***
Когда Арья ушла из душного помещения со склянками, людьми, и давящей на психику атмосферой, она прошла на кухню. Там взяла алкоголь, и быстрым шагом направилась квасить в комнату. Вошла, закрыла дверь, и устало осела на диван. Повертела в руках две бутылки, решая какую открывать первой. Немного подумав, она ставит бурбон на столик, и открывает вино. Принюхивается, и мысленно отмечает что оно явно не плохо. Наливает себе в кружку, откидывается на спинку дивана, и выдыхает. «Вот всегда так… Всегда происходит именно то, что не должно происходить. Я ведь не хотела ссориться с Геном. Оно само… Слово за словом, и мы уже в на повышенных тонах. Вот я же… Я понимаю что без него мне будет трудно какое-то время… Но… Лучше находится там, где комфортнее. Где ценят, прислушиваются, и там, где есть люди, которые понимают. Тут меня никто не будет осуждать за излишнюю кровожадность, или не понимать некоторые не очень приятные шутки. Кто не осуждал меня там, в царстве науки? Даже Ген… Ему ведь никогда не нравилась моя тёмная сторона…» — её глаза широко раскрылись, когда дошло кое что. Кое что, что может изменить всё. Кое что, о чём она как будто бы уже когда то задумывалась, но просто не помнит этого. Но додумать ей не дал звук открывающейся двери, в которую входит её возлюбленный. Она лениво поворачивает к нему голову, отсалютовав кружкой. — Зачем пожаловал в мою обитель сообщества размышляющих о бытие пьяниц? — спрашивает брюнетка, отворачиваясь. — Хочу вступить в это сообщество. — отвечает ей Стенли, проходя к столу с писаниной Ксено. — А он только для горюющих женщин. — хмуро замечает Арья. — И мне не платят за его рекламу, так что давай по другой рекомендации вступай. — Тогда тебе тут тоже не место. — хмыкает Шнайдер, хватая кружку со стола. Подходит к дивану, садясь на него. — Когда женщиной стать успела? — Вчера повторно. — ухмыляется Стоун, ставит свою кружку, берёт бутылку бурбона и наливает его Стенли. — Засчитано. — благодарно кивает он, и отпивает алкоголь. — Поделишься мыслями? — Знаешь… — она кривится, когда понимает что вино слишком быстро ударило в голову. — У вас крепкое вино. — видит скептический взгляд Стенли, а потому закатывает глаза, и решает всё-таки «исповедаться». — Мне тяжело. Я не понимаю почему Ген не принимает моего решения. Он никогда не был против чего либо в моей жизни… Не отговаривал, не запрещал, не внушал свою какую-то идею, и не лез туда, куда его не просят. Он никогда не лишал меня свободы. — Арья отпивает вино, и тянет руку к Стенли, раскрывая ладонь. — А сейчас? — с лёгким непониманием смотрит на конечность девушки. — Ты ведь всё ещё свободна. Что тебе мешает просто пойти против его мнения? Не слушать. — Как вариант. — пожимает плечами она, и требовательно трясёт рукой. Стенли не вдупляет чего Арья хочет. — Но он ведь мой первый друг. — И что, последний? — отпивает бурбона. — Он тебе настолько дорог? — А тебе Ксено? — вопросом на вопрос отвечает ему Арья, и опять трясёт рукой. — Да дай ты мне уже покурить! — Да дам я, дам. — усмехается Стенли, доставая пачку и зажигалку. — А сигарету? — улыбается девушка, получая то, о чём мечтала ближайший час уж точно. А, ну и плюсом щелбан в лоб она получает. — Ауч. — картинно замечает она, доставая одну из табачных гильз. — Вообщем… — тяжело выдыхает, зажимая сигарету между губ. — Чтобы понять то, что я сейчас скажу, тебе нужно знать предысторию. — внимательно смотрит в лицо Стенли. — Готов ли ты узнать о том, что со мной было до Гена, и что стало со мной после дружбы с ним? — Готов. — Я всегда была одна. В моём окружении не было ни одного человека, которому я действительно