«А что если ненависть порождает притяжение? Человек, вызывающий у нас эту высшую степень эмоций становится чем-то вроде источника сил. А исчезнув из нашей жизни, мы машинально начинаем искать что-то похожее»
Из дневника Мун Уокер
Вытянутая стать последовала сквозь яркий свет комнаты. Пышные рыжие волосы хвостом тянулись за женщиной, которая изящно наводила порядок в гостиной, а лучи солнца ниспадали переливами по её светлой коже. Всё в её движениях — грациозные, безупречно утончённые — выдавало её настоящую сущность — кицунэ. Она передвигалась лёгким шагом по комнате, от чего создавалось ощущение, что она плывёт и вокруг неё царит уют и умиротворение. Но стоит входной двери захлопнуться, как вся атмосфера тут же рушится безвозвратно, словно кто-то открыл форточку и сильным порывом ветра унеслось всё тепло и спокойствие. Покорно сложив руки перед собой, женщина выходит в коридор навстречу пришедшим. — Вы сегодня раньше вернулись. Что-то случилось? — она не выглядит обеспокоенной, заранее видя всю картину. — Мун была сегодня крайне неосторожной и разрубила при падении ногу, — голос мужчины звучит осуждающе, будто его дочь виновата, что их тренировка так рано закончилась. — нужно обработать рану, чтобы не получилось заражение. Уокер младшая даже не поднимает взгляда на мать и хромающим шагом удаляется наверх. Её сутулые плечи и опущенная голова говорят о многом: Бенджамин не раз отчитал её по дороге домой. Создавалось такое ощущение, что это он разбил ногу по вине Мун и теперь ему придётся залечивать рану. Уокер старший всегда знал, что именно сказать, чтобы его действиями были всегда праведными, а всем остальным оставалось чувствовать вину и с благодарной преданностью смотреть на него. Бенджамин складывает в угол шкафа арбалет и весит стрелы на заготовленный крючок. Снимает с рук перчатки и складывает их в отдельный угол для тренировочных вещей. Мужчина широкоплечий, поэтому все костюмы смотрятся на нём как влитые. От части, по правде говоря, он не признаёт носить ничего иного, даже если это домашняя обстановка. Его скульптурное тело в дополнение с высоким ростом смотрится эффектно и мужественно. Тёмные, как смоль, волосы зачёсаны назад выделял, и без того, его острые черты лица. Его глаза глубоко карего цвета, в обрамление густой бахромы ресниц, что вполне могли вызвать зависть у любого. Он выглядел как бедствие, в стиле скрытой опасности, граничащий с безумным хладнокровием. Размеренными шагами, мужчин спустился на кухню. Выдвинул доску для нарезки овощей и достаёт нож. Холодная сталь приятно ложилась в руке, создавая ощущение продолжения самой ладони. Бенджамин закатил рукава своей тёмно-синий рубашки и приступил к его излюбленному делу — готовке. Через пару секунд лезвие плавными движениями скользило по доске нарезая зелень. Приятный аромат базилика, укропа и петрушки развеивал тревожность, повисшую на хмурых бровях альфы. Также неспешно рыжеволосая женщина последовала на кухню за своим мужем и осталась стоять возле декоративной пальмы, дополняющий интерьер своей сочностью цвета листьев. Уокер старший делал вид, что не замечает присутствия жены на кухне, в его стихии. Хотя, она заслуживала самых льстивых взглядов. Платье из персикового бархата облегало утончённую фигуру кицунэ. Цвет был такой нежный и мягкий, что кто-либо мог обмануться, поверив в хрупкость её натуры. — Ты так и продолжаешь издеваться над дочкой своими нерациональными поучениями? В её тоне не было осуждения, скорее читался вопрос: «зачем?», «почему он никогда не хотел послушать её?». — Я учу её жизни — сухо комментирует Уокер, не отрывая взгляда от лезвия ножа. — или ты хочешь совершить ошибку снова? Этот вопрос повисает в воздухе как дамоклов меч, от чего женщина нервно складывает пальцы в замок и оборачивается к мужу. — Ты сравниваешь не те вещи — в её тоне нет прежней лёгкости, печаль, — вот что сквозит в каждом её слове. Мужчина не отвечает. Он достаёт овощи и нарезает на мелкие равные кубики, отправляя в пиалу, туда же и отправляются кубики болгарской брынзы и полукольца маслин. Сбрызнув оливковым маслом и цедрой лимона, перемешивает до хаотичной массы, добавляя щепотки