"Я ведь с тобой до конца...."

      Неделя пролетела так быстро, что даже не успела заметить её. Стив до сих пор бесится из-за моего отказа работать с ним. Ходит, коситься в мою сторону. Но не разговаривает. Хотя бы это радует. Он злиться — это видно. Но на что? На правду? Я сказала лишь правду. Барнса забыли. Кому он нужен? Правильно никому.       — Кэтрин теперь ты блокируешь. — Ната начала двигаться в мою сторону, при этом выписывала мне по первое число. Мы сегодня с ней остались на ночное дежурство. И чтобы не заскучать, решили таким образом скрасить времяпровождения.       — Нат, без поддачек только. Я знаю тебя. — блокирую её удары, нанося ответные.       — Да-а. Тебя уже сложновато сделать. Он тебя тренировал?       — А ты видимо прогуливала тренировки. — она пытается сделать мне подсечку, но я её опережаю. Романофф падает на спину.       — Черт. Ты меня сделала. — Ната лежит звёздочкой на мате.       — У меня были хорошие учителя. — сажусь в угол, переводя дыхание.       — Как там обстоят дела?       — Сносно. — смотрю на ночной город. С Барнсом у нас есть маленькие подвижки. Вернуть то что у него забрали, очень тяжело. Два ночи я почти не спала. Следила за ним. Заходя в свою комнату, Джеймс ложился на пол. И когда я это замечала, то вставляла ему по-первое число. Были перепалки, но я отстаивала своё слово. Ему это не нравилось. Прям до жути. До скрежета пластин и зубов. Порой он бывало не спал во все. Лежал молчком. Но а если становилось невыносимо скучно — ходил по квартире. Сквозь сон улавливала его движения и в своей комнате. Сон у меня чуткий. Но я не подавала виду, что знаю о его присутствии.       — Со Стивом не говорила? — Тата продолжала лежать. Лишь поглядывала на меня.       — Нет.       — Ты была резка сним. Он любит тебя. Боится потерять.       — Романофф, не лечи меня, пожалуйста.       — Я не лечу. Я говорю как есть.       — Знаешь, за человека говорят его поступки о многом. Стив себя показал. Он лишь боится остаться один. — смотрю на свои руки и вспоминаю слова Старка. — Тогда когда мы с тобой были в Швейцарии, после того, как я тебя отправила вместе с девочкой, на помощь мне пришёл лишь Тони. Можно сказать абсолютно чужой мне человек. А Стив хотел отправить Брока.       Наташа села и смотрела, так же как и я за окно.       — «Я здесь, а она там. Что Я могу сделать?» Вот и всё. Тони был в не себя от злости. А вот Джеймс не раздумывая бросился тогда. Знал, что его ждёт. Знал. И всё равно это сделал. А теперь ответь мне Нат, ты до сих пор уверена, что Роджерс любит, а не привязан?       Наташа лишь тяжело вздохнула. Всё шло как есть. Но что-то мне не давало покоя. Внутри словно все внутренности решили сплавиться. А «солнышко» так жгло, что дышать становилось труднее.       — Кэтрин? Что с тобой? — она подползла ближе, смотря с какой-то тревогой в глазах.       — Не знаю. Предчувствие какое-то не хорошее. Спала эту ночь плохо. Сон тревожный был.       — Ты устала от всего этого дерьма. Я забыла, когда ты последний раз веселилась, улыбалась. Ходишь словно тень. Так нельзя.       — Месяц, Нат. Месяц. И всё. — смотрю на неё.       — Фьюри так сказал? Он с ума сошел. Это нереально.       — Это я. — чувствую, что снова нахлынула новой волной тревога. — Сама себе поставила эти рамки. Ты права — я устала. Больше не могу.       — А как же…       — На это… у меня есть план. Но я боюсь… — как только начинаю думать о Джеймсе, сердце сжимается до невыносимой боли. Всё же моё состояние связано с ним. Только что? — Сколько времени?       Наташа смотрит куда-то мне за спину. Там на стене висит большой циферблат.       — Почти два. — она встаёт и подаёт мне руку. Как только оказываюсь на ногах, то чувствую слабость. Мне нужно домой. Срочно. — Может всё же поговоришь с Роджерсом?! Расставите все точки над «i».       — Наташ, я понимаю, что он твой друг тоже, но он дал мне чётко понять, что если станет выбор между спасением мира или меня, то он выбирит мир. В отличие от…       — Я поняла. Можешь не продолжать. Я сама всё вижу. — она прошла к сумке, достовая бутылку воды. — Ещё часов шесть до конца, а я уже со скуки мру. Может на ноутбуке чё посмотрим?       — Я пас. — тревога усиливается. Достаю телефон и набираю Барнса. Спит он чутко. К тому же договорились с ним что, если что-то произойдет, быть на связи. Пропущенных нет. Не нравится мне это. Начинаю набирать номер. Я позаботилась об этом и прикупила ему телефон. Научила пользоваться. Получилось не с первого раза, но получилось. Я хороший учитель, а он хороший ученик.       — Мне не нравится твоё состояние. Тебя всю трясет. Ты замёрзла что ли? Заболела? — она трогает мой лоб и морщится. — Холодная вся. А ну рассказывай давай, в чём дело. Что ты в телефоне зависла?       Ничего не говоря, набираю заученные цифры. Гудки. «Абонент не отвечает». Поджимаю губы, набираю снова. И снова тоже слова.       — Говори.       — Я беспокоюсь. Брок сказал, что ему что-то кололи. Он сам не знает что именно. Разнёс всех. Ты сама знаешь, что Рамлоу человек не подневольный, что говорят, то и делает.       — Поэтому он доверил тебе смотреть за… — она оглядывается по сторонам, боясь, что могут услышать или специально, подслушать. Правильно мыслит.       — Верно. Но уже вторую ночь спит он беспокойно. И я вместе с ним. Как будто у него отходняк что ли. Такие вот симптомы. Дважды перестилала постель. Я боюсь.       — В таком состоянии он может быть опасным для тебя.       — Этого я вот именно не боюсь, вот то, что с ним не дай бог что-то случится…       — У тебя руки трясутся…       — Я домой. Прости. — выбегаю в чём есть: майка-алкоголичка и шорты, на ногах кроссы. Все вещи остались в тренажерном зале. В руках только телефон. Ловлю машину, быстро сажусь.       До дома добираюсь как в тумане. Запасной ключ на всякий случай держу на лестничной площадке в горшке из-под бегонии. Открываю дверь и погружаюсь в мрак. Ни единого звука. Абсолютная тишина, которая давит на мозг. По дороге скидываю обувь и первым делом несусь в комнату Джеймса. Открываю дверь и прихожу в тихий ужас. Прикроватная лампа валяется на полу, пастель не понять на что похожа — фарш из ткани и синтепона. Сам лежит на полу, свернувшись в калачик.       — Господи… — стоило до него дотронуться, как он начал биться в конвульсиях. Он весь горел. Вызывать скорую не вариант. Пытаюсь развернуть его к себе лицом, но он тяжёлый зараза. Паника начала накрывать с головой. Я не смогу без него. — Чёрт…       На ватных ногах выхожу в коридор и открываю дверь в ванную, включаю свет. Нужно сбить жар. Оставив двери открытыми, возвращаюсь назад к Барнсу. Его трясет. Слёзы сами льются от одного такого вида.       — Уроды. Что они с тобой делали? — трясущимися руками берусь за его плечи и тяну на себя. К нему даже прикасаться не возможно — на столько был горяч. Поднять его Я не смогу, придется тащить. Реву на взрыв, но тащу в душ. Он кряхтит, пытается высвободиться, но был слаб, даже руку поднять не мог.       — Ещё немного. Потерпи. — преодолев порог ванной, тащу в душевую кабину. — Чёртовый бортик. Щас родной.       Беру его под руки и приподнимаю. Спину точно сорву, но я должна залезть вместе с ним в кабину.       — Прости родной. — и мы просто падаем во внутрь. Рукой нашариваю кран и врубаю холодную воду. Притягиваю Барнса к себе ближе и кладу его голову удобнее, чтобы не где ничего не затекло. Ледяная вода обрушилась на нас сверху. — Сейчас всё пройдёт. Всё пройдёт. — держу его за руку. Роняю слезы прямо на него. Что могло произойти с ним, если бы не примчалась? Если бы не успела? Закрываю глаза и прижимаюсь к нему ближе.

