Парфюмер

      — Мы стоим перед особняком, в котором, по предварительным сведениям, с заложником скрывается беглянка из Индиан Хилл — Фиш Муни, — вещала репортер через экран небольшого квадратного телевизора, стоявшего на деревянной тумбе. — Можем предположить, что сегодня наступит конец мутантам, державшим наш город в страхе…       Эмбер перестала слушать, отвернулась в сторону окна. Девушка лежала на диване, накрытом розовым, таким уютным пледом. В комнате было довольно тепло, а слабый, но мягкий свет погружал в полудрему. Потянувшись, Эмбер легла на бок, вслушиваясь в привычные звуки дома: у кого-то упало что-то металлическое, где-то от старости хрустнул пол, а в другом месте слышался звук текущей воды — не сказать, что стены в квартирах тонкие, но если внимательно вслушаться, можно что-то разобрать.       — О важном… — Эмбер вновь уловила голос репортера. — На место прибыл Освальд Кобблпот в окружении гражданских. Оставайтесь с нами, чтобы не пропустить дальнейшие события…       — Что ни день, то новая проблема, — пробурчала Эмбер, уткнувшись лицом в подушку. Ее не особо волновало то, что говорили в новостях, по крайней мере, сейчас. Она отработала полную смену, закупилась продуктами на неделю вперед и даже прибралась в квартире, а потому невероятно устала, но осознавать, что день получился продуктивным, было довольно приятно. Эмбер уже была готова окунуться в сладкий мир снов, но вдруг какой-то грохот привлек ее внимание.       Девушка приподнялась на диване, глянула в сторону входной двери — именно оттуда прозвучал громкий стук. Эмбер прищурилась.       — Может, сосед что-то уронил, — она беззаботно пожала плечами, вновь легла, обняв подушку и… снова услышала тяжелый шаг около входной двери. — Ну, что там происходит, — захныкала Эмбер, поднимаясь с дивана.       Она подошла ближе к двери, заглянула в глазок, но так никого и не увидела. Сердце пропустило удар, Эмбер сглотнула. Тревога начала кусаться, пощипывать за самые незащищенные места. Брови поползли к переносице. Послышался ещё один стук, и девушка вновь посмотрела в глазок. Никого.       — Что за хрень! — Эмбер не выдержала. Сильное ощущение, что кто-то всё-таки стоит за дверью, заставляло ее судорожно метаться по комнате. — Все хорошо, успокойся… — она пыталась взбодриться, но выходило не очень. Новости на фоне только выбивали из равновесия, будто сверлили голову. Эмбер рывком выключила телевизор и уселась на диван, спрятав голову в руках.       Тишина.       — Просто сосед, — она выдохнула. Хихикнула над собственной глупостью… и вновь напряглась, услышав возню в коридоре.       Эмбер медленно повернула голову в сторону звука, сжала зубы. Глаза забегали по двери. Девушка не вставала с дивана, боялась двигаться, даже дышать. Замок был закрыт, но почему-то она не чувствовала себя защищенной. Тревога переросла в страх, который засел в солнечном сплетении, поднимаясь твердым комком к горлу.       Прошло несколько минут. Недоверие к внезапно наступившей тишине словно выворачивало Эмбер наизнанку. Девушка встала, прошла к двери, чтобы интереса ради ещё раз заглянуть в глазок, но какой-то резкий неприятный запах заставил ее притормозить. Эмбер покачнулась, хотела принюхаться, но дверь внезапно открылась.       Она испуганно уставилась на вошедшего мужчину: темные круги под глазами, беспорядочно лежащие волосы и маска, скрывавшая половину лица. Эмбер подпрыгнула на месте, прикрывая рот ладонью — в руках незнакомец держал пистолет, направленный на нее. Эмбер готова была рухнуть на пол от шока и страха, но пересилила себя и медленно попятилась, наблюдая, как мужчина закрыл за собой дверь, не сводя с нее глаз. У Эмбер будто пропал голос, она хотела закричать, но не могла, и лишь изредка бросала взгляд на вещи в комнате, которые могли бы ее защитить.       Мужчина надвигался на нее, словно дикий зверь, но… его руки в желтых перчатках дрожали, а карие глаза нервно бегали туда-сюда. Он напоминал лань, что задохнулась в траве и решила пойти против своей природы, попробовав чуждую для нее плоть. Стук тяжелых ботинок совпадал с сердцебиением Эмбер, а сладковатый, такой приятный аромат, что исходил от мужчины, только больше пугал ее.       — Ты зашла слишком далеко, — дрожащим, срывающимся голосом начал он. — Нужно было просто бросить это дело! Бросить, да и все! Торгаш никому нахрен не должен был сдаться! — с каждой фразой он говорил звонче, а руками крепче схватился за пистолет, направляя его в лоб девушки.       — О чем ты, мать твою, говоришь… — прохрипела Эмбер. Она почувствовала, что еще немного — и упрется в стену.       — Нахрена ты полезла в это дело?! На кой черт решила найти виновного? Это обычный пропитый хрен с подворотни, зачем?! — мужчина сорвался на высокий крик, зрачки его были расширены, словно в лихорадке, а речь бессвязна. — Я не хочу этого, не хотел этого, но ты, — он ткнул в нее пистолетом, — заставляешь меня это сделать! Я сделал ошибку, когда напутал состав, а когда понял это… было уже поздно, ведь ты… — он снова тряхнул пистолетом, но сейчас скорее от нервов, — …ты, блять, судмедэксперт со слишком длинным носом, решила копаться в трупе, в гнили, которая никому не сдалась. Зачем? На кой черт? Ты могла проигнорировать его! Еще и папку с этим поганым делом дополняла, будто его кто-то закончит… Нет! — голос его подорвался. — Ты напала на след, но я уведу его в другую, черт возьми, сторону! Я убью тебя, кину в тебя эту папку…       Мужчина отнял одну руку от пистолета, чтобы вытащить папку с делом из внутреннего кармана плаща, и в этот момент Эмбер воспользовалась заминкой. Девушка рывком метнулась к столу, схватила глиняную вазу и с размаху кинула в убийцу.       — Сволочь, — прорычал он, когда ваза пролетела мимо, разбиваясь на мелкие осколки, и уставился на девушку, что стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться. Кажется, она упустила единственный шанс выжить. Мужчина бросил папку на пол, схватил пистолет поудобнее и вновь прицелился в Эмбер. — Косая тварь… Я избавлюсь от тебя и продолжу заниматься своими делами и дальше! Ты поняла меня? — пока он приближался, под подошвой ботинок потрескивали осколки.       Эмбер уперлась в стену. Дыхание сперло.       — Ты совсем… — он закашлялся, но взял себя в руки, чуть прикрыв глаза, не спуская их с Эмбер, — ничего не значишь.       Эмбер заметила, как трясется все его тело. Он напуган? Пьян? А может, просто больной на голову псих? Сейчас это не важно. Эмбер кинулась за телевизор, чтобы добраться до кухни и взять хоть какое-то оружие — нож. Но мужчина выстрелил, попав в телевизор и крупно напугав Эмбер. Девушка резко выдохнула, побежала дальше, но плечо вдруг взорвалось болью. Он все же попал… Кровь начала стекать по одежде, а боль расплываться по всему телу. Эмбер не остановилась, пересилила себя, продолжая рывками пробираться к кухне. Когда ей это удалось, она почти схватила нож, но лишь получила еще одну пулю, на этот раз — в предплечье, раскромсавшую мягкие ткани. Эмбер упала со звонким вскриком. Убийца подбежал к ней, схватил за руку, оставляя синяк и, отбросив нож, бросил девушку на пол гостиной, вновь направляя на нее пистолет.       Эмбер отползала, нервно перебирая ногами, а головой продолжая искать хоть какой-то способ спасти свою жизнь. Заметив телефон, кинулась к нему в тот самый момент, когда мужчина схватился за голову, как от жгучей боли, и на несколько секунд оставил Эмбер без внимания. Девушка хотела позвонить в полицию, скорую, не важно, но заметив, как мужчина приходит в себя, успела набрать лишь Энн, которая не ответила. Эмбер не обратила на это внимания, следя за действиями убийцы, который вновь начал наступать на нее. Он будто боялся ничуть не меньше.       Прозвучал выстрел, но Эмбер смогла спрятаться за стол, который, к сожалению, все же не удержал пулю и та попала в другое плечо. Девушка зажала новую рану, бегло повторила вызов, но ей вновь ответили монотонные гудки. Ладонь, которую она прижимала к плечу, стала влажной, было тошно, больно, а сердце, казалось, билось где-то в горле. Она почувствовала еще одну пулю, которая прошла меж ребер. Она захрипела. Силы куда-то уходили. Эмбер наблюдала, как мужчина обошел стол и встал перед ней. Он глядел внимательно, в глазах вроде бы промелькнула капля жалости, а может, ей показалось. Мужчина схватил ее, толкнул в сторону стены, и… Эмбер смотрела в дуло пистолета пустыми, мокрыми глазами, приоткрыв рот. Она хрипела, было тяжело дышать, воздух просачивался сквозь нее… И в тот момент он выстрелил ей в голову. Послышался оборвавшийся вскрик, голова девушки наклонилась, падая на плечо.       Убийца отвернулся сразу после. Он нервно бегал глазами по комнате, хватаясь за каждую деталь, за все, что находилось в помещении, пытаясь вернуться в реальность. Крепче сжал пистолет, убрал его в карман плаща и судорожно натянул маску, что-то бурча себе под нос. Его рука потянулась к другому карману, туда, где лежал флакончик, но он смог пересилить себя, так и не достав его. Он медленно развернулся к телу, подошел, присел рядом, глядя в бледное лицо девушки. Его, кажется, начало тошнить, он переоценил себя, резко поднялся, закашлялся, и все же достал флакончик с мягким ароматом, который привел его в чувство. Мужчина крепко сжимал его, пытаясь унять дрожь. Он выдохнул, резко, с болью в груди, бросил флакончик в карман, достал другой, пустой, и повторил попытку: вновь подошел и присел, но теперь смог сдержать тошноту и осторожно набрал стекающую кровь в емкость. Он пытался не смотреть на труп, пытался сделать все быстро. Набрал еще один флакончик, на случай, если первый пропадёт даром. Наконец, закончив, быстро оглядел комнату и рванул прочь из квартиры, в которой вновь наступила тишина.       …в комнате было довольно тепло, а слабый, но мягкий свет, заставлял погружаться в полудрему…       Фотография в деревянной рамке забрызгана кровью. Стены, мебель, хозяйка — досталось всем.       Девушка, кажется, еще дышала, а может, это лишь мелкие сокращения мышц, рваные конвульсии умирающего тела. Неловкое движение, еще одно и… конец. Она замерла в вечном, таком пустом танце в пыли и тёмной ночи Готэма.

━━━━━━━━━

      Энн влетела в подъезд. Перепрыгивая через ступени, поднялась на четвертый этаж, судорожно перебирая все варианты, почему же Эмбер могла не взять трубку. Энн надеялась, что нервы просто взбудоражили мозг и она беспокоится зря. Она легонько постучала в дверь… и та отворилась от малейшего толчка. Сердце, кажется, пропустило несколько ударов.       — Эмбер, тебя разве не учили, что дверь нужно держать закрытой?.. — голос задрожал, перешел на хриплый полушепот.       Энн перешагнула порог, разглядывая прихожую. Все чисто, как обычно, — она ведь частенько заходила к Эмбер в гости и прекрасно помнит, как у нее все расположено. Зрачки её вдруг расширились, и не только из-за темного помещения. Энн почему-то не могла пройти дальше, в гостиную, что-то мешало… будто невидимый барьер, существующий только в ее голове, в которой бесконтрольно разворачивались один за другим все самые худшие сценарии.       — Эмбер, ответь, — жестко произнесла она, все еще надеясь услышать голос подруги. Чуть наклонила голову в попытке увидеть то, что находилось за углом стены. Тяжело, протяжно выдохнула: — Ладно…       Сделала шаг, наступая на мягкий оранжевый ковер с высоким ворсом. Каблуки туфель утонули в нем. Еще шаг, на этот раз на светлый ламинат, слегка скрипнувший под ее ногой. Еще шаг… Она остановилась. Дыхание остановилось тоже. Взгляд наворачивал круги по злополучной комнате, по бездыханному женскому телу, что так неловко осело у стены, по бардаку, окружавшему место убийства. Энн стояла… просто стояла. Зрачки заполонили собой всю радужку, серые глаза помутнели, в уголках их скопилась влага. Губы подрагивали сами собой, пальцы стали холодными, словно их приложили ко льду, в горле пересохло, а сердце рухнуло куда-то в пятки… По щеке потекла маленькая слеза, скатилась по шее, добралась до ключицы и впиталась в водолазку.       Кажется, ноги стали ватными, Энн начала медленно оседать, но смогла удержаться за стену. Она хотела отвести взгляд, но попросту не могла, разглядывая нелепый хвостик, заплетенный второпях, смешную пижаму в горошек, которую Эмбер так любила… свежие синяки на бархате кожи, разбитую губу, открытые раны, кошмарную дыру во лбу. Голубые глаза застыли, глядя в потолок.       Энн отдалилась от спасательной стены, наконец нашла в себе силы встать тверже, хотя ее все еще бросало из стороны в сторону. Она осторожно подошла к телу, опираясь ладонями о перевернутую мебель, чтобы не упасть. Она никогда бы не подумала, что может так реагировать на труп… Привыкшую работать со смертью, ее ничего не могло удивить (кроме откровенного абсурда), так почему же сейчас так тяжело? Почему из нее будто высосали кровь, вынули сердце и проткнули легкие?       Энн упала рядом с телом Эмбер, больно ударяясь коленями. Кажется, запачкала одежду в крови… Она поднесла дрожащую ладонь к щеке подруги, легко коснулась, полностью забывая обо всех главных правилах криминалиста, провела большим пальцем по прохладной коже, а после опустила руку в полном бессилии.       Энн потупилась. Кажется, впервые в ее голове была полнейшая пустота без единой мысли. Пока что… Ноги заболели из-за неудобной позы, но Энн не спешила ее менять, лишь замедляла дыхание с каждым стуком сердца. Озноб перешел с пальцев на кисти, добрался до ног.       Стояла тишина. Полная. Такая мертвая, совсем ничего не могло ее разрушить. Кроме… тихого, едва слышного шепота из полуоткрытых губ.       — Мне так жаль… — если не вслушиваться, эти слова напоминали легкое дыхание. — Я такой… такой ужасный друг, — она закрыла глаза, опуская голову ниже, сильнее сгибая спину.       Она шептала, шептала, шептала… непроглядный бред, пока прикрытые глаза не наткнулись на папку. Энн осторожно поползла вперед, хотя кровь уже впиталась в штаны, взяла папку и вгляделась в буквы, которые утратили для нее хоть какой-то смысл. «Дело о потасовке». Она застыла, на секунду перестала дышать. Губы поджались, костяшки рук побелели — она не заметила, с какой силой сжала папку. Энн резко поднялась, и по ногам будто прошлась острая струна боли, но она совершенно не обратила на это внимания, и с размаху швырнула папку в стену. Бумаги разлетелись, медленно оседая на пол, словно пыль. Голова закружилась из-за резкого подъема, Энн начала соскальзывать обратно, но смогла ухватиться за край стола, оставаясь на согнутых ногах. Она бросила злобный взгляд на тело, стиснула зубы.       — Почему, блядь, почему?! — она кричала в пустоту, пытаясь найти в ней ответ. Тело не выдерживало, тряслось, словно в лихорадке. Голова раскалывалась. Энн не смогла удержаться и все же свалилась на пол, как тряпичная кукла, среди разбросанной мебели, осколков вазы и крови.       Энн засунула напряженную руку в карман, достала телефон. Она взглянула на экран мутными глазами, но взгляд ухватился за кровь, медленно расползающуюся по руке. Видимо, поранилась об осколки и даже не заметила. Тогда Энн взяла телефон в другую руку, вытерла ту о пальто и перебрав контакты, набрала номер. Гудки продолжались слишком долго, Энн прикусила губу, разглядывая кровь, сочащуюся из руки. Она начала чувствовать боль, которая медленно расползалась по телу, но так и не смогла заглушить другую, более глубокую. Звонок сбросился, так и не получив ответа. Энн набрала номер опять, но все повторилось. Паника накрыла с новой силой, но девушка упрямо сжала зубы, прохрипела что-то невнятное и в бессилии продолжала набирать номер Гордона, снова и снова не получая ответа. Она сильно ударила рукой по полу, и боль иголками прошлась по всему телу. Энн в бессилии съехала по стене и набрала другой номер, пытаясь не думать о плохом.       