***
Настоящее время. — Мы вернёмся к этому позже, — меняет тему Ким, ибо вопросы увеличиваются вдвое, а главные он ещё не задал. Сжимает губы в тонкую линию, смотрит вниз. Прочищает горло и почти ровным голосом спрашивает: — Почему ты убил моего отца? За что? Чонгук дочитывает содержимое письма и смотрит на омегу, хмуря брови. — Ты его ненавидишь за мою смерть, однако тут вина лежит полностью на мне. — Ким повторяет слова на бумаге, перечитав ночью послание множество раз, в итоге выучил наизусть всё. — Что это значит? Альфа прикрывает лицо руками. Казалось, легко ответить, потому как знает значение данных слов. Однако какова будет реакция Тэхёна, остаётся лишь гадать. Со вчерашнего вечера он не может успокоиться. Тянуть нельзя, времени и так мало. — Я, — делает паузу, борется внутри с собой. Омега терпеливо ждёт, и Чонгук на выдохе заканчивает: — Отомстил. За смерть своих родителей. Чонгук рассказал буквально всё. Всё, что он повторно прокрутил в голове в тот вечер, когда судьба в очередной раз решила поглумиться над ним, перевернув построенные им глупые ожидания насчёт основного преступника в смерти его родителей. Тэхён слушал внимательно, впитывал каждое слово, но не верил. Омега не был готов встретиться с подобным, как и Чонгук в своё время. Отец не способен идти на убийства, причём умышленно совершая их. Ощущение, словно сейчас его раздавят боковые стены, становится страшно сидеть в этом кабинете. Атмосфера сгущается в непонятный ком, пожирающий все силы парня и вжимая его в мягкое сидение. А стоило услышать голос альфы, зовущего его, как болезненная дрожь окутала худое тело омеги. — Тэхён, — Чон-младший следит за ним, внутренний альфа стремится помочь одинокому омеге, обнять и приласкать, делиться успокаивающими феромонами. Однако препятствие в виде своего обладателя приводит в неконтролируемый гнев, отчего зверь внутри оставляет жуткие раны острыми когтями, в надежде вырваться из стойких оков. Ему тоже больно. Ему тоже страшно. — Я… — Ты не имел никакого права, — отчуждённый, будто чужой голос Кима перебивает альфу. Омега выпрямляется в спине, во взгляде таятся горькая, ядовитая обида и несправедливость. — Ты не имел права лишать меня отца на моих же глазах! Что ты в итоге получил?! Просишь прощения, сожалеешь за содеянное, так зачем ты тогда это сделал?! — Ким поднимается на ноги, ставит руки на стол и чуть наклоняется вперёд, разговаривая на повышенных тонах. — Я тебя ненавижу, Чон Чонгук! Тэхён шмыгает носом, вытирает упавшие слёзы с лица и надвигается на альфу, следуя против умоляющего голоса омеги, который пытается усмирить неконтролируемую ярость Кима. Он замахивается для удара, не сдерживая громкого плача, во всё горло крича имя Чона. Мужчина встаёт с кресла и хватает за запястье парня, притягивая к себе. Другой рукой обнимает талию Тэхёна, не оставляя шанса для отступления, пока тот бьёт кулаком в его крепкую грудь, утыкается в ложбинку между шеей и ключицей прямо в пахучую железу, где сильнее чувствуется кофейный аромат. Продолжает кричать, брыкаться в сильных объятиях, каждый последующий удар слабеет. — Ненавижу! — хрипло произносит Тэхён, сжимает чужую тонкую рубашку, отчего ткань на пуговицах растягивается. — Никогда не прощу тебя… — Тише-тише, Тэхён, — Чонгук жмурит глаза, не в силах принять сказанное омегой, сильнее прижимает к себе, аккуратно поглаживает по спине, ощущая, как парень дрожит, глубже вдыхает запах альфы, при этом мужчина никоим образом не действует на него. — Прошу, дослушай меня до конца. — Почему именно ты?.. — Ким еле стоит на ногах, хочет опуститься на пол, но его держит Чонгук. — Тэхён… Чон-младший сажает омегу на свой стол, замечая, что тот совсем скоро упадёт, не устояв на ногах, при этом хватку оставляет крепкой. Той рукой, которой он держал запястье Кима, начинает поглаживать тёмные волосы парня, а второй продолжает держать за талию. Дыхание прерывистое, омега медленно наполняет лёгкие желанным ароматом, рубашка в его руках помялась, однако отпускать не планирует, прикрывая заплаканные глаза. Чонгук даёт ему время, оставаясь рядом с ним. Не сразу понимает, как стоит между разведённых бёдер Тэхёна. Не оставляет и миллиметра расстояния, не рискует повторить за Кимом и так же окунуться всем сознанием в ваниль, дать возможность внутреннему альфе насладиться редким моментом. А будут ли они ещё? — Почему именно ты мой истинный?.. Почему?.. Пока на душе Тэхёна образовываются новые трещины, душа Чонгука разбивается вдребезги.***
21 июня 2023 год. Хосок проводил мистера Хэ до гостевой комнаты, а сам обратно вернулся к младшему брату, всерьёз переживая о его состоянии. Чонгук закрылся в себе, бросал односложные предложения на вопросы старшего и отворачивался к окну. Ночное небо потихоньку исчезало, как и величественная луна, озарявшая их бледным светом всю ночь. Почти четыре утра, сон ушёл на второй план, а заместо него в голове крутились тяжёлые мысли. Чон-старший успел зайти на кухню, дабы заварить зелёный чай и вернуться с подносом в руках. Протянул горячую чашку брату и слабо улыбнулся, когда тот всё же принял её. Разговор начать не решался никто, поэтому побыть в тишине до сна, кажется, не такой уж плохой идеей, особенно после неприятных вестей. Молчание затянулось на долгие часы. За окном наступил рассвет, раннее утро встречает дом тёплыми солнечными лучами. Хосок ворочается во сне, бубнит недовольно под нос, когда утренний свет озаряет комнату альфы сквозь открывающиеся шторы. Тянет руку к прикроватной тумбочке, пытается найти пульт, как слышит знакомый голос недалеко от себя. — Вы с Чонгуком ночью напились вчера, что ли? — Юнги откладывает потерянный чёрный пульт в сторону, осветив помещение, и подходит к окнам, открывая их поочерёдно. Чон-старший неспешно потягивается, наслаждается прохладным дуновением, мысленно благодаря друга за это. В комнате и вправду было душно. — Лучше бы мы напились, — на выдохе отвечает альфа, наконец присаживаясь на край кровати и надевая на ноги серые тапочки. — Чонгук спит? — ещё сонный мужчина потирает глаза, зевает, но заставляет себя проснуться. — Он закрылся в своей комнате, поэтому не знаю. Вы во сколько спать легли? — Юнги расправляет постельное бельё, взбивает подушки, пока Хосок медленно движется к ванне. — Ох… ближе к пяти утра, кажется, — ответил альфа, взявшись за голову. Мин усмехнулся. Его ожидают возмущения друга, когда тот увидит время на часах, посему быстро справляется с кроватью и бесшумно уходит. Юнги повторно стучит в дверь Чонгука, а услышав в ответ тишину, достаёт из внутреннего кармана пиджака ключ от его комнаты. Пускай услышит слова о нарушении личного пространства, зато удостоверится, в каком состоянии находится Чон-младший. В последнее время он замечает частые поздние засиживания Чонгука на