***

      Pov: Стив       С Кэтрин я решил поговорить сегодня, после утреннего совещания. Я знаю, что они с Наташей были сегодня на дежурстве. Но зайдя в зал, вижу только рыжую макушку.       — Доброе утро. — прохожу на своё место. Сейчас нас только двое. Фьюри как всегда приходит позже обычного. Вся эта утренняя пути видимо только для вида. Я заметил, как тщательно сканирует бумаги, которые ему передает Кэтрин. На наши внимание даже не уделяет.       — Привет. — Наташа улыбается, отпивает из стаканчика кофе, поглядывая на экран телефона.       — Куда колючку дела?       — Её нет. — напряжение так и витало в воздухе.       — В смысле — нет? Она же с тобой была вчера. — я вообще не понимаю, что происходит в этих стенах. Я перестал узнавать девушку, которую до безумия люблю. Она стала холодной. И постоянно тыкает носом. Словно это я виноват в смерти друга. Этот взгляд — полный безумия, гнева. Почему меня винит, этого я не понимаю.       — Ей срочно нужно было уехать. В подробности не вдавалась. Извени. — Романофф постукивает по столу, смотря на телефон. Она чего-то ждёт? Или кого-то? Видимо нервы сдали, она кому-то звонит. И по девушке видно, что она на нервах.       — Твою мать… Возьми трубку…       — Кому ты…       — А кому я могу звонить в такую рань? Вроде бы не глупый. — и эта язвит.       — Ты на меня за что шипишь?       — Вы меня достали. Оба. Понимаешь это? Ты твердишь, что любишь её. Готов на всё ради неё. Только вот видимо твои слова в разрез идут вместе с твоими действиями. Уловил суть?       Я сейчас реально не понял, что она сейчас только что сказала.       — Ты не понял? Ладно. — она откладывает телефон в сторону и садиться более удобнее. — Ты говоришь любишь её?!       — Да…       — Я тебя не спрашивала Стив… Я говорю. Говоришь, что любишь, но на самом деле что-то это не видно. Твои поступки говорят, что она столько по стольку нужна.       — Не говори чушь. Понятно? — меня начинает злить вся эта ситуация. Сначала Старк, теперь Романофф.       — Что опять не поделили? — Фьюри проходит и садиться за стол. — Кэтрин вернулась? — На его слова Наташа отрицательно качает головой.       — Я звоню — она не берёт. Может я съезжу к ней? Мало ли что могло случиться. — Директор о чём то задумался. Но не ответил. Вся эта обстановка меня напрягает. Словно они оба знаю, то что я не знаю.       — Как дела обстоят с конфликтом между Пакистаном и Ираком? Что говорит Брок? Капитан?       — Ничего особенного. Пока ведутся переговоры. Неизвестно сколько это займет. Но будем пытаться сократить сроки.       — Хорошо. Романофф, как прошло дежурство?       — Без происшествий. Всё хорошо. — она нервничала. Телефон издал звук о приходе оповещения. То как она посмотрела на экран, стало понятно, что ничего хорошего там не было. Наташа ещё раз посмотрела на гаджет, затем бегло прошлась по нам. Паника читалась на её лице, но она единого слова не проронила.       — Наташа, будь добра поезжай к ней. Она отчёт готовила по одной операции. Мне он нужен. — Фьюри почему то делает акцент на слове «отчёт». Наташа сначала хмурится, затем улыбается.       — Конечно. Тогда не буду терять и минуты. Я скоро. — девушка поднимается с места и выходит из зала. Смотрю на директора. Какого черта происходит?       — Чего такой хмурый? Вижу, что ты хочешь спросить о чём-то? — мужчина складывается руки на стол и внимательно смотрит на меня.       — Есть такое. Что происходит? Чего я не знаю?

