Save me

      — Прошу Вас, дайте мне возможность поговорить с Вашим братом!       Хосок поднимает ладонь, затыкая непрекращающиеся просьбы господина Кана. Не делает резких движений, не повышает голоса, а лишь монотонно отвечает:       — Мой брат, как и я, не желаем с Вами иметь больше ничего общего. Скажите спасибо, что Ваш сын лежит в больнице с тяжёлыми травмами, а не в морге. Было совершено преступление, и поверьте, мы этого так просто не оставим.       — Господин Чон, я…       — Покиньте мой кабинет. Или же я вызову охрану.       Господин Кан отчаянно опустил взор. Не сдвинувшись с места, альфа продолжил стоять посередине помещения, будто пытался ухватиться за любую возможность, чтобы остаться и добиться встречи с Чонгуком. Но ничего более он придумать не смог и был прогнан Сокджином из компании Чонов.       Тот день он запомнит на всю жизнь, как и его события, ставшие началом конца не только репутации, но и карьеры, построенной годами многолетнего труда.       Хосок откладывает собравшиеся документы в шкаф и просит Сокджина отвезти его домой. Ажиотаж вокруг них усиливается с каждым часом, и у ворот дома наверняка продолжают стоять журналисты, желающие осветить самую громкую новость во всех красках.       Чувство дежавю не отпускает альфу с этой ночи. Ему всё кажется, что в далёком прошлом он сталкивался с подобным. А апатичное состояние, буквально пожирающее все его чувства внутри, вырывает из оков спокойствия.       Сконцентрироваться на работе не получается, учитывая, что Чонгук закрылся в своих четырёх стенах вместе с Тэхёном.       Он впервые видел Чонгука дьявольски злым. От него веяло смертельной опасностью и на миг ему показалось, сделай шаг — придёт конец. Пускай младший узнал его, но то, с каким угрожающим взглядом и пугающим тоном он произносил каждое слово, Хосок на секунду задумался, а много ли он знает о своём родном брате?       — У себя? — уточняет у Юнги, заходя на кухню.       — Да.       Мин сам не свой. Вечер, а точнее его окончание, сказался на каждом жителе этого дома. Особенно на двух омегах. Хосок и представить не может, каково им было в те ужасные моменты. Это оставило глубокий, чёрный отпечаток в их жизни и неизвестно, каким образом удастся парням справиться с воспоминаниями и вернуться в былое русло.       Тэхён. Он ведь ему как младший брат-омега, которого в семье Хосоку не хватало.       Чимин. А вот с ним всё сложно. И альфа в самом настоящем тупике, голова кругом при одной мысли о нём. Копаться в своих чувствах у него нет ни сил, ни желания, ибо данный процесс повлечёт за собой моральную пытку.       Хосок не любит боль.       Эмоциональную. Душевную. Человек, принимающий всё близко к сердцу, может заблудиться в беспросветной темноте собственных переживаний и страданий.       Проходя мимо комнаты Чонгука, он останавливается и стучит в дверь. Знает, что ему никто не откроет. И не ответит. Таким образом он просто оповещает альфу о своём приходе.       Чонгука тревожить нельзя. Тэхёна — тем более. Они вдвоём восстанавливают едва разрушенный их совместный мир. Один — строит всё заново, другой — делает всё, чтобы ничто больше не посмело нарушить их покой.