соли и чёрного молотого перца. Ванесса с восхищением смотрит как муж виртуозно готовит, до смешного, простое блюдо. — Она же девушка, Бен — Ну, и что? — его взгляд наконец встречается с взглядом жены. — И как это убережёт её от суровой правды жизни, Ванесса? — Следует пауза, на которой женщина так и не знает, какая из причин «девушек» действительно будет весомой. — Вот именно — такое ощущение, что он подвёл черту под своими словами, обесценив высказывание жены. Кицунэ вздыхает. Теперь в её действиях чувствуется скованность, словно этот мужчина обвивает вокруг неё свои путы и ждёт только абсолютного повиновения. И так оно и есть. — Просто пойми наконец-то, ты первый в её виденье мужчина. Она будет ровняться на тебя и думать, что так и должно быть. — чуть повышает тон Ванесса — что ты будешь делать, когда хоть один мужчина будет так издеваться над ней, а она будет покорно молчать? — сложив руки по бокам, с непониманием взывает к мужу. Молоток ударяется об кусок стейкового мяса и женщина невольно вздрагивает, сбивая свою пылкость и резкость. Она боится Бенджамина. Его дикой, неукротимой натуры; непредсказуемости в каждом действии. — Она никогда не будет покорной, как ты — снова молоток отбивает кусок мяса, от чего женщина вздрагивает в очередной раз. — Я воспитываю в ней характер настоящего оборотня — альфы. — Но она же человек, Бен. — пока человек — уточняет Уокер старший и достаёт следующий кусок мяса. — Она возненавидит тебя, ты этого добиваешься? — почти в отчаянии злится Ванесса и подходит к окну. Бенджамин со стуком втыкает нож в деревянную доску и опирается на стол двумя руками, всем видом показывая, как же его раздражают беспочвенные опасения Ванессы. — Пусть и так — его голос спокоен. Но это не умиротворяющие спокойствие, а предупреждение холодной войны. — зато я буду уверен, что никто и ничто никогда не смогут её сломить, уничтожить морально и физически. — Ты сделаешь из неё бездушное чудовище! — резко оборачиваясь в сторону мужа, в сердцах бросает Ванесса. Бенджамин вытаскивает нож из дощечки и делает шаг в сторону жены. Она отступает назад. Он снова приближается к ней. По его лицу невозможно прочесть ни единой эмоции, но ощущается, как будто температуры в помещении упала ниже нуля. — А у тебя слишком много души? — горячее дыхание касается щеки рыжеволосой женщины и та отводит взгляд в сторону. Одно она знала точно, что это безумец любит свою дочь безмерно, но требования у него слишком завышены. Какой бы извращённой она ни была, это — сила любви. Она могла принести тепло, нежность и уют, а также могла превратить огонёк в бушующий ад, уничтожающий тех, кто ему угрожал. В это время на кухню заходит Мун. Она всё также хромала на правую ногу, но уже чувствует себя лучше. Тёплая ванна и травяные мази, — в которых она практикуется по собственному желанию, — сделали своё дело. Мун подходит к холодильнику и достаёт какие-то свои ингредиенты для соусов с видом, будто не замечает очередную ссору между родителями. Бенджамин сразу остывает и отходит от жены, возвращаясь к готовке, возвращая нож на доску для нарезки. Уокер старший никого не пускает на кухню, когда сам создаёт кулинарные шедевры, но Мун — это совсем иное. Она его маленькая копия во всех отношениях. Поэтому им даже не приходится общаться, чтобы не сбивать процессы друг друга. Мун с лёгкостью вклинивается в готовку и без слов понимает до малейшей детали действия отца. В одном Бенджамин точно прав: Мун — никогда не будет как её мать. На сколько бы элегантно не одевалась Ванесса, её дочь всё равно выбирала рубашки, джинсы и куртки. Всё какое-то грубое, по мнению матери, но так похоже на стиль её отца. Мун любила отца также безмерно, какой-то странной любовью, которая смешивались с горьким привкусом ненависти. Превосходство — вот, что прививал Бенджамин в первую очередь своей дочери. Если чего-то желаешь — добейся. И она добивалась из года в год его любви, уважения или хотя бы, чтобы он не смотрел на неё взглядом: «я ненавижу тебя, потому что ты другая...ты человек, но я терплю тебя, потому что ты моя дочь». А может тем самым он хотел ненавидеть себя, что у него никогда не было выбора кем быть на самом деле. Он — потомственный оборотень, альфа во плоти, который жаждет безграничной силы и власти. Мун ненавидит эту чудовищность в нём, но при этом ощущает в этом что-то родное.***
