На своём месте

Седьмое января — первый день учёбы после каникул. На улице сыро, но уже тепло, как будто я дома и наступил апрель. Настроение даже приподнятое, несмотря на все злоключения, которые свалились мне на голову за время каникул. Ну а чего унывать-то? Вновь любимая, прости господи, учёба, обожаемые языковые курсы, волейбольный — вот тут уже без сарказма — клуб… Именно туда, кстати, я и направляюсь. Последней в расписании у меня стоит химия, на которую я не хожу. Проверю, как дела с инвентарём, и, возможно, поучу английский. Моей команды сейчас там точно нет — у всех уроки или дополнительные занятия, возможно, потом придётся возвращаться к Кеше-сану за ключом. Спортзал оказывается открыт, и я тихонько захожу в него. В помещении только двое: Хината и Кагеяма, стоящие у окна спиной ко входу. Головы их склонены друг к другу. — Потрогай еще раз, хорошенько. — Действительно… Такая твёрдость… — Думал, я не замечу твои хитрые глаза? — Ладно, ладно, я куплю тебе новую булку с карри, не черствую! — Две! Две булки с карри! — Еще чего, Кагеяма! Мы спорили на одну! — Это за моральный ущерб! Я голоден! И собирался поесть! — Обед был три часа назад, ты не мог проголодаться так быстро! — Заткнись! Я уже больше не могла сдерживать свой смех — моя брюшная стенка просто не выдержала бы этого порыва. Хохочу, держась за дверной косяк. — Ах, мальчишки, — выдыхаю я, вытирая слёзы. — Как будто бы и не было этих дней в разлуке. Что вы тут делаете? — Мы выясняем, по какой причине Хината решил схитрож… нечестно подойти к решению спора, — в глазах Тобио сверкает праведный гнев. Шоё тушуется, но голос его твёрд. — Да я же не знал! Я просто купил, и всё. Мне продали уже твердую булку. — Конечно, потому что ты выглядишь, как идиот, — не унимается Кагеяма. — Вот тебе и спихивают залежавшийся товар. — Что вы мне голову морочите, — принимаю важную позу со сложенными под грудью руками. — У вас сейчас занятия, и вы их прогуливаете! Парни переглядываются, как нашкодившие котята. — Пойми, у нас целых два дня не было тренировок! — приводит свой самый убедительный аргумент Хината. Кагеяма поддерживающе кивает, словно они не препирались минут назад. — Ну как тут усидеть на уроке?! — Звучит убедительно, — соглашаюсь я. — Думаю, Кеша… то есть, Укай-сан тоже проникнется пониманием от таких доводов. Сейчас напишу ему. — Постой! — выпаливает Кагеяма, подходя ближе. — Ну зачем тревожить человека! — Шоё кивает так, что это грозит ему отрывом головы. — У него и так куча работы, с самого утра он… — Тогда вы сводите меня в кафе в субботу, — знаю, что ставлю бесчеловечные условия, но не могу удержаться. — И оплатите мой счёт. Можете скинуться с Рю, я уверена, что это он раздобыл для вас ключ. — Угу…- соглашаются ребята. *** Ойкава выполнил в полтора раза меньше отжиманий, чем обычно, и это беспокоило его. В своей голове он попытался убедить себя, что причина была в начавшемся пораньше попалатном обходе — физнагрузки ему запретили — но самокритичная часть разума ответила, что вообще-то он просто стал всё делать медленнее, чем обычно, поэтому и не успел. Тоору запретил себе радоваться незаконченному упражнению, но напряжённое тело с ним было не согласно — оно требовало отдыха и не понимало, почему хозяин так ненавидит его. Никаких слёз, никаких оправданий. Перед обедом он постоит в планке на 2 минуты дольше, чем записано в его ежедневнике. Хаджиме отправил ему видео из тик-тока, в котором мать-китаянка расследует тщательно скрываемые сыном бытовые косяки, и Ойкава отправил ему три смеющихся смайлика, хотя видел этот ролик около недели назад. Ива-чан не доставал его вопросами о самочувствии и о том, когда операция и насколько затянется реабилитация, а просто рассказывал о своих каникулах и скидывал всякие забавные штуки. Раньше бы это обрадовало бы Тоору, но такое поведение было нетипичным для лучшего друга, и от подобных сообщений так и сквозило жалостью. Два раза к нему заходил