Давай всё исправим

      Эти семь последних месяцев отличаются от привычной жизни Дина настолько, что иногда он ловит себя на мысли, что получил уникальную возможность прожить чью-то чужую адекватную жизнь вместо своей ебанутой. Нет, конечно, охота все еще стоит на повестке дня, и несколько раз они даже выбираются на дело вчетвером, и это вовсе не то двойное свидание, о котором когда-то шутил Дин, но тоже неплохо. На самом деле, семейное дело тоже претерпевает некоторые изменения, которых Дин поначалу даже не замечает, пока внезапно не осознает себя в роли Бобби, в третий раз за неделю закопавшись в свитках, чтобы подсказать знакомому охотнику верный способ, как выследить и поймать древнего божка.       Все больше и больше охотников обращаются к Винчестерам и их бесценному хранилищу знаний, чтобы разобраться со своим делом, и для Дина, пожелавшего отойти от кровавой резни насколько возможно далеко, это становится приемлемым вариантом. Разумеется, Сэм и Кас ботанятся с фолиантами с не меньшим энтузиазмом, и Сэм даже начинает оцифровывать некоторые уникальные издания для упрощения поиска информации в дальнейшем.       Эйлин проводит в бункере рекордно большое количество времени, и ее присутствие будто бы делает серое жилище более живым, но самые главные изменения касаются, конечно, не нового коврика в гостиной и набора неизвестных баночек в общей душевой, а Сэмми. Рядом с ней он преображается: громче смеется, чаще шутит, постоянно улыбается. Дин, возможно, и не заметил бы этих изменений в младшем брате, если бы не переживал нечто подобное и сам.       Да, все дело в Касе.       Кас невероятный.       Первое время их дни настолько наполнены друг другом, что Дин с опасением размышляет, не надоест ли своим назойливым присутствием ангелу слишком быстро, но ничего подобного не происходит. Как только Кастиэль получается свою порцию Дина, он неумолимо тянется за следующей, и этот процесс никогда не сходит на нет. Они счастливы, и эти счастливые месяцы настолько приводят мысли мужчины в порядок, что временами он совсем перестает чувствовать беспочвенную тревогу и мучиться с кошмарами.       Их новая жизнь похожа на череду удивительных открытий. Например, с Касом очень приятно ходить по магазинам. Он всегда знает, что именно им нужно, и никогда не забывает купить пирог. Кас приятно пахнет, и этим запахом со временем пропитывается каждый уголок их комнаты и даже сам Дин, хотя, вероятно, все дело в том, что Кастиэль решительно уверен, что гардероб охотника — это их общий гардероб. Впрочем, Дин не возражает.       Он также не возражает, когда ангел принимает решение научиться готовить что-то сложнее сэндвичей или яичницы с беконом, и активно участвует в процессе его обучения и в последующей дегустации. Для существа, практически впервые держащего в руках нож, чтобы нарезать томаты, а не воткнуть его в сердце какой-нибудь твари, получается очень даже недурно. Вероятно, Кас просто хорош во всем. Дин склоняется к этому все больше и больше с каждым днем.       Впервые неприятности в раю случаются из-за разногласий насчет предстоящей охоты. Разумеется, мнения Каса и Дина оказываются абсолютно противоположными. И, разумеется, оба уверены в своей правоте на сто процентов и не желают ничего больше слышать. В конечном итоге перепалки продолжаются всю дорогу и во время небольшой остановки в закусочной, а когда они прибывают на место, все еще взвинченные и заведенные, выясняется, что оба ошиблись. Стратегия Сэма, которую он ненавязчиво пытался вставить между препирательствами, оказывается верной, и после того, как все твари прикончены и сожжены, а оружие надежно спрятано в багажнике Детки, охотники возвращаются домой в неприятной тишине. От напряжения у Дина сводит челюсть, и он уже готовится ко второму раунду в бункере, но внезапно случается кое-что неожиданное.       Они разговаривают.       Нет никакой точной договоренности, и Дин теперь даже не может вспомнить, кто из них был инициатором диалога, но в итоге все разногласия решаются спокойно, а негативные эмоции после того, как они встают из-за стола, остаются в прошлом.       В ту ночь Дин радостно размышляет о том, что это буквально выглядит как здоровые отношения, на которые он никогда в жизни даже и не рассчитывал, а они с Касом наверняка смогут преодолеть любое уготованное им дерьмо, потому что, наконец, сражаются на одной стороне ради общей цели. А через несколько недель они ссорятся снова. И на этот раз драма развивается совсем иначе. Все начинается с неаккуратно оброненной фразы Дина, а заканчивается тем, что они по очереди обмениваются колкими и ядовитыми предъявами, касающимися ошибок прошлого.       Вступить в отношения с человеком, который настолько хорошо тебя знает, — значит вложить в его руки самое эффективное оружие, которое всегда будет бить точно в цель. К сожалению, в тот день они выбирают поддаться порыву и наносят друг другу удары, с предельной точностью попадая в самые болезненные шрамы, которые едва ли когда-нибудь затянутся. К концу ссоры, которая по ощущениям Дина длится уже целую вечность, а на деле не больше часа, у него не остается сил даже для того, чтобы парировать очередную фразу, которую он никогда бы не хотел услышать от Каса. Это становится последней каплей в переполненной чаше бурлящих эмоций и приводит к настоящему цунами.       В ту ночь они спят в разных комнатах впервые с той неловкой сцены с ноутбуком и постельным бельем. Охотник с психом устраивается на узком диване в своей берлоге, ногами спихивая на пол лишние подушки, а Кас, как последняя задница, не только остается в спальне, но еще и похищает в свои объятия Чудо, что, по мнению Дина, мгновенно причисляет обоих к числу предателей.       