рабочем месте, примерно понимает, по какой причине, однако, судя по тому, что на этот раз Хосок сидел вместе с ним и к ним явился мистер Хэ, расследование получило своё развитие. Расспрашивать альфу Мин не планирует — придёт время и ему всё расскажут. И сейчас, глядя на спящего Чонгука, дворецкий укрывает его тонким одеялом, открывает окно, впуская уличный воздух. При выходе он слышит недовольный голос Хосока. Видимо, понял, что его бессовестно разбудили в такую рань. День протекает без подозрительных происшествий. Чонгук после обеда закрывается снова в своём кабинете, не желая ни с кем контактировать. Мистер Хэ проспал весь остаток дня, проснувшись ближе к вечеру. Каково было его удивление увидеть Юнги в качестве дворецкого этого дома. Их небольшая беседа перед отъездом детектива состояла из воспоминаний прошлых лет, когда Мин, ещё живший со своими родителями, посещал торжественные вечера вместе с семьёй Чон. Вон в те времена был главным охранником господина Чона, исполнял любые его поручения, начиная от перевозок по разным частям города и заканчивая поиском информации об определённых людях. Мужчина прекрасно справлялся с подобными заданиями, уже под конец приловчившись, и на более профессиональном уровне выискивал всё, что ему требовалось, одновременно набирая полезные связи. Сунан помог ему подняться, войти в их «высший» мир, а репутацию хорошего частного детектива мистер Хэ сделал себе сам. Он всегда будет помнить своего начальника и помощь, дарованную ему от него, поэтому альфа считает себя человеком Чонов. С Чонгуком мало контактировал, они больше походили на старых знакомых, но после их общей трагедии Вон и Чон-младший стали часто работать вместе. Как, например, сейчас. Направляясь к секретному месту за ценным доказательством, мужчина принял все ожидающие его риски и, добравшись наконец до сердцевины тайных архивов, детектив уже успел попрощаться с жизнью, стоило выйти за порог и броситься на всех парах, когда в поле зрения появились чёрные машины. Мистер Хэ преследовал одну цель с братьями Чон — найти виновника подстроенной аварии. Сунан сделал многое для ещё молодого, неопытного мальца, дал нужное, поэтому Вон обязан помочь его сыновьям. Чонгук рассматривает с интересом присланные Сокджином фотографии на своём смартфоне, где Тэхён ходил по торговому центру. Следующие снимки были сделаны внутри магазина с художественными товарами: омега тщательно выбирал кисти, сравнивал цветовые палитры акриловых красок, купил два скетчбука, на обложке которых нарисованы милые зверушки. Альфа улыбается, глядя на яркие, карие глаза парнишки. Просит распечатать выбранные ими два файла: на них Тэхён в крупном плане радуется своей покупке. Одет он был простенько, но скромно, и в целом альфе нравится любой стиль Кима, зная, что его он собирает сам. Альфа слегка расслабляется, перед глазами всё ещё остался образ улыбающегося милого омеги, и все внешние проблемы уходят на второй план. Мужчина занят мыслями о Тэхёне. Планы касательно Кима остаются неизменными — Чонгук начнёт постепенно действовать, дабы добиться его расположения. Правда, в самом начале Чон-младший строил примерный сценарий разговора с Кегваном о Тэхёне, в котором он попросит разрешения начать ухаживать за омегой, однако теперь горечь, оседающая в глубинах души, напрочь вычёркивает фигуру господина Кима. Невзирая на появившуюся глобальную проблему, Тэхён останется для альфы важным человеком. Любовью назвать рано, но вот влюблённость парит над разумом под контролем упрямого сердца. От приятных раздумий Чонгука вырывает звонок телефона. На экране высвечивается имя господина Кима. Тело буквально током ошпарило, альфа приподнимается с места и ещё долго гипнотизирует входящий вызов, сильнее сжимая смарфтон в руках. Чёрные зрачки увеличиваются, а нарастающий гнев, подгоняемый неистовым желанием уничтожить врага, подталкивает альфу принять чёртов звонок, однако не успевает. Мелодия стихла. Зашедший в кабинет Хосок застаёт довольно странную картину: брат немигающим взором испепеляет экран телефона, в помещении тотальная тишина, складывается ощущение, что Чонгук не дышит вовсе. За Чоном-старшим заходит недоумевающий Юнги. Смотрит сначала на Хосока, мол, что стоишь у порога, а затем с осторожностью переводит взгляд на Чонгука. Они вдвоём будто спящего хищного зверя видят: один шорох и конец. — Может, возьмёшь трубку? — предлагает Хосок после минутного молчания, прерванного вторым по счёту входящим вызовом. С Мином присаживаются возле Чонгука. Ненароком поглядывает на горящий экран и видит знакомое имя. — Что ему надо? — вмиг настроение старшего меняется; вопрос прозвучал резко, вызвав нескрываемое удивление дворецкого. — Сейчас узнаем, — подаёт голос младший альфа и принимает звонок, поставив на громкую связь. От Хосока он не хочет ничего скрывать, а Юнги объяснит всё потом. — Слушаю, — холодный, как сталь тон Чонгука доносится до абонента, отчего в трубке наступает пауза. Слышно тяжёлое дыхание, ощущается дикий страх и мольба в последующем ответе Кегвана. Кажется, будто его прижали к углу и собираются убить, напоследок разрешив потратить последние минуты на разговор. А может, так и есть? — Чонгук… прости меня, прошу. Наверняка ты уже в курсе, что в гибели твоих родителей причастен я. Всё было детально спланировано и… чёрт, у меня мало времени! Да, я подложил бомбу им в машину. Именно по моей команде она взорвалась. За такое даже в тюрьму не сажают, только лишают жизни, — Кегван нервно сглатывает, начинает дышать через рот. — Убей меня, Чонгук. Моя жизнь превратилась в ад, я не могу больше… Единственное, о чём умоляю тебя — убереги моего сына. Он ни в чём не виноват! Мой Тэхён не должен видеть моих страданий. Я тебя хорошо знаю, Чонгук, и помню наш разговор с Сунаном. Тебе же ведь нравится мой сын? Вы истинные, рано или поздно судьба вас сведёт. Своего сына доверяю лишь тебе. Всё остальное объясню дома, приезжай прямо сейчас! Отомсти за своих родителей! Поверь мне, иначе ты проиграешь. Я буду ждать тебя. Завершение звонка. Цепи, сдерживающие внутренние порывы альфы исполнить желаемое, звонко ломаются. В голове густой туман, сердце отчаянно рвётся наружу от неоднозначных эмоций. Они раззадоривают зверя, неприятное, колючее чувство в районе груди отдаёт острой болью. Как бы долго Чонгук не уходил в себя, как бы не старался заткнуть былые мысли о жажде мести, он морально не может совершить подобное с Кегваном. Перед глазами не раз проскальзывали воспоминания. Альфа тоже знает господина Кима, его характер и принципы. Такой человек не мог бы совершить ужасное преступление. Однако отец был прав всегда. В их мире ближние люди намного опаснее далёких врагов. Его предали. Ранили глубже и больнее. Жгучая ненависть накрывает своей пеленой затуманенный разум, вмиг