анестезиолог, от которого воняло сигаретами, и юноша серьезно задумывался над тем, чтобы покурить. Не начать смолить по две пачки в день, а просто затянуться пару раз, чтобы этот колючий комок отвращения к себе в груди хотя бы чуть-чуть рассосался. Из коридора доносился запах маринованной капусты и риса, значит, скоро подадут обед. Сосед по палате всегда самым первым бежит, если можно так сказать про человека на костылях, в столовую, и у Ойкавы остается около десяти минут на упражнения, прежде чем за ним зайдет медсестра. Именно поэтому в обед он делает планку, а утром, до подъема — полноценный комплекс. — Эй, Ойкава-кун, идёшь? — Нет, Нода-сан, — машинально улыбаясь, ответил Тоору. — Хочу, чтобы та симпатичная медсестричка лишний раз обратила на меня внимание! — Ах ты, хитрый жук! — басисто рассмеялся сосед. — Ну, давай, сильно не опаздывай, а то всё самое вкусное расхватают! Парень принял стойку в упоре на локтях, щёлкнув кнопкой таймера. Между делом размышлял, к какой планке накинуть утренние две минуты — к обратной или к боковой? Травмированная нога съехала, и Тоору ударился больным коленом, досадливо зашипев. Чёрт, даже трёх минут не отстоял. Стал слабаком с желейными мышцами — каким образом он приведёт к победе команду? Ойкаве показалось, что он чувствует, как тело покрывается слизью, как у какого-нибудь беспозвоночного. Мерзкий. Какой же он мерзкий. «Мерзикава», — едко прокомментировал к голове голос Иваизуми. — Ну, раз я ничего не делаю, то и есть мне не обязательно! — бодро сказал сам себе юноша. — Никаких слёз, никаких оправданий, — тише всхлипнул он. *** Киёка Шимизу вновь пропустила тренировку для того, чтобы повторить материал перед посещением репетитора. Скоро начнется подготовка к отборочным, и она уже не сможет позволить себе поступать так, поэтому нужно поработать больше, чем обычно, уйти вперёд по школьной программе. Ей хотелось бы посидеть ещё немного на этом деревянном подоконнике, глядя из окна первого этажа на только-только начавшее садиться солнце и его блики на тоненьких ручейках растаявшего снега, бегущих по школьному двору. В такие моменты жизнь ощущается как-то по особенному, словно ты пробежал девять кругов по тренировочному полю, борясь с отдышкой, а сейчас вдруг у тебя открывается второе дыхание. — Здравствуйте! Извините, что отвлекаю! — обратился к ней мальчик с чёлкой по бокам, достающей до середины щёк. Он явно был ниже её — сидящая на окне Киёко и стоящий парнишка сравнялись по росту. — Здравствуйте. Вам нужна моя помощь? — вежливо ответила девушка. Из-за угла коридора послышалось улюлюканье, и Шимизу обратила внимание на выглядывающие темноволосые макушки. — Ну, в общем-то… — мальчишка выдыхал чаще, чем вдыхал, и его щеки, подбородок и даже кончик носа приобрели пунцовый цвет. — Пойдешь со мной на свидание? Группа поддержки победно завопила, наверняка вызвав нервное закатывание глаз какого-нибудь преподавателя в рядом расположенной учительской. Киёко с ничего не выражающим лицом переводила взгляд с дрожащего от напряжения мальчишки на его предполагаемых друзей. Кто-то в толпе шикнул, и все остальные мгновенно умолкли в ожидании ответа. — Лучше бы тебе согласиться, — прокатился по холлу очень знакомый голос. — Мой младший братишка такой джентльмен! Высокий, хорошо сложенный юноша уверенно шагал со стороны учебных классов, засунув руки в карманы брюк, каштановая чёлка набок слегка подрыгивала. Несостоявшийся ухажер побелел, икнул и попытался ретироваться, но был схвачен за шиворот слишком быстро оказавшимся рядом страшим братом. Группа поддержки моментально испарилась, бросив товарища на произвол судьбы. — Куда же ты, Горо? — хмыкнул Широ, старый знакомый Киёко и член команды по лёгкой атлетике. — Бросишь даму в одиночестве? Привет, Киёко. «Дама» кивнула, выражая своё почтение сударю. — Простите, мэм, я не хотел докучать вам, — сразу же сообразил юный пикапер. — Пусти, Широ! Пожалуйста! Парень рассмеялся, расслабляя