На следующий день они пересекаются только ближе к обеду в общей гостиной, и сердце Дина не выдерживает первым. На тот момент вибрирующее жжение в груди от невысказанной обиды и с лихвой выплеснутой злости уже и так разрастается слишком глубоко, но решающим фактором становится то, что Кас выглядит просто ужасно. Он явно точно также, как и Дин, не сомкнул за ночь глаз, но в отличие от Винчестера, оценившего степень своей потрепанности во время чистки зубов на шесть из десяти, ангел тянет минимум на девятку. В памяти Дина мгновенно всплывает пугающее количество сцен, когда в глазах Каса плескалось столько же печали из-за его поступков, а он как последний мудак практически никогда не выбирал сделать что-то, чтобы это исправить.       Но теперь шанс исправить, наконец, есть, и когда Дин собирается с духом, чтобы начать адекватный разговор, то физически чувствует, как они оба мгновенно облегченно выдыхают, будто держали в легких отравленный воздух с той самой минуты, как разошлись по разным койкам. Это диалог дается им сложнее, и даже после его завершения на языке будто остается горькое послевкусие от сказанного и услышанного вчера. Требуется время, чтобы лед снова треснул, и несколько дней они оба чувствуют неловкость, оставаясь наедине, пока однажды ночью Кас не будит Дина, переживающего во сне одну из серий своего персонального ада, и охотник находит утешение, только обернувшись в надежное кольцо его рук так крепко, как только может. Кастиэль говорит Дину то, что он хочет услышать. Целует его так, как Дин этого ждет. И не отпускает до самого пробуждения, потому что это именно то, что нужно им обоим.       Знать слабые места друг друга — это не только оружие. Это еще и самое эффективное лекарство.       К счастью, неприятности в раю случаются не так уж и часто, а после той первой серьезной размолвки парни обоюдно решают, что оружие все же лучше приберечь для оборотней и вендиго, а на личном фронте и вовсе не стоит вести никаких боев, потому что проигравшими в любом случае окажутся оба.       В целом, Дин уверенно может заявить, что, наконец, счастлив. Причем приливы счастья, как правило, застают его совершенно неожиданно и лишают дара речи на несколько минут, заставляя мозг как следует запечатлеть картинку, чтобы бережно хранить ее всю оставшуюся жизнь. Так происходит, когда он видит сонное лицо Каса с примятой за ночь от подушки щекой. Или Сэма, смеющегося на весь бункер во время их безмолвного разговора с Эйлин. Или Чудо, укладывающего волосатую морду на ногу Дина во время совместного вечернего просмотра чего-нибудь, что удовлетворит вкусам всех четверых обитателей убежища (спойлер: дебаты порой продолжаются дольше, чем сам просмотр).       В общем, команда свободной воли неспешно разбирается с монстрами в своих головах, параллельно отправляя на тот свет более физических монстров, так или иначе время от времени появляющихся то там, то здесь. Они даже посещают Стива, который заходится в восторге при виде Каса и похищает его для настолько долгого разговора, что Дин успевает задремать в гостевом кресле и напускать слюней на вязаный плед. По дороге домой Кас, конечно же, рассказывает Дину суть их дискуссии, избегая тем, которые в понимании охотника находятся где-то между квантовой физикой и гаданием на Таро и не имеют ничего общего с делами насущными.       Разумеется, они частенько бывают у Джоди и девочек. У них даже складывается некая традиция: хотя бы раз в месяц все смешанное семейство оказывается за большим и шумным столом, чтобы обменяться байками об охоте, обсудить прошлое и до глубокой ночи шутить друг про друга с приемлемым уровнем токсичности, поочередно закатывая глаза, но не испытывая при этом никакой обиды. Смех — лучшая терапия при незаживающих ранах прошлого, и эти вечера каждый из присутствующих охотно использует в качестве бинтов и пластыря.       Но на этот раз встреча Дина и Джоди не заканчивается ничем хорошим.       С самого утра охотник чувствует себя не в своей тарелке. У них есть работа, но Дин все равно спит до полудня и никак не может заставить себя встать с кровати, будто бы предчувствуя, что новый день не принесет никаких добрых вестей. К тому моменту, как он все-таки выползает из комнаты, Кас уже вовсю штудирует дневники Хранителей и захлопывает пыльную книженцию, как только видит сонного и недовольного Дина в гостиной.       — Кошмары? — с сожалеющим видом спрашивает он, разворачиваясь на стуле лицом к охотнику.       — Нет, — говорит Дин, мимоходом целуя Каса в макушку и задерживаясь в этом положении на несколько секунд, чтобы глубоко вдохнуть родной успокаивающий запах, которого был лишен из-за своего позднего пробуждения. — Есть новости от Сэма?       Кас хмурится, как делает всегда, когда мужчина резко переводит тему, чтобы не говорить о своих печалях, но на этот раз решает не допрашивать Дина, который, говоря откровенно, частенько просыпается не в духе без особых на то причин.       — Да, все в порядке. Вчера Джоди и Эйлин напали на след, а еще пересеклись с другими охотниками, которые поделились полезной информацией. Перевес сил на их стороне.       — Они объединились с другими охотниками?       — Нет, насколько я знаю. Но все улики указывают на то, что там обитает большое семейство гулей, так что в решающий момент помощь может быть кстати.       Дин согласно кивает, переваривая услышанное. Они с Сэмом не любители совместной охоты с незнакомыми людьми, даже если они профессионалы, но иногда пара лишних рук приходится очень к месту. Особенно если гулей несколько. Он ненавидит этих тварей.       — Дин, все будет в порядке, — говорит Кас, протягивая к нему руку, и мужчина только в этот момент обращает внимание на то, что залип в одну точку с перекошенным от размышлений лицом. Каса явно тревожит состояние Дина этим утром, а охотник не любит, когда о нем тревожатся попусту, и особенно, если тревожится Кас.       — Я знаю, — уверенно говорит он, пытаясь натянуть правдоподобную улыбку, что, конечно же, не срабатывает. — Серьезно, Кас, со мной все нормально. Кофе, тарелка бекона, и я буду готов помочь тебе с расследованием.       — Не хочешь взять выходной? — предпринимает еще одну попытку ангел. — Я уверен, что почти нашел нужный дневник.       Дин улыбается, наблюдая за попытками Кастиэля уберечь его даже от выкидонов собственного мозга, и отрицательно машет головой.       — Тогда мы закончим вдвоем еще быстрее и устроим совместный выходной. Будешь кофе? — снова переводит тему Дин, и Кас, разумеется, закатывает глаза. К этому несдержанному выражению реакции на свою несносность он привык точно так же, как к звуку спокойного сопения на соседней подушке каждой ночью. Классика. — Знаешь, однажды твои глаза останутся в таком положении навсегда.       — Это невозможно с точки зрения физиологии строения органов зрения человека, — бурчит Кастиэль, возвращаясь к дневникам. — Я буду кофе, спасибо.       Дин довольно хмыкает и направляется на кухню, задерживаясь в коридоре.              — Эй, Кас, — говорит он. — А помнишь нашу последнюю охоту на гулей?              — Додж-Сити, — мгновенно отвечает он. — Сразу после моего возвращения из Пустоты.       — Та шляпа все еще у тебя? — он оборачивается и игриво ухмыляется, увидев недоуменное выражение лица ангела. — А вообще-то забей. У меня есть другая.       — Мы снова собираемся в Додж-Сити?       — Нет, мы собираемся закончить с дневниками и устроить очешуенный выходной.       — Для этого нужна ковбойская шляпа?       — Вообще-то, две шляпы. И больше ничего, — говорит охотник и ждет несколько секунд, пока Кас обрабатывает информацию и наконец понимает, к чему он клонит.       Выражение его лица мгновенно меняется с нейтрально-задумчивого на нетерпеливо-взбудораженное, и Дин мысленно поздравляет себя с победой. Он наблюдает за Касом, который теперь впивается в мужчину таким взглядом, что Дин готов отложить и завтрак, и расследование куда подальше.       — Кофе, Дин, — строго говорит Кас, вырывая его из размышлений о том, насколько в данной ситуации позволительно тунеядство, и открывает блокнот, лежащий у него на коленях. — Быстрее начнем — быстрее закончим.       С этим Дин спорить точно не собирается.       Когда большой кофейник пустеет, терпение Дина тоже подходит к концу. Нужных ответов не находится ни в одном из прочитанных дневников, а перед ними лежит еще бо̀льшая стопка записей, изучить которые только предстоит. Разумеется, игривый запал теряется довольно быстро, утонув под слоем бесполезных заклятий и ритуалов, и охотник с огорчением вздыхает, поглядывая на часы. Что ж, они просто устроят выходной завтра. Или послезавтра. Или когда-нибудь, когда смогут найти на это время.              В конце концов, если Дин Винчестер запланировал трахнуть своего мужчину в ковбойской шляпе, значит ни один апокалипсис этому не помешает.       Еще через несколько часов Кас устало потягивается и сообщает, что больше не может сосредоточиться ни на одном слове и намерен что-то приготовить. Дина этот план устраивает, и на время ожидания еды он разваливается в кресле, бездумно листая ролики в интернете и отправляя Сэму несколько сообщений, ответов на которые так и не получает. Это обычное дело во время охоты, но из-за дурного предчувствия, появившегося при пробуждении, Дин нервно трясет ногой и постукивает пальцем по задней стенке телефона, гипнотизируя значок «доставлено» в ожидании, когда он превратится в «прочитано». Из кухни уже начинают доноситься аппетитные ароматы, когда мобильник все же вибрирует, но это не Сэм. Звонит Джоди.       — У вас все нормально? — вместо приветствия выпаливает Дин, усаживаясь ровнее.       — Мы все живы, — тихо отвечает она, и этого уже вполне достаточно, чтобы охотник немного выдохнул. — Но возникли сложности. Я еду к вам и буду в бункере через пятнадцать минут.       — Что случилось, Джоди? Кто-то ранен? Почему ты шепчешь?       — Я все объясню при встрече. У меня тут спит ребенок, — говорит она еще тише.       — Ребенок? — хмурится Дин. — Откуда у тебя взялся спящий ребенок в разгар охоты?       — Пятнадцать минут, Дин. Терпение. Сэм и Эйлин в порядке. Насколько я знаю, они закончили с тварями и остались замести следы.       — Ждем, — чеканит Дин и завершает вызов.       Он несется на кухню, чтобы пересказать разговор Касу, который тоже заметно напрягается и начинает мельтешить по кухне, нетерпеливо посматривая на часы.       — Маленький ребенок? — спрашивает ангел. Дин пожимает плечами. — Он не ранен? Он человек? Где его родители?       — Я не знаю, Кас, — раздраженно бормочет Дин. — Я дословно пересказал тебе все, что смог выбить из Джоди.       — Прости, — говорит он и усаживается на стул напротив. — Просто бункер… не самое лучшее место для ребенка.       — Не думаю, что Джоди тащит сюда младенца, потому что мы лучшие няньки в Канзасе. Скорее всего, случилось что-то ужасное, раз ребенка нужно укрыть в безопасном месте. И вообще-то один ребенок вырос здесь в отличного Бога, так что…       — Дин, — машет головой Кас. — Давай даже не будем перечислять, сколько раз Джек умер или чуть не умер под нашей защитой.       — Ты прав, — мрачнеет Дин. — Не лучший пример.       Погрузившись в молчание, они оба растерянно смотрят в одну точку, но как только слышится стук, Дин вскакивает с места и со всех ног несется к металлической двери, которая открывается с шумным лязгом и скрипом, пуская на порог Джоди, вся одежда которой выглядит так, будто она побывала в мясорубке. Дин хватает ее за руку, затягивая внутрь, и быстро осматривает на предмет опасных ранений.       — Это твоя кровь? — спрашивает он, но женщина, к счастью, отрицательно машет головой. — Где ребенок?       — В машине. Я вколола ему успокоительное, чтобы увезти подальше от гулей, но скоро он придет в себя, и я даже не знаю… Господи, Дин, я не знаю, что ему сказать, — говорит Джоди дрожащим голосом. Ее руки, с силой вцепившиеся в предплечья Дина, немного трясутся, а в глазах стоят слезы, и это совершенно не вяжется с жизнерадостным и улыбчивым образом, к которому Дин привык за последние месяцы.       — Джоди, дыши, — говорит он, притягивая женщину в объятия. — Мы со всем разберемся.       — Ты ранена? — спрашивает встревоженный Кас, появившийся рядом. Он заглядывает в глаза Дина, который жестом показывает ему, что все в порядке.       — Нужно забрать мальчика из машины, — бормочет она, намереваясь покинуть бункер, но Дин тянет ее обратно, качая головой.       — Ну уж нет. Ты еле на ногах держишься. Пойдем, я налью тебе выпить и принесу другую одежду, а Кас заберет ребенка.       — Я в порядке, — упрямо продолжает она. — Сама знаю, где у вас бар. Помоги Кастиэлю, а я пока дозвонюсь до Сэма или Эйлин.       Дин послушно кивает, отступая в сторону, чтобы женщина могла спуститься вниз, а сам смотрит на Каса, который впивается взглядом в машину Джоди так пристально, будто из нее в любой момент может выскочить затаившийся гуль.       — Значит, ребенок… — шепчет Дин, направляя взгляд туда же, куда и Кас. — Как думаешь, гули… Его родители…       — Надеюсь, нет, — отвечает Кас. — Но что-то мне подсказывает, что это пустые надежды.       Дин вздыхает и согласно кивает, прежде чем нерешительно ступить за порог дома. К сожалению, его проницательный мужчина очень верно подметил, что детей Винчестерам лучше не доверять. И дело не только в Джеке, нет, был еще Кевин, и девочки, и… Черт, зачастую они не могли уберечь даже самих себя, что уж говорить о подопечных. Даже в максимально защищенный бункер периодически просачивались твари, способные уничтожить всех обитателей без особых усилий, так что одна лишь мысль о том, что под их ответственность будет помещен еще один ребенок, тревожит. Будто Дину и так недостаточно причин для тревог.       Преодолев небольшое расстояние до припаркованного автомобиля, они оба замирают и заглядывают в заднее стекло, прежде чем взяться за ручку.       Черт. Это не младенец.       Это подросток.       Дин не может сказать наверняка, но на вид ему лет пятнадцать. Он крепко спит, изогнувшись в явно неудобной позе, и одним своим видом уже заставляет сердце Винчестера биться чаще. Кровавые брызги на его лице и одежде все только усугубляют.       Дети не должны сталкиваться с таким дерьмом. Вообще-то никто не должен, но дети… Дин был лишен детства, и как бы сильно не старался, не смог позволить Сэму наслаждаться беззаботной жизнью достаточно долго. И это неправильно. Это искалечило их настолько сильно, что последствия будут напоминать о себе до конца дней, и этот мальчик, беззащитно скрутившийся на кожаном сидении, тоже никогда полностью не оправится. Он уже столкнулся со сверхъестественным, столкнулся с ужасом и, вероятно, видел смерть кого-то из близких, а такое не проходит бесследно.       Дин Винчестер знает о потерях слишком много, чтобы наивно полагать, что время лечит. Потому что это не так. Время сглаживает эмоции, делает их не такими яркими, но оно не лечит. Смириться с утратой — вовсе не значит о ней забыть.       — Мы сможем донести его, не разбудив? Он может испугаться, если проснется и увидит двух незнакомых людей, — говорит Кас.       — Без разницы, Кас, — вздыхает Дин. — Он в любом случае будет в ужасе, как только откроет глаза.       Потоптавшись около машины еще несколько секунд, они все же открывают дверцу и вытаскивают парня, который вообще никак не реагирует на их манипуляции. Дин на всякий случай даже проверяет его пульс, прежде чем подхватить под коленки и осторожно занести в бункер. Они устраивают его в первой свободной спальне по коридору, и пока Кас мечется по разным кладовкам, притаскивая то плед, то второе одеяло, то ночник, Дин стягивает с парня окровавленную толстовку, заменяя ее своей старой рубашкой. Он не рискует оттирать кровь со щеки и подбородка, потому что все еще переживает, что их нежданный гость внезапно придет в себя, но судя по размеренному дыханию и отсутствию всяческой реакции, Джоди вкатила в него очень щедрую дозу. Отходняку после такого точно быть, но он едва ли станет самым страшным последствием, с которым им вскоре предстоит столкнуться.       — Думаю, мы должны подежурить здесь, пока он не придет в себя, — говорит Кас, заходя в комнату с еще одной подушкой. — Давай я посижу с ним первым, а ты пока узнай у Джоди, как там Сэм и Эйлин, и поспи. Я разбужу тебя, когда устану.       — Он не очнется в ближайшие часы, Кас, — уверенно заявляет Дин, и чтобы убедиться в этом еще раз, прикладывает палец к медленно пульсирующей жилке на шее мальчика. — Что бы там Джоди ему не вколола, действие еще не скоро закончится.       Кас соглашается, но все равно усаживается на стул рядом с кроватью, чтобы взглянуть на спящего подростка.       — Раньше я мог просто дотронуться до его лба и прочитать все мысли, а потом сделать так, чтобы душевная боль перестала быть нестерпимой. Ведь поэтому Джоди вколола транквилизатор, верно? Он, наверное, очень страдал, — печально шепчет Кас, и Дин подходит ближе, чтобы легко сжать его плечо.       Кастиэль редко говорит об утерянной благодати, но каждый раз сердце Дина разрывается от вины, и неважно, сколько раз ангел уже повторял ему, что сам сделал этот выбор. Охотник знает, что, если бы не он и его глупая почти-смерть на арматуре, все могло бы быть иначе. Возможно, Джек позволил бы Касу сохранить какие-то крупицы благодати, спустись он на Землю согласованно, а не свалившись абы как, пытаясь судорожно успеть спасти подопечного.       — Либо так, либо по какой-то причине он не хотел уезжать.       — И то, и другое, — говорит Джоди, появившаяся на пороге комнаты. — Чарльз хороший парень, но очень настырный. Он бы не сел в машину, пока лично не убедился, что все гули уничтожены. А это было слишком опасно.       — Он охотник? — хмурится Кас.       — Его родители охотники. Мы встретились во время расследования, но все оказалось гораздо сложнее… — вздыхает Джоди. — Давайте обсудим это в другом месте, не хочу его разбудить.       