Совы и жаворонки

      Полупрозрачная белая крыша почти сливалась с затянутым облаками небом.       Повернув голову, недалеко от остановки Мукуро увидел неяркий рекламный щит, рассказывавший о школе боевых искусств. В центральной части билборда, окружённая многочисленными надписями, в воинственной позе стояла девушка с мечом. Её свободная белая рубашка была заправлена в чёрную хакаму; рукава свисали с приподнятых рук почти до пояса. Мукуро, хотя сам он предпочитал иные фасоны, невольно засмотрелся на скрывающую фигуру одежду. Она выглядела потрясающе гармонично. Спокойно. Каждая небрежная складка будто нарочно застыла на своём месте — подобно каменным тогам на античных статуях.       Человеческие тела сами по себе не поражали своей красотой. Эта одежда вымарывала основные их недостатки.       — Хочешь записаться? — спросил Кёя.       Мукуро поймал на себе его взгляд.       — Заинтересовался одеждой.       Кёя взглянул на рекламу и изрёк:       — В школе похожую форму носили на кэндо.       Слабый осенний ветер лениво трепал его волосы.       — Думаю, это просто стандартная форма для занятий с мечом.       — Я о том, что ты мог её видеть.       — Возможно. — Мукуро пожал плечом. — Школьники не умеют держаться даже в красивой одежде.       Совсем ненадолго повисло молчание.       — На кэндо носят защиту, — заметил Кёя. — Или в иайдо не нужен партнёр, или здесь защиту не надели ради удачного кадра.       — Ты не знаешь, чем занимаются в иайдо?       Мукуро повторил название искусства не очень уверенно, но, судя по тому, что Кёя не сделал ему замечание, правильно.       — Понятия не имею.       — Почему-то мне казалось, что ты разбираешься во всём, что касается боевых искусств, — оправдался Мукуро за свой вопрос. — Не прими мои слова за лесть, я не считаю это чем-то полезным.       — Такси, — подсказал Кёя. Машина действительно остановилась неподалёку. — Может, то, что я не помню про иайдо, что-то о нём говорит.

***

      По телефону Кёя подтвердил, что он уже вернулся домой, но ко входу он почему-то не подошёл. Мукуро прогулялся по комнатам, заглянул в кабинет — и направился к залу для тренировок, хотя оттуда не доносились звуки отработки ударов.       Кёя, вроде бы не занятый ничем важным, — это следовало из тона, которым он разговаривал по мобильному, — зачем-то притаился внутри своего дома. Мукуро старался не исключать версию, что за две минуты с ним могло случиться что-то опасное, — в основном ради того, чтобы не портить себе вероятный сюрприз. Этот почерк он узнавал.       Мукуро ожидал чего-то другого. Чего-то мелкого и не такого личного.       Кёя ждал его в противоположной от входа части зала — изящный, как персонаж гравюры: свободные рукава, сползшие к локтям, открывали предплечья, по сравнению с плечами очень узкой казалась талия. Катана лежала в простых чёрных ножнах, закреплённых на поясе; цубу украшали резьба и золотистый узор.       Увидев обнажённую стопу, — длинные объёмные штанины закрывали ноги до самых лодыжек — Мукуро окончательно признал себя фетишистом. Традиционная одежда, уступавшая современной в практичности, занимала в его сердце особое место.       И Кёя надел её ради него, запомнив один незначительный разговор.       Мукуро нечасто заходил в этот зал: он подходил для личных тренировок, но плохо годился для спаррингов — слишком легко в нём было проломить тонкие стены. В сражениях Кёя забывал обо всём, и, чтобы держаться на его уровне, Мукуро тоже игнорировал всё ненужное; относительно хрупкий дом подобной беспечности не прощал. Мукуро точно не знал, когда здесь появились стойки с мечами — может, Кёя ещё летом увлёкся коллекционированием, — но подозревал, что совсем недавно.       — Ты восхитителен, — выдохнул Мукуро, подойдя ближе. Он невзначай прикоснулся к ткани рубашки — та предсказуемо оказалась грубоватой и плотной.       Неформально поблагодарив его, Кёя шагнул к стойке и вытащил из ножен ещё одну катану с украшенной золотом рукоятью и резной цубой — Мукуро толком не разглядел их, потому что в глаза ему бросился остро заточенный клинок из металла.       — Это настоящий меч? — спросил он. — Не для тренировок?       — Да, — спокойно ответил Кёя, будто это было чем-то самим собой разумеющимся. От того, как он протянул меч, Мукуро почувствовал себя где-то в шестнадцатом веке — хотя тогда мечи передавали, наверно, в ножнах, — но проникнуться этим не смог.       — Я не буду сражаться на настоящих мечах, — предупредил он, даже почувствовав небольшую вину за то, как он разрушил всё представление.       — Ты боишься, — осудил Кёя, но через несколько секунд сдался: — Я не буду тебя бить, и ты не попадёшь по мне в любом случае.       — Всё равно.       Даже не скрывая своё недовольство, Кёя всё же убрал катану — и снял вторую со своего пояса. На соседней стойке лежали совсем другие «мечи» — похожие на бамбуковые для кэндо, но дополнительно чем-то обтянутые. Кёя взял первый, и Мукуро, с удовольствием последовав его примеру, поднял второй.       Мукуро догадался, что ему не выиграть, за первые секунд десять; дальше он только и мог надеяться на глупую ошибку от Кёи, чётко осознавая, что он её не допустит.       Они обменивались быстрыми сериями ударов, держась на расстоянии, и всё, что Мукуро мог, — это кое-как удерживать тренировочный меч в руках. Немного поиграв, Кёя резко перешёл в наступление: сделав шаг вперёд, он попал по бедру отточенным ударом, и это оказалось неожиданно больно — на пару секунд Мукуро невольно задержал дыхание.       Не продолжая атаку, Кёя явно давал ему время оправиться — это было очевидно, и это было шансом. Пытаясь сбить его с ног, Мукуро прицелился в голень — и тут же получил симметричный удар, на удивление почти безболезненный: больше он походил на подножку. Из-за него Мукуро потерял равновесие — и, намеренно выпустив оружие, вполне удачно упал на вытянутую руку.       Внутренне смирившись в поражением, он быстро перевернулся на спину, и Кёя не подвёл: сделав шаг вперёд, он остановился и кинематографичным жестом направил кончик тренировочного меча на шею.       С настоящим мечом у него бы получилось эффектнее, но Мукуро хватило фантазии и иронии, чтобы насладиться моментом.       — Патина, — поправил Кёя. — Ржавчина оранжевая.       — Вот как.       Клинки, которые Мукуро принял за шедевры старины, оказались новоделом: прочным, продуманным с точки зрения баланса и богато украшенным, но не представлявшим исторической ценности. Кёя сказал, что он не стал бы портить антикварные катаны ради какой-то там игры в мечников — и что вообще-то древнее оружие у него в доме было.       Хотя Кёя не очень любил эту тему, Мукуро без особых деталей знал кое-что про историю его рода — но он как-то не задумывался о том, что в этом доме хранились вещи, достойные небольшого музея.       Так и не переодевшись в обычную одежду, Кёя сидел на полу и показывал клинки, к которым он практически не прикасался — их состояние поддерживали профессионалы. Он не гордился тем, какими редкими вещами он обладал, и знал их историю постольку-поскольку — но Мукуро не мог придумать экскурсовода лучше.