смогла бы доверять. — нервно сжимает собственное предплечье. — Я росла не то чтобы в любви и заботе… Мать конечно любила, но это до того момента, как поняла что я явно не поддерживаю её взглядов в сфере соулмейтов. — натянула на лицо угрюмую улыбочку. — Он ведь бросил её беременной. Ушёл. Оставил после себя только меня. — чувствует руку, что начинает слабо поглаживать её колено. — Я многим шла в маму. Упрямая, своевольная, безразличная почти ко всем, плевавшая на чувства людей, эгоистичная, авторитарная, мстительная, азартная, мизантроп… Я ненавидела людей, но любила их изучать. Знаешь почему я так заинтересовалась темой соулмейтов? — Нет. — Мать ненавидела… Я хотела насолить. Нагадить. Показать что я не такая как она. Что она мне никто, и звать её никак… — затянулась дымом. — А потом… Эта слепая ненависть и непонимание чувств матери переросло во что-то другое. Во что-то большее… Мне стало интересно. Я впервые испытала настоящий интерес и тягу к чему-то… И окунулась в это с головой. — откинула голову. — Я никогда не умела останавливаться, и думала что научилась, но нет… Нихуя я не научилась. Я опять не остановилась вовремя. Я опять становлюсь ненормальной… — Поподробнее с этого момента. — попросил Стенли. — Всё начало меняться когда появился Ген. Когда он начал вмешиваться в мою жизнь. Когда сбил привычный ритм. Из-за него угасла вся ненависть, из-за него я поменялась, из-за него я стала… — взмахнула кистью руки, как бы показывая что подбирает слово. — Нормальной? — А была ненормальной? — усмехается Стенли. — Как по мне — ты была более живой. — Ну, ты же влюбился в эту версию меня. — нервно улыбается Арья. — Нет, я влюбился не в версию, а в тебя. — незамедлительно опровергает Стенли. — Кто сказал тебе что ты стала лучше? Ген? А сама ты как считаешь? Как тебе было удобнее? И Арья понимает то, что нужно было бы понять давно. Стенли ведь… Говорит те вещи, о которых она задумалась до того, как он зашёл сюда. До того как он прервал и обрубил мысль своим появлением. — Я? — устало спрашивает она. А что Арья? Её всегда устраивало её прошлое. Тогда не было сложностей. Захотела — сказала. Было плевать на людей. Было плевать на их чувства, действия. Было так интересно наблюдать за ними, смеяться, и не понимать почему они делают что-то, что противоречило их же принципам. Сейчас же она и сама отступила от своих принципов, от своего характера, от себя… Так ли она была плоха? Кто вообще сказал что она плохая? Ген? Она ведь… Глаза широко раскрываются, а пальцы начинают подрагивать. Она всегда думала что не хочет подстраиваться под людей. Никогда даже не задумывалась об этом… Почему же из-за Гена она так поменялась? Что он такого в ней изменил? Почему он сегодня просил у неё обещания не становится прежней? Почему попросил не становиться прошлой версией себя? Почему считает что это плохо? Почему просто не примет её такой, какая она есть? Действительно… Она всегда считала что стала нормальной. Но для кого нормальной? Для Гена? Это по его меркам она стала нормальной? А по своим? Что она сама думает по этому поводу? «Что для меня значит быть нормальной?..» — думает она, во все глаза уставившись на Стенли. Руки начали нещадно дрожать. — «Тремор. Ебучий тремор!» — она встряхнула собственными руками, начиная нервно их растирать, но тут же психует, когда понимает что это не помогает. — «Чёрт-чёрт-чёрт!» — Арья, спокойнее. — раздаётся голос мужчины совсем рядом. Она подняла глаза от рук выше, прямо к лицу Стена, что схватил её, встряхнув. — Дыши. Да, вот так. Размерено. — Арья громко выдыхает, и всё тело охватывает дрожь. — О чём ты думаешь? — просит… Нет. Требует