Приручить хищника

      В машине было на удивление тихо, Юнги, по обыкновению, включил спокойную мелодию, расслабляясь под нее на пассажирском месте, радуясь, что сегодня у него есть водитель и компания сопровождающих, в которой пьяная Ан Дамби не будет творить глупо… — Чонгук! — раздался сзади низкий грозный голосок родной девушки, и Юнги напрягся. — Если ты, — в зеркале заднего вида плохо, но было видно, как женская рука ткнула сидящего посередине между девушками Чона в щеку, — обидишь эту милую, невинную девушку, я тебе то, чем ты ее обидишь, оторву и засуну в твою прекрасную задницу! — Не понял! — воскликнул Юнги, резко оборачиваясь. — Дамби, ты что несешь? — отшатнулся Чонгук от наклонившейся к нему Ан. — Ан, — рыкнул Юнги.       Дамби повернула румяное личико к любимому, улыбнулась и, наклонившись к нему, чмокнула, криво попадая в краешек губ, при этом больше захватывая часть верхней губы. Мин озадачено посмотрел на нее, глянул на совсем растерявшегося Чонгука и вновь вернул взгляд к девушке, прищурив в подозрении глаза. Только брюнетка отстранилась от него, вновь улыбнулась и, откинувшись на спинку сиденья, принялась рассматривать пейзаж за окном. — Езжай быстрее, — кинул мужчине за рулем Мин и, нахохлившись, сел нормально, пристальным взглядом сверля свою женщину в зеркало заднего вида.       Через минут пятнадцать машина остановилась на подземной парковке дорогой высотки, в которой жил Чонгук. — Надеюсь, сам со своей ношей справишься, — не удержался и съязвил Юнги, оглядываясь назад. — Или мне помочь тебе? — Обойдусь, — процедил сквозь зубы Чон, открыл дверцу, перекинувшись через спящую Наби, привалившуюся к его плечу, и остановился, соображая, как выйти так, чтобы девушка не проснулась и ее подхватить аккуратно. Спящей она была словно ангел, которого очень не хотелось тревожить. — Не хочу домой, — вылетела из машины Ан, игнорируя мгновенный рык спереди. Но уже через пару секунд, понимая, что место не особо удачное для развлечений, остановилась в паре шагов от машины и задумалась.       Чонгук, игнорируя начинающуюся перепалку между парой, выскочил следом за Дамби, обежал машину и аккуратно подхватил спящую под коленки. Наби тут же прижалась к нему, закинув руки на его шею и горячо выдохнула вдогонку, пуская разряды маленьких токов по его телу. — Не зли меня, дорогая моя, — послышалось за спиной спешащего в свою квартирку Чона, и он поймал в отражении стального декора стен радостную девушку, обхватывающую ладошками лицо хмурого Юнги.       Чонгук быстро поднялся к себе, практически без проблем открыл дверь и с почти блаженным ощущением оказался в своей спальне с мирно спящей и не на секунду не проснувшейся бабочкой в руках. Он аккуратно опустил ее на свою кровать, замечая, как она цепляется за его черную футболку, не желая отпускать, и, ярко улыбнувшись, пригладил ее разметавшиеся короткие волосы. Аккуратно убрал ее руку от себя, разогнулся и направился в ванную. — Не уходи, Гуки, — послышалось за спиной, и он в полушаге замер, впервые слыша такое обращение к себе от девушки, которая ему несомненно очень сильно нравится, и он уже в этом себе признался и смирился. В ее голосе сквозила просьба с тонной нежности, не меньше.       Ноги вернули его быстро на прежнее место, руки еще раз погладили по волосам, а губы сами рисовали улыбку, глаза искрились нежностью и небывалой радостью. Она его ждала! Она скучала по нему. Или нет? — Скучала? — присел перед постелью Чон и не удержался от вопроса. — Очень, — не открывая глаз, ответила Пэ, еле шевеля губами. — Я тоже, моя бабочка, — его рука замерла на щечке и, не сдержавшись, опустилась к слегка приоткрытым губам. Указательный и средний палец зажгло огнем от прикосновения к ее ярким губкам. К черту приличия! Он резко подался вперед и заменил свои руки губами.       Чуть прохладные губки ответили ему неуверенно и будто по инерции, но уже через мгновение сильнее приоткрылись, впуская его дальше. И Чонгук с несдерживаемой радостью и желанием принял такое приглашение, углубляя свой поцелуй. «…обидишь эту девушку…» — послышался грозный голос Дамби в голове парня, и он остановился, быстро отстранился от девушки и притянул к себе свои руки, уже оказавшиеся на ее талии и шее. Вскочил на ноги и спешно отступил назад. Поводок свой накрутил до предела, за шкирку себя оттянул и поспешил в ванную, смыть этот странный день и до белых пятен в глазах желание получить то, что так хочется, то, что будто под замком для него, хоть и лежит на блюдечке перед ним, вернее, на постели. Его, черт побери, постели.       