***

      Просыпаюсь от того что мне очень холодно и мокро. С горем пополам разлепляю глаза. От истерики они опухли. Мы до сих пор находимся в душе. Вода льется до безумия ледяная. Пытаюсь поднять руку, чтобы выключить её, но тело не слушается. Ватное. Джеймс также лежал на мне. Пытаюсь до тронуться до него. Прикасаясь к его шеи, боюсь худшего. Он ледяной. Но всё же нащупываю спасительную венку, которая пульсирует. У меня аж от сердца отлегло. Утыкаюсь в его мокрые волосы. Живой. Успела.       — Джеймс… — пытаюсь разбудить мужчину, но слабо выходит. Грудь равномерно вздымается. — Джеймс, проснись…       Пытаюсь приподнять его, но из-за того что я просидела в таком положении всю ночь, естественно ног я не чую. Снова толкаю его. Результат нулевой. Приходится прибегнуть к рискованным действиям. Онемевшим пальцем провожу по его пухлым губам. Саму от этого знатно потряхивает. Даже когда была в одной постели со Стивом не испытывала такое, как от Джеймса. Реакция на этих мужчин разная. Снова касаюсь их. Он хмурится. Есть отклик. Но то что я делаю дальше, для меня является самоубийством, потому что его реакция непредсказуема. Наклоняюсь и целую его в эти до дури дурманящие губы. Сначала просто касаюсь, затем провожу языком по нижней губе. Его губы приоткрываются, и видимо на подсознательных инстинктах, отвечает мне. Такие родные, такие горячие. По всему телу проносится табун мурашек. Становится жарко. Осознание происходящего резко ударяет по вискам, когда Барнс становится напоростым. Пытаюсь отстраниться, но его правая рука ныряет в мои волосы и давит на затылок, не давая даже приподнять голову.       Он целует страстно, развязно, пошло, с языком. Как ту в ночь в номере, как в нашу первую встречу. Воздух заканчивается. Я привела его в чувства. Нужно заканчивать с этим. Ни чем хорошим это не закончится. У нас с ним всегда так.       — Джеймс… — шепчу ему прямо в губы, пытаюсь рассмотреть сквозь опущенные ресницы. Его лицо расслабленное. Так же, как и я, изучает меня. Взгляд затуманенный. — Как ты?       — Нормально. — его голос слегка хриплый. Эта гора мышц не торопится подниматься с меня, а просто пялиться на меня. Всё же удается поднять голову, мокрые волосы, как сосульки, болтаются перед его лицом. Джеймс переводит взгляд с меня в сторону. То как он хмурится, забавно наблюдать. Глаза бегают по ванной комнате, затем останавливаются на моем лице.       — Я вроде был в комнате. Как… — затем всматривается в мои глаза, где ясно наблюдается мой испуг и страх. Пытаюсь отвести взгляд, но Джеймс повторяет следом за мной, не отрывая от меня пытливых глаз. Да, свои «убийственным» взглядом исподлобья, которым мог разговорить любого неразговорчивого бедалагу. — Что Я натворил?       — У… Тебя… — пытаюсь собрать, но голос дрожит от воспоминаний этой ночи. — У тебя был приступ.       — Прости. Я сам не знаю, что происходит. Не могу контролировать это. Но… — он всё так же продолжает выпытывать. — Ты… Как?       — Он был очень сильным. Дело дошло до конвульсий. Ты, можно сказать, огнем горел. Всё что пришло в голову, так это утащить тебя под холодный душ. Почему ты мне не позвонил, когда стало плохо?       Барнс резко садится, слегка морщась. Видно не только у меня всё затекло. Смотрит по сторонам. На себя. На меня. Да, мы оба мокрые, хоть выжимай.       — Ты со мной провела всё ночь? Под… — он приподнимает голову к верху и смотрит на лейку, из которой до сих пор капают капли воды. — С ума сошла? Нужно срочно переодеться.       — Боюсь, если я встану, то растелюсь, как не опытная балерина. — улыбаюсь ему, при этом пытаюсь выпрямить затекшие ноги. Как только это происходит, то противные мурашки покалывают все мышцы ног. — Ай-яй…       — Прости ещё раз. — встаёт как ни в чем не бывало и подхватывает меня, словно я пушинка. Шлёпает мокрыми ногами по полу на выход. Но сразу же заносит ко мне в комнату. Видимо тот бедлам парень всё же увидел.       — Раздевайся. Нужно снять мокрую одежду. — он садит на кровать и зависает надо мной. Я смотрю на него удивлённо. — Что такое?       — Ничего. Мне же нужно переодеться. — Джеймс хмурится на мой ответ. — И тебе бы не помешало переодеться.       Оба смотрим друг друга в глаза. Чувствую, как щеки начинают гореть, от одного его взгляда. И сам он весь как на иголках: кадык нервно дёргается, без конца сглатывает, зрачки расширены. И только сейчас до меня доходит, что происходит. Действие того препарата кончилось. Сейчас Барнс ещё не понимает, что может со мной сделать. Скоро его «голод» накроет его с головой. И лучше если меня не будет в этот момент дома. Проходили. Нервно сглатываю, когда взгляд сам опускается на его пах. Резко поднимаю его обратно.       — Можно ещё? — не понимаю о чём он. Вопросительно изгибаю бровь, а он уже касается моих губ своими. Поцелуй получается изучающий. Но затем у кого-то срывает тормоза. Джеймс наваливается на меня сверху. Снова целует жарко. Руки уже во всю были под мокрой майкой. Тело горит, и от металла бионики, кожу начинает покалывать. Парень прижимается ещё ближе, вдавливая меня в матрас. Внутри от всего происходящего, наступила настоящая весна. Только с ним. Не со Стивом. С ним.       В наше единения врывается настойчивый звонок моего мобильного. Понимаю, кто может звонить. Моя рыжая.       Джеймс упирается лбом мне в шею, тяжело дыша. Чувствую, как «живой» рукой сжимает бок и издаёт что-то на подобие рыка. Его «ствол» упирается в моё бедро. От того что Джеймс издаёт такие звуки, дело совсем хреновое.       — Всё хорошо… — глажу его по спине. — Всё хорошо…       Телефон снова издаёт звук.       — Мне нужно ответить. — он скатывается с меня и ложится рядом, обнимая. — Я сейчас приду.       Оставляю его лежать одного на своей кровати, в своей комнате. Свой телефон нахожу на столешнице. Как и знала. «НАТУС». Пишу ей сообщение о произошедшем, и что меня не будет сегодня. Откладываю его обратно, где взяла. Щеки горят. Даже пальцы покалывает не только на руках, но и на ногах.       Захожу за островок и включаю чайник. Воды хватит на двоих. Думаю, что теперь делать дальше.       — Чем же тебя там накачивали? — шепчу себе под нос, не замечая, что уже не одна.       — Не знаю. Извини, что испугал. — оборачиваюсь и вижу уже переодетого Барнса. Волосы зачесаны назад. Взгляд потухший.       — Я не тебя испугалась, а за тебя. — губы поджаты, весь напряжён. — Всё в порядке. Главное, что вся эта гадость выветривается из тебя. Правда не так быстро, как хотелось, но все равно. Чай?       — Тебе бы одежду сменить. Заболеешь. — уголоки губ приподнимаются. Рассматривает меня с таким интересом, но затем взгляд останавливается на губах. Резко отворачивается. Щеки покраснели от смущения?       — Ладно. Тогда пойду. Заваришь и мне тоже?! — он молча кивает, но на меня больