***
12 января 2023 г. в 00:42
После известия об убийстве фермера я спал, мягко говоря, плохо. Я то и дело просыпался от кошмаров, шума или завывающего ветра – снотворное уже не помогало. Не то чтобы раньше спалось безмятежно – мой сон был беспокойным ещё со времен Плано. Под утро я, изнеможённый бессонницей, хотел пойти к Джуди и попросить хоть что-нибудь из ее химического арсенала – лишь бы помогло. Однако снотворное все же подействовало, и я заснул на ничтожный час, что, безусловно, отразилось на моем общем состоянии.
Сидя в ресторане, я клевал носом под классическую музыку. Чарльз несколько раз пихал меня в бок локтем, дабы я не упал лицом в гамбо – блюдо прескверное. Генри и Фрэнсис что-то бурно обсуждали, но я так и не смог уловить нить разговора.
В мою сторону повернулся Банни:
– Ричард, ты когда-нибудь высыпаешься? Даже Генри со своим ежесекундным рвением к высокому умудряется выглядеть свежо. Не поведаешь нашей благовоспитанной компании о своих ночных занятиях? Слышал, ты неплохо общаешься с той блондиночкой, – язвительно произнёс он, развалившись в кресле.
Все замолкли. Я поднял глаза. Вот же ублюдок.
– Ночью я занимаюсь греческим, – произнёс я и встал из-за стола, направившись в юго-восточную часть здания. Фрэнсис и Камилла осуждающе шикнули на Банни, но тот лишь рассмеялся.
Я зашёл в уборную. Взглянув на себя в зеркало, я неосознанно согласился с Банни: под глазами пролегли низменности, пробивалась трёхдневная щетина. Я тут же умылся ледяной водой.
Чьи-то неспешные шаги отдавались эхом в узком коридоре. Дверь открылась. Я поднял голову и посмотрел в зеркало. За моей спиной стоял Генри. Винтер подошёл ближе и положил книгу на столик – вблизи он выглядел не намного лучше меня. Генри бесстрастно изучал мое отражение:
– Зайди ко мне сегодня вечером.
Я кивнул и направился к выходу.
– И, Ричард, – Генри повернулся ко мне боком, протирая очки, – мы тоже сейчас очень плохо спим. Я понимаю, – он отвернулся, намекая на окончание разговора.
Вернувшись, я уже не почувствовал напряженной атмосферы. Все смеялись, обсуждая какую-то историю, связанную с выходными у Фрэнсиса. Меня никто не заметил. Я поднёс чашку к губам и скривился – остывший кофе был просто отвратителен.
– О, Ричард, ты уже здесь. Помнишь тот день, когда мы играли в юкер в загородном доме? – обратился ко мне смеющийся Чарльз.
Генри вернулся через некоторое время. Он сел в кресло и, не обращая на нас внимания, открыл книгу.
До общежития меня довез Фрэнсис. Всю дорогу он молчал, за что я был бесконечно ему благодарен. Хотелось упасть головой в подушку и проспать двое суток. Надо сходить к врачу за другим снотворным.
Фрэнсис подъехал к общежитию и повернулся ко мне:
– Уже подготовил реферат на тему древнегреческого политеизма?
– Да, осталось внести суждения философов и литературу, – я кивнул ему.
– Я мысленно поставил галочку напротив этого задания и благополучно забыл про него, – Фрэнсис сощурился и слегка наклонил голову. Сверкающие солнцем рыжие пряди придавали ему ангельский вид.
– Со мной бывает подобное. В такие моменты я чувствую себя Банни, который о заданиях вспоминает традиционно накануне вечером, – Фрэнсис рассмеялся на мои слова.
– Кстати, о Банни. Он не умеет пропускать слова через фильтр и говорит все подряд, поэтому не воспринимай его монологи всерьёз.
Фрэнсис посмотрел на окно Коркорана:
– Я сегодня вечером еду к близнецам. Они сказали тебя тоже позвать. Безусловно, я не возражаю, но, Ричард, я бы посоветовал тебе сегодня отоспаться.
– Я так и сделаю. Ну, я пойду, – я улыбнулся и потянулся к дверной ручке. – Спасибо.
– Давай. До завтра, – Фрэнсис завёл машину.
В комнате царил кавардак. Я посмотрел на часы – Генри поехал к близнецам, поэтому у меня был час-другой на сон. Прибрав комнату, я упал на кровать и тут же забылся во сне.
Я проснулся от шума в коридоре. За окном уже стемнело. Я тут же спохватился и потянул ремешок часов. Восемь. Я привёл себя в порядок, взял пальто и стремительно вышел из комнаты. За ее пределами гремело вавилонское столпотворение. В толпе я разглядел светлую макушку.
– Что тут происходит? – какими-то силами у меня получилось к ней протиснуться.
