Mass Effect: The Sentinel V19.0

Дария «Робин» Шепард Куча свободного времени – это здорово, если кукуха целая, а бачок не подтекает. Я такими фичами похвастаться не могла что в прямом, что в переносном смысле – во-первых, HDMI-порт в затылке никто не отменял, а во-вторых, хотя оно должно стоять на первом месте… ну правда бачок тёк. Начинаю понимать тех, кто уходит в работу или ещё в какую хуйню с головой, Миранду, например. Оставаться наедине с собой – так себе идея, когда мозг игриво мурлычет, что, если стреляться из достаточно крупного калибра и приставив ствол к черепу снизу, смерть будет скорее всего мгновенной и гарантированной. Поэтому, договорившись с Уилсоном, я написала официальную сука форму о приёме сука на работу. По факту мне просто дали швабру, ведро и сказали «хуярь отсюда и до завтрашнего обеда», но он почему-то прям рогом упёрся. Назначил мне жалование (!), рабочие часы и прочую хуйню. Вот бюрократы, блин, без бумажки посрать не сходишь. Мне ж просто надо было какое-нибудь тупое монотонное дело, чтобы с ума от скуки не сходить. Поэтому утро моё начиналось не с кофе, а с быстрого упал-отжался, чтобы взбодриться (лучше любого кофеина), душа и швабры с ведром. Благо, уж в чём могу не сомневаться – махать тряпкой и готовить я могу, а значит, не пропаду, даже если с карьерой «суперкотлеты» не сложится. Так что, отметившись в девять у ответственного за лопату, я отправилась махать отсюда и до обеда – то есть, на свои четыре часа. Включив в наушниках свой плейлист, я ушла в себя. Благо, сильной сосредоточенности такая работа не требует, можно и думки погонять. Роль Шепард (или Шепардов) уже занята. Мной и моим, кхм, напарником, которого я как бы знаю, а как бы и не знаю. Можно было бы предположить, что Альянс не побежит, теряя тапки, назначать нас с ним капитанами и выдавать новенькую «Нормандию», особенно зная, что мы плотно хвостами сплелись с Цербером, но, думается, у Лоусон и этого Хуёсли, и уж тем более у Призрака, на этот счёт всё схвачено. Блин, а они вообще в курсе про вот это всё? Про Альянс, про «Нормандию», про СПЕКТРов? Ну, то есть, адмирал Ясен Хуй, что Харпер в курсе, что такое Жнецы и что такое сидит во главе в Центре, но его разве посвящали так глубоко? Надо как-то прощупать, что ли, почву, может, мне вообще даже то, что я рассказала, выдавать было нельзя. Хотя, как подступиться к этому Сентинелу – тоже жирный вопрос. Он старый, как пиздец, умный, как пиздец, он умеет в эмоции и есть у меня какое-то сосущее ощущение, что мы ещё толком не общались, а он на меня уже обижен хер пойми за что. Сколько ж об него ноги вытирали, что он так рычит и шипит, как только понимает, что его раскусили? - Привет, недоразумение, - вырвал меня из раздумий насмешливый голос Миранды, которая по моим ощущениям материализовалась из ниоткуда. – А ты с каких пор у нас поломойка на полставки? - Со вчера, - я пожала плечами, полоща швабру в ведре и прокручивая её в барабане, чтоб отжать. – Ну а чё, надо как-то пайку отрабатывать. - Успеешь ещё, - Лоусон изогнула бровь и недоверчиво усмехнулась. – Ты не забывай, что у тебя, кхм, обучение с последующим трудоустройством. - Я не сахарная, от мытья полов у меня ничё не растает и не отвалится, - фыркнула я в ответ, снова возвращаясь к «маханию тряпкой». – Не переживай, меня не заставляли, я сама вызвалась, хочешь – у Уилсона спроси. - Ну, да, но для этого вообще-то на станции есть обслуживающий персонал и ты в их число… - мы с мисс Идеал встретились взглядом, и она как-то шустро язык прикусила. - Уборщики – тоже люди, мыть полы – это тоже честный труд, - ответила я, продолжая намывать кафельный пол. – Тут как с лизанием жоп и необходимости этого навыка в жизни – мы не сойдёмся во взглядах, так что давай не будем. А ещё лучше – потрещим после обеда, когда я закончу. Ага? - Договорились, - Миранда ещё разок негромко фыркнула, понаблюдав какое-то время за тем, как я работу работаю, и поцокала своими шпильками по коридору дальше. Господи, как она умудрилась на этих ходулях пройти по мокрому и не сломать себе ноги к чертям? Чудо-Женщина, не иначе. Размеры станции, к счастью, были достаточными, чтобы больше с Мирандой мы не пересекались. Всё-таки тяжко с ней временами, и чем плотнее мы общаемся, тем больше это чувствуется. Вчерашняя стычка на тему «ну, так устроен мир, ничего не поделаешь» явно не будет последней. Да и как-то это конфликтует вообще с парадигмами «Цербера», у которого все методы хороши, пока результат достигается… вспоминаем Телчин на Прагии, например. Интересно, у них сейчас этот проект вообще как, идёт? Или всё-таки игра пиздаболила в этом отношении от начала до конца и «Цербер» — это сплошь рыцари в сияющих доспехах? Что-то не вяжется, учитывая то, что существует такой человек, как местный наместник, который мне подобных додиков клепает пачками, и так же пачками они у него дохнут. Может, поторопились ребята с выбором? Ну, в смысле, судя по всему, этот Сентинел явно привык разговаривать с ребятами постарше, которые прошли какую-то подготовку и всё такое. Я не сомневаюсь, что со всеми прикрученными наворотами я смогу после пары лет тренировок обгонять тачки или ещё какое говно, просто… а хватит ли меня на эти пару лет тренировок, не заикаясь уже о тринадцати годах? И вообще сдюжу ли я? Честно – мне вот далеко не всё равно. Я бы столько всего изменила, и тут такая возможность, но блять. Эффект бабочки же. Может, если я спасу Дженкинса или Мордину не дам умереть, всё пойдёт по пизде? С моим обострённым чувством справедливости я не могу не постелить соломку везде, где можно, но если к концу всей этой эпопеи соломка кончится или всё сломается? Даже не знаю, что хуже – следовать заданному сценарию, закрывая глаза на все ситуации, когда можно кому-то помочь, кого-то спасти, что-то поменять, но зато я почти со стопроцентной гарантией буду знать, что и когда случится, или лезть из кожи вон и делать мир лучше, но в итоге получить вместо чёткой последовательности комок хаоса, который неизвестно, как закончится? Блять. Ну точно говорю – поторопились. Не