Цепи сна

                  Прошла неделя без шуточек с громким «Браво» в оконцове речи. За это время Грому удалось убедить себя, что все его чувства к Юре лишь долгое отсутствие секса в его личной жизни. В его усталой голове даже начали появляться страшные мысли воспользоваться услугами ночных бабочек, что кардинально противоречило его моральным принципам.       Взрослый мужчина с взрослыми потребностями в любви и ласке, которой достоин любой живой человек. Вот его накопившиеся гормоны и свернули с верной дороги там, где он чаще всего бывал - на работе. В участке с женщинами было туго, два диспетчера обе замужем, архивариус и того же возраста Хмурова. Других женщин Константин встречал только на вызовах, как потерпевших, свидетелей, бывало даже как подозреваемых задерживал. Какая уж тут романтика и ласка, когда тебе приходиться выслушивать, как именно избитая до переломов рёбер жена убила своего мужа, который долгое время поднимал на неё руку?       Вот когда пошла вторая неделя, а Смирнов так и не явился в участок, нервы начали медленно раскачиваться от «всё хорошо», до «Где мой мужик». Бывало, что Костя специально подслушивал каждое слово сплетничающих коллег и приглядывался к дверям кабинета начальника отдела полиции. В надежде, что оттуда вот-вот выйдет Смирнов и ярко улыбнётся со словами «вот же сука старая». Но его не было, и слухов о его судьбе тоже.       К концу второй недели командировки Юры, агрессия одинокого влюбленного папаши вышла на новый уровень, переходя все дозволенные границы морали. Чтоб не срываться дома на сыне, Гром вымещал все свои горькие эмоции и мысли в работу. Стиснув от гордости зубы, чтоб ненароком не спросить у коллег, где черт побери его Смирнов пропадает, он раз за разом с особой жестокостью выбивал из подозреваемых показания, не стесняясь никаких методов пыток, как моральных, так и физических. Никто не мог вразумить, что произошло с их главным блюстителем доблести и чести на улицах Питера.       Глядя с широко открытыми глазами на всё это мракобесие, Прокопенко лишь открестился, в это дело лучше не вмешиваться. Черт его знает, отчего Костя начал меняться. Боялся, за собственную шкуру. Хмурова же с обильным пацифизмом спускала все выходки своего любимого подопечного на тормоза. Ей симпатизировали методы Грома, правда в слух она об этом никогда и никому не скажет.       Вечером в среду, на третью неделю, когда за окнами хорошо порошили снежные хлопья, таща за собой ногу, Юра похромал к кабинету Хмуровой с папкой документов подмышкой. Каждый шаг ему давался с острой болью, лёгким шипением и красноречивыми матами в шепоте, которые иногда перетекали в откровенные постанывания.       - Что с ним?       Не выдержав такого зрелища, Гром подскочил к Феде, как только заметил объект своих проблем. Видеть Юру в таком состоянии было очень не просто и желание помочь буквально двигало к Смирнову на встречу.       - В Москве всё не по плану пошло, Анубис так и не появился на аукционе. А вот Юрку нашего раскрыли, убегал от собак по лесу, да в капкан попал. – Федя тоже наблюдал за тем, как их товарищ по работе ковылял в сторону начальника, но без жалости и сострадания – Оклемается, не в первый раз.       Действительно не впервой, за всю карьеру Грома, именно Смирнов получал больше всех пулевых, ножевых и других ранений и оставался жив. Везучий сукин сын, в трёх рубахах родился, не иначе. Сейчас сдаст отчёт, Ленка его на больничный отправит, да только куда ему теперь идти? Если квартира в залоге у казино и замки там уже поменяны.       Дождавшись, пока Смирнов получит свой нагоняй от начальницы за провал операции, Костя осторожно подошёл к Юре и, поддержав за предплечья, помог доползти до его рабочего стола. Столь любимый запах одеколона с сигаретами, теперь ещё и отдавал потом с больничной вонью спирта и зеленки. За время отсутствия Юра очень сильно похудел, видимо все эти две недели не доедал. Оно и не удивительно, в больнице иногда так кормят, что с собаками за вокзальный пирожок побороться можно.       - Болит?       - Ты даже не представляешь как. – Только Юра уселся на своё рабочее место, как его дыхание стало глубоким от усталости, а веки закрылись, пряча полные боли глаза – Самое обидное, что ничего нового так и не выяснил.       - А Золотая?       - А Золотая заимела в Питере связи и пробила меня по бандам. Весёлая тётка, любит поиграть, поэтому и не пристрелила там на месте, а собак спустила. – Откинувшись на спинку стула, Смирнов на выдохе выдал - Есть хочу!       - Вот, - Нащупав в кармане сникерс, подаренный сыном, Костя протянул шоколадный батончик Юре – Это Игнатик подогнал, тот ещё сын бандита.       - Не, Игорю оставь, - Наконец на измученном лице мужчины появилась та самая улыбка, от которой Костик сразу поплыл – А вот кошатины в лаваше я бы сейчас навернул.       - Я принесу.       - Костя, брат, я тебе не барышня в беде, сам схожу – Еле поднявшись со стула, Юра похлопал друга по плечу и как маленький промямлил – Займи две сотки?       Да, именно этого в жизни и не хватало. Невзирая на все возмущения гордого мужика с его скрипучим «Я сам», Гром подхватил коллегу под руку и насильно поволок в сторону ларька с шаурмой. Под удивлённый взгляд Прокопеныча и всего отдела, мужчины, не обращая ни на кого внимания, ушли с работы раньше положенного. Что-то Костик совсем из ума выжил, то об мелких гопников пятки чешет, словно те криминальные авторитеты, то Смирнова чуть ли не на руках носит, как маленькую девочку в беде. Черт в его голове ногу сломит, да хвостиком вильнёт. Бабу ему надо, да срочно!       Раньше маршрут от участка до ларька с шаурмой занимал всего лишь каких-то десять минут, сейчас же это дело заняло все полчаса. Каждые пять минут Юра просил Костю остановиться, тяжело дыша от нахлынувшей слабости в теле и сгущающейся темноты в глазах, он медленно приводил себя в норму, стараясь абстрагироваться от боли в ноге. Когда же конечный пункт был достигнут, Костя оплатил два завертона и помог Юре сесть на старую, холодную лавочку, где они частенько перекусывали в компании друзей.       - Божественно, - С первым же укусом прочавкал Юра, не жуя сглотнул – В Москве такой нету!       - В Москве много чего нету.       - Оххох, браво, белиссимо, вкусно, ох неужели блять нормальная еда.       Куски сочной помидорки вместе с майонезом оставались на отросшей бороде. Шаурмечный сок тек по грязным пальцам прямо на подол уже испорченного пальто, которым Юра так гордился ещё с месяц назад. А запах из ларька будоражил желудки вкусненьким. Мимо двух обедающих мужчин торопились люди, кто куда, со своими проблемами и мыслями. Небо Питера в этот уютный момент оставалось неизменно серым, навевающим в подсознание холодное одиночество. Правда сейчас, когда рядом с Костей сидел такой голодный Смирнов, уминавший шаверму за обе впалые щеки, на душе всё равно была весна.       - Ну, теперь можно и помирать, а ты чего такой смурной? Случилось чего, пока меня не было?       - Пока с больничного не выйдешь, будешь у меня жить!       Сказал как отрезал, закусывая свои слова куском шаурмы, Костя даже не взглянул на опешившего друга. Плевать, что скажут люди, скитаться по гостям в таком положении, с больной ногой. Нет, Гром просто не мог такого допустить. Это будет правильно, позаботиться о близком человеке, не позволить ему бомжевать.       - Получишь зарплату, найдешь комнату. И если я узнаю, что ты опять всё проиграл в казино, я тебе ноги вырву!       - Понял.       Спорить с таким Громом - себе вредить. Идти больному копу, которого отстранили от работы, действительно некуда. Осталось лишь покориться судьбе и отдаться воле случая, пока фортуна улыбается его скудной жизни.       Перед тем как спуститься в метро, Гром чуть ли не на руках дотащил Юру в аптеку. Бегло объяснил ситуацию молодому фармацевту, и тот продал ему импортное обезболивающие без рецепта. Всё остальное для перевязки раны у Кости в аптечке было дома. Чуть ли не силой и матами пришлось заставлять Смирнова пить таблетки - у того было ложное, но очень крепкое убеждение, что все антибиотики и обезбол от лукавого и портят иммунитет. А он тот ещё Рэмбо и никакие таблетки ему не помогут, черт с ней, с ногой, раз болит - значит живой. Как это обычно бывает, Гром победил и в этот раз. Нахмурив злобно брови, Смирнов запил таблетку водой и отвернулся.       