– У четырёх торчков передоз. На улице целый патруль, – Джуди пыталась перекричать толпу.
На улице было не лучше. Я постарался как можно быстрее покинуть этот бит 40-ых.
Через десять минут я уже стоял возле квартиры Генри. Тот сразу открыл – у меня появилось ощущение, будто Генри караулил возле двери. Он даже дома одет как с иголочки, под мышкой – книга.
– Я только собирался к тебе ехать. Думал, ты уже не снизойдешь до моей просьбы, – Генри пропустил меня в гостиную. – Спал?
– Немного, – я опустился на диван.
– Будешь кофе?
– Да, если можно.
Генри направился в кухню.
Через пару минут он принёс две чашки и сел рядом на диван.
– Спасибо.
– Наше положение становится все более шатким, – произнёс Генри после минутного молчания.
– Что вы будете делать?
– Вариантов не так много. Ты знаешь, что я имею в виду?
Я кивнул ему и, поставив чашку на столик, откинулся на спинку дивана.
– Либо мы подтолкнём его к смерти, либо он подтолкнёт нас к решётке. Его бескостный язык сделает своё дело.
Все это мне очень не нравилось.
– Какой именно у тебя план?
– Пойдём.
Генри повёл меня в свою комнату. На столе была разложена карта. Будто разрабатывая военную операцию, Генри расставил флажки и сделал какие-то пометки.
– Ущелье.
– Меня восхищает твоя проницательность.
– Как вы собираетесь это сделать?
– Я пока не говорил с ними, – ответил Генри и в общих чертах объяснил затею.
Мы повернулись друг к другу.
– Почему ты решил сначала поговорить со мной?
– Мне нужен свежий взгляд. Наша компания давно потеряла трезвость относительно подобных материй, – Генри задержал на мне взгляд, а после отвернулся, занявшись картой. Он сегодня рассеянный – я занервничал.
В полночь я начал собираться обратно в общежитие.
– Я довезу тебя, – Генри взял ключи и пальто.
– Ты не подъедешь на машине. Там снова инцидент с кокаиновыми студентами.
– Повседневность хэмпденского студента, – он мотнул головой.
– К сожалению.
– Оставайся. Ты там не уснёшь.
– Генри, всё..
– Если тебе надо в душ, возьми в шкафу халат и полотенце. Они подписаны. Я должен закончить реферат, – и удалился.
Выйдя из душа, я застал Генри курящим в открытое окно на кухне. На столе – кипа бумаг и книг. Генри обернулся. Он затянулся и протянул мне сигарету. Меня это смутило, но сигарету я все же взял, выглянул в окно. Из соседней квартиры доносились по-взрослому нелицеприятные звуки.
– Весь дом слышит, когда они занимаются соитием. Обыденность.
Я усмехнулся, выдохнув остаток табачного дыма в сторону Генри, и вернул ему сигарету. Он взглянул на меня сквозь дымку. Генри, наблюдая за мной, демонстративно обхватил губами то место, где только что были мои губы. Я задался вопросом, точно ли передо мной стоял Генри, а не его альтернативная версия из зеркальной вселенной. Мне было проще поверить в то, что через минуту в квартиру вломится Данте, играющий на мандолинах, чем в подобное поведение Генри. В квартире стало жарко. Генри затянулся и, поднеся сигарету своими тонкими пальцами к моим губам, слегка коснулся их. Ему определенно доставлял удовольствие мой смущенный вид. Я будто бы невзначай прикоснулся губами к его фалангам. Сумасшествие.
Я еще не успел поверить в реальность происходящего, – бутафория, мираж, картонка, не иначе, – как раздался стук в дверь. Генри посмотрел в сторону коридора таким пылающим взглядом, что я испугался за жизнь этого нежданного гостя. Он положил окурок в пепельницу и двинулся к двери. Я так и остался стоять возле окна.
Раздался щелчок.
– Ооу, Генри, старик, хорошо, что ты ещё не спишь, – Коркоран... – Мне нужен Платон. Я зашёл к Ричарду, а его нет в комнате. Я же говорил, что он... – они показались на пороге кухни.
– Баа, кто это?! А что это, дома уже не спится?
– Банни, я попросил Ричарда принести мне аспирин. Он остался из-за шума в общежитии. Подожди меня здесь, – Генри отправился за сборником.
Банни проводил его взглядом и скривился:
– Фу, обкурили всю кухню. Дышать невозможно.
Я поблагодарил всех древнегреческих богов за то, что Банни не прошёл в кухню, иначе я собственноручно выбросил бы его в открытое окно. Щепетильные планы компании тут же потеряли бы смысл.
Генри вернулся спустя несколько долгих секунд с двумя сборниками.
– Если тебе для реферата, то понадобятся оба, – он кинул на Банни нечитаемый взгляд, но я знал, что Генри готов разбить его голову об стену.