тринадцатилетние пиздюки и не мамкины задроты такие вещи должны решать… Миранда Лоусон, младший куратор проекта «Сентинел» - Плохи наши дела, - вот так вот «оптимистично» встретил меня Уилсон, стоило мне зайти в кабинет. – Садитесь. Налить вам что-нибудь? - Воздержусь, - я проследила за тем, как учёный достаёт из шкафчика фляжку и отпивает из неё, и села в кресло напротив. – Объясните, может, чем вызваны Ваши упаднические настроения? Ещё на днях Вы были в полнейшем восторге, а последние несколько недель вообще бьётесь в экстазе. - Ну, как минимум, я вижу, что после вашей с ней поездки из нашего вундеркинда будто желание жить высосали, - вздохнул он, помассировав переносицу и зажмурившись. – Ещё и «начальство» перестало на связь выходить после разговора с ней, и я не понимаю, чего мне ждать. - Не то чтобы оно, я так понимаю, раньше сильно стремилось быть на связи двадцать четыре на семь, - слабо фыркнула я, подпирая подбородок сложенной ладонью и пытаясь прочитать, что было написано в датападах, раскиданных по столу Уилсона. – Но допустим. Она отказалась Вам рассказывать, но, скажем так, у мелочи есть причины быть в таком состоянии. Гордон что-нибудь говорил? - Он не хочет накалять ситуацию ещё сильнее и сказал, что выждет, прежде чем с ней говорить, - Уилсон принялся нервно барабанить пальцами по столешнице. – Насколько я знаю, старший куратор хочет выжать все соки, чтобы было, чем похвастаться? - Я его уже вежливо с этим послала, но да, он хотел их с «Б» столкнуть лбами, - я слабо фыркнула. – Видимо, он решил посмотреть, что будет, если треснет не «Б», а «А». Неплохой вариант, чтобы посмотреть на боевой потенциал, конечно, но далеко не факт, что она, как её младший брат, впадёт в состояние берсерка. С тем же успехом она у ближайшего охранника выхватит пистолет и себе пулю в голову пустит. Она мне говорила о таком желании, кстати. - Твою мать, - тяжело вздохнул Уилсон, пряча лицо в ладони. – Думаете, мы перегнули? Я возложил на неё слишком много надежд, рассказал то, что не следовало? - Я сомневаюсь, что в этом виноваты мы – я напоминаю, что она очень много знает, и ещё больше нам вообще не говорит, - качнула я головой в ответ, продолжая пользоваться тем, что биоинженер отвлечён, и разглядывая его записи. – Уже составили рапорт, судя по всему? - Этот? – Уилсон поднял один из датападов – и небрежно швырнул его на другой край стола. – Этот – черновой. Хвалебный. Честно говоря, я их несколько штук составил – один такой, что «всё хорошо», и ещё, вроде как, три, которые в разной степени, но более-менее правдивы. - Опасаетесь, что, если расскажете, как обстоят дела, её выбракуют? – я поджала губы. – Хотя, признаться, я тоже на этот счёт тревожусь. Мистеру Мосли сейчас нужен только повод, я почти уверена, у него уже тоже лежит с десяток черновиков с объяснительными, что же случилось с «А-19» и почему её пришлось уничтожить. - Вот видите, мы понимаем друг друга, - невесело фыркнул Уилсон. Дария «Робин» Шепард Отработав свою смену и отдав швабру обратно «ответственному за лопату», я даже в столовку заходить не стала - кусок в горло не лез. Перебилась чайком в своих апартаментах, если их так можно назвать, и отправилась в зал. Висеть на своих любимых канатах. Можно было бы, конечно, манекены подубасить или ещё чего, но максимум, на что меня хватило – это повиснуть вверх ногами, как мартышка. По-хорошему, вообще хотелось лежать и смотреть в потолок. Думалка, очевидно, словила перегруз и больше ничего ей не хотелось. Время от времени меняя положение тела, чтобы мышцы совсем уж в узлы не завязались от охуения, закончила я в итоге на том, что просто улеглась на натянутых канатах, наблюдая за тем, что происходит внизу, и слушая музыку. Единственным счётчиком времени был наматывающий круги плейлист из тридцати песен – он повторился, вроде как, трижды. И после того, как ‘I Am Machine’ повторилась в четвёртый раз, меня позвали откуда-то снизу. - Робин? Ты там жива вообще? – поинтересовался голос Гордона. - Ага, живее всех живых, - негромко откликнулась я. - Можешь спуститься? – не сводя с меня глаз, мужчина скрестил руки на груди. И чё он на мне разглядеть хочет? Чай, картина на мне не писана. Да и я не инсталляция Бэнкси. – Я хотел бы поговорить с тобой, если ты не против. - Мне не о чем с тобой разговаривать, - мрачно фыркнула я. – Ты хочешь узнать то, о чём я не хочу и не буду рассказывать, а если я не хочу и не буду рассказывать – починить мне бачок ты не сможешь. Мы в патовой ситуации, понимаешь? - Понимаю, - кивнул он. – А ты понимаешь, что не справляешься? - О, с этим вообще яснее ясного, - я негромко, но как-то нихера не весело хохотнула ему в ответ, пытаясь всё так же строить хорошую мину при плохой игре. – То, что фляга свистит – это даже я чую. - Никто здесь не хочет, чтобы ты закончила… - начал было он, но я перебила: - Как все эти «Б», которые либо сами выпиливаются, либо ещё с собой почти весь свой блок уносят? Я в курсе, - я тяжко-тяжко вздохнула. – Я бы возмутилась, не хочет ли кто меня спросить, но мозгов у меня хватает. Обстоятельства слишком серьёзные, чтобы учитывать мнение одного додика, у которого нос не дорос даже бухло и сигареты ещё самому себе покупать, куда уж решать такие вещи. - Какие обстоятельства? – Гордон, оглядевшись, в итоге сел там же, где стоял. Всё равно кругом были мягкие маты, а они будут как-то поудобнее скамеек и железных стульев у стенки. Да и далековато. - На этот байт я не куплюсь, - откликнулась я. – Если начальство тебе не сказало – значит, тебе это знать не надо. Слушай, я ценю и всё такое, но ты не поможешь тому, кто не хочет, чтобы ему помогали, окей? Хотя судя по тому, как удобно ты расположился, ты решил брать эту крепость измором. - Нет. Я не могу тебя заставить себе доверять, - качнул он головой. – Я просто хочу спросить кое-что. - Спрашивай, - я пожала плечами и, вздохнув, перевернулась на спину, чтобы созерцать потолок, а не сидящего внизу ёбаного прокурора, который решил, видимо, проверить, насколько безграничное у меня терпение. - Ты явно знаешь больше, чем все