Парни синхронно кивают и следуют за Джоди, осторожно прикрыв за собой дверь. Женщина выглядит вымотанной и подавленной, что после охоты зачастую является нормальным состоянием, но, судя по красным глазам и тихому голосу, сегодняшнее дело задело ее особенно сильно.       — Его родители мертвы? — спрашивает Кас, как только они усаживаются за стол. Джоди кивает. Дин подливает в ее стакан еще виски.       — Мы пересеклись с ними, когда искали, где скрываются эти твари. Счастливая пара, если не считать охоты. Они дали нам наводку, но когда Сэм отправился на место, чтобы все проверить, там оказалась засада. Ему хорошо прилетело, но все обошлось, а Эйлин заподозрила что-то неладное. Мы знали, в каком мотеле они остановились, и встретились там с Чарли, который на тот момент не слышал от родителей никаких вестей уже несколько дней. Он увязался за нами, и я никогда не прощу себя за то, что позволила ему пойти, — вздыхает Джоди.       — Они уже были мертвы на тот момент, да? — спрашивает Дин. — Охотники, которых вы встретили, были гулями, сожравшими его родителей?       — Да, — кивает женщина. — Там было целое гнездо, парни, но самое страшное в том, что эти твари с лицами его родителей… Мы убили их прямо на глазах у мальчика. Сэм выстрелил отцу в голову, а мы с Эйлин прикончили мать.       — Это уже не его мать и отец, Джоди.       — Я знаю, но, тем не менее, они выглядели в точности, как его родители. А после того, как мы закончили, нашлись и останки… Одна из тварей перед смертью обещала, что другие придут за нами и Чарли, а мальчик к тому моменту абсолютно вышел из себя и рвался в бой. Вы сами понимаете, насколько опасной может быть охота в таком состоянии, а ему всего лишь шестнадцать, так что мы попробовали убедить его остаться в мотеле, а когда ничего не вышло, я принесла из машины аптечку и…       — Возможно, ты спасла ему этим жизнь, — говорит Кас. — Он мог ввязаться в еще большие неприятности и погибнуть или подвергнуть дополнительной опасности всех вас.       — Да, — не особо уверенно соглашается Джоди. — Но когда он проснется… Мне страшно представить, что будет, когда он придет в себя.       Дин опускает глаза в пол, прекрасно представляя состояние парня. Сколько раз за свою жизнь он оставался в мотеле и ждал отца, выбравшегося на очередное дело, четко осознавая, что он может и не вернуться? «Все будет хорошо, — говорил он Сэмми, веря в это лишь отчасти. — Наш папа — супергерой. С ним ничего не случится». К счастью, отец возвращался, и звук ключа в замочной скважине приносил Дину долгожданный покой, но ненадолго. Только до следующей охоты.       А если бы Джон однажды не вернулся? Если бы Дин своими глазами увидел его останки? Даже сейчас, после стольких лет без отца, Дину страшно представить такое стечение обстоятельств.       — У него есть другие родственники? — спрашивает Кас, аккуратно притрагиваясь к коленке Дина под столом, будто знает, какие жуткие картинки сейчас царят в его голове.       — Не знаю, — пожимает плечами Джоди. — Нужно будет это выяснить.       — А если нет?       — Заберу его с собой, — говорит женщина, даже не задумываясь. — Придется ему пару месяцев пожить на моем диване, пока Алекс не переедет в свою новую квартиру, но это все равно лучше, чем остаться совсем одному.       — Он может пожить в бункере это время, — предлагает Кас, но неуверенно замокает, переводя взгляд на Дина. — Ну, если вы не будете против.       Дин хмурится, переводя на него взгляд.       — А как же то, что ты сказал мне про Джека? Мы не самые лучшие няньки.       — Но и он не младенец, — пожимает плечами Джоди. — В бункере, возможно, ему будет даже лучше, чем в доме полном вечно чем-то недовольных женщин, но если вы против — ничего страшного.       «Мы против» — хочет сказать Дин, даже не задумываясь.       Парень не должен оставаться с ними. Это опасно. Они все ненормальные, так что оставлять в таком обществе ребенка — самая худшая из идей. Дин едва ли справляется со своими утратами, чтобы быть способным помочь пережить их кому-то другому. Сэм и Эйлин слишком часто охотятся, каким-то чудесным образом совмещая это с отношениями, а Кас…       Кас, если подумать, единственный, кто годится на эту роль. Он был лучшим отцом для Джека, но то, что с ним случилось, наложило свой отпечаток, который теперь вряд ли позволит ангелу реагировать на мальчика адекватно. У Дина даже возникает ощущение, будто бы Кас успел привязаться к Чарли за те минуты, которые они провели с ним, затаскивая в бункер, и это явно нездорово. Компенсировать незажившие травмы несостоявшегося отцовства вот так — слишком рискованно. Если с мальчиком что-то случится…       — Давайте сначала выясним, есть ли у него кто-то из родных, — говорит Дин. — Возможно, парень и сам не захочет оставаться в этой дыре с кучкой престарелых охотников.       Следующие несколько часов для Дина проходят в молчаливом скитании по бункеру. Джоди продолжает пить на кухне, а Кастиэль отправляется следить за мальчиком, давая Дину возможность немного поспать, что невозможно в таких обстоятельствах. Сначала он дозванивается до Сэмми, чтобы убедится, что все в порядке, а потом пробивает всю имеющуюся на погибшую пару охотников информацию. Ее немного: в основном приводы по стандартным для охотникам правонарушениям и штрафы за превышение скорости. У Чарли есть совершенно пустая страничка с одной единственной фотографией и несколькими друзьями в подписках — среди них ни одного однофамильца. Дин убеждает себя, что это вовсе не значит, что больше у него никого нет.       Пробегаясь глазами по очередной полицейской сводке, на этот раз о вандализме на кладбище, Дин слышит шаги в коридоре, распознавая в них походку Каса.       — Как там парень? — говорит он, привставая со своего места, как только ангел толкает дверь в комнату. — Очнулся?       — Да, я дал ему обезболивающие и принес ужин, но он отказался есть. Джоди осталась с ним, чтобы поговорить. Кажется, он не очень мне доверяет.       — Не думаю, что после пережитого он доверяет хоть кому-то, Кас. Джоди, по крайней мере, ему знакома. Он в полном раздрае, да?       Кас кивает, опускаясь на свою половину кровати, и Дин придвигается ближе, чтобы его обнять.       — Вдруг у него на самом деле никого не осталось?       — Мы скоро это узнаем.       — И что потом?       Дин пожимает плечами. Все это время он размышлял над тем, как Кас не задумываясь предложил мальчику кров, даже не сомневаясь, что Винчестеры будут для него подходящей компаний. Да, младенца им лучше не доверять, но Чарли почти взрослый, и это всего на пару месяцев, но все же…       Конечно, он не из тех избалованных подростков, которые устраивают родителям скандал из-за полученной в подарок машины не того цвета. Парнишка вырос в семье охотников, скитался с родителями по мотелям и явно повидал в жизни некоторое дерьмо, но при этом всем был со своей семьей. Его не взяли на охоту, а оставили в номере, чтобы не подвергать лишней опасности, в то время как Джон таскал Дина по самым злачным и опасным местам в таком же возрасте. Родители заботились о нем, а теперь, когда их не стало, он будет нуждаться в заботе еще сильнее. Нужно будет следить, чтобы он не натворил глупостей, чтобы горечь утраты не затопила его с головой, и при всем этом придется смириться с мыслью, что никаких усилий не хватит, чтобы заполнить в его душе образовавшуюся дыру.       Это слишком большая ответственность. И почему ангел считает, что они справятся?       Дин поворачивается к Касу, рассматривая морщинку между его бровей, и вздыхает. Возможно, без Дина он бы и справился. Они могли бы поселиться в безопасном жилище, Кас бы научился подбирать правильные слова, когда они нужны, отправил бы мальчишку учиться, а сам бы завел какую-нибудь пасеку или огород. Но только не рядом с Дином. Быть с Дином — значит жить на пороховой бочке с зажженным фитилем в руках. Рвануть может в любой момент, и даже сам охотник чаще всего не понимает, когда стоит бежать в укрытие. Пусть Кас и говорит, что его душа прекрасна и полна любви, сам Дин уверен, что внутри него лишь обгорелые кучки пепла, и даже то, что он испытывает к ангелу, зачастую болезненно, нездорово и ядовито. Дин — гиблый случай, что не раз показала практика, и самое большое чудо, случившееся с ним за всю жизнь — Кастиэль, который не отказался от него даже после всего, что он натворил.       — О чем бы ты не думал — перестань, — говорит Кас, а Дин в ответ только хмыкает. — Мы придумаем, как помочь Чарли. Для этого не обязательно предлагать ему жить у нас. У Джоди прекрасный дом, а девочки помогут ему пережить самые темные времена.       — Не очень по-взрослому перекладывать на них такую ответственность.       — Но это и не твоя ответственность тоже.       — Он сейчас находится под моей крышей.       — И это значит, что теперь ты обязан его спасать? Дин, ты сам не раз говорил, что всех не спасти. Мы сделаем все, что сможем, чтобы ему помочь, но если ты не готов оставить его в бункере, Чарли все равно не останется на улице.       — Чарли… — вздыхает Дин и нервно смеется. — Вселенная будто издевается, посылая нам одинокого ребенка, которого еще и зовут Чарли. Это какой-то ебанутый знак, направленный нам, как возможность искупить старые грехи?       — Думаю, это просто подросток, попавший в паршивые обстоятельства.       — И все же! — не унимается Дин. — Я не спас Чарли, и никогда не смогу себя за это простить. И я вел себя с Джеком, как последний мудак, хотя ребенок этого не заслуживал. А теперь на пороге появляется Джоди, и это будто бы… Черт. Я должен позвонить Стиву и выяснить, какого черта стоит делать.       — Стив, конечно, отлично разбирается в устройстве Вселенной, но он не гадалка, Дин, — улыбается Кас. — Имя — это просто совпадение. За все эти годы мы потеряли столько людей, что практически любое имя можно связать с ужасной историей с грустным концом.       — И разве это не значит, что теперь мы должны стараться куда лучше, чтобы не допускать новых грустных концов?       Кас вздыхает, покручивая в руках пуговицу на рубашке Дина. Эта его новая привычка уже стоила им нескольких потерянных пуговиц, но охотник слишком любит наблюдать за его длинными пальцами, чтобы сделать замечание.       — Даже если мальчик останется с нами, это не значит, что мы сможем сберечь его от всех бед, — говорит он. — Чарли охотник, и я не очень верю в то, что он завяжет с работой после смерти родителей. И ты сам знаешь, насколько непредсказуемой может быть охота. К тому же, мы никогда не заменим ему родителей, Дин. Вы с Сэмом и Эйлин — лучшие люди из всех, кого я встречал, но всех наших усилий не хватит, чтобы восполнить его утрату.       — А у Джоди и девочек хватит?       — Ни у кого не хватит. Боюсь, ему придется просто научиться жить с этим, как научились все мы.       — И ты не расстроишься, если он уедет?       — Я бы хотел, чтобы он остался. Но если его заберет Джоди, мы все равно будем видеться, и не оставим его без помощи.       Дин кивает, прикрывая глаза. Разумеется, Кас прав, но это не мешает охотнику плавно погружаться в пучину самобичевания. С одной стороны, парнишке точно не стоит оставаться с ними. А с другой стороны, кто как не их семейство лучше всех знает, как пережить смерть близких? Это слишком сложно, и, даже засыпая, Дин не прекращает прокручивать в голове возможные варианты.       Ночью с охоты возвращаются Сэм и Эйлин, и к пробуждению Дина картина за столом становится похожа на их обычные семейные посиделки с Джоди, за исключением того факта, что в одной из ранее пустующих комнат находится подросток, отказывающийся выходить и с кем-то разговаривать. Вчера Джоди удалось выяснить совсем немного, но даже этой информации хватило, чтобы Дин поглощал свой бекон с хмурым видом.       