– Понял. Ну-с, счастливо оставаться, – Банни развернулся и посвистывая зашагал к выходу. Генри пошёл за ним, закрыв дверь, снова появился на пороге кухни.
– Я убью его раньше положенного, – он медленно подошёл ко мне. – Он смотрит на нас с улицы, – сказал Генри, не сводя с меня глаз.
Он выключил свет и вышел из кухни. Я последовал за ним и ярко представил разочарование Банни, который любит везде совать свой нос, по ту сторону окна.
Я посмотрел на Генри. Тот выглядел просто очаровательно: кудри аккуратно уложены, на нём – чёрные классические брюки и светлая рубашка. Он развернулся ко мне и, помедлив, провёл костяшками пальцев по моей щеке. Я зарделся.
– Забавно. Ричард, у тебя жар, – ровно констатировал он.
– Это от табака, – я опустил глаза под его пристальным взглядом.
– Вот как.
Тишина.
Я кое-как осмелился поднять взгляд – Генри уже открыто улыбался, – и сразу же захотел провалиться в тартарары. Только сейчас я по-настоящему осознал, насколько опасно находиться рядом с Генри – никогда не знаешь, какие мысли в настоящий момент кружат в его светлой голове.
Генри, навалившись всем телом, вжал меня в стену и наклонился, ухватив за подбородок. Властные движения отзывались дрожью в теле. Генри легко прикоснулся своими губами к моим. Он прощупывал эти ощущения так же осторожно, как человек, вытягивающий вперёд руку и идущий на ощупь в кромешной темноте. Генри провёл рукой по моему бедру, и я только сильнее вжался, хватаясь за сильные плечи и пытаясь удержать равновесие. Поцелуи становились более размазанными, нечеткими, отчего внизу живота разливалось тепло. Я отстранился, чтобы отдышаться, взглянул на Генри: глаза – непроглядная темнота, волосы растрепаны, что ввело бы любого в ступор – идеально уложенные волосы Генри были его неотъемлемой составляющей, из-за чего трудно было представить даже легкую небрежность на его голове. Генри, разорвав зрительный контакт, наклонился и собственнически прикусил нежную кожу на шее. Я судорожно выдохнул и кожей почувствовал улыбку Генри. Поцелуи чередовались с лёгкими укусами. Я расстегивал пуговицы на рубашке Генри, пытаясь перехватить инициативу, но он выразительно посмотрел на меня, одним плавным движением раскрыл на мне халат и медленно провёл ладонью по моей груди, пальцами надавливая на соски. Живот у меня скрутило в тугой узел. У Генри крепко стояло. Я потерся о его член, на что он приглушенно застонал и еле ощутимо толкнулся мне в бедро. Генри притянул меня ещё ближе, схватив за талию, и начал вылизывать мои соски. Я прикрыл глаза и всецело унёсся этим экстатическим состоянием. Генри делал все настолько умело, что у меня возник вопрос о происхождении таких практических познаний, но я тут же забыл об этом, почувствовав, что Генри отстранился – я разочарованно выдохнул.
Мне казалось, именно в этот момент все и закончится, пока я не увидел, как он опускается передо мной на колени. Я ошеломлённо посмотрел на него. Генри – тщеславный, уверенный в собственном превосходстве – стоял на коленях у моих ног и наслаждался реакцией. Он слегка улыбнулся и медленно взял в руку мой член. Мне стоило огромных усилий сдержать свою физиологию, потому что я готов был закончить от одной расстилающейся передо мной картины. Генри начал медленно водить рукой по моему члену, массируя большим пальцем головку. Я вцепился ему в плечи. Его движения были такими плавными и нежными, что хотелось раствориться. Генри провёл языком по члену и вобрал в рот головку, медленно ее посасывая. У меня подкосились ноги, и Генри крепко прижал меня к стене. Он ритмично задвигал головой, вбирая до основания. Я застонал и осторожно толкнулся бёдрами. Я был уже на грани. Генри, почувствовав это, вынул член изо рта и начал быстро двигать рукой по нему. Он поднял на меня такой невинный взгляд, будто это не он сидел на коленях, сжав руку на моем члене, не он минутой ранее делал мне минет. Это было последней каплей. Я толкнулся в его руку и со стоном излился. В глазах появились звёздочки. Ноги стали ватными, и я медленно съехал по стенке.
Спустя минуту я пришёл в себя. Генри все так же сидел рядом со мной на коленях, его светлая рубашка была перепачкана.
– Это было очень хорошо, – я обратился к нему.
Генри кивнул, встал и отряхнул брюки. Он посмотрел на меня.
– Никому ни слова, – и направился в сторону своей спальни.
Перед дверью Генри остановился.
– Ты мне нравишься, Ричард, – ровно сказал он, стоя ко мне спиной, и ушёл.