«Иногда я толкаю тебя потому, чтобы ты притянул меня ближе»
Гудящие от усталости ноги едва держали в вертикальном положении. Мышцы ощущались комком ваты, не способные выполнить даже незатейливые движения. Всё, о чём мечталось, так это завалиться в постель и уснуть. Но даже так расползающееся по телу изнеможение не казалось мучительным. Наоборот, оно было таким сладким, таким блаженным, что хотелось плакать от счастья. Стажировка проходила трудно, как и предполагалось. В первый день их ознакомили с расписанием, где было не продохнуть. Рассказали об общих правилах и требованиях, которых имелся целый список (а то и несколько) и разделили всех по командам, исходя от возможностей каждого. Тэхёну, как и всем стажёрам, пришлось переехать в общежитие, хотя ночевал он там не всегда. Иногда всё же забегал домой, где спалось намного комфортнее и спокойнее, нежели в шумной и маленькой комнатушке. Всего за две недели он успел познакомиться с множеством людей. Правда, большая часть были намного младше него. Некоторым только стукнуло пятнадцать. Совсем ещё дети, а уже трудились до седьмого пота. Тех, кто был с ним примерно одного возраста, оказалось не так уж и много. Им крупно повезло, что их взяли, ведь известно, что чем раньше пойти на стажировку, тем эффективнее можно пройти обучение и скорее дебютировать. Тренировки по несколько часов и бесчисленные репетиции занимали чуть ли не всё время. Но Тэхён не смел жаловаться. Он знал, что так будет и понемногу привыкал к этому суматошному ритму. Он не преувеличит, если скажет, что схватывал всё на лету. В пении у него и так имелась хорошая база, а вот с танцами приходилось работать с нуля. Но открыть для себя способность и в них оказалось весьма приятно. Преподаватели были им довольны. Сегодня последний рабочий день перед завтрашним выходным, который Тэхён намеривался провести в постели, отсыпаясь. С таким плотным графиком у него не хватало времени даже на Ёнтана, которого пришлось отвезти обратно домой к отцу. Вот так и проходили насыщенные будни. Тяжесть и усталость не затмевали желание заниматься дальше. Тэхён был полон решимости, способной преодолеть самое сложное. Жизнь действительно заиграла новыми красками, и лишь одна немаловажная деталь омрачала эту идиллию: главного и самого важного источника счастья он лишился. Тэхён предпочитал думать, что это временно. Не могли их отношения с Чонгуком закончиться вот так. Не мог он его бросить. Ему пообещали «всегда». Неужели это пустые слова, не подкреплённые действиями? Неужели из-за одного препятствия можно всё перечеркнуть и не дать никакого продолжения? Неужели ненависть перевесит любовь? Тэхён много думал. Он понимал, что альфе сейчас не просто, но самому было не легче. Он всем сердцем любил Чонгука, но сделать тот выбор, о котором его просили, не мог. Не имел права вычёркивать из жизни одного из двух важных ему людей. Это не то, что сложно, а банально неправильно. За своими мыслями, он не сразу заметил утонувшую в полумраке фигуру, которую не спутать ни с кем. — Что ты здесь делаешь? — то ли с удивлением, то ли с радостью. Чонгук сделал последнюю затяжку и выбросил докуренную сигарету к остальным трём. Интересно, сколько окурок он оставил здесь за эти дни? — Мимо проезжал. Каждый день мимо проезжаю, а тебя всё нет. — Выглядишь усталым, — заметил Чонгук, оказавшись в шаге перед омегой. Не видеть Тэхёна оказалось непосильной мукой. Но видеть его таким вымотанным было ещё хуже. — Стажировка идёт полным ходом. — И как? — Нравится. Разговор не особо клеился. Воздух так и трещал от повисшей неловкости. — Так… Ты что-то хотел? — спросил Тэхён, то ли начиная, то ли подводя разговор к концу. — Да, — неосознанно вырвалось. — То есть нет. Точнее… Чонгук не понимал, что несёт, но, судя по усмешке, Тэхёна позабавила его заминка. Точно так же, как и раньше, когда попадал под чары омеги и не мог связать двух слов. За эти дни в Чонгуке скопилось столько мыслей, столько чувств, что хотелось лишь одного — высвободить их. Сделав пару вдохов, постарался настроиться. До сих пор сложно поверить, что Тэхён сейчас перед ним. Он тысячи раз прокручивал момент их встречи, но так и не сумел подобрать нужных слов. В прошлый раз он наговорил лишнего, о чём успел тысячу раз пожалеть. Нужно срочно всё исправлять. За то время, что они провели в разлуке, Чонгук окончательно осознал, как сильно зависим от Тэхёна. Ну не может без него и точка. Порой это пугало, но и бороться со своей потребностью он не собирался. Наоборот, подпитывал её и делал всё, чтобы та надёжно в нём закрепилась. Руки потянулись к ладоням омеги. От соприкосновения кожи друг к другу у Чонгука закружилась голова. Как же давно он не касался его… К сожалению, метка давным-давно зажила и лишила возможности чувствовать не себе любимый запах. — Я хотел… — подушечки пальцев гладили костяшки, но на контрасте с их теплотой не ощущался холодный ободок металла. — Ты снял кольцо? Тэхён отпустил взгляд вниз. Отличие от Чонгука, на собственном пальце кольца не наблюдалось. — Да, снял. На тренировках не удобно носить, но… — засунул руку в карман, вынимая из него украшения. — Оно всегда со мной. Тэхён надел кольцо на палец и вытянул руку вперёд. Там ему и место. Чонгук приложил свою ладонь к его и сцепил пальцы в замок. Сделал шаг ближе, соприкоснулся лбами. Всё просто. Так, как было ещё совсем недавно. Время затаило дыхание, чтобы дать возможность впитать в себя этот момент. В безмолвном касании звучало намного больше, чем могли выразить слова. Все чувства и желания переплелись в единое целое, оставив лишь тихое дыхание, обжигающее губы, и ускорившийся ритм пульс, оседающий на кончиках пальцах. Ослепительный свет фар в совокупности с раздавшимся визгом шин разрушил мгновение, оставив лишь уходящую тень неисполненного желания. Тэхён, вырванный из мирного расслабления, обернулся к источнику нарушенного спокойствия. И заледенел. Дверца небезызвестного БМВ захлопнулась. По мере того как вышедший человек, засунув руки в карманы своего пиджака, подходил