У Чарли никого не осталось. Он в полном раздрае и не просто отказался остаться в бункере, но еще и послал куда подальше Джоди с ее диваном и девочками. По словам парня, родители еще много лет назад купили небольшой домик на окраине Норфолка, который теперь, очевидно, принадлежит ему, что в сочетании с поддельными документами дает возможность начать жить одному.       Разумеется, эту идею никто из присутствующих не поддерживает, но и спорить с Чарли не начинают. Ближе к обеду инициативу поговорить изъявляет Сэм, но это тоже не приносит никаких результатов кроме того, что парень наконец хоть что-то ест. Что ж, уже победа. Весь оставшийся день охотники не заходят в его комнату, а вечером на разговор решается Кас, убежденный в том, что Дину тоже следует пойти, ведь они еще даже не виделись. Этот мини спор возникает в гостиной и разрастается только сильнее, пока бурчащий Дин недовольно, но послушно тащится по коридору, замолкая только у двери, в которую Кас решительно стучит. Чарли не отвечает. Дин все равно толкает дверь и заходит.       Мальчик не спит. Он сидит на краю кровати, покручивая в руках небольшой складной нож, и нехотя поднимает голову, чтобы посмотреть на вошедших.       — Я не поеду с Джоди, — тихо говорит он, отворачиваясь. — Спасибо за помощь, но можете не пытаться меня убедить. Мне не нужны няньки.       — Мы не за этим пришли, — говорит Кас. — Ты еще не знаком с Дином, верно?       Охотник словно выпадает из ступора, но все же старается выглядеть естественно, пока идет к парню и протягивает руку.       — Дин Винчестер.       Мальчик снова поднимает голову и щурится, пожимая руку в ответ.       — Вы те самые Дин и Сэм Винчестеры?       — Смотря что ты имеешь под теми самыми.       — Вы убили Бога.       — Он был ублюдком. И технически его убил наш сын.       — Ваш с Сэмом сын? — хмурится Чарли, и Дин в ответ на это смеется.       — Наш с Сэмом и Касом. Долгая история. Его мать погибла, так что парень, вроде как, стал нашим ребенком.       — И где он теперь? — с еще большим сомнением в голосе спрашивает Чарли.       — Ну, теперь он новый Бог. Подробности лучше уточни у Каса, он у нас отвечает за ангельско-божественные вопросы.       — Отвечал, — поправляет Кастиэль. — Больше не отвечаю. Теперь я человек.       — А кем был?       — Ангелом, — пожимает плечами Дин. — Но свалился с Небес в очередной раз, чтобы спасти меня от убогой смерти на куске метала. Тоже долгая история.       — Мои родители как-то обсуждали ангела, которого все искали. Получается, это были вы?       — Думаю, да, — говорит Дин. — Мы не могли связаться с Небесами, чтобы выяснить, где Кас, потому что Джек погрузил Землю в божественный защитный пузырь, чтобы ни одна пернатая задница не удумала устроить тут очередной апокалипсис.       От переизбытка информации глаза Чарли становятся все шире и шире, пока Дин все же не решает заткнуться. Кас прочищает горло и медленно присаживается на кровать.       — Послушай, Чарли, — говорит он. — Мы расскажем все, что ты захочешь узнать, но сейчас это не главное. То, с чем ты столкнулся… То, что ты пережил, Чарли…       — Я знаю, ясно? — огрызается парень. — Вы все приходите сюда с унылыми лицами и кружите вокруг меня, будто я вот-вот брошусь на собственный нож, но этого не случится. Мне не нужны няньки и не нужна ваша опека. Дерьмо случается, я в курсе. Мои родители были охотниками, и я слишком много раз ждал их с затянувшейся охоты, так что привык к мысли, что они могут не вернуться.       — Да, но разница заключается в том, что до этого момента они всегда возвращались, — говорит Дин, потупившись в угол, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. — И в том, что ты никогда не переставал надеяться раньше. Можешь даже не пытаться доказать мне обратное, парень. С этого момента все, к чему ты привык, изменится, и эти перемены неизменно будут с привкусом пороха и крови, как у того дня, когда твоих родителей не стало.       Возможно, его голос звучит слишком резко и холодно, но Дин ничего не может с собой поделать. Слова просто рождаются на его языке, подкрепленные детскими воспоминаниями о бессонных ночах в ожидании отца. Так что, да, Дин просто выпаливает свою речь, уже слыша недовольный вздох Каса где-то на середине, а в конце поднимает глаза, чтобы взглянуть на мальчика. К удивлению охотника, парень смотрит на него очень внимательно и без капли осуждения. Его лицо впервые выглядит по-настоящему детским, а в глазах таятся страх и боль, до этого надежно спрятанные за фасадом злости. Дин знает это чувство. Он и сам делал так всю жизнь.       — Тебе крупно не повезло, парень. Ты потерял свою семью и очутился в доме, полном почти сбрендивших взрослых. Что бы ты не выбрал для себя дальше, это будет плохо. Хуже чем то, к чему ты привык, а я уверен, что жизнь у тебя и так была не сахар.       — Дин, — шипит Кастиэль, но мужчину не остановить.       — И да, если ты останешься здесь, то однажды наверняка пожалеешь. Бункер не самое плохое место в мире, к тому же тут довольно безопасно, но это не помешало нам с Касом и Сэмом чуть не угробить нашего ребенка столько раз, что я даже не хочу считать. К тому же тебе придется ежедневно слушать нудные речи Сэма и наблюдать за нашими препирательствами, и я уже молчу о том, что компания престарелых охотников совсем не предел мечтаний для подростка. Мы не сможем заменить тебе родителей, даже пытаться не станем, потому что это бесполезно, и мы все это понимаем.       Дин ненадолго замолкает, наблюдая за реакцией парня, который все еще внимательно вслушивается в каждое его слово, и продолжает.       — Или ты можешь поехать с Джоди. Девочки могут свести с ума кого угодно, но это будет весело. А Джоди окружит тебя любовью и заботой, потому что эта женщина может создать атмосферу домашнего уюта в любой дыре, где бы не находилась. Но знаешь, о чем ты будешь думать каждый раз, когда она будет готовить горячий обед? О своих родителях. Это не изменится, потому что даже люди, которых я считаю лучшими из ныне живущих, никогда не смогут заменить твою родную семью.       — Дин, Чарли, наверное, устал и хочет спать, нам лучше поговорить в другой раз… — пытается Кас снова и встает с кровати, чтобы увести Дина, но охотник отрицательно машет головой, шагая в сторону.       — Или ты можешь начать жизнь с нуля. Вернуться в родительский дом, охотиться в одиночку и делать все, что душе угодно. Уверен, что ты самостоятельный парень и сможешь позаботиться о себе, но каждый раз, заходя в пустой дом, ты будешь думать о семье, которую уже не вернуть. О том, как вы могли бы возвращаться туда вместе и обсуждать прошедшее дело за ужином. И ты захочешь заполнить пустоту местью или алкоголем, а, возможно, и тем и другим, но, поверь мне, не существует достаточно эффективного способа заглушить боль настолько, чтобы жить стало хотя бы менее невыносимо.       — Хватит, Дин, — говорит Кастиэль, и хотя его голос звучит вполне спокойно, охотник легко распознает в нем нотки раздражения. — Этим ты ему не поможешь.       — Все дело в том, что я ничем ему не помогу, Кас, — вздыхает Дин. — Ни ты, ни я, ни Джоди. Мы слишком много знаем о потерях, чтобы наивно полагать, что существует какая-то волшебная таблетка, от которой может стать лучше, потому что ее нет.       — Дин… — качает головой Кас. — Чарли не обязан решать что-то прямо сейчас, в этом нет никакой необходимости.       — Да, но именно этим он и занимается, верно? — Дин переводит взгляд обратно на парня, но даже без этого отчего-то уверен в своей правоте. — Потому что нужно сделать следующий шаг, чтобы не застрять на этом слишком надолго.       — И что бы ты сделал на моем месте? — почти ровным голосом спрашивает Чарли, чем моментально вызывает у Дина уважение.       Вместо ответа охотник грустно хмыкает и отводит глаза.       — Я был на твоем месте, парень. Много раз. И все, что я делал, было разрушительно для меня или моих близких. Я бы напился, а потом отправился на охоту, чтобы завалить столько нечисти, сколько смог. А потом напился бы снова и, возможно, подрался в баре. Думаю, напоследок я бы натворил глупостей и поругался с теми, кто все это время пытался привести меня в чувства, потому что свято верил, что со мной не нужно нянчиться. И все это не привело бы ни к чему хорошему, никогда не приводило. Чарли на кровати издает какой-то грустный смешок.       — Дерьмово, — говорит он, и Дин отчего-то улыбается.       — Я дерьмовый образец для подражания. А Кас вообще не человек в обычном понимании. Ты можешь попросить совета у Сэма, но должен понимать, что этого гиганта воспитал я, так что…       — Дерьмово, — повторяет Чарли.       — Ага, — кивает Дин. — Но, как правильно сказал Кас, ты не обязан выбирать что-то прямо сейчас. Подумай, а потом постарайся сделать так, чтобы не быть похожим на меня.       — Дин, — еще более возмущенно шепчет Кас, снова приближаясь, и на этот раз охотник позволяет ему схватить себя за предплечье, чтобы потащить к выходу из комнаты. У самой двери он останавливается, чтобы взглянуть на мальчика, который теперь безотрывно смотрит в точку прямо перед собой. — Чарли, постарайся поспать. А если захочешь есть, то кухня находится в конце этого коридора, можешь взять, что захочешь.       Договорив, ангел выталкивает Дина за дверь и в ту же секунду впивается в него разъяренным взглядом, а как только замок за ними щелкает, он переходит в наступление.       — Что на тебя нашло?!       — Я говорил, что это плохая идея, Кас, но ты меня не слушал.       — И ты принципиально решил продемонстрировать, насколько несносным можешь быть? Ты хоть понимаешь, какой груз вывалил на этого ребенка?!       — Поверь мне, это не сделало ему хуже, чем уже есть.       Кас глубоко вздыхает и потирает переносицу, а Дин следит за изящными пальцами, которые неизменно подрагивают, стоит только ангелу рассердиться. Он протягивает руку, чтобы смахнуть со его лба упавшие пряди, которые за последнее время отрасли и периодически выглядят как искусно свитое гнездо, а иногда превращаются в очаровательные завитки.       — Послушай, Кас, пусть он лучше злится на меня, чем на себя. Ему предстоит сложный выбор, а дурной пример перед глазами иногда гораздо полезнее хорошего.       — Поэтому нужно вести себя, как придурок?       — Это часть моей натуры, — пожимает плечами Дин и берет Каса за руку. — Идем в комнату. Завтра вы с Сэмом погорите с парнем снова и на моем фоне будете выглядеть как настоящие адекватные взрослые. Можете даже не благодарить.       — Иногда ты просто… — вздыхает Кастиэль, но все же сжимает руку Дина и разворачивается в сторону их спальни. — Не могу поверить, что…       Каса прерывает звук открывающейся двери, и они синхронно оборачиваются на звук.       — Эй, — говорит Чарли, неуверенно высунувший голову из проема. — Как долго я могу оставаться у вас в Бункере?       — Сколько захочешь, — не задумываясь отвечает Дин, а парень в ответ только молча кивает и через пару секунд возвращается в комнату. — Вот видишь, — шепчет охотник. — Иногда быть придурком очень полезно.       Кас в ответ лишь безмолвно закатывает глаза, но через пару секунд едва заметно улыбается.       — Получается, он решил остаться с нами?       В его голосе больше нет раздражения. Он снова спокоен и наполнен надеждой, отчего сердце Дина вновь наполняется любовью к этому странному мужчине, которого теперь он считает своим. Возможно, все это время Кас был не прав, утверждая, что душа Дина чиста и прекрасна. Скорее всего, он видел в ней лишь отражение самого себя, познавшего человеческие чувства, заставляющие его быть самым заботливым и удивительным существом во всех вселенных. Как бы там ни было, Дин точно знает, что никогда не перестанет восхищаться им, потому что это просто невозможно.       И если рядом с Чарли будет Кас, если мальчик позволит себе сблизиться с ним, если найдет в себе достаточно веры в собственные силы, то точно никогда не пожалеет о своем решении.       Вместо ответа он кивает, мягко улыбаясь Касу.       Чарли остается с ними.