«В конце концов, именно такой человек и нужен. Который сам приходит, когда необходим. Которого никогда не нужно просить»
Неловко перебираясь с ноги на ногу, Чимин пытался найти хоть какую-то опору в этой невероятно смущённой ситуации. Но даже в повисшем молчании было что-то особенное, что-то, что запечатлялось в памяти и сердце. И пусть они провели вместе целых три дня, но расставаться не желал никто. После подписания контракта Намджун, как и обещал, отвёз его в Пусан. Дождавшись, когда вернуться Юнги с его отцом, Чимин ещё долго не мог выпустить альфу из объятий. Хотелось выразить всю свою поддержку и показать, что он рядом. К счастью, ничего смертельного не случилось. В последнее время мама Юнги начала идти на поправку, а сегодня ей неожиданно стало плохо, чем и встревожила врачей и всю семью. Но присутствие Чимина облегчало переживания как минимум вполовину. То, что он бросил всё и сорвался к нему в такой момент, приятно согревало. Увлёкшись только одним альфой, Чимин не заметил ухода Намджуна, что всё это время стоял поодаль и с болью в глазах следил за развернувшейся картиной. Господин Мин, отец Юнги, оказался весьма приветливым и добрым мужчиной, принявшего Чимина как своего. Уезжать обратно было уже поздно, да и не особо хотелось, поэтому Чимин остался на ночевку. Он до сих пор помнил, как уже засыпая, оттягивал горловину футболки и вдыхал еле ощутимый запах мяты, перемешанный со стиральным порошком. Жаль, что обладатель вещи находился в другой комнате. С ним бы засыпалось намного спокойнее. Следующим днём Чимин вызвался проведать маму Юнги вместе с ним. Реабилитационный центр находился на окраине города, поближе к лесу. Застали они женщину гуляющей во дворе. Она выглядела старше своих сорока восьми лет. Невысокий рост и совсем худенькое телосложение делали её столь хрупкой, что, казалось, её могло сдуть ветром. Собранные в пучок волосы совсем поседели, а залёгшие под глазами старческие морщины придавали усталого вида. Находилась она здесь не один год. Смерть сына сильно пошатнула её психическое и физическое здоровье, поэтому без специалистов было не обойтись. Но несмотря на неважный вид, встретила женщина их с улыбкой. Чимин вёл себя вежливо и очень осторожно, чтобы ненароком не взболтнуть чего-то такого, что бы опечалило её. Ему не чуждо чувство потери, но он и представить не мог, что испытывала мать, потерявшая ребёнка. Чимин не знал, но когда Юнги остался с мамой наедине, она поделилась, как сильно он напоминал ей Тэмина. Не внешностью, разумеется. Их объединяло удивительное сочувствие к другим, в то время как сами были несчастны. На просьбу мамы беречь этого омегу, Юнги пообещал, что обязательно о нём позаботиться. — Я был рад познакомиться с твоими родителями, — первым заговорил Чимин, больше не вынося этого нагнетания. — Они очень хорошие люди. Пусть твоя мама поскорее выздоравливает. — Спасибо, — поблагодарил Юнги, ожидая кое-чего ещё. Но этого так и не произошло. — Тогда пока? — Пока, — нерешительно, а ещё больше разочарованно. Чимина тоже не покидало чувство незавершённости. Уже смотря в спину уходящего альфы, Чимин не выдержал. — Подожди! — крикнул он, подбегая ближе. — Я хотел сказать… — под взглядом лисьих глаз запутывались мысли и язык. — Просто я… Чимин чувствовал себя идиотом. Наверное, в данном случае никакие слова на свете не будут уместны. Только действия. Это произошло в секунде. Набрав полные лёгкие воздуха, он притянул лицо Юнги к себе и прильнул к губам. Поцелуй получился быстрый, неуклюжий, еле ощутимый. Открыв веки, Чимина как холодной водой окатило. Он резко отшатнулся и отошёл на два шага назад. — Извини. Я не хотел. — Не хотел? — Это случайно, — жар приливал к лицу, внутренности скручивало в узел. Что он наделал… — Пожалуйста, давай забудем об этом. — А если я не хочу забывать? Глаза Чимина стали по пять копеек. — Что? — переспросил, будто ослышался. — Иногда ты бываешь таким глупым, — на губах, хранящих тепло других, появилась ласковая улыбка. — Я уже дождаться не мог, когда ты это сделаешь. — Я не… Чимину не дали договорить. Юнги взял его за подбородок и заткнул поцелуем. Нежным, осторожным и в то же время без возможности отстраниться. Земля ушла из-под ног. Тело замерло, глаза широко распахнулись. От прижимающих к себе сильных рук Чимин ослабевал до мелкой дрожи. От окутавшего мятного запаха терял рассудок. От горячих губ, неторопливо и так трепетно сминающих собственные, задыхался до помутнения. Прикрыв глаза, он упёрся руками в грудь и начал неумело отвечать. На первый настоящий поцелуй в его жизни. Чимин не знал, правильно ли делает или нет, но сейчас это казалось неважным. Достаточно ответного желания, что так долго теплилось в них обоих. Ослабевшее от эйфории тело подхватили за талию и ближе притянули к себе. Чужие уста приоткрылись, и горячий язык проник в рот, углубляя поцелуй. От нехватки воздуха Чимину пришлось прерваться, чтобы немного отдышаться. И просто прийти в себя. Юнги дышал также сбито, но омегу из рук не выпустил. — Не делай так больше! — вдруг стукнул альфу в грудь. — Что? — Я же дума, что не нравлюсь тебе. Что я один… это чувствую. Чимин говорил с обидой. В первую очередь на самого себя. Он ведь действительно думал, что его чувства невзаимные. Что ему нечего ожидать от такого альфы ответа. Вокруг Юнги наверняка полно других омег, которые и красивее, и увереннее в себе. А что Чимин? Он ведь сплошной ходячий недостаток. Кому он такой нужен? Но так, конечно же, думал только он один. — Я тебе уже говорил, что ты не можешь не понравиться, — Юнги не удивился. Чимин, как всегда, много берёт в голову. — Я всего лишь хотел, чтобы ты первый проявил инициативу. Набрался смелости и наконец сделал то, что хотел. Ты же хотел? — Хотел. Хочу, — смущённо и одновременно счастливо. — Не бойся делать первый шаг. В этом нет ничего страшного. Для кого-то может и не страшно, а для Чимина это самый настоящий