к ним, Тэхёна пробирала мелкая рябь. И думать не надо, чтобы понять, что сейчас случиться. — Надо же, и ты здесь, — не без насмешки произнёс Соджун, с интересом поглядывая на напрягшегося Чонгука. — Всё ошиваешься возле моего сына? — Отец, прекрати, — пресёк дальнейшие издевательства Тэхён. — Зачем ты здесь? На губах Соджуна появилась тонкая линия — не то усмешка, не то раздражение. То, что это было последнее, сказали глаза: прищуренные, недоверчивые и злые. — Приехал увидеть своего дорогого сына, который почему-то сутками дома не появляется. Тэхёна кинуло в жар. Он знает. Всё знает. — Вздумал обманывать меня? Думал, я ничего не узнаю? — надвигался на оробевшего Тэхёна. — Ты немедленно, слышишь, немедленно бросишь эту ерунду. Тэхён, задвинув страх подальше, постарался как можно смелее дать отпор. — Нет, — негромко, но твёрдо. — Что? — переспросил Соджун. — Я сказал нет. Это моя жизнь, и я буду располагаться ею так, как сам решу. Как бы Соджун не пытался держать себя в руках, но он закипал. Ему никогда не нравилось, когда что-то выходило из-под контроля. А сейчас именно это и происходит. — Это ты! — разъярённый взгляд взметнулся в сторону Чонгука. — Ты его надоумил. Стоило догадаться, что ты плохо на него повлияешь. Чонгук вышел чуть вперёд, загораживая собой Тэхёна, и с укором посмотрел на альфу перед собой. — А может, это вы плохо на него влияете? Никогда не задумывались? Тэхён уже давно взрослый. Он сам знает, как ему будет лучше. Перестаньте диктовать ему, как жить. — Он? Знает? — Соджун насмешливо засмеялся. — Да вы, сопляки недоделанные, ничего не смыслите в этой жизни. Вы хоть понимаете, на что подписались? Ты, — грубо ткнул пальцем в грудь Чонгука, — хоть понимаешь, какая участь его ждёт? Представляешь, что сделает с ним шоу-бизнес? Он его сожрёт. — Вы даже не даёте ему шанса попробовать. — А что тут пробовать? Что, скажи! Не знаю, как ты, но я слишком ценю своего сына, чтобы кидать его в лапы живодёрам. А Тэхён не заслуживает на это. Ему нужна нормальная и спокойная жизнь. И ни эта дурацкая музыка, ни ты в неё явно не вписываетесь. — А это уже будет решать Тэхён, но никак не вы, — Чонгук выдержкой тоже не отличался. — Я его отец и мне лучше знать, как ему будет. А вот ты ему никто. Найди себе кого-то другого для развлечения, а к Тэхёну больше не подходи, — Соджун обошёл Чонгука и взял Тэхёна за руку, ведя за собой. — Домой поедешь. Хватит с тебя самостоятельной жизни. — Никуда я не поеду! — со злостью вырвал руку. — И ничего не брошу! — Не бросишь, значит? Ну что ж, тогда Хёну ты больше не увидишь. — Что? — внезапный порыв уверенности остудился услышанным. Соджун знал, куда давить. Хёну — больное место Тэхёна. — Ты ведь знаешь, как он скучает по тебе. Ты и так в доме появляешься редко, а дальше будет только хуже. Так чего тянуть? Уже сейчас увидишь, чего стоит твоя мечта. — Не будет так, — понуро опустил голову Тэхён. — Ты действительно не понимаешь, что тебя ждёт? — Соджун взял его за плечи и встряхнул. Только Тэхён по-прежнему не смотрел на него, потупив расфокусированный взгляд в намокающий асфальт. — Ничего из того, что окружает тебя сейчас больше не будет. Тебе придётся попрощаться со всем, чем жил эти годы. И если ты думаешь, что исполняешь свою мечту, знай, это не так. Твоя жизнь будет принадлежать не тебе, а пузатым дядькам, которые будут выкачивать из таких дураков, как ты столько, пока не иссохнешь. Шоу-бизнес — это худшее, что может с тобой случиться. Ты не готов к подобному. И никогда не будешь. Соджун не слепой, чтобы за все эти годы не увидеть таланта сына. Его Тэхён — бриллиант, не заметить которого просто невозможно. Такого, как он, не пропустит ни одна шишка, желающая хорошенько подзаработать. А этого Соджун не мог позволить. Тэхён должен жить нормальной жизнью, в которой есть место всему: и семье, и друзьям, и мужу с детьми. А он хочет добровольно всего этого лишить себя. Тэхён ещё ребёнок: глупый, не заглядывающий наперёд и носящий розовые очки. Он только с виду такой самоуверенный и всезнающий. На самом деле он хрупче хрусталя. Для него малейшие перемены — стресс, а тут нужно переписать всю свою жизнь от корки до корки. Да и с таким характером и нежеланием под кого-то прогибаться Тэхён не сможет долго плясать под чужую дудку. А то, что всё будет не так, как он себе напридумывал, наверняка. Это не сказка со счастливым концом, а бесконечный кошмар. Всем этим агентствам надо послушные солдаты, а не своевольный омега, усмирять которого придётся неизвестно какими способами. Так пусть это сделает он, его отец, который точно не желает ему зла. Пусть Тэхён возненавидит его, но зато его жизнь не превратится в ад. Только жаль, что он ещё этого не понимает. — Тэхён, оставь эту затею. Это не принесёт тебе счастья. — Хватит! — оборвал его Чонгук, которому надоел этот цирк. — Оставьте его в покое. Хотя бы сегодня. — А покоя у него больше не будет. С твоей помощью, между прочим. — Я всего лишь хочу, чтобы он был счастлив. А счастлив он только тогда, когда живёт не под вашу диктовку. — Больно много знаешь. — Отличие от вас, я многое узнал. Жаль, что за двадцать с лишним лет вы этого так и не сумели. Это именно из-за Тэхён всю жизнь страдает. — Ах ты, сосунок! — Соджун, искажённый гневом от подобных предъяв, схватил Чонгука за воротник и потянул вверх, чтобы оказаться на одном уровне. — Чтобы я больше не видел тебя рядом с Тэхёном. Ты меня понял? — Нет, не понял, — дерзко зашипел Чонгук, вцепившись в огрубелые пальцы. — Тогда придётся пояснить тебе доходчивей. Чонгук был готов принять любой удар. От своего он всё равно не отступиться. Когда напряжение достигло предела, вот-вот готовясь взорваться чем-то грозным, как раздался иной грохот. Былой раздор поутих. Вместо него хлестнуло волнение. Медленно обернувшись, оба альфы застыли. Тэхён сидел на мощеном тротуаре. Тело дрожало осиновым листом. Из ходящей ходуном груди вырывались свистящие звуки, нарушаемы немую тишину. Чонгук, забыв обо всём, упал перед ним на колени и вгляделся в искаженное