мы. И, как минимум, догадываешься, что от тебя на самом деле хотят, и тебя это не радует, - он замолчал на пару секунд, беря паузу. – Почему ты не сказала сразу, мол, это всё здорово, конечно, но я на это не подписывалась? Вычёркивайте, я не буду в этом участвовать. Я аж села. Блять, а кукуховед-то стоящий вопрос задал. По десятибалльной шкале тянет на восьмёрочку. И правда – а почему? Я зависла. Крепко так зависла, размышляя. Гордон, сидящий внизу, не доёбывал, а молча ожидал, что я ему отвечу. Ждать пришлось продолжительное время, потому что даже я не знала, а чё мне себе-то ответить, не то что кукуховеду. Мыслей было много, но основную я всё же выцепила: - Давай начнём по порядку. Сейчас подумай не как психолог, который пришёл меня условно снимать с карниза, мол, остановись, подумай, а с практической точки зрения. Как «Церберовец». Если бы таких, как я, было как собак нерезанных, или хотя бы с десяток, со мной бы не носились, правильно? Поэтому зайдём сначала отсюда – а ты что, правда думаешь, что меня кто-то отпустит? Ну, кроме как на тот свет, хотя я и насчёт этого сомневаюсь, учитывая мой юсб-хаб в башке. Пущу себе пулю в башню – выгрузят и сделают нового буратину с той же прошивкой. Может, откатят что-нибудь, чтобы сразу не выпилилась. - Почему ты уверена, что они… мы так поступим? – он спрашивал без претензии. Просто спрашивал. - Потому что цель важна. И тут даже я согласна, что то, ради чего оно делается, намного важнее одного мясного додика, - фыркнула я в ответ. – Формально, конечно, выбор у меня есть, но ваши это называют выбором без выбора. Примерно «ты хочешь с нами на дачу или по ебалу?». Выбор есть? Есть. Хочу ли я на дачу? Нет. А хочу ли я по ебалу? Ещё меньше. - Интересная концепция, этот ответ я принимаю. Это рациональная часть, как я понял, - хмыкнул Брюс в ответ и, судя по звуку, поменял положение тела. Я обернулась, чтобы посмотреть, что он там делает, а он просто лёг и руки на пузе сложил, наблюдая за мной. – Но ты сказала «по порядку». Есть что-то ещё? Эмоциональная часть? - Есть, - я кивнула и вернула голову в исходное положение, чтобы впериться взглядом в иллюминаторы, которые были в массе своей под потолком. – Тут много эмоционального. Слишком много. Во-первых, у меня нет ни семьи, ни друзей, я человек из ниоткуда. Всё, что у меня есть, мне дал «Цербер», что делает меня обязанной как минимум, а в долгу оставаться… ну, это, как по мне, дело последнее. Во-вторых, как я уже сказала, таких как я не толпы. И если этого не сделаю я, скорее всего, никто не сделает. У меня не то чтобы сильно много эмоциональных подвязок тут, но всё-таки парочка найдётся. И мысль о том, что, если я соскочу, рано или поздно это закончится их смертью… мне даже думать об этом физически больно. Гордон молчал, жадно внимая. Ещё бы – впервые за время нашего знакомства я не послала его открыто или завуалированно нахуй. Да и не то чтобы хотелось. Хочет сливать меня начальству – пусть сливает. Они всё равно и так, походу, читают моё всё. Хорошо, что я не имею привычки дневники вести. - Да и вообще, даже если вдруг гипотетически предположить, что я отказалась и меня отпустили – куда я пойду? Что я буду делать? Я никого не знаю, я ничего особо не умею. Есть те, кто в люди выбивается, конечно, и не из такой пизды, но я в себе как-то не особо уверена. Скорее всего, меня депра просто доест и на этом всё закончится. - Давай пройдёмся по основным тезисам… если с рациональной точки зрения, то полная безысходность, потому что «если не я, то никто», из-за чего тебя никто не отпустит, - он замолчал на пару секунд. – А если с эмоциональной – то… да вагон и маленькая тележка получается. Давай по пунктам. За что именно ты обязана «Церберу»? - Как «за что»? – я фыркнула. – За то, что вы, во-первых, меня создали… - Ага, - протянул Брюс. - Во-вторых, мне дали крышу над головой и нормальные условия, хотя в том же… кхм… я не буду говорить, но много кому хуже, чем мне, сойдёмся на этом. И в-третьих, у меня… э… кажется, кончились аргументы, но, допустим, те немногие, кто позволяют мне держаться на плаву, тоже отсюда. - Ну, хорошо, - Гордон шумно вздохнул. – Давай тогда тоже по порядку. Ты знаешь, что такое «базовые человеческие права»? Ну, те самые, которые право на жизнь, на крышу над головой, вот это всё? Так вот, я просто напоминаю, что базовыми они зовутся не просто так. Да и создал тебя не в полной мере «Цербер», так что это вообще можешь из списка выкинуть. А насчёт крыши над головой, условий и еды – это должно быть у всех. Плохо, что не у всех оно есть, но тем не менее ты «Церберу» за это ничего не должна уж точно. Скорее это они тебе должны, раз уж ты оказалась перед таким «выбором без выбора», правильно? Я скрестила руки на груди. Потом задумчиво почесала подбородок. Затем затылок. Не, ну с одной стороны кукуховед дело говорит, и по части аргументов действительно комар носа не подточит, но с другой… - А «Цербер» так же рассуждает? Ну, в смысле, они так же думают? - А какая разница, что «Цербер» думает по этому поводу? Даже если они так не считают, ты в своём праве об этом сказать, - фыркнул Гордон. – Мол, если уж вы меня притащили из привычных мне условий чёрт пойми куда и ещё что-то от меня хотите, то будьте добры обеспечить меня всем необходимым и немного сверх, чтобы у меня был интерес с вами сотрудничать. Разве нет? - Ну, так-то оно так… - я снова задумалась. – Но разве мне за такие выебоны не дадут по морде? - Когда старший куратор Мосли пытался навредить Миранде, а ты встала между ними и перетягивала одеяло на себя, ты боялась, что тебе дадут по морде? – просто и в лоб спросил Гордон, чем снова заставил меня задуматься и прогнать мысленно ситуацию ещё разок. - Я об этом как-то не думала тогда. Мне надо было, чтоб Миранде не досталось, а уж остальное как-то… - Ты не меньше Миранды заслуживаешь, чтобы тебе «не досталось», но защищать себя и свои интересы нужно уметь. Это очень здорово, что ты не дала её в обиду, но по-хорошему мистера Мосли за пояс заткнуть надо было ещё на моменте, когда он при нескольких свидетелях тебя