Второй шанс?

      Натаниэлю казалось, словно он потерялся. Десятки самых различных мыслей заполнили его разум, не давая думать о чём-то более важном. Пусть в этот раз он знал, что он не один, но он просто не мог смириться с тем, что правильно. Сколько раз они говорили об этом? Сколько раз обсуждали, что и как произойдет, но каждый раз время лишь неумолимо приближало его к неизвестному. Он устал. Устал думать и гадать над тем, что будет дальше, но так и не мог заставить себя сдвинуться с места.       Был уже полдень жаркого августа, когда он тратил своё время, смотря прямо перед собой и вновь решая свою судьбу. Прямо перед ним начищенный почти до блеска глок, и именно он в этот раз стал причиной его душевных метаний. Ичиро отдал ему пистолет в их последнюю встречу, недвусмысленно намекая на то, что это либо его спасение, либо конец. Пальцы подрагивали от желания прикоснуться к оружию и наконец ощутить его тяжесть.       Возможно, Морияма был прав, когда говорил, что воронов уже ничего не исправит, возможно, он единственный понимал, что, как только над их головами появится долгожданная свобода, команда окончательно разрушится. Но Нат не хотел с ним соглашаться, так же как и не хотел применять крайние меры и брать в гнездо оружие.       Входная дверь хлопнула. Это был Эндрю, что всего полчаса назад уехал в магазин, чтобы купить сигареты. Натаниэль подумал о том, что, наверное, ему надо бы подняться с места и хотя бы убрать оружие со стола, но, утопая в этих мыслях, пропустил момент, когда Миньярд подошёл ближе.       — Что ты делаешь? — послышался глухой голос Эндрю, и Нат проклял себя за то, как сильно по его телу прошлась дрожь.       — Я думаю, — приглушенно сказал он, а после, тяжело выдохнув, откинулся на спинку стула и поднял взгляд на Миньярда, что так и остался у дверей.       — Обычно это плохо у тебя получается, — Эндрю подошёл ближе и без какого-либо смущения взял со стола пистолет, рассматривая. — Балуешься?       Натаниэль оторвал взгляд от его рук и всё-таки посмотрел в глаза напротив.       — Ичиро отдал мне его, — объяснил он, — сказал, что так я смогу поддерживать порядок в Воронах.       Эндрю промолчал на это, но положил оружие обратно на стол. После прошёл к двери и, повернув замок до громкого щелчка, вернулся, чтобы сесть на противоположной постели.       — Воспользуешься?       Нат стиснул зубы, ощутив, как всё его тело наполнилось тяжёлой усталостью.       — Не знаю, — честно ответил он. — Я не хочу, чтобы вороны боялись меня, я не хочу пользоваться методами Рико, но понимаю, что там есть люди, которые точно не воспримут меня серьёзно.       — Я не пользуюсь оружием, чтобы люди воспринимали меня всерьёз, — сказал Эндрю, — я ношу оружие, чтобы предупредить их. В гнезде есть те, кто представляют угрозу для тебя.       Натаниэль болванчиком кивнул.       — Я знаю, но всё равно не понимаю, как мне нужно действовать.       — Будь вооружен, но не будь угрозой для других, пользуйся этим только для того, чтобы защититься, а не нападать.       — Многие из старшекурсников думают, что ты монстр, потому что носишь оружие, но они не понимают, что ты не достанешь его, если в этом не будет нужды. Им плевать на это, они всё равно ненавидят тебя.       — Это не ненависть, Натаниэль, это страх, и если ты думаешь, что вороны, узнав о том, что ты вооружен, возненавидят тебя, то пусть так и будет. Если не сразу, но они поймут, зачем ты это делаешь. Люди глупы и не видят ничего кроме своего тухлого мира вокруг.       Нат понимал, что Эндрю прав. Понимал, но так же и ощущал, словно за решением этих проблем вокруг него стиралась дымка безопасности. Теперь нет причин, по которым он может задержаться здесь, не было причин, чтобы продлить своё нахождение рядом с парой. Веснински помотал головой и с силой растёр лицо руками.       — Не хочу туда возвращаться и вспоминать всё то, что там происходило.       — Тебе не обязательно возвращаться сегодня, — напомнил ему Эндрю. Его билеты на самолет были сегодняшнюю ночью. — До сентября ещё больше трех недель, и если ты останешься здесь, то ничего страшного не произойдёт. Ичиро отпустил тебя до начала учебного года.       — Да, но Тетсуи уже закончил набор новичков, и мне надо познакомиться с ними до начала сезона. Если я пропущу этот момент, то мы полетим на дно с первых же игр.       — Тогда возьми его и езжай, не боясь, что это путь в один конец, это остаток того, что ты должен пройти, чтобы наконец быть свободным. Поменяй своё отношение к этому.       Нат вновь кивнул и, резко зачесав спавшую на лоб челку, откинулся назад. За это время кровать Эндрю стала для него вторым домом. Теперь Кевин всё чаще оставался у тренера с Эбби, и им ничего не мешало захватить его постель.       Натаниэль привык делить комнату только с Жаном, но теперь он привык к вечерней болтовне Ники перед сном и ворчливому Аарону, что постоянно допоздна занимался уроками. Нат привык просыпаться рано утром и смотреть, как на соседней постели по лицу Эндрю скакали солнечные зайчики, а тот, чтобы скрыться от них, даже в жару с головой накрывался одеялом. Это стало такой приятной рутиной, что он понимал, что, как только переступит порог Эдгара Алана, с тоской будет вспоминать об этом упущенном времени.       — Ваймак просил передать, что если ты после вновь сбежишь, то его квартира всегда открыта для тебя.       Непроизвольно на лице Ната появилась улыбка.       — Ты был у Ваймака?       Эндрю прогудел что-то утвердительное, а после так же лениво поднялся, чтобы выйти из комнаты. Натаниэль уже было подумал, что тот просто решил бросить его, но, когда тот вновь появился в проходе, теперь с какой-то папкой в руках, не смог сдержать своего интереса.       — Что это? — спросил он, приподнявшись на локтях и посмотрев, как Миньярд уселся напротив и начал копаться в каких-то документах.       — Да, мне нужно было поговорить с ним, — наконец ответили ему.       — О чём? — не унимался он, заслужив тем самым хмурый взгляд со стороны.       — Посмотри.       Натаниэль прищурился, пытаясь разглядеть бумаги в руках Эндрю. После перевёл взгляд на карие глаза и с неким метанием всё-таки поднялся.       — Что это?       Теперь на столе прямо перед ним лежали две закрытые папки. Мандраж, поднявшийся прямо из груди, заставил его руки вздрогнуть, и под пристальным взглядом напротив Веснински поочереди открыл документы.       Натаниэль почувствовал, словно он в какой-то игре. Перед ним лежали два документа, суть которых была совершенно разной, но оба они содержали в себе его будущее. Нат ощутил, как пересохло горло, пока его взгляд быстро скользил по строчкам, полностью вникая в содержимое.       — Выбери один из них, — подсказал ему Эндрю, — я приму любое твоё решение.       Это было слишком сложно. Слишком сложно и совершенно нереально, но сердце вновь и вновь совершало кувырки прямо где-то в груди, сжимаясь от осознания, что это не конец.       В обоих документах стояла печать университета Пальметто, словно показывая, что, так или иначе, какой бы путь он ни выбрал, они навсегда останутся с ними.       Натаниэль догадался, что первым экземпляром со всеми подписями и штампами был контракт. Контракт с его именем, говорящий о том, что одна его подпись — и он станет одним из них. Он станет лисом.       Второй экземпляр был совершенно другим. Здесь тоже были печати и подписи, а также, как и в первый раз, здесь была строчка с его именем и прочерком рядом, чтобы он расписался, сделав документ официальным. Это был договор на имя Эндрю Миньярда, в котором говорилось, что они с Натом являются соулмейтами и на правах штата Пальметто он может забрать свою пару с собой. Прямо под первым листком лежала папка с портфолио и письменная расписка от Эндрю о том, что он согласен на переход в команду Эдгара Алана.       Два совершенно разных, но несущих в себе одну суть документа. Чтобы он ни выбрал, Эндрю не намерен отпускать его.       Натаниэль поднял взгляд на Миньярда, только сейчас заметив, что не он один здесь борется со своей нервозностью.       — Что это значит? — спросил он, приподняв обе бумаги.       — Ты знаешь, — сказал Эндрю, не собираясь объясняться, — выбери любой.       — Это абсурд, Эндрю, — попытался достучаться до него он, — Ичиро будет против того, чтобы я был в лисах.       — Значит выбирай второй, — не меняя своего холодного тона, сказал Миньярд.       — Я не потяну тебя за собой! — более зло выругался он. — Ты хоть понимаешь, на что соглашаешься?       — Я не делаю того, чего я не хочу, Натаниэль, — грубо ответил Эндрю, — возможно, я просто слишком саморазрушителен, но я принял это решение давно. Не выбирай лучшее из худшего, выбери то, что ты хочешь.       Натаниэль замер, чувствуя, как внутри него начинается самая настоящая истерика. Лучше бы он просто уехал отсюда ещё тогда, лучше бы...       — Если это нет, то просто оставь их оба здесь, — в конце концов сказал Эндрю и поднялся с постели, чтобы выйти, но Нат в ту же секунду подорвался, чтобы остановить его, но не успел он даже прикоснуться к нему, как Миньярд остановил его:       — Нет, — резко и четко. Натаниэль замер, не решаясь двигаться вовсе. — Вот почему, — вновь раздался голос Эндрю, — вот почему я не боюсь пойти за тобой. Я пообещал защитить тебя, и я хочу сдержать своё слово.       Нат сглотнул, чувствуя себя одновременно глупо и жутко неуверенно.       — Я не хочу губить твою судьбу, вороны — это не место для таких как ты.       — Они были таковыми, Натаниэль, но теперь, как ты сам и сказал, всё будет иначе. Если не хочешь туда, то останься здесь.       — Я не могу остаться, — покачал головой он.       — Ичиро?       — Нет, — прервал его Нат, — я вырос в гнезде, я не лис, Эндрю, и никогда им не стану. Я ворон, — пожал плечами он, — и, как бы хуево это ни звучало, они моя семья. Я рос с ними, я знаю там каждого, я следил за ними из года в год, — его голос опустился на уровень шепота. — Вороны такие же, как и лисы, но их способы преодоления совсем другие. В них есть тяга к жизни, в них есть вера, и несмотря на то, что каждый день их ломают, они всё равно идут дальше. Им нет покоя нигде, они не могут назвать хоть одно место своим домом, но, несмотря на это, они все равно знают, что это не конец. Я смог выбраться оттуда, но, как только представлю сколько там таких, как я, просто не могу позволить себе уйти, не показав им, что такое жизнь. Я не могу их оставить.       — Тогда возьми меня с собой, — так же тихо сказал Эндрю, — возьми меня с собой и покажи и мне, что такое жизнь.       Натаниэль сглотнул, почему-то ощутив, как начало щипать глаза.       — Разве лисы не делают этого для тебя?       — Знаешь, что удивительно? — вместо этого спросил Эндрю. — Когда Кевин пришёл сюда, он сказал мне то же самое, что и ты, что он покажет мне, что такое жизнь. А теперь, вместо его слов, мне выпал шанс лично отправиться туда с тобой.       — Я не хочу, чтобы ты пожалел.       — Я пожалею, если отпущу тебя вот так.       — Когда-то ты говорил мне, что не веришь в сожаления, — ухмыльнулся Веснински.       — Тогда прекрати говорить мне об этих глупостях.       Знал ли Натаниэль, что когда-нибудь его жизнь будет вот такой? Знал ли, что у него будет шанс начать всё с начала, и то, что в этот раз он будет не один? Этот пройденный путь был сложным, он не оставлял и шанса на надежды. Он запрещал ему даже мечтать о том, что однажды в его жизни появится такая крепкая опора. В этот раз возможность решить их дальнейшую судьбу предстояла ему, и он надеялся, что наконец он выберет правильный вариант. В этот раз нет права на ошибку, но даже если он её допустит, он будет не один.       Оставшийся день прошёл как в тумане. Билеты Натаниэля были на ночь, но из-за того, что они собирались полететь вместе с Эндрю, Ваймак смог поменять их только на вечер. Спешка была вообще не кстати. Как только Веснински узнал, что у них совсем не осталось времени, голову заполнили ещё большие сомнения, чем раньше.       А потому, пока Эндрю усердно собирал свою сумку, Нат крутился рядом, то и дело задавая ему тысячу и один вопрос о том, действительно ли Миньярд готов вот так сорваться с нажитого места и отправиться за ним. Не было проблем в том, чтобы Эндрю приехал всего на пару недель позже, но и здесь их мнения расходились.       — Прекрати, — грубо сказал Эндрю, когда затихшая между ними тишина затянулась.       Натаниэль вздёрнул голову, вырываясь из окутывающих мыслей. Миньярд недовольно сощурился, по-видимому подтвердив свои догадки о том, что тишина наступила не из-за того, что вопросы Веснински закончились, а из-за того, что тот вновь загрузился.       — Я ничего не делаю, — попытался воспротивиться он, но Эндрю лишь подошёл ближе и, сложив руки на груди, недовольно оглядел его.       — Я сказал тебе, что решил это давно, так почему ты подвергаешь сомнениям мои слова?       — Я не хочу, чтобы ты срывался с места вот так и бросал здесь всех тех людей, с которыми ты только начал налаживать контакт, — попытался объяснить свою главную проблему Натаниэль.       — Они знают об этом давно, — сказал Эндрю так, словно только Нат был здесь самым глупым. — Не я один принимал это решение, но даже Бетси поддержала это.       Натаниэль удивленно распахнул глаза.       — Ты уже подумал о том, как продолжать ваши сессии там? — не так давно, всего около месяца назад, Бетси Доббсон наконец решила взять обоих близнецов на занятия, и, честно говоря, после этого, казалось, вся команда выдохнула спокойно, ибо до этого момента одним из заданий психолога было наблюдение братьев друг за другом и попытка узнать друг друга издалека, что вело лишь к долгим безостановочным ссорам и конфликтам.       Натаниэль лично наблюдал за тем, как близнецы, словно испытывая нервы друг друга, строили козни и мстили самыми различными способами, и наконец это безмолвное "перемирие" позволило спокойно выдохнуть не только им самим, но и всем лисам в первую очередь.       — Она сказала, что так мы сможем перестать контролировать друг друга.       Натаниэль сощурился.       — Звучит правдоподобно.       Эндрю тяжело выдохнул и потер переносицу пальцами.       — Просто прекрати надумывать лишнего, Натаниэль, тебе давно пора понять то, что я не делаю того, чего не хочу. Без каких-либо исключений.       — Это сложно... Почему ты предупредил об этом всех, кроме меня? — Нат всплеснул руками, искренне не понимая причину этой скрытности.       — Ответь мне честно, через сколько часов после моего рассказа ты бы свалил в Вирджинию? — в ответ спросил его Эндрю, заставив его смутиться.       На этом один из сотни споров за этот день был закончен.       Постепенно в их общежитии стали появляться и другие лисы. Как они с Кевином и планировали, большую часть лета они тренировали команду втроём с Ваймаком, и несмотря на первичный скепсис, уже к середине июля Натаниэль впервые вышел с ними на полноценную тренировку в качестве сокомандника, и это было одним из лучших времён. Заниматься, зная, что можно не поджидать какой-то подставы или разъяснений после, было хорошо, а заниматься с соперниками на равной было до ужаса хорошо.       Впервые за все это время Нат наконец опробовал себя в качестве нападающего против Эндрю. Он не знал, чем наслаждался больше: своим адреналином, бешено скачущим по крови, или тем, как загорались глаза его пары в тот момент, когда этот бой становился только их. Сейчас они всё ещё соперники, ворон и лис, и именно это пробуждало по всему телу несдерживаемую дрожь и желание победить. В такие моменты Нат чувствовал, что просто расколется на части от переполняющих эмоций, но даже это вознаграждалось после.       За это время они успели много раз протестировать свою связь на прочность, и из раза в раз открывали в себе что-то новое и не менее поразительное. Одним из самых главных открытий было то, что несмотря на то, что они с Эндрю обладали совершенно разным количеством эмоций, их связь помогала им делиться этим друг с другом.       Конечно, чаще всего это ощущал именно Миньярд, потому как после полноценной реабилитации после риталина мозг Ната решил просто потопить его в различных несвязанных между собой эмоциях и чувствах. Ощущение того, что весь этот всплеск просто утекает куда-то, было Натаниэлю знакомо, но только после того, как Эндрю поделился с ним своими ощущениями, они смогли сложить два и два.       Иногда и сам Веснински ощущал, что в его теле появляются беспричинные эмоции, но одного лишь взгляда на свою пару хватало, чтобы понять, откуда это. Бетси сказала, что такое бывает часто, но не так заметно у других пар. Просто так сложилось именно у них. Эндрю был скуп на эмоции, а Натаниэль обладал ими с избытком, из-за чего их связь помогала разделить и пережить это вместе.       