паникой лицо. — Смотри на меня, — негромко, но так, чтобы его услышали. — Всё хорошо, это я, — осторожно коснулся его рук в попытке переключить внимание на себя. Направленные на него слезливые глаза резали душу на осколки. Нет, всё-таки самое страшное, это видеть его именно в таком состоянии. — Тэхён… — донёсся перепуганный голос позади. Чонгук, не обращая внимания на не менее взволнованного альфу, сконцентрировался на Тэхёне. Он самое главное. — Давай, дыши. Как я тебя учил. — Что с ним? — раздалось за спиной громче. Чонгука колотило. От волнения за поддавшегося приступу панической атаки Тэхёна и от злости на задающие глупые вопросы его отца. — Уйдите, — коротко процедил. — Что? — оскорбился Соджун. — Я сказал, уйдите! Вы только мешаете. Соджун больше ничего не спрашивал. Не потому, что не было вопросов, а потому, что впервые в жизни растерялся. Настолько, что всё, что оставалось, так это пригвождено наблюдать, как какой-то альфа успокаивает его сына. — Вот так. Молодец, — подбадривал Чонгук. Он осторожно взял Тэхёна за руки и приложил ладони к своему лицу. — Это я. Чувствуешь? Затуманено смотря на Чонгука, Тэхён беспорядочно водил влажными ладонями по его лицу, пытаясь как можно больше вобрать в себя тепло его кожи. Оно успокаивало. Когда Тэхён пришёл в себя, Чонгук помог ему подняться. А затем притянул к себе и заключил в объятия. — Я с тобой, родной, — невесомый поцелуй в висок. — Всё уже закончилось. Всё уже хорошо. Тэхён закрыл глаза и позволил себе зарыться в объятия, по которым так сильно тосковал. — Мне кто-нибудь объяснит, что только что было? — с прежней растерянностью и не меньшим потрясением спросил Соджун. По правде, он догадывался, но поверить не мог. — А вы не видите, до чего довели его? Это вы во всём виноваты. — Чонгук, не надо, — мягко коснулся его плеча Тэхён. — Отец, уезжай домой. Сегодня я не в силе что-то обсуждать. — Но… — Вы не слышали? Он сказал вам уезжать. Соджуну многое хотелось сказать этой выскочке, только Тэхёна не хотелось тревожить очередным скандалом. Не сегодня. — Завтра договорим. Как только БМВ покинуло район, Чонгук расслабленно выдохнул. Теперь они снова одни. Только Тэхён не желал продолжать близость. Он, отстранившись от альфы, одарил его безжизненным взглядом. — Ты тоже уходи. — Что? — Уходи, Чонгук. Мне нужно побыть одному. Не дав возможности вставить слова, Тэхён развернулся и направился к своему дому. Чонгук, не сразу опомнившись, побежал за ним. — С ума сошёл? — развернул омегу обратно к себе. — Я не оставлю тебя одного. — Ты меня уже оставил! Чонгук почувствовал, как в сердце воткнули нож. Наверное, Тэхёну было так же больно, когда он его прогнал. — Жаль, что твоя ненависть оказалась сильнее чувств ко мне. — Нет. Это не так. Мои чувства к тебе сильнее всего остального. Чонгук не знал, какие слова подобрать, чтобы доказать Тэхёну, что на самом деле всё не так, как могло показаться. В порыве злости он совершил огромную глупость. Ненависть к Хосоку не стоила того, чтобы потерять Тэхёна. Он же жизни без него не представлял. Днями и ночами только и делал, что думал о нём. И плевать на всех: на Хосока, на отца Тэхёна и всё остальное. Он хочет быть с этим человеком и сделает для этого всё. — Прости меня. Я не должен был так говорить. И так поступать. Больше всего на свете я не хочу потерять тебя. Пожалуйста, дай нам ещё один шанс. — Я готов дать нам хоть тысячу шансов, но разве в этом есть смысл, когда ты не даёшь ни единого себе? Чонгуку нечего было на это ответить. Неужели не существовало никакого решения? — Что мне нужно сделать? — Я не знаю. Сложно было смотреть на захлопнувшуюся перед ним дверь и отсутствие человека, которому ещё так много не сказал. Чонгук чувствовал, как от него ускользает нечто важное. И если он ничего не предпримет, утратит его навсегда.***
Трель звонка в дверь заметно взбудоражила. Кому вздумалось явиться в такой поздний час? — Я открою, — оповестил отца Бэкхён. Подбежав к двери, заглянул в глазок. На лице появилась улыбка, а глаза загорелись радостью. — Почему ты не сказал, что придёшь? Встретившийся на пороге Сокджин светился не меньше. Жаль, что из-за держащих в руках пакетов он не мог закутать омегу в объятия. — Не поможешь? — Что тут у тебя? — забрав пакеты, Бэкхён с любопытством начал заглядывать в них. — Да всякое. Здравствуйте, господин Бён. Извините за столь поздний визит. — Что ты. Мы тебе всегда рады, — любезно ответил альфа, пожимая руку. Сокджин не впервые появлялся в их доме. Бывало, проведёт Бэкхёна домой, заглянет на чашечку кофе, побеседует с господином Бёном, с которым легко нашёлся общий язык. По началу Бэкхёну было неловко приглашать альфу к себе. Всё-таки он не в хоромах жил, к которым привык Джин, но, по всей видимости, различие в их социальном статусе напрягало только Бэкхёна. Сокджина же ничего не смущало. Он рядом с любимым омегой, а остальное его не волновало. — Бэкхён, отнеси эти пакеты на кухню, — Сокджин отдал ему пакеты, кроме одного, который оставил при себе. Бэкхён не спеша поковылял на кухню. Убедившись, что омега их не слышит, Сокджин достал из кармана конверт и протянул его господину Бёну. — Вот, возьмите. — Не надо, — тут же отказался мужчина. — Ты и так нам стольким помог. Я больше не могу брать у тебе деньги. — Можете, — настоял Джин и шёпотом добавил: — Хоть вы не упрямьтесь, — и самостоятельно всучил конверт в натруженные руки. Недолго поколебавшись, альфа поражённо выдохнул. — Спасибо. Знал бы ты, как мы благодарны тебе. Мужчина опасливо оглянулся, проверяя нет ли сына, а затем быстро спрятал конверт на дно тумбочки, забитую различными бумагами и другими принадлежности. — Обещаю, я всё верну. — Не надо ничего возвращать, — мягко улыбнулся Джин, глядя в посветлевшее старческое лицо. — Главное, чтобы вам на всё хватало. Сокджин не впервые давал им деньги, но рассказывать об этом Бэкхёну не собирался. В этом плане омега был непробиваемый и ни в какую не принимал помощь. Поэтому после очередного отказа пришлось обратиться к его отцу, который, слава