Дома они были уже давно затемно, свежевыпавший снег успел припорошить плечи и головы без шапок.       - Это дядь Юра, - Усадив товарища на диван, Костя взглянул на ничуть не удивленного сына – Он с нами поживёт.       - Привет, – Махнув рукой, тяжело дышащий Смирнов с улыбкой взглянул на парнишку – Я ненадолго.       - Пап, - Игорь отложил альбом с рисунками, смущаясь гостя бомжеватого вида – А где он спать будет?       - На раскладушке. Ты поужинал, уроки сделал? – Погладив сына по голове, Костя сразу же начал греметь кастрюлями на плите – Игорь, ты опять из супа все фрикадельки выловил?       Наблюдать со стороны за бытовым Костей оказалось не самым приятным занятием. Мало когда Юра мог сказать, что ему некомфортно, но сейчас позабытое чувство «хочу домой» дало о себе знать. Да и мальчик явно не ждал гостей. Смирнов остался как обычно, балластом. Только вот быть незваным гостем в чужом доме ему впервой.       - Вытащи из шкафа раскладушку, одеяла тёплые и спать.       - Ну нет, - Понурно процедил Игорь через себя, вставая с табуретки – А спокойной ночи малыши?       - Не сегодня, Игорь, день был очень тяжёлым, давай без пререканий. – Наконец выдохнув, Костя нежно обратился уже к своему гостю - Так, Юра, раздевайся, я пока тебе ванну наберу.       Резко подняв голову на друга с ошарашенным взглядом, Юра как-то с излишним стеснением попробовал остановить товарища, вытянув перед собой руки.       - Это будет лишним, брат.       - Не будет!       Ехидно отчеканил Игорь, махая рукой у себя перед носом. Теперь уж точно, картина «папа приволок домой бомжа» обрела все свои глубокие очертания. Причмокнув губами, Юра отвернулся от пацаненка. И вот с этим пренебрежением ему жить? Другого выхода пока не было, если сказали полезай в ванну - значит придётся. А ванна на кухне стоит, это сверкать голым задом перед чужими людьми, какой стыд.       На фоне пожелтевшей эмали ванны вода выглядела как болотная, благо лишь с запахом ржавчины. Капелька шампуня создала тонкий слой пены, с дырами пустоты на поверхности глади. Костя несколько раз проверил температуру воды рукой, понимая что переборщил с горячей.       Любимые часы с золотым перстнем Юра сложил на кухонный стол, туда же отправилась кобура с пистолетами. Осторожно приподняв пальто за воротник, Костя стянул верхнюю одежду с Юры и небрежно бросил вещь в тазик с тёплой водой, где уже плескался кусок матёрого хозяйственного мыла. Галстук, рубашку и брюки Смирнов снимал уже сам со словами «Я те не баба», стараясь не смотреть на обитателей квартиры и пряча взгляд где-то в морозных узорах на окне. А вот снять носки без протяжённого «блять» не получилось, боль всё же стукнула.       С грязными разводами на коже, обнажённый Юра смотрелся нормально. Не сказать, что сексуально, нет, именно, что нормально. Средний мужик, худой, с волосами на груди и плечах. Уже собравшаяся в один комок, повязка на ноге была пропитана кровью и зелёнкой.       - Кость… - Посмотрев на Игоря в кровати, Юра как бы намекнул, что снимать нижнее бельё при ребёнке он не будет – Ну, не удобно, как-то.       Собрав грязные вещи, пропитанные потом и запахом сигарет, Костя дёрнул шторку в кухню, пряча их от глаз Игоря. Сам же Гром старший отвернулся, чтоб не смущать друга, складывая вещи в общую кучу грязного белья. Благо, что обнажённая фигура Юры не вызывала у него никаких неэтичных желаний в виде прикосновений или чего поэротичнее. Пропитавшееся мыльной водой пальто уже окрасило воду серостью грязи.       - Ай, ай, ай, ай – Начал попискивать мужчина, залезая в воду, стараясь держать больную ногу на весу, чтоб не намочить подобие повязки – Горячая.       - Тут вот, шампунь, мочалка, мыло, зеркальце, бритву ещё найти надо - Перед усевшимся в ванне Смирновым Костя поставил банную доску со всеми средствами гигиены – Отмокай, я пока твоё пальто постираю.       