Без неловкостей здесь тоже не обошлось. Каждую ночь, когда один из них переживал свой кошмар, другой уже был рядом, ощущая всю ту бурю, что в этот момент кружилась в голове пары. По началу Нату бывало даже стыдно, когда в моменты его истерик или паник Эндрю ощущал на себе всё это, но после он нехотя осознавал, что без этого давным-давно просто свихнулся бы.       Когда время безвозвратно перетекло в вечер, Натаниэль дожидался Эндрю в спальне, всеми силами стараясь удержать свои ноги от такой лёгкой возможности побега. Миньярд был на крыше с Аароном, где они должны были поговорить об этом отъезде, и лучшего времени, чтобы просто сбежать, Натаниэль просто не находил. Но прежде, чем эти мысли смогли полноценно развиться в его голове, дверь открылась, и на пороге появился Эндрю со скрещенными на груди руками и недовольным взглядом.       — Я слышу, как скребутся твои тараканы даже за километр, — объявил он, вызвав тем самым улыбку на губах Ната.       — Ох, кажется, ты поймал меня, — проворковал он, подняв обе руки вверх.       Эндрю закатил глаза.       — Поднимайся, иначе мы опоздаем, — сказал он и подошёл к другой стороне спальни, чтобы поднять свою сумку.       Нат сглотнул, в последний раз оглядев это место.       — Лисья нора не так плоха, — сказал он вполголоса, и подхватив свои вещи, наконец последовал за Эндрю.       Аэропорт Западной Вирджинии был полон, когда они наконец приземлились. Всё время их полета Натаниэля не покидало чувство тревоги, что лишь усиливалось, стоило ему повернуться в сторону Эндрю. Он подумал о том, что Вороны — не самая выгодная команда для Миньярда, ибо из-за того, что они сменили округ, почти все их игры требовали перелёта, и если они не вернутся на своё прежнее место, то Нату стоит подумать о том, как отвлечь Эндрю в эти моменты, дабы на его блондинистой макушке не появилась ранняя седина.       Неудивительно, но на выходе их никто не встретил. Машина Моро до сих пор стояла на парковке Лисьей норы рядом с автомобилем Эндрю, что тот планировал забрать уже в ближайшее время. Ехать летом такие долгие расстояния было бы мучительно, а потому Нату всё же удалось уговорить Эндрю вернуться за своей "красавицей" немного позже.       Заплатив таксисту круглую сумму, они добились того, чтобы их довезли прямиком к воротам Эдгара Алана. Нат не сомневался, что в дни игр они получали за это неплохие чаевые, но всё равно предпочитал владеть своим транспортом, не доверяя незнакомым людям.       Дорога до гнезда прошла в молчании. Натаниэль слушал неназойливую музыку из радио и смотрел на розово-оранжевый закат за окном, стараясь абстрагироваться от неприятных воспоминаний, связанных с этим шоссе. Он не был в гнезде почти долгих полгода и не знал, как отреагирует его мозг по возвращении туда.       Разум уже посылал по телу электрический ток, что словно хотел разбудить его. Нат и сам с трудом понимал, почему так рвался в это место. Казалось, ни на что, кроме боли, оно не способно, но всё же трепет того, что наконец он приедет домой, был сильнее. Натаниэлю не терпелось зайти в свою спальню, наконец выйти на большое поле, что было его учителем большую часть жизни, пройтись по длинным коридорам, где на совместных играх они с Эндрю прятались по кладовкам.       Впервые в жизни Веснински был согласен с тем, что мозг любит игнорировать плохие воспоминания, заставляя видеть весь мир в розовом свете. Всё его тело — доказательство того, насколько ужасно это место, но почему-то желание поменять всё в свою пользу было сильнее. Ему хотелось доказать, что Вороны способны на большее, что они могут быть первыми даже без насилия, ему хотелось стать уверенным в этом.       Когда авто остановилось прямо у металлических дверей Эдгара Алана, Нат уже не мог справиться со своей дрожью. Тяжело сглотнув, он дёрнул за ручку двери и вывалился наружу, дожидаясь, когда таксист вытащит их вещи из багажника. После поднял свою сумку и таким же неряшливым жестом бросил её к двери. Эндрю был где-то позади, и засунув руки глубоко в карманы, Нат обернулся, следя за тем, как тот, лениво достав пачку сигарет, прикурил.       — Можно? — еле слышно спросил Веснински, тут же поймав за это пристальный взгляд карих глаз.       