На этот раз гудки закончились быстро. Человек на том конце что-то говорил, но Энн терялась в словах — те сливались со звоном в ушах.       — Ее убили, — произнесла Энн, глядя на тело… за него, в пустоту, надеясь найти там успокоение.       — Что?! Кого? Энн, что случилось?.. — Мужчина продолжал говорить, но Энн вновь потерялась в мыслях, которых не было… а быть может, она лишь пыталась делать вид, что их не было. Взгляд медленно плавал по комнате, цепляясь за предметы.       — Харви, эта блядская мразь убила Эмбер! — Энн не знала толком, о ком говорила, не знала, тот ли это человек, что убил наркодилера, или другой. Сейчас она совершенно ничего не знала, будто только родилась на свет. Она гневно зашипела: — Когда я найду его, или ее, мне плевать, я отсеку ему голову и брошу в чан с ебанными духами!       — Черт, твою же… Детка, ты там это, спокойнее, я сейчас приеду, — Буллок не решался бросить трубку, потому Энн сделала это за него, разбив телефон о стену. Раскладушка разлетелась на несколько частей.       Энн замолчала, откидываясь назад, задирая голову и оголяя шею. Тело подрагивало, но уже меньше, зрачки пришли в норму, и ритм сердца нормализовался. Она, кажется, успокаивалась. А может, просто опустела?.. Внимание невольно упало на фоторамку, что стояла на тумбе. Две девушки так беззаботно улыбались, приобнимая друг друга. Замечательное фото, жаль, что оно покоробилось от крови, от серости, которую приобрело.       Глаза Энн были прикрыты, дыхание совсем замедлилось. Можно было подумать, что она и вовсе не дышит. Она не знала, сколько прошло времени, но Харви с полицией приехали, когда ночь еще была в самом разгаре.       Мужчина был совсем не собран: синяки под глазами, хорошо заметные морщины, запутанные волосы и небрежно натянутая одежда. Энн явно разбудила его своим звонком.       Теперь же около Энн бегали работники полиции, разглядывая улики, тело, даже пытались подойти к ней, но почему-то так и не решались. Возможно, боялись сказать что-то лишнее, а может, безобразный вид Энн их пугал. Ее волосы запутались, глаза чуть опухли от невольных слез, помада размазалась, а пальто и брюки испачкались в крови. Энн будто не волновали люди, блуждавшие рядом, не волновал и Харви, которого она разбудила, и даже Барнс, засидевшийся на работе и так же приехавший, ведь все же… убили работника полиции.       Капитан хотел было поговорить с девушкой, но Харви придержал его, направившись к ней сам. Он присел на корточки рядом с Энн, вглядываясь в ее поникшее лицо, пытаясь откопать там хоть маленькую частичку жизни, но так и не смог.       — Энн, наверное, глупо спрашивать как ты?.. — неловко начал Харви, притупляя взгляд.       Девушка ничего не ответила, даже не глянула на него, будто находилась совсем в другом мире, где нет никого, кроме нее самой. Энн не обращала на Харви никакого внимания, совершенно не двигалась и лишь исподлобья наблюдала за тем, как фотографируют тело Эмбер.       Харви присел рядом. Он не был силен в таких разговорах, толком не знал, как помочь и что лучше предпринять или сказать, а потому просто решил составить ей тихую, мирную компанию, чтобы не оставлять совсем одну. Энн искоса глянула на него, отвернулась, выдохнула, опуская голову, и стала разглядывать руку с уже подсохшей раной. Та саднила, неприятно, колко, будто кто-то специально ковырял ее, чтобы принести большую боль. Энн проморгалась. Глаза неприятно высохли — она слишком долго не моргала.       — Спасибо, — прошептала она.       Харви легко улыбнулся. Неловко положил руку на ее плечи, сжал в качестве поддержки. Энн лишь поджала губы. Смерив взглядом пропитанное кровью пальто, поморщилась.       Она почувствовала внимательный взгляд капитана, который неистово напрягал, пробуждал злость. Осторожно выскользнула из полуобъятья Харви и попыталась встать на ноги. Получилось совсем не с первой попытки и лишь с помощью Харви, который слегка придержал девушку. Поймав равновесие, улыбнулась уголком губ — вышло это ужасно коряво — и подошла к Барсу. Она знала, что тот хочет задать много вопросов, на которые она не в силах ответить, но так или иначе, вопросы куда лучше, чем прожигающий до дыр взгляд капитана.       — Доброй… ночи? — произнесла Энн, даже не взглянув на капитана. Она спрятала руки в карманы, чуть ссутулившись.       — В норме? — довольно прямолинейно. Энн сжала зубы от злости.       — Разумеется.       — Мне жаль, что так вышло, но… — Барнс положил руку на плечо Энн. Почему-то стало тошно, но она не увернулась от касания, — … мы обязательно найдем мразь, которая это совершила. Никто не смеет убивать наших сотрудников. — Эти слова, сказанные сквозь зубы, должны были приподнять боевой дух, но лишь разожгли огонь, которым она хотела бы сжечь капитана.       Раньше у них уже убивали сотрудников, и он говорил тоже самое.       — Разумеется.       Не хотелось поддерживать с ним разговор, и она даже успела пожалеть, что ушла из-под объятий Харви, в которых было не так плохо.       — Можешь рассказать, что произошло? — спросил Барнс.       Энн молчала некоторое время, но заметила краем глаза, как к ним подошел Харви. Он выглядел очень сонным, но пытался держаться, только чтобы успокаивать Энн своим спокойствием. Немного, но это работало.       — Я работала над… проектом, — начала она, опустив глаза в пол. Голос дрогнул, и кажется, в горле образовался комок из поступающих слез, но она смогла сдержать их. — Эмбер звонила мне два раза, но я не взяла трубку. Хотела закончить, а после нормально поговорить. Когда я освободилась, Эмбер не взяла трубку, — с каждой фразой голос Энн слабел. — Я решила приехать к ней, постучала, но дверь оказалась открыта, а дальше… Дальше и так ясно. Если вы хотите знать, видела ли я кого, — она повернулась к Барсу, взглянула в его глаза, будто пытаясь выжечь их, — то нет. Не видела.       — Думаешь, Эмбер звонила в момент, когда на нее… — Харви отвлек Барнса, перебив его какими-то вопросами.       Но… лучше не стало. Энн закатила глаза, разочарованно отошла от мужчин к окну. Солнце показалось из-за горизонта. И… кажется, Энн вновь не выспалась.       Она оглянулась. Труп уже выносили, а вместе с ним и все воспоминания. Девушка облизнула пересохшие губы, подошла к зеркалу со сколом и пальцами попыталась стереть помаду, но вышло только хуже. Она буркнула что-то невнятное и направилась в ванную, чтобы умыться. Прошла мимо Харви, который поспешил было за ней, но остановился за дверью.       Энн включила прохладную воду. Та умиротворенно стекала по сероватой раковине, сливаясь в белый шум. Девушка погрузила ладони под струю. Неглубокий порез начал болеть сразу же, как с него смылась запекшаяся кровь, но Энн не обратила на это внимания. Она умыла лицо, вытерла помаду, глянула на себя в зеркало. Кажется, она совсем ничего не чувствовала: ни злости, ни грусти, ни страха, ни паники, и даже истерика не брала над ней верх, так как просто не могла зародиться. Энн вглядывалась в самые зрачки, в их темноту. Комната будто сгустилась вокруг. Тут она закашлялась — в горле совсем пересохло. Она отвернулась от зеркала. Почувствовала, как в ребрах будто пророс еще один цветок, впитавший в себя кровь подруги, которая умерла лишь по стечению обст… лишь по вине Энн, которая ничего не сделала. Ведь так? А что она могла?       Ответить на звонок?       Вызвать полицию?       Она бы не успела, в любом случае.       Она могла бы не интересоваться этим делом.       Харви, видимо, был прав. Стоило бросить это дело на самых ранних этапах. Но разве так можно? Разве так работает полиция? В Готэме — да.       Энн вышла из ванной, сразу же остановилась около Харви, ожидая его вопроса или какого-то предложения, но едва он открыл рот, перебила:       — Я хочу кофе, — коротко произнесла Энн и поспешила выйти из дома, в котором совсем ничего не осталось, кроме… скромного напоминания о случившемся в виде капелек крови, которые, наверное, уже никогда не сотрутся со стен.       Буллок поджал губы, неоднозначно мотнул головой и направился вслед за Энн. Меньше всего он хотел оставлять ее одну. В таком состоянии можно натворить много бед, а вспоминая ее фамилию, последствия этих бед стоило представлять в двойном размере. Энн было плевать на Харви, шагающего следом. Она молча направлялась в кофейню около участка, и даже не вспомнила об одежде, пропитавшейся кровью. На это тоже было плевать.       Кофе она купила и Харви. Энн хотела хоть как-то отблагодарить за то, что тот приехал так быстро, но не придумала ничего оригинальнее стаканчика эспрессо.       — Лучше не спрашивать тебя об этой ночи? — спросил Харви, поравнявшись с Энн, которая направлялась в участок. Почему именно туда? Она попросту боялась оставаться наедине со своими мыслями, а дома именно это и произойдет. — Ведь так?..       — Смотря о чем ты будешь спрашивать, — коротко ответила она, отпивая кофе.       — Когда ты звонила мне, то… будто имела в виду кого-то конкретного. У тебя есть предположения, кто совершил это у… — он замялся, — преступление?       — Нет, — одно слово, которое, разумеется, не устроило Харви, но он не посмел повторить вопрос или начать жаловаться. Сейчас не время.       Энн хотела рассказать обо всем еще тогда, когда вышла из подвала предполагаемого убийцы, но теперь желание отпало. Она потеряла подругу из-за этого дела, из-за того, что та знала, из-за того, что Эмбер помогала ей. Энн не намеревалась подвергать Буллока опасности, а потому легче умолчать, проигнорировать и… поставить на кон только свою жизнь.       — Барнс уже назначил следователя для этого дела? — спросила Энн, заходя в полицейский участок.       — Разумеется. И было бы неплохо, если бы ты рассказала, что…       — Я ничего не знаю, Харви, — резко перебила его Энн, прожигая глазами. — Я просто пришла в квартиру Эмбер и увидела труп. Когда я звонила тебе, то несла всякий бред, — она понизила голос, заметив свой тон. — Прости. Я правда не могу помочь.       Энн поспешила покинуть Харви, удалившись в свой кабинет. Кажется, у нее есть работа, которая забьет больную голову.