Резко обернувшись на злой тазик с водой, где любимое пальто уже было кардинально и безвозвратно испорчено, Юра как-то грустно надул тонкие губы и закатил глаза, сдерживая все маты в себе, не проконтролировал, отвлёкся. Теперь не спасти. Конечно он об этом Грому не скажет, это ведь не специально было сделано, а в порыве непонятно откуда взявшейся заботы. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Попрощавшись мысленно с любимой вещью, Юра с улыбкой откинулся вводу, ныряя в ванну с головой.       Наконец-то, Питер, Дома!       Надрываясь над тазиком с мыльной водой, Костя шкрябал пальто об стиральную доску, в зубах его тлела сигарета. Мысли о происходящем здесь и сейчас нисколько не мучали, наоборот, на душе впервые за долгое время были тишина и порядок. Щедро выдавив шампуня на ладонь, Юра принялся намывать голову, сразу же переходя и на бороду. Все крошки и соки шаурмы смывались вместе с жиром. Тяжёлый день уже заканчивался, и Игорь спал в своей постели. За что ему хотелось сказать спасибо - он ведь максимально с пониманием отнёсся к выходке отца, а мог бы устроить серьёзный разговор.       Закончив со стиркой, Гром жестоко выжал пальто своими грубыми руками, прямо на глазах у плачущего сквозь фальшивую улыбку благодарности Юры. А потом развесил его на бельевой верёвке как свой трофей, довольный своей работой. Остальное он будет стирать в ванной, когда Смирнов закончит. А пока, разложив раскладушку напротив своего дивана и бросив на неё ещё и старый матрас, Гром принялся стелить свежее постельное бельё. Подушка с гусиным пухом в наволочку, тёплое шерстяное одеяло в пододеяльник. Приготовления ко сну были закончены, осталось закончить с ванными процедурами и выдать гостю домашнюю одежду. Футболка, трусы, непонятно откуда взявшаяся резинка для волос.       - У меня только опасная бритва, - Натачивая острое лезвие об мокрый точильный камень, Гром обратил внимание на то, с какой тщательностью Юра наносил пену для бритья, помазком на распаренное лицо – Справишься сам?       - Обижаешь, я с тринадцати лет бреюсь.       Забавно натягивая щеку на череп, Юра осторожно провёл предоставленным лезвием по коже лица, срезая волосы ровно так, как ему надо. Чёткая окантовка делала из него не иначе как бандита с любовью к нарциссизму. Опустив лезвие в маленькую мисочку с водой на доске, мужчина взглянул в старое зеркальце, оценивая результат, и на сей раз решил вести лезвием от горла к ключице. Молча наблюдавший за такой обыденностью для мужчин как бритьё, Костя вдруг заметил сам для себя, что ему легко и спокойно на душе. Его не мучали вопросы на подобие «Где же Юра?» - вот он, сидит в его ванной и бреется, всё у него хорошо. И этой мелочи было достаточно.       По сравнению с тем, как он мог думать о женщинах, это особое отношение к Смирнову было сплошь от заботы и любви. Без похоти. Ну не может волосатая грудь с худощавым впалым животом и мелкой задницей наводить мысли о сексе. Зато шрамы, каких и у Грома самого было предостаточно, казались эстетично красивыми на мужской фигуре. Особенно тот, что на предплечье, Костя знает, откуда это белое пятнышко. Три года назад Юра словил пулевое и ему доставали кусок метала из руки, осторожно зашив кожу. Через неделю он уже хвастался перед парнями, как красиво вышел из перестрелки живым и чуть не умер.       - Сам вылезти сможешь? – Убрав доску с мыльно-рыльным, Костя протянул другу руку – Или помочь?       Без лишних слов Юра схватил руку друга и подтянулся с лёгким шипением. Таблетки все-таки хорошая вещь - на ногу можно было хотя бы наступить без страшных болей. Обернув полотенце вокруг пояса, Смирнов облегченно выдохнул. Наконец-то кожа дышала, никаких лишних запахов, слоёв пота, лёгкость и желание жить.       - Спасибо, - Без лишних слов, искренне и с благодарностью, да так, что Костя улыбнулся такой улыбкой, какую Юра никогда от него не видел – Мне бы ещё сейчас сигаретку и бинты для полного счастья.       - Щас, погоди, там на диване вещи домашние , переоденься и садись, я тебе сменю повязку.       - Может я сам?       Взглянув в сторону Игоря, чтоб убедиться, что тот точно спит, шипя проклятия себе под нос, Смирнов похромал к своему спальному месту. Пока Костя гремел чем-то на кухне, Юра быстренько натянул предоставленную ему одежду, собирая чуть подсохнувшие волосы в забавный хвостик на макушке. В его подсигарнике оставались ещё три сигареты, хвала небу хоть какие-то накопления. Подкурив одну из них от зажигалки, мужчина расселся на раскладушке. Полная бычков пепельница стояла на столе по правую руку и курить в доме можно было. Рай, не иначе.       Расставив на столе аптечные принадлежности в виде чистого бинта, зеленки и перекиси водорода, Костя внаглую приподнял ногу Юры так, что тот аж в лёгкий шок впал.       - Это точно капкан? – Три глубоких рубца с небрежным швом на коже, кое-где даже корка подгнивала, ужасная рана – Больше похоже на пулевое от обреза.       - Я когда по лесу бежал, особо не смотрел, в шоке снял и пошёл – От прикосновений к больной ноге Юра поперхнулся дымом и закашлял, туша недокуренную сигарету в пепельнице – Давай я сам?       - Руки убрал, - Шлепнув по протянутым пальцам к зелёнке, Костя схватил бутылёк с перекисью – Мы видели, как ты сам на себе пулевое обрабатывал, полруки в зелёнке и борода в нитках, так что не выкаблучивайся и терпи.       Щедро полив гниющие рубцы перекисью, вместе со звуком вспенивающегося антисептика зашипел и Юра от щиплющей боли. Лёгким дуновением воздуха Гром немного утихомирил боль, тут же нещадно тыча в повреждённый кусок кожи ваткой, пропитанной зелёнкой. Смирнов аж подпрыгнул на месте, закусывая нижнюю губу, дабы не сматериться громко и не разбудить Игоря.       - Юра, блять, не дергайся!       - Да иди ты на хр.. Хрен, больно же!       - Терпи, ты ж у нас элитный полицейский, под прикрытием работаешь.       - Всё, всё, всё Кость блин, ну больно!       - Всё-всё, только забинтовать осталось, потерпи. Что ты как девочка.       - У каждого человека свой болевой порог. Вот я в отличие от тебя, очень нежный и хрупкий человек. С тонкой душевной натурой!       - Да?       - Да!       Намотав бинты так, чтоб те не сползли за ночь, Костя отодрал марлю зубами и завязал повязку. Резко отпуская ногу со своих колен, отчего нежный и хрупкий снова подпрыгнул на раскладушке с шипением боли.       - Спать ложись, стеклянный ты наш!       - А ты?       - Мне ещё достирать нужно и придумать, что на завтрак готовить. Игорю с утра в школу.       Не став спорить с хозяином квартиры, Юра улёгся на перьевую подушку, от которой слегка несло сыростью, и осторожно положил ногу так, чтоб её точно никто не задел. Без единой мысли мужчину тут же срубило в сон, ведь последние сутки он толком не спал и был вымотан.       До часу ночи Костик стирал в остывшей ванной вещи - свои, сына и Юры. Проверяя те на запах и степень загрязнения… чёрная рубаха Смирнова немного полиняла, Гром даже занервничал, не влетит ли ему за это. Развесив все вещи на бельевой верёвке, спустив воду в ванной и выключив на кухне свет , он наконец-то лёг на диван, устало зевая. Спящий напротив Юра умилял, его громкий храп был конечно не самым мелодичным. Но зато с этим хвостиком на макушке, подбритый как надо, вкусно пахнущий и спящий…       Юра спит у него дома, да, больной и без особого выбора куда податься. Но всё же, он здесь! Это играло на сердце уютом и чувством выполненного долга. Правда не долго эта идиллия влюблённого длилась. Уставший слушать чужой храп, Игорь спокойно подошёл к Смирнову и хлопнул того прихваченной подушкой по голове. Костя даже сообразить ничего не успел, как объект его душевного тепла ошарашенно подорвался с подушки и машинально потянулся к пистолету, которого хвала небу, не было.       - Дядь Юра, - устало зевая, протянул мальчик, словно ничего из ряда вон не случилось – Не храпите пожалуйста!       - Понял.       Игорь сонно вернулся в свою постель, накрылся одеялом и отвернулся носом в стенку. А Костя лишь развёл руками перед другом, ну вот такой у него отпрыск, весь в отца.