рассказать Стенли. — Я… — голос дрожит. — Я… Что же это получается?.. — чувствует как Стенли начинает с силой растирать плечи, пытаясь снять с них напряжение. — Всё это время… Я боялась… Потерять свободу, которой никогда и не было? — тело накрывает ещё более сильная дрожь, и Шнайдер даже не представляет как с ней бороться. За успокоительный бежать не вариант — оставить то он её одну не может. — Ген… Сказал что я свободна. Что я могу быть такой, какой захочу. Что я могу добиться всего, чего только пожелаю. Он подарил мне свободу, но… — Но? — подстёгивает её Шнайдер, лишь на секунду отрываясь, дабы убрать выпавшую из пальцев девушки сигарету, что уже потушилась о обивку, прожигая её. — Эта свобода… Была ли она вообще настоящей? — на пару секунд тело замирает. Арья не дышит, не дрожит, и ничего не чувствует. — Или всё это время это было иллюзией, созданной самим Геном? Я ведь… Была не собой. Всё это время… — чувства накрывают новой волной. Нет. Даже не волной. Это было цунами, что обрушилось на девушку совершенно неожиданно и негаданно. Будто всё что было до этого — лишь разогрев. Будто то были и не чувства вовсе. Будто Арья перешла из лёгкого режима игры в сложный. И это убивало её изнутри. — Арья, пожалуйста! — кричит на неё Стенли, с силой встряхнув. — Успокойся! У тебя могут начать онемевать конечности, и… — Уже. — усмехается она. Стенли смотрит как губы девушки растягиваются в улыбке, а после раздаётся смех. Нервный. Истерический. — Чёрт… Стен, я не чувствую своих рук! «Плохо…» — раздаётся в мыслях мужчины, и тот решает, что раз уж нет успокоительного, то сойдёт алкоголь. Он хотя бы согреет изнутри. — Пей. — протягивает ей свою кружку, которая была наполовину заполненная бурбоном. — Залпом. Прогреешься. — Я… — мотает головой, а после решает что хуже не будет точно, а потому тянет руку к кружке. Пальцы слабо обхватывают стекло, и Стенли цокает от досады. Обхватывает её пальцы своей рукой и помогает выпить. — Ой… — нервно отпрянула. — Как жжёт изнутри… — Так и должно быть. — убирает кружку от лица девушки, и ставит её на стол. — Может не будешь продолжать? — с лёгким сомнением произносит он. Ему не хотелось чтобы у девушки сейчас защемило какой-либо нерв. Лучше пусть она остановится, а завтра, в более лучшем состоянии они начнут заново. Только есть одно «но». Завтра она не заговорит об этом. Ей нужно либо всё рассказать сегодня, либо она собьётся с мысли, и всё встанет на прежнее место. — Нет… Я должна сейчас решить для себя это. — Тогда давай ты не будешь сидеть. — встаёт, утягивая девушку за собой. Помогает встать, поддерживает, и начинает ходить с ней по комнате. У Арьи трясутся ноги, и она бы упала, да Стенли не позволял. — Всё это время я думала, что Ген принимает меня такой, какая я есть. — зубы стучат друг об друга, из-за чего она с силой их сжимает, лишь бы они перестали. — Что ему неважно какая я… Но… Я же сильно изменилась. Очень сильно. Но хотела ли я этого? — качает головой, и из глаз начинают вытекать горькие слёзы. — Никогда не хотела, Стен! Я просто позволяла управлять собой… Позволяла изменить себя… Неосознанно. Я даже не понимала что со мной это делают! — сильно пошатывает, когда Стенли решает попробовать её отпустить. — Как дурочка поверила лишь тому, во что хотела верить! — ловит её, когда она начинает заваливаться. — «Арья, нельзя же так с людьми», «ты опять обидела его? Будь помягче», «хватит, ты достаточно уже натворила. Пойдём лучше в кафе посидим? Расслабишься…», «Ари, ты можешь быть тактичнее? Только я ведь могу принимать тебя такой, а другие? Тебе не нужны друзья?». — начала она перечислять рандомные фразы