***

      На душе бездонная яма. Перед глазами Тэхён и его разбитые глаза. Тело в напряжении, сознание помнит всё адское пламя внутри, накрывшее своей горящей пеленой. Невозможно было контролировать на миг ту злость, что пробудила в нём монстра, готового воссоздать собственный самосуд, лишив жизни чужого человека. Он защищал своё. И Чонгук понимал, какие последствия повлечёт за собой его роковой поступок. Но по-другому было нельзя.       Чонгук долгое время терпел. Чонгук действовал в рамках правильного, аккуратно и тихо.       Теперь всё по-иному.       То, что произошло с ним, стало той самой критической чертой и, перейдя её, с трудом возможно вернуться назад. Зверь внутри будет требовать действий, более решительных и строгих.       Он держит в руках своего родного человека. Прижимает к своей груди, боясь, что он может исчезнуть. Утыкается ему в тёмную макушку, глубже вдыхая ванильный запах омеги, и альфа внутри блаженно мычит, ощущая рядом с собой истинного.       Тэхён беспокойно спит всю дорогу. Омега часто вздрагивал, насильно отрывая себя из оков кошмарных снов, и Чонгуку приходилось успокаивать, выпускать свои слабые феромоны, благодаря которым он вновь засыпал.       — Солнце моё, — шепчет, губами водит по влажным волнистым прядям на лбу, вытирает дорожку слёз с бледных щёк. Больно сглотнуть из-за твёрдого кома в горле, взгляд его постоянно возвращается к парню.       В машине только Хосок. Чонгук позволил своему брату быть с ними, отказавшись от помощи других альф. Сейчас они для него чужие, потенциальные враги, которым он перекроет все пути к своему омеге.       Чон-старший внимательно следит за дорогой, крепче сжимая руль. В голове его полный бардак. Ситуация с Тэхёном повергла в самый настоящий шок. С Чимином всё намного хуже. Он чувствует себя виноватым. И эта вина изнутри медленно его рвёт на маленькие части, заставляя сердце изнывать от давящих ощущений.       — Надо вызвать врача, Чонгук, — пытается дозваться до младшего Хосок, плавно останавливаясь у красного светофора.       — Я в курсе, — холодно отвечает Чон-младший, — вызови к нам омегу или бету.       — А если…       — Хосок, — чуть повышает тон голоса, поднимая жгучий взор на брата, от которого дрожь по телу проходится. — Омегу или бету, — произносит чётко каждое слово.       Спорить бесполезно, да и опасно. Чон-старший молча кивает, прямо глядя вперёд, даже лишний взгляд на Тэхёна боится бросить.       Домой они приезжают без происшествий. Хосок первым выходит из машины и открывает заднюю дверь, чтобы помочь брату выйти с его ценной ношей в руках. Охрана не подходит к Чонгуку: они заранее были предупреждены о возникшей проблеме, потому не тревожат его.       Сокджин помогает Чимину аккуратно встать на ноги. Омега бледный, очень слабый, ноги еле держат, потому начальник охраны поднимает осторожно его на руки и заходит вместе с ним в дом. Хосок провожает их долгим взглядом.       — Пойдём выпьем, — Юнги оказывается позади него бесшумно и накрывает своей ладонью его плечо.       Тэхён бежит по каменной дорожке, постоянно оборачивается назад, при возможности ускоряясь что есть сил. За ним гонится стая диких, голодных волков. Из их пасти текут обильные слюни, а глаза красные, огненные, смотрят прямо на него, пожирают, сдирая горячую, кровавую плоть. Омега плачет, рвётся вперёд, кричит, а голоса нет.       Мышцы ног отдают пронзающей болью, и в конце концов парень падает, разбивая коленки о твёрдую землю.       Липкий, скользкий страх накрывает каждый участок его тела, заставляя кровь застыть в венах, и сознание медленно теряется, отчего неизвестный ему мир становится мутным, превращается в одну цветовую гамму.       Чёрный. Омегу окружает кромешная тьма, вовлекает в свои бездонные чары, желая утопить ещё работающий разум в своей темноте.       Ким бессилен. Подняться не может, кажется, будто он на дне самой глубокой ямы. Шансов выбраться из него живым нет.       Голос чей-то зовёт его отдалённо, и с протекающими медленно минутами омега улавливает знакомый тон и обращение к нему. Такое родное и ставшее с недавних пор его любимым. Проникает в темень, освещает бледным светом, похожим на лунный. Тэхён смотрит наверх, но не видит никого.       — Солнце моё.       Чонгук старается делать всё с максимальной аккуратностью, но в то же время настойчиво желает вытащить омегу из очередного кошмара. Парень ворочается, из его глаз стекают солёные слёзы, а сухие губы часто приоткрываются, ртом жадно глотая воздух. Альфа чувствует себя растерянным, он не знает, как поступить и что сделать, чтобы все мучения Кима перешли ему. Лучше бы весь тот ужас достался на его поганую душу.       — Пожалуйста, проснись.       Чон-младший опирается спиной на изголовье кровати, одной рукой придерживает голову омеги и приближает его лицо к своей шее, к пахучей железе, где хранится его густой аромат. А вот ванильный запах Тэхёна постепенно исчезает, и мужчина готов на всё, лишь бы он вернулся обратно. Пережить подобный стресс не каждому удаётся с лёгкостью, и Чонгук благодарит всё на свете, что он успел спасти своего истинного от самого страшного. Тогда бы жизнь могла разбиться на множество мелких осколков, и альфа уверен, собирал бы каждые частички отдельно, невзирая на порезы, которые останутся на руках.       Боль Тэхёна и его боль тоже.       Хриплый крик Кима, раздавшийся на несколько секунд до появления Чонгука, окончательно затуманил голову. Зажёгся смертельный огонь, и желание внутреннего зверя уничтожить чужого альфу, посмевшего притронуться к его омеге, стало во главе всех эмоций, всего сознания, и не было допущено ни единой мысли остановиться.       Жажда мести было в самом верху. Чонгук не контролировал запущенный гневный процесс, слушал только рык своего зверя, глаза рубиновые глядели хищно, дьявольски устрашающе.       Ким резко дёргается и распахивает от страха свои влажные от слёз глаза, неверяще глядя на мужчину. Его шумное дыхание слышится по всей спальне.       — Чонгук, — Тэхён одновременно восстанавливает дыхание и хочет выплеснуть все эмоции наружу, однако в конце концов он доверчиво прижимается к горячей груди альфы, полной грудью вдыхая кофейный запах. — Ч-чонгук…       — Я здесь, Тэхён, — Чон-младший приобнимает парня, ближе притягивает к себе, покачиваясь вперёд-назад. Губами прикасается ко лбу, целует нежно, старательно создавая защитный барьер вокруг него. Укрывает пледом, ни миллиметра не оставляет расстояния между ними. Ему необходим тесный физический контакт, чувствовать его тепло.       — Мне приснился страшный сон… я…       Чонгук просит Тэхёна взглянуть на него, невесомо проводит по покрасневшей щеке, стискивая от злости зубы, и мягким, тихим голосом отвечает:       — Я перед тобой очень сильно виноват. Из-за меня ты оказался в той ситуации. Пожалуйста, прости меня, — сталкивается аккуратно с ним лбами, поглаживая большим пальцем линию скул. — Ты мне очень дорог. Я должен беречь тебя всегда, но всё выходит наоборот.       Ким мотает головой и плачет, накрывает дрожащей ладонью его правую щёку.       — Ты спас меня.       — Мне нужно было быть постоянно с тобой.       — Ты услышал мой зов и почувствовал нашу связь, Чонгук. Твой запах вернулся, — омега дышит этим родным ароматом, отчего мышцы тела расслабляются, и он чувствует себя правда защищённым рядом с альфой.       — Прости меня, умоляю, — он эту фразу будет произносить ещё бесконечное количество времени.       Тэхён молчит. Горло болит сильно, те громкие крики отголосками звучат в голове и от этого дрожь по телу распространяется. Им предстоит ещё поговорить на эту тему; Ким понимает альфу и то, что он чувствует прямо сейчас. Без слов омега опускает свою ладонь с его щеки и плавно опускает на грудь, сжимает в кулаке ткань чёрной рубашки.       — Голова, — шёпотом произносит парень, зажмурившись. Альфа вздрагивает, целует его макушку и просит подождать немного, пока не приедет врач.       Его несколько раз ударяли головой о стену. Кихён был жесток. И Тэхён, честно, не понимает, как смог это выдержать. События вечера пока обходят его стороной, он в таком шатком состоянии, словно пройдёт ещё одна секунда и сознание вновь отключится. Мыслить получается с трудом, тело стало таким тяжёлым, даже поднять свою ладонь, чтобы коснуться лица альфы, было нелёгкой задачей.       Тэхёну надо переодеться в более удобную одежду, смыть с себя остатки отвратительного дня и, быть может, ему удастся ещё немного вздремнуть до прихода врача. Чонгук озвучил данное предложение, но омега продолжает молчать, издавая непонятные, тихие звуки. Он снова уснул.       Альфа рассматривает порезы от клыков на нежной шее, покраснения на лице из-за ударов, на кровавую ранку на нижней губе. Мышцы постоянно напрягаются, как и злость нарастает, но с него довольно на сегодня, потому старается как можно скорее утихомирить свой пыл и крепче держать спящего Тэхёна на руках. Чонгук намеревался уложить парня на мягкую постель, если бы не его тревожные сны. Подсознательно омега ищет запах истинного, а не найдя, ворочается сильнее обычного, издавая короткие мычания и скулёж.       Так же, как и альфа, Тэхён нуждается в его близком присутствии.       Время протекает довольно медленно, глаза мужчины то и дело закрываются, сон так и манит своей безмятежностью, но Кима не отпускает. Внезапный стук в дверь разрушает его связь с сонным царством. Чон-младший смотрит на спящего омегу, пока не проснувшегося от очередного кошмара, затем переводит взор на вход в спальню.       — Войдите, — звучит твёрдо, а в глазах сталь прорезается при виде чужого мужчины на пороге. Чует лёгкий цветочный привкус. Перед ним омега. Выдыхает облегчённо, замечая позади него своего брата.       — Я привёл врача. Пусть осмотрит Тэхёна.       Чонгук был вынужден разбудить омегу и отойти на приличное расстояние, дабы не мешать работе специалиста. Контролировал его Хосок, схвативший его за предплечье. Врач задавал вопросы касательно образовавшихся синяков и ранок, но Ким упорно не отвечал, закрывшись в себе. Чон-младший попросил не давить на него, обещав самому позже всё разузнать.       Тэхён для Хосока стал близким человеком, часто называет парня своим младшим братом после Чонгука, и всегда старается относиться трепетно, как полагается хёну. Омега улыбается при виде шоколадных булочек, купленных именно с определённой кофейни, или же когда в свободное время ему приносят чай с печеньями и поддерживают комфортное общение. Чон-старший знает, насколько Тэхён важен Чонгуку, потому с самого начала старался построить с ним дружеские отношения. К слову, это у него получилось. И здесь альфе больно видеть омегу, больно вспоминать то, что с ним происходило, и больно слышать слабые стоны и шипение. Врач делает всё возможное, чтобы осмотр прошёл безболезненно, однако раны свежие.       — Завтра жду вас в больнице. Нужно провести обследование головного мозга, — мужчина подходит к Чонгуку и отдаёт ему лист, в котором он записал все рекомендации. — Купите эти лекарства. Я бы посоветовал вам найти хорошего психолога. И ещё, господин Чон, — он уводит альфу в коридор, так как следующие слова предназначены только для одного человека. — Господину Киму потребуется недолгое эмоциональное восстановление. Желательно увезти его за город на свежий воздух. Постарайтесь быть всегда рядом с ним, поддерживайте и заботьтесь о нём. И ни в коем случае не давите на него. Вы ведь понимаете, о чём я? — многозначительным тоном уточняет омега, и Чонгук кивает.       Об этом он и думать не смел. Тэхён должен постепенно прийти в себя и во всех случаях Чонгук будет ставить на первое место здоровье его истинного омеги.       — Я понял вас, спасибо. Мой брат проводит Вас к Чимину.       Чон-младший встречается с уставшим взором Кима и мягко улыбается, приближаясь к нему.       — Что сказал врач? — интересуется омега.       — Завтра на обследование, а потом, решив все свои дела, уедем в загородный дом. Останемся там на неопределённое время, — альфа кончиками пальцев касается его волнистых волос. — Только ты и я.       — Хорошо, — Тэхёну по душе последняя фраза мужчины. — Хочу искупаться.       — Я помогу?       — А как?.. — теряется Ким. Чонгук никогда ранее не видел его обнажённым. Да и никто не видел, кроме Чимина.       — Наполним ванную большой пеной. Я помою твою голову аккуратно, а дальше ты сам. Буду сидеть за закрытой дверью и ждать.       — Я согласен.       Хосок внимательно следит за действиями врача, осматривающего молчаливого Чимина. Парень ни одного слова не проронил. Смотрит в одну точку перед собой и словно неживой. В глазах его пустота, а в самом центре чёрных зрачков виден страх. На любые вопросы омеги Пак либо кивал, либо, мотнув головой, опускал голову. И это альфу настораживало. В конце он попросил мужчину остановиться с расспросами и, после завершения осмотра, они оба вышли в коридор.       — Картина получше, нежели у господина Кима. Все нужные лекарства написаны здесь.       Чон-старший проводил врача до машины, оплатив ему за срочный выезд. Возвращаться он не торопился. Зашёл сначала на кухню и включил электрический чайник. Юнги почему-то не оказалось поблизости, потому альфа решил отнести Чимину ромашковый чай, затем пойти на поиски дворецкого. Всё же ему предлагали выпить, а от этого он не откажется.       Пак поднял слабый взор на вошедшего мужчину, заметив у него в руках поднос. В отличие от Тэхёна, Чимин пытается не вгонять себя в отчаянное положение, держится как может. Их спасли вовремя, он особо не пострадал, и сей факт давит на моральную составляющую.       Омеги защищали друг друга от беспощадного животного. Чимин невольно сжимает руки в кулак, вспоминая то, как Кихён относился к ним и что намеревался сделать. И тогда мысль о том, чтобы взять все мучения Тэхёна на себя, была реальной.       — Тебе помочь? — Хосок поставил поднос на прикроватную тумбу и уже было направился к парню, что потихоньку вставал с кровати, но его остановили.       — Душ я способен и сам принять, — ответ вышел сухим, не грубым. Чимин взял с собой полотенце и белоснежный халат. Перед тем, как скрыться в ванной, он встал у двери и повернулся к мужчине. — Ты не мог бы подождать меня?       — Конечно.       Пак кивнул благодарно и закрыл за собой. Хосок опустился на край кровати, шумно выдыхая.       Чонгук укрывает Тэхёна толстым одеялом, заботливо целует в макушку и, по просьбе самого омеги, обнимает со спины за талию, выпуская лёгкие феромоны.       Альфа был внимателен. Несмотря на смущение парня, он делал всё, чтобы между ними хранилась комфортная атмосфера, благодаря которой можно забыть о своих страхах и просто довериться. С водой Ким смыл с себя весь этот сумасшедший день. Тело лёгкое, очистилось от грязи, колких фраз общества и их завидных взглядов. В объятиях мужчины чувство полной защищённости и уверенности в нём заполняет собой всю душу, старательно укрывая от былых воспоминаний.       Кихён был максимально груб. Ядовитый запах корицы исчез, внутренний зверь осязает лишь маленькие кофейные нотки, парящие в воздухе.       Чонгук оставляет трепетные, короткие поцелуи там, где чужой язык слизывал ванильный вкус с пахучей железы, а острые клыки оставляли порезы на коже в районе шеи. Тэхён вздрагивает, но быстро успокаивается. Его альфа нежен с ним.       Чонгук поглаживает тонкое запястье правой руки. Именно там, где ему оставили заметные синяки.       Чонгук не касается его лица. Не желает делать больно. Ведь помимо ударов, из носа шла кровь, а ранка на губе пощипывает, когда омега по привычке проводит языком по ней.       — Я исцелю каждую твою рану, — произносит мужчина, с удовольствием слушая его ровное дыхание. За окном глубокая ночь. — Я встану против всех, чтобы защитить тебя. Я всегда буду любить только тебя. Ты только моё солнце, и только ты освещаешь мою грешную жизнь, спасая меня от кромешной тьмы.       А Тэхён тихо слушает с закрытыми глазами, ощущая, как тёплые мурашки укрывают его сердце, даря наконец долгожданный покой.       — Чимин, мне правда очень жаль, — Хосок ладонью проводит по гладкой ткани постельного белья, не смея свой взор поднять сейчас на омегу. Он выглядит разбитым, но показывает себя сильным перед альфой, внутри храня свою беззащитность. — Чем я могу тебе помочь? — альфа придерживается максимальной дистанции между ними, однако Пак действует по-своему, двигается к середине кровати.       — Эмоции смешаны, я не знаю, что делать дальше, — парень обнимает свои колени, сжимаясь в маленький хрупкий комочек. — Хочу забыть всё это как страшный сон, Хосок. Мне больно за Тэхёна, но душа моя спокойна, ведь он в надёжных руках. Мне больно за себя, и сердце моё бьётся сильнее. Отец не позвонил ни разу за весь день. Сижу в чужом доме, ощущаю острое одиночество в эти минуты.       — Мы рядом с тобой, Чимин, — Хосок прикрывает глаза, сжимает губы, не имея возможности прикоснуться к омеге и обнять его.       Вовсе не по-дружески.       Хосок весь нынешний месяц вёл внутренний самоанализ. Процесс довольно трудный, тяжёлый, и именно в этом моменте он понял, каково было его младшему брату, что долгое время занимался им до встречи с Тэхёном.       Судьба — самая непредсказуемая вещь, созданная Вселенной или Высшими силами. Хосок в который раз убеждается в этом, но никоим образом не готовится к встрече с ней. Привык жить одним днём, изредка думая о будущем, строя определённые поверхностные планы, и старается никогда не думать о прошлом.       Сам альфа не знал о своих чувствах. Не знал о себе. Чего он хочет от жизни своей и кто ему нужен, кроме родных?       Ответ оказался настолько простым. И близким.       Вся история с первой любовью, серьёзными отношениями, коим-то образом прошла мимо Хосока. Для него это было неинтересно, пускай внутри он желал когда-нибудь ощутить иные чувства к другому человеку. Хосок — волк-одиночка. Ему чуждо влюбляться, никогда подобным он не занимался. А теперь, ближе к тридцати годам, всё стало меняться. Будто все сферы жизни начали своё движение, подталкивая мужчину на решительные поступки.       — Веришь в истинность? — вдруг задаёт вопрос Пак, и Хосок замирает. Поднимает недоумевающий взгляд на него, хмурясь.       — Что? — искренне надеется, что ему послышалось.       — Истинность. Веришь в неё? — повторяет омега, и Хосок усмехается: понял причину и цель, с которой интересуется омега.       — Смотрю на Чонгука и Тэхёна, и вера в эту связь сама собой появляется, — произносит мужчина без раздумий, для Чимина кажется это простым ответом, правдоподобным. Он и сам сказал бы так же, но где-то в глубине его мыслей таилась надежда.       Пак хотел услышать совсем другое.        — Твой истинный — Юнги?       Хосок слышал разговор Чимина с четой Мин. Видел, как после этого парень ушёл к Тэхёну, едва сдерживая свои слёзы. И как раз таки это момент стал настоящей преградой на пути к заветной точке полного осознания своих чувств. Это некий обрыв, разделяющий его от финиша. И главное препятствие.       Копаться в том, какие эмоции он испытал в тот час, альфа, честное слово, не имеет ни малейших сил, однако что-то внутри его груди требует этого, вопреки всему.       Хосок был растерян. И подавлен. Да, именно эти два чувства стали главенствовать над его разумом. Альфа стоял в ступоре ещё пару минут, а после, переосмыслив всё услышанное, решил более не позволять себе привязываться к тем или иным людям. Это губительно. Это страшно и рискованно.       Обычно в книжках пишут, мол в таких случаях разрушается весь мир и сердце разбивается.       Всё было намного хуже. В нём что-то щёлкнуло, будто сломали две металлические цепи и они звонко упали на пол. Хосок не мог привыкнуть к новым ощущениям. Подобное происходило с ним, когда он потерял своих родителей. Казалось, стоял на краю обрыва и вот-вот готовился к прыжку в бездну. Где темно. Манила неизвестность, однако поступок был смертельным.       — Да, — на выдохе подтвердил омега.       — Поговори с Юнги, Чимин. В этом деле я тебе не помощник, — Чон-старший, следуя своим моральным принципам, не будет вмешиваться в их сложные взаимоотношения. Им правда стоит всё решить с самого начала.       — Стань им, — Хосок поднимает удивлённо брови. А Чимин смотрит на него, ищет поддержку, помощь в нём. Для чего, если он должен разобраться в себе самостоятельно?       — Чимин, я…       — Подумай над моими словами, Хосок. А теперь, мне пора спать. Доброй ночи.       — Спокойных снов, Чимин.       Альфа, перед тем как покинуть комнату омеги, повернулся у двери к нему и помахал ладонью в знак прощания. Попросил звать его, если потребуется.       Пак лишь молча кивнул.