отрезвляя. Чонгук улавливает голос Хосока. — Ты же не собираешься этого делать? — старший брат остался прежним. Он не терпит жестокости. На месте младшего, Хосок бы просто посадил виновника за решётку и продолжил жить дальше. Чонгук не такой. Чонгук действует по правилам. А правила его отца останутся неоспоримыми. Чон-младший не обращает внимания на окружающих его двух альф, молча набирает Сокджина. — Зови дополнительную охрану. Мы устроим наш личный самосуд. — Принял. Не успевает Чонгук отключить телефон, как его грубо хватают за воротник рубашки и поднимают с кресла. Хосок зол. Редкое событие, но младший непреклонен. На данный момент он находится не в том положении, чтобы советоваться со старшим братом. — Ты что надумал?! Совсем из ума выжил, а?! Чонгук толкает альфу от себя, дёрнув за ткань рубашки, приводя внешний вид в порядок, и пальцами смахивает выпавшие пряди волос со лба. Хосок ударяется спиной о шкаф, смотрит в ответ твёрдо, не собираясь отступать. Юнги встаёт между ними, подняв ладони с двух сторон; нынешняя ситуация его пугает, ибо Хосок себя всегда пытался сдерживать, а Чонгук не смел применять каких-либо действий против брата, ограничиваясь словами. — Не лезь, понял? Только я решаю здесь, что буду делать, а что нет. — Пиздец! Интересно, а ты не подумал о Тэхёне?! Он же его отец! — на высоких тонах произносит Чон-старший, тогда как Чонгук отвечает более резко и грубее. — У нас тоже был отец. И была мать. Но почему-то Кегван об этом не думал, когда взрывал их машину. — Ты совершаешь самую ужасную ошибку в своей жизни, Чонгук! Не смей! Я поеду с тобой, и мы всё решим на месте. — Никуда ты, блять, не пойдёшь! — едва Хосок сделал шаг вперёд, как его небрежно схватили за локоть, останавливая. — Ты будешь мне мешать. Я буду с ним разговаривать. Я всажу ему пулю в лоб. И я увезу Тэхёна с собой. — Не ломай жизнь парню, Чонгук! Он тебе этого никогда не простит! Чонгук проигнорировал последние слова брата, широкими шагами направляясь к двери. Ему нужно попасть в дом Кимов немедленно, иначе альфа сгорит в собственном аномальном пламени. Напоследок лишь бросает сухое: — Юнги, приготовь вторую комнату на втором этаже. Хосок, ты ждёшь нашего возвращения здесь и никуда не уходишь.***
«Вы истинные, и рано или поздно судьба вас сведёт. Своего сына доверяю лишь тебе». Что ни день, так очередное открытие. Чон-младший нервно следит за дорогой, подгоняя Сокджина ехать быстрее, а сам вновь набирает номер Кегвана, однако абонент больше недоступен. В груди появляется щемящее чувство, не дающее покоя весь долгий, как ему кажется, путь. Может, опоздал? Может, Кегвана уже нет, как и Тэхёна? Почему ему сказали о времени? Что, чёрт возьми, происходит? Альфа словно окунулся в мир полного неведения, откуда выбраться становится настоящим жестоким испытанием, иначе не объяснить все роковые события одного дня. Кегван больше десяти минут сидит в своей машине, крутит в руках подарок для Тэхёна — в честь окончания первого курса университета, который омега окончил на отлично. В глубине души осознаёт, что в его последний вечер он оставит для сына ценное украшение на память. Господин Ким заходит в дом и его сразу встречает его золотце. Смотрит на его реакцию на свой маленький подарочек, запоминает мельчайшие эмоции на его личике, натягивает с трудом улыбку, за которой скрывается разъедающая сердце боль, будто беспощадно режут наживую. Идёт в гостиную за Тэхёном, приготовившим ему сюрприз, а сам уже считает минуты до прибытия Чонгука. Он же его погибель и спаситель. Хочет сказать пару слов сыну, но не успевает. Сначала врываются трое альф. Прежде, чем троица начала с опаской подходить к ним, по пути грубо пихнув дворецкого, Кегван отталкивает сына, закрывая своей спиной, и просит того бежать, но омега встал как вкопанный, внутри ощущая дикий страх за отца, отчего сердце сжимается до болезненных коликов. Господин Ким старается защитить Тэхёна и себя, но трое против одного — не совсем равная битва, заранее предвещающая один единственный исход. Не успел парень сделать шаг назад, собрав ушедшие частицы сознания из-за резкого шока, как третий альфа хватает его сзади и крепко сжимает запястья. — Стой! Не трогай его! Мужчина резко дёрнулся, но его сильнее прижали к холодному полу, не давая возможности вырваться из хватки двух крупных альф. Он слышит надрывный крик сына, отчаянно зовущего своего отца, когда его руки заламывают за спину, а чья-то большая ладонь закрывает ему рот. — Тэхён!.. Входная дверь широко открыта, оттуда веет ночное дуновение свежих цветов из сада. Воздух смешивается с запахами трёх альф, но отчётливо чувствуется тонкая нотка ванили, что исходит от испуганного Кима, по щекам которого скатываются горькие слёзы при виде всей устрашающей картины. Кегван узнаёт кофейный запах, принадлежащий Чонгуку. Он пришёл. Наконец-то. — Я знал, что ты придёшь, — хриплый голос мужчины, в котором чувствуется отчаяние одновременно со смирением. Идут последние минуты его жизни. Обратный отсчёт пошёл. — Рад, что Вы меня ждали, — Чонгук поднял руку и взглянул на наручные часы, довольно ухмыльнувшись. — Я старался приехать вовремя. Без опозданий, — язвительный тон, уголки губ поднимаются, одаривая свою жертву победной улыбкой. Злость Чона-младшего уместна, Кегван отворачивает чуть голову от сына и горько усмехается. Всё справедливо, всё правильно. Он убил его родителей, теперь настала очередь отвечать за свой самый отвратительный поступок. Ему плохо от самого себя. — У меня будет единственная последняя просьба, господин Чон. Чонгук поворачивается к Тэхёну. Запах ванили ударяет в ноздри, голова едва кружится, а дыхание становится тяжёлым. Понимая, к чему ведёт господин Ким, он кивает своей охране и те поднимают на ноги мужчину, схватив по обе стороны за локти. — Тэхён, — третий альфа небрежно хватает омегу за шкирку и приказывает встать с колен. Сердце пропускает резкий, неприятный удар. Красные заплаканные глаза сына смотрят на него с потаённой надеждой. — Будь сильным. Хочется закрыть уши руками, только бы не слышать крики Тэхёна; хочется закрыть глаза, только бы не видеть слёз на лице сына и его попытки вырваться из сильных альфьих рук. Берёт себя в руки, по-доброму улыбается, но глаза не врут. Он разбит, и парень это видит, сильнее дёргается, отчего Чонгук поднимает руку, останавливая свою охрану. — Посади в машину и ждите нас, — короткий приказ. Твёрдый тон. Ледяной взор. Тэхёна снова силком тащат к выходу. Кегван смотрит на устремлённое на него ружьё. Громко сглатывает, дышит умеренно, но ни страха, ни паники у него нет. Видит глаза Чонгука, внутри которых горит целое пламя. И в этом же огне господин Ким сегодня заживо сгорит. В горле застревает тяжёлый ком, альфа перед смертью хочет успеть сказать Чону многое. — Береги