друга. — Я ведь не запретила ему менять себя… И он решил что можно. А я просто не знала что меняюсь… Я… Не считала себя не такой. Мне нравилось быть той, кем я была. Она поднимает глаза к Стенли. В глазах стояла самая настоящая безысходность. — Арья… — начинает он. — Стой! — кричит она, и отталкивает его. — Ничего не говори! Я… Я должна сначала закончить! — злобно топает ногой, и шатающейся походкой идёт к дивану. — Почему?.. Почему всем нужно было чтобы я поменялась?.. Почему нельзя было принять меня такой?.. Зачем менять… В выгодную для себя сторону?.. Неужели я не устраивала его такой, какой была?.. — падает на диван. — Я была бы для него не такой нужной, оставшись той, кем была? Ну да! — ударяет по дивану рукой, и вскакивает. Стенли делает шаг навстречу, но останавливается, когда Стоун показательно отступает левее. — Зачем ему нужна была бессердечная тварь?! — разворачивается к стене, и с силой бьёт по ней кулаком. — Нахуя тогда вообще было начинать общаться со мной?! — бьёт ещё раз. — Зачем привязывать к себе?! Зачем менять?! Кулак опять соприкасается со стеной, и в следующую секунду она оказывается прижатой к мужской груди. Арья останавливает занесённую руку, когда чувствует как её обнимают. Нежно. Отчаянно. Предостерегающе. Успокаивающе. Она только сейчас начинает ощущать как болят костяшки и ладонь левой руки. Горячие слёзы ещё сильнее хлынули из потемневших коралловых глаз, и она подносит ладони к лицу, начиная утирать щёки. Ноги подкашиваются, и она скатывается по груди мужчины ниже, опадая прямо на пол. Стенли позволяет девушке осесть. Он прижимает её к себе, с силой вцепившись в плечи возлюбленной. Она плачет громко, неистово, и так, будто никогда больше не заплачет. Создаётся ощущение, что после этого дня она больше попросту не сможет плакать. Слёзы закончатся. — Я… Не хочу… Оставаться лишь той, кем сделал меня Ген. Я хочу быть той, кем была раньше… До него. Я хочу просто быть собой, и оставаться при этом любимой… Нужной… Не хочу больше лицемерить… — Так стань собой. И Арья кричит, вкладывая в этот крик всю накопившуюся боль и обиду.***
Девушка стояла на крыше пятиэтажного здания, смотря прямо. Взгляд цеплялся за огни города, машины, дома, вывески магазинов, людей, животных… Она ловила глазами не что-то одно. Она захватывала всё. Подходит к перилам, и отчаянно хватается за них. С силой сжимает, и чувствует неприятную боль. Морщится, отпускает, и отходит. Оглядывается в поиске выступа, замечает, и надвигается к нему. Перелазит через заборчик, и садится на холодный гладкий камень. Болтает ногами, напевает себе под нос какую-то английскую песню, и смотрит вниз. Внизу начали собираться люди, тыкать в неё пальцем, и куда-то звонить. Она на всё это лишь хмыкает, не понимая отчего вдруг все всполошились. В конце-концов, не самоубийство ведь она совершает. Взгляд цепляется за знакомую чёрную макушку с чёлкой. Парень подходит к женщине что начала звонить в полицию, кладёт ей руку на плечо, и что-то говорит, по доброму улыбаясь. Арья может только догадываться, но примерно представляет что это было чем-то по типу: «не беспокойтесь, она так часто делает. Я её друг, и она не собирается кончать с жизнью». Она ждёт примерно семь минут, и вот слышит открывшуюся дверь позади. Парень торопливо идёт в её сторону, и когда подходит достаточно близко, произносит: — Арья, ты опять людей пугаешь? — Ну это же так смешно. — поворачиваясь к нему, произносит она, и хихикает под конец. — Ари, это совсем не смешно. — уже привычно для девушки ругает он её. — Зачем ты это делаешь? Так нравится наблюдать за людьми, что беспокоятся за незнакомого