***

      Серые, холодные дни главенствуют над домом, и кажется всё не таким, как было раньше. Хосок не узнаёт свой настоящий дом. Он стал чужим. Никого вокруг нет.       Чонгук не подпускает в комнату никого. Тэхёна оберегает. В частности, от кошмаров.       Хосок просыпался, бывало, посреди ночи из-за криков Кима. Сложно даже представить, в каком состоянии находится омега и какие страшные картинки преследуют его ночью, в самое уязвимое время. Он заботливо оставляет поднос с едой у двери комнат Чонгука и Чимина. Со вторым альфа, по крайней мере, видится, ведёт маленькие разговоры и уходит, не желая причинять дискомфорт.       Все пять дней прошли как в прострации. И Чон-старший, откинувшись на спинку кресла, потягивается, разобравшись со всеми сложными делами из Кореи. Их фамилия всё чаще слышится в обществе из-за последних событий, что привело к проявлению активному вниманию с их стороны. У двери дома стояли журналисты, семьи, бизнес-партнёры, гости, которые были на вечере господина Кана. Сокджин и Алекс не пропускали их даже во двор, говоря прямо о нежелании братьев Чон встречаться с кем-либо и принимать слова сочувствия. Всех, кроме четы Мин. Хосок был рад их видеть. Между ними произошла короткая беседа, однако альфа, знакомый с ними долгое время, искренне оказал своё гостеприимство.       Свет яркой луны является единственным освещением в темноте кабинета, и альфа закрывает глаза, улавливая отдалённые голоса репортёров за пределами ворот. Никто больше из дома не выходил, все сидят дома. Как стая диких коршунов дожидаются своей жертвы, и Хосок уверен, пока они не сделают пару снимком — не уедут.       Дверь открывается, и на пороге появляется фигура младшего брата. Чон-старший поначалу не сразу его узнал, пока не включился основной свет, отчего он резко зажмурился.       — Надо поговорить, — грудной, монотонный голос, взлохмаченные слегка волосы, хищный взгляд. Чонгук закрывается на ключ и падает на диван, недалеко от рабочего стола брата. Хосок усмехается, качая головой.       — Я тебе не враг, поэтому успокой свои феромоны, — от Чонгука веет опасной, сильной аурой, и от этого внутренний зверь теряется. Хосоку приходится открыть окно, дабы впустить вечернюю прохладу в свой кабинет.       — Прости, — альфа прочищает горло, смотрит на старшего брата. — Завтра я и Тэхён уедем на две недели в загородный дом. Хотел перед этим обсудить с тобой работу и попросить тебя заменить меня в компании.       — Без проблем, — пожимает плечами Хосок. — Как Тэхён?       В это же время Ким сидит возле Чимина, ближе жмётся к нему, обнимая за талию, и молчит. Им наконец удалось встретиться после случившегося и всё обсудить. Пак ревниво прижимает к себе друга, целует каждый участок его лица и тихо плачет.       — Я так испугался за тебя тогда, — шёпотом произносит Чимин.       — Я тоже, — Тэхён оставляет долгий поцелуй на его светлой макушке.       — Зачем ты к нему полез? Зачем разозлил?!       — Я обязан был защитить тебя, Чимин. Я тебя очень сильно люблю и не посмею, чтобы с тобой что-то случилось, — судорожно отвечал омега.       — Нет, не надо было…       — Чш-ш-ш, успокойся, пожалуйста, мне больно смотреть на твои слёзы.       Тэхён садится напротив Пака, приподнимает его покрасневшее лицо и вытирает бережно крупные слёзы с его розоватых щёк.       — Ты в порядке? Тебя что-то тревожит? — спрашивает Ким, и Чимин мотает головой, возвращаясь в его тёплые объятия.       — Мне иногда страшно засыпать, но всё потихоньку проходит. Хосок мне ромашковый чай приносит, успокаивает.       — Хосок? — удивляется Тэхён.       — Да. Он хорошо ко мне относится и мне это нравится, — едва слышимо произносит последнее предложение и замечает, как глаза Кима широко раскрываются в неверии.       — Погоди… это он? Альфа, который тебе нравится?       Пак не отвечает. Дышит ванильным запахом омеги, игнорируя кофейные нотки, успокаивается постепенно, но сердце предательски бьётся сильнее.       — Я не хочу об этом говорить. Мне надо разобраться с Юнги, а потом уже думать насчёт Хосока. Это так трудно.       Пак закрылся. И Ким оставляет эту тему в покое, решив попытать удачу в другой раз. Сейчас им стоит морально справиться с общим страхом.       — А твоё самочувствие как? Слышал, Чонгук никого к тебе не подпускает.       — Да, не подпускает. Я не отпускаю, постоянно нуждаюсь в его присутствии. Кошмары перестают сниться и прихожу понемногу в себя. Шаг за шагом.       Чонгук заботится о нём. Не позволяет себе обнять иначе, целовать как раньше. Окружает омегу своими феромонами, создавая некую защиту вокруг них, благодаря чему парень засыпает крепким сном. Тэхён благодарен судьбе, что рядом с ним есть такой альфа. Чувственный, сильный и самый лучший.       — Полиция приезжала? — задаёт вопрос Чонгук.       Всех преследователей Тэхёна отправили в участок, которым руководит знакомый Сокджина. Дальнейшая их судьба решится только в сотрудничестве с полицией, Чонгук самолично устроить для них наказание не сможет. Касательно избиения Кихёна: господин Кан попросил Хосока не писать заявление на его сына, решив уладить образовавшийся конфликт более мирным путём, однако с ним не согласились. Те двое мужчин, что были также в подсобке, ответили о чётком исполнении приказа Кихёна и, сидя за решёткой, выражают свои сожаления.       Чон-старший отказался от инвестирования его проекта, а также обещал завершить это дело справедливо. Ему предстоит обсудить ситуацию с Чонгуком после его отпуска.       В гневе контролировать свои действия крайне тяжело. Чон-младший едва не отправил Кихёна на тот свет; каким бы мерзким человеком он ни был, летального исхода допустить было нельзя. Чонгук тогда этого не осознавал.       Тихий голос омеги усмирил его взбешённого зверя. Остановил вовремя. Не дал душе полностью потонуть в собственных грехах.       — Нет ещё. К слову, о них. В Корее наши с тобой имена внесены в список тех граждан, за которыми будет вестись максимальный контроль.       — Полагаю, после обстрела твоей квартиры?       — И не только. Множество происшествий было, потому корейская полиция насторожила своё внимание к нашим персонам. Американские напряглись, но ничего пока не делают.       — Чёрт возьми! Заебали! — цедит сквозь плотно сжатые зубы.       Жизнь и вправду превратилась в сплошной боевик. Справа — взрывают, слева — стреляют, сзади — убивают, и нет даже малейшего шанса побыть в спокойной обстановке у себя дома. Неудивительно, если и здесь стражи правопорядка решат ввести свою слежку за семьёй Чон.       — Похер, Хосок. Действуем жёстко и напролом, — решительно говорит альфа. — Пока я буду в отъезде, исполнишь мои просьбы?       — Конечно, Чонгук. Я слушаю тебя.       — Мистер Хэ должен мне подготовить папку со всей биографией господина Кана и его сына-ублюдка. С этой семейкой определённо что-то не так, и я выясню это.       — Он мне покоя не даёт. Как назойливая муха. Молит о прощении. Достал, — Хосок раздражается, злится при одном его упоминании. И Чонгук прищуривается, задумчиво глядя в одну точку.       — Пусть Сокджин поставит его на место. Аккуратно, но грубо, — Чон-старший усмехается, согласно кивая.       — В обществе негодуют по поводу произошедшего. По словам господина Мина, многие потенциальные инвесторы отказали ему в финансировании проекта, узнав, что натворил Кихён.       — Плевать, — едко бросает Чонгук, приступая к следующему пункту. — Дальше, позвони Намджуну и пусть вылетает сюда. Будем разбираться с Давоном.       — Каким образом?       — Небольшой пакет акции компании Кегвана, который он делил с Пак Давоном, — вспоминает тот вечер, когда Ингу вскрыл завещание и произнёс эти слова. — Они передались Тэхёну. Хочу вернуть всё.       — Помню, бизнес принадлежал полностью Кегвану и каким-то странным образом он стал руководить им с Давоном.       — Да, смерть супруга сильно повлияла на Кегвана. Наш отец тогда взбесился, узнав, что ему придётся снова сотрудничать с Давоном, и стал помогать господину Киму, чтобы тот обратно вернул себе все владения. К сожалению, он не успел. Но теперь завершу это дело я.       — Тогда надо скорее назначать дату свадьбы, чтобы уже на правах мужа Тэхёна ты мог распоряжаться его наследством.       — Знаю. Мне надо обсудить всё с Тэхёном. Однако с Давоном надо уже что-то решать, иначе он продолжит наглеть дальше.       — И то верно. На этом всё?       — Пока да. После приезда я вернусь к работе, и ты тоже возьмёшь себе небольшой отпуск.       — С радостью, брат, — улыбается Хосок.

***

      Чонгук плавно поворачивает руль, выезжая с парковки, и поглядывает на молчаливого Тэхёна. Альфа не знал, что происходило в кабинете врача в самом начале. Его попросили выйти в коридор, так как омегу ожидал личный разговор. Обещали, что ничего не навредит ему, в том числе и сам специалист, однако Ким не мог сконцентрироваться ни на чём, а последующие расспросы, пускай и осторожные, давили на тот самый защитный купол, который создал для него альфа.       Один лишь зов Тэхёна, произнесённый шёпотом, и Чонгук, игнорируя рекомендации врача, ворвался к ним и сидел возле омеги.       Проведены были ранее необходимые процедуры, занявшие почти три часа, и пришли результаты. Альфа обещал Киму, что теперь их ожидает целая неделя совместного отдыха. Они наконец насладятся компанией друг друга, и никто им не помешает.       — Ты собрал вещи? — спрашивает Чон-младший и Тэхён, до этого смотревший за видами города из окна, переводит мягкий взор на него.       — Да, собрал, — кивает, сам тянет руку к альфе и переплетает их пальцы. — Твои сотрудники тебя не потеряют?       — Хосок временно заменит меня. Да и я давно планировал взять небольшой отпуск и провести его с тобой, — улыбается, коротко взглянув на омегу. Проводит губами по тыльной стороне его ладони, оставляет поцелуй.       — Хорошо. Я рад.       Прошедший месяц выдался очень сложным. Больше всего для Чонгука. Тэхён мог видеться с ним по вечерам, и для него это время ценное, как и для альфы. Потому что царила между ними идиллия, в которой есть место только для них. Один разговор — как глоток свежего воздуха, один поцелуй — и по телу распространяется сладкая нега, ускоряющая темп сердцебиения.       Словами передать свои чувства на момент их уединения невозможно. Для них двоих это совершенно новое открытие, они ступают по неизведанной дорожке, крепко держась за руки, раскрывают частички своей души. И как же обидно, что было выделено им всего час-два времени.       Но по словам Чонгука, их встретит полноценный отдых вдали от шумного мегаполиса и удушающего внимания общества.       Кстати, о последнем.       Тэхён испуганно вздрогнул, услышав чьи-то голоса, стоило им въехать на территорию элитного района. Чонгук стискивает зубы, крепче схватившись за руль. На телефон моментально звонят, и альфа тут же принимает вызов, поставив на громкоговоритель.       — Господин Чон, у главного входа увеличилось количество журналистов, — уведомляет Сокджин.       — Пусть Алекс заберёт наши собранные чемоданы и привезёт к нам. Никого не впускать в дом, понял? И проследите, чтобы к Хосоку близко никто не подходил.       — Принял.       Чонгук стучит пальцами по рулю, задумчиво глядя перед собой в одну точку. Выезжая из дома в больницу, у ворот готовились журналисты и стремились проследить за ними, если бы им не преградила дорогу охрана Чона. А теперь они даже не смогут обратно вернуться, ибо необузданный интерес к их персонам остановить не так-то просто.       — Прости за это, — альфа меняет своё направление, пытается выехать бесшумно. За ними ещё одна машина с охраной, но им Чонгук приказал заехать во двор дома.       — Ты не виноват.       — Тэхён, у нас впереди есть четырнадцать выходных дней. Я сделаю всё возможное, чтобы ты чувствовал себя комфортно.       — Спасибо.       Тэхён искренне благодарен ему. Раньше он и подумать не мог, что с Чонгуком возможно иметь шансы на совместное будущее. Омега без стеснения берёт его за руку, удерживает с ним зрительный контакт, несмотря на дикое смущение, и главное — может довериться.       Чонгук хороший альфа. И заботливый мужчина. Омега поначалу ненавидел его, проклинал всё на свете, обижался на родителей и кажется теперь, что это всё происходило не с ним. Потому что на душе обитают иные чувства, более нежные, лёгкие и настоящие. Хочется забыть прошлое, как самый ужасный сон, и научиться верить настоящему, думать о будущем. Только с Чоном-младшим.