его, — просит Кегван в момент, когда Тэхён скрылся за дверью вместе с остальными альфами. — Прежде чем я нажму на курок, мне бы хотелось узнать всё, — произносит младший альфа на грани умеренного спокойствия, больше похожего на горящее хладнокровие. — И главное, зачем? — Ты видел запись с камер? — Видел, — Кегван кивает. — Мы выезжали ко мне из моего офиса, потому что попросил забрать меня по дороге. Бомбу я оставил в багажнике, куда положил свою сумку. На заправке остановились по моей инициативе, как раз Сунану нужно было заправиться. В знак благодарности я купил ему в магазине сигареты и чай. Уже там со мной созвонились мои люди, сказали о готовности взрывного устройства, поэтому в конце мне пришлось наврать твоим родителям о появившихся новых планах. Предупредил, что за мной заедут. Они уехали сами. А дальше взрыв. Сделал я это по личным причинам… не могу сказать, по каким. Ты скоро сам узнаешь. Часы идут. Полная картина происходящего сложилась, как сложный пазл. То, с каким трудом Кегван рассказывал ему, как прятал взгляд, делал недолгие паузы, собирая мысли обратно в кучу. Чон-младший нахмурил брови. В голове мимолётным образом проскользнуло сомнение насчёт господина Кима. Работал ли он один или под воздействием кого-либо? Всё же факт того, что Кегван сам совершил преступление и напрямую заявляет об этом, останется, бесспорно, главным. И личная его причина… это не мотив. Допытывать и смысла нет — Кегван повторно напоминает о времени. — Почему Вы так хотите своей смерти? — наверное, этот вопрос занимает второе место в списке загадочных вещей. Чон-младший по короткому звонку не понимал серьёзного стремления мужчины поскорее уйти в мир иной, а сейчас, невзирая на предупреждения о времени, хочет узнать ответ. — Я умер морально. Меня здесь уже ничего не держит, кроме сына. Сердце кровью обливается от осознания, что он останется без нас, но ты будешь ведь с ним? Только тебе я доверяю Тэхёна. Только ты. Кегван смотрит на Чонгука, как на появившийся лучик надежды в его жизни, и опускается на колени. Душа мечется из стороны в сторону, перед глазами всё ещё вспышками появляется заплаканное лицо сына, его мольбы, его крики. Его боль, виновником которой стал собственный отец. — Тэхён меня возненавидит за это. Однако я постараюсь сделать всё, чтобы он был счастлив, даже если мне придётся отступить, — заверяет альфа, и господин Ким ему благодарно кивает. — Постарайся, Чонгук. Я благословляю вас, и как отец даю согласие на ваш будущий брак. Ингу тебе всё расскажет. И перед тем как ты убьёшь меня, попрошу ещё об одной просьбе, — младший альфа вопросительно приподнимает бровь. — Похорони меня возле Иви. Прощай, дорогой мой. Уверен, у тебя всё получится. Возьми мой ноутбук в машине. Там тебя кое-что ждёт. Чонгук застыл с готовым оружием в руках. В глазах догорают остатки терпения, мышцы болезненно немеют, а из глаз предательски катятся слёзы. Блять, Хосок прав. Он бы не убил его. Не смог. Выбрал бы смягчающий вариант наказания. Пальцы невольно дрожат, а сам альфа видит умоляющий взор Кегвана. Чонгук не впервые занимается подобным самосудом; этот вечер отличается во многом. Здесь душа не принимает покой. Здесь душа рвётся на части, и если бы не низкий болевой порог, он бы не смог выдержать, навсегда закрыв глаза. Моральная составляющая оказывает неимоверное давление, старается всеми силами заглушить вырывающуюся наружу врождённую жестокость. Господин Ким замечает внутреннюю масштабную войну альфы с самим собой, понимает, что такими темпами они все опоздают, поэтому одним резким движением тянется к дулу пистолета, прижимает его к своему лбу, а затем пальцами пробирается к заветному спуску и, выдохнув и в окончательный раз улыбаясь, вынуждает Чонгука нажать на курок. Выстрел. Чон-младший молит небеса, чтобы из памяти выкинуть устрашающую картину, как Кегван, словно тряпичная кукла, безвольно оседает на пол, как в тишине напряжённой витает запах смерти. Альфа падает на колени перед телом, ружьё бросает небрежно куда-то в сторону и, зажмурив глаза, раскрывает рот в немом крике. Слёз нет. Дикая резь в груди оставит вечный след на теле альфы и будет постоянным напоминанием о совершённом греховном поступке. Сокджин опускает ладонь на плечо Чона-младшего, сжимает несильно, оказывая поддержку. Смотрит на дворецкого, что стоит недалеко от них, и указывает на второй этаж. Домработницы под контролем остальной охраны собрали вещи, ожидают у выхода, дрожа от страха и возможной мысли о такой же смерти. Буквально через пять минут дворецкий передаёт охраннику чемодан с личными вещами Тэхёна, а также отдаёт его учебные принадлежности вместе с завёрнутой в крафтовую бумагу картину, являющуюся тем самым сюрпризом, которым омега не успел показать своему отцу. Как оказалось, мужчина работает на Сокджина и по приказу Чонгука работал у Кимов последний год для слежки за омегой внутри дома. — С ними, — Джин указывает на прислуг, — решишь всё сам. Билеты на самолёт, — альфа кивает своему человеку, и тот отдаёт конверт дворецкому, — здесь. С этого дня мы друг друга не знаем. Ким приказывает прибывшей дополнительной охране убрать тело Кегвана, прислуге и дворецкому — скорее прибраться и не оставлять следов вторжения, напоследок слегка трясёт Чонгука, дав понять, что пора уезжать. Чон-младший буквально выталкивает себя из этого места. Джин ему отдал ключи от машины господина Кима, и альфа находит в салоне сумку с упомянутым ранее ноутбуком, окидывает бегло взглядом вокруг в поиске ещё чего-то нового, но, ничего не найдя, закрывает двери. Автомобиль они забирают с собой. Чонгук удивляется отсутствию какой-либо системы защиты ноутбука, беспрепятственно проникает внутрь, надеясь увидеть хоть что-то. И находит. На рабочем столе видит один единственный файл с названием: «Save me». Открывает его и встречается с первой преградой – он запаролен. Начинает искать внутри чёрной сумки, где лежала техника. И видит в боковом кармашке листок. «08.17» Пробует ввести указанную дату рождения его отца, но система не утверждает введённые данные, оповещая об оставшихся четырёх попытках, после чего файл самоуничтожится. Чонгук мысленно теряется — он недооценивал Кегвана. Он с самого начала знал, что делал и подготовил всё для Чона. Но с какой целью? Неужели он скрывал ещё одну информацию и, судя по тщательной системе безопасности, желал, чтобы её узнал только один человек — Чон Чонгук. — Господин Чон, к дому господина Кима подъехали четыре джипа, — оповещает Сокджин с переднего сидения. Выходит, Кегван постоянно твердил о времени по этой причине – к нему должны были наведаться другие гости. — Кто это? — Чонгук откладывает ноутбук, сделав заметку договориться с программистами, и переводит взор на начальника своей охраны. — Неизвестно.***