богу, оказался менее упрямым. Господин Бён, так же как и Джин, видел, как устаёт Бэкхён, лишь бы принести в дом хоть какую-то копейку. Одному было жаль сына, второму — своего омегу. Деньги были жизненно необходимы. И, как оказалось, не только для лечения болеющего альфы. Нужно было оплачивать долги, что накопились за несколько месяцев. О них Бэкхён не знал. И снова никто ему ничего не собирался рассказывать, решив уладить всё по-тихому. — Бэкхёну очень повезло с тобой. Он счастлив с тобой. — Вы правда так думаете? Альфа чуть наклонился и, будто их кто-то подслушивает, прошептал: — Он когда видит тебя, не может сдержать улыбку. Сокджин её тоже не сдержал. — Почему вы до сих пор тут стоите? — недовольно прикрикнул Бэкхён. — Чай же стынет. — Вы не против, если я на минутку украду Бэкхёна? — Да хоть на десять, — с этими словами господин Бён тактично ушёл на кухню. Сокджин, уже будучи осведомлённым, где находится комната омеги, повёл их туда. Небольшая, но весьма уютная спальня была их личным мирком. Джин, вместо того, чтобы возвращаться в свой роскошный дом, всё чаще приходил сюда. Спать на скрипучем диване, но зато под боком у любимого омеги было в разы приятнее, нежели на двуспальной, но такой холодной постели. У них ещё не было ничего такого, только поцелуи. Сокджин не торопил события. Он видел, как всё это было для Бэкхёну в новинку. Он только-только начал забывать другого альфу, поэтому пугать поспешностью не хотелось. Ему было достаточно и того, что его не отталкивали. — Завтра у отца важное мероприятие. Открытие самого большого отеля в столице. Соберутся важные гости. Я тоже должен там быть, — Сокджин на мгновение замолк, читая немые вопросы на чужом лице. — Я хочу пойти туда с тобой. Как со своим омегой. Бэкхён понуро опустил голову. — Не думаю, что это хорошая идея. — Почему? Ты не хочешь? — Не то чтобы… — неловко замялся, обдумывая, как бы лучше сказать. — Просто мне будет неловко среди всех тех людей. Я ведь не привык к изыскам и роскошам. Мне даже надеть нечего. — Есть! Вот, — протянул держащий пакет. — Это тебе. Можешь хоть прямо сейчас примерить. Бэкхён нерешительно заглянул внутрь. — Это костюм? — Сам выбирал, — гордо ответил Сокджин. — Голубой тебе очень идёт. Бэкхён грустно усмехнулся. — Я что, так плохо одеваюсь? — Ну что ты такое говоришь. Если не хочешь — не надевай. Мне просто захотелось сделать тебе приятно, вот и всё. — Знаю, — устало выдохнул Бэкхён. — Просто до сих пор не могу привыкнуть, что ты столько для нас делаешь. Знаешь, у нас в холодильнике никогда не было столько еды. — Бэк… — Я не принимаю от тебя помощь не потому, что не хочу, а потому, что боюсь показаться жалким. А мне чужие подачки не нужны. — А я разве чужой? — со всей серьёзностью спросил Сокджин. Бэкхён отложил пакет на диван, а затем подошёл к альфе и обвил руками его талию, припадая ближе. — Ты ближе всех остальных. Я очень ценю твою помощь, правда, — он встал на носочки и, невесомо касаясь своими губами его, прошептал: — И я с удовольствием пойду завтра с тобой. На радостях Сокджин не удержался от крепкого поцелуя. Бэкхён тут же заулыбался, обвивая шею альфы руками. Он и не заметил, как этот человек уверенно вытеснил из сердца другого и занял его место. Это было самое верное решение в его жизни — дать себе шанс.***
— Заносите! Двое омег, держа в руках по несколько чехлов для одежды, прошли мимо ошарашенного Тэхёна. — А что здесь происходит? — с непониманием уставился на отца, поправляющего воротник наглаженной рубашки. — Выбери что-нибудь из этого. Сегодня ты должен выглядеть на высшем уровне. — Чего? — недовольно скривился. Взгляд альфы сделался серьёзным и ещё чернее. — Я ещё несколько месяцев назад предупреждал, что в этот день планируется открытие отеля. Ты и Сокджин должны быть вместе со мной. — Давай в этот раз без меня. Тэхён собрался прошмыгнуть мимо громоздкой фигуры, но был успешно остановлен. — Ты никуда не пойдёшь. Ты сейчас же садишься и готовишься к вечеру. — Я же сказал, что не могу! — Интересно, почему? — с любопытной ухмылкой склонил голову Соджун. — Не из-за Чонгука, ли? Так же его зовут? Не хочешь поговорить о вчерашнем? — Нет. — А придётся. Тэхён, ты начал слишком много себе позволять. Без моего ведома устроился на стажировку, водишься с непонятно кем. Мне не нравится твоё поведение. — А тебе хоть что-то нравится? Ах да, тебе нравится, как пляшут под твою дудку. Но больше так не будет. Хватит! Надоело! Шаг влево — преграда. Шаг вправо — то же самое. — Пропусти меня! — толкнул отца. — Мне надо идти! — Ты не выйдешь из этого дома, — мрачной тучей навис над омегой. — Сейчас же пошёл собираться. Живо, Тэхён. Но Тэхён, как на зло, не сдвинулся с места. Он, скрестив руки на груди, всем своим видом показывал, что не собирается поддаваться уговорам. И может, перед уговорами ему удалось устоять, но перед примененной физической силой — нет. — Отпусти меня! Мне больно! Соджун, не внимая на протесты, грубо схватил сына за кисть и силой потащил на верхний этаж. Дверь распахнулась с такой силой, что по ударившей стене пробежала дрожь. Двое омег аж подпрыгнули от испуга. — Значит так, — гневно дыша, начал Соджун. — Вы двое, — обратился к испуганно замершим омегам, — ваша задача навести марафет. А ты, — уже к Тэхёну, — послушно сидишь и не дёргаешься. Я заеду в пять. И даже не думай сбежать. Внизу я поставлю охрану. Тэхён молчал, но в смотрящих исподлобья глазах читалась сплошная непримиримость. — Этот вечер очень важен для меня. Если ты хоть подумаешь испортить его, клянусь, наказание тебе не понравится. — Хуже уже не будет. — Я сделаю так, что будет. Соджун окинул фигуру сына оценивающим взглядом. Взгляд зацепился за переливающее розовым золотом кольцо. Руки, как клещи ухватились за ладонь. Движения быстрые, резкие, безжалостные. — Что… Что ты делаешь? Почувствовав, как холодный ободок вокруг пальца медленно ускользает, попытался отшатнуться, но хватка отца оказалась сильнее. — Нет! Отдай! Пожалуйста, отдай. — Оно не понадобится тебе, — спрятал кольцо в