***

      Месяц. Целый грёбаный месяц прошёл. Тэхён был прав. Чимину следовало поговорить с Юнги ещё до того, как наступил тот проклятый вечер. Хосок оказался прав тоже. Теперь ему обязательно надо обсудить всё со своим истинным альфой.       Чимин ненавидел бессмысленные страдания по любви. Пока сам не встретил Мина. Пожалуй, их короткий роман оставил свой отпечаток в воспоминаниях омеги. Юнги был первым его мужчиной во всех смыслах, именно этому человеку Чимин мог открыться, помимо Тэхёна. Альфа всегда был мрачным для него и загадочным. Манило к нему, заставляло сердце пылать от холодности мужчины, и таким же образом омега зажигал в нём ярко-красные огоньки. Горели в своей страсти они только вдвоём. Ночные встречи хранили в себе таинственность. Раскрывали друг перед другом свои обнажённые тела, ласкали, упиваясь самыми невообразимыми чувствами, что главенствовали над ними. Сексуальное влечение ― отнюдь не единственное, что двигало ими.       Юнги нашёл в омеге свой скрытый горящий азарт, вкус жизни, новые ощущения.       Чимин нашёл в альфе заботу, внимание и силу. Слишком просто. Потому как, кроме Тэхёна, к нему так никто не обращался. Мин всегда уделял ему внимание и радовал всевозможными мелочами; дарил заботу в моменты близости и в обычных их встречах; показывал свою силу, защищая его от глаз чужих альф. Был готов взять ответственность за него, настолько забылся в их отношениях, что не замечал реальность.       Не замечал того, что происходило с Чимином у него дома. Не замечал слёз на его лице, причиной которых стал собственный отец. Не осознавал до конца проблемы, с которым сталкивается по сей день омега.       Юнги говорил, что готов на всё. Говорил, что если они будут вместе, то справятся со всем. Но Чимин боялся. Потому что знал последствия. Давон строг. Давон ему никогда не простит этого.       Пак планировал следовать спокойному течению. Быть может, встречи их будут частыми, возможности побыть вдвоём появится больше, и чувства окрепнут, они создадут свой мир, который будут защищать вместе. Только он и Юнги.       Мин хотел развития в их отношениях. Раздумывал о более серьёзных вещах, начал строить своё будущее, где выделил место возле себя для Чимина.       Они были разными. Совершенно. Как инь-янь.       С одной стороны, подобный тандем приобретает силу, крепче скрепляет связь двух противоположностей, делая их единым целым. Но ради этого приходится идти на некоторые жертвы, бороться с препятствиями, идти на компромиссы и искать пути решения в частых конфликтов. Главная награда — долгое счастье.       Однако с другой стороны, многие люди не сходятся между собой, имея разные характеры, мировоззрения, увлечения и тому подобное. Увы, всё зависит от самого человека: то, как он относится к своей паре, то, как он себя чувствует рядом с ним, и готов ли он к решительным поступкам, коих требуют серьёзные отношения.       Чимин просил подождать, дать им время. Юнги устал от недопониманий и ночных встреч. Ему не нравится неизвестность. Он стабилен. Для него важно, чтобы все ответы были перед его глазами. И в ситуации с Паком, альфа желал наконец перейти на новый уровень и предложил стать его. Хотел сделать всё официально. Был уверен, что с Давоном ему удастся поговорить, однако Чимин был непреклонным. Твердил всё о жестокости отца, и последней каплей стало то, что статус его семьи не позволит быть с тем, кто отрёкся от своих родных. Омега рассуждал, как они — выходцы из высшего общества. Высокомерные лицемеры. Те, которых Мин терпеть не может.       Последний поцелуй Чимина — как ожог.       На губах омеги остался последний след альфы.       На щеке альфы остался горячий след омеги. Он съедает кожу своим горьким пламенем, распространяет боль по телу и доходит до главной цели. Сердце, что жило в холоде, вмиг получившее своё долгожданное тепло, сейчас разбилось на осколки.       Чимин лежит на своей кровати с информацией, что Чонгук с Тэхёном уехали отдыхать. Теперь он остался один в большом доме вместе с двумя альфами. Один — его бывший, второй — объект его симпатии.       У омеги появился идеальный шанс спуститься к Юнги и начать с ним разговор, ибо кроме них больше никого пока нет. Хосок на работе, охрана на улице.       На самом деле, у Чимина было несколько удобных случаев для личного диалога с Мином. К сожалению, их он осознанно упустил. Внутреннее сопротивление не позволяло двинуться в сторону альфы, а гордость так и кричала о соблюдении большого расстояния между ним. Когда-то Пак, из-за пропажи Тэхёна, решился набрать номер Юнги и добиться с ним встречи, и тогда омега себе обещал, что больше никогда не переступит свои принципы.       Юнги Чимин закопал в своём прошлом, оставил с ним все воспоминания, что мельком появлялись перед глазами, и возвращаться к нему более не смел. Увы, не сдержался. Они вновь отдались друг другу в машине Пака, и дикое отвращение буквально разрезало его сердце на части. С тех самых пор неприязнь к альфе лишь возросла и навряд ли спадёт.       Наличие истинности не меняет их общей картины, но инстинкты твердят об обратном. Стало понятно, почему последняя его течка проходила максимально болезненно, и случилась она как раз по причине воздействия сильных феромонов альфы. Юнги был зол, когда Давон явился в квартиру Хосока и потребовал вернуть ему Тэхёна.       Глубокий вдох и выдох. Чимин поднимается на ноги и спускается на первый этаж. Встречает Мина на кухне. Тот готовит обед. И резко замирает, так как густой запах мускуса чувствуется вполне, обволакивает стенки лёгких, и на минуту кажется, будто всё помещение пропиталось природным ароматом альфы. Пак держит себя в руках, сжимая руки в кулаки, и чуть громче выпаливает:       — Нам надо поговорить. Отказы не принимаются.       Дворецкий успел увидеть удаляющуюся фигуру омеги, прежде чем ответить ему. Он и не планировал отказываться. Наоборот, сам ждал этого разговора.

***

      — Может, мне помочь?       Тэхён неловко улыбается, стоя на пороге кухни, и с доброй усмешкой подходит к альфе.       Начинается одиннадцатый день их пребывания далеко за городом. Чонгук составил примерный план их совместного отпуска, и добавил обязательный пункт в список — это приготовление домашних блюд своими руками. Мужчина, честно говоря, готовить не умеет, потому для него это стало неким испытанием, с которым, он был уверен, справится на все сто процентов, пока не взял в руки миксер. Всё содержимое жидкого теста разлилось по всему столу, также задело стену и холодильник. На шум прибежал Ким, до этого читавший книгу на крыльце дома, удобно устроившись на деревянной садовой качелях.       Свежий прохладный воздух, огромная территория дома принадлежит только им, охраняемая высокими массивными воротами и системой наблюдения по всей зоне. Само построение дома одноэтажное. Мило выглядит снаружи, а внутри теплится комфорт, что почувствовал омега, стоило сделать шаг внутрь. Ему определённо здесь нравится и, познавая все прелести отдыха вдали от большого города на природе, навряд ли захочет отсюда уехать. Погода радует своим теплом, что свойственно для осеннего Вашингтона, несмотря на прошлые проливные дожди.       До этого они вдвоём гуляли по лесу недалеко от дома, ели фаст-фуд в машине, плыли на арендованной лодке и кормили уток у озера, омега даже попытался заняться активным образом жизни и составил компанию альфе в утренней пробежке, правда, хватило его ненадолго. Они с большой радостью играли в теннис, Чонгук купил квадроцикл и целый час катался на нём с омегой. Тэхён поначалу крепко обнимал за талию мужчину, боясь упасть на такой скорости езды, но позже, расслабившись, привык и смеялся вместе с ним. Стеснение сходило потихоньку на нет: парень мог неожиданно начать танцевать под музыку из колонки, баловаться, обливать альфу из водяного пистолета, а по ночам происходили между ними душевные разговоры у костра. Пожалуй, это один из значимых моментов их отдыха. Чонгук прилагал все усилия, дабы состояние Тэхёна улучшилось. Его перестали мучить кошмары, сам целует, просит физического контакта, смотрит с теплотой ему в глаза. Больше всего им нравится домашняя атмосфера уюта и тепла: они обнимаются, смотрят выбранный фильм, смеются и целуются.       — Не стоит, я что-нибудь придумаю.       Чонгук отмахивается, поглядывая на свою теперь уже грязную одежду. Тэхён знает, что если альфа поставил для себя цель, он всеми способами добьётся её. Он опускает свои ладони на его плечи, просит посмотреть на него.       — Давай приготовим шоколадные булочки вместе. Так будет веселее и быстрее, — предлагает Ким. Опускает взгляд на чужие уста и забавно усмехается. Большим пальцем проводит по линиям губ, вытирая капли теста, также замечает их и на его щеках.       Чон-младший накрывает его ладонь своей, не отрывая взгляда, целует тонкие пальцы. И в этот момент приходит понимание, от которого в груди возникает приятный жар.       Только он. Только Тэхён. Они вдвоём. Поблизости нет ни единой души. Никто им не помешает.       — Как же я долго этого ждал, — хрипло шепчет альфа, наклоняясь к парню, и оставляет долгий поцелуй на лбу, зажмурив глаза. Это такой нежный, ценный жест, таящий в себе чистую любовь и уважение к своей паре. И Тэхён млеет от такой заботы с его стороны.       Приняв лёгкий душ, альфа переоделся и уже было думал дальше начать готовить тесто для булочек, пока не увидел, как омега уже всё сделал за него. Так ещё и убраться успел. В ступоре Чонгук стоял с открытым от удивления ртом, наблюдая, как Ким уже переходит к приготовлению начинки.       — Это как? — недоумевает альфа, осматривая чистый стол. А Тэхён пожимает плечами, делая вид, будто он не при делах, и широко улыбается забавной реакции Чона-младшего.       — Доставай ингредиенты. Я перечисляю.       Благодаря Юнги, Ким узнал подробный рецепт его любимой выпечки, и сейчас он может с уверенностью испечь её сам. С Чонгуком процесс приготовления выходит более спокойным, местами с коротким смехом. Часто они касались друг друга случайно, бывало Чонгук оставлял маленькие поцелуи на щеках омеги. Несмотря на неумение альфы в готовке, Тэхён объяснял ему всё подробно, следил за его успехами и радовался им, как маленький ребёнок.       Мин бы пробубнил что-то о «нежнятине» на кухне, а Хосок с интересом глядел бы на них всё это время. Киму поначалу было как-то непривычно без них, но под конец он понял, что компания одного Чонгука ему до жути нравится.       — Этот дом когда-то купил мой отец, — Чонгук лежит на широком диване в гостиной, одной рукой обнимает Тэхёна, вдыхая сладкий аромат ванили. Они решили полежать таким образом, пока пекутся булочки в духовке. — С мамой он бывал здесь, отдыхали от меня с Хосоком, проводили время вместе.       — Часто о них вспоминаешь? — омега прижимается вплотную к мужчине, прикрывая глаза от прикосновений его к своим волосам.       — Редко очень. Хосок, бывает, вспоминает их по несколько раз в месяц.       — Знаешь, — Ким вдруг приподнимается, опираясь на локоть, и смотрит на альфу, протягивая свою руку к его лицу. Поглаживает подбородок, линию челюсти, поднимается к щекам. — В тот вечер впервые в голове появилась мысль о смерти, — от этих слов неприятные мурашки по телу мужчины пробегаются, — и о родителях. Хотел встретиться и остаться с ними, но ты взял меня за руку, не отпустил. И я понял, что в этом мире у меня появился человек, ради которого я буду жить. Отец оказался прав насчёт тебя. Чонгук, я искренне благодарен тебе за спасение. От всего.       — Солнце моё, — одно обращение альфы к Тэхёну и сердцебиение учащается. Он накрывает осторожно сухие губы мужчины, сминает верхнюю, дарит скромный, но такой нужный им поцелуй. Ранка на нижней губе Кима чуть побаливает, правда, это не мешает ему продолжать своё действие, от которого внутри теплятся самые светлые чувства.       — Без тебя я не смогу дальше существовать, — на этом Чонгук вновь целует Тэхёна, проводит языком по нежным губам и с большим наслаждением упивается ванильным запахом, плавно витающим в воздухе вместе с его кофейным. — Ты, Хосок и Юнги. Вы самые важные люди в моей жизни. И всегда на первом месте будет мой омега. Я не позволю кому-нибудь разлучить нас. Я буду делать всё, чтобы ты был самым счастливым человеком. Нет дороже золота, чем твоя любовь ко мне.       — Чонгук…       Слёзы солёные чувствуются в интимном, близком поцелуе. В них горят их объединённые крепкой красной нитью души в безобидном огне, ощущения иные, удивляют их всё больше, как и раскрываются друг перед другом последние потаённые дверцы, за которыми скрываются их глубокие, тайные мысли.