━━━━━━━━━

      — Прощу прощения, — прошептал мужчина. Голос был тяжелым, как и состояние в целом. — Видимо, я вновь ошибся в дозировках, — он присоединил длинную трубку к колбе, в которой находилось бездыханное тело. Мужчина оглядел его, а после, подойдя к большому непрозрачному чану, нажал на кнопку, что была рядом. По трубке потекла жидкость. — Может мне стоит полностью поменять состав?.. — Он так равнодушен, совсем спокоен. Напоминал сломанный стебелек, который упадет от малейшего ветерка.       В комнате было темно. Слабый свет безуспешно пытался проникнуть через плотно занавешенные окна. Мужчина поправил сползший респиратор и перевел глаза на колбу, медленно наполнявшуюся жидкостью. Губы дрогнули. Он осторожно подошел к стеклянной тюрьме, открыл отсек и залил в него содержимое взятой со стола склянки. Поднес пустой сосуд к глазам, разглядывая чуть стертую надпись: «Сирень». Взгляд был так пуст, будто он смотрел в непроглядную тьму и совсем ничего не видел перед собой.       Когда приятный аромат смешался с жидкостью, наполнявшей колбу, мужчина наконец снял респиратор, оставляя его висеть на шее, и вдохнул. Дышал он медленно, будто вот-вот перестанет совсем.       — Спасибо, что послужили отличной подопытной крысой, мистер… — мужчина вяло глянул на подписанный документ, — …Думерг.       Он будто испытывал отвращение к своей жертве, а может, так казалось из-за усталости. Его тело напоминало намокшую вату, которую смешали с острыми гвоздями. Мужчина вяло подошел к столу, на котором лежал пистолет, слегка измазанный в крови, уселся на стул и глянул на оружие. Он медленно бродил по нему глазами, будто пытаясь заставить исчезнуть, но так и не смог. Веки опустились сами собой. Мужчина дергано поправил волосы, упавшие на лицо и неприятно щекотавшие кожу, и встал, отворачиваясь от оружия.       Он остановился посреди комнаты, опустил голову, сжал зубы. Дыхание его участилось.       — Это была мелкая, ничего не значащая ошибка, — прошептал он сухим тоном. — Девушка стала лишь расходным материалом, а жалеть его нельзя.       Он сглотнул и передернулся.       — Нельзя жалеть, — повторил он, устремляя взгляд на пробирку.

━━━━━━━━━

      Энн неловко, с большой задержкой, постучала по двери и замерла в ожидании хозяина. Куда-то в центр груди ее уколола тревога. Легкий ветерок скользнул по волосам, коже, заставил съежиться. Любимое пальто Энн находилось в химчистке, а потому приходилось довольствоваться легкой красной курточкой.       Прошел день с момента убийства Эмбер, а она так и не смогла найти себе места. Ночь прошла отвратительно. Ей снились кошмары, заставляя просыпаться в холодном поту, мучали мысли, которые резали на кусочки. Она молчала, хотела, чтобы чувства рассосались сами собой, но тех почему-то стало больше. Она пыталась вновь забить голову делом о наркодилере, а теперь еще и убийством судмедэксперта, но так и не нашла в себе сил на это. Каждая попытка сесть за работу заканчивалась диким желанием разбить все вещи, что находились рядом. А потому Энн наконец поняла, что ей нужно выговориться. Единственные люди, которые поймут и утешат — это семья. Ведь так?..       — Энн, рад видеть, — без особой, впрочем, радости произнес Гордон, завидев сестру на пороге. Та незаметно выдохнула, бросив взгляд на уставшего Джима. Кажется, ему было не лучше.       — Взаимно, — она отзеркалила тон, глядя куда-то ему за спину. — Харви рассказывал, что произошло?       — Да, и мне очень жаль, что я тогда не ответил на звонок, — проговорил он, приглашая Энн в дом.       — Мне тоже, — глухо буркнула она, думая совсем о других звонках.       Энн села за кухонный стол, оглядела домик Джима. Не богатый, не бедный, довольно обычный, но уюта и тепла в нем не чувствовалось. Просто место, где можно поспать да поесть.       — Чай, кофе? — предложил Джим, глядя на задумчивую девушку. Она опиралась головой на руки, смотрела в стену, будто совсем выпала из мира, но на вопрос все же ответила.       — Кофе с… — хотела попросить сироп, но поняла, что того, скорее всего, не будет, и не закончила фразу.       Джим быстро заварил кружку кофе, не проронив ни слова, а после поставил ее на стол, сел рядом.       — Я вроде поговорить хотела, но знаешь… — Энн обхватила кружку руками, пожала плечами, — …как-то перехотелось.       Гордон не ответил. Он не знал, как себя вести, боялся, что глупые вопросы о самочувствии лишь разозлят сестру. Его бы разозлили.       — Я слышала, что Ли приехала в Готэм, — сказала Энн после долгой паузы. Смена темы — лучшее, что она смогла придумать.       — Переехала, с женихом. Думает о том, чтобы вернуться на работу патологоанатом, — Джим отвел взгляд. Теперь стало ясно, почему он такой унылый.       — Тяжко будет, наверное, — Энн облизнула пересохшие губы. В компании родной души должно быть спокойно, но она чувствовала только напряженность. — Я имею в виду ваши отношения. Ты любил ее, вроде как.       — Это в прошлом.       — Ну да, — недоверчиво буркнула Энн, разглядывая дно кружки.       Разговор не клеился.       — Тебе совсем плохо, раз ты пришла ко мне, — самое худшее, что Джим мог сказать, он и сказал, и понял только спустя несколько секунд.       — Умеешь ты поддержать, Гордон, — сквозь зубы прошипела Энн. Подняла на него глаза и добавила: — Да, я чувствую себя отвратительно, и единственное, что мне поможет — так это смерть уебка, что убил Эмбер.       — Месть — не решение проблем.       — И это мне говоришь ты?! — Энн чуть повысила голос, сжала ручку кружки. — Я зря пришла. Из-за недосыпа, нервов и нехватки успокоительных… которые выписывают по рецепту, на меня напала сентиментальность.       Энн резко поднялась из-за стола, подошла к двери и открыла ее. На пороге обнаружился высокий человек в цилиндре, с улыбкой разглядывающий девушку.       — Добрый день. Прошу прощения, что помешал. Мне нужен мистер Гордон, — произнес он сладковатым голосом, смерив Энн темными глазами. А та почему-то сжалась от вроде бы обычного, но такого пугающего взгляда.       Энн чуть посторонилась, сама того не замечая, запустила незнакомца. Гордон подошел ближе, оглядев два картонных стакана в руках мужчины.       — Чаю? — тот улыбнулся и бросил беглый взгляд на Энн. — Не знал, что у вас гости, но могу отдать свою порцию прелестной даме.       — Как вы нашли меня? — произнес Гордон, закрывая собой Энн и переключая внимание на себя.       — В каждой газете написано о вас, — он протянул Джиму стакан, а после — рядом стоящей Энн. Гордон отошел, пропуская мужчину, и тот остановился около кресла. — Бесстрашный охотник, — как факт произнес он в ответ на недоуменный взгляд Гордона.       Энн покрутила в руках стаканчик, скривила губы и устремила все внимание на разговор, оставаясь чуть позади незнакомца.       — Найдите мою сестру, — сказал тот. Гордон приподнял брови, быстро плеснул в свой стакан алкоголя. — Мы с ней близки. В раннем возрасте потеряли родителей…       И тут Энн перестала его слушать.       Еще раз недоверчиво посмотрев на стаканчик, вылила его содержимое в раковину. Гордон явно заметил это, но ничего не сказал, продолжая слушать незнакомца. Энн же обошла мужчину в цилиндре, села в кресло рядом с Гордоном. Когда речь зашла об Индиан Хилл, у Энн возник слабый интерес к разговору.       — …ее состояние оказалось слишком серьезным, а потому я обратился к Стрэнджу. Он забрал ее, не позволял видеться, — мужчина был серьезен, смотрел только на Гордона, внимательно наблюдая за его реакцией на каждое слово.       — Что с ней? — спросила Энн, оглядев мужчину, что медленно повернул к ней голову.       — У нее в крови яд. Редкий, я бы даже сказал — уникальный.       — Почему не обратились в полицию? — вопрос теперь задал Гордон, полностью расслабившись в кресле.       Незнакомец ухмыльнулся, чуть опустив голову, произнес:       — Это бесполезно. Мы ведь в Готэме, — его голос был спокойным, чуть трескучим. Энн наклонила голову, продолжая слушать. — Прошло много времени, и я думал, что уже никогда не увижу сестру, но… потом услышал о побеге. Думаю, она сбежала с остальными, — незнакомец нахмурился.       — Полиция даёт пять тысяч за беглеца. Побьете ставку? — ни один мускул на лице Гордона не дрогнул. Он совсем не проникся грустной историей брата, что потерял сестру. Возможно, ему и самому плевать… Собственно, как и Энн, по крайней мере, в эти минуты.       Мужчина достал из кармана деньги, скрепленные резинкой.       — Я удвою ее, — произнес он, чуть приподняв голос.       Энн уставилась на деньги широко распахнутыми глазами, глянула на Гордона, который заметно повеселел.       — Думаю, я могу попробовать, — Джим встал и подошёл к мужчине, который так же поднялся.       — Рад слышать, — произнес тот, отдавая деньги, а следом — фотографию девушки.       Энн незаметно подошла ближе, с интересом глянула на фото из-за плеча Гордона. Она почувствовала на себе такой же любопытный взгляд.       — Оставьте свой номер, — проворчал Джим, не сводя со снимка глаз.       Незнакомец протянул визитку, и Гордон удивленно оглядел ее, прежде чем взять. Энн, все также стоя у него за спиной, прочитала витиеватый текст: «Великий и экстравагантный гипнотизёр Джервис Тетч». Гордон перевернул бумажку и нашел номер телефона.       — Гипнотизер?.. — неловко буркнула Энн, приподнимая брови и глядя вслед уходящему Джервису, который вдруг остановился на пороге.       — Боль и страдания преследуют вас, мистер Гордон. Надеюсь, вы не остались одиноким, — он бросил долгий взгляд на Джима, затем на Энн, и после вышел за дверь.       Энн и Джим некоторое время стояли в тишине, пока он не сказал:       — Хочешь помочь мне?       — Нет, — и Энн покинула дом брата, не оглядываясь.       «Я хочу, чтобы он помог мне», — пронеслось в ее мыслях.       Оказавшись на улице, она быстро осмотрелась по сторонам, но след гипнотизера уже простыл. Девушка раздраженно откинула голову, резко выдохнула. Она хотела, чтобы тот выудил всю правду у владельца парфюмерного бутика, ведь на обычном допросе, который Энн вести не умеет, тот может рассказать не все, да и… какой мужчина станет что-либо рассказывать девушке? Но, так или иначе, Энн была уверена в том, что владелец что-то знал. Просто не мог не знать. Дверь в подвал никак не закрывалась, а потому мастер даже не пытался скрываться от своего босса.       «Сообщники?..» — подумала Энн перед тем, как направиться в сторону дома. Кажется, стоит взять еще несколько отгулов.