человека? — Да. — пожимает плечами. — Это забавно. — А если когда-нибудь кто-то будет также сидеть тут, но уже с реальными намерениями сброситься? — пытается надавить на совесть Арьи. — Ну, во-первых, — она встаёт, потягиваясь. — Тогда они выберут здание повыше! Во-вторых, зачем суицидников останавливают? Они же решились умереть, так нахуй вообще вмешиваться? — показывает чтобы Ген отошёл от перил, дабы самой перелезть. — Это было их решение. Может они конечно и не обдумали его как следует, но зато! — перепрыгивает через заборчик, оказываясь вплотную к парню. — Зато решились на это. — чмокает Асагири в щеку, и обходит. — Я не считаю их слабыми или какими-то не такими. — И как ты закончишь университет? — устало спрашивает Ген. — Так это… — неопределённо взмахнула рукой. — Я же теоретик! — Это не оправдывает такого бессердечного отношения к страдающим людям, Арья. — глухо произносит Ген, поворачиваясь к ней, и вперив взгляд в спину девушки, облачённую в чёрную кофту. — Таким нужно помогать. У них ведь проблемы. — Некоторые просто хотят уйти из жизни до старости, дорогуша. — поворачивается к нему, ярко улыбаясь. — Кто-то и вправду делает это для того, чтобы им помогли и обратили внимание, но… — продолжает свой путь к двери. — Далеко не все нуждаются в помощи. — Арья. — укоряющим тоном произносит Асагири, направляясь за Стоун. — Ген. — передразнила его девушка. — Давай так! — резко останавливается, поворачиваясь к нему. — Каждый останется при своём мнение, но если вдруг, ну, чисто теоретически… — заглядывает в чёрные глаза друга. — Я захочу вскрыть себе вены, ты не будешь мне «помогать». — улыбнулась, наклонив голову к плечу. — Так как если я останусь после этого живой, то это буду уже не я. — разворачивается и уходит. — Арья, ты хочешь?.. — шокировано произносит Ген, протягивая руку к девушке, и хватая за плечо. — Ген, теоретически!Через четыре месяца
Арья и Ген закончили университет пару дней назад, и сейчас парень шёл к девушке, дабы занести вещи, что она оставила у него. Она часто так забывала что-то, а он приносил. Ещё в общежитии было так. Он мог прийти в любой момент. Арья никогда не запрещала, и даже отдала ему копию ключей как только они вернулись в Токио. Открыл дверь, закрыл за собой, и привычно разулся, откладывая обувь вбок. Ставит пакет с вещами на полку и проходит внутрь. В зале Арьи нет, на кухне тоже, в комнате с компьютером — аналогично. — Арья! — кричит он, думая что вошёл не вовремя. — Я тут! — показывается она из своей спальни с бутылкой вина. — Ты… Чего пришёл? — шатающейся походкой подходит к Гену. — По какому поводу пьёшь? — хмурится он, забирая у девушки бутылку. Принюхивается и идёт на кухню, выливая содержимое в раковину. — Ген! — возмущается она, и плетётся за ним. — Тебе хватит. — отрезает он, открывая шкафчик в котором стоит мусорное ведро. — Зачем пила? — поворачивается к ней. — Да я так. — неопределённо взмахнула рукой, хихикая. — Но это последний раз, честное слово! — Ой, да будешь ты ещё пить. — закатывает глаза Асагири, и подходит ближе. — Пошли. Спать ляжешь. — Не хочу! — испуганно произносит она. — Арья, хватит балова-… — резко замолкает, и начинает осматривать девушку. Дезориентация, влажная от пота кожа, учащённое сердцебиение, повышенная температура тела, зрачки не реагируют на свет, спутанная речь… Он срывается с места. По пути пару раз поближе знакомится с косяками, но не обращает внимания на это. Заходит в спальню, быстро осматривая. Три пачки из-под мощного обезболивающего, которые были прописаны ей после травмы ноги. — Арья! — взревел он, быстро доставая телефон. Послышался грохот. Он сорвался с места, по