***

      Юнги ведёт себя вполне непринуждённо, в отличие от омеги, что места себе найти не может. Он явно нервничает, хотя это не совсем в его стиле, но доказательство налицо. Между ними пропасть. И никто из них не стремится сделать первым шаг. Их больше ничего не связывает, таков был постоянный ответ Чимина самому себе, стоило лишь задуматься о личном разговоре с альфой. Однако всё стало ещё сложнее, отношения их превратились в сплошной запутанный ком и избавиться от него им предстоит вместе.       — Про истинность тебе рассказали? — начинает Пак, пальцами перебирая ткань рукава кардигана.       — Да, — омега поджимает губы, раздумывая над следующим вопросом.       — Что думаешь? — в тоне голоса проскальзывает надежда: хотелось бы услышать более развёрнутый ответ.       — Ничего.       — Что будем делать? — третья попытка.       — Не знаю.       — Ты можешь ответить нормально? — не выдерживает Чимин, злобно глядя на равнодушную физиономию альфы.       — А что ты хочешь услышать? Я не забиваю голову этой истинностью. От этого наши с тобой отношения не изменятся.       — Уверен?       Чимин зол. Крайне обижен. Почему Юнги ведёт себя так, словно ничего с ним не произошло и не он недавно узнал о наличии своей истинной пары. Досадно, что омега сам мучается от вороха раздражающих мыслей в голове, а альфе при этом совершенно плевать на это. Он хотел поговорить и обсудить их дальнейшую судьбу. Возвращаться к нему Пак не намерен: слишком свежие воспоминания и раны в сердце. Но решить проблему им придётся, пока рассудок ещё не под властью обжигающих чувств внутреннего зверя.       — Мы не животные, чтобы жить одними инстинктами. Мы разумные существа, Чимин. Думаю, наша с тобой связь не станет главной преградой на пути к счастливой жизни с другим человеком, — рассуждает Мин, не реагируя на эмоциональные порывы Пака. Хотя выглядит это привлекательно.       — Взгляни на Тэхёна и Чонгука. Помнишь, как им было хреново, когда они жили неделю порознь друг от друга?       — Послушай меня внимательно, — просит мужчина, смотря омеге прямо в глаза. — Не сравнивай себя с другими. Все мы разные. Чонгук и Тэхён приняли эту связь, потому что сами этого захотели, никто их не принуждал. И поверь, истинность не являлась главной их движущей силой к построению серьёзных отношений. Всё происходило постепенно, да и у них много чего общего.       — Юнги, я…       — Ты боишься, что не сможешь противостоять своим желаниям, — Мин попадает прямо в цель, и Пак вздыхает, опуская голову. — Я тоже боюсь. Но даже если мы не справимся, к сожалению, ничего не поменяется. Уже была совершена ошибка — потеряли голову, переспали на нашей первой встрече после расставания, и что дальше? Мы ещё больше возненавидели друг друга.       — Мне нравится другой альфа.       Чимин не хочет смотреть на Мина, и уж тем более пытаться понять, что он чувствует в данный момент. Поделился признанием, которое не даёт ему покоя наряду с появлением истинного альфы в жизни. Не с целью причинить боль Юнги. Ему важно знать, как тот себя поведёт в таком случае. Но, судя по всему, Мин лишь молча примет и отпустит «свою» пару, напоследок ещё пожелав настоящего счастья.       — Хосок? — Пак кивает уверенно. Мужчина наблюдательный, всё узнает. Хмыкает, повернув голову влево. — И что мне делать с этой информацией?       — Просто… — Чимин облизывает свои губы, часто дыша, будто в лёгких не хватает воздуха. Действует на него прямой взор альфы и от этого внутри что-то давит. — Я надеюсь, тебя это не будет сильно напрягать?       Мин усмехается. Пак заранее хочет всё обговорить? Да, это правильный поступок. И альфа принимает сей факт. Однако разум твердит одно, а вот внутренний зверь упрямо следует другой цели и вовсе не обрадуется наличию соперника на своём пути. Придётся усмирить, заткнуть и запереть в клетке. По-другому никак.       — Нет. Я пойму. Смирюсь и не буду мешать вам.       Чимин не успел понять последнюю брошенную фразу, как удивлённо распахнул глаза, заметив, что он остался один в большой гостиной. Юнги ушёл очень быстро. Бесшумно. Бесследно. И оставил за собой какое-то горькое послевкусие, несмотря на то, что разговор прошёл вполне спокойно.       Пак ложится на диван, хватается за голову и тихо стонет. Как же ему нужен Тэхён. Он один, кажется, не справится.