подвиг. — Я постараюсь, — в противовес колотящимся чувствам ответил он. — Тогда поцелуй меня ещё раз. Юнги слишком преувеличил возможности Чимина. Ну не так же быстро набираться уверенности. Ему надо ещё немного времени. Или не немного. — Ну же, Чимин, — поторопил он, заметив чужое замешательство. — Во второй раз уже не так страшно. Чимин глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Положив руки альфе на плечи, наклонился к лицу и замер в миллиметре от приоткрытых губ. Сглотнул, а затем, крепко зажмурившись, прильнул к тёплым устам. Юнги ничего не делал. Он всецело передал управление Чимину. Тот на пробу пошевелил губами, затем кончиком языка мазнул по нижней губе. Только подумав, что лучше не углублять поцелуй, как чужой рот приоткрылся шире, позволяя проникнуть в него целиком. Язык двигался несмело, неаккуратно, но ведь Чимин только учился. Не только целоваться, но и брать на себя инициативу и вооружаться уверенностью. — Вот так намного лучше, — довольно улыбнулся Юнги, облизав мокрые от поцелуя губы. Свет уличных фонарей съедал образовавшуюся на лице Чимина краску, но даже так Юнги с лёгкостью читал его эмоции по рассеянному взгляду. Решив больше не напирать, Юнги отпустил его. Договорившись о следующей встрече, Чимин ушёл домой. Юнги тоже засобирался, но привлёкшее внимание фигура в тени замедлила ход. — Опять пришёл мне морду бить? — без капли страха разглядывал подходящего к нему Намджуна. — Как твоя мама? — спокойно спросил. — Ей лучше? — Лучше, — сухой ответ дал понять, что Юнги не заинтересован в подобных вопросах. Хотя Намджун часто интересовался его родителями, зная о непростой ситуации. Даже старался помогать материально, но теперь в его помощи Юнги не нуждался. Дружба давным-давно утеряна. Намджун потёр ладонями лицо и с тяжёлым вздохом заговорил снова: — Юнги, я… — Нет, — тут же оборвал, выставив ладонь вперёд. — Ты сказал достаточно, теперь моя очередь говорить. Буду с тобой предельно честен. Изначально я не имел никаких видов на Чимина. Я воспринимал его исключительно как друга, не больше. Но потом, когда мы начали проводить время вместе, узнавать друг друга, я не мог им не проникнуться. Да, я влюбился. И теперь, чтобы ты не делал, мне всё равно. Я не отступлюсь. Намджун оставался предельно спокойным, лишь украсившая губы невесёлая ухмылка говорила, что ему было больно. И от увиденного, и от услышанного. — Ты никогда не интересовался омегами. А когда заинтересовался, то обязательно надо было положить глаз на моего. — Он не твой, Намджун. И никогда не был. Будь Чимин с тобой, я бы никогда не посягнул на него. — Поделишься секретом, как привлёк его? — Нет никаких секретов. Просто надо видеть чуточку больше, чем тебе показывают. — Ты о чём? — не понял тот. — Я ничего больше не скажу. Не имею права, — Юнги не собирался делиться щепетильной темой. Если Чимин захочет, сам расскажет. — За избиение прощаю, но знай, если потребуется за него побороться, то я готов. Мне бы не хотелось ещё больше портить с тобой отношения, поэтому, надеюсь, ты услышал мою позицию. Желая поскорее поставить точку, Юнги развернулся и зашагал прочь. — Так уверен, что сделаешь его счастливым? — донеслось в спину. Юнги остановился. Взвесив силу своих чувств, не оборачиваясь, ответил: — Уверен. Намджун остался одиноко стоять под окном, внимательно следя за пробегающей в нём тенью. Вскоре жёлтый свет погас, ещё больше погрузив улицу во тьму. В голове засели тяжёлые мысли о том, кто смешал боль и любовь воедино. В то время как причина его беспокойства засыпала спокойным сном.***
Как только телефон засветился от пришедшего сообщения, Тэхён, старательно скрывая рвущуюся на лицо улыбку, отпросился у преподавателя выйти. Идя вдоль пустынного коридора, он постоянно оборачивался, чтобы ненароком не наткнуться на кого-то чужого. Внутри расползалось трепетное волнение. Предвкушение тайной встречи будоражило. Сколько бы это не продолжалось, но каждый такой раз у него сводило колени, а по позвоночнику бежали мурашки. Он уже собрался завернуть за угол, как внезапно его схватили за руку и прижали спиной к стене. Не дав опомниться, в губы впились другие: тёплые, мягкие и с недавних пор такие родные. На талию легли большие ладони и притянули ближе к себе. Глаза блаженно прикрылись, а сладкое мычание пустило вибрацию в моментально углубившийся поцелуй. Чонгук целовал жарко, властно, напористо. Так, словно Тэхён принадлежал ему одному. И как же хотелось, чтобы так было на самом деле. Спина прогнулась — и тело поддалось вперёд, окончательно утонув в чужих объятиях. Ему необходимо чувствовать Чонгука. Ощущать исходящий жар его кожи, вдыхать пьянящий запах и таять в сильных руках. Тэхён и сам не понял, в какой момент стал нуждаться в нём. С каждым новым поцелуем, касанием и даже банальным разговором потребность в Чонгуке достигала немыслимых размеров. Теперь Тэхён и дня без него не представлял. Он окончательно пропал в этом человеке. Их запахи продолжали смешиваться, проникать под кожу и распалять текущую в венах кровь. Пальцы ненасытно скользили по всевозможным участкам, изучали каждый сантиметр и изгиб. Невозможно было насытиться этими упоительными поцелуями и страстными касаниями. Им хотелось ещё и ещё. Вот бы время остановилось, а весь мир сжался до маленького уголка, где бы существовали только они вдвоём. Отстранившись от зацелованных губ, Чонгук наклонился к шее и начал осыпать её крохотными поцелуями. Цветочный запах забивался в каждый дюйм дыхательных путей, дурманил голову, плавил кости. Дышать Тэхёном стало жизненно необходимым. — Я скучал, — потёрся кончиком носа о висок и сжал в руках ещё крепче, словно боясь, что Тэхён исчезнет. — Мы же виделись на обеде, — с лёгкой усмешкой промурлыкал он. — Вот именно, виделись. Я даже поцеловать тебя не смог. — Зато удачно облапал под столом, — припомнил сегодняшнюю выходку. За обедом Чонгук подсел рядом. Все о чём-то разговаривали, смеялись, а он, подперев лицо рукой и делая вид, будто ничего не происходит, опустил ладонь на колено. Метнувшийся в его сторону всполошенный взгляд не подействовал. Ладонь мучительно медленно поднималась выше, легонько сжимала внутреннюю сторону бедра и, будто ненароком, задевала пальцами особенно чувствительные зоны. Чонгук продолжал дразниться, а побагровевший Тэхён сидел весь на иголках. Зрачки лихорадочно забегали по лицам друзей, отслеживая их реакцию. Но те вроде ничего не заметили. Напряжение сдавливало и неясно от чего больше: то ли от риска, что их могли заметить, то ли от вспыхнувшего возбуждения, отчётливо читающего в собственном запахе. Тэхён соврёт, если скажет, что ему не понравилось. С Чонгуком ему всё нравилось. Но также присутствовало опасение, что о них могли прознать. О том, что между ними что-то происходит, не знал никто. Они никому об этом не рассказывали. Да и не особо хотели. Втайне ото всех они искали любой удобный случай, лишь бы остаться наедине и украдкой вырвать друг у друга поцелуй. Так могли делать разве что незрелые школьники, но их это не особо заботило. Им нравился этот тайный роман. Но их встречи не ограничивались стенами университета. Они часто гуляли по городу, посещали кафе, кино, даже в караоке побывали. Когда Тэхён услышал, как поёт Чонгук, то откровенно потерял дар речи. То, как он умело синхронизировал высокие и низкие ноты, как гибко менял переходы от грудного голоса до фальцета, как контролировал дыхание и дикцию, вызывало горящие в глазах сердечки. Тогда Тэхён безустанно осыпал альфу хвалебными словами, в то время как Чонгук застенчиво краснел, чем ещё больше умилил и влюбил омегу в себя. В тот день они, немного опьянённые, до часу ночи пели песни, танцевали до гудевших ног, смеялись до упаду и, конечно же, целовались до опухших губ. Им хотелось, чтобы так было всегда. Однажды, когда Тэхён позвал Чонгука к себе на фильм, то имел в виду немного другое, нежели реальное просматривание кино. Принарядившись в коротенькие джинсовые шортики и завязанную на талии белоснежную рубашку, он желал продемонстрировать всё то, что находилось под этими вещами. Тэхён думал, что для следующего шага они были готовы. Он хотел этого альфу. Это желание казалось взаимным, судя по тому, как смотрел на него Чонгук. И только он подумал, что сейчас всё случится, как альфа, такой смущённый и покрасневший, начал спрашивать про название фильма. Подумав, что у него такие прелюдии, Тэхёну ничего не оставалось, как подыграть. Лёжа в обнимку и залипая на экран, он приготовился ждать. Хоть чего-нибудь. Но ничего не происходило. Они тупо смотрели фильм. Тэхён, недовольный таким раскладом, решил взять всё в свои руки. Подушечки пальцев дразняще прошлись по крепкой груди, обтянутой в тот день невероятно сексуальной чёрной рубашкой, которую уже хотелось поскорее снять. Губы припали к крепкой шее и начали осыпать её нежными поцелуями. До ушей донеслось шумное дыхание, свидетельствующие о том, что данные манипуляции не прошли бесследно. Чонгук начал заводиться. Заглянув в помутневшие глаза, Тэхён довольно улыбнулся. Тогда он перекинул через него ногу и оседлал бёдра. Пальцы методично расстёгивали пуговицы, блудливо оглаживали открытую кожу и очерчивали каждый напрягшийся мускул. Губы выцеловывали ключицы, плечи, спускались к оголённой груди. Медленно раскачиваясь, Тэхён намеренно проезжался задницей по паху, отчётливо ощущая упирающийся в него член. У самого уже всё было мокро. Внутри горело и скручивало от предвкушения того, чего так сильно хотелось. Он и представить не мог, что будет настолько желать этого альфу. — Тэ, остановись, — Чонгук перехватил его запястье, не дав расстегнуть пряжку ремня. — Почему? — растерялся он. — Ты же тоже этого хочешь. Чонгук потянул Тэхёна на себя и поменял слишком возбуждающую позу. Прикрылся, затем потёр лицо, пытаясь собраться с шумевшими мыслями. По правде, он был за шаг до того, чтобы взять омегу здесь и сейчас, но он не должен этого делать. — Давай не будем спешить. Мы всё успеем. — Но мы же уже… делали кое-что. Я не против зайти дальше. В прошлый раз Чонгук не смог устоять перед ним. Он ни в коем случае не жалел о случившемся, ведь так сильно хотел этого человека. Но в то же время он посчитал случившееся поспешным. Они не должны были этого делать. Сейчас тоже не время. Чонгук хотел показать, что от Тэхёна ему нужен вовсе не секс. Куда важнее просто быть рядом. То хрупкое, что между ними возникло, не хотелось омрачать и опошлять. На этом этапе хватало и поцелуев с интимными объятиями. Их первый раз должен случиться не на инстинктах, не на адреналине. К нему хотелось подойти так, чтобы после сказать: «да, это было правильно». Никогда ранее Чонгук не подходил к этому вопросу столь серьёзно. Раньше он брал то, что хотел, не растрачиваясь на лишние сантименты и не особо заботясь о чувствах других. Те омеги, с которыми он спал, были ему не нужны. Чего не скажешь о Тэхёне. Его хотелось, как самую вкусную конфету: не сразу добираться до начинки, а упиваться тем, что он просто находится в его руках. Этот омега для него особенный. Наделать ошибок с такой драгоценностью Чонгук не мог. Поэтому всё должно идти своим чередом. Всё должно быть идеально. — Тэхён, послушай, — взял его руку в свою, переплетая пальцы. — Мы оба понимаем, что между нами кое-что изменилось. Мы больше не друзья. Сейчас мы привыкаем друг к другу в новой роли: альфы и омеги. Я тебя очень хочу, правда. Но также мне хочется подойти к этому плавно, осознанно. Понимаешь? — в ответ неуверенный кивок. — Поэтому давай не торопиться. Мне с тобой и так хорошо. С остальным мы ещё успеем, обещаю. На секунду Тэхёну стало не по себе. Ещё ни один альфа не отвергал его, но Чонгук… Глупо сравнивать его с другими. В который раз он ошибся в нём. Оказывается, Чонгук намного трепетнее и осторожнее подходил к их отношениям, в то время как он сам хотел залезть к