На голову оборотня вылили ведро ледяной воды и она судорожно хватала ртом воздух. Тело покрывается мелкой дрожью, от чего дыхание становится прерывистым. Вся одежда неприятно липла к телу и создавала дискомфорт. Но Мун смотрит сквозь мокрые пряди волос на двух амбалов-охотников взглядом, обещающим жестокую и мучительную месть. — Что-то допотопный мой аппарат стал, совсем не понимаю, сколько выставлено вольт — говори скрипучий голос охотника. Решётка накаляется, и ток пронзает всё тело альфы. Она выгибается, повисая на цепях, сковывающие запястья, но не издаёт ни звука. — Крути назад — рычит Питер в сторону амбала и тело омеги также извивается под шоковым эффектом. — Вы не представляете как забавно наблюдать за вами — губы охотника изгибаются в уродливой улыбке — такие беспомощные, дёргаетесь как рыбы попавшие на сушу; даже когда сердце остановилось. — Мило однако — выдыхает сарказмом Хейл, когда ток перестаёт действовать. Охотник подымается со своего места и возвышается над двумя оборотнями. — Может, вы уже готовы рассказать, где Бенджамин Уокер? — его глаза блуждают от омеги к альфе, а зловонное дыхание чутвуется за версту. Мун не верит своим ушам. Это самая глупая причина, по которой их вообще пытают. — Он умер одиннадцать лет назад — теперь взгляд амбала, был сосредоточен на шатенке — зачем вам мертвецы? Или вы занимаетесь вандализмом могил, подыскивая себе мозги получше? Уокер специально провоцировала охотников, чтобы уловить момент, когда они оступятся по глупости своих эмоций. Но эти были, видимо, слишком тугие даже на такой фактор. — А ты забавная — грубая рука тянется в сторону лица девушки. За секунду глаза Мун загораются кровавым оттенком и её зубы клацают в миллиметре от пальцев охотника, потому что ему хватило разум отдёрнуть ладонь. — Но-но, дорогуша, я бы на твоём месте не строил гримасы. — Так давай поменяемся местами и посмотрим, чтобы тебя взбесит больше: тугодумство или грязные лапища в твою сторону. — оборотень вытянулась на цепи, угрожающе смотря на собеседника, с явным ехидство. Питер наблюдал за Мун и поражался, что электричество никак не повлияло на неё, разве что волосы стали пушистым комком "нервов". — Я бы с удовольствием вам что-то рассказал, если бы знал о ком речь — Хейл вклинился в зрительную перепалку охотника и Уокер. — и пытки у вас средневековые: разрубать человека мечом — специально поёжится на этих словах — жуть да и только. Охотник-амбал кивнул в сторону своего товарища и тот завёл бензопилу, грохотом разрывающую воздух. Мун скосила взгляд в сторону Питера, говорящий: «лучше б ты молчал». — Стараемся не отставать от современного исполнения, чтобы не разочаровывать наших гостей — наигранно радушно произнёс второй охотник. Амбал номер один взял со столешницы заветный меч и остриём коснулся щеки Уокер, прочерчивая небольшой надрез до самых губ. — А я вижу, твой дружок ничего про тебя не знает, раз даже имя твоего отца ему незнакомо. — казалось, что каждое слово даётся ему на пробу, чтобы он пожевал и выплёвывал в лицо Мун. Шатенка даже не моргнула глазом на незначительную царапину. — Я её вообще не знаю — встревает снова омега и косит взглядом в сторону девушки, но она безразлично продолжает смотреть перед собой. — Надо проверить — протягивает второй охотник и подводит бензопилу к горлу Хейла — как насчёт подравнять нижнюю челюсть? Или может начать с руки? — Вы знаете, я горжусь своим греческим профилем и не хотелось бы терять драгоценные части своего тела — вжался затылком в решётку, чтобы увеличить расстояние от лезвия к его голове. — Парни, довольно! — появляется как из ниоткуда женщина в возрасте. Она обращается к охотникам на испанском с небольшим акцентом их формулировки и, в удивление, слышит ответ от Мун такой же лаконичный и слаженный. — Я приятно удивлена, Lobito, но другого и не стоило от тебя ожидать. — эти любезности раздражают альфу, и её взгляд становится всё холоднее. — но не отходим от главной темы, где твой