Мне плевать...

      Из руки Клэри выпал инструмент для изображения, и это напугало её повторно, отчего она дёрнулась ещё раз. Кажется, в эту же секунду временное помутнение её рассудка прошло и желание чертить руну пропало - она подняла испуганный взгляд сначала на мать, потом на Изабелль, и расплакалась. Тихо, печально, почти без лишних телодвижений - совсем не теми слезами, которые были в начале дня. - Бедняжка ты моя, совсем запуталась. Осторожно, чтобы не испугать дочь, Джослин подошла к Клэри и села с ней рядом, но обнять не решилась, словно бы боясь помешать. Изабелль прислонилась к стене и выдохнула. - Ну точно же идиоты, а... Вы чем думаете? Её голос звучал отрезвляюще, и Клэри, не в силах унять свои слезы, плакала и думала над этим. Бросаться от крайности к крайности было вовсе не в её духе, и она это знала. Но почему сейчас происходит наоборот? Почему здравый ум, целясь в верное решение проблемы, дал осечку? Неужели вся жизнь может настолько перестать подчиняться закономерным правилам, если в ней возникает кто-то вроде Джэйса? Даже если тот - её кровный брат?       Потребовалось около десяти минут, чтобы заглушить в себе приступ страха и боли. Ещё минута - чтобы вытереть заплаканные глаза о материнскую кофту, услужливо оказавшуюся рядом. И всего пара секунд, чтобы понять, что она натворила. Аккуратно подняв рукав своего длинного свитера, она посмотрела на покалывающую и почти законченную руну разбитого сердца. - Что с ней делать? - тихо спросила девушка, поднимая внезапно отяжелевший взгляд на мать и Изабелль. - Жить, - хмыкнула не без сожаления последняя, - и надеяться, что ты окажешься сильнее нее, иначе ты просто его разлюбишь. - Это не наверняка, что она подействует, - поспешила прибавить Джослин, - но теперь за чувство придётся бороться не только с Джейсом. А разве мало на долю Клэри выпало этой борьбы, чтобы теперь ей самой становиться своим противником? - А Джэйс... Он как с ней? - Плохо, судя по тем психам, которые на него нападают, как видишь. Изабелль продолжала говорить резким тоном - и её сложно было винить. Она искренне желала им обоим добра и видела, что эти двое могут быть вместе. И часто ловила себя на мысли, что будь она на месте Клэри, она поступала бы иначе, и добивалась Джэйса до тех пор, пока не достигла цели. И к слову, были времена, когда она была максимально к этому близка, пусть и очень давно. Поэтому сейчас, смотря на их обоюдные мучения, происходившие, как ей казалось, почти что по их желанию, она немало раздражалась, зная, что можно было избежать этого. Это было манерой сочувствия, которую в ней знали и понимали. И поэтому Клэри улыбнулась, и спросила, словно бы читая мысли: - Как бы поступила ты? - Я? - откликнулась Лайтвуд эхом, - сказала бы ему, что он полный кретин, а потом заперла в своей комнате обдумать поведение. - Кого заперла? Изабелль перевела доселе недоволный взгляд с потолка на Клэри и усмешка смягчила её лицо: - Да обоих. Все засмеялись, но теперь младшая Фрэй должна была сделать другой шаг, ещё более тяжелый, чем предыдущий - вызвать Вэйланда на откровенность. Человека, который всегда предпочитал ей молчание, и наверняка был бы в бешенстве, узнав о руне. А откровенность и бешенство - вещи разные, и друг другу не способствуют. - Ладно, - сказала Клэри чуть повеселев, - может, будут ещё варианты? Чувствовалось недоговоренное "... пока меня это может волновать". Пусть оно и повисло в воздухе, но это всё же лучше, чем полная руна, а значит, ещё есть время, чтобы что-то изменить. - Подумать надо. Но сначала спустись и поешь, ты весь день и крошки во рту не держала. Хорошо? - Хорошо, Мам. - Всегда бы так. Все снова засмеялись, и веселое эхо прокатилось по коридору третьего этажа.       Услышавший его Джэйс, думая, что он мучается больше всех, разозлился.