Бандитский Петербург

— Ты же мне только что пересказал слова Юрца. — В лёгком недопонимании Гром развёл руками. Эти фразы про секту уже были им услышаны. Как и предостережения. Последние, в свою очередь, вызвали чувство жгучего негодования: и что они с ним носятся как со списанной торбой? — Повторение – мать учения, Кость. И я повторю миллион раз, для того, чтобы ты запомнил: давать этому чертильнику бой один на один – слишком опасно. — Кивнул Прокопенко. — Чертильнику? Он – не чертильник, а чертила обоссаный. — Фыркнул Константин, нахмурившись. Чертильник. И откуда Федька это словечко-то взял? Наверное, подслушал у дворовой шпаны. — Хватит сиськи мять. По глазам вижу, что ты нас не для этого дёрнул. Вещай в открытую. — У этих помешанных на днях собрание. И более того – время и место известны. Юркин информатор работает получше швейцарских часов. И у меня есть все основания полагать, что данные достоверны. — В таком случае, нам нужно отправиться туда и прикрыть их шайку-лейку. Элементарно, Ватсон! — Ага, Кость, но у нас как всегда. Подвоха нет, правда есть загвоздка. — Юра вклинился в диалог, перехватывая инициативу. — Хоть я в отделе и не тусуюсь, но, даже до моих ушей дошёл слушок, что Ленок, в свете последних событий, просто так, никому не позволяет прибегнуть к помощи спецназа. — Просто так? Мы тут, вообще-то, главного криминального авторитета города пытаемся на нары кинуть. Это, по-твоему, просто так? — Возмутился мужчина, всплеснув руками. Его щеки покрыл кварцевый, жилистый румянец, свидетельствующий о раздражении. Раздражении, которое вот-вот перейдет в самую крайнюю форму агрессии. — По-моему, нет. Ты и сам знаешь, что мы благое дело делаем. Только, Ленок – птичка высокого полёта. Что было, когда она в последний раз тебя вызвала на ковёр? Приятная беседа? Пощебетали, шо старые подружки, обсудили хахалей, да разошлись как в море корабли? Гром, я тебе говорю, она, как только услышит о твоей задумке, сразу отправит тебя в пешее путешествие на букву хуй. — Откуда такая уверенность?! Ей же всё известно! У нас, скорее всего, истинные данные. Все же в плюсе будем! Хмурова – выслужится перед своим начальством, нам, может какую копейку к премии нарисуют. Не понимаю. — Ну, сам посуди: наш информатор – левый хер с горы. Который утверждает, что знает точно-точно и наверняка, о сходке данного кружка по интересам. Где вместо наставника – таинственный преступник, а вместо пиздюков – большие дядьки, крутящие большими бабками. Думаешь, эта информация впишется в её систему координат? Ага, как же. Я посмотрю, как Ленок побежит, откидывая волосы назад, запрашивать нам поддержку земля-воздух. — Юра прав. — С явной горечью в голосе кивнул Прокопенко. — Не думал, что когда-нибудь это скажу, но Хмурову с ходу подвязывать нельзя. Лена в лучшем случае, просто пальцем у виска покрутит. А в худшем – выговор сделает. За то, что мы, мужики, такие дохуя умные, и больше всех знаем. — Вот только выговоров за пиздадельность мне не хватало! — Фыркнул Смирнов — В карманах и так ветер свистит. Я беден, как церковная мышь и такого удара точно не переживу. — Ты, кажется давеча, наш счёт в кабаке закрыл. — Упрекнул друга Гром. — Деньги на эти цели были отложены. На другие – нет. И вообще, как в ваших Америках говорят, надо, хотя бы раз в месяц, для душевного благополучия и спокойствия личности ходить до ресторана. — Ой, да с тобой вообще можно серьёзно разговаривать? — Махнул рукой на Юрца Федя, переключаясь на Костю. — Как ты думаешь, что нам делать? — Хм, — Мужчина щурит светлые глаза, потирая переносицу. Думает. Думает. Думает. И вдруг, сквозь белый шум помех, в голове, загорающейся лампочкой, вспыхивает, наверное, единственно возможный вариант развития событий. — Нужно самим выехать на дело и посмотреть, что там за движняк. И, если от троих понту мало – сидим тихо, как тушканчики, ждём спецназ. В ином случае - … — Заходим и переебошиваем их всех, как бешеных собак. — Закончил Смирнов, налету подхватывая мотив мыслей Кости. — С ними же бесполезняк разговоры разговаривать, я прав, или нет? Ещё и баблинского на премии поднимем. — Юр, ты достал уже о деньгах говорить. Такой мелочный! Как только в милицию работать пошёл? С таким отношением к жизни, тебе одна дорога – в проститутошную. Чеши в Москву и составляй конкуренцию бабочкам на Тверской. — Федя закатил глаза, рвано и осуждающе вздыхая. — Получается, мой план утверждён? — Не услышав вразумительного ответа, понимая, что разговор уходит вообще в другое русло, решил уточнить