нему в трусы. Тогда Тэхён пододвинулся к нему под бок и положил голову на плечо, расслаблено прикрывая глаза. Рядом с Чонгуком время теряло свою скоротечность, а суета мира уходила на второй план, позволяя наслаждаться моментом, где царили покой и уют. — Мне тоже с тобой хорошо. Ещё никогда и ни с кем не было так, как с тобой. Совместная готовка была не менее увлекательным занятием. Ну как совместная. Чонгук готовил, а Тэхён дулся, что у него ничего не получается. — Я так не могу! — сердито стукнул по засыпанному мукой столу, когда в очередной раз слепил какого-то кривоватого чёртика. — У меня никогда не получится, как у тебя, — обиженно смотрел на сложенные в рядочек идеальные круассаны Чонгука. Чонгук только и мог, что умилиться с надутых щёк и испачканного мукой носика, который он с удовольствием расцеловал. — Ну и ладно. Я буду готовить для нас двоих. Тэхён, подперев щёку рукой, ещё больше пачкаясь мукой, с улыбкой смотрел на то, как ловко Чонгук справляется с тестом. — Однажды ты сказал, что кому-то повезёт с тобой. Выходит, что мне. — Иначе и быть не могло. Для Тэхёна он готов готовить хоть всю жизнь, лишь бы ещё раз увидеть, с какой усладой он ел его стряпню. И как Чонгук жил без этих моментов раньше? Как жил без Тэхёна? Без его улыбки, заливистого смеха и взрывного характера? Как только он появился в его жизни, всё в корне изменилось. И эти изменения стали одним из лучших, что происходило с ним в последнее время. Да что там, за всю жизнь. Лишь с Тэхёном он наконец познал то, о чём даже мечтать не мог. Подарок свыше, не иначе. — Я тебе говорил, как сексуально ты выглядишь в этом халате? — заигрывающе провёл пальцами по белому воротничку. — Ммм… Было пару раз, — поддержал флирт Чонгук. — Ты помнишь, что у тебя завтра прослушивание? — немного отстранившись, заглянул в миг опечаленные глаза. Ёнджун, наконец, сообщил о точной дате прослушивание. Всё это время Тэхён старательно к нему готовился: выбирал песню, с которой будет выступать, постоянно репетировал и распевался, чтобы голос звучал максимально чисто. С технической частью всё было на высшем уровне, чего не скажешь о душевной составляющей. — Если честно, то я немного… — Тшш, — приложил к губам палец. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Мы это уже обсуждали, и я повторюсь снова: ни в чём не сомневайся и ничего не бойся. — А… — А остальным мы ничего не скажем, как и договаривались. Тэ, это твой шанс. Ты не должен упускать его. — Наверное, — по-прежнему неуверенно. — Всё пройдёт хорошо. Я буду с тобой. Чонгук укутал его в объятия, выражая всю свою поддержку. Тэхёна не отпускало волнение и притаившийся страх, но в этих руках всякие тревоги ощущалось не столь сильно, как могли, если бы он был один. — Тебе уже пора. Не хочу, чтобы ты задерживался из-за меня. Чонгуку действительно не стоило задерживаться, ему и так нужно догонять хвосты за пропуски. Но и отказаться от встреч с Тэхёном он тоже не мог. Учёба, которая недавно была на первом месте, медленно, но уверенно сходила на второй план. Плохо это или хорошо, Чонгук не знал. Но что он знал точно, так это то, что с Тэхёном он чувствовал себя счастливым. И это уже стоило того, чтобы пересмотреть свои установки. Чонгук на прощание чмокнул его в щёку и поспешил обратно на занятия. Если честно, Тэхён понятия не имел, как обозначить всю эту ситуацию. Они давно перешагнули грань дружбы, но и любовниками их назвать было трудно, ведь так и не дошли до постели. Да и об отношениях никто не договаривался. Как сказал Чонгук, они привыкали друг к другу в новой роли. Тэхёну сложно давалась эта плавность. Ему хотелось всего и сразу. Как в самой настоящей пары. Перед тем как вернуться на занятия, Тэхён зашёл в уборную. Вымыв руки, он подошёл к сушилке, как внимание привлёк скрип открывающейся двери. На пороге ожидался кто угодно, но только не Бэкхён. Бледный, заплаканный и злой Бэкхён. — Что случилось? — встревоженно спросил Тэхён, подойдя к нему ближе. От Бэкхёна не скрылся присутствующий в сирени гранат. — Ты случился, — ненавистно выплюнул. — Добился своего? Теперь Чонгук твой. Доволен? Тэхён стыдливо прикрыл глаза. Глупо отрицать. По нему и так всё видно. — А ты молодец. За несколько месяцев тебе удалось сделать то, что я не смог сделать за год. — Я всё объясню. — Что ты объяснишь?! — Бэкхён резко схватил его за шею и со всей ненавистью сжал её. Тэхён хрипло закашлялся. Мокрые руки инстинктивно вцепился в чужие, но они то и дело соскальзывали. — Что ты, блядь, объяснишь! — не убирая рук с шеи, Бэкхён отодвинул Тэхёна к стене и приложил о неё голову. — Как вы сосётесь по углам? Или как ебётесь? Наверняка вы уже потрахались, да? Расскажешь, какой Чонгук в постели? Все, кто с ним спал, говорили, что он настоящий зверь. Тебе тоже понравилось стонать под ним? Ну же, расскажи! А то, сука, он только меня обделил этой возможностью. Истерические вопли вместе с льющейся грязью не доходили до Тэхёна. Приложенная о стену голова больно гудела, перед глазами темнело, в ушах шумело. Губы пытались ухватить немного кислорода, но тот никак не поступал в лёгкие. Из-за усилившейся хватки вокруг горла дыхание перекрыло окончательно. Но Бэкхён не замечал ничего из этого. Он не контролировал ни то, что говорил, ни что делал. Он хотел забыть, разлюбить, послать Чонгука с Тэхёном к чертям собачьим. И ему это удавалось. Рядом оставался Сокджин, которому удивительным образом получалось переключать внимание на себя и хоть на время вытравить из головы этих двоих. Но то, что они водили их всех за нос, вывело неимоверно. Ему говорили, что ничего такого нет, что они просто друзья. А что оказалось на самом деле? Они идиоты, если думали, что их никто не заметит. Но увиденное сегодня возродило всё то, что так усердно затыкалось. Злость, ревность и ещё одно — ненависть. К обоим. Но сорваться он предпочёл на Тэхёне, который украл то, что должно принадлежать ему. — Какого хуя вы врёте? Всем нам врёте! — крик, смешанный с плачем, звучал по-особенному пугающе. — Блядь, как же я ненавижу тебя! Проклинаю тот день, когда ты появился в нашей жизни! Чтобы ты сдох, Тэхён! Слышишь, сдохни! Последний удар стал фатальным. Тэхён сполз по стене и рухнул на пол. Тело знобко затрясло, из полузакрытых глаз полились слёзы, из дрожащих губ вырвались сдавленные хрипы. Похолодевшие руки схватили ворот рубашки и начали с треском раздирать ткань, открывая вид на покрасневшие кожные покровы, проступившие от шеи, на которой багровели отпечатки чужих пальцев, вплоть до самой груди. Когда из носа потекла кровь и густыми каплями ударилась о белый кафель, Бэкхёна, наконец, отрезвило. Переводя взгляд со своих ладоней на корчившегося на полу Тэхёна, он не мог поверить, что натворил. Он ведь не хотел. Он же случайно. Двери приоткрылись, и внутрь зашёл незнакомый омега. Увиденное не могло оставить равнодушным. — Что за… — он подбежал к Тэхёну и присел перед ним на корточки. — Ей, парень, ты как? — похлопал его по щекам, но это не помогло прийти в себя. От хаотичных движений кровь из носа размазалась по лицу и одежде. Тэхён, не реагируя на присутствующих, продолжал оттягивать на себе рубашку, словно та его душила. — Что здесь случилось? — Я… я… не специально, — заикаясь, мямлил Бэкхён. Испугавшись, он со слезами выбежал из уборной. Незнакомый омега остался наедине с другим, понятия не имея, что делать и как помочь. О том, что ему всё же помогли, Тэхён узнает только тогда, когда очнётся на кушетке в медпункте. Но это уже не будет иметь значения.***
В ожидании заветного время текло мучительно долго. Людный коридор давил со всех сторон. Шум и суета расшатывали и без того ослабленные нервы. Тэхён беспокойно перебирал пальцами и смотрел в пол. Видеть всех тех, кто пришёл сюда с той же целью, что и он, было невыносимо. Кто-то из них сегодня займёт его место и начнёт долгий путь по воплощению мечты в реальность. В то время как он сам не сдвинется с мёртвой точки, ведь свой шанс упустил. В агентстве они были с самого утра. После заполнение анкет и раздачи номерков, Тэхён приготовился ждать своей очереди. Предварительный отбор он прошёл ещё тогда, когда его заметил Ёнджун и пригласил на основное отборочное испытание непосредственно в компании. Кого-то отсеют сразу, а кому-то дадут шанс показать себя в финальном прослушивании, чтобы после подписать контракт для прохождения стажировки. Когда подошла очередь Тэхёна, от отчаяния он чуть ли не расплакался. Ну почему? Почему всё случилось перед важным для него днём? Почему не в любой другой, а именно вчера? Но как только он предстал перед жюри, то вовсе чуть не сбежал. Те смотрели на него пытливо, заинтересованно и явно ждали чего-то выдающегося. Но сумеет ли он оправдать их ожидания? Сможет ли показать не только красивую обёртку, но и истинный талант? В этом Тэхён сильно сомневался. Сегодня ему суждено только опозориться. Перед прослушиванием было наказано не одеваться слишком вычурно и не наносить макияж, чтобы судьи могли оценить естественную красоту. Тэхён исполнил все указания, но даже так его яркая внешность не осталась незамеченной. После небольшой беседы и стандартных вопросов об образовании, прежнем опыте прослушивании и знании английского, которое, к счастью, у него имелось, ему наконец дали разрешение на демонстрирование номера. Взяв себя в руки, Тэхён выровнял осанку, расправил плечи и нацепил маску уверенности. Помимо жюри здесь присутствовал оператор, который снимал весь процесс и отслеживал, как каждый участник ведёт себя в объективе камеры. Петь нужно было а капелла, поэтому надеяться, что музыка хоть немного заглушит промахи, не стоило. И вот зазвучали первые строки. Держался Тэхён превосходно. Подвижная мимика прекрасно сочеталась с лирикой. Плавные движения тела идеально подходили под мелодичный ритм. В звучании преобладали меланхоличные нотки, что отлично раскрывались глубоким баритоном. Тэхёну удачно удавалось смешивать разные оттенки нот, но между тёплыми, тягучими как мёд, строками иногда прослеживалось хрипение. С проседающего в особо высоких диапазонах нотах он старался переключать внимание на телесные жесты: то элегантно проведёт пальцами по повязанному на шее платочку, то запустит руку в волосы, то сделает танцевальное движение. В нём чувствовалась харизма и стержень. Он не поддавался растерянности, наоборот, импровизировал и внушал веру, что маленькие недочёты были задуманы. Исполнив песню и выслушав благодарность за подготовку, Тэхён, полон разочарования, не хотел дожидаться результатов, собираясь уйти домой. Остановил его Чонгук, который всеми силами не переставал заверять, что у него всё получится. Очнувшись вчера в медпункте, врач сказал, что у него поднялось давление, а вкупе с возникшей панической атакой он и вовсе потерял сознание. Тэхёна не волновало своё состояние. У него другие заботы. На носу долгожданное прослушивание, а у него посиневшая шея и охрипший голос. Нормально говорить как-никак удавалось, а вот вытягивать высокие ноты однозначно нет. Придя домой, он полоскал горло всякими растворами и старался не перенапрягать связки, надеясь, что до утра всё придёт в норму. На утро действительно стало легче, но даже так он понимал, что спеть хорошо не получится. Он мог бы намного лучше, но, увы, всё обернулось не на его сторону. Тэхён уже решил никуда не идти и бросить изначально провальную затею, но заехавший за ним Чонгук убедил в обратном. Правда, альфе он ничего не рассказал. Не посчитал нужным. В случившемся Тэхён сам был виноват. И разбираться с этим тоже будет сам. Спустя два часа ожидания к ним, наконец, вышел один из жюри и начал зачитывать имена тех, кто удачно прошёл прослушивание. Чонгук незаметно держал Тэхёна за руку, в то время как сам омега мысленно начал отсчёт. Первое имя, второе, третье… Те, кого называли, буквально прыгали от счастья. Тэхён сбился на десятом