— Мы так и не узнали, кто были эти люди, но главное, что могу подтвердить — их приезд был отнюдь с не хорошей целью. Тэхён сидел на краю рабочего стола альфы, немигающий взор задумчиво глядел в одну точку перед собой, руки сложены на коленях, а в голове — сплошная пустота. После короткой истерики Чонгуку удалось успокоить омегу и он продолжил рассказывать дальше. — На этом всё. Больше от тебя у меня никаких секретов нет. По ощущениям, Ким вовсе не слушал, а видел. Он так долго раздумывал над этим разговором, сколько несносных мыслей лезли в голову. От этого омега устал как морально, так и физически. Тело его не слушает, оно застыло в одном месте, не смея шелохнуться. По привычке прикусывает нижнюю губу, облизывает их при попытках выдавить из себя что-то, но стоит глубже вдохнуть воздух, как желание вмиг улетучивается, а поднявшаяся грудь медленно опускается. — Тэхён? Чонгук зовёт тихо, хранит предосторожность, исподлобья глядя на застывшего парня. Дабы не спугнуть, не делает каких-либо движений, покорно ожидает хоть одного слова, хоть одной эмоции Кима. С плеч свалился невыносимый в моральном плане груз; сколько гнетущих ночей прошло, сколько альфа изнурял себя до потери пульса с постоянной утопающей совестью, не дававшей в минуты покоя думать о других вещах. Чонгук погряз с ног до головы в собственной роковой вине. И простит ли он себя? Возможно, только после Тэхёна. А его прощения он будет добиваться, молить на коленях, унижаться перед ним одним. Ким важен ему. Очень. — Понятно, — он произнёс это так мягко, без ноток ненависти или холодности, на секунду альфе показалось, что с ним находится другой омега. Насколько парень переменчив в настроении — предстоит узнать в будущем, а пока остаётся лишь предугадывать. — Тебе стоит отдохнуть. Тэхён вяло кивнул ему в ответ и, встав на пол, едва не потерял равновесие. Он успел поднять ладони спохватившемуся альфе, мол, всё в порядке, помощь не требуется. Сейчас прочитать его эмоции невозможно — Тэхён их прячет, посему Чонгук решил отложить следующую немаловажную тему разговора на потом, дав возможность переосмыслить новую информацию Киму, а себе — собраться с силами и продолжить работать. Неожиданно омега остановился у двери. Повернул голову к альфе, встретившись с такими же карими глазами, потихоньку вдыхает запах мужчины: приятный и в меру крепкий. — Я никуда не сбегу, поэтому твоя охрана может больше не караулить у моей комнаты? — аккуратно просит Тэхён, смахнув упавшие на лоб волнистые пряди волос. Чонгук задумчиво прищуривается, останавливает взгляд на чужом запястье, что заметил омега, следом дополнив: — С собой что-то делать я тоже не собираюсь. — Как тебе дом? — вопрос альфы завёл в ступор, но Ким, нахмурившись слегка, ответил будничным тоном. — Я привык. — Хорошо. Я уберу охрану. Если что-то захочешь, говори мне, пожалуйста. Чонгук откинулся на спинку кресла, шумно выдыхая, и накрыл ладонями лицо. В воздухе витает тонкий шлейф ванили, альфа жадно глотает его на радость внутреннему зверю. Горло немного саднит, что неудивительно, ведь Чон-младший во всех подробностях докладывал произошедшие события омеге. Слабая улыбка появляется на лице; поведение Тэхёна можно назвать неоднозначным, но под конец он стал другим. Возможно, ещё не до конца понял суть услышанного, и всё же Чонгук будет верить — лёд треснул. Грядёт глобальное потепление. Ингу заходит в кабинет к Чонгуку с минимальным шумом, увидев, что тот вздремнул. За ним идёт Юнги и без формальностей подходит к столу, ставит поднос с чайником зелёного чая. Щёлкает перед лицом друга, одновременно зовёт по имени, после улыбнувшись сонному, малость гневному виду напротив. — Хосок бы не сдержался и поставил бы щелбан, а я выбрал более адекватный способ разбудить тебя, так что не смотри на меня так, как на врага, — усмехнулся Мин. — Господин Ю уже час хочет зайти к тебе на разговор. Чонгук провёл ладонью по волосам и потянулся, снимая остатки сладкого сна, в котором снова был Тэхён. Он просит прощения у Ингу и, встав с кресла, раскрывает окна, впуская свежий воздух. Сидеть устал — будет слушать стоя. Сложил руки на груди, возвращаясь в реальность. — А где… — Тэхён спит, — отвечает моментально дворецкий, наливая по чашкам горячий напиток, под конец оставляет их наедине. Ингу с тёплой улыбкой окидывает фигуру младшего альфы, по-отечески приобнимает. Хосок часто шутит, что с возрастом тот стал сентиментальным дядей. Видимо, так и есть. — Вы всё-таки поговорили? — Да, — Чонгук опускает глаза, и Ингу всё понимает: разговор дался им сложно. Он планирует зайти перед сном к омеге. Им многое стоит обсудить. — Но мы ещё не закончили. — Сынок, — господин Ю касается кончиками пальцев лба, подбирает правильные слова, волнуясь о них больше, чем за самого себя. Они стали ему как родные дети. — Тэхёну будет непросто. Медленно он начнёт привыкать к тебе, узнавать как альфу, проявлять интерес. Я могу быть уверенным в тебе? — Не сомневайтесь. Я хочу быть с ним и приложу все усилия к этому. — Только без чрезмерной настойчивости, понял? — предупреждает Ингу, потянувшись за чаем. Чонгук улыбается, соглашаясь. — Когда со мной связался Намджун и объяснил ситуацию с твоим гоном, признаюсь, мне стало страшно. За тебя. А узнав о течке Тэхёна, так вообще не мог найти себе места. — Мы спали в одной кровати, но позволить себе зайти дальше не мог. Ингу сжимает губы в тонкую линию, постукивая пальцами по коленям. Он верит Чонгуку. Верит Тэхёну. Оба дороги, оба страдают сейчас, поэтому, на правах единственного по старшинству человека, он намерен им помочь. — Если ты осознал свои чувства, то помоги осознать их Тэхёну. Он со временем поймёт твоё искреннее к нему отношение, но оберегай парнишку от его близкого окружения. Чонгук сложил брови на переносице, не до конца поняв последнюю фразу. — Я о Давоне, сынок. Он крёстный отец Тэхёна, и тот доверяет и любит его, как своего родителя. С самого начала Давон мне не нравился. Кегван рассказывал о нём: как он строил бизнес и чуть не потерял его из-за опасных идей друга, как невольно продал ему часть активов, в итоге оставшись с маленькой частью. В последнее время они часто ругались, Тэхён и Чимин старались помирить их, но ситуация усугублялась. О семье Пак я мало чего знаю. Советую понаблюдать за ними. — Понял. Имел честь увидеться с Давоном, когда узнал, что Кегван стал его правой рукой. Меня это насторожило, а короткая беседа вышла сухой. Кстати, — Чонгук подходит к своему сейфу, набирает код и с характерным пищанием открывает дверцу, беря чёрную папку в руки, — здесь официальные данные о смерти Кегвана. Документ состоит из двух листов. Ингу ознакамливается с ними за пару минут и довольно хмыкает, похвалив работу Намджуна — своего приемника, как он сам любит его называть. — Куда его машину дел? — господин Ю повторно