2
21 октября 2013 г. в 20:21
Она пришла снова. И снова на ней не было обуви. Теперь я вспомнил эту ее особенность. В последнее время я много думал о ней. Меня это не удивляло. Не так много у меня было сейчас предметов для размышлений.
- Я принесла тебе яблоко, - сказала она, пробравшись в окно. Она держала яблоко на ладони, осторожно протягивая его мне.
- Принеси сюда, - отозвался я, нехотя сознаваясь в собственной слабости. - Я пока еще не могу ходить.
Покраснев, она передала мне яблоко. Я был не голоден, однако яблоко откусил.
- Чудесное, - сказал я удивленно. - Не ждал, что оно будет такое вкусное.
-Это потому, что тебя не кормят… - начала она, и покраснела еще больше.
- Чем меня не кормят? - спросил я. В памяти всплыло то, чем меня кормили у Моргота – там пища выглядела хорошо, но вкус был невероятно мерзкий; от этой гнусной еды желудок завязывался узлом, и мой и без того прерывистый сон уходил вовсе. И потом меня рвало.
- Тебя не кормят хорошей пищей, - буркнула она, уставившись в пол. – Только остатками и тем, что скоро испортится. Я слышала, как это говорили слуги.
Я засмеялся. Она бросила на меня удивленный взгляд.
- Не замечал, - сказал я искренне. - Ах, Итариллэ, ты даже вообразить не можешь мою радость, когда я впервые отведал то, чем меня здесь кормят. Пусть это будут хоть отбросы, оставшиеся в кладовых. Меня они более чем устраивают.
Я откусил еще кусочек яблока. Она меня рассматривала.
Потом она неуверенно присела на краешек кровати, посмотрев так, точно боялась, что я сейчас сделаю ей замечание.
- Сиди, пожалуйста, - произнес я, прежде чем откусить еще.
- Я тебе не мешаю?
- Нет.
Я стал худ, и в ширину свободного места на кровати было больше чем достаточно. Зато из-за моего роста ее пришлось удлинять .
- Почему ты так делаешь ? - вдруг спросила она.
- Мммм?
- Так жуешь. Одной правой стороной рта.
- Не догадываешься?
Она покачала головой.
Я проглотил разжеванное яблоко, и, положив недоеденный плод на кровать, оттянул щеку и показал брешь на месте недостающих зубов.
- Ого! - произнесла она скорее с удивлением, чем с ужасом. - Тут просто большая дырка! А скольких тут не хватает?
- Восьми, - ответил я, припомнив, что шепотом сказал тогда целитель. - Но я могу жевать другой стороной. Так что это, в сущности, не мешает.
- Больно было? - с большим интересом спросила она, наклоняясь ко мне.
Я осознал, что хотя она видела мою болезненную худобу, искривленный нос и три шрама на лице (всего-то три, как в притворном изумлении воскликнул Финдекано - хотя они пересекали все мое лицо), основную часть шрамов повязки и одеяла от нее скрывали.
- Да, - ответил я. Я никогда не считал, что надо лгать маленьким. - Их сломали, когда меня били, а потом вытащили, чтобы было еще больнее.
Я думал, она умолкнет и отведет взгляд, но она этого не сделала. Она посмотрела мне в глаза и сказала:
- Ты очень сильный, дядя.
Я не знал, что на это ответить, и произнес:
- О.
Она засмеялась.
- Мне надо идти. Я приду еще, когда смогу, ладно?
- Надеюсь, я…
- Не напугал меня? Не напугал, не волнуйся. Дядя Финдарато ждет меня для какой-то игры, хотя я подозреваю, что он пытается заманить меня на очередной урок арфы.
Она состроила физиономию, не оставлявшую сомнений в ее отношении к урокам арфы. « Вот Макалаурэ пришел бы в ужас», - подумалось мне, и я ощутил тоску. Я все еще не видал братьев и не знал, что они обо мне думают.
- Желаю повеселиться, - сказал я. Для меня самого это прозвучало жалко, а она беспечно улыбнулась и помахала рукой, прыгая в окно.
Я съел яблоко полностью, вместе с серединкой.