стальную хватку кулака. Смех его был красивым: мягким и каким-то добрым, сразу становилось понятно, что он смеется с тобой, а не над тобой. — Топай давай домой! Не позорь меня, — молодой человек примостился рядом с Киёко на подоконнике, в небрежном жесте скрещивая икры ног. — Прости за это, — искринки веселья блеснули в его глазах, — мэм. Широ был одним из немногих людей, с кем Шимизу могла говорить не подчеркнуто-вежливо, а расслабленно, в своё удовольствие. Они учились вместе в средней школе и часто пересекались на занятиях по лёгкой атлетике, он был её первой влюбленностью, но это чувство со временем исчезло, постепенно и незаметно, как духи в неплотно закрытом флаконе. Осталась лишь благодарность за счастливые моменты и, может быть, толика привязанности. — Ну зачем ты прогнал его? — шутливо возмутилась девушка, складывая руки на груди. — Я ведь только собиралась согласиться! — Может, я сам хотел позвать тебя на свидание, — загадочно заиграл бровями парень. — Не люблю конкуренцию! Шимизу напряглась, ожидая почувствовать учащенное сердцебиение, но ритм оставался прежним. Ладошки не потели, голова не кружилась — надо же, ей действительно было всё равно. Осознание этого заставило улыбнуться шире. — Прости, но я бы выбрала не тебя… Он такой молодой, перспективный… — Сегодня что, отмечается день ножа в спине? Так они и сидели на подоконнике, обмениваясь новостями и болтая ногами, ещё около часа. Никто из собеседников не подозревал, что их склонившиеся друг к другу силуэты в школьном окне первого этажа станут причиной резкого ухудшения настроения коротко стриженного юноши, двигающегося в компании сокомандников из спортзала. *** Первый день нового семестра тянулся дольше, чем обычно. Хаджиме не знал, в чём тут дело, но подозревал, что причина кроется в отсутствии Ойкавы и учителях, вопящих прямо на входе в класс, что дети уже отстают от программы. После того, как стрелки часов переступили отметку в шестнадцать ноль-ноль, дело пошло веселее — Иваизуми провёл тренировку, сам, без капитана и тренера, и достаточно результативную, надо сказать. Юноша не подавал виду, но ему было приятно, что команда так хорошо слушала его указания и что его знания и опыт принесли определенную пользу. Дамокловым мечом над Хаджиме висело бремя невыполненного реферата по экономике, но мозг никак не хотел переключаться на эту скучную область, поэтому парнем было принято решение пойти на пробежку, чтобы не мучила совесть за безделье. Он уже бегал сегодня утром, но математическая мудрость гласила, что бесконечность — не предел, и вот теперь приятный прохладный ветер сдувает с лица капельки выступившего пота. В качестве награды за продуктивный день можно будет после забежать за агедаши-тофу в уличное кафе. Сегодня Иваизуми бегал в наушниках, и сперва ему было немного не привычно — проводки цеплялись за собачку молнии. Раньше они в основном бегали с Ойкавой, в тишине — это занятие было способом разгрузить голову, раскачать заржавевшие колёсики, гоняющие мысли по своду черепа. Иногда друг оставлял его без своей компании, но и тогда Хаджиме обходился без музыки. Однако плейлист Киндаичи пришелся ему по душе — какие-то песни были динамичными и заставляли быстрее мчаться сквозь зажигающиеся фонари улиц, какие-то, например, No Way! исполнителя Bazzi, вызывали чувство воодушевления. Так, незаметно для себя, он очутился возле старенького, но ухоженного дома. Хаджиме остановился, изумленно выдыхая маленькое облачко пара. Ошибки быть не могло — именно на этой лавочке они пили чай с незнакомкой в новогоднюю ночь, болтая о вещах, которые Иваизуми в принципе мало с кем обсуждал. Возможно, юноша сошел с ума, но он вдруг явственно почувствовал аромат горячего напитка и запах волос девушки — кокос и что-то еще, не поддающееся описанию, тонкое, ненавязчивое, ощущаемое только при порыве ветра. Интересно, а в какой квартире она живёт? Хотя, вряд ли это знание пригодилось бы Иваизуми. Он