поливал грязью, - Гордон прям разогнался так, что заявил это таким тоном, будто он только что аксиому по математике отчитал – мол, может быть только так и никак иначе. – Жертвенность, может, и любят воспевать, но она не работает, понимаешь? Тут всё поэтапно работает. Если ты не уважаешь себя, не можешь себя защитить, то как ты поможешь с этим другим? - Не, ты правильные вещи говоришь, но… - Не всё, что нам кажется и не всё, что мы думаем, является истиной. Какими бы умными мы себе не казались… - Гордон весело фыркнул. - …мы всё-таки те ещё наивные дурачки. Все разумные. Азари, которым тысячи лет, тоже ошибаются и заблуждаются, что уж говорить о нас. Мне меньше тридцати, я ничего не знаю, старший куратор Мосли старше меня на шесть лет, если не ошибаюсь. Он, как ты уже заметила, не сильно умнее, да и не то чтобы он был самый лучший из людей. - Ты пытаешься себе наговорить на десантирование в шлюз или что? – меня пробило на ха-ха. – Пока что только это у тебя и получается просто. - Я пытаюсь сказать, что ты можешь быть умнее меня, умнее мистера Мосли, кого угодно, но это не означает, что ты всегда права, - ответил он. – И, хоть я и не претендую на звание умного, я тебе ответственно заявляю – если ты считаешь, что ты не заслуживаешь человеческого отношения, потому что ты сама не то чтобы совсем человек или из-за того, что с тобой плохо обращались раньше – ты ошибаешься. Любое разумное заслуживает уважения, пока не докажет обратного. - Во загнул, - помолчав, фыркнула я негромко. - Загнул, да. Но, опять же, я не претендую на звание правдоруба или истины в последней инстанции. Просто подумай об этом на досуге. А как надумаешь что-нибудь – заходи, обсудим и поговорим об остальных пунктах твоего списка. Было приятно пообщаться, Робин, - я обернулась, чтобы обнаружить, что он уже какое-то время стоял и теперь направился к выходу. - Взаимно, кстати. Ты, может, не такая уж и жопная заноза, - больше себе, чем ему, буркнула я себе под нос и растянулась на сетке снова, на этот раз закинув ногу на ногу. Пищи для размышлений он подкинул, конечно, как в пищевом контейнере для непредвиденных ситуаций – кило так на четыре. Может, и правда, как это обмозгую, стоит подойти к нему и попросить ещё кусочек мозаики. Потому что он, вроде как, очевидные вещи мне выдал, но блин. Пока не сказали – я бы и не вспомнила об этом сама.

***

Удар. Удар. Ещё удар. Этот звук удара кулаком по живому человеку – оно как дротик с парализующим средством. Бьют даже не меня, больше скажу – меня вообще практически не били (ну, пару раз было, но оно не считается), так что я даже не понимаю, почему это мне так хочется забиться в угол, съёжиться и стать меньше. И вместе с этим одновременно аж лёгкие жжёт от злости. «Не лезь, не вмешивайся, это не твои разборки». А чьи, блять, если не мои? Это не моя семья? Это не мой отец хуярит мою родную, сука, мать этажом ниже? Чувствуя, как почему-то холодеют конечности, я в полутьме открываю верхний шкафчик в столе и ищу ножницы. Он же ссыкло. Его достаточно просто поцарапать, мама так уже делала. Я видела, как после первой капли крови этот овощ просто забивается и скулит, как побитая собака, не ожидавшая, что ей прилетит в ответ. Я его уже давно даже за человека не воспринимаю. Тогда почему так трясутся руки? Вредить человеку – это одно, а мрази – это совсем другое, верно? А он ведь мразь, и ещё какая. Помнится, на майские, когда мы ехали к деду в деревню, он довёл маму до слёз и демонстративно развернулся и поехал обратно домой. Как же у него глаза кровью налились, когда я назвала его альфонсом, который не то что так поступать с ней права не имеет, а даже рта открывать… Я думала, он прямо сейчас из машины вылетит, меня вытащит и прямо здесь задушит. Но не задушил и не задушит. Ссыкло же, а на Зоне ему точно сладко не будет. И это не то, из-за чего можно забрать заявление, как с тем тротилом ебучим. На лестнице меня снова как будто гвоздями к полу прибивают на пару секунд. И снова. Удар. Удар. Грохот падающей мебели. От бессилия к горлу аж ком подкатывает. Сука, да почему, почему, блять, так страшно? Что он мне сделает? Убьёт меня? Сядет. Сядет – раз и навсегда, потому что бывших ментов не любят. На третий день в камере «сам повесится» и уже точно никому не навредит. В одну секунду будто на глаза падает пелена и я слетаю на этаж ниже, раскрыв эти самые ножницы и держа второе лезвие и ручку, вообще не осознавая, что, если дойдёт до махача – мне первой руки и порежет. Не то рычу, не то кричу, но цели всё-таки достигаю – он переключается. И перед тем, как получить по голове с такой силой, что в ушах начинает звенеть, а перед глазами темнеть, я успеваю всё-таки оставить ему «на память» хорошую такую, глубокую ссадину. В кровати меня подкидывает так, будто мне туда змею подложили, а я это только что обнаружила. Воздух нагретый, сплю я под одеялом, а липкий пот всё равно покрывает всё тело, а пальцы немеют от холода – и трясутся. Это не было настоящим. Этого больше не существует. Это не реально, это симуляция… но сука, почему же тогда так… Ладонь будто ещё саднит, и, садясь, я прижимаю руку к себе, ожидая, пока отпустит. Сердце ебошит так, будто вместо крови у меня теперь машинное масло и, чтобы его перегонять, херачить нужно, как отбойный молоток. Аж кровь в ушах шумит. Я ведь потом ещё несколько дней с забинтованной рукой ходила и дома отсиживалась, потому что там не то что шишка вскочила, а самый настоящий рог. И с этого дня на все «это родная кровь», «это твой отец» только фыркала. У меня нет отца и не было его никогда. Был бы ствол… сейчас, наверное, а не два года назад, я бы реально его застрелила, как собаку. Туда и дорога. Терминал на столе булькнул уведомлением, и до меня только сейчас дошло, что он вообще включён – хотя я точно помню, как выключала его вечером. Поднявшись на ноги, я прошлась до терминала и открыла всплывающее окно. Переписка с самой собой? Старо, как мир (я буквально этим же пользовалась ещё «дома» в вк, чтобы сохранять что-то важное), зато сразу понятно, кто хочет поговорить. «Видела