Чонгук закрыл дверь ванной, разделся и подставил свою макушку под струю горячей воды, оперся руками на стену и судорожно вздохнул, тут же выпуская рычание, смежное со стоном от незнания того, как себя правильно вести с этой нежной, милой бабочкой, которая с таким остервенением кружит перед ним своими разноцветными крыльями, но не дается в руки. Вернее, дается, но тут же в них трепыхается, что он, боясь повредить ее, отпускает, зачарованно рассматривая ее порхание рядом с собой.       Рука сжалась в кулак и с силой ударила по плитке. «Черт!» — воскликнул Чон от мгновенной боли, разнесшейся по всей кисти, и повернул кран в сторону, окуная всего себя холодной водой, которая мгновенно потушила его разгоряченные тело и эмоции, заволакивая спокойствием, рассудительностью и умиротворением. На самом деле, если так подумать, эта самая бабочка не отлетает от него, держится рядом и совершенно точно уже не боится так, как прежде. Она ведет себя осторожно, но и не отталкивает уже так рьяно. Тихонько заботится о нем и действительно нуждается в нем. Сегодня он это особо четко почувствовал.       Пробыв в ванной больше двадцати минут, он совсем остыл от своих бурлящих эмоций и расслабился. Вышел и категорично решил не идти в спальню, для большей уверенности закрыв в нее дверь. Запер бабочку от себя подальше. Улыбаясь своему сравнению, Чонгук прошел в зал, включил телевизор, уменьшил на нем громкость на минимум и, обнаружив на экране музыкальный канал, которые сам редко включал, вспомнил, как они втроем с Хо две недели назад бесились под музыку в детском тайме. Тепло того дня навсегда останется в его памяти, ведь он был самим собой, он открыто и искренне веселился с ребенком и самой лучшей воспитательницей в мире. Глаза сами нашли закрытую дверь, и ноги уже сделали шаг в ту сторону. Но лишь на мгновение. Он сразу развернулся и прошел на кухню за кофе.       Чонгук увлеченно шебуршал пакетиками снеков и неожиданно большого количества сладостей в шкафчиках, выискивая мармеладных мишек, любимых и всегда его радующих. Только они никак не желали попадаться под руку, а позади него, на стойке, уже остывал кофе, что явно его раздражало. Тихая музыка, шуршание пакетиков и его собственные мысли не позволили ему услышать звук открывшейся двери, шорохи босых ног и звуки сдвигаемого барного стула. Мармеладки по основному закону поисков оказались в самом дальнем углу нижнего ящичка.       Чонгук поднялся с корточек в полный рост, развернулся и дернулся, роняя своих мишек на пол. Перед ним сидела Пэ Наби, держала кружку перед своим личиком и совершенно искренне и невинно улыбалась ему глазами, слегка их сузив, разнося микроморщинки-лучики в уголках глаз. Чонгук засмотрелся. — Привет, — прошептала девушка, опуская вслед за кружкой свой взгляд, начиная водить большим пальцем по ободку сосуда, заливаясь румянцем. — Кхм, — кашлянул Чон, поднял пакетик с пола, разглядел ярких нарисованных медведей и понял, что впервые за долгое время растерялся, смутился и застеснялся как мальчишка, которого поймали с порножурналом родители. — Привет, бабочка.       Девушка подняла на него свои глаза, искрящиеся от подсветки гарнитура, и до мурашек во всем теле ощутила тепло, с которым он произнес последнее слово. — Я украла твой кофе, — улыбнулась Наби и вновь сделала глоток, прикрывая кружкой свою улыбку. — Значит, я что-то украду у тебя, — усмехнулся Чонгук, перевел взгляд на пакетик в руках, разорвал его, высыпал часть сладостей прямо на стол перед собой, схватил пару мишек, закинул их в рот и отвернулся за новой порцией кофе.       Гук стоял к ней спиной, ждал свой кофе, кидал из стороны в сторону мишек во рту, не решаясь их разжевать, чтобы в мгновение ока вновь не потянуться за новой порцией, ведь там, позади него, рядом со сладостью, сидела другая сладость, которая улыбалась ему с нежностью, которую он раньше не замечал. Девушка показалась ему какой-то другой за то время, что они не виделись.       «Ты уже украл у меня все», — вертела в своей голове ответ на его слова Наби, но не ощущала сожалений по этому поводу, только легкость и непонятную радость, а еще… предвкушение. Алкоголь еще покрывал своими парами ее тело и мозг, но каждый новый глоток кофе разгонял его сильнее.