читает строку с основной причиной смерти Кегвана — автомобильная авария. — Разгромили и сожгли, — ответил Чонгук. — Так никто не узнает правду. — Хорошо. На днях, думаю, поеду на кладбище. Гляжу, ты адрес не указал, — Ингу закрывает документ, возвращая его обратно Чонгуку. — Скоро добавлю. Намджун написал его мне на отдельном листе. Мне ещё надо сказать об этом Тэхёну. Господин Ю подмечает, как при упоминании омеги Чонгук напрягается. Подходит к нему и притягивает в свои объятия, похлопав пару раз по его спине. — Я подготовлю его, не переживай. Только проводи меня до комнаты, пожалуйста. В вашем доме затеряться можно, ей богу. Чонгук улыбается, благодарит Ингу, поклонившись ему, несмотря на просьбы альфы не делать такого, потому что: «Не чужие люди же!». Юнги проверяет сделанную прислугами уборку в общей гостиной, отмечает места, где было плохо прибрано, затем взбивает подушки и направляется к лестнице на второй этаж, как чувствует вибрацию телефона в кармане. Раздражённо вздыхает, сбросив вызов, поднимается на трёх ступенях, как смартфон повторно вибрирует. Мин смотрит по сторонам и, приняв звонок, злостно шипит в трубку: — Чего тебе надо?! — дворецкий говорит предельно тихо. Чонгук и Ингу в кабинете, Тэхён у себя в комнате, поэтому можно считать, что он тут один. — Тебя не учили общению с людьми? Если бы знал о твоей дикости, ни за что бы не связался с тобой, — возмущённо отвечает ему в трубку разгневанный голос. — Нам надо встретиться. Срочно. Юнги прислоняется к стене, откинув голову назад и ударившись о твёрдый угол висящей картины. От боли жмурит глаза, ругнувшись. — Имел бы совесть не материться при мне, господин Мин, — язвительно отзывается собеседник, посчитавший, что нецензурное слово предназначалось ему. — Когда до твоей ветреной головы дойдут мои слова? — Когда перестанешь нести свой дебильный бред и скажешь мне правду! Иначе я заявлюсь к тебе домой и лично поговорю с Чонгуком. Интересно, как он отреагирует на… — Закрой свой рот! — на повышенном тоне воскликнул Юнги, после чего застыл, оглядываясь вокруг. Вроде тишина. — Едва твоя машина появится у ворот, скажу охране тебя выгнать. — Я всегда добиваюсь своего, Юнги. Смс-кой отправлю место встречи. Альфа яростно бьёт кулаком стену, часто дышит, чтобы скорее успокоить нервы, хотя они в прямом смысле горят. Углубившись в собственные мысли, дворецкий не увидел фигуру другого альфы поблизости. Ингу хотел было подойти к нему, но Мин за секунду меняет выражение лица и безэмоционально просит прощения, быстро поднимаясь по лестнице, чтобы продолжить свою работу. Господин Ю с сомнением смотрит ему вслед и оборачивается на отставшего Чонгука, разговаривающего с Хосоком по телефону. — Как с Юнги дела? — вдруг задаёт вопрос Ингу. — Нормально, а что? — недоумевает Чон-младший, завершая звонок. — Нет, просто. Что Хосок говорит? — переводит тему мужчина, сбрасывая всё на паранойю. После смерти Кегвана ему часто лезли в голову мысли о слежке за ним, так как эти дни он каждый клеточкой тела осязал чей-то пристальный взгляд, отчего кажется, будто все вокруг могут быть подозрительными. — Решил поехать в клуб и отдохнуть с омегой в своей квартире, — Чонгук вовсе не против коротких связей брата с кем-либо, ведь когда-то давно сам ими пользовался, однако разница в том, что ему это быстро наскучило, а старший продолжает играться. — Не планирует жениться? — интересуется Ингу, на что младший альфа насмешливо фыркает. — Только если через сто лет. Чонгук провожает Ингу до комнаты Тэхёна, как его и попросили. Окидывает волнующим взором дверь, по привычке ищет глазами охранников, но вспоминает свой приказ больше не охранять здесь омегу. Желает мужчине удачи, а сам спускается на кухню. Господин Ю два раза стучит по деревянной поверхности и заходит, услышав разрешение войти. Тэхён сидит на своей кровати: одна нога прямая, другая согнулась в колене. На бедре лежит толстый блокнот с чистыми листами в формате А4, рука занята простым карандашом, которым он что-то рисует. Альфа улыбается: обычно Тэхён таким образом приводит в порядок свои мысли, рассуждает, оторвавшись от окружающего мира и находясь наедине. — Можно? — спрашивает разрешение мужчина, обращая тем самым внимание Кима на себя. Тот кивает, убирает все принадлежности на прикроватную тумбочку. — Как ты? — заботливо интересуется Ингу. — В порядке, — хотя по опущенным плечам и безразличному выражению лица не скажешь. — Вы хотите поговорить? — Да. Слышал, у тебя был разговор с Чонгуком. Тэхён снова кивает. При упоминании альфы что-то внутри невольно ёкает, и парень умудряется любое вмешательство своей омеги пресечь на корню. Да, ему казалось, что после случившегося он выберется отсюда и уедет обратно к себе домой, однако держит его здесь недосказанность со стороны Чонгука. Им вновь предстоит сесть за один стол и поговорить, ворошить проблемное прошлое, думать о настоящем и гадать над будущим. Омега думал. Много думал в этих четырёх стенах, уже не кажущихся ему ужасными. Неоднократно представлял момент убийства его отца; вовсе не верится, что Кегван просил сам убить себя, сам доверил Тэхёна Чонгуку, сам дал определённые подсказки и советы. Если раньше Ким не понимал от слова совсем, то здесь потихоньку выстраивается картина, цепочка за цепочкой. Изводить себя нагнетающими домыслами Тэхён не хочет. Теперь он будет приходить к Чонгуку и с ним эти же домыслы обсуждать. Альфа знает всё, являясь неким источником к сокровенным тайнам. — Ещё будет, — добавляет омега. — И прежде, чем я зайду к нему, мне хотелось задать пару вопросов. Ким смотрит на него, чуть приподняв брови, спрашивая разрешения, и Ингу тепло улыбается, присаживается рядом с омегой на краю кровати, сложив ногу на ногу. — Чонгук с отцом правда были знакомы? Тэхёну надо убедиться, что ему не соврали. Он планировал даже зайти к господину Ю в комнату, перед тем как пойти к Чонгуку, но его опередили. Так ещё лучше. И фраза: «Меньше знаешь — крепче спишь» официально становится для Кима неработающей. Множество бессонных ночей он провёл в попытках сложить самому всю правду. — Да, — в воспоминаниях Ингу остались моменты, когда Кегван рассказывал ему о Чонгуке, как о хорошем молодом человеке, а Иви начал было мечтать о возможном браке альфы с его единственным сыном омегой. — Кегван познакомился с господином Чоном, и между ними сложились довольно хорошие взаимоотношения. На твоё восемнадцатилетие он пригласил семью Чон, как одних из близких людей его окружения. Ты разве не встретился тогда с Чонгуком? «Да, Тэхён, мы с тобой встретились ещё в твоё восемнадцатилетие. Ты был чуточку пьян, поэтому не запомнил меня, да и общались мы недолго, — объясняет Чон, слегка улыбаясь». Это было в первый и в последний раз, когда омега напивался до максимума. Сожаление было не