то, что было, или то, что будет?» «Что было» - набрала я одним пальцем, пока ещё не собираясь садиться в кресло. Захотелось пройтись, подышать свежим воздухом, послушать, как шумит ветер в кроне абрикосового дерева рядом с домом. Впервые за всё время пребывания здесь на меня начали давить стены. Или… захотелось обратно? «Твой второй родитель?» «Очень точное определение… Хотя и родитель для него слишком громко.» - это пришлось набирать уже двумя руками, хотя пальцы всё равно тряслись и не по всем голографическим клавишам я попадала. «Прошлое оттого и прошлое, что оно уже прошло. Он вне твоей досягаемости и больше не навредит тебе.» «Вот именно. Мне – не навредит. Но я там не одна жила» - ответив, я отошла в сторонку и сделала по комнате пару кругов. А после вернулась к терминалу. «Как это работает? Там кто-то остался вместо меня? Или я просто… пропала? Меня ищут?» «Ты слишком много думаешь о том, на что не можешь повлиять. У тебя намного больше власти над собственной жизнью здесь, нежели там.» «Власть?» - из горла вырвался истерический, неестественно громкий смешок. «Власть умереть до 30ти? Или во сколько там оригинальная Шепард склеила ласты? Вот это свобода распоряжения собственной жизнью, спасибо!» Захотелось этот терминал смести к чертям со стола, разобрать на компоненты и их все по очереди с удовольствием расколотить или испортить. Не знаю, что мне бы это дало, но факт остаётся фактом – мне захотелось что-то сломать. «С тех пор, как тебя «выгрузили», твоя ветвь симуляции стоит на паузе.» - кажется, он решил свернуть тему с властью. Оно и немудрено, меня эти попытки убедить меня в том, что здесь сильно лучше, чем дома, только сильнее бесят. «Когда нужного мне объекта там нет, нет нужды продолжать симуляцию реальности.» «Так это, выходит, ты меня выбрал?» «Да, я.» «Мне кажется, ты ошибся. Посмотри на меня. Какая из меня, блять, кровавая икона? Мне тринадцать с гаком, какой, блять, из меня солдат? Детский сад, штаны на лямках разве что.» «Ты не хочешь слушать и слышать сейчас, вне зависимости от того, что я тебе скажу. Это не тот вопрос, который ты хочешь мне задать. Спроси то, что тебе действительно интересно.» «Ты их контролировал?» - я написала это быстрее, чем успела подумать. Но удалять не стала. Всё-таки если первое сорвалось, значит, мне надо было знать. «Нет. Я уже пробовал вмешиваться и выращивал «идеальных». Как видишь, это не сработало так, как было нужно. Поэтому в этот раз я держался максимально отстранённо.» «Идеальных для чего?» «Спроси у себя.» «Ты сказал, что ответишь на то, что я хочу знать.» «Зачем мне отвечать на вопрос, на который ты знаешь ответ? Спроси то, чего не знаешь. Или спрошу я.» «Хорошо, спроси» - вздохнув, я всё-таки опустилась в кресло перед терминалом и спрятала лицо в ладонях, закрыв глаза. Раздался звук уведомления, а я продолжала сидеть. Это явно не работает, так, чтобы просто закрыть глаза и можно было от всего спрятаться, но, сука, как же хотелось… - Если бы ты снова оказалась там, что бы ты сделала? – механическим голосом отчитал экранный диктор. - Я бы его убила, - прошипела я. - Прогресс. Раньше ты бы дала себя убить, чтобы его посадили в тюрьму, - ответил Сентинел и на какое-то время замолчал. - Почему это я должна умирать из-за утырка, которому всё равно, - шикнула я в ответ и тяжело вздохнула, после чего откинулась на спинку кресла. – Тем более, мама бы тогда осталась совсем одна… - Прогресс есть, но неполный, - хоть диктор и не окрашивал текст интонацией, но сарказм я уж всегда распознаю. – Но это тебе не со мной обсуждать. - Это ты с тем кукуховедом добазарился, значит? – фыркнула я. - Нет. Я не контактирую на этой станции ни с кем, кроме тебя и Уилсона, - судя по всему, он что-то печатал какое-то время, но потом воспроизведение снова возобновилось. – Тебе станет легче, когда вы закончите. Но пока сфокусируйся на ком-нибудь, кому на тебя действительно не плевать, кто заботится о тебе и делает всё, чтобы не подвергать тебя опасности. - Лоусон? – спросила я, продолжая игнорировать монитор. Освоил новый навык – пусть пользуется. - Она самая. Привязанности пойдут тебе на пользу. Вы всё-таки социальные существа. Могла бы, вместо того, чтобы машине плакаться, пойти к тому, кто тебя поймёт. Не понимаю, почему ты ещё здесь. - Ты чё такой ехидный вообще, - вздохнула я. – Ты можешь быть везде одновременно, а сейчас время… сколько… четыре утра? Я сверилась с часами, встроенными в уник. - Органикам надо спать. Это я ёбнутая и не сплю, а Миранда… она херачит за двоих, пусть хоть ночью отдохнёт, - я слабо фыркнула от того, что общаюсь с очень древней и крайне умной сущностью, а ему приходится объяснять такие очевидные вещи. – У них, тем более, сроки горят. - Не у них. А у старшего куратора Роберта Мосли, - поправил Сентинел. – А мисс Лоусон ещё даже не ложилась, так что я сомневаюсь, что ты её потревожишь. - Зачем ты вообще это делаешь, - я подпёрла голову рукой, снова обратившись к монитору. – Ты же здесь, получается, вот прям самый главный, а проблемы города, как известно, шерифа не… «Вообще-то ебут» - из горла против воли вырвался смешок. То есть, он хочет всё-таки на мой уровень, ну ладно. «Ты не забыла, надеюсь, что «Цербер» и во второй части с Шепард ещё не так носился, потому что никто, кроме неё.» - Но я-то не Шепард, - я чуть скривила губы. – Я ей назвалась, но мы же все всё понимаем… «У любой игры есть ограниченные временные рамки и хронометраж. Ни один разумный не рождается «на всё готовый» или для чего-то предназначенный. Как я уже сказал – я пытался сделать идеальных, сразу подготовленных, не имеющих ни жалости, ни страха, готовых по первому приказу хоть в огонь, хоть в воду. Это не сработало» - И поэтому ты решил достать из симуляции рандомного задрота, - фыркнула я. – Хороший план, надёжный, блять, просто как швейцарские часы. «Не совсем» - ответил Сентинел и замолчал на какое-то время. «У тебя есть неплохой набор качеств, как ты ими распорядишься – зависит от тебя.» - Вы все так говорите про какой-то охуевший набор качеств, про уникальность, но вы блять