отец? — Он умер одиннадцать лет назад — снова повторяет всё теми же словами Мун, иного она и не знала. — No creerá que no estaría interesado en saber dónde está mi padre si está vivo. Женщина насмехается над ней, прежде чем она успевает закончить предложение. От такого нахальства альфа щурит глаза и изгибает бровь в немом вопросе. — Неправильный ответ, Lobito. Puedes cubrirlo, porque eres hija de tu padre. Нет, этого просто не может быть, чтобы её отец был жив. От одной мысли Уокер чуть ли не парализует. Неужели, то что она видела собственными глазами, была всего лишь его очередная игра, проверка на стойкость? Он был безумным, но нельзя отменять тот факт его, порой, гениальных идей. Но разве кто-то способен так безупречно инсценировать своё убийство? А потом даже ни разу не появится в жизни своей дочки. Мун разражается смехом, больше похожим на смех психологически нездорового человека, чем сразу привлекает внимание Питера и Калаверас. Но смех также быстро обрывается, как и возник. — Даже если вы не врёте, то я всё равно останусь при своём мнении — и уже добавляет тихо, но так, чтобы её слышали — он больше ни разу не встречался в моей жизни, это и к лучшему. — Я смотрю, наш разговор снова зашёл в тупик, может тебе не хватает мотивации, Мун Уокер? — с вызовом смотрит охотница на волчицу. — А вот Питер Хейл любит, когда его слушают. — Особенно, когда пою — съязвил омега. — У нас ты будешь орать — парировал противный охотник из-за спины его босса. — Даже тут петь не разрешают — повернул голову в сторону Мун и сделал вид, что обыденно жалуется ей на неудобства. Арая Калаверас вынула кинжал из рукава и сделал точно такой же надрез на щеке Питера, что красовался у Уокер. — Я вообще не понимаю, зачем вам Хейл, он мне безразличен — в голосе Мун действительно читалась скука, но так ли это было на самом деле? Калаверас как-то зловеще ухмыльнулась направляя остриё кинжала на грудную клетку Питера и одним резким движением запуская лезвие рассекать плоть. Боль пронзила мгновенно тело Хейла и из горла вырвался крик вперемешку с утробным рыком. Ему уже показалось, что вот он...снова конец. Но сердце стучало, — лезвие не задело его ни на миллиметр, разве что шокировало. Выражение лица Мун было нечитаемое, но глаза выдавали её. Ей никогда не удавалось сделать их стеклянными, безжизненными. Именно это не укрылось от цепкого взгляда Калаверас. Она получила то, чего хотела для начала. Ток снова прошёл по двум подвешенным телам окончательно выбивая воздух из лёгких оборотней. — Пока я не вернусь, можете снова их скинуть в камеру до поры до времени — скомандовала предводительница двум своим подчинённым и скрылась из виду, напоследок одарив альфу пристальным взглядом не обещающим ничего хорошего. Надзиратели подошли сначала к Питеру и заламали руки за спину, заранее сковывая его движения. — Неужели сегодня без намордников? — с сарказмом омега переводил взгляд с одного амбала на другого. — Ты же обещал нам спеть В этот момент слышится противный хруст кости и снова вой омеги от боли, от кого-то у Уокер уши аж в трубочку сворачиваются, а зубы сводит. Мун, в то время как два охотника неосмотрительно оставили её, стиснула зубы и с помощью собственной крови вытаскивала кисть из наручников. "Ещё чуть-чуть...немножечко...есть!" Она высвободила одну свою руку и дотянулась до наручников второй, раскрывая застёжку. Растирая пострадавшее запястье, Уокер двинулась в сторону стола и схватила первый попавшийся телефон, судорожно вспоминая номер Дитона. Когда-то она выучила его наизусть и сейчас оставалось только показаться на полочках своего сознания, но и тут альфа пролетела ураганом, потому что времени оставалось всё меньше, а шаги всё ближе. Наконец, её пальцы набрали нужный номер и послышались гудки. "Ди, пожалуйста, возьми трубку...