Гром. — Утверждён. — Прокопенко бросает внимательный взгляд на настенные часы. — Я рву когти, мужики. К вам – партийное задание. Посмотрите карту местности, где у этих чертей шабаш. Найдите самый удачный путь. Так, чтобы ни одна собака не знала, о том, что мы где-то поблизости. И постарайтесь раздобыть планы здания. Почти уверен – это полуисторические трущобы. Буду часа через полтора. Не скучайте. А скучать и не пришлось. Федя неплохо подкинул работы. Да и здорово ограничил время: всего полтора часа. Так, тусклый, самим Богом забытый кабинет, быстро обжился: На столе – распласталась карта, рядом – валяются цветные карандаши. Не выполнение важного задания, а какие-то уроки локальной географии, честное слово! Было принято решение: умыкнуть одну пепельницу с уличной курилки и пыхтеть прямо здесь, не отходя от кассы. Правда, два нарушителя правил, открыли форточку (едва ли им это помогло: уже через полчаса стены, ковровое покрытие, и, кажется, мебель, были пропитаны едким запахом тлеющего табака). В полумраке комнаты, глаза слипались бы даже у человека, имевшего на протяжении всей своей жизни здоровый сон. Гром и Смирнов такой роскошью похвастаться не могли. — Юр, метнись за кофе, а? — Ага, Кость. — Лениво потирая раскрасневшиеся глаза, ответил мужчина. — За отсос любой вопрос. — Штаны снимай. — Что? — В удивлении распахивая веки, ощущая, как по спине бегут холодные мурашки, спросил Юра, право, не ожидая от Грома такой прыткости. Секунда. Нет, мгновение, и Костя, уже стоит на коленях под столом, ловко цепляя хлястик ремня. — Гром, ты что творишь? Совсем больной? З-здесь же людей тьма! — Вырвался из груди сбивчивый, нервный шёпот. У Юры похолодели руки, а лицо тотчас же залила пунцовая краска. — Расслабься. Никто к нам не зайдет, больно мы кому-то нужны. Смирнову хотелось возразить: Федя вот-вот вернётся. Но, настенные часы говорили об обратном. В запасе остался ровно час. Костя, и без того, с огромным трудом, держал себя в руках. Держал весь день, по пути до отделения, держал и во время разговора с Прокопенко. Страсть настолько сильно его захлестнула, что все маячащие перед глазами обстоятельства, вдруг стали триггерами. Наверное, в том и крылась причина его несдержанности. Он ловко спускает штаны вместе с нижним бельем, проводит рукой по члену, обхватывает его, совершая плавные, мягкие движения. Следит за реакцией партнёра, сосредоточенно прислушивается к голосам, что обрывками доносятся из коридора. Расслабленным языком, сначала облизывает, мягко обводя окружность головки, а после – обхватывает губами, берёт не полностью, не до основания. Юра впивается пальцами в подлокотники кресла. И снова. Снова его душат чувства. Приятная, немного колючая теплота разливается по телу, мышцы бедёр напрягаются, а внизу живота, точно под лобковой костью, напряженные связки, заплетаются в крепкий узел. Ему даже немного больно: настолько яркие ощущения он сейчас испытывает. Сердце пускается в беспорядочный, патологический, аритмичный пляс. Того и гляди – выпрыгнет из груди; выпорхнет шальной и вольной птицей. В ушах – стоит гулкий, глубокий звон, а картинка перед глазами – мешается в калейдоскоп причудливой игры преломления света. Вдруг, дверь со скрипом открывается. Юра, с придыханием, устремляет свой взгляд на вошедшую коллегу из отдела борьбы с экономическими правонарушениями. Щеки краснеют еще сильнее, от осознания того, что Гром даже не собирается останавливаться. Один раз – их прервали. Второй – просто недопустим. Он не ускоряет темп. Его движения – нежны и мягки, очень аккуратны, избирательны. Отчего Смирнову становится еще тяжелее дышать. — Юр, где Костик? — На голубом глазу спрашивает девушка, поправляя форменный пиджак, поглядывая в мутное стекло шкафа. — На курилке. — Сдавленно, с тяжело скрываемым усилием отвечает мужчина. — Да? Странно. Я вроде недавно там была. — Хмыкает она, чуть искривляя губы. — А где еще он может быть? — Я похож на его секретаршу? — Цедит сквозь зубы, стараясь преодолеть дрожание голоса и рвущиеся из гортани стоны. — Вредный ты. — Обиженно буркнула, захлопывая за собою дверь. Возможно, благодаря именно напряжённой обстановке, благодаря накалу страстей, благодаря водовороту эмоций, которые, подобно параболическому графику, скакали то вверх, то вниз, разрядка не заставляет себя долго ждать. По виску бежит тонкая капелька пота. Шумный вздох. Отрывистый взгляд, направленный вниз, на партнёра. — Знаешь, Кость, видеть тебя на коленях передо мной, дороже всяких денег. — Даже валюты? — Даже валюты.