🎶Kid Francescoli, Julia Minkin - Come Online

      Чонгук повернулся к ней с чашкой, заметил, что она тянет зеленую мармеладку в рот и остановил ее буквально в последнюю минуту. Отобрал мишку под ее удивленный взгляд и закинул его к себе в рот. — Воровство зеленых мишек у меня влечет серьезные последствия, — без улыбки отчеканил Чонгук и отпил кофе под ее уже взволнованный взгляд, про себя улыбаясь такой реакции.       Наби не поняла, шутит он или нет, но неожиданно сладостей захотелось еще больше, и она быстро утянула к себе желтую мармеладку. Только Чонгук повторил свои действия, в этот раз буквально касаясь своими пальцами ее губ. — Желтых это тоже касается, — не меняя строгой интонации ответил парень.       Вопреки разуму, Пэ с большей уверенностью ухватила красную сладость и почти съела ее, только из ее рта торчащую половинку вытянули теплые пальцы. Медведь остался без головы. — Красные под запретом, — укоризненно покачал головой Чонгук. — Ты его казнила! — Я не… — возмутилась Наби, но перевела взгляд на зажатое тельце мармеладки в руках парня и, заметив недоеденное ею лакомство, дернулась вперед буквально зубами вцепляясь в него.       Горячие губы накрыли указательный и большой палец Чонгука, и он пропал. Сначала остолбенел, хлопая глазами на наглую девушку, потом ощутил волну жара, окатившую его тело от места прикосновения ее губ, а после уже рывком перегнулся через стойку, ухватил отстраняющуюся с довольной улыбкой девушку за щеки и впился в ее губы, уверено толкнулся языком внутрь, и через пару секунд оторвался, довольно показывая ей свой красный трофей, зажатый между зубов.       Наби покраснела, ей было жарко, и руки до побеления вцепились в горячую кружку с кофе. А внутри порхали и бились о ее тело невидимые бабочки, те, которые на самом деле фантомные, но будоражат все тело как настоящие. — Так будет со всем, что ты захочешь у меня отобрать, — хищно и довольно посмотрел на растерявшуюся девушку Чонгук. Ему было весело от того, что происходит сейчас, только в районе паха нервно дернулось его достоинство, желая принять активное участие в их игре. Поводок, небрежно откинутый пару минут назад в сторону, вновь дал о себе знать, являя в его взгляде строгость. — Наби, иди спать. Ты пьяна, тебе нужно выспаться. — Да, — быстро согласилась девушка и, соскользнув со стула, на носочках поспешила в спальню, не вспоминая о том, что у нее здесь была своя комната.       Чонгук проводил ее взглядом, опустил его вниз, заметил топорщащиеся домашние брюки и, сжав кулак, легонько ударил им по столу, сдавленно простонав: «Что мне с тобой делать, Наби?!» Ответа за полчаса с остывшим кофе и опустевшим пакетиком сладостей он себе не дал, прошел к дивану, упал на него, закинул руку за голову и принялся переключать каналы. Так он и заснул, явно не собираясь приближаться к девушке ближе чем на метр.       В темной спальне на мягкой постели Наби свернулась калачиком и судорожно вдыхала аромат персиков, вспоминая свой глупый и абсурдный поступок. Внутри все было натянуто до предела, и она с упоением прокручивала в голове его поцелуй-воровство, сжимая ноги сильнее, ощущая, как она начинает плавиться от таких его действий. Наби впервые в жизни захотела узнать, что бывает дальше, какие еще эмоции она сможет почувствовать от его прикосновений. Но тут же старый страх выполз наружу, напоминая, что это может быть очень плохой затеей. Она в смятении крутила все эти мысли и не заметила, как уснула, так и не придя ни к какому решению о своем дальнейшем поведении с этим мужчиной, волнующим ее сердце и душу.       Утро Чонгука не задалось сразу. Шея затекла из-за неудобной позы, рука онемела, оказавшись зажатой его же телом. Жажда одолевала, стоило глазам открыться. Сползая с дивана как немощный старик, он еле дошел до холодильника. Пока пил прохладную воду, заметил неубранные кружки и сразу вспомнил вечернюю посиделку с Наби, перевел взгляд на свою спальню и с неким облегчением вздохнул, замечая, что дверь почти закрыта, лишь маленькая щелочка призывала к себе. Чон задумался. Но решил, что ему лучше как можно скорее уехать на работу и проверить, как там обстоят дела за время его двухнедельного отсутствия. И пусть суббота бывает там суматошной из-за наплыва посетителей, но здесь, вдвоем с Пэ Наби, он совершенно точно не сможет себя контролировать.       