кармане своих брюк. Повисшую в комнате накалённость нарушила трель телефонного звонка. Тэхён рефлекторно потянулся к карману, вынимая мобильный, но тот был ловко перехвачен из рук. — Телефон я пока тоже заберу. — Ты изверг! — с ненавистью выкрикнул. Соджун постарался сделать вид, что его эти слова не задели. — До вечера, Тэхён. Не оглядываясь, Соджун покинул дом. Оказавшись в салоне автомобиля, он откинулся на спинку и ослабил галстук. Телефон в руках зазвенел снова. Имя звонившего ни капли не удивило. Дождавшись, когда звонок прекратится, альфа включил экран блокировки. Пароль — шесть цифр. Вариантов комбинаций миллион. Ничего не ожидая, Соджун принялся вводить набор цифр. Блокировка снята, а перед видом открылся главный экран. — Ну кто же ставит пароль день своего рождения, — усмехнулся с наивности Тэхёна. Вверху экрана всплыло окошко с пришедшим уведомлением. Нажав на него, открылся личный чат с несколькими новыми сообщениями. Jung_Kook: Тогда буду ждать тебя на нашем месте. Jung_Kook: Ты скоро? Jung_Kook: Почему ты не берёшь трубку? Jung_Kook: У тебя что-то случилось? Jung_Kook: Тэхён, пожалуйста, ответь. Я волнуюсь. Jung_Kook: Мне приехать к тебе? — А этот Чонгук настырный. Нехорошо оставлять его без ответа. Tae_V: Не жди меня. Я не приду. Соджун без сожалений нажал кнопку «отправить», а затем удалил все сообщения и отключил телефон. Сегодня Тэхёну будет не до него. Сегодня у него встреча с самой судьбой.***
Стеклянное фасадное здание, напоминающее гигантский кристалл, величественно возвышалось над окружающими зданиями, устремившись пиком ввысь, будто пыталось дотянуться до самого неба. Под мраморными арками и хрустальными колоннами сливалось множество людей. Шампанское пузырилось в бокалах, на серебряных подносах расположились всевозможные закуски. Шелест шёлка, стук каблуков, звон золотых подвесок и щелчки фотоаппаратов так и кричали об изыске и роскошности, доступных только избранным. Но под яркими улыбками Тэхён видел лишь алчность и лицемерие. Всё это спектакль, не иначе. Если в нём и была искренность, то только в одном — зависти. Они уже сейчас не стеснялись распускать свои длинные языки и не скрывали оценивающих взглядов. Тэхён чувствовал каждый из них. Чужие глаза, будто мерзкая, липкая слизь облепила со всех сторон. Неуютно. Это место не для него. Маленькому Хёну, судя по тому, как он испуганно жался к Минхо, здесь тоже не нравилось. Но сегодня вся семья должна быть в сборе. — Сокджин должен скоро подойти, — невзначай сообщил Соджун, мило улыбаясь гостям. — Он говорил, что придёт с омегой. Брал бы пример с брата. Он-то приведёт подобающего человека. Тэхён предпочёл сохранить молчание. На самом деле ему даже интересно увидеть реакцию отца, узнай, что омега у Сокджина не голубых кровей. Если уж брат пошёл против его воли, то Тэхён тем более не смириться с тем, что для него подготовили. Может, хоть тогда Соджун пересмотрит свои установки и поймёт, что деньги — далеко не первое, на что надо обращать внимание при выборе партнёра. — Кстати, великолепно выглядишь, — похвалил его внешний вид отец. — Красный тебе к лицу. Соджун не соврал. Своим внешним видом Тэхён однозначно выделялся из толпы. Классические брюки красного цвета элегантно сидели на длинных ногах. Высокая посадка подчёркивала талию и мягкие изгибы стройных бёдер. Тонкие кружева ажурной рубашки приковывали взгляды к утонченным плечам и открытой шее, которую обвивали большие жемчужные бусы. На лице играли тёплые оттенки: от малиновых губ до персиковых теней на глазах. Из рубинового образа выделялись лишь серебристые волосы, слегка волнистые и развивающиеся на ветру. Сегодня Тэхён был красив как никогда, но почему-то не отпускало ощущение, что его выставили на показ, как для какой-то продажи. Сокджин с Бэкхёном появились с минуты на минуту. Отличие от уверенно шагающего альфы, омега вёл себя зажато. Как бы он не выдавливал из себя улыбку, но по неестественной мимике было видно, что в подобной обстановке он чувствовал себя некомфортно и явно лишним. Обменявшись короткими приветствиями, Соджун посмотрел на наручные часы и оглянулся по сторонам, высматривая кого-то из толпы. Заметив нужных людей, кивнул, и те направились к ним. — Господин Джи с его сыном сейчас подойдут к нам, — склонившись перед незаинтересованным новостью Тэхёном, сказал, чтобы слышал только он: — Веди себя прилично. И улыбнись хотя бы. Выглядишь, будто на похороны пришёл. — Ага, на свои, — ожидаемо буркнул, нетерпеливо дожидаясь, когда уже можно будет отсюда уйти. Заметив, что все всполошились, Тэхён медленно, ничего не ожидая, обернулся. Глаза, полны смешанных чувств, смотрели на того, кого он не ожидал и не желал видеть. Непрошенный образ обрушился непониманием, злостью, а затем и отвращением. — Ханыль, Давон, рад вас видеть, — Соджун радостно пожимал руки двоим альфам. — И мы, Соджун, — улыбался Ханыль своей белоснежной улыбкой, явно за несколько миллионов. — Познакомишь нас? Все слова доносились как из толщи воды. Размытый взгляд устремился в одну точку, тело замерло статуей. Тэхён был не единственным, кто искал ответы. Две пары глаз, настороженно переглядываясь, ответно пытались разобраться в происходящем и даже больше: к чему это всё вело? — Тэхён? — окликнули его ещё раз. — Ты меня слышишь? Вес чужой руки на плече помог прийти в себя. Проморгавшись, расфокусированным взором увидел перед собой возрастное лицо альфы. — Я очень рад с тобой познакомиться. В жизни ты ещё прекраснее. Тэхён отвечал что-то нескладное и, наверное, несуразное. Отец наверняка был недоволен. Но Тэхён не замечал ничего из этого. Вокруг всё смазалось, превратилось в неясную картину, состоящую из мелькающих перед глазами фигур и неразборчивого шума на фоне. Он не запомнил момент, когда гости собрались перед ковровой дорожкой, на которую вышло двое альф, утонувших в сверкающих вспышках фотоаппаратов. Прозвучала пламенная речь, а затем золотые ножницы поднеслись к невесомо колыхающейся на ветру ленты и разрубали её на две части, оставляя небольшой