Эндрю посмотрел за тем, как Натаниэль вытащил сигарету из предложенной пачки, а после такими же трясущимися руками прикурил. Сказать, что такое пристальное внимание было немного липким, Веснински не решился и просто поднял голову в небо. Красота заката уже покинула его, но оно оставалось таким же просторным и свободным как и каждый раз, когда он наблюдал за звездами с этого самого места. Видеть в гнезде небо получалось редко, а потому, вспомнив старую привычку, он глубоко вдохнул, пытаясь отложить это ощущение в своей голове.       — О чём ты думаешь? — послышался голос Эндрю.       — Меня не покидает ощущение того, что я вновь ошибся, — признался он, — что всё вернулось на свои места, и я самовольно вернулся в клетку, из которой уже нет пути назад. Что Ичиро солжет, и вместо новой страницы своей жизни я вернул себя в этот ужас.       — Ничто не проходит бесследно, Натаниэль. Все эти месяцы ты боролся, и это даст свои плоды. Ты думаешь, что это не так просто, потому что позволяешь своему разуму глумиться над собой. "Сейчас" и "тогда" — это слишком разное, чтобы даже сравнивать их.       Натаниэль глубоко затянулся, ощутив, как сильно сжало от этого лёгкие.       — Спасибо, что поехал со мной, — сказал он, — думаю, ты и будешь тем, кто поможет мне не забываться. Только то, что ты рядом, уже говорит о том, что я не в прошлом, и это словно одергивает меня.       — Тебя должны одергивать воспоминания о трупе Рико, — послышалось в ответ.       — Я не хочу думать о Рико, когда я могу думать о тебе, — сказал он, встретившись с ним взглядом.       Эндрю покачал головой, щелчком выбросив окурок в сторону. Натаниэль почувствовал, как из пальцев выпала его собственная недокуренная сигарета, но даже не обратил на это внимание, всецело зациклившись лишь на взгляде Эндрю, что прожигающе смотрел в самую глубь него. Нат чувствовал себя до невозможности оголённым, но не мог сдвинуться с места, чтобы хоть как-то прекратить это. Он наслаждался тем, что кто-то понимал его настолько, что видел насквозь.       — Я хочу прикоснуться, — сказал он, двигая одними лишь губами. В то же мгновение его ладонь сжала горячая рука Эндрю, пустив по телу жар. Натаниэль подумал, что мог бы вот так смотреть в глаза своей пары бесконечно долго, но внезапно его тело словно само шагнуло ближе, безвозвратно вторгаясь в то крохотное личное пространство, что осталось у Эндрю. Глаза Эндрю — бескрайний океан с всполохами красочных и сильных эмоций, что утягивали его с каждой секундой только глубже.       — Да или нет? — послышалось со стороны, тут же нахлынув на него горячим наслаждением и долгожданным расслаблением.       Натаниэль моргнул, и медленно склонив голову, вновь заглянул ему в глаза.       — Да, — сорвалось с его губ.       В тот же момент кадык Эндрю подпрыгнул от того, как сильно он сглотнул. Натаниэль прикрыл веки, ощущая, насколько стал густым воздух между ними, а после ощутил лёгкое касание к своим собственным губам. В этот раз Эндрю прижался к нему без лишней грубости, словно боясь разрушить этот момент, и не заходя дальше, так же осторожно смял его губы своими в трепетном целомудренном поцелуе.       Натаниэлю казалось, словно вокруг не было ничего. Был только Эндрю, дарующий ему что-то большее, чем просто касания, дарующий ему что-то большее, чем самого себя. Это продлилось недолго. Спустя всего мгновение они немного отстранились, но не больше, чем на пару сантиметров, и не желая думать сейчас ни о чём большем, Нат приник своей щекой к щеке Эндрю, слабо потершись и обменявшись последней на сегодня вольностью.       — Нам пора, — так же тихо сказал он.       — Хорошо, — ответил ему Эндрю, и склонившись вперёд, легко провёл губами по его скуле. — Пойдём.       С его последнего прихода сюда Эдгар Алан мало изменился. Всё такие же тёмные коридоры, что стали словно ещё более пустыми, неприветливый персонал и тяжелый, нагнетающий обстановку воздух. Натаниэль почувствовал, как его тело обволокло что-то знакомое, но в тоже время немного непривычное. Сейчас для него всё было в новинку, а оглядывающийся по сторонам Эндрю лишь дополнял эту картину.       — Ты же уже был здесь несколько раз, — сказал Нат, чем тут же заслужил безэмоциональный взгляд со стороны.       — С каждым разом всё больше убеждаюсь, что это похоже на собачью конуру, — фыркнул Эндрю, — куда мы пойдём в первую очередь?       