столь от наказания родителей после дня рождения, а от убитого состояния его организма, после которого Тэхён обещал себе больше так сильно не злоупотреблять с алкоголем. Увы, он не умеет пить, как Чимин. Сколько головой не биться о стену — ничего уже не вспомнить. Память — странная и хитрая штука. — Встретился, но этого я абсолютно не помню, — омега накрывает ладонью свой лоб, досадно мотнув головой. — Ладно, идём дальше. Почему меня хотят выдать замуж за Чонгука? Дело ведь не только в хорошей дружбе наших родителей? — Об этом они стали говорить только с вашего позволения, — Тэхён взглянул на Ингу с недоумением. — Чонгук часто спрашивал о тебе. А когда твой папа погиб, — жуткий холодок прошёлся по спине омеги, — он был рядом с тобой. Тогда Кегван и господин Чон почуяли ваше смешение запахов. Позже выяснили вашу истинность. Природа человека уникальна. Ким из той же книги по анатомии, откуда он узнал о способах утихомирить боль во время течки, прочитал один параграф с темой о запахах альф и омег. Понятие истинности в науке нет, имеются лишь общие достоверные представления со слов общества, однако был один пункт, прошедший мимо Тэхёна, в котором говорилось о смешанных природных ароматах двух гендеров и их совпадении: у таких пар рождаются априори здоровые дети; идеальное сочетание феромонов облегчают период течки и гона, а также вырабатываются дополнительные гормоны, отвечающие за сексуальное удовлетворение. Обычно истинных альф и омег первее чувствуют их родители, имеющие тесную эмоциональную связь со своим ребенком. И в данной ситуации странно то, почему альфы умолчали об этом? Чонгук, как и Тэхён, не знали и наяву столкнулись с ним не так давно. — Чонгук… он какой?.. — Тэхён ничего о нём не знает, образ альфы в голове выстраивается лишь обрывками, связанными не с приятными моментами. Ему предстоит знакомиться с мужчиной последующие дни, однако базовая информация не помешает. — Закрытый, жестокий, загадочный, местами может грубить, вспыльчивый, — описывает Ингу, а омега разочарованно опускает взгляд, хотя именно таким он его и представлял. Но почему-то он надеялся услышать совершенно другое. То, что поменяет его мнение. А зачем, спрашивается? — Так его описывают люди. На самом деле, Чонгук неплохой человек, Тэхён. Он справедлив, поэтому где надо, он поставит на место, а другие считают это неуважением. Он добр, но если его предать, то простить не сможет, поэтому бывшее его окружение посчитало Чонгука озлобленным. Его и Хосока родители воспитали хорошо, иначе я бы с ними не имел ничего общего. — Почему-то мне сложно поверить… — понуро воскликнул омега, и господин Ю шумно выдохнул, улыбнувшись. — Скажи мне, Тэхён. Чонгук в этом доме нарушал твои личные границы и покой? — Нет. — Принуждал к чему-то? — Нет. — В дни твоей течки он позволял себе большее? — Нет. — И это при том, что сам он переживал гон. Я не стремлюсь прямо здесь и сейчас заставить тебя поменять свой взгляд на Чонгука, лишь помогаю понять важное. Он ничего тебе плохого не сделал и не сделает, поверь мне. — Он убивал ещё людей? — Тэхён хочет это знать. Убийство его отца можно посчитать как неполным преступлением, если верить словам альфы. Кегван хотел смерти и сам лично позволил Чонгуку забрать его жизнь. Сознание упрямится, не желая верить. Однако Ким потихоньку переубедит себя, иначе с такими мыслями долго не прожить. — А это тебе лучше спросить у него самого, — мужчина переводит взор на свои часы — время близится к вечеру. — Тэхён, сын мой, не нагружай себя сильными думками. Кегван сделал свой выбор сам, я знаю. Перед тем как поехать домой, он был у меня и писал тебе письмо. Храни его. Ты сильный мальчик, тебя я тоже доверяю Чонгуку. — Спасибо Вам, Ингу. Я прислушаюсь к отцу и к Вам, — парень обнимает его со всей теплотой, зажмурив глаза. Были бы рядом ещё дядя Давон и Чимин…***
Темень. Сырость. Грязь. Холод. Чонгук с большим трудом разлепляет глаза, а кажется, будто они всё ещё закрыты. Нет ни одного просвета в непонятном месте, где он находится. Хмурится, едва проснувшееся сознание крутит свои шестерёнки, начинает работу мыслительной системы. Прислушивается, однако окружает его тотальная тишина, даже жутко становится. По всей длине позвоночника проходит острая резь в попытке мужчины подняться с земли. Сжимает губы, чтобы не издать болезненного стона, руками исследует пыльную землю, тянет их вперёд, и звонкий лязг железа эхом раздаётся по помещению. Кандалы? Прощупав холодные цепи, закрепившиеся на запястьях, понимает, в какой он роли — пленник. Грудь неприятно сдавливают невидимые руки, выкачивая из лёгких весь воздух, когда Чонгук осознаёт кромешную тьму вокруг себя, въедающуюся в кожу противными мурашками. Мозг охватывает безумная паника; Чонгук вкладывает все остатки своих сил на подъём, хотя бы присесть и облокотиться на стену позади. Выходит с чужой помощью. Посторонний явился бесшумно, словно призрак, сажает пленника и пару раз хлопает по щекам, приводя в чувства. С ним не разговаривают, это ещё более странно. Альфа не может понять, кто перед ним: альфа или омега? Может, бета? Запаха нет. Зато через пару секунд срабатывают инстинкты, когда нос улавливает поистине родной аромат ванили. Слышит болезненные стоны омеги и как его слабое тело толкают недалеко от альфы. — Тэхён? — неуверенно зовёт Чон-младший, сжимает кулаки до побелевших костяшек. Кто смеет так обращаться с ним? Нахер, что вообще происходит? — Чонгук! Спаси меня, умоляю! — жалобно просит Ким, отчего тело током прошибает, оставляет жгучие искры в груди. Мужчина просит его не бояться ничего, заверяет, что будет рядом, а сам судорожно ищет пути, как им выбраться отсюда. Нарастающую паническую атаку уводит, затыкает, не даёт завладеть собой, потому что возле него испуганный омега. «Это всего лишь сон...» Успокаивает себя, иначе не сможет получить доверие Тэхёна. Но, твою мать, как же ему страшно! Пугают не столь ужасающая атмосфера и незнакомые люди (а кто они вообще?). Нет. Пугает отсутствие света. Темнота. Его накрывает некий купол, уменьшающийся в размерах с каждой минутой, который в конце концов безжалостно раздавит. Поворачивает голову в сторону омеги; тот скулит, дрожащим низким голосом произносит имя альфы. Раздаётся шорох, Тэхён стремится подвинуться к Чону, оказаться под его защитой, просит обнять покрепче. Чонгук движется вслепую к нему навстречу, говорит всё что угодно, дабы Ким слышал, чувствовал, понимал — он не один. Писк и громкий вскрик. Альфа замер. Рычит на чужака, явившегося таким же призрачным способом. Слух ясный из-за отсутствия возможности видеть, Чонгук улавливает отдалённый тихий плач. — Убери от него свои руки! — невзирая на боль по всему телу, мужчина встаёт сначала на колени, опираясь руками о стену, затем принимается полностью встать, плотно