реально что ли думаете, что я еблаша? – я уже было махнула рукой на терминал, но сдержалась, вцепившись в подлокотники кресла. – Что во мне блять особенного? Нежелание сдохнуть здесь и сейчас, как у того самого «Б» из соседнего блока, который то сам выпиливается, то ещё вместе с собой толпу народу утаскивает в могилу? «Ты излишне скромничаешь» - точно издеваясь, парировал Сент. - А ты излишне выёбываешься, чёрт ты старый, - в сердцах рыкнула я. – Я и так понимаю, что не доживу до тридцати и мне придётся народ убивать чуть ли не так же массово, как Жнецы, чё ты ещё от меня скрыть-то пытаешься? «А, то есть, из всей игры ты запомнила только концовку?» - Чё? – я нахмурилась. Меня аж перемкнуло и бомбить перестало. – Ну, а разве для меня конкретно сейчас что-то ещё имеет значение? «Ну, если так послушать, то в игру играть тебя заставляли, там же только убивать надо и главный герой в конце умирает. Ты слишком зациклилась на этом, поэтому сама себя и довела до того, что сейчас бросаешься на терминал, которому даже больно не будет, если ты его расколотишь» - Не заставлял меня никто, - буркнула я, скрестив руки на груди и запрокинув голову, устремляя взгляд в потолок. - Напоминаю, если ты забыла, - начал зачитывать экранный диктор. – Ты проходила игру так много раз, что знаешь реплики некоторых персонажей наизусть. Особенно некоторых определённых. - И что теперь? – я фыркнула. – Спасибо, что озвучил мне то, что я и так знаю. - А что, если я тебе скажу, что тебе надо просто включить голову? – звук остановился на какое-то время, чтобы, видимо, дать мне подумать. – Не хочу сейчас ранить тебя ещё больнее, но ты себя заранее похоронила и оплакиваешь ещё живого человека. Не забыла, что у тебя ещё больше десятка лет? Не все до тебя могли похвастаться таким запасом. Ты могла часами крутиться вокруг команды, слушая заскриптованные и пущенные на повтор диалоги… А теперь представь – вместо болванчиков и заскриптованных фраз настоящие разумные из крови и плоти. Они все другие, они разные, они живые и настоящие. Как тебе болванчик стервы, кстати? - Не говори так, - возмущённо рыкнула я. – Какой она тебе болванчик? Да и не стерва вовсе… - Вот видишь, - мне кажется, он прям чуть ли не фыркнул в этот момент. – И ей не плевать тебя, по крайней мере не настолько, чтобы оставлять тебя в уязвимом положении или в опасности, когда она может повлиять на это. Подумай на досуге об этом и кончай рычать на терминал, который совершенно твоя злоба не трогает. Миранда Лоусон, младший куратор проекта «Сентинел» Ещё на этапе возни за дверью стало ясно, кто пришёл. На всей станции я знаю только с десяток таких же умалишённых, как я, чтобы работали ночь напролёт, и только одну, которая бы в пятом часу пришла ко мне. И да, я не промахнулась с догадкой – спустя несколько секунд шуршания и возни в кабинете материализовалась местами бритая голова Робин. - Тоже не спится? – хмыкнула я, не отрываясь от терминала. - Ну, типа того, да, - она помялась в дверях какое-то время, а потом снова подала голос: - Можно с тобой потусить немного? Я тихо в углу посижу, мешать не буду. Будешь, конечно, я ж тебя знаю. Но что я, зверь, что ли, какой, чтобы тебя сейчас к себе развернуть, мелочь… - Заходи, - я отстранилась от голографического экрана, выпрямившись в кресле и разминая шею. Устроившись поудобнее и положив руки на подлокотники, я вопросительно кивнула, обращаясь к Робин, которая уже свернулась на своём диванчике у стенки: – Я работаю, а ты-то чего не спишь? - Как обычно, думки гоняю, а они потом меня и по ночам начинают в голову стучать, - пожала она плечами, с интересом разглядывая колыбель Ньютона, которая уже несколько часов меня слабым постукиванием отвлекала от монотонного процесса написания отчётов о написании отчётов и так далее по кругу. - Кошмары, что ли? – поинтересовалась я, положив подбородок на сгиб кисти. – Тебе, может, снотворных лучше дать, а не разговоры с тобой разговаривать? Ты же не ложишься раньше двенадцати, будешь завтра, как медведь-шатун. Особенно если учесть твою, хм, новую работу. - Да не колёса мне нужны, - протянула она со вздохом, вытянув ноги, до этого притянутые почти к груди. – Просто… мне тут сказали одну интересную мысль, я её вот уже, получается, какое-то время думаю. - Поделишься? – я чуть нахмурила брови, опасаясь, к чему она там могла прийти, учитывая её состояние, которые было далеко не на высоте последние несколько дней. - Насколько мне… не знаю… бля, как бы сформулировать-то, - Робин села, мучительно кусая губы и хмуря брови. – Я не хочу никого демонизировать или что-то такое, просто… насколько мне можно?.. И это не так. - Не подбирай слова, - я качнула головой. – Спроси, как есть. - Да я не знаю, как спросить, - она провела ладонью по лицу, зависла на какое-то время, думая, и потом выпалила на одном дыхании: - Насколько «Цербер» позволит мне быть мной? Насколько сильно Призрак, или кто там вообще за этой хренью стоит, хочет видеть во мне вместо живого человека просто инструмент для достижения цели? Может, я теперь буду всю жизнь плясать под чужую дудку и в эти –надцать отмеренных мне лет успею действительно пожить? И… я даже не знаю, что хуже. Я знаю, что когда всё закончится, я умру, и что это значит? Что мне надо сейчас жить за троих, чтобы покрыть за короткое время всё, что хочу успеть, или просто забить, ни к кому не привязываться и попросить, не знаю, у Уилсона отключить мне такие хрени, как страх, сожаление и вообще умение любить? У меня этот вопрос, признаться, аж почву из-под ног выбил. Я замолчала на какое-то время, потому что осмыслять сказанное девочкой пришлось поэтапно. И дойдя до «не доживу до тридцати», я откинулась в кресле, чувствуя, как у меня сердце замерло ненадолго и похолодели конечности. Так вот, почему она… ох ты ж. Ну, да, пожалуй, после таких новостей я бы тоже потеряла к жизни всякий интерес. И правда – а что делать-то в этой ситуации? Отрываться на всю катушку или просто действительно «выключить» в себе вообще всё человеческое? - Что ж ты раньше молчала?.. – еле слышно спросила я, нарушив