Натаниэль посмотрел на экран своего мобильника, отсчитывая, сколько у них было времени.       — Тренировка закончится только через полтора часа, думаю, все новенькие и хозяин там. Он не любит, когда кто-то вмешивается, так что думаю, лучше сначала сходить в тренерскую, — сказал Нат, но тут же Эндрю его прервал:       — Хозяин?       Натаниэль прикусил язык, уже разумом понимая, что это будет большой проблемой.       — Мы потом решим это, — сказал он, пытаясь перевести его внимание на нечто более важное, — пока Тетсуи на поле, мы можем сходить в кабинет Рико, там должны быть документы о зачислении новеньких.       Эндрю нахмурился, понимая, что его просто пытаются отвлечь, но кивнул, позволив плечам Ната опуститься от облегчения.       Он знал о том, что у Рико, как у капитана, был свой кабинет, обычно тот никого туда не пускал, но при прошлой встрече Ичиро сказал, что кабинет уже подготовлен. Натаниэль не смог отказать себе в такой роскоши.       — Почему я более чем уверен, что ты не будешь пользоваться этим местом от слова совсем? — скептично сказал Эндрю, когда они вошли в пропахший антисептиками и старыми бумагами офис.       — Почему же, я могу использовать это место для своих целей, — на его губах появилась лукавая улыбка, заставившая Эндрю сморщиться. Они оба понимали, что Натаниэль не был человеком бумажек, предпочитая решать всё на месте и лично, а потому это место станет лишь одним из десятка похожих помещений в Эверморе. Заброшенным.       — Не думаю, что Тетсуи оценит это, — Миньярд кивнул в сторону, где прямо за стенкой была тренерская.       — Тоже верно, — пропел Нат и прошёл ближе к столу, заваленному новыми бумагами. Взгляд зацепился за нужную папку, и позволив сумке упасть с плеча, Веснински подхватил документы.       — Что это? — спросил Эндрю.       — Новенькие, хочешь посмотреть? — Нат на мгновение поднял взгляд.       — Предпочитаю увидеть их вживую, — ответили ему.       Натаниэль опустил глаза обратно на папку и наконец открыл её, тут же пробегаясь взглядом по увесистым бумагам портфолио, но когда взгляд зацепился за знакомое имя, улыбка с его лица пропала, пустив на своё место отравляющую пустоту. Нат нахмурился, проведя пальцами по напечатанному имени, и тут же закрыл папку, посмотрев на дату. Всё было верно, но это точно была ошибка. Веснински вернул прежнюю страницу, вчитываясь глубже. Льюис Хэванс, 1989 год... Точно, он был младше его, и когда Лью вступил в вороны, ему исполнилось девятнадцать, но теперь документы показывали, что ему восемнадцать.       — Здесь, должно быть, ошибка, — прошептал он одними губами, но всё равно был услышан.       — Ты правда так считаешь? — голос, до боли знакомый и пробуждающий в нём одновременно неверящий страх и трепетность, что отголоском пустила мурашки по всему телу. Натаниэль поднял голову, ощущая себя нигде, кроме как во сне, ибо не могла реальность быть настолько жестокой. Прямо в дверях, что они с Эндрю так и оставили раскрытыми нараспашку, стоял тот, кто из разу в раз навещал его во снах, даруя успокоение и желание двигаться дальше. Нат чувствовал, словно его колени вот-вот подкосятся, позволив его телу упасть в пропасть под собой.       Веснински сглотнул, ощутив, как на собственном лице появилась хмурость, и приоткрыл рот, чтобы сказать хоть что-то, но слова, маячившие в его голове просто не желали собираться во что-то единое.       — Эндрю, я, кажется, сплю, — прохрипел он, не зная, что еще сказать на то, что прямо перед ним выросла галлюцинация, но прежде, чем он успел сделать хоть что-то ещё, парень в дверях бросился вперёд, тут же окутав Ната горячими и совершенно реальными объятиями.       — Я скучал, — вновь послышался голос Льюиса, только теперь совсем-совсем рядом, и невольно Натаниэль обвил руки вокруг него, пытаясь вжаться в его тело и наконец насладиться тем, что тепло и касания были настоящими.       — Ты галлюцинация, — воспротивился он, хотя сам только сильнее уткнулся носом прямо в ключицы Льюиса, забивая свой разум таким позабывшимся, но родным запахом.       — К счастью или к сожалению, нет, — ответили ему, и в тот же момент Нат почувствовал, как их объятия распадаются. Льюис неловко отшагнул назад, но даже это не помешало Веснински жадно впиться в него взглядом, в поисках изменений. Такие же серые глаза, что, казалось, ни на миг не переставали светиться, мягкий изгиб губ, светлые растрепанные волосы. Всё было таким же, каким Натаниэль запечатлел это на своей памяти, но это всё было до...       — Но смерть... — прошептал он и сильно помотал головой, слово это помогло бы избавиться от призрака перед его глазами.       На мгновение лицо Льюиса стало нахмуренным и немного огорченным.       — Когда мои родители узнали, что здесь творится, то сделали это, чтобы забрать меня отсюда и одновременно моей "смертью", — он показал пальцами кавычки, — погасить долг у Мориямы. Я хотел вернуться, зная, что мой уход может задеть тебя, но мне запретили высовываться. А после я увидел конференцию и узнал, что ты будешь капитаном.       Натаниэль приоткрыл рот, одновременно не веря и ужасаясь тому, насколько сильно повернулась их судьба из-за Рико.       Неожиданно с другой части кабинета послышалось, как Эндрю невзначай пару раз покашлял, привлекая к своей обделенной персоне внимание. Нат заметил, как от этого действия тело Льюиса вздрогнуло, и встретившись взглядами, парень чуть наклонился к его уху, прошептав:       — Это тот самый засранец, да?       Натаниэль не стал противиться тому, что из его легких тут же раздался раскатистый безостановочный смех.       — Да, — ответил он, смаргивая влагу с ресниц.       Наконец Льюис отшагнул в сторону, дав Нату самому посмотреть на Миньярда. Его недовольное и нахмуренное лицо было предвестником того, что их сегодня ждал долгий разговор.       — Прости, — мягко улыбнувшись, сказал Нат, и сойдя со своего места, подошёл ближе, — это Льюис, я рассказывал тебе.       — Мне казалось, в твоей истории он мёртв, — вместо этого сказал Эндрю, проигнорировав протянутую Льюисом ладонь.       — Думаю, для меня это такой же шок, как и для тебя, — сказал Веснински, потерев затылок.       Миньярд перевёл взгляд теперь на него, безмолвно пытаясь передать всё своё недовольство. Нат улыбнулся этому внезапному всплеску эмоций со стороны своей пары.       — Мне нужно вернуться на тренировку, — сказал Льюис. Натаниэль нахмурился, размышляя об этом, ему не хотелось бы отпускать Лью так сразу, но он понимал, что лишние конфликты с Тетсуи сейчас не к месту.       — Если будут проблемы, знай, что я в гнезде, — предупредил он, — скажи Тетсуи о моём возвращении.       Когда дверь кабинета захлопнулась, унеся ворона за собой, Нат уже не мог отвести взгляда от Эндрю, что всё ещё был насторожен и, по-видимому, не решал избавляться от этой части себя в гнезде.       — Сейчас я здесь, — прошептал Натаниэль, не желая видеть, как внутри Миньярда бушует напряжение, — мне нужно поговорить с Тетсуи о новых правилах, и тогда всё будет хорошо.       — Меня волнует не Тетсуи, — сказал Эндрю, — меня волнует одна проблемная задница, что так любит находить приключения.       — Я начинаю сомневаться в том, что тебе это не нравится, — заключил Нат, хитро сверкнув взглядом по его спокойному лицу.       — Ты чёртова катастрофа, — сказал он.       — А ты ревнуешь меня к Льюису, но я же не жалуюсь.       Глаза Эндрю на жалкое мгновение стали шире от удивления.       — Ты идиот, если считаешь, что я способен испытывать такие глупые эмоции.       Натаниэль не поверил ему ни на каплю, но шагнул немного ближе, чтобы невесомо прикоснуться к его лбу своим.       — Тебе не о чем беспокоиться, — заверил его он.       — Я ненавижу тебя, — на выдохе ответил ему Эндрю, а после, притянув за затылок, закрыл его рот своим.       Наверное, впервые в жизни Натаниэль смог убедиться, что он поступил правильно. Сотни мыслей в его голове наконец угомонились при виде живого доказательства того, почему он должен быть здесь. Почему его разум то и дело тянулся сюда, почему тревога успокоилась только здесь. Теперь Натаниэль был уверен в завтрашнем дне, теперь он знал, что он руководит своей жизнью, и его тело принадлежит только ему и никому больше. Теперь он хозяин своего сердца и этого места.       Он здесь нужен, и здесь ему будет хорошо. У него было всё, что ему нужно, и целая жизнь впереди, чтобы довольствоваться этим. Теперь ему хотелось проснуться завтра, во что бы то ни стало.