стиснув зубы. Омега кричит, когда его касаются, отчаянно ищет Чонгука, защищается как может, бьёт по чужим прикосновениям. Альфа падает на колени из-за судорог в районе мышц ног. Дыхание тяжёлое и слабое, сердце бьётся жадно со скоростью, отдавая острой болью в грудной клетке. Ладонью накрывает горячий лоб, по которому стекают капли пота. Пальцы немеют, и Чонгук полностью опускается на землю, но он продолжает ползти к Тэхёну. «Спасти! Сберечь! Ты же обещал! Защитить своего омегу!» Крик. Резкий взмах лезвия. Кряхтение, судорожное дыхание, жуткий звук, больше похожий на сжатие чего-то мягкого, липкого… Запах крови. — Тэхён! — не жалея голосовые связки, Чонгук выкрикивает его имя куда-то в пустоту. Ему никто не отвечает. Вторая волна паники окончательно берёт в плен рвущийся на свободу разум. — Тэхён, нет! Не бросай меня! Ваниль. Он вдыхает так глубоко в лёгкие, тянется вперёд, под ладонью ощущает чьё-то тепло. — Тэхён… — Чонгук! Альфа дёргается, распахивает большие глаза и присаживается на кровать, прячет лицо руками, стирая дорожку слёз со щёк. Делает глубокие вдохи и выдохи, приводит чувства и себя в порядок, шепчет самому себе, что это всего лишь сон. — Тише-тише. Тебе приснился кошмар. Чон-младший оборачивается к источнику голоса, напрягает зрение, не понимая, почему даже в тускло-освещённой комнате он не видит фигуру человека. Вкус ванили оседает на языке при очередном вдохе, отчего чёрные зрачки расширяются, позволяя инстинктам вторгнуться в затуманенный разум, и альфа поднимает руку, несильно схватив запястье омеги. Утыкается кончиком носа в нежную кожу, дышит прекрасным запахом, имеющим свойство успокоительного. Тэхён не противится, позволяет ему это, как когда-то Чонгук в период течки. Второй рукой несмело поглаживает чёрные короткие волосы на затылке, сам двигается ближе, замечая, как мужчина хочет уменьшить расстояние между ними, но не решается. Услышав сквозь тонкую призму сновидений громкий крик, пропитанный печалью и невыносимой болью, Тэхён просыпается и взгляд тут же находит дверь. Надевает тапочки, ступает к выходу и останавливается, прислушиваясь. Это Чонгук. Ким ощущает пустоту внутри себя, откуда-то взявшийся холод пробирает в мелкую дрожь, а сознание посылает картинки с возможными причинами пугающего состояния альфы: на него напали? Ранили? Или он чего-то испугался? Парень не успевает осмыслить свои следующие действия, как вновь слышит крик и вырывается в тёмный коридор. На секунду стало не по себе. Ему абсолютно не видна дорога, приходится быстрыми шагами идти в комнату Чонгука. Находит довольно быстро, ведомый загустившимся кофейным запахом и, соответственно, голосом самого мужчины. Едва опускает ручку двери, как испуганно разворачивается корпусом, вжимается спиной в деревянную поверхность. — Кто здесь? — шепчет омега. Все чувства обостряются в беспроглядной темноте, страх пробирается до кончиков пальцев. Он чётко слышал где-то внизу шум. Тишина. Удары сердца бьют по барабанным перепонкам, Тэхён не желает храбриться дальше, ему надо к Чонгуку. Тот уже не кричит. Зовёт омегу. Произносит его имя мучительно. Тэхёну показалось, что на секунду перед глазами пролетела вся его жизнь, когда он услышал торопливые шаги. Кто-то надвигается, поднимается по лестнице, и внутренний голос сработал быстрее, заставив поскорее зайти в помещение и запереть к чёрту дверь. Омега отошёл назад, боязливо оборачивается в надежде найти какой-нибудь предмет для самообороны, однако и здесь хрен что найдёшь. Сплошной мрак. «Уличные фонари всегда работали! В чём дело?!» За ручку кто-то дёргает несколько раз, а после неизвестный уходит обратно. Тэхён слышит бег. Облегчённо выдыхает, но тут же напрягается. Чонгук мечется на кровати, зовёт омегу, и парень садится возле него, будит. Нащупывает слепо лампу, нажимает на включатель. Она подключена, как ни странно. Стоит проверить общий свет и Тэхён обязательно сделает это позже. — Чонгук, с тобой всё хорошо? — спрашивает омега, убирая влажные пряди с лица альфы. Он даже не может пойти в ванную комнату за полотенцем, ибо тени страха от пережитого несколькими минутами ранее стресса ещё сильнее окутали хрупкое тело парня, ну и без света ничего поделать нельзя. Чон-младший кивает, бережно окольцовывает талию Кима и притягивает к себе, сажая на свои колени. Омеге пришлось сложить ноги по обе стороны от мужчины, потихоньку хлопает по спине, успокаивает. Больше на инстинктивном уровне выпускает свои феромоны и Чонгук буквально растворяется в них, блаженно мыча в чужое плечо. Он сейчас крайне уязвимый, дезориентированный. Тэхён понимает, поэтому случившееся обсудит завтра, надеясь, что они оба встретят утро живыми. Главное — дверь заперта на ключ. Без слов они вдвоём ложатся обратно. Чонгук приобнимает парня ближе к себе, одаривая своим теплом, а сам Ким кладёт руку ему на грудь, не торопится уснуть, будет сторожить. Сильная хватка альфы не позволяет ему даже потянуться за телефоном мужчины, где бы он не находился. Вынужденно доверяет удаче. Спустя час всё так же тихо. Чонгук мирно посапывает, Тэхён раздумывает над сегодняшним днём: о разговоре, об отце, об Ингу… об альфе и о будущем. Последнее, над чем думал он, перед тем как уснуть долгим сном, пугающе мигает красным перед глазами: «А где все остальные?»***
Чон-младший просыпается от довольно громких ударов в дверь его комнаты. Открывает глаза и сквозь мутную пелену не различает вокруг предметы, однако ощущает тяжесть в боку. Сердце ухает и катится куда-то вдаль, полусонный альфа вмиг просыпается, растерянно осматривая помещение, себя и Тэхёна, прижавшегося к нему и крепко спящего. Картина умилительная, а Чонгук остолбенел в прямом смысле от непонимания того, что произошло за ночь. Омега закинул ногу на бедро мужчины, как, подметил, он любит делать, голова покоится на затёкшей чоновой руке, использовав её в качестве подушки. Это сон? Может, Чонгук уже сошёл с ума от мыслей о Киме? Или судьба решила сжалиться над ним, правда, не ясно, каким способом. Альфа хочет коснуться лица Тэхёна, погладить по щеке, подолгу наблюдать за сим обворожительным образом, однако упрямый некто прямо-таки стремится проникнуть сюда. Чонгук осторожно, придерживая голову Кима, освобождает свою руку и уже хочет встать, как дверь с грохотом вышибают, представляя суровому взору двух альф: Сокджина и Юнги. Омега вздрагивает, просыпается, тут же приподнимаясь, и с недоумением смотрит на мужчин, после замирает от увиденного, рассеянно моргая пару раз. — Вы что творите?! — злобно спросил Чонгук, накрывая одеялом подле сидящего Тэхёна чуть ли не до подбородка. Хоть он в пижаме, всё равно непозволительно другим глазеть на омегу в таком виде. Оба альфы напуганные донельзя, что не ускользает от внимательного Чона. — Что случилось? — Ингу… он мёртв.