***

      Помимо шоколадных булочек, которые едва не сгорели из-за невнимательности одной пары, что смотрела увлекательный фильм по телевизору, они заказали готовый ужин из ресторана. Накрыли вместе стол, взяли с собой ноутбук для дальнейшего просмотра и сели рядом, делясь друг с другом своей едой.       — Хочу ещё кусочек, — надув губы, произносит Ким и вмиг улыбается, когда Чонгук протягивает ему курицу в сливочном соусе, аккуратно подставляя тарелку, чтобы не испачкать одежду. — Спасибо, — мычит от вкусового наслаждения, прикрыв глаза.       — Я могу свою тарелку тебе отдать, — предлагает мужчина и делает это, не дожидаясь ответа Кима. Тот удивлённо смотрит на то, как Чон-младший ловко пододвигает ему свою порцию ужина.       — Тогда бери мою, — омега не сильно любит острое, и как назло, в мясо добавили много красных специй, несмотря на их примечание в заказе. Видимо, не заметили.       Альфа облизывает палец, которым он убрал белый соус с нижней губы Тэхёна. Омега с большим интересом смотрит в экран ноутбука, неотрывно следя за сюжетом фильма, пока в это время Чонгук не сводит с него влюблённых глаз. Эти чувства невообразимые, где-то за гранью вселенной, но они сильные, закрепляются в сознании и ни о ком больше мужчина думать не желает.       — Здесь вечером так красиво, Чонгук.       Тэхён вышел во двор, накинув поверх домашней одежды лёгкую кофту альфы, так как в осенний вечер температура слегка понижается и становится прохладно. На тёмном небе россыпью сияют ярче бледной луны миллиарды звёзд. Они завораживают своим дальним сиянием, дарят частичку света в ночное время суток. Омеге нравится за ними наблюдать. Сидя возле огороженного сада на скамье, Ким глубоко втягивает свежий воздух вперемешку с кофейным запахом, чувствует нутром долгий взгляд мужчины позади себя и улыбается краешком губ, когда на его плечи ложатся горячие руки.       — Очень красиво, — альфа смотрит на Тэхёна и усмехается, поднимая голову к небу. Неужто его мечты потихоньку сбываются? Он наедине со своим любимым омегой в загородном доме наслаждается отдыхом. — Ты таблетку выпил? — спрашивает мужчина, пальцами зарывается в волнистые волосы омеги.       — Да. И витамины тоже.       Лишь ранка на губе и несколько телесных повреждений на теле напоминают о том ужасном вечере. Голова особо не тревожит, никаких более серьёзных травм обнаружено не было. Если говорить о психическом состоянии, то Тэхёну посоветовали пройти начальный курс у лучшего специалиста, но тот отказался.       Ким терпеть не может психологов. После смерти папы Кегван посещал их процедуры, после чего ему стало намного хуже.       Тэхён заверил, что постепенно плохие воспоминания исчезнут и он вернётся к прежней жизни. Главное — Чонгук рядом. Больше ничего и никого не надо. Альфа ему очень хорошо помогает.       Омега отправил несколько сообщений Чимину, но ответа так и не дождался. Волнение за него есть, но успокаивает то, что в доме Пак не один.       Тэхён рассматривает себя в зеркале. Махровый халат лежит на полу, он полностью обнажённый смотрит на своё тело. Взгляд серьёзный, руками проводит по груди, касается синяков на запястье, опускается к плоскому животу и замирает на паховой области.       После случившегося омега боится того, что к близости он будет относиться крайне враждебно. Боится, что разум охватит неконтролируемый страх и бороться с ним придётся через множество испытаний.       Вместо грубых рук Кихёна, Тэхён хотел почувствовать заботливые касания Чонгука.       Вместо отвратительного языка Кихёна, Тэхён хотел почувствовать нежные поцелуи Чонгука на своей шее.       Вместо мерзких губ Кихёна, Тэхён хотел почувствовать тёплые, родные губы Чонгука, что любовно сминают его собственные, целуют страстно, жадно, при этом не причиняя какого-либо дискомфорта.       Альфа всегда сдержан. В объятиях и в поцелуях. Иногда Тэхёну бывает стыдно за своё желание стать ближе к мужчине, подарить ему свою ласку, ощутить себя в сильных руках и всегда слышать звонкий рык вместе с его приглушённым стоном. Такой тандем кружит голову бедному парню, что ни разу не испытывал на себе подобного, и на каждое новое прикосновение Чонгука отзывается с максимальной чувствительностью в теле.       Наслаждаясь тёплой водой с густой пенкой, Ким кладёт голову на специальную мягкую подставку, закрывает глаза и слушает мелодичное исполнение пианино. Пальцы невольно движутся под каждую ноту, появляется желание прямо сейчас сыграть какую-нибудь композицию, написанную громкими эмоциями его души.       На часах уже половина двенадцатого ночи. Тэхён выключает фен, распределяет волосы так, чтобы к утру не проснуться пуделем, и наносит увлажняющие средства для лица, купленные им с Чимином здесь. Чонгук как-то отдал ему свою карту с фразой: «Покупай всё, что захочешь». Пак тогда присвистнул, приподнимая игриво брови. Надевает свою пижаму с милыми медвежатами и выходит в спальню, где на кровати лежит Чонгук. Не спит, ждёт его. Альфа смотрит на милый образ омеги и ласково улыбается ему, приглашая к себе.       Чонгук подготовил общую комнату с первого дня их приезда. Он был против, чтобы Тэхён спал в другой комнате. Теперь потребность в его присутствии только растёт, и собственнические инстинкты требуют своего истинного постоянно. Потихоньку выпускает свои феромоны, дабы окружить парня своей защитой, чтобы они впитались в лёгкие его и заодно выбрал самый безобидный способ помечать своим густым кофейным запахом.       Тэхён позволяет обнимать себя за талию, прижимать к чужой груди и дарить свою заботу. Ему не страшно. В голове только Чонгук и нет места для страхов, давящих мыслей, приносящих жуткую неловкость. Он знает, что это его родной человек. Его истинный.       В комнате включена только одна единственная лампа, что стоит на прикроватной тумбочке со стороны альфы. Ким указательным пальцем проводит по вздымающейся от медленных вздохов груди мужчины, задумчиво глядя на источник тусклого света.       — Заметил, что ты всегда спишь с ним, — омега поднимает взор на мужчину и видит, как тот поджимает губы и мышцы напрягаются.       Что-то не так.       — Чонгук, — зовёт Ким, чуть приподнимаясь, и касается его щеки, просит смотреть на него. И, встретившись с карими глазами, он большим пальцем начинает поглаживать светлую кожу. — Что случилось? Я задал не тот вопрос?.. — настороженно спрашивает парень.       Прошлое. Такое далёкое, но такое сильное. И сердце при одной мысли о нём бьётся быстрее в два раза, а глаза бегают в стороны из-за появляющихся воспоминаний в виде нечётких кадров.       Вспышка — и маленького мальчика уводят двое неизвестных ему дядей, а рядом кричит его мама.       Вспышка — и маленького мальчика небрежно бросают в самый тёмный угол подвала, закрывая дверь на замок.       Вспышка — и маленький мальчик кричит от дикого страха, что сжимает в тисках ещё не готовую к таким суровым испытаниям невинную душу.       Вокруг тьма кромешная, свои мерзкие лапы тянет к нему и обвивает дрожащее тело, внутрь пролезает, след оставляет — больно и кажется, что навечно.       — Когда я был маленький, — рассказ обещает быть непростым и трудным в моральном плане, и потому мужчина присаживается на матрас, облокачиваясь на спинку кровати. На коленях его расположился Тэхён, дабы таким образом сохранить зрительный контакт. — Меня и маму похитили.       Ким раскрывает глаза, ощущая, как мурашки бегут по спине, и от этого он слегка выпрямляется. Мужчина успокаивающе поглаживает его талию. Самому сложно об этом говорить; в последний раз он рассказывал это Юнги много лет назад.       — Двое неизвестных увезли нас куда-то далеко. Меня заперли в тёмном, старом подвале. Заходили только, чтобы покормить и увести в уборную, — альфа закрывает глаза, отвернувшись. Воспоминания обрывочные, но по сей день они не теряют своего качества: такие же ясные и весьма различимые. — Что происходило с мамой, я не знал, увы.       Ребёнок не способен запомнить всё, что с ним происходило в тот период. И Чонгук многое бы отдал, лишь бы стереть данный грязный кошмарный фрагмент из своей жизни.       — Пожалуйста, посмотри на меня, — Тэхён прикасается к его щеке и встречается с глубоким, печальным взглядом альфы: в тёмных зрачках виден осколок, что больно впивается в детскую душу и делает первое, серьёзное ранение.       Внутри него всё ещё остался напуганный до смерти маленький мальчик, что, тихо всхлипывая, звал на помощь своих маму и папу.       — Прошло несколько дней. Отцу удалось нас найти, — Чонгук ближе прижимает за талию к себе омегу и сталкивается с ним лбами. — Первым он нашёл меня. Я заплакал. Кричал не своим голосом. И не отпускал его, не хотел. А потом мы нашли маму, — мужчина сглатывает, дыхание учащается. Ким ощущает высокую температуру у Чона-младшего.       — Тише-тише, Чонгук. Я с тобой.       — Она была в заброшенном здании. Он находился почти рядом с тем местом, куда меня привезли. Мама была на грани…       — Чонгук…       — Слабая, голодная, холодная, при смерти… Мы едва успели. Ей не важна была её собственная жизнь, она молилась за меня, волновалась, думала обо мне и Хосоке. Хотела даже пожертвовать собой, лишь бы меня отпустили на свободу. Когда отец её увидел, он…       — Что он?       Тишина. В воздухе смешаны их запахи, и чувствительность усиливается в два раза при каждом вдохе. Чонгук смотрит на Тэхёна, проигрывая в голове тот самый момент встречи отца с матерью, и вмиг, будто по щелчку, он припоминает вечер, когда увидел своего омегу в далёкой подсобке, и как над ним нависали двое чужих альф.       — Возле матери были те самые неизвестные нам мужчины, что похитили нас. Отец озверел. Честно, я впервые тогда испугался его. Он не был похож на самого себя. Его глаза были красными, запах душил.       Чонгук — полная копия Чон Сунана.       — Помню, меня передали в руки охраннику, приказали посадить в машину и ждать. Я ещё сильнее заплакал. Видел, как отец надвигался к тем двум альфам, а стоило мне оказаться на улице, как услышал нечеловеческий крик боли.       — Он…       — Он убил одного. Жестоко и быстро. Второго он не успел — полиция вмешалась. На кровавых руках и со слезами на глазах отец нёс маму, что была без сознания. Прижимал к себе, просил прощения, умолял остаться в живых.       — Ты тоже мог убить Кихёна, — прошептал Ким.       «И только тихий зов истинного омеги усмиряет его горящий гневный пыл. Он действует как противоядие, тушит адский огонь своим мягким ванильным ароматом, а взор кровожадный исчезает, возвращая прежний карий цвет глаз».       — Да. И я бы уничтожил всех.       — Нет.       «Тэхён не допустит, чтобы его альфа утонул в собственной жестокости. Он не допустит взять ему ещё один грех на душу. Не позволит превратиться в настоящего дьявола и сохранить в себе его облик».       — Маме удалось выжить. Я был в тяжёлом состоянии. Мы покинули Корею и переехали в Америку. Очень много времени было потрачено, очень много материнских молитв было прочитано, очень много отцовских сил было использовано для того, чтобы я восстановился и вернулся к обычной жизни. Но мой страх притаился где-то в потаённом углу моего сознания. Стараюсь при всех не показывать этого, скрываю его, держу себя в руках, когда невольно нахожусь в эпицентре опасных событий.       Сердце омеги терзает рассказ Чонгука и, ведомый своим искренним желанием сейчас оказаться в крепких объятиях альфы, он без слов исполняет его, выдыхая. Носом утыкается в шею, осязает приятный с горьким привкусом кофейный запах.       Ким хочет залечить раскрывшиеся раны на его душе, навсегда избавить от злого «недуга», что преследует его с самого детства.       Чонгук обхватывает чужое лицо двумя руками, проводит аккуратно губами по лбу, по носу, целует щёки, избегая синяков, и останавливается на губах, обхватывая верхнюю.       — Да, я боюсь темноты. Но больше всего я боюсь потерять тебя.       Следующий поцелуй мужчина дарит нежный, сладкий, слизывает их общую слюну, слыша тихий, бархатный стон.       — Я нуждаюсь в тебе так, как тьма нуждается в свете. Как альфа нуждается в своём омеге. Как маленький мальчик, плача тогда в тёмном подвале, нуждался в своём лучике ясного солнышка.       Тэхён произнести в ответ ничего не может. Слёзы горячие скатываются по щекам, и Чонгук не успевает их вытереть большим пальцем, чувствуя влажные губы на своих. Ким целует мужчину со всей отдачей, горячо сплетает их языки, притягивая к себе ближе. Им недостаточно воздуха, однако это мало волнует Тэхёна, что слегка начинает ёрзать на бёдрах альфы, и мычит в поцелуй, чувствуя пряный привкус его губ.       Чон-младший не выдерживает этой сладостной пытки и с утробным рычанием переворачивает их, рассматривая помутневший взгляд омеги под собой.       Тэхён не боится. Он находит своё тепло и защиту в глазах альфы, притягивает его за затылок и вновь впивается в излюбленные уста, желая продолжить прерванное, и ему позволяют. Ощутив ладони на свои бёдрах, что сжимают их, Ким сам раздвигает ноги, издавая протяжный стон, стоило Чонгуку устроиться между ними.       — Мой свет. Моё солнце. Мой Тэхён.       — Мой Чонгук.       Альфа улыбается; слова омеги как мёд растекаются внутри, дают внутреннему зверю довольно заурчать, наслаждаясь сладостью ванильного аромата.       Мир, в котором только они вдвоём, сияет ярче тех звёзд на небе, и души их соединяются крепким узлом красных нитей. Связь становится неразрывной. И будущее уже видное, светлое, наполненное скрытыми мечтами альфы.       — Ты пахнешь мной, — выдаёт альфа, вдыхая свой запах с чувствительной шеи Тэхёна, и с наслаждением проводит языком, слизывая наполненную сильным ванильным ароматом пахучую железу. Жмурится от низкого стона омеги, как его длинные пальцы зарываются в его чёрные волосы и чуть сжимают.       — Ч-чонгук… как хорошо…       Будет ещё лучше, когда Чонгук поставит свою метку принадлежности и начнёт её вылизывать с упоением. Это новые ощущения и новые мурашки по телу.       — Я не буду заходить дальше, Тэхён. Мне важно твоё ментальное здоровье, — предупреждает альфа и медленно опускается поцелуями вниз. — Но подарить тебе удовольствие и стереть из твоей памяти ненужные вещи я должен. Ты хочешь этого? Если нет — я тут же остановлюсь.       — Хочу, Чонгук. Я думал об этом и, — омега опирается на локти, чуть привстав, и губами касается его маленького шрама на щеке, — он появился после похищения?       — Да. Толкнули и я неудачно упал, — кивает мужчина. Тэхён ещё раз целует в щёку.       — И я тебе доверяю, правда. Мне не страшно, ну, может, чуть-чуть. Но я знаю, что ты мне не сделаешь больно. Никогда.       — Хорошо. Я способен остановиться в любой момент. Ты, главное, не молчи.       Чонгук вовлекает Тэхёна в медленный поцелуй для начала, бережно сминая нижнюю губу, кончиком языка касаясь ранки, пока рукой поглаживает тонкую талию, задирая постепенно пижамную рубашку. Внимательно следит за эмоциями Кима. Тот улыбается ему, согласно кивает, пока сам тянется к футболке альфы и просит снять лишнюю одежду. Перед ним открывается сильное, крепкое мужское тело. Первым же делом омега проводит ладонью по твёрдому прессу, получая наслаждение от таких прикосновений, что не скажешь о Чонгуке, едва сдерживающем себя, чтобы не впиться в ванильные уста более жарким, страстным поцелуем.       Терпеливо расстёгивает маленькие пуговицы на рубашке и открывает для себя самый ценный вид омеги. Оставляет обжигающие поцелуи на выпирающих ключицах, опускается ниже, не отрывая взгляда от смущённого Тэхёна, и замирает на затвердевших сосках, что так и манят оставить на них влажный поцелуй. Ким стонет протяжно, слегка выгибаясь, чувствуя горячий язык на груди. Альфа посасывает розовую горошинку с небывалым блаженством, отчего тело парня начинает гореть в сладкой неге.       — Ты прекрасен.       Чонгук в первый раз исследует желанное тело Тэхёна. Старается сделать всё максимально осторожно, сохраняя грань между страстью и аккуратностью, часто поглядывает на омегу, что хватает ртом воздух из-за переполняющих чувств. Внутренний зверь пылает под напором томной, бережной ласки, даримой заботливым альфой, целующим второй сосок.       — Ах… Чонгук-а.       Чувствуют своё и чужое возбуждение. Тэхён краснеет от неотрывного взора мужчины, в то время как тот ему мягко улыбается.       — Всё в порядке? — уточняет Чон-младший, снимая с парня его штаны и нижнее бельё, перед этим дождавшись разрешения.       — Да, — неловко отвечает Ким, моментально сводя ноги вместе.       — Солнце моё, не закрывайся.       Чонгук забавляется стеснительной реакции Тэхёна и издаёт смешок, когда сам освобождается от остатков одежды, и омега шумно выдыхает.       Чонгук — идеальный для него альфа. Отсутствует стремление поскорее укрыться чем-нибудь, отвернуться, пребывать в диком смущении. Наоборот, внутренний зверь просит подчинения, хочет оказаться в этих сильных, накаченных руках, почувствовать тесный физический контакт с сильным телом, ощутить всю его любовь и дарить свою.       Тэхён — идеальный для мужчины омега. Его чарующая, чистая красота, прелестное хрупкое тело с робкой, но в то же время смелой душой. Ким раскрывается перед ним, не прячет своё обнажённое тело и зовёт Чонгука к себе, чтобы он укрыл его от холода и подарил тепло.       — Какой же ты красивый, — сознание теряется, мозг не контролирует уже слова, которые он произносит. Внутренний зверь рокочет, просит своего обладателя относиться к истинному омеге хорошо, сделать приятно, довести до ярких звёздочек перед глазами.       — Чонгук.       Альфа обхватывает возбуждённый член Тэхёна, проводит ладонью медленно вверх-вниз, следя за тем, как парень жмурится и стонет громче обычного. Дышит томно, смешанные ароматы туманят рассудок, отключают все лишние мысли. Перед глазами только Тэхён. Только его тело. И открытая душа.       Ему кажется это сном. Чем-то нереальным. Однако голос Тэхёна, его поскуливания от нарастающего темпа мужчины, метания по кровати доказывают лишь то, что это происходит здесь и сейчас, в реальности. И Чонгук нависает над омегой, целуя его губы нетерпеливо, как голодный зверь жадно вылизывает смуглую кожу шеи, получая максимальную дозу высшего удовольствия только от нетерпеливого стона Кима и его произнесения имени мужчины. Дико возбуждающе.       Внезапно альфа замирает, смотрит вниз и видит, как смазка обильно выделяется из омеги, пачкает простыни, чего он не сразу заметил вначале. От этой картины завыть хищным волком хочется, и отнюдь не от боли, а от того, как Тэхён реагирует на его ласку.       Инстинкты бурлят, как и кипящая кровь бежит по венам. Мужчина отпускает стоящий член Кима, чтобы в ту же минуту опуститься ниже, предусмотрительно подложив подушку под поясницу парня, и делает глубокий вдох, приближаясь к истекающему густой смазкой колечку мышц.       — Чонгук, — настороженно зовёт Тэхён. Мужчина порыкивает, кончиком носа водит по внутренней стороне бедра, плавно движется к мягким ягодицам омеги и накрывает их своими руками, открывая себе доступ к источнику дурманящего ванильного аромата.       Первый мазок и Ким вздрагивает, опускаясь на подушки. Сжимает простыни, борясь с пылающим внутри желанием кричать на весь дом, когда альфа делает второй мазок, а дальше начинает активно вылизывать девственную дырочку, языком собирая прозрачную смазку, отчего рецепторы вмиг заостряются, а лёгкие до краёв наполняются самым чистым и самым пленительным запахом, что по-сумасшедшему кружит его голову.       Чонгук во власти своего зверя, который дорвался наконец-таки до сокровенного. Оба знают свой предел и грань, которую нельзя нарушать. Получает невообразимый кайф от наивкуснейшей ванили на языке, слизывает всю горячую смазку и остановиться не может. В комнате слышны стоны Тэхёна вместе с причмокиваниями, звонкими поцелуями, воздух пропитан смешанными запахами ванили и кофе, создавая крышесносный коктейль.       — Ах, я…       Мужчина плавно движется вверх, проводит влажную дорожку от мошонки до чувствительной, покрасневшей от возбуждения головки, и чувствует, как макушку головы массируют чужие пальцы.       — Мой милый, — хрипло шепчет альфа, — нежный мальчик.       Тэхён успевает заметить, как мужчина второй рукой прикасается к своему стоящему члену и сам резко приподнимается, приводя в замешательство альфу.       — Что случилось? Я сделал тебе больно? — мужчина слегка запаниковал, увидев полный негодования взгляд парня, но на его щёку ложится ладонь и поглаживает липкую из-за смазки кожу на подбородке.       — Нет, просто, — Ким притягивает к себе ближе лицо Чонгука и трепетно целует его губы, чувствуя на них ванильный вкус. — Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.       — Не волнуйся, солнце.       — Чонгук, давай вместе, пожалуйста.       Если же для Чона-младшего удовольствие Кима превыше своего, то и для Кима действует такая же система. Омега, невзирая на свою неопытность, готов показать ему свои чувства, сделать всё, на что он будет способен и помочь расслабиться альфе во время их соития.       Тэхён хочет после всего случившегося почувствовать себя омегой, что принадлежит своему истинному альфе. Чтобы на нём надолго оставался его запах и никто даже и близко к нему бы не подошёл. Чтобы Чонгук сделал его своим. Полностью и без остатка. Хочется гореть в агонии самых высших чувств и только в родных руках мужчины.       Чонгук целует его влажный от пота лоб, сминает нежно припухшие уста омеги и присаживается на колени перед разведёнными ногами. Гладит бёдра, неотрывно глядя в глаза Кима, и вмиг сокращает между ними дистанцию, устраивается поудобнее таким образом, чтобы далее обхватить два твёрдых члена одной рукой и начать медленные движения. Оба стонут в унисон от такого правильного и нужного трения чувствительных головок друг о друга.       Тэхён сжимает волосы на затылке альфы, пока тот жадно сцеловывает его шею, оставляя повсюду заметные красные метки, минуя места синяков и царапин. Чонгук наслаждается его громкими стонами, постепенно набирает темп. Несколько иной процесс полового акта вызывает совершенно новые ощущения, но то, как прикусывает нижнюю губу Ким, как прижимает к своей груди, желая утопиться в тесном, физическом контакте их жарких, потных тел, даёт понимание того, что он делает всё правильно и хорошо.       — Чонгук, я… не могу, ах! — едва ли не скулит от переизбытка эмоций. Ищет пахучую железу на шее альфы и дышит только кофейным ароматом, что стал ещё крепче, потому что сознание, кажется, теряется где-то в невесомости, и тело накрывает безудержная эйфория. Всё тело томится в судорожном оргазме, горло дерёт от несдерживаемых стонов, и в конце концов он выкрикивает имя альфы.       Чон-младший толкается в последний раз и мышцы напрягаются, а низ живота горит от долгожданной разрядки. Дыхание у двоих восстанавливается, потому в комнате слышны их частые вдохи и выдохи. Мужчина направляется в ванную комнату, берёт мокрое полотенце, предварительно намочив в тёплой воде, и обратно подходит к Тэхёну, стирая всю белёсую жидкость с его живота и груди.       — Как ты? — спрашивает Чонгук, ложась на кровать. Тэхён тут же двигается к нему и обнимает, закидывая ногу тому на бедро.       — Хорошо. Всё хорошо, — улыбаясь, отвечает Ким и поднимает голову, смотря на альфу. — А ты?       — Поверь, я счастлив. И я благодарен тебе за доверие.       Омега целует его в кончик носа, кладёт голову на подставленную им руку и засыпает самым спокойным сном. Рядом его альфа обнимает за талию. И всё между ними прекрасно.       Оба уснули одновременно, утомлённые изнуряющей лаской. А телефон Тэхёна беззвучно оповещает о пятнадцатом пропущенном вызове от Чимина.