имени. А зачем, собственно, на что-то надеяться? Зачем ожидать услышать и себя? Для чего? Разве ему позволят бросить университет? Разве поддержат в данном решении? Глупо было приходить сюда. Пройдёт он или нет — исход один и тот же. Ему не позволят. От того, что в какой-то момент на него навалилось что-то тяжёлое, Тэхён споткнулся и отшатнулся назад. — Я знал, — горячо зашептал Чонгук, крепко обнимая его. — Знал, что ты сделаешь это. Тэхён растерянно бегал глазами по лицам других: счастливых и не очень. За нагнетающими мыслями он упустил произнесённое несколькими секундами ранее и своё имя. — Ты прошёл. У тебя получилось, — Чонгук немного отстранился и одарил Тэхёна радостной улыбкой. — Я так горжусь тобой. К горлу подступил ком, на кончиках дрожащих ресницах застыли капельки слёз. В данный момент Тэхёна переполняло необъяснимое чувство. И вряд ли его можно было назвать радостью. — Эй, ты чего? — заволновался Чонгук, заметив, что глаза омеги были на мокром месте. — Я… — глотал слова. — Я не могу. Всё это, — обвёл взглядом помещение с десятками людей, — ошибка. Я не понимаю, чем я думал, когда шёл сюда. Какой в этом смысл? Если отец узнаёт, он… — Тэхён уже плакал. — Он убьёт меня. Просто убьёт. — Тэхён, послушай… — Нет! — чересчур громко. — Я не хочу ничего слушать. Я изначально знал, чем всё это закончится, но зачем-то сделал это. Господи, я даже не думал, что пройду. Чонгук взял его за руку и отвёл в сторону, подальше от всполошённых людей. — Тэхён, посмотри на меня, — он обхватил ладонями его лицо, вынуждая поднять голову. — Сейчас откинь всё: отца, сомнения, страхи. Считай, что всего этого просто нет. И честно ответь на один единственный вопрос: ты хочешь этого? Не отводя взгляда от Чонгука, Тэхён шмыгнул покрасневшим носом. — Хочу. — Всё. Других вариантов и быть не может. Пойми, тебе всю жизнь могут говорить, что ты ошибаешься и делаешь что-то неправильно. Но знай, это не так. Ты всего лишь следуешь своим путём. Тем, который выбрал ты, а не кто-то. Пожалуйста, слушай в этой жизни только себя, — а затем с улыбкой добавил: — Ну и немножко меня. Чонгук стирал с его щёк слёзы, пока Тэхён силился сделать то, о чём его попросили: прислушаться к себе. Глубоко внутри он знал, что это решение станет либо самым правильным, либо самой большой ошибкой в его жизни. И только время покажет, какой из двух вариантов окажется верным. Но именно в эту минуту Тэхён решил отдать предпочтение настоящему, в котором желание пойти наперекор превозмогало всякие опасения. — Спасибо, — заметно расслабившись, начал успокаиваться. Он прильнул к Чонгуку и обнял его, положив голову на плечо. — Ты моя главная поддержка.***
Тэхён не особо хотел вечером куда-то идти, но Чонгук уж слишком настаивал. Всё же согласившись, они отправились по маршруту, известному только одному Чонгуку. Для Тэхёна это был секрет. Каждый раз куда-то выбираясь, Тэхён не садился за свой байк, предпочитая ехать вместе с альфой. Ему нравилось обнимать его, крепко прижиматься к спине и чувствовать родное тепло. Вот и сейчас, ехав по вечернему шоссе, Тэхён наслаждался не так красотами мимо проносящегося города, как витающей между ними близостью. Ямаха проехала большую часть города и наконец остановилась на открытой территории, вдали от городской суеты. До ушей донеслись голоса людей, а взгляд зацепился за разноцветные горящие огоньки, усеявшие всё сумеречное небо. Однажды Тэхёну доводилось видеть нечто подобное, но вблизи это оказалось в разы невероятней. — Я же обещал, что мы их запустим, — с улыбкой смотрел на омегу, что неотрывно следил за каждой разноцветной искоркой, медленно поднимающейся выше и исчезающей в глубинах синего неба. Чонгук не раз намеревался пригласить его сюда, но никак не находилось подходящего момента. А сейчас он казался просто идеальным. Тэхёна необходимо было растормошить и отвлечь, чтобы он хоть на минутку выбросил из головы всё лишнее. И судя по тому, как заворожено он смотрел на запущенные в небо фонарики, кажется, у него это получилось. Достав из бардачка подготовленные фонарики, Чонгук взял Тэхёна за руку и повёл его вглубь толпы. Зеленый фонарик он отдал омеге, а фиолетовый оставил себе. Чтобы запустить их в небо, особого труда не представилось. Расправив бумагу, тем самым придав ему форму купола, они начали поджигать горелку с разных сторон. Огонь разгорался и наполнял внутреннюю часть фонарика горячим воздухом. — Не забудь загадать желание, — напомнил Чонгук. Тэхён задумался. Существовало множество вещей, которые хотелось загадать, но для этого момента сердце порывалось пожелать чего-то по-настоящему особенного. Взгляд обратился к Чонгуку. Улыбка, как само собой разумеющееся, снова украсила лицо. С ним он так часто улыбался… Глаза прикрылись, а заветное желание возникло само собой. Руки легко отпустили деревянный каркас, и фонарик устремился вверх, к сотням другим. Чонгук встал позади и заключил Тэхёна в объятия. Оба смотрели вверх и зачарованно следили, как их личные звёздочки подымалась выше и уносили сокровенное самой вселенной. «Хочу всегда быть рядом с ним», — желал зелёный огонёк. «Хочу, чтобы все его мечты исполнились», — просил фиолетовый. Текучесть времени не ощущалась. Они будто оказались в центре сказки, в каком-то волшебном мире, где не существовало ни тягостей, ни забот. Осталось лишь удивительное умиротворённое, а разом с ним приятное тепло в груди от переполняющих друг к другу чувств. Чонгук, поддавшись нахлынувшей на него нежности, начал водить носом по щеке омеги и покрывать её невесомыми поцелуями. Тэхён захихикал и откинул голову ему на плечо. Альфа резко прижал его к себе, буквально впечатывая в свою грудь. — Чонгук-и, ну мы же на людях, — игриво усмехнулся Тэхён, ни на миллиметр не отстранившись. — И что? — водил губами по линии подбородка, легонько прикусывая его. — Здесь много парочек. Чонгук зацепил пальцами голубой платочек и оттянул его вниз, открывая