ну же, Ди" Когда послышался голос на той стороне связи, у Уокер аж колени задрожали, и все слова перемешались в голове. "Слишком просто" Именно это мысль вернула её к реальности. — Мексика... — выстрел, и телефон разлетелся у неё в руках. — И куда это ты там звонила? — раздражённо приближался охотник. — В психиатрию, у них как раз недобор таких как вы пациентов — с насмешкой произнесла альфа, выпуская свои когти. Конечно, тут было сразу несколько исходов событий и все, по мнению оборотня, неутешительные. «Сражайся! Выгрызай и выцарапывай своё право на свободу» "всегда" Сейчас голос отца не кажется таким эфемерным, после того, как Арая Калаверас так упорно старалась выяснить где он. «Не будь позором семьи» Последним слова, которые возникают в сознание, как хлыст, ударяют в самое сердце Мун и она больше не сомневается: отсюда она выйдет живой. Охотник направляет в её сторону автомат и за секунду зажимает курок, только вот этой секунды хватило Уокер, чтобы сократить между ними расстояние и перегнуть ствол оружия в его сторону. Пуля попадает прямо в плечо и амбал кривится, выпуская автомат из рук, а Мун добивает его ногой ударом в голову. Параллельно с падением мужчина заваливаться к решётке и его рука тут же пристёгивается девушкой к наручникам. — Дождёшься санитаров тут — победоносно улыбается альфа. — Ты что наделала, блохастая! — рявкает противный надзиратель в сторону Мун, который только что вернулся из камерного отсека. — А вот и твой друг подоспел, как раз скучать вам не придётся — наигранно доброжелательно обращается шатенка в сторону бессознательного охотника. Второй охотник кидается одновременно с Мун в сторону стойки с оружием, только с разными целями. Уокер оказывается проворнее и переворачивает стойку в сторону надзирателя. Молоток соскальзывает и со стуком ударяет ногу амбала, отчего он сыплет проклятиями в сторону девушки. Мун, воспользовавшись случаем, возникает сзади охотника и вонзает свои когти ему в позвоночник. Тело обмякает и моменталько схватывается параличем. — Я слышу скрежет зубов. — скопировала голос этого противного надзирателя, наклонившись так, чтобы он её видел — как забавно наблюдать за безжизненными судорогами — с надменной насмешкой повторяет слова, который вылетали из его гнилого рта ранее. Возможно, этот громила хотел добавить ещё порции проклятий в сторону шатенки, но это выходит как невнятное бульканье. Мун переступает через громоздкое тело и идёт в сторону камер. Как только охотники затолкнули Хейла в камеру, задвинули решётку и ушли за девушкой. Питер приставил ладонь на открытую рану и прикрыл глаза, вздрогнув от неприятной ноющей боли в плече. Он точно знал, что оно вывихнуто. Но резкие звуки — выстрелы, крики и ругательства, — заставили его прислушаться. Затем всё стихло и омега поднялся с места, подходя осторожно к решётке. Как из неоткуда подбежала Мун, вся перапачканная, волосы всё также спутаны, а глаза горят кровавым огнём. — Идём домой — с победной ухмылкой сказал Питер в сторону Уокер, словно это он только что обезвредил двух амбалов и прекрасно рассчитал стратегию. — Вообще-то я хотела сказать спасибо, за то что отвлёк охранников и выиграл время, — ухмыльнулась шатенка и добавила — но мне пора. — Ну, это было несложно... — начал горделиво омега и тут же осознал смысл конечных слов девушки — стоп, что?! Мун! Но Уокер уже развернулась на пятках и шагала вдоль коридора камер на выход. — Мун! — прижался к клетке и схватился за решётку чуть ли не выпуская когти Питер — Мун, не оставляй меня здесь! Эй, я же хотел помочь. Теперь Хейл сполна почувствовал, какого это быть использованы, даже не по собственной воли, и остаться одному. Омега опустил голову к прутьям и прикрыл глаза, нервно втягивая носом воздух. Но тут дверь со скрипом отъехала, убирая решётку и Питер машинально сделал шаг назад, удивлённо разглядывая Мун, которая держала в руках чей-то отрубленный палец и надменно улыбалась. В этой битве она обыграла всех и подстегнула самолюбие Хейла. Питер кинулся в её сторону с желанием задушить, но Уокер выставила вперёд руку предупреждающе выпустив когти. — Но-но, ещё шаг и я твои пальцы тоже пересчитаю на излишество — в доказательство помахала всё тем же трофеем в руке. Хейл исподлобья злостно смотрел на Уокер, но благоразумно отступился от своей идеи. Мун обошла его и прислонила к механизму палец охранника, закрывая решётку с металлической дверью. Теперь до Питера дошло, что изначально, Мун не собиралась его бросать, а просто продумала как работает