***

      — Хосок? В чём дело?       Пак удивлённо смотрит на альфу, стоящего у входа в библиотеку. Парень откладывает мангу на рядом стоящий стол и выпрямляется, сидя на правой стороне дивана.       — Хотел поговорить. Не против? — указывает на место возле омеги и тот, пару раз моргнув, кивает.       Чон-старший ведёт себя совсем по-другому: неуверенно, нервно сжимает руки в кулак, избегает взгляда Пака.       Говорить о своих чувствах — одна из самых трудных вещей в жизни Хосока. Не привык этого делать, всегда скрывает их. Но что делать, когда они вынуждают тебя мучиться в собственном вихре суматошных мыслей и глубоком самоанализе?       Проходят дни. А он всё также не может разобраться в себе, следовательно избегает любых встреч с Чимином. Глупо? Да. Не по-мужски? Да. И Хосок корит себя за это, потому что выглядит всё так нелепо. И в первую очередь жаль омегу. Ходит один по дому, Тэхён и Чонгук отключили свои телефоны, желая насладиться обществом друг друга без вмешательства других людей. Юнги только стал нервным в последнее время. Какое-то напряжение осязается во время разговоров с ним, и Чон-старший понимает причину.       Между ним и Чимином много общего, во время общения отсутствует скованность, закрытость, наоборот, на душе тепло становится. Встреча с единомышленником всегда непредсказуема и до жути интересна. И желание говорить с этим человеком всё время возрастает с каждым днём.       Хосок не осознавал тогда всю серьёзность своих мыслей. Тогда всплывали в голове фразы о том, как бы было им хорошо, будь они парой. В итоге? Не понял, как проросли ростки первых чувств.       Симпатия. Дружеская: Чимин понравился Хосоку, как собеседник.       Симпатия. Приобретающая иной смысл: Чимин красив. Хосок не думал иначе. Однако красота скрыта не только во внешности, но и в характере. Да, омега бывает вспыльчивым, эмоциональным, капризным, и их альфа не считает недостатками. Они добавляют некую перчинку в образ Пака.       Симпатия. Принимающая первое сомнение: а он уверен, что между ними дружба? А могут ли быть отношения?       Симпатия. Настоящая. Серьёзная. Хосок понял, что испытывает к омеге. И кажется, он влюблён.       Чимин тоже думал так. И здесь их пути к полному осознанию своих чувств друг к другу схожи, лишь с одним отличием: у омеги мысли были не только о Хосоке, но и о Юнги.       — Отец не звонил? — интересуется Хосок.       — Не звонил.       Давон ни разу не связался с ним после того вечера. Новость наверняка дошла до него. Тогда почему он не спросит о самочувствии у единственного сына?       — Странный какой-то, — бросает недовольно альфа, получая в ответ смешок.       — Ты об этом хотел поговорить?       — Нет. Конечно, нет, Чимин. Разговор будет о нас.       Пак в замешательстве. Проснувшись сегодня, он не ожидал встретить за завтраком Хосока. Они не могли увидеться эти дни, и парень даже не сразу узнал его за обеденным столом. Теперь разговор. Интересно.       — Слушаю тебя.       — Ты говорил с Юнги?       — Да.       — И что вы решили? — осторожно спрашивает мужчина.       — Хосок, наша с ним истинность не означает, что завтра мы поженимся и создадим семью. У нас с ним трудные взаимоотношения. И навряд ли они нормализуются. Прошлое далеко, позади, и вспоминать его не хочу.       — То есть, вы?..       — Мы не любим друг друга. Как думаешь, связь сможет восстановить былые чувства?       Хосок может ответить — да. У Тэхёна тоже не было чувств к Чонгуку. Была ненависть. Пылающая и сильная. Нет, альфа не думает, что основа их развивающихся отношений состоит из истинной связи.       Инстинкты — непредсказуемая вещь. И всё зависит от самого человека. Слабый поддаться может соблазну, передать им власть над разумом. Сильный даст отпор. Противостоит и победит своего внутреннего зверя.       Но сравнивать свою историю с историей Чонгука и Тэхёна нельзя. Потому Хосок старается найти новые ответы, новые решения и выходы из этой ситуации.       Любить желает. Счастливым быть тоже.       — Думаю, нет.       — Вот и я так же думаю. И Юнги тоже.       — Чимин, — Хосок поворачивает голову и рассматривает его глаза. Они ему нравятся. Красивые и необычные. В них хранится вся душа омеги. — Ты мне нравишься.       — И ты мне тоже.       — Но я… даже не знаю, как поступить.       — Поступай так, как считаешь нужным.       — Не хочешь пойти со мной на свидание сегодня вечером?       — Хочу. А куда? — пухлые губы приподнимаются в улыбке, и альфа радуется его реакции на своё предложение.       — Секрет. Буду ждать тебя в гостиной в семь вечера.       Хосок уходит, оставляя Чимина с хорошим настроением раздумывать над своим вечерним нарядом. Однозначно, ему это свидание понравится.