кусок в руках. Аплодисменты толпы, щелчки фотоаппаратов и поздравления — всё это прошло мимо Тэхёна. Внутри здания было не менее вычурно и пафосно, чем снаружи. Каждая деталь и уголок были начищены до режущего глаза блеска. Тэхён с радостью бы затерялся в каком-то укромном уголке, подальше от неустанно болтающей толпы, только под прицелом отца не удалось это сделать. Понятия не имея, как убить время и скуку, Тэхён старательно избегал разговоров с подходящими к нему людьми, которые непонятно что от него хотели. Но ещё больше не хотелось пересекаться с Давоном, что стоял неподалёку и то и дело кидал на него хитрые взгляды. — Ну как он тебе? — миролюбиво спросил Соджун, заметив обмены взглядами. — По-моему, замечательный. — Ты издеваешься? — А похоже? Давон красивый, умный, с хорошей семьи. Он полностью в твоём вкусе. Неужели за всё это время он тебе не приглянулся? — За всё это время? — до Тэхёна только сейчас начало доходить. — Так это ты его ко мне подослал? — Это была инициатива Давона. Он весьма целеустремлённый юноша. Чем он тебе не угодил? — Тем, что я люблю Чонгука. — Разлюбишь, — отрезал Соджун. — Так же, как и своего бывшего, байкера недоделанного. По нему ты тоже плакал и ничего. — Я не любил Богома. Чонгук моя настоящая любовь, как ты не понимаешь? — Я тебя умоляю… — Ну конечно, — иронично выпалил Тэхён. — Кому я рассказываю. Ты же разлюбил маму и вышел замуж за другого. У тебя это легко получилось. — Заткнись, — процедил Соджун, с лица которого сошла вся спесь. — Думаешь, мне было легко? Легко отпускать человека, с которым прошёл огонь и воду? С которым мечтал провести всю жизнь? Я не забыл её и никогда не забуду. Ты ничего не смыслишь в любви, так что не тебе меня судить. Взгляд Тэхёна взметнулся за спину отца. Испуганные глаза встретились с разочарованными. Соджун в непонимании обернулся и… застыл. Ещё молодое лицо вмиг постарело на несколько лет. В потускневших светло-карих глазах плескалась тоска и боль от того, чего он не должен был слышать. — Папа, когда мы пойдём домой? — дёргал за рукав Хёну. — Мне тут не нравится. — Скоро, сыночек. Скоро. Бросив на мужа последний взгляд, Минхо развернулся и ушёл. Соджун, то ли растерянный, то ли злой, посмотрел на неловко замявшегося Тэхёна. Неудобная ситуация. — Иди к Давону. — Что? — Ты глухой? — вскипел Соджун. — Я сказал, иди к Давону! Живо! — Не пойду! — упёрся рогом. Соджун больно схватил Тэхёна за локоть и, притянув к себе, зашипел на ухо: — Если не пойдёшь, твоё драгоценное кольцо… — достал из кармана украшение, за которым Тэхён рефлекторно потянулся, но коснуться так и не смог. — Сегодня же окажется на помойке. Если хочешь получить его обратно, ты сейчас же идёшь к Давону. Ты меня услышал? Молчание действовало как наждачка для нервов. — Я спросил, ты меня услышал? — сильнее дёрнул за руку. — Да, — сквозь зубы выдавил Тэхён. Соджун отпустил Тэхёна и кивком головы указал на недалеко стоящего альфу. Раздражённо закатив глаза, омега поплёлся в сторону ненавистного человека. — Отец? — спросил подошедший Сокджин, для которого не скрылось неважное настроение старшего альфы. — Что-то случилось? — Случилось, — нервно поправил на себе пиджак, а затем посмотрел на стоящего позади Бэкхёна, что не решился подходить ближе. — Мог бы и получше омегу выбрать. Думаешь, приодел его и этого достаточно, чтобы скрыть его нищету? Он даже бокала правильно держать не умеет, — и перед тем, как уйти добавил: — Теперь и ты разочаровываешь меня. Взгляд Сокджина, обычно мягкий и умиротворенный, теперь горел яростью. Развернувшись, он взял Бэкхёна за руку и начал уводить. — Куда мы идём? — растерянно спросил тот, не поспевая за быстрыми шагами. — Подальше от этого места. — Джин, что случилось? — уже обеспокоенно. — Потом объясню. Сейчас нам надо просто уйти. — Хорошо, только… — резко притормозил. — Мне надо позвонить кое-кому. Это срочно. Сокджин смиренно вздохнул. — Ладно. Давай на улице.***
Альфы тут же обратили внимание на подошедшего к ним омегу, что натянуто давил из себя улыбку. Как же притворно всё это выглядело. — Господин Джи, Давон, — ещё раз поздоровался Тэхён. Ханыль довольно улыбнулся. Не только отцу доставлял этот спектакль удовольствие. Все были заодно. — Мне надо отлучиться. Не буду вам мешать, — бросив на Давона предупреждающий взгляд, Ханыль тактично удалился. Тэхён, откинув маску дружелюбия, вернул прежнюю раздражённость. — Судя по тому, что ты не удивлён, ты всё знал. Давон и глазом не повёл. Слова излишни. И так всё понятно. — Если думаешь, что отцам удастся нас свести, то ты ошибаешься. — Будто я этого хочу. — Тогда зачем это всё? Зачем ты делаешь это? — спрашивал не только за сегодняшний вечер, а буквально за всё. — Не у одного тебя отец такой всезнающий. За меня тоже многое решили. Ты можешь не верить, но я проживаю не ту жизнь, которую хотел бы на самом деле. Тэхён думал, что его ничем не удивить, но эти слова… такие до боли знакомые. Будто про него самого. — Ну и? — Что? — Сейчас ты должен рассказать свою историю. Не мог же ты родиться таким говнюком. — Проницательно, — усмехнулся Давон. Взяв из подноса два бокала, кивнул в сторону. — Пойдём. Тэхён заметно напрягся. Интерес был не настолько сильным, если говорить об опасении. — Да расслабься. Ничего я не сделаю. — будто прочёл его мысли Давон. — Или ты боишься меня? — Сдался ты мне, — фыркнул Тэхён и зашагал вперёд. Подойдя к фуршетному столу, Давон протянул Тэхёну бокал, но тот не взял его. Руки были слишком заняты: пренебрежительно сложенные на груди. Ничего на это не сказав, альфа отставил бокалы на стол и встал рядом. — Папы не стало, когда мне было шесть, — наконец заговорил Давон, разглядывая суетящихся гостей. — Несчастный случай. Я плохо его помню, но мне всегда не хватало его. А отец… — взглянул в сторону Ханыля, что мило беседовал с каким-то омегой. — Ему никогда не было до меня дела. До настоящего меня. Ему нужна лишь красивая обёртка, что будет соответствовать ожиданиям другим. Тэхён соврёт, если скажет, что услышанное оставило