затянувшееся молчание. - А это что-то поменяет? – она грустно фыркнула. – От того, что я умирать не хочу, Жнецы резко развернутся и такие «ну ладно, не в этот цикл»? Нет, конечно. А жизнь целого цикла куда важнее жизни одного Буратины из мяса. И мне просто бляздец как тоскливо. Я бы правда не отказалась, чтобы мне просто вырубили всё, что только можно, и тогда, в принципе, я в деле, записывайте в волонтёры. - Мелочь, - я тяжко вздохнула, потерев переносицу. Ну, и что «мелочь»? Чем я ей помогу-то? Она ведь права – если всё точно так, как она описывает, то и деваться-то особо некуда. Всё без неё решили. - Давай не будем торопиться? Мы ещё ничего… - Я знаю, точно знаю, что права. Мне уже подтвердили, - Робин еле слышно вздохнула. – Так ты можешь… поговорить с Уилсоном? Если вы мне там всё, что можно было, выкрутили, может, и это получится? Чтобы не было, ну. Страшно и больно. Ведь это же лучше будет, если идеальный солдат ничего не боится и не чувствует боли? Мы пересеклись взглядами – и от тоски, страха и боли в её глазах мне стало просто невыносимо. Я правда не знала, как её утешить и получится ли вообще ей хоть чем-то помочь, но одно точно знала, что надо сделать. Поднявшись на ноги, я подошла к ней и, сев рядом, протянула к Робин руку. Та, недолго думая, стиснула меня в объятиях и зажмурилась, точно надеясь спрятаться от всего мира. И от осознания этой жести в том числе. Жаль, что это так не работало… - Я не знаю, чем тебе помочь, - я и сама звучала как-то жалко от осознания собственной беспомощности, поглаживая её по голове и не зная, куда деть взгляд. – Правда, не знаю, Даш. Но я что-нибудь придумаю. И с Уилсоном поговорю, обязательно. - Если они достали определённого додика и в голос твердят, что он им по каким-то критериям подходит, хера с три они согласятся, - девчонку пробило дрожью. – Но я не буду юлить – мне просто охуеть как страшно. Я не то чтобы сильно значимая сама по себе, но чтобы вся моя жизнь состояла из того, чтобы в один определённый момент сдохнуть… - Перестань, - я прижала её к себе так, что, кажется, в какой-то момент выдавила из неё весь воздух. И поняла, что она была права. Во всём права. И в том, что сейчас говорила, и в том, что я заигралась. Ей не нужно было подробно мне рассказывать, что с ней произойдёт и почему она до тридцати не доживёт – самого факта было достаточно, чтобы стало понятно, что мои переживания сильно переросли «потерянное время в случае утилизации удачного образца». – Просто постарайся не думать об этом сейчас. У тебя ещё есть время, может, ещё что-то придумаем. Ты же столько знаешь, я уверена, мы сможем это использовать хоть как-то. - Ага, «ты просто возьми и не грусти», - она осторожно разжала руки и ненадолго отлипла, чтобы улечься головой ко мне на колени. Будучи уверенной, что мне и так разрешат, я начала ерошить ей волосы – она и впрямь была не против. Вот, почему она пришла. Она просто больше никому не может рассказать, а ей это так болело, что хоть вой. Можно понять… Впрочем, эта важная деталь очень многое объясняет – на месте «Б»-прототипов я бы тоже не стала долго слушать, а закончила бы эти мучения как можно скорее. Они слишком много знают, сомневаюсь, что жизнь главного героя, который в конце умер ради спасения Галактики, в принципе полна веселья. - Я не говорю, чтобы ты просто взяла и не грустила, это так не работает, - негромко хмыкнув, я бережно намотала пару прядей её волос на палец и отпустила, наблюдая, как они снова совершенно несуразно топорщатся в разные стороны. – Просто всё немного сложнее. Ну, я про «просто выключить» тебе страх и боль. Девчонка посмотрела на меня своим вопросительным взглядом грустного щенка, ожидая, очевидно, объяснений и продолжения мысли. - Во-первых, если все так помешаны на твоих личностных данных, то действительно им нужен не суперсолдат и не машина, а человек, - я снова причесала ей гребень из волос пальцами. – А человека человеком делает и страх, и ощущение боли, понимаешь? Да и ничего не чувствовать… был у меня такой период. Мне вообще ничего не хотелось, я просыпалась по утрам и думала – а зачем? И я еле выбралась, так что, наверное, так будет даже хуже, если просто взять и всё вырубить. Представляешь, что будет, если я, например, однажды проснусь и ничего не почувствую? Стану, как старший куратор Мосли, психопатом, которому вообще на всё живое плевать. - Тоже начнёшь самоутверждаться за счёт детей и подчинённых? – фыркнула Даша негромко. Даша. Я и сама не заметила, что резко из статуса птички с занятным прозвищем перевела её в разряд людей, у которых есть имя. Чудное, конечно, особенно в сочетании с фамилией, но я и не такое слышала. Точно помню среди сотрудниц одну по имени «Рассвет», так и записано в документах. - Может, и начала бы, - я начала осторожно почёсывать кончиками ногтей бритые участки на детской голове. – Кто знает. Неужели ты в эту игру играла только ради пострелушек? Расскажи что-нибудь вообще про неё. Что-нибудь не сильно важное, чем можешь поделиться. - Не, не только ради пострелушек, - девчонка чуть боднула мою ладонь головой и закрыла глаза, скрестив руки на груди. – Персонажи там были классные. Я почти все диалоги помню до сих пор, хотя давненько не переигрывала. Кайфово иногда было просто рядом постоять с двумя членами экипажа, уши погреть, что они обсуждают. - А любимые были? – я закинула вторую руку на спинку дивана, продолжая медитативно перебирать пушистые пряди. Мелочь не возражала – она вообще заметно расслабилась, мне, судя по всему, удалось её переключить. – Ну, про стерву я уж не спрашиваю, я-то знаю, как умею бесить… - Та не, ты только первые минут сорок вызывала желание устроить тебе шоу «снимите это немедленно», - зафыркала Робин, заулыбавшись. – Я надеюсь, тебе не придёт в голову на высадки ходить в бронелатексе, и ты на самом деле сторонница нормальной брони? - Какие подробности, - меня тоже пробило на смех, и я с наигранным кокетством ответила: – Ну, зато я знаю, что даже в этой игре я была секс-символом и вызывала завистливые вздохи. Лестно, не спорю. А ещё что-нибудь