механизм камер. Нервный смешок вырвался из уст омеги. — Ненавижу тебя за такое — насмешливо сказал Питер, смотря на шатенку. — Сочту это за твою благодарность — через плечо кинула Уокер и направилась на выход. Хейл аж присвистнул, рассмотрев погром пыточной и двоих готовеньких охранников. — Хорошо ты их так. — Они меня взбесили — взяла в руки один из пистолетов надзирателей и спрятала за пояс джинсов, небрежно окинув взгляды своей де заварушки. Питер стянул джинсовую рубашку с одного из охранников и одел на себя, утопая в её большом размере. — Ну и запах, омерзительно — скривился брезгливо, принюхавшись к вороту джинсовки. — Возьми ножи и не вредничай, нам надо ещё отсюда выйти живыми. — Ты думаешь, я умею этим пользоваться? — поднял с земли метательный нож и провёл кончиком пальца вдоль лезвия. — Нет, я умею, а ты понесёшь. — достала меч из стенного чехла — ну, или на крайний случай просто метнёшь для отвлечения внимания. Мун выставила перед собой меч и толкнула входную дверь, осмотрелась и двинулась вперёд. Питер решил не отставать и держался позади шатенки, выпустив когти. — Мне всё больше кажется, что ты охотница, а не оборотень — шёпотом выразился омега. — А мне кажется, если ты не замолчишь, то вернёшься в камеру — шикнула в сторону Хейла. Зрение сущности оборотня помогало ориентироваться в полу мрачных коридорах и двое спутников продвигались быстрым ходом. Очередной охранник был обезврежен и спрятан в тёмный угол, чтобы заранее не поднялась тревога и сбежались все за двумя беглецами. — Последняя дверь - это их клуб под прикрытием, мы должны как можно быстрее смещаться с толпой — не оборачиваясь на Питера, сказала Уокер, выглядывая из-за угла. — Мун, ... Мун... — Чего? — обернулась и увидела, как охотник направил пистолет на висок Хейла. — как в масло втыкай. — оскалилась. Питер сообразил быстро и незаметно достал из заднего кармана нож, который по просьбе Уокер взял с собой. — Вы знаете, столько возни потом сошкрябывать мои мозги со стен, а шуму, ууу — скривил ехидную улыбку, которую могла видеть сейчас только Уокер. — Заткнись — охотник прижал пистолет ещё ближе к голове омеги. — а ты, — кивнул в сторону Мун — медленно опусти меч и отправь по полу ко мне. Уокер медленно опустила меч на пол и когда охотник потерял бдительность, Питер воткнул нож прямо в живот ему, локтем добивая в челюсть с разворота. — Бежим — подхватил на ходу Мун за руку и помчался сквозь толпу клубных тусовщиков прямо к выходу. Такой прыти Хейл сам от себя не ожидал, видно, это заразный эффект со стороны Уокер. Мужчина и девушка бежали от здания, не разбирая дороги и не расцепляя рук друг друга, как последний спасательный круг в безысходности. Люди, идущие мимо, словно не замечали беглецов или просто привыкли к такой безумной обстановке города. — Стой, я больше не могу — обессиленно протянул Хейл, опускаясь на гравий дороги одного из теневых переулков. Мун и сама бежала по инерции и отчасти, за счёт того, что Питер держал крепко её за руку. Поэтому она приземлилась рядом с омегой на колени и пыталась восстановить дыхание. — Они могут здесь нас найти — карие глаза встретились с тускло голубыми. Ещё не приходилось Мун воочию видеть выражение «глаза тускнеют на исходе сил». Уокер быстро окинула взглядом своё состояние и состояние своего спутника, заметив пятно, которое пропиталось кровью на джинсовке Питера и плечо, которое болезненно опущено висело. — Ничего страшного, — Питер проследил за взглядом Мун и отмахнулся. — конечно я бы не отказался, чтобы меня забинтовали, помазали какой-нибудь мазью или даже лёгкого массажа — нахально улыбнулся. Мун фыркнула и поставила ладонь на вывихнутое плечо омеги, одним резким движением вправляя сустав в нормальное положение. — Ну ладно, от тибетской техники массажа я тоже не откажусь — с выдохом выплюнул слова Хейл. — Не заставляй меня пожалеть, что я не оставила тебя за решёткой. Питер скосил хитрые глаза в сторону Мун и шершавыми губами коснулся её виска, оставляя невесомый поцелуй. — Ненавижу тебя — прошептала и её губы дрогнули в улыбке. — Мгхм — мурчащим тоном протянул омега. И как же Мун могла не таять от этого нахального Хейла?