равнодушным. Эти слова задевали за живое. Оказывается, у них с Давоном было что-то общее. — А ещё я потерял любимого, — голос заметно дрогнул. Потускневший взгляд направился в пол. — Нам не суждено было быть вместе, но для меня он был всем. Я до сих не смирился с его потерей. И никогда не смирюсь. — Говоря о потери, ты имеешь в виду… — Он умер. Поражённо смотря на альфу, Тэхён не видел ни капли притворства. Впервые Давон был таким… Настоящим. Без напускного величия и заносчивости. — Мне жаль, — с искренним сожалением произнёс Тэхён. Он не решался задавать вопросы о случившемся. Видно, что Давон не горел желанием обсуждать это. Видимо, случившееся слишком больно ударило по нему. — Выпьешь со мной? — пытаясь разбавить обстановку, Давон снова протянул бокал. Тэхён переводил взгляд с пузырящегося шампанского на улыбающегося альфу. На этот раз он не отказался от выпивки. Ему это даже было нужно. Вечер проходил не столь ужасно, как казалось в начале. И лишь одна мысль не покидала: Чонгук. Сегодня они должны были встретиться и нормально обо всём поговорить, но отец помешал их планам. Наверняка он всё не так понял. А ещё жутко разволновался. Это же Чонгук. Вчера Тэхён наговорил лишнего. Повёл себя слишком резко и грубо, чем наверняка сделал ему неприятно. Их ссора слишком затянулась. Надо было что-то с этим делать. Тэхён, покинув компанию Давона, направился к отцу, что вымученно улыбался гостям. Рядом стоящий Минхо даже не пытался выдавить ту из себя. — Ты не видел Сокджина? — первым задал вопрос Соджун, не находя своего старшего сына. — Нет, — Тэхён и сам не заметил, куда подевался брат с Бэкхёном. — Я могу уже уйти? — Ещё рано. — Но мне нужно, — нетерпеливо потребовал. Недовольный взгляд отца прожигал до костей. — Я мог бы отвезти тебя, — раздался голос за спиной. — Спасибо, не надо, — отказался от предложения Тэхён. Пусть Давон и поделился своей не самой приятной историей, но как-то связываться с ним он по-прежнему не собирался. — Хорошая идея, Давон, — внезапно поддержал альфу Соджун. — Если Тэхёну так срочно надо, то он с удовольствием поедет с тобой. Тэхён даже возразить не успел, как Соджун на радостях вернул ему телефон. — А… — Потом, — оборвал отец. — Удачно вам доехать. Тэхён, понимая, что большего не добьётся, поплёлся на выход. Скоро всё закончится, и он встретится с Чонгуком. Осталось недолго.***
Помутневший взгляд искажал контуры проносящегося за запотевшим стеклом ночного города. С каждым проехавшим метром сердце заходилось тревожным барабаном, а жар, словно поток раскалённого свинца, обжигал до самых костей. Каждый вдох, тяжёлый, рваный, сопровождался давящей тяжестью в груди. Мокрые дорожки неприятно скользили по спине и вискам. В голове стучало, било, дробило. Но хуже всего было пугающее чувство внизу живота. Оно разжигалось, скручивалось, бурлило вулканом, готовым вот-вот взорваться. Подрагивающие пальцы сжали уголки глаз, размазывая непрошенную влагу. Времени и пространства не стало, и только в плотном воздухе что-то стало иным. В нём появился запах опасности: неуловимый, но такой навязчивый. — Останови машину. Давон, одной рукой удерживая руль, а второй что-то печатая в телефоне, даже не взглянул на омегу, с которым явно было что-то не так. — Потерпи. Мы почти приехали. Тэхён ждать не мог. В замкнутом пространстве автомобиля воздух заканчивался слишком быстро. — Я сказал, останови машину! Сейчас же! Визг шин ударил по чувствительному слуху. Дверца распахнулась, выпустив не соображающее тело на свежий воздух. Подкашивающиеся ноги вели не ясно куда, но набитый ватой мозг требовал сделать хоть что-то. Хоть какое-то действие. Иначе… Иначе случиться что-то нехорошее. Далеко Тэхён не ушёл. Физически не смог. Жар становился невыносимым. Сердце бешено колотилось, будто пыталось выбраться из замкнутой среды. Во рту пересохло, а глаза в противовес намокли. — Тебе чем-то помочь? — Не подходи! — инстинктивно дёрнулся, скидывая с плеча чужую ладонь, как нечто страшное и мерзкое. Давон, не внимая на приказ, подошёл ближе и с победной ухмылкой просканировал затопленный в ночи силуэт. — Почему ты упрямишься? Я же вижу, что тебе нужна моя помощь. В ушах раздалось одиночное стуканье, подобное зловещему предупреждению. Глаза сузились, пытаясь соединить мутное очертание человека напротив. Осознание, как всплеск ледяной воды, стало чем-то сокрушительным. — Это ты. Ты со мной это сделал. Ухмылка на чужом лице стала шире. — И всё-таки надо было бояться меня. Земля под ногами задрожала. Невидимая сила сжала сердце в ожидании чего-то неизбежного. — Что ты мне подсыпал? — То же, что и себе. Как жаль, что без наркоты у нас друг на друга не встанет. Все органы чувств вопили как можно скорее выбираться из оплетающей паутины. Оставаться было не только глупо, но и смертельно опасно. Инстинкт самосохранения сработал моментально. Ноги, едва удерживающие пластилиновое тело, рванули вперёд. Давон побежал за ним. Он, быстро догнав убегающего от него омегу, схватил его за волосы и потянул на себя. Тэхён, хныча и плача, пытался вырваться, но его удерживали настолько сильно, что чуть ли не вырывали пряди из головы. — Тебе не убежать от меня, — злостно зашипел в перепуганное лицо. — Я слишком долго ждал этого дня, чтобы так просто отпустить тебя. Горло разорвал душераздирающий крик. — Помогите! Помог… Давон закрыл ему рот ладоней и потащил обратно к машине. Тэхён, воспользовавшись заминкой открыть дверь, ударил ногой по голени и выпутался из хватки. — Сука! — выругался альфа, побежав за ним следом. Будучи выносливее от принятой дозы, Давон и в этот раз одержал победу. Отпускать эту птичку, на которую так долго ждал, он не собирался. Её опороченная честь положит конец собственным страданиям и станет наказанием для тех, кто так и не получил его. Птичка дорога всем. Она ключ ко всему. По мокрому от слёз лицу прилетела звонкая пощёчина. Она оказалась настолько сильной, что лишила тела равновесия и соприкоснула его с грязным асфальтом. В голове загудели тысячи молоточков, во рту разлился