз, когда она слышала крик своей сестры в ней что-то ломалось.       Она не знала сколько времени прошло. Каждый вечер они приходили втроём, Бернанд шёл к Мадлен, а Питер к Присцилле. Через пару часов, когда они уходили, Даниэль закуривал сигарету и неуклюже обрабатывал их раны. На следующий день всë повторялось.       Всë это время они ходили под себя, только спустя n-ое количество дней их начали насильно выводить из камеры и насильно толкать в ванную, где другие мужчины их омывали, заодно унижая ещë больше. У Прис не было сил, чтобы действовать, но было зрение. Каждый раз по пути в ванную она запоминала любой поворот, любую трещину, любой коридор. Она знала, что они выберутся.       В один день пришёл только Бернанд. Он, насвистывая какую-то весёлую мелодию, шёл к Мадлен.       — Свали нахуй, — прохрипела Присцилла. Хоть орала она и не так часто и громко, как Мадлен, но голос решила не подавать уже давно.       — Какие мы грубые, малыш. Не ревнуй, сегодня вы обе в моём распоряжении.       — Питер сдох?       — Ты волнуешься о нëм? О, как мило, я ему потом передам. Не волнуйся, зай, он лишь съездит и напомнит вашим о нашем существовании.       После этих слов он продолжил идти к Мадлен. Какие бы угрозы Прис не посылала в его сторону, он их все игнорировал. Вскоре, поняв, что это гиблое дело, она решила сконцентрироваться лишь на сестре. Она еë семья и ничего важнее быть не может.       — Они сдохнут, вот увидишь, Мад, — почти неслышно шептала она, но Мадлен слышала её. Она полностью сосредоточилась на голосе сестры, чтобы не ощущать всë то, что с ней делает Бернанд. — Сдохнут и глазом моргнуть не успеют. Мы их убьём и выберемся. Лёгкой жизни не будет, ты не думай. Но у них жизни вообще не будет. Помни о том, что Патрик не хотел бы твоей смерти. Ты ещë слишком юна для этого. Помни о том, что он молится за тебя в каком-то загробном мире. Помни о том, что мы должны вернуться. Вернуться к Лоренсу, к Кэнди, к Ноа, чëрт бы побрал этого зализанного идиота. К близнецам Гарри и Генри. К Лолле, что каждый день подаëт просто божественный завтрак. Мы вернёмся, вот увидишь. А они уже никогда ничего не увидят…       Каждый день Присцилла плевала на собственное самочувствие и положение, и шептала успокаивающие слова в сторону Мадлен наряду с гневными обещаниями расправы для Мародëров.       На следующий день Патрик вернулся. И всë пошло по новому кругу. Но круг этот оборвался довольно быстро и если честно, то Прис в будущем так и не сможет сказать, к лучшему это было или нет.       Мадлен была развёрнута к стене. Руки за спиной были закреплены лапами Бернанда. Присцилла под Питером лежала в нескольких метрах от неë. Присцилла как обычно шептала Мадлен о скорой мести, когда Бернанд в порыве экстаза впервые отпустил руки Мадлен. Вы бы упустили такую возможность? Вот и Мадлен не упустила. Она, ощутив необычайную свободу, смогла перевернуться на спину и вцепиться зубами в шею Бернанда. Выкусив жизненно важную вену, она отползла подальше, оставив того истекать кровью. Питер, выругавшись, быстро встал, подтянул штаны и подлетел к Мадлен. Присцилла тоже хотела подползти к ней, но Даниэль успел схватить еë за руку.       Он взял еë в захват, и как бы сильно она его не била, вырваться так и не смогла. Ей оставалось лишь смотреть на то, как Питер до смерти забивает еë сестру кулаками.       — Только тронь её, — но он её не слушал. Ни крики, ни угрозы, ни мольбы не доходили до его слуха.       Присцилла не отвела взгляд. Она не упустила ни одного мгновения. Рука сестры, отталкивающая Питера, безжизненно упала на пол. Вместе с ней что-то провалилось в душе Прис. Питер сплюнул на остывающее тело и, подойдя к Прис, врезал ей по лицу. Он что-то кричал, кто-то прибежал, что-то происходило, поднялась суматоха.       Присцилла затуманенным взглядом смотрела на обнажённое, покрытое синяками, порезами и укусами, тело её младшенькой сестры.       «Вы — семья. Прошу, позаботься о ней»       «Обязательно, мам»       В какой-то момент Питер взял её за шкирку и, усадив у той же стены к трубе, прикрепил руки наручниками, что всегда свисали с его пояса.       Питер, поняв, что сейчас от неë никакого толку нет, ушёл, оставив дверь за собой нараспашку. Так он всегда насмехался над ними, показывая, что свобода буквально в двух шагах, но в то же время между ней и сёстрами находится пропасть.       Прис смотрела на окровавленное лицо Мадлен, и все моменты её жизни пролетали перед глазами с неимоверной скоростью.       Еë рождение.       Вспотевшая мама передаёт маленькую Мадлен в руки Присциллы. Глаза младенца спокойны, как холодное болото. Прис рада, ведь теперь они не будут горевать по отцу. Всë внимание она уделит новому члену своей семьи.       Еë радость.       Глаза болотного цвета сияют, волосы взлохмачены, одежда потрёпана. Мама сводила еë на аттракционы, а после они поели мороженого. Это был еë седьмой день рождения.       Еë восхищение.       Взгляд бегает от одной детали к другой. Руки не знают за что ухватиться. На лице застыло странное выражение удивления. Прис показала ей сложную розу из оригами, и теперь она пытается еë повторить.       Еë грусть.       За окном дождь. Мадлен сидит у окна и следит за проезжающими машинами. Отец обещал приехать к ним на новый год, но, как и в прошлые разы, оказался слишком занят.       Еë злость.       Скрип зубов Мадлен слышен в другом районе. Из уст не перестают литься всевозможные оскорбления в сторону девушки, что вечно задирает еë в школе.       Еë ошеломление.       Они стоят на пороге их маленькой квартирки. В мире происходит что-то странное. Мёртвые оживают и начинают поедать живых. Прис забрала Мадлен со школы и теперь они смотрят на то, как их отец режет мать кухонным ножом. Прис хватает Мадлен за руку и они уносятся подальше от этого места.       Еë любовь.       Всевозможные положительные чувства можно было заметить в зелёных глазах еë сестры. Мир пошёл под откос, но даже здесь находятся хорошие парни. Патрик смастерил ей самодельное кольцо и предложил выйти замуж. Мадлен согласилась.       Еë отчаяние.       Отрицательный выкрик Мадлен был заглушен криком Патрика. Хватка, держащая руку Мадлен, ослабла, и парня забрала толпа ходячих, разрывая его на куски. Девушка со слезами на глазах падает на асфальт. Прис оттаскивает еë к безопасному месту.       Еë тоска.       Худое и бледное лицо еë сестры больше смахивает на мертвеца, чем те ходячие, что бродят за окном. Уже долгое время она ничего не ест. Ей не хочется жить, но Прис упорно продолжает тащить еë всë дальше и дальше в этой бесконечной рутине выживания.       Еë смирение.       Мадлен стоит под огромным ливнем перед небольшим бугорком земли. Там закопано еë первое и единственное кольцо. Она тыльной стороной руки вытерла слезы и вернулась к Прис. Вернулась домой.       Еë язвительность.       При любом удобном случае зеленоглазая блондинка выстраивает перед собой щит сарказма, через который способна пробиться лишь еë сестра. Долгое время она ни с кем не сближается, но у каждого могут быть дорогие им люди…       Еë боль.       Крики еë сестры эхом разносятся по пространству. Жгучая ненависть и отчаяние бурлит в этих звуках, но Бернард не слышит еë. Он продолжал толкаться в её измученное тело всë жёстче и напористее.       Еë смерть.       Мадлен хрипит под сильным мужским телом. Питер наносит удар за ударом, разнося еë когда-то прекрасное лицо в дребезги. Последние силы покидают девушку, взгляд затуманивается, веки закрываются. Присцилла больше никогда не увидит радости в зеленоватых глазах еë сестры.       Смерть своей младшенькой сестрëнки. Смерть последнего члена еë семьи. Смерть, которую она никак не планировала увидеть. Смерть Мадлен. Смерть Марины.       Неожиданно что-то щелкнуло у неë в голове. Осознание ситуации медленно приходило и как бы ей этого не хотелось, но она нашла в этом выгоду.       Наручники.       Наручники — это не цепь. Цепь обвязывала их ладони, крепко переходя на запястья. Наручники — это другое.       Прис посмотрела на руки, что были закреплены над головой. За пару минут собрав у себя в голове все нужные данные и соорудив примерный план дальнейших действий, она достала правой рукой до левого большого пальца и, понадеявшись хоть на что-то, вывихнула его. Послышался характерный треск и резкая боль. Но по сравнению с прожитой, эта была терпима.       Удача. Удача и момент. Именно это помогло ей сейчас выбраться из наручников. Питер по ситуации торопился и надеялся спасти Бернанда, а потому изначально застегнул наручники недостаточно туго. Достав левую руку с наручников, она смогла отцепить их от трубы. Вывихнуть — это одно, а вот вернуть на место совсем другое. Она не умела этого делать и не хотела ухудшать положение, сломав палец окончательно, поэтому решила оставить всë так.       Сил было мало.       «Они умрут», — это была единственная точная мысль, впитавшаяся в её голову и не выходившая ни на секунду. Именно она помогла ей встать, и именно она не даëт ей упасть.       Потирая запястья, она подошла к телу Мадлен. Присцилла наклонилась и взяла еë окровавленное лицо в свои ладони.       — Прости, сестра,* — произнесла она с немного кривым русским акцентом. Три года она не говорила на этом языке. Даже не думала на нëм. Но сейчас она просто не могла попрощаться с ней на чужом для них языке.       Поцеловав в лоб, она аккуратно положила еë обратно, встала и не оглядываясь пошла к выходу.       Именно здесь ей пригодились еë знания о каждом проходе и повороте. За это время она успела узнать, что основная база Мародëров находилась под землёй. Выход и вход был один. Люк в Южной стороне бункера. Она была в западной. Не так далеко, если подумать.       Уже на половине пути она резко остановилась. В голову пришла безумная идея, но если не сейчас, то когда?       Глубоко вдохнув через нос и медленно выдохнув через рот, она приняла решение. Развернувшись на 180°, она пошла в обратную сторону.       Петляя коридорами и обходя блуждающих пьяниц, она добралась до деревянной двери у основания которой сидели двое мужчин и спокойно попивали что-то. Один из них сидел к ней спиной, закрывая другого. У того, что был ближе к ней, за поясом блеснул кинжал. Еë кинжал. Поблагодарив Бога и в ту же секунду его обматерив, она подобралась к спине второго. Быстрым движением вынув кинжал из пояса она метнула его прямо в горло дальнего и зажала шею ближнего наручниками. Пластмассовые стаканы с глухим стуком упали на пол. Первый скончался быстро, со вторым пришлось повозиться.       Когда оба были мертвы, Прис, вскрыв замок кинжалом, окончательно сняла наручники. Открыв деревянную дверь и затащив туда обоих мужчин, она начала копаться в том, что там находилось.       Она открывала и закрывала некоторые коробки, пока в одной из них не нашла нужную вещь. Это был пульт. А именно — детонатор.       Прис до сих пор помнила тот день, когда Мародëры неожиданно напали на них, взорвав один из аванпостов взрывчаткой. Где они еë нашли, остается загадкой по сей день.       Поместив его за пояс и сделав ещë один крюк, она добралась до люка. Ещë один раз поблагодарив Бога за одного дежурного и обматерив его за то, что это Даниэль, она приготовилась к атаке.       Времени нет. Возможно, что неудовлетворенный Питер вернётся к ней в камеру в любое время. Если до сих пор не вернулся.       «Они умрут».       — Они умрут, — шепотом повторила она и, выпрыгнув из-за угла, ударила пяткой ботинка в болевую точку на стопе человека.       Даниэль согнулся пополам от неожиданной боли, и Прис, воспользовавшись моментом, вонзила нож ему в висок.       Возможно в обычной ситуации она бы удивилась тому, насколько просто у неё вышло убить Даниэля, этого громилу, но в сегодняшней ситуации нет ничего обычного. Еë сейчас не волновало вообще ничего. В голове было пусто. Практически пусто.       «Они умрут».       Прис с немалым трудом открыла люк и выползла наружу. Последний рывок. Она из последних сил встаëт на ноги и бежит вправо. Почему вправо? Она сама не знает. Просто понимает, что побежать вперëд — это первое что сделает человек, вылезший из клетки. И именно так поступят немного невменяемые Мародëры в случае преследования.       Она не слышала ни голосов, ни машин, ни любого другого шума. Хотя его и не было. Она даже не подозревала, что Питер сейчас ложиться к себе в кровать, надеясь завтра повеселиться с ней. Она не знает, что те двое в динамитном хранилище медленно превращаются в ходячих и выходят за пределы комнаты.       Она знает лишь то, что на земле начинает вырастать трава, снег наконец-то растаял, воздух потеплел, а около сотни людей через минуту умрут.       Через пару секунд она оказалась на трассе. Ни тратя не секунды, она достала детонатор и, не раздумывая, нажала на большую красную кнопку.       Послышался глухой грохот. Где-то сзади начала опадать земля. Чëрный, густой дым повалил в небо, окрашивая его тёмно-желтоватыми тучами.       Ноги Прис подкосились, и она рухнула на четвереньки. Напряжение за весь месяц вдруг обрушилось на неë, и вместе с ним появилось полное осознание случившегося. Слезы, что казалось, уже невозможно было в ней пробудить, полились бесконечным потоком. Она не могла их остановить, да и не хотела. Вспоминая последнюю улыбку своей сестры и желая полностью лишить себя сил, она начала кричать.       Она кричала не долго, но настолько сильно, что у любого рядом стоящего человека подломилось бы сердце. Присцилла кричала от всей души. Сегодня сломали ещë одну частичку еë жизни. Они ломали, ломают и будут продолжать ломать еë, но она вытерпит. Вытерпит, будет сломанной, но не сломленной.       Перевернувшись на спину, она лежала и наблюдала за распространением дыма.