«Какая жуткая тоска
И время стынет у виска
И ближе к ночи свет пустых огней
А я устал чего-то ждать
Я не хочу ложиться спать
Мне снова страшно, я звоню тебе»
— Да как ты смеешь перечить своему мужу!? Ли Мингю снова кричит на него, а ведь всё началось с того, что Тэхëн случайно пролил на его ногу тëплый чай. Из-за этого альфа устроил истерику, обзывая своего мужа самыми страшными словами. В такие моменты Тэхëн мечтает лишь о том, чтобы его муж, начальник колонии, однажды ушёл на работу и не вернулся. Нет, Тэхëн любит своего мужа — не просто же так он вышел за него — но его характер, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Даже самую маленькую ошибку со стороны омеги он воспринимает в штыки. Как, к примеру, сейчас. И Тэхëн слишком гордый, чтобы не ответить язвительное: — А ты думаешь имеешь право на меня кричать? — он предельно спокоен — уже привык к постоянным крикам Мингю — Успокойся, муж, — специально делает акцент на последнем слове — не то соседи подумают, что у нас свинью режут. Мингю, кажется, сейчас взорвëтся. Цвет лица граничит с ярко алым, и Тэхëн невольно морщится. У альфы ноздри расширяются и сужаются, точно у быка на боях с тореадором; капилляры в глазах лопнули. Интересно, где были мозги у Тэхëна, когда он согласился выйти за него замуж? Вопрос риторический, но черт... сейчас он бы хотел услышать ответ. Была бы его воля, он бы не соглашался три года назад на свадьбу с этим альфой. Мингю не достоин его. — Что ты сказал? О нет. Обычно такой тон, граничащий с подтекстом скорого убийства, означает только одно — сейчас будут побои. Тэхëн сильный омега, и в таких редких случаях — слава богу Мингю не всегда прибегает к силе — отстаивает такие порывы без слëз с истериками. Он — гордая сучандра, как однажды высказался о нëм альфа. Он не позволит себе показывать свою слабость перед обидчиком. И сейчас, когда мужчина подошёл к нему до опасного близко и тянет свою руку к горлу напротив, Тэхëн даже не шевелится. Он лишь смотрит с превосходством во взгляде на своего неуравновешенного мужа и понимает, что выиграл в этой ссоре — альфа прибегал к силе в тех случаях, когда сказать против было нечего. И уже становится не важно, что в травмах в итоге будет всё равно он. Тэхëн держит руки на груди — да, это защищающийся жест, всем об этом известно, но он не согласен менять свою любимую позу только из-за этого факта. Даже не смотря на мужа, что может воспринять такую позу как знак того, что Тэхëн показывает свою слабость, защищается. Взгляд цепляется за разную кухонную утварь. Деревянные, под цвет интерьера, часы с маятником показывают без пятнадцати шесть. Тэхëн старается не обращать внимания на оглаживающие движения чужой руки по своему горлу. Он играется. Он всегда так любит — сначала показать, что ценит и дорожит, а потом наносить увечья. С недавнего времени Тэхëн понял: зря он вышел за этого альфу, чья рука сейчас зажимает горло внутри своих больших шершавых ладоней, надавливая с каждой секундой всё сильнее. Воздуха катострофически не хватает, лицо омеги краснеет буквально до глаз. Веки закрываются, а боль куда-то уходит, стоит Тэ провалиться в обморок. Какая ирония, раньше эти руки доставляли только удовольствие. Сейчас так язык не повернётся сказать.***
Тэхëн очнулся. Голова трещит и по ощущениям раскалывается по швам. Глаза болят, поэтому задача открыть их становится на один уровень с целью завоевания мира. Но Тэхëн, точно волшебным образом, открывает их. Хоть перед ним и всё плывëт, но можно понять, что это его комната. У Мингю такая же имеется. Общей они не так часто теперь пользуются. — Я умер? — шёпот хриплый, не узнать. У Тэхëна итак не типичный, для парней с его вторичным полом, тембр — глубокий, с хрипотцой. Но при всëм ещё... чарующий? Да, скорее всего именно это сравнение подходит его голосу. Его красноречию позавидовала бы сама Шахерезада. Звук открывающейся двери не остаётся незамеченным для омеги, и он через боль присаживается на кровать. Кто бы не зашёл, у Тэхëна есть пунктик встречать гостей должным образом. Даже если это его муж. Особенно, если это он. — Неужели очнулся. Я уже думал, что пропал у меня муж, — Мингю противно смеётся. От этого раздражающего нервы звука, хочется много и долго блевать. Желательно, прямо на альфу. Тэхëн не позволит себе показывать слабость перед этим мужчиной. Не простит себе, если покажет как ему плохо и грустно. А раньше он всегда говорил Мингю о своих проблемах