вязкий металл. Тэхён, задыхаясь в собственных слезах, из последних сил попытался подняться, но грубая хватка опрокинула его на спину, а затем тяжесть чужого тела придавила к земле, окончательно преграждая возможность выбраться. — Ну раз не хочешь никуда ехать, придётся выебать тебя прямо здесь. Дрожь и паника прыгали за рёбрами, клубились в желудке, подступали к горлу тошнотворным комком. Тэхён извивался под чужим весом, дёргал руками и ногами, кричал в закрывающую рот ладонь. Но все попытки высвободиться остались бесполезными. Птичке окончательно подрезали крылья. Она была загнана в ловушку. Одной рукой Давон зажал запястья омеги, не позволяя отталкивать себя, второй нетерпеливо начал расправляться с его ширинкой. — Нет! Отпусти меня! Отпусти! — панически закричал Тэхён, сильнее задёргавшись. — Думай, что я Чонгук. Я ведь так похож на него. Ткань, точно так же, как и последние остатки надежды, безжалостно трещала под зверскими прикосновениями. Жемчужные бусы, некогда красиво опоясывающие шею, теперь разлетелись по асфальту и, как единые свидетели, проливали свой бледный свет на нечто ужасающее. Тэхён не переставал дёргаться, рыдал и умолял прекратить. — Да когда же ты заткнёшься! Разозлившись, Давон ударил его кулаком по лицу. Крик затих. Жалкие попытки вырваться прекратились. Возвышаясь над лежащим под ним омегой, он грубо схватил его за испачканный кровью подбородок и с ненавистью и усладой одновременно процедил: — Сейчас я снова услышу твои сладкие стоны. А они у тебя именно такие. Чонгук очень расстроится, когда узнает, что их слышал не только он. До Тэхёна всё доходило настолько заторможено, что он не понимал ни слова. Жалобные мольбы остались без ответа. Нескончаемые попытки сбросить с себя грязные руки рассыпались прахом. Раздирали не только одежду, но и душу, оставляя от неё лишь жалкие ошмётки. Больно было от каждого треска ткани, от каждого унижения и соприкосновения к себе. Но больнее всего было от того, что он не в силе что-то сделать. Абсолютно ничего. В воспалённых глазах отражались отчаяние и немая мольба, чтобы эта ночь поскорее закончилась. Чтобы всё это просто прекратилось. Бескрайняя красота ночного неба, возможно, последнее, что он видит. Но будь его воля, пожелал бы увидеть иную черноту. Ту, в которой нуждался больше всего на свете. В которой с радостью утонул бы. Находясь в полусознательном состоянии, Тэхён больше не сопротивлялся. Он не знал, что происходит. Уже ничего и не чувствовал. Ни впивающихся в спину камешков холодного асфальта, ни тяжести чужого тела на себе, ни громкого дыхания над онемевшим от боли лицом. Все рецепторы будто отключились. Оно, наверное, и к лучшему. Только начав проваливаться в небытие, как рука, обессиленно лежащая на полу, нащупала твёрдый холодный предмет. Скользя по нему, пальцы узнали форму небольшого камня. Сквозь задворки ещё не отключившегося рассудка начала просачиваться надежда. Силой воли, едва осознаваемой, Тэхён ухватился за камень и сжал его в ладони. Потребовалась всего секунда, чтобы поднять руку и со всего размаху ударить им о голову. Глухой удар, наконец, избавил от тяжести чужого тела на себе. Давон схватился за голову и простонал от разливающейся в ней боли. Он не успел толком сообразить, что произошло, как Тэхён, не теряя ни секунды, поднялся на расцарапанные колени и подполз к нему. Одна секунда посвятилась последнему взгляду на искажённое от боли лицо, вторая — поглотившему душу хаосу. Кипящий в крови адреналин ошпарил. Звук разлома воздуха сопроводился яростным криком. Удар повторился ещё раз. И ещё. Взмах руки — тупой звук от столкновения с черепом. Постепенно асфальт залился густой кровью, а лежащий на нём человек затих. Окровавленный камень повис в воздухе, больше не соприкоснувшись чередой ударов о разбитую голову. Ночную тишину нарушало сбитое дыхание лишь одного человека. Второй же… Земля ушла из-под ног. Глаза зажмурились — открылись. Снова зажмурились — снова открылись. Ничего не изменилось. Это не сон. В попытке отдышаться тяжесть в руке становилась отчётливее. Ещё не определившись с эмоциями, Тэхён непонимающе переводил взгляд с неподвижно лежащего тела на зажатый в руке камень. Вокруг никого, лишь мрачная темнота и такая же тишина. Пропасть разрасталась до немыслимых размеров, утягивала на глубокое тёмное дно. Ужас содеянного парализовал. Что же он наделал? Пальцы разжались, и камень с глухим ударом приземлился на землю. Тэхён поднялся на ноги и начал медленно отходить подальше. А затем, будто кто-то вкачал в кровь дозу энергетика, побежал. Бесконечный переулок, лишённый жизни, казался тюрьмой для разрывающейся в клочья души. Слёзы текли по избитым щекам, губы глотали мерзкий вкус крови, а в ноздрях застрял лишь чужой запах: такой же резкий и металлический. Тэхён бежал и бежал. Задыхался и задыхался. Он не знал, как долго это продлилось. Время вернуло свою текучесть лишь тогда, когда колени врезались в неровный асфальт. Боль не отрезвила, а лишь напомнила, что он всё ещё здесь, а ночь не закончилась. Вокруг по-прежнему никого. Тэхён не знал, радоваться этому или нет. Видеть хотелось лишь одного человека, который наверняка был далеко отсюда. Вспомнив о нечто важном, руки начали шариться по карманам в надежде отыскать телефон. Тот оказался при нём, но из-за дрожи в руках кнопка включения не нажималась мучительно долго. Покрытый трещинами экран загорелся спасительным светом. Палец, испачканный кровью, мазнул по шершавой поверхности, набирая один единственный номер. Ответили молниеносно. — Чонгук… — как мольба для утопающего. Лишь одно имя, такое родное, любимое и самое нужное, ещё держало на плаву. — Я уже еду, — даже ничего не спросив, тут же ответил. — Скоро я буду с тобой. Подожди немного. — Мне так страшно… — Тэхён? — обеспокоенно донеслось из динамика. — Ты плачешь? — Забери меня. Пожалуйста, забери… — как мантру повторял, во всю сорвавшись на рыдание. — Что случилось? Тэхён? Ты меня слышишь? Только не молчи! — Я… я сделал что-то ужасное. Кажется… кажется, я убил его.