к коже больше доступа. Он уже наклонился, чтобы припасть к шее губами, как вдруг замер. — Что это? — рассматривал непонятные тёмные полосы. Тэхён рефлекторно схватился за шею и прикрыл ладоней открытый участок, видеть который было категорически запрещено. — Ничего. — Покажи, — настоял Чонгук. — Я же сказал, это пустяки. — А я сказал, покажи. Не добившись от омеги разрешения, Чонгук самостоятельно начал снимать с него платок. — Чонгук, не надо, — упирался Тэхён, но было слишком поздно. Чонгук пришёл в ужас, когда увидел четыре синих полоски. — Кто? — ломано. — Кто это сделал? — Чонгук… — Имя. Я жду имя. Тэхён молчал. Он видел, что Чонгук начинал злиться. Ещё одна причина, почему не хотелось ничего говорить ему. — Если не скажешь ты, не сомневайся, я в любом случае всё узнаю. Но будет лучше, если я услышу это от тебя. И снова молчание, которое медленно, но уверенно выводило Чонгука из себя. — Тэхён, говори, — надавил он, и под этим напором Тэхён наконец сдался. — Вчера… — заглянул в чернее ночи глаза. — Вчера ко мне подходил Бэкхён. — Так это он сделал?! — спичкой вспыхнул Чонгук, даже не дослушав. Он и так догадался о причинах такого поступка. — Из-за того, что я с тобой, он тебя, блядь, удушить решил? — Всё не так… — А как? — резанул по ушам гневный выкрик. — У тебя вся шея синяя! Это ж с какой ненавистью надо было это делать, чтобы оставить такие синяки! — Пожалуйста, не кричи, — Тэхёну не нравилось слышать повышенный тон. — Что ещё он тебе сделал? — невзирая на просьбу, продолжал напирать. — Ничего. — Ты врёшь. — Не вру. — Тогда почему не рассказал об этом с самого начала? — Да чтобы ты не злился! — выпалил Тэхён. И тут Чонгука как молотом шандарахнуло. Оцепенев от страшной догадки, кожа покрылась мерзким ознобом. Нет, только не это. — Ты что… — даже в мыслях страшно такое произносить. — Боишься меня? Тэхён не сразу понял вопроса, но когда до него дошло, тут же пресек эти мысли. — Нет! Конечно, нет, — ладони обхватили потускневшее лицо и успокаивающе погладил по щекам. — Как ты вообще мог допустить такую глупость? — Тогда почему… — Я просто не хотел тебя волновать. Я сам хотел во всём разобраться. — Всё, что касается тебя, автоматически касается и меня. О таких вещах я должен узнавать первым. — Хорошо. Впредь буду рассказывать тебе всё-всё. Чонгук протянул руку к шее и еле ощутимо коснулся ненавистных полос. Нет, он не злился. Он был в бешенстве. Но данную эмоцию он прибережёт на потом. — Было больно? — Нет. Чонгук не поверил. — Ты не должен страдать из-за меня, — с сожалением произнёс. Прямо сейчас он поклялся, что ни одному человеку в мире не позволит причинить боль Тэхёну. Даже себе. — Я поговорю с ним. Раз он не понял в первый раз, придётся объяснить во второй. — Не надо. Я сам во всём разберусь. — Не разберёшься, — чётко проговорил Чонгук. — И не пытайся переубедить меня. Он всё равно не отделается от меня. — Раз так, то при разговоре не забывай, что Бэкхён твой друг. А ещё омега, который влюблён в тебя. Ты должен понять его. — Почему ты не злишься на него? Он ведь так ужасно поступил с тобой. Уверен, ещё гадостей всяких наговорил. — Мне его жаль, — сочувственно ответил Тэхён. — Бэкхён не виноват, что полюбил невзаимно. Никто в этом не виноват. — Его чувства не повод и уж тем более не оправдание так поступать с тобой. К тому же я объяснил ему, что между нами ничего не может быть. Но он не уяснил этого, раз полез к тебе. — Я всё понимаю, но будь с ним помягче. Мы ведь тоже виноваты. Никому ничего не сказали, молчали всё это время. — Хочешь, чтобы все знали? — Ну… — закинул руки альфе на шею, припадая ближе. — Бэкхён в курсе, Чимин догадывается, так что не исключено, что и остальные скоро подтянутся. — Тогда расскажем. Чонгук притянул Тэхёна к себе и ласково поцеловал в губы. Злость постепенно испарялась, а вместо неё вспыхивало желание закутать омегу в объятиях и спрятать от всего мира. — Останешься у меня? — Снова зовёшь на фильм? — лукаво усмехнулся, понимая, что речь шла совсем не о кино. — Если захочешь, будем смотреть только фильм, — выставил ладони в защитном жесте. — Но я зову тебя не для этого. Просто хочется подольше побыть с тобой. Уснуть с тобой проснуться тоже с тобой. Чонгук понимал, что окажись они в одной постели, мыслей о сне не будет ни у кого. А этого нельзя допустить. Каждая ступенька их отношений дорога. И бежать по лестнице сломя голову совсем не хотелось. — Как-нибудь в другой раз, — ожидаемо отказался Чонгук, обратно завязывая платочек на шею. Тэхён разочарованно выдохнул. И всё же физической близости не хватало намного сильнее, чем предполагалось. Он чувствовал себя странно. Так, будто… его не хотят. Как омегу не хотят. Это, признаться, било по самолюбию.***
Невзирая на просьбу Тэхёна вести себя помягче, у Чонгука не получалось. Выцепив испуганного Бэкхёна на перемене, он грубо взял его за локоть и оттащил в сторону. Глядя в это лицо, его захлёстывала такая злость и ненависть, что хотелось рвать и метать. Чонгук никогда не испытывал к этому человеку чего-то плохого. Он ценил и уважал Бэкхёна, как одного из самых близких людей, которому делать больно ни за что не хотелось. Но это было до того, как он обошёлся с Тэхёном. — Я хотел с тобой по-хорошему, но то, что ты сделал, перешло все границы, — Чонгук старался говорить внятно, но с каждым последующим словом тон голоса становился громче и злее. — Если ты ещё не всё высказал, то мог подойти ко мне, я бы тебя выслушал. Но какого хрена ты полез к Тэхёну? Ты чем думал, когда руки свои распускал? Чёрные глаза выражали одно отвращение. Нависшая грозная фигура, казалось, попросту задавит. Бэкхёну стало страшно как никогда. — Поэтому слушай сюда, — Чонгука больше не трогали его слёзы. Бэкхён совершил огромную ошибку, теперь он вынужден за неё поплатиться. — Ты даже не представляешь, как сильно мне дорог Тэхён. И кому-то обижать его я не позволю. Если я замечу хоть один