Наби проснулась поздно, это она поняла по небольшой боли в голове, которая всегда говорила о том, что она слишком много проспала, и это было странным, учитывая, что она почти не смыкала глаз, пока Чон Чонгука не было рядом с ней. Так странно! В последнее время ей было спокойно и уютно, только когда он был рядом. Раньше ее это не беспокоило. И уж точно не сказывалось на качестве ее сна. А сейчас она ощущала его нехватку. Так когда-то было с Юри.       Девушка встала, вышла из спальни и через пару минут совсем поникла, обнаружив пустую квартиру. Стало неуютно и грустно. А еще совершенно не понятно, что делать в этой квартире одной.       Чонгук устал физически и эмоционально. Вечерняя тренировка не дала пользы по вопросу извлечения девушки из своего мозга, сердца и души. Она давила, заполняла все его существо и сжимала в тиски его сердце, потому что он не мог себе позволить коснуться ее так, как ему нестерпимо хотелось. А хотелось всю и сразу, полностью владеть ее телом, ее душой и быть обласканным ее взглядом. Тем нежным, мягким и радостным взглядом, которым она его одарила при вчерашней встрече.       Он ехал домой, разгоняясь, где это было возможно, но к своему же удивлению выбрал длинный путь до дома, буквально проезжая половину города. Что он хотел этим сам себе сказать? Только то, что он боится себя же рядом с Пэ Наби. Боится не остановиться и наделать глупостей, напугать и потерять то малое, что смог построить с ней.       Он зашел в квартиру, где до него сразу донеслись звуки легкой музыки. Он уже понял, что девушка любила ее и постоянно слушала. Он был не против, ему не мешало и даже нравилось. Только когда он вошел в гостиную, смежную с кухней, и девушка его увидела, телевизор погас, забирая переливы приятных звуков. — Зачем выключила? — удивился Чонгук, рассматривая множество тарелочек на столе, полных чем-то вкусно пахнущим, красиво выглядящим и зовущим к себе поскорее так, что слюнки потекли. — Прости, я подумала, тебе не нравится. Я не спросила разрешения, — тихо ответила Наби, смущенно и немного растерянно рассматривая молодого человека в черной рубашке с закатанными рукавами и строгих классических брюках. «Красивый», — пронеслось в ее голове. — Мне нравится, включи, — посмотрел Чонгук в сторону телевизора, где через пару секунд появилось изображение какого-то клипа. — Ты здесь живешь, делай, что нравится. — Хорошо, — кивнула Наби, но решила добавить, — дома я так не могла сделать. Брату все не нравилось. Я старалась не шуметь. — Поэтому бегаешь босиком и на носочках? — удивленно и с неким интересом повернулся к ней Чон, шагая ближе к столу с поднимающимся ароматным паром от только что поставленной на середину кастрюльки. — Да, — зарделась Наби, тут же смущенно разглядывая его, удивляясь тому, что он такое заметил. — Это привычка. — Здесь холодный пол, лучше ходи в тапочках или носках, — вопреки своим желаниям, открыл свои мысли на эту ее привычку Чонгук, сел за стол и ухватил ложку, тут же черпая ей обжигающий бульон. — Хорошо, — услышав для себя некий указ в его голосе, согласилась Наби. — Если не хочешь, я не настаиваю, — замечая ее потускневший взгляд, исправился Чонгук. Попробовал суп и уже готов был проглотить с ним свой язык. Было безумно вкусно. Но, самое главное, все это было для него. Улыбка украсила его лицо, пока он ближе осматривал приготовленные для него блюда. — Это все для меня? — Я же обещала для тебя готовить, — кивнула Наби, расслабляясь от его удивленного и радостного взгляда. Она сомневалась, стоит ли делать что-то такое для еще мало ей знакомого человека, но за весь день не придумала ничего лучше, чем начать понемногу рассказывать ему о себе. И вкусно готовить, заодно и сделать, наконец, то, что всегда хотелось, но не находилось должных продуктов. — Вкусно, — промычал Чонгук с полным ртом всевозможных закусок, стремительно запихиваемых им в свой рот. — Не торопись, — по привычке наставительным тоном заметила Наби, но, углядев его растерявшийся взгляд и остановившееся жевание, испуганно поправилась. — Прости, это привычка. Дети всегда спешат кушать, а потом у них болят животики. Ешь, как тебе удобно.       