у тебя есть интересного? Ты так и не ответила на мой вопрос. Дай я угадаю с трёх раз – судя по тому, как ты смотрела на танцовщиц, там была какая-нибудь такая азари? - Это байт? – она фыркнула негромко в ответ. - Он самый, - я размашисто кивнула, усмехаясь. – Вопрос можно? Не по теме. - Валяй, - пожала Даша плечами. - Сколько форм у твоего имени? – я задумалась. – Дария… - Вообще изначально это было «Дарья», - хмыкнула Шепард. – Но сочетание последних трёх букв много у кого вызывает боль в области всякого, да и в сочетании с моей иноязычной фамилией так было более благозвучно. Если коротко – то это Даша или ещё можно Дашка. Вообще есть пачка уменьшительно-ласкательных, которые нихрена не уменьшительные и звучат так мерзотно, что меня аж каждый раз дёргает, поэтому я не буду открывать ящик Пандоры… - Ну, ты можешь коротко называть меня «Мири», если хочешь, а мне тебя как звать? – я заглянула ей в глаза. – Тебе же наверняка приятнее, если тебя по имени зовут? Кто вообще называет своих близких по фамилии, типа… «Я люблю тебя, Шепард»? Это ужасно звучит. - Кхе, - Даша негромко хехекнула. – А я всю игру это слушала, потому что представь, сколько это усилий – озвучить даже с полтину хотя бы самых распространённых имён… - Жесть, - я качнула головой, усмехаясь. – Так всё-таки. От кого же ты «всю игру слушала» эту заветную фразу? Мы уже выяснили, что это была азари. Она красивая? - Эй, - она слабо дёрнулась и чуть-чуть, едва ощутимо, ткнула меня в бок. - Значит, красивая, - кивнула я, коварно улыбаясь. – Я поняла тебя. - В игре не было некрасивых, - развела она руками. – Так что это не критерий. Какой смысл делать стрёмный любовный интерес? - А что критерий? – не знаю даже, зачем я вообще так вцепилась в неё с этой азари, просто… во-первых, хулиганский интерес, а во-вторых, это отлично работало. Нам обеим забило голову чем-то ещё, помимо зелёной тоски. – Ты смотри, лучше рассказывай сама, а то я додумаю. И будешь потом разгребать последствия. - Да чё там… - она слабо усмехнулась, пожимая плечами и устремляя задумчивый взгляд в потолок. – Не знаю. Она просто мне нравилась и всё. Она умная и добрая. И была очень преданной главному герою. Про неё даже… ай, спойлеры. Короче, неважно. - Ну почему неважно, - я сместила закинутую на спинку дивана руку, чтобы привычно подпереть голову. – А как думаешь, она такая же, как и в игре, или тоже, как я – отличается? - Чё ты у меня-то спрашиваешь, - Дашка звучно хмыкнула и скривила уголок губ в усмешке. – Я её видела, что ли? - А хотела бы? – слабо улыбнулась я. - Чтобы в моём некрологе написали «смерть от стыда»? – она глянула на меня с таким видом, будто я ей только что какую-то страшную ересь сморозила. – Ну нет, спасибо. Не, я так понимаю, мне в один момент придётся, но бля, это ж такой кринж! Ей же… блять, да им всем за сто в массе своей, они же только лет в пятьдесят совершеннолетия достигают, если не больше? Я перед ней буду ж на полусогнутых ходить и разговаривать только на «Вы» и шёпотом, представь себе картину просто. Я, честно говоря, представила – и захохотала так, что слёзы пошли. Учитывая то, как она Мосли оттаскала недавно, это выглядело так неправдоподобно и комично, что я не сдержалась. - Да, конечно, - похихикивая, я утёрла глаза. – Интересно было бы на это посмотреть. Ну а если серьёзно? Они же, как ты сказала, все такие. Неужто будешь всем азари выкать и ходить на полусогнутых? Даже тем, которые будут обижать тебя или тех, кто тебе дорог? Представь, как ты им такая «слышь, тёть, чё с самооценкой»… - Бля, да хорош!.. – мелочь с возмущением подскочила и толкнула меня кулаком в плечо. – За шо такая жёсткая прожарка вообще? Я тебе какое плохое зло сделала? - Да ты просто так мило бесишься, ничего не могу с собой поделать, - хехекнула я, отбивая её кулак, который снова полетел мне в плечо. – Серьёзно, лучше бы уже просто сухо по фактам ответила, я бы перестала тебя дразнить, а ты меня только раззадориваешь! Перехватив запястье девчонки, я потрепала её по голове, за что меня всё-таки боднули. Так же, в ладонь. - Да не гони, - отмахнулась она, выпутываясь из моей хватки. – Ну скажу я, и что дальше? Ты мне её завтра на блюдечке притащишь? - Ну, а что, если да? – я изобразила оскорблённую гордость. – Ты думаешь, я не могу? Ты что, меня недооцениваешь? Ну, всё ясно с тобой… - Нет, я не сомневаюсь, что ты можешь, - усевшись по-турецки, Даша качнула головой. – Просто зачем? А если она откажется? Силком потащишь? Бред же, ну. Насильно мил не будешь же, правильно? - Никто и не говорил про «насильно», да и тащить я никого не собираюсь, - я пожала плечами. – Просто… во-первых, это банальное любопытство, а во-вторых, может, тебе правда не хватает очень хорошего позитивного пенделя? Что может быть лучше, чем вживую познакомиться с тем, с кем ты бы очень хотел увидеться? И я не понимаю, что в этом стыдного. Может, не сейчас, но когда ты чуть… ну… подрастёшь, чтобы быть с ней примерно на равных. Даже если ей больше сотни, это они всё равно на уровне наших шестнадцати-семнадцати лет. Тебе ведь нужны друзья за пределами станции, не будешь же ты вечно здесь прозябать. - Это байт, - жалобно заскулила Робин, глядя на меня так, будто ей и хочется, и колется. – Хорошо! Хорошо, это был очень классный байт, я ничего не могу с собой поделать. Но! Она указала на меня пальцем, сверля меня пристальным взглядом. - Ты обещаешь, что эта информация никуда не пойдёт и не будет использована против меня. - Я – могила, - я подняла руки в сдающемся жесте. – Я вообще ничего из того, что ты мне говорила, никому и ни за что… - За исключением той выволочки Уилсону, ага, - фыркнула Даша. – Ладно, я поверю тебе на слово. Короче, её зовут Лиара Т’Сони. Но ты могила! Ты обещала, а я запомнила! - Конечно, - я пожала плечами с таким видом, мол, как ты можешь вообще во мне сомневаться. – Значит, умная и красивая азари. А ты, выходит, в людях и не только ценишь мозги? - Ну вот, то, что я сказала, уже используют против меня, - цокнула с усмешкой языком Робин, закатывая глаза. – Вот и верь людям после этого.