косой взгляд в его сторону, хоть одно лишнее слово, ты не то что друзей лишишься, а буквально всего. Ты меня понял? Жестоко. Чонгук и сам не понимал, как эти ужасные слова вылетали изо рта. Он не являлся тем человеком, который бы на зло строил кому-то козни. Такими вещами он попросту не занимался. Но сейчас внутри разрасталось что-то ядовитое, едкое, колючее. Оно захватывало каждый нейрон мозга и нашёптывало сделать что-то очень плохое. Оказывается, Тэхён возродил в нём не только трепетное и прекрасное, но и ещё ту самую тёмную сторону, которую он так отчаянно пытался из себя вытравить. Но та всегда была, есть и будет частью его. — Не слышу ответа. Бэкхён не мог проронить ни слова. Низко опустив голову, он буквально захлёбывался в рыданиях. Как он докатился до такого? Как любимый стал страшнее самого дьявола? Что же он наделал… — А ну отошёл от него! Чонгука резко оттолкнули, а широкая грудь загородила вид на плачущего Бэкхёна. — Ты что творишь? — гневно процедил Сокджин. — Хорошо, что и ты здесь, — злорадно усмехнулся Чонгук. — Бэкхён, — заглянул за спину, — не хочешь рассказать нам, что ты сделал с Тэхёном? Несдержанный всхлип зазвучал громче. Сокджин почувствовал, как в рубашку впились чужие пальцы. — Что бы он не сделал, ты не имеешь права так обращаться с ним. — Сокджин, он обидел твоего брата. Ты вообще видел его шею? Она вся в его отпечатках! — А ты теперь пришёл обижать Бэкхёна? — пропустил мимо ушей данное заявление. О Тэхёне он подумает потом, а сейчас нужно прекратить нападки на Бэкхёна. — Кричать на омегу и доводить его до слёз это низко, Чонгук. — Ты не слышишь меня? — взорвался Чонгук, чем ещё больше напугал хныкающего Бэкхёна. — Я тебе, блядь, говорю, он сделал больно Тэхёну! Он ведь твой брат, неужели тебе всё равно? — Мне не всё равно на брата, но и уважение к Бэкхёну тоже имей. Не забывай, что он омега. Признаться, Чонгук растерялся. Не думал он, что Сокджин начнёт за него заступаться. — И почему ты так заступаешься за Тэхёна? Может, объяснишь, что между вами происходит? Чонгук хмыкнул. У них с Сокджином возникли удивительно схожие вопросы. — Хотите знать, что между нами? С радостью отвечу, — кинув на Бэкхёна высокомерный взгляд, растянулся в улыбке. — Тэхён мой. Мой омега. И я никому не дам его в обиду, запомнили? Если ты, Бэкхён, снова сделаешь что-то подобное, разговор будет другим. Я предупредил тебя, — Чонгук обошёл Сокджина и последний раз посмотрел на зарёванного омегу. — Ты разочаровал меня. Не думал, что ты такой жестокий. Сказав всё, что хотел, Чонгук ушёл. Сокджин обернулся к Бэкхёну. Лицо опухло, глаза покраснели, плечи сгорбились. Столь беззащитный вид порождал одно: спрятать от всего мира. И Сокджин спрятал. — Всё хорошо. Не плачь, — успокаивающее гладил дрожащую спину. Бэкхён уткнулся ему в грудь и завыл навзрыд. — Нет… не хорошо, — сдавленно всхлипывал. — Я… ужасный человек. Но я не хотел. Я не специально. Честно. — Что бы ты не сделал, это не делает из тебя ужасного человека. Бэкхён отрицательно замотал головой. — Нет, делает. Я так хотел любви, но разве я заслуживаю её? Чонгук прав, я жестокий. А жестокие люди не достойны быть любимыми. Ты… вы все должны ненавидеть меня. Сокджин не знал всех подробностей, но что он знал точно, так это то, что ненавидеть Бэкхёна не в силе. Наоборот, хотелось поддержать его и показать, что он не одинок. Если все от него отвернутся, какого же ему будет? — Как же я могу ненавидеть тебя? — ласково улыбнулся, стирая с лица непрекращающиеся слёзы. — Ты не ужасный и не жестокий. Ты самый прекрасный омега, который как никто другой достоин любви. Всхлипы стихли. Удивлённый взгляд направился на альфу перед собой. Ещё никто не говорил ему чего-то подобного. Сокджин в очередной раз заставил забыть о всех переживаниях и переключить внимание на себя одного. А Сокджина затопило такой нежностью и теплом, что он, не борясь с самим собой, подался вперёд и соприкоснулся с губами, ощущая их солёный вкус. Поцелуй быстрый, немного робкий, но самый искренний из всех тех, которые были у него за всю жизнь. — Позволишь любить тебя? Бэкхён до сих пор не внимал, что происходит. За последнее время они с Сокджином действительно очень сблизились, но он и не думал, что настолько. Альфа был хорошим. Чересчур хорошим. Он был не для него. Бэкхён не достоин его. Теперь, наверное, он вообще никого не достоин. — Ты выбрал не самую удачную кандидатуру, — невесело усмехнулся, немного успокаиваясь. — Я и не выбирал. Это сердце подсказало. Происходящее казалось Бэкхёну абсурдом, но это не помешало улыбнуться шире. Сокджин вызывал тёплые, позитивные эмоции. Возможно, у него даже имелась к нему симпатия, но из-за Чонгука он не мог позволить ей укрепиться и перерасти во что-то большее. Хотя после сегодняшнего от Чонгука оттолкнуло. Но оставался ещё Тэхён. Какую бы неприязнь Бэкхён к нему не испытывал, но вчера он сотворил что-то ужасное. Он и сам не понял, как омега оказался лежащим на полу, с посиневшей шеей и кровоточащим носом. Бэкхён тогда так испугался, что спрятался в какой-то каморке и прорыдал в ней до конца занятий. Этому поступку не было прощения. Чонгук и не простил. Он ясно дал понять, что своего омегу будет защитить ото всех. Да, теперь Тэхён его омега, и надо бы с этим смириться. И отпустить. Ему никогда и ничего не светило с этим альфой. — Давай встретимся после занятий, и ты мне всё расскажешь, — предложил Сокджин, всё также смотря с ободряющей улыбкой и теплом в глазах. Когда Сокджин всё узнает, наверняка возненавидит его. Тогда Бэкхён точно останетесь один. — Эй, всё нормально, — заметив испуг омеги, принялся успокаивать его. — Я всего лишь хочу услышать твою позицию и постараться понять тебя. Бэкхён боялся этого разговора, но другого выхода не было. Сокджин, хоть по нему и не скажешь, был расстроен не меньше. Только причиной стал Тэхён, у которого прежде никогда не было от него секретов. Уж точно не такие.