пути набирая номер службы спасения. — Я в порядке! — кричит она ему, вставая с пола. — Кому звонишь? — В скорую. — отвечает он ей, и когда трубку берут, быстро называет адрес и причину звонка. — Ты, — Арья с шоком смотрит на него, и отступает на шаг. — Сделал что?! Ты же обещал мне! Обещал! — Арья, успокойся. — примирительно выставляет ладошки перед собой. — Почему ты решила… Покончить с собой?.. — Да меня это всё заебало! — кричит она. — Я меняюсь, Ген! — тычет в него пальцем. — Из-за тебя! Зачем ты меня меняешь?! — с размаху даёт ему пощёчину, но Асагири даже не возмущается. Когда у человека передозировка — бывает и не такое. — Почему я начинаю сопереживать людям?! Мне безразлично на них! Я не хочу чувствовать то, что чувствуют они! Я не хочу их понимать! — вцепилась в плечи друга. — Я не эмпатична! Мне не нравится быть такой! — Давай, выскажи мне всё. — спокойно произносит Ген, начиная поглаживать предплечья подруги. — Что?! — не успокаивается от его манипуляций. — То, что ты ебаный эгоист, который даже умереть мне спокойно не даёт?! Что ты хочешь услышать?! То, что я раз в неделю стабильно задумываюсь о том, что со мной стало?! Где прежняя я?! А потом просто принимаю это за взросление, а на самом деле это всё ты?! — Я ничего такого не делаю, Ари. — обеспокоенно произносит он, кидая взгляды на дверь в коридоре. Через пару минут должны быть тут. Отделение скорой помощи не так уж и далеко. — Не придумывай. — Я придумываю?! — она отпускает его, и отходит на пару шагов назад. — Да чёрт с тобой! Можешь не признаваться в том, что ты просто хочешь изменить меня! Но поверь мне, — берёт в руки стакан, что стоял на столике у дивана. — Я буду думать так и дальше! — кидает в него стеклянную вещицу в руках, но Ген пригибается, закрыв голову руками. Позади послышался звук разбившегося стекла. — И это будет не первая моя попытка! Больше ты меня так эгоистично не остановишь! Не заставишь жить дальше! Асагири не знает что делать. С каждой секундой Арье всё хуже и хуже, а он ничего не может с этим поделать. Послышался спасительный звон, и Ген сорвался к домофону, открывая дверь.А дальше пустота.
Следующее что видит Стоун, это белый потолок. Она рассеяно осматривается, пытаясь понять что с ней. Нажимает на кнопку для вызова медсестры, и ждёт. Заходит она через пару десятков секунд с подносом в руках. — Здравствуйте, а что я тут делаю? Как я оказалась в больнице? — спрашивает она, морщась от головной боли. — Стоун-сан, вас привезли сюда с пере-… — Я сам расскажу. — раздаётся голос в дверях, прерывая работницу больницы. Та рассеяно смотрит на вошедшего Гена, но согласно кивает и отходит, совершая манипуляции с капельницей. — Ген! — радостно произносит Арья, но тут же морщится от головной боли и рвотного позыва. — Ёмаё, вообще ничего не помню… Что произошло? Бошка раскалывается… — Совсем ничего не помнишь? — уточняет Ген. — Ничегошеньки. «Так, об этом меня предупреждали…» — думает Асагири, и решается на возможно самую большую ошибку в его жизни. Ошибку, за которую в будущем, когда Арья всё вспомнит, она его возненавидит. — «Если вспомнит» — Мы с тобой решили выпить, но ты… — и начинает врать. Врать, и надеяться что такого больше не повторится.Арья просыпается в холодном поту, и понимает, что всё это время её сознание обманывало её же. Что никогда не было той ужасной попойки, а был лишь обман Гена «во благо», который она сейчас никак не может оправдать. Как бы не пыталась, она не понимает зачем и почему он это сделал. Или же всё это было просто её сном? В этом она убедится чуть позже. Когда будет готова.
Готова к тому, чтобы услышать правду от самого Гена.