Forget-me-nots

      Очертив ленивый полукруг в небе, солнце наконец коснулось горизонта. Тихие сумерки, будоража кровь, сгущались меж улочек Морио, давая ночной синеве поглотить в себе надраенные окна и запертые двери. В небе начинали слабо мерцать сизые звёзды, ещё прозрачная, неживая луна стояла чуть выше черепичных крыш, слегка дрожа от неуловимого волнения. День завершил сам себя, словно змея поедающая свой же хвост.       Ёжась в короткой голубой куртке, Юкако недовольно мялась с одной ноги на другую, чувствуя, как холодный ночной ветер пробирается под тонкую ткань её школьной формы. За пределами города было особенно темно - широкий, иссушенный пустырь освещался лишь тусклым лунным светом и парой еле различимых звёзд, которые норовили и вовсе пропасть, мигнув ещё раз. Всё вокруг разделилось на черное и глубоко синее, однородно сливающиеся друг с другом во мраке. С земли поднималась мелкая пыль, забивающаяся в глаза и ноздри, лицо же невольно кривилось от запаха тухлой почвы с полей. Неприятное предчувствие сдавило горло, заставляя девушку тихо кашлять в кулак.       - Все помнят как устроена минка? - Прошептала Юкако, скрываясь в тени широкого дерева, к которому прижалась спиной. Из мрака послышались оживлённые шорохи, видно, означавшие кивки. - Главная дверь справа, рядом раздвижные сёдзи. Комнаты разделены фусумами; сзади есть черный ход, окна выходят по бокам. Обходим ползком через поля, группируемся под окном, последний стоит на шухере. - Сдавленно продолжила она, словно бы напоминая о плане самой себе. - Ну что ещё? - Шикнула она, чувствуя, как кто-то дергает её за край юбки. - Мы обходим с двух сторон или с одной? - Прозвучал грубоватый голос откуда-то снизу.       Юкако замерла в исступлении. План их "разведки" был составлен тем же днём, на смотровой площадке. Хрупкий, неаккуратный, разваливающийся по мере приближения минки, он был похож на пласт тонкого, трескающегося льда, который ещё остается на поверхности озёр в середине марта. - С одной. - Решительно шикнула девушка, тревожно вглядываясь в дрожащее очертание дома. - Все заходим с одной. Слева.       Колкий страх поднимался снизу живота, сковывая охладевшие лёгкие. Сердце, окаменевшее где-то в груди, отдавалось в ушах громким, глухим стуком, резонирующим по всему телу. Чернеющая вдалеке минка, казалось, всасывала в себя всё пространство вокруг неё, подобно черной дыре. Зияющая пустота её закрытых на ночь сёдзи утягивала в себя взгляд, словно нарочно приманивая внутрь.       Черная фигура, сидящая на корточках перед Юкако, подняла руку и резко махнула кистью. Согнувшись, все четверо перебежали через пустырь и скрылись в высокой траве и кустарниках, растущих вкруг неё. Острые ветки и шипы цеплялись за одежду, рвали тонкую кожу и путались в волосах, громко шелестя в ночной тишине, словно крича неизвестному мужчине в доме о надвигающейся угрозе. Джоске, ползущий впереди вереницы, чувствовал, как сырая, холодная земля касается голой кожи, как листья нависающих сверху кустов путаются в волосах, как мошки и жуки прилипают ко взмокшему от страха телу, кусаясь и прыгая по его коже, словно прогоняя его обратно, к городу. Чем дальше они крались, тем невыносимее становились укусы комаров; появившееся от листьев и камней ранки зудели и ныли, под ногти забивалась колкая почва, смешанная с острыми песчинками, глаза же начинали слезиться от пыли, забившеся под веки.       Внезапно, всех четверых ослепил неяркий, оранжевый свет, вспыхнувший внутри дома. Прижавшись к земле всем телом, они затаили дыхание, зажав рот рукой; ледяная вода, сочившаяся с "бассейнов" плантаций пробралась сквозь одежду, касаясь кожи; лицо и все конечности тут же облепили колющиеся насекомые, чувствующие ещё теплые тела. За бумажными ставнями появилась черная, высокая фигура мужчины, слабо различимая в полумраке дома. Проведя рукой по волосам, он кинул нечто вроде компьютера на низкий стол, с трудом дотягивающий до его голень, и сел перед ним на колени, сгорбившись, словно чудовище. Замерев в этой позе, мужчина лишь изредка выпрямлялся, чтобы потянуться, и вновь склонялся над компьютером.       Спустя какое-то время, замеревший от страха и неожиданности Джоске поднял кисть руки и медленно махнул ей вперед, указывая на дом. Медленно переставляя локти, компания продолжила ползти по направлению к дому, скребясь животами о сухую землю и камни. Высокие ели окружали пустырь, шепча что-то в иногда пробегающем по глуши ветру; их черные, острые макушки порой склонялись к ползущим, словно выдавая их присутствие. Вся природа выла и кричала о том, что они здесь, прогоняя их ветками, мошками и холодной водой.       Вскоре, оранжевый свет стал ярче, перед глазами появился бамбуковый фасад дома, ничем не огражденный, будто уже знающий об их присутствии. Привстав на корточки, Джоске прижался к стене спиной и протиснулся к углу; осторожно заглянув за него он поспешно кивнул и тихо упав на землю, прополз к окну, видно, выходящему с кухни. К его плечу тут же прижался Окуясу - глаза его были широки и округлы, словно две сверкающие монеты; Юкако протиснулась между ним и Коичи, оставшимся "на шухере". Низкий, тихий и внимательный он прекрасно справлялся с работой, не упуская из виду ни шороха. Глубоко вдохнув и зажмурив глаза, школьник развернулся и приподнял голову так, чтобы его глаза были чуть выше подоконника.       Кухня, открывшаяся его взгляду, была залита тусклым светом, не дающим темноте спуститься с потолка. На столешнице разместились совершенно обыкновенное оборудование, вроде чайника или блендера; небольшой холодильник был пристроен к дальней стене и выглядел довольно странно в таком традиционном доме. Пол был укрыт блекло-желтыми тростниковыми татáми, обрамленными выцветшей зеленой каймой; свет исходил от невысокого торшера, примостившегося где-то в углу комнаты. В центре стоял низкий японский стол - котацу, за котором и сидел сгорбившийся мужчина. Крепкого телосложения, высокий, шорокоплечий человек скрючился перед компьютером, скрыв лицо в ладонях. Пальцы его запутались в длинной, бардовой челке, свисающей лишь с одной стороны. Белая майка-безрукавка обтягивала тело, темно-зеленые штаны низкой посадки были закреплены коричневым ремнем с золотой пряжкой. Джоске показалось, что он не дышал, будто бы был лишь обманным изображением, какое он уже встречал на тренировках с Джотаро.       Внезапно мужчина выпрямился и как-то чересчур решительно положил пальцы на клавиатуру. Лицо его было измученно-спокойным, как у человека, давно принявшего свою судьбу, не желая больше бороться с жизнью, которая всё глубже закапывала его в сырую, промёрзшую землю. Широкие скулы, тонкие длинные губы, высокий лоб, а главное два шрама на глазах - всё в этом мужчине было таким же, каким его видел Джоске тогда, на главной площади.       Хотел было парень дать знак о том, что нужно обойти дом, как свет в доме выключился, а слева тут же раздался внезапный треск и шелест высокой нивы. Резко отпрянув от окна, Джоске упал спиной на землю и постарался различить в темноте знакомые силуэты - Окуясу, Юкако... Встав на четвереньки, он оглянулся вокруг - крохотной фигуры Коичи нигде не было видно, словно тот растворился в воздухе, как призрак. Схватив Окуясу за рукав гакурана, он кинулся в траву, застряв своей твёрдой прической в ветках репейного куста. - Где Коичи? - Только и успел шикнуть он, как у дома раздался тихий женский вздох и глухой стук о сухую землю.       По коже прошел жуткий холодок, пробравшийся в вены. Кровь, казалось, остыла и замерла где-то в жилах, не давая мозгу ухватиться за нужную мысль. Небо, зелень, дом - всё начало кружиться вокруг него, словно в калейдоскопе, не позволяя глазу ухватиться за что-то одно. - Братан, пора валить! - Послышался громкий выкрик у самого уха.       Окуясу вцепился в его плечи, выталкивая подростка из куста, и тут же кинул его на землю перед собой. Вырвавшись из ветвей и листьев, Хигашката тут же встал на ноги и побежал было вперед, слабо различая перед глазами очертания города, но тут же остановился, не пробежав и половины пустыря. Не услышав за собой чужого топота, он обернулся и понял, что остался посреди поля один.       В доме сверкнул ярко-зелёный огонёк, тут же скрывшийся в его стенах. Рисовые поля объяла тишина, слишком сильная для такой ветреной ночи; всё вокруг словно замерло, как в ночном кошмаре, таким оторванным от реальности, что проснувшись вы не сразу понимаете, где находитесь. Застыв на месте Джоске вглядывался внутрь дома, боясь вздохнуть. Всё его тело сковал ужас, какой он испытывал разве что глубоко в детстве. Распахнулись бумажные ставни, в черноте дома появился синий силуэт мужчины, ожидающий от Джоске любого решения. Никого вокруг него не оказалось - лишь он и школьник, опасливо оборачивающийся на спящий Морио.