и чувствах. Но то было раньше. Эта бесчеловечная тварь, решил для себя омега, намного опаснее многих преступников. Те хотя бы совершают убийства по весомым причинам: жизнь не удалась, доконала, после многочисленных неудачных попыток заработать денег, ничего не получилось — ограбил и убил. Для Тэ эта причина весома, как и другие, но в приделах разумного. Почему некоторым людям везёт родиться с золотой ложкой во рту, — возьмём того же Мингю — а некоторые старательно трудятся, но в итоге остаются ни с чем, как Тэхëн. Существуют разные причины убийства, и у каждого из преступников своя печальная история. Героями, как и психопатами, не рождаются, ими становятся. И Тэхëн их может понять. — К слову, — альфа подходит близко к кровати со стаканом какого-то янтарного напитка — тебе повезло. Твоя любимая служанка застал нас на самом интересном моменте и начал останавливать меня. Благодари Бога, тварь, что он спас тебя... Дальше омега не слушал. Миша. Миша его спас. Глубоко внутри себя Тэхëн давит всхлип. Михаил — омега горничный в их доме, с которым дружит Тэхëн. Пожалуй, он его единственный друг. И он его спас. Снова. Как же он благодарен ему, кто бы только знал. Этот человек подобен солнцу, что своим светом спасает всех от душащей тьмы. — Эй, бля, ты меня слушаешь? — Мингю подходит к нему вплотную, хоть и шатается на ровном месте — видимо золотистая жидкость оказалась с градусом — и облокачивается об изголовье кровати. Тэхëн надевает маску невозмутимости, хоть и находиться рядом с таким человек подобно пытке. Запах перегара раздражает рецепторы, и Тэхëн — честно не специально — кашляет прямо на лицо альфе. Тот по рефлексу хоть и успел закрыть глаза, но мокрóта всё равно осталась на лице. Альфа разгибается и трëт переносицу. — Как же ты меня заебал. Тэхëн белеет моментально. Ведь всегда, когда его муж произносит что-то такое с напускным спокойствием, за этим следует самое противное действие. Альфа возьмëт его. Грубо и больно. Он собирается это делать. — Мингю, остынь, ты не в себе, — хрипит Тэхëн и подбирается ближе к изголовью кровати, лишь бы подальше от устрашающего мужчины. Тэхëну по-настоящему страшно. Он старается этого не показывать, чтобы хуже не было, но маска трещит по швам в последнее время. Из былого благородного характером омегой осталось только разве что упрямство и невозмутимость, и то они напускные. Настоящие эмоции спрятаны под твёрдой коркой маски. Мингю протирает рукой своë лицо и несдержанно рычит. — Сука, ты обблевал мне всё лицо, тварь! — он раздражённо садится на кровать и нависает над омегой. У последнего сердце от страха ухает вниз, но в лице не меняется, разве что запах свежей травы становится неприятным, кислым — Блять, в тебе вообще ничего омежьего, — Мингю показательно зажимает нос двумя пальцами. Тэхëн соледарен, но по-своему: в Мингю ничего альфьего — Ты, самоуверенная сучка, такой высокомерный, что меня воротит. Но я то знаю, что, стоит твоей заднице потечь от моего члена, ты сразу будешь паинькой. Тэхëн сглатывает ком в горле. Этот страх уже по горло. Он слишком доконал. Тэхëн не святой, чтобы терпеть все нападки мужа, поэтому отвечает, как всегда, язвительно: — Моя задница течёт только от больших членов и настоящих альф. Ты не попадаешь не под один из пунктов. Хлесткий, точно омежий удар приходится на щëку. Даже не больно. Следует ещё и ещё. До того момента, пока кулаки Мингю не становятся красными от смешанной крови. Он разозлил его, попал в точку. Это радует, хоть последствия следуют не очень хорошие. Тэхëн смеётся. Запрокинув голову, смеётся так, словно ему рассказали самую смешную шутку на Земле. Его альфа самый чокнутый на Земле, и они оба такие упрямые. Вот только альфа не знает, что желание жить у Тэхëна с каждым ударом становится всё меньше и меньше. Интересно, если бы он умер, Мингю бы плакал? Через минуту омега успокаивается, когда удары прекращаются. Возвращает голову в прежнее положение и смотрит в глаза напротив. Он внутренне морщится, когда видит в отражении чужих глаз своё разбитое лицо. Когда-то он считал, что если увидеть своё отражение в чужих глазах, то значит, что тот человек тебя любит. Сейчас от этой мысли тошнит. Мингю его не любит. Полтора года точно. — Ты совсем с ума сошёл?! Омега бы заткнул себе уши от этого визгливого крика, но только не может: руки под одеялом, которое со всех сторон придавлено коленями мужа. В самом деле, он никогда что-ли не видел у людей нервного смеха? Именно он, спасительный громкий, не даëт сойти с ума в агонии. Лицо у Тэхëна бледное, синева по всему лицу, как дорогое украшение — красиво, но больно и дорогой ценой. Просто красивые синяки и ранки были своеобразным, не выходящим за рамки нормального, фетишем омеги. Губу печëт, она опухла и побагровела, но Тэхëн находит силы ответить, хоть то и был риторический вопрос: — Нет. Я всегда таким был, странно, что ты раньше этого не заметил, — во взгляде читается усталость от жизни. Ему бы сдохнуть где-нибудь в канаве, уйти от всех проблем, но только не может, держится. Ради Миши в принципе то и живёт. Тэхëн пообещал ему однажды богатую жизнь, подальше от этого места. Пообещал, что, когда достанет неопровержимые доказательства побоев со стороны мужа, отсудит у него всё имущество и некоторые финансы за причинённые моральный и физический ущерб, и посадит этого урода, оставив его ни с чем, он обязательно щедро отблагодарит его. Как никак, Миша ему не один раз жизнь спас. Мингю ударяет его по рёбрам, которые, к счастью, скрыты одеялом и тонкой кофтой — какая никакая, но защита. Правда помогает не слишком. Боль всё равно остро ощущается. Скорее всего из-за прошлых травм. Тэхëн выдыхает. Адреналин, неожиданно появившийся в крови, заставляет делать неожиданные поступки, защищая себя от потенциальной опасности. Омега резко высвобождает руки из под одеяла и ударяет со всей силы — которая, к слову, имеется — альфе в челюсть, да так, что тот аж отлетает. Руки болят адски. У Тэхëна итак низкий болевой порог, а тут ещё такое происходит... Альфа шипит от боли и раздражения. Кажется, у него разбита кожа на подбородке. — Ты! Сука! — Мингю хватает парня за тëмные волосы и тащит за них. Тэхëн очевидно начинает отбиваться всеми конечностями, но терпит неудачу — Не брыкаться мне тут, — шипит раздражённо. У Тэхëна болит всё тело, ему хочется плакать, хочется в чьи-нибудь тёплые объятия (кроме объятий Мингю), а вместо этого его куда-то нетерпеливо тащит его же муж. Он зажмуривается, не желая сталкиваться с суровой действительностью, но вместо этого спотыкается о что-то и чуть не лишается волос, потому что падает, но его продолжают тащить сильные руки. Чтоб они отсохли у Мингю. За своей болью и размышлениями омега не замечает, как оказывается на улице. Прохладный ветерок забирается под тонкую кофту, заставляя поëжиться и выпустить защитные мурашки. Они останавливаются. — Залезай, сволочь. Скоро я тебя сломаю, вот увидишь. Тэхëн повинуется. Других вариантов нет. Особняк окружён со всех сторон высоким забором через который — даже при большом желании — не перепрыгнуть. Ключ от ворот только у мужа и его охранников, а в особняке долго прятаться не получится. Это служебная машина Альфы. Белая Renault Talisman Grand Tour. На ней разрешено ездить только на работу и омега боится предположить куда он его повезёт. Пока альфа заводит автомобиль и шепчет какие-то известные только ему вещи, Тэхëн смотрит на особняк. Странное чувство не покидает его. Будто он что-то забыл сделать. Мозг подкидывает улыбающееся лицо Миши, и на душе становится полегче, хотя и кажется, будто не сделал что-то именно с ним. Но что? Бред, если забыл попрощаться, они ещё встретятся, да и момент был не подходящий. И именно от этой мысли неожиданно приходит беспокойство. — Куда ты меня везëшь? — напускная уверенность трескается. Голос у омеги сломлен, он боится — голос дрожит. Неизвестно, что можно ожидать от пьяного альфы за рулём, который явно лишён всякого здравого смысла. Мингю хмыкает, ведь, наконец, смог напугать. — На работу, — он ехидно улыбается, отчего по коже проходят пугливые мурашки. Похоже, даже кожа боится этого мужчину, раз принимает не естественную для себя форму — пупырышки. И Тэхëн искренне понимает свой организм. Страх и непонятно откуда взятое предвкушение окутывает омегу, и он в последний раз смотрит на особняк. Если бы Тэхëну дали шанс выбрать между Мингю и его богатством, либо же любого другого альфу, но только который ценил бы его и любил всём сердцем, хоть и жизнь была бы в бедности, Тэхëн ответит. Два. Второй вариант он выберет всегда, теперь он это понял. Машина отъезжает, оставляя за собой густую пыль. Картинки предвечернего пригорода меняются с невероятной скоростью. Тэхëн обхватывает себя руками, силясь согреться. Он не знает что будет, когда они приедут в колонию, лишь только пятое чувство подсказывает, что всё будет не так просто, как кажется.