точно не стал бы звонить в домофон, даже если бы объявление с нужным номером висело бы прямо на двери подъезда. Но на дворе вечер. Какова вероятность того, что она возвращается с учёбы и сейчас подойдет домой? Парень неосознанно помотал головой. Какая ему разница? За прошедшую неделю он ни разу не вспоминал о той, которую надеялся увидеть сейчас. Ну ладно, может быть, и вспоминал. Пару раз. Но только потому, что сама сложившаяся ситуация была необычной, а лица, фигурировавшие в ней, его никак не интересовали. Маленький Тоору, периодически насмехающийся над Хаджиме в его голове, сейчас рассмеялся во весь голос. Что плохого в том, чтобы хотеть поболтать с девушкой? Просто как… друг? Не может же всю жизнь его круг общения состоять только из родственников, Ойкавы и парней из его команды? Решено. Если сейчас он развернется на пятках и увидит её, входящую во двор, он обязательно заговорит с ней первый, и, может быть, даже номер возьмёт. И всё у него получится. Иваизуми зачем-то зажмурился, выдохнул и совершил разворот на сто восемьдесят градусов. Он был абсолютно уверен, что увидит женскую фигурку в свете фонарей, устало плетущуюся после занятий, но обозреваемая площадь по-прежнему оставалась пустой. Молодой человек нервно хмыкнул. Это было случайное, мимолетное знакомство, и стоять здесь и надеяться на его продолжение было, как минимум, глупо. Хаджиме побежал прочь, в сторону противоположной той, откуда он пришёл. Ноги почему-то потяжелели, ощущение «мне всё по плечу», подаренное мотивационными песнями, потихоньку улетучивалось. С неба начала накрапывать мелкая, но раздражающая морось, и Ива-чан решил прокладывать маршрут к «родным шпинатам», как говорил иногда его лучший друг. На перекрестке двух улиц он нагнал высокого юношу и с удивлением признал в нём своего бывшего кохая. — Здравствуй, Кагеяма, — кивнул Хаджиме на бегу. Потом, подумав, всё-таки остановился. Тобио выглядел удивленным не меньше, чем его старший товарищ. — Здравствуйте, Иваизуми-сан, — немного поклонился, показывая уважение. Кагеяма всегда с добрыми чувствами вспоминал представшего перед ним молодого человека — тот обучил его многим атакующим и принимающим приёмам и никогда не скупился на помощь, пусть и в своеобразной манере. — Не ожидал вас здесь увидеть, если честно. — Я тоже не ожидал тут оказаться, — потёр затылок парень. — Задумался немного во время бега. Как дела в Карасуно? — Неплохо. Стараюсь со всем справляться. А как ваши? — Я тоже стараюсь, — хмыкнул Хаджиме. — Опять тренируешься допоздна? — Не думаю, что уже поздно, — поправил лямку сумки на плече Кагеяма. — Я ещё собираюсь поподтягиваться сегодня. — Тогда и в школе засиживаться не нужно было. Не забывай, как важен здоровый сон для восстановления, Тобио. — Иваизуми неожиданно смутился, прочистил горло. — Извини. Ты же не спрашивал у меня совета. — Я всегда рад вашим советам, Иваизуми-сан, — наметил крошечную улыбку кохай. — И стараюсь им следовать. Подругу провожал домой, вот и задержался. Хаджиме не смог удержать рвущиеся вверх брови. Он не думал, что когда-нибудь услышит от Кагеямы такое. Совсем недавно он не мог даже построить доверительные отношения с товарищами по клубу, а сегодня провожает девушек по вечерам. — Наслышан о нескольких ваших тренировочных матчах. Говорят, хорошо показываешь себя. Это похвально. — Спасибо, Иваизуми-сан. — Тобио шаркнул носком ботинка. — Как… Ойкава-сан? Хаджиме захотелось ответить правду. — Проходит лечение. Снова колено, — Кагеяма округлил глаза, и Ива-чан понял, что тот не знал о недуге Тоору. Парень мысленно отвесил себе подзатыльник. — Не рассчитывай, что мы не сможем надрать вам задницу из-за этого, воронёнок. — Я всегда предпочитаю честную игру, — распрямился Тобио. — Надеюсь, Ойкава-сан вскоре поправится. Только не говорите ему об этом. Третьегодка коротко рассмеялся. — Ни за что не расскажу. Ладно, я побегу, пока пульс не опустился. Пока, Тобио! — До свидания, Иваизуми-сан.