━━━━━━━━━

      Энн поставила руки на талию, оглядывая вход в клуб «Сирен». Она узнала, что здесь выступает Тетч со своей программой. Найти его оказалось самой простой задачей в этом деле. Девушка вошла в клуб, оглядела толпу и пустующую сцену. Кажется, она опоздала. Энн поджала губы, отошла чуть в сторону, продолжая разглядывать каждого попадающегося на пути человека, пытаясь найти гипнотизера. Но в итоге тот нашел ее сам.       Джервис вылетел из-за угла, за которым находилась лестница, ведущая на крышу здания. Гипнотизер пронесся около Энн, направляясь на выход. Девушка проследовала за ним.       Она нагнала его около закрытых магазинчиков. Энн осторожно, прячась в тенях, приблизилась и так же осторожно произнесла:       — Прощу прощения… — ее голос чуть дрогнул, впрочем, как и Джервис, видимо, от неожиданности.       — О, вы та самая подружка мистера Гордона, — проигнорировав слова Энн, хрипло произнес он.       — Только не это, — она подошла чуть ближе. — Я его сестра… — у Джервиса странно блеснули глаза, но Энн не обратила на это внимания, осторожно скрестив на груди руки, — …но, думаю, это сейчас не так важно. Я могу поговорить с вами?       — Разумеется, но чуть позже, — он криво улыбнулся, явно нервничал, хотел было уйти, но поспешно добавил: — О чем-то важном?       — Ваши способности отлично помогли бы мне в одном деле, — объяснила она. — Я заплачу, разумеется.       Тетч хитро хмыкнул, подошел ближе, глядя на нее сверху вниз. Его осанка была прямой, руки, заведенные за спину, будто выражали превосходство над маленьким человечком, коим являлась Энн. Она чуть сжалась, сама того не понимая, но, пересиливая себя, продолжала уверенно смотреть в его тёмные глаза.       — Боюсь, я не смогу вам помочь, но… вы можете помочь мне, — бархатисто произнес он, чуть наклонив голову. Цилиндр, который он держал в руках, оказался на голове, добавляя еще несколько сантиметров роста. Тетч взволнованно улыбнулся, поправляя складки клетчатого пиджака.       — Что, простите?.. — Энн непроизвольно сделала несколько шагов назад, вглядываясь в его лицо.       — У нас возникли кое-какие разногласия с мистером Гордоном, — сказал мужчина, сокращая дистанцию. — Вы могли бы стать моим запасным планом.       — Я не понимаю… — в груди неприятно закололо, и беспокойство дало о себе знать. Кажется, Энн пожалела, что решила обратиться к гипнотизеру.       — И не нужно, — уголок его губ чуть приподнялся, а брови наоборот нахмурились. — Вы слышите тиканье?       Энн сглотнула, облизнула пересохшие губы и попятилась, не ответив. Тетч легко схватил ее за запястье, предотвращая попытку бегства. Он достал карманные часы, поднес их ближе, остановившись на уровне глаз девушки. Часы медленно, монотонно и так спокойно отбивали свой ритм, отдающийся в ушах.       — Да, я слышу, — невольно, совсем тихо, будто обращаясь к темноте, что их окружала, произнесла Энн.       Беспокойство куда-то исчезло, будто его и не было. Энн расслабилась, мысли начали уплывать, а гипнотизер задал новый вопрос.       — Как вы себя чувствуете? — его голос стал таким же монотонным, как и тиканье часов. Его глаза словно бы полностью слились с темнотой Готэма. Энн как завороженная смотрела в самые его зрачки, пытаясь отыскать их в радужке. Она, может, и хотела отвести взгляд, но не могла, продолжая глядеть, глядеть и глядеть.       — Восхитительно, — совсем пусто произнесла она. Энн не думала над ответом, он сам вырвался из уст, не успев даже сформироваться в мыслях.       — Но ведь это не так, — он чуть нагнул голову, чтобы быть на одном уровне с ней. — Скажи мне правду, дорогая Энн.       — Я виновата, — безнадежно, сипло произнесла она. Тело совсем ослабло. Энн, быть может, и осела бы на холодную землю, но что-то держало ее. — Я виновата в смерти троих.       — Не забывай об этом, — издевательски произнес он все тем же монотонным голосом.       Гипнотизер легко коснулся плеча Энн, а после…       Вокруг стояла гробовая тишина. Энн тряхнула головой, нервно огляделась по сторонам. Ощущение было такое, будто в ее голове пробежалось стадо слонов. Девушка размяла шею, пытаясь вспомнить последние минуты, но их будто стерли, сожгли. Глаза бегали по земле, словно в попытках найти там ответ, по магазинам, дороге, небу, но она чувствовала только странную гнетущую тяжесть в груди, которая медленно исчезала. Энн обернулась, заметила Гордона, выходящего из «Сирен», но даже не окликнула его, пребывая в отстраненном от реальности состоянии.       В голове стояло легкое тиканье, словно отголосок последних минут, которые она все еще не могла вспомнить. Они пронеслись в голове, как теплое дыхание на морозе, и так же быстро исчезали.       Она помнила, как хотела попросить помощи, как шла за ней в клуб, помнила, как…       — Вот же ублюдок, — огрызнулась Энн. — Что он сделал со мной?!       Кажется, мысли наконец собрались в кучу. Правда… совсем не до конца.