***

      Несколько тарелок, что были предназначены для будущего завтрака, падают на мягкий ковёр и чудом не разбиваются из-за вспыхнувшей страсти двух влюблённых. Чонгук ловко поднимает Тэхёна и опускает на кухонный стол, устраивается между разведённых бёдер и целует пылко, вкладывая всё своё пылающее возбуждение. Омега минутой ранее собирался приготовить омлет, пока сзади к нему не подкрался мужчина и не начал целовать тонкую шею, слизывая сладкий аромат, действующий сильнее любого афродизиака.       Руки ложатся на одну из любых частей тела парня. Чонгук сжимает его ягодицы, ловит поцелуем протяжный, бархатный стон омеги.       — Ты в моей рубашке, — замечает Чон, хищно усмехаясь. Поочерёдно расстёгивает пуговицы на ней, следя за лукавым взором омеги.       — В твоей, — подтверждает, вздрагивая от чужих рук на своей талии. Альфа хватает зубами твёрдую горошину соска, умело лаская её языком.       — Это так возбуждает, Тэхён, — тягучий, низкий тон голоса вынуждает омегу поддаться ласкам больше, ощущать крупные мурашки по телу, и от этого мужчина пьянеет, собирает языком всю ваниль с пахучей железы.       В прошлый раз альфа стойко выдержал, не позволяя острым клыкам появиться. Но здесь, когда уже вторую ночь они засыпают потными и уставшими от длительных ласк и прикосновений, нарастает желание внутреннего зверя пометить своего омегу, впустить в манящую шею свои феромоны и блаженно вдыхать идеальный для него аромат.       Ким млеет от того, что с ним делает Чонгук. Он находит чувствительные точки, новые эрогенные зоны на его теле, и от подобных находок голова кругом, звёздочки перед глазами и дышать становится труднее, потому что хорошо. Чертовски хорошо. И Тэхён сам стремится подарить такие же эмоции альфе, правда, пока неумело, но его хвалят, целуют и опускают на мягкую кровать, подминая под себя.       Отношения их переходят на новый уровень. Не рано и не слишком поздно. Тэхёну нравится это. Тело такое лёгкое, омега внутри довольный, и в голове нет ни единой мысли о неправильности его поступка. Он прошёл данный этап отрицания, получает награду в виде незабываемых ночей с истинным.       — Чонгук, — произносит имя на выдохе, когда альфа накрывает ладонью его возбуждённый орган. — Пожалуйста, хочу тебя всего.       — Хочешь меня, солнце? — издевается, не иначе. Языком слизывает предэякулят с головки члена, затем вбирает в рот половину.       — Чон… Чонгук! — пребывая на пике взрывного экстаза, Тэхён издаёт звонкие крики наряду с приглушёнными стонами, наблюдая за тем, как альфа губы смыкает на основании, пальцами касаясь мягкой мошонки, и охотно сосёт твёрдый, небольшой ствол. Видит, как напрягаются мышцы живота омеги, что приводит в полнейший восторг мужчину. Омега несильно сжимает волосы альфы, нетерпеливо ёрзает на столе и бёдрами двигается впёред, размазывая по поверхности выделяющуюся смазку.       — Да! Чонгук!       Альфа резко поднимается на ноги, продолжая доставлять парню наивысшую степень блаженства рукой, набирает темп и следит за Тэхёном, что места себе найти не может от разрывающей изнутри его на части услады, скрывает своё лицо на плече мужчины и стонет.       Стонет так красиво, неумолкаемо, долго. Чонгук готов кончить только от этого.       Ким внезапно протягивает руку к чужим штанам и под непонимающий зов Чона-младшего хватает его пульсирующий член, повторяя те же действия.       — Чёрт, Тэхён! — шипит альфа, толкается в кулак, хрипло посмеиваясь. — Мальчик мой храбрее с каждым днём, — утыкается в шею, где он умудрился оставить несколько бордовых меток на смуглой коже. Второй ладонью накрывает затылок Кима и приближает к себе, целуя развязно, мокро, сплетая их языки.       — Боже, я сейчас!..       Чонгук ловит его вскрик губами в очередном длительным поцелуе. Оба дрожат в накрывшем их оргазме, пачкая друг друга густой спермой.       — Доброе утро, солнце моё.       Чонгук включает свой телефон, сидя за столом, и ждёт, когда закончится полная загрузка. Тэхён, переодетый уже в свою домашнюю одежду, пьёт ванильный кофе, поглядывая на задумчивого альфу.       — Почему не ешь? — волнительно задаёт вопрос. Его берут за руку и переплетают их пальцы, а на лице мужчины появляется умилительная улыбка.        — Покормишь? — заманчивое предложение Чона-младшего вынуждает Тэхёна опустить взгляд на тарелку с вкусным завтраком, затем падает чуть ниже, и в эту секунду он прикусывает свою распухшую от прежних поцелуев губу.       — Очень вкусно, — довольно мычит Чонгук. Вовсе не от еды, а от того, что Ким сидит на его бёдрах. Идеальная картинка.       — Хм, — альфа видит на экране телефона уведомление о пропущенных вызовах. В список входят Хосок и Хана, что удивительно. — Сорок два, — вслух произносит их количество.       — Пятьдесят шесть, — вдруг отвечает омега, и Чонгук вопросительно приподнимает бровь. — Столько раз звонил мне Чимин.       — Ладно, ты победил, — ухмылка заиграла на губах Чона-младшего.       — А зачем Хана звонила? — альфа обратно ставит чашку на стол и переводит подозрительный взор на омегу. В его голосе прозвучали, кажется, ревностные нотки. Судя по всему, так и есть, ибо Тэхён буквально испепеляет имя Ли в контактах мужчины.       — Без понятия. Думаю, хочет осветить все подробности того вечера, — предполагает альфа, ближе притягивая парня за поясницу к себе. — Она тебе не понравилась? — решает спросить, хотя знает примерный ответ. Так интереснее наблюдать за возмущённым омегой, старательно скрывающим свои собственнические порывы.       — Впервые у меня сложилось точное впечатление о человеке после первой встречи. И отнюдь не хорошее. Она мне не понравилась.       — Почему? — Чонгук касается его подбородка и слабо притягивает к себе, оставляя маленькие поцелуи на щеке.       — У вас с ней что-то было? — робко задаёт вопрос, но при этом уверен, что хочет услышать о ней из уст Чонгука. — Мне показалось, у неё есть чувства к тебе.       — Я в курсе о них, но надежд не даю, — альфа смотрит Тэхёну в глаза, таким образом показывая, что он говорит честно, ничего не скрывает. — И нет, у меня с ней ничего не было.       Облегчение. Следом нежный поцелуй в губы. Тэхён кивает, обнимает альфу за шею, сталкиваясь с ним лбами.       — Прости за такой вопрос...       — Если присутствие Ханы тебе не нравится, то я перестану с ней работать. Тем более, после того, как она распространила ранние слухи о нас, я думаю завершить с ней контракт. Намджун всё уладит.       — А она ничего не сделает в отместку?       — Мистер Хэ с ней разберётся в этом случае. Это ведь он когда-то предложил мне её работу. И сам взял за неё небольшую ответственность.       — Понятно.       — Солнце моё, — Чонгук улыбается, — чем сегодня займёмся?       — Посидим дома. Посмотрим фильм и закажем еду.       — Замечательно, — Чонгук целует шею Тэхёна, вызывая у того игривый смех, ближе к себе притягивает, зубами оттягивая кожу, следом зализывая место укуса.       Телефонный звонок разрушает их уютную идиллию, и с отчаянным стоном альфа отрывается от чувствительного Тэхёна, принимая вызов и не забывая поставить на громкоговоритель.       — Привет, хён, — радостно приветствует альфа.       — Ты кто?       Тэхён прикрывает ладонью рот, сдерживая себя от смеха, ибо неоднозначный ответ Хосока на позитивного младшего брата вызывает бурю эмоций внутри.       — Хосок, — выдыхает мужчина, в ответ получая усмешку.       — Я ожидал твою гневную тираду по поводу пропущенных, а тут ты в настроении, не пытаешься культурно послать меня, да ещё и хёном назвал. С ума начал сходить? — а после минутной паузы до него доходит. — Или же на тебя так Тэхён действует?       — Привет, Хосок! — Чон-старший, услышав омегу, широко улыбается.       — Счастлив тебя слышать, Тэхён! Во что ты превратил моего брата?       — Так, ладно. Чего звонил-то? — пока всё не зашло слишком далеко, уж тем более когда в шутках над младшим Хосок не замечает своих границ, альфа переводит тему.       — В общем, со мной связался Сокджин. Сказал, что у него важная информация и вам надо вернуться домой.       — В чём дело? — вмиг тон голоса стал серьёзным, брови нахмурились, и Чонгук увеличил громкость телефонного разговора.       — Не знаю. При встрече расскажет. Поэтому прошу прощения, что помешал вашей романтике, но вам стоит поскорее приехать сюда.       — Понял. Скоро будем.       Чонгук завершает разговор и опускает голову на плечо Кима. Тот аккуратно пальцами начинает массировать его височную часть, нежно целуя в макушку. Альфа раствориться в Тэхёне хочет, обнимая, всё сокращает расстояние между ними, хотя, казалось, уже нет и свободного пространства.       — Спасибо тебе за эти беззаботные и самые хорошие дни, — мужчина взгляд поднимает на омегу и поцеловать планирует в губы, но ему не дают этого сделать. Пока. — Мы стали ближе друг к другу, и я счастлив, Чонгук-а.       Тэхён сначала целует верхнюю губу Чона-младшего, не забывая о шрамике на щеке, затем переходит к нижней, уже покусывая её, и терпение на этом заканчивается. Чонгук вовлекает в долгий, голодный поцелуй, собственнически сминая упругие ягодицы омеги, ловит с удовольствием его томные стоны.       А приехав домой и встретившись в гостиной с хитрым взглядом Хосока, заметившим бордовые засосы на шее парня, перекрывшие зажившие царапины, довольной усмешкой Чимина, почуявшего их смешанные запахи, и удивлённым лицом Юнги, что встретил радостную, отдохнувшую блудную пару, Тэхён смущённо поворачивает голову к альфе, скрывая покрасневшее от столь пристального внимания, когда как Чонгук закатывает глаза, сжимая переплетённые пальцы с Кимом.       Все переводят взор на телефон Пака. Омега сам чуть испугался, услышав свою мелодию звонка.       — Отец! — Чимин бегом покидает гостиную, желая наконец услышать голос Давона.       Никто толком спросить ничего не успевает, как через пять минут в помещение заходит сначала Сокджин, а за ним человек, которого Тэхён моментально узнаёт.       Дворецкий, что работал в доме Кимов по приказу Чонгука.       Напряжение вмиг возросло, а атмосфера стала наполняться тёмно-серыми тучами. В последнюю встречу Сокджин, как он планировал, навсегда попрощался с мужчиной, но, видимо, что-то пошло не так.       — Что происходит? — Чонгук приближается к Сокджину, оставляя Тэхёна сидеть на диване.       — Давон догадался о Вас с Кегваном. И теперь он ищет меня, чтобы доказать Ваше прямое участие в убийстве господина Кима.       Хосок рычит, выговаривая все ругательства, взявшись рукой за голову. Ким поднимается с места и приближается к Чонгуку, хватается за его руку, однако обжигающий холод буквально бьёт по спине. Юнги закрывает все двери на ключ, дабы прислуга и, тем более, Чимин их не услышали.       К сожалению, он не успевает, ибо его руку сильно сжимают. Чимин смотрит на Тэхёна широко раскрытыми глазами, губы дрожат от обрушившегося на него шока. Надломленный, слабый, робкий голос.       — Участие в убийстве? Тэхён…       — Чимин…       — Чонгук убил твоего отца?..