Чонгук остро ощутил картинность ситуации. Ему не понравилось. Излишняя вежливость и опаска в каждом слове, что с его, что с ее стороны, звучали наигранно и абсурдно. Но он совсем не знал, как это исправить. — Приятного аппетита, — девушка взяла свои палочки и принялась есть маленькими кусочками, не поднимая головы от тарелки.       Чонгуку резко разонравилась атмосфера. Будто на них вывалили мешки наигранности и растянули натянутость дешевого бытового сюжета. Он ел молча, изредка поглядывал на нее и старался прислушиваться к себе, надеясь на свою интуицию, которая ему поможет в сложившейся ситуации. Но она как назло молчала, кинув его посередине бездонного океана гнетущей его тишины. И это так странно, до этого момента ему нравилось с ней молчать.       Наби подождала, когда он доест, встала, собрала тарелки и принялась за уборку. Чонгук помялся, предложил помощь, но она с неким испугом в глазах спешно отказалась, отвернулась и принялась с особой тщательностью тереть посуду губкой.       Чонгук не нашел ничего лучше, как сходить переодеться и сесть за ноутбук, проверяя отчеты, которые не успел посмотреть на работе. Не хотелось этого делать дома, но то, что творилось в его квартире сейчас, его еще больше не устраивало.       Наби ощущала неправильность происходящего, будто она где-то не там свернула и попала в трясину, которая с особым усердием быстро затянула. Короткий разговор за ужином казался ей наигранным и угнетающим. — Чонгук, — обратилась через пять минут метаний девушка, — хочешь погулять? Я не выходила сегодня из дома.       Чонгук обернулся, рассмотрел ее обеспокоенный и напряженный вид, сжавшиеся спереди руки, перебирающие пальчики, и в душе неожиданно расслабился. — Хочу, — согласился он, захлопнул крышку ноутбука и поднялся, сразу направляясь на выход. — Куда хочешь сходить? — Я в этом районе ничего не знаю, — откликнулась с небывалой радостью Пэ. — Покажешь, что здесь где?       Чонгук улыбнулся, вышел из квартиры, дождался, когда девушка выйдет, захлопнул дверь и, ухватив Наби за ладошку, повел ее к лифту, ощущая ее волнение по влажной ладони. Улыбка стала шире, так как девушка не сделала и жеста, чтобы вырвать из его хватки руку.

***

      Юнги ехал в свое казино, когда его остановил звонок телефона. Он еще прокручивал в голове весь вчерашний вечер с проделками Дамби и не знал, то ли ему радоваться, то ли злиться на нее. Номер был неизвестен, что сразу обдало его неприятным холодом. — Слушаю, — как можно холоднее и строже ответил на звонок Мин. — Доброе утро, Мин, — послышался знакомый ненавистный голос китайца. — Сомневаюсь, — выплюнул, не задумываясь, Юнги. — Решил? — Хочу то, что заставляет тебя улыбаться, — спокойно ответил Хангён. — Уточни, — еле произнося слово ровным голосом, попросил Юнги, внутри негодуя так, что внешне левая рука до побеления сжала руль, а правая телефон. И хорошо, что додумался остановиться на обочине. — Ан Дамби, — кротко ответил Барс. — С чего ты решил, что эта женщина заставляет меня улыбаться? — рявкнул Юнги. — Виденное глазами — истина, слышанное ушами — сомнительно, — с леностью в голосе ответил Барс. — Подгоню тебе лучших девушек нашего борделя, — отчеканил Юнги холодным и непоколебимым тоном. — Большие птицы не кормятся зернышками, — усмехнулся в трубку Хангён. — Я выдвинул альтернативу. У тебя месяц. — Что за щедрость? — усмехнулся Юнги, резко беря себя в руки. — Настроение хорошее и дела есть, еще более важные, чем наши с тобой, — откровенно рассмеялся китаец. — Да, и еще, как решишь ее ко мне послать, пусть наручники не забудет. Так весело у вас там.       Юнги не успел ответить, а в трубке уже раздавались громкие гудки. Рука сжала телефон так, что костям стало больно. Он оказался прав. Хангён попросил именно то, чего так боялся Тигр, хоть и предполагал с большей вероятностью такое исход.       Месяц. Достаточно времени для осуществления его плана по уничтожению Снежного Барса. Только вот уверенность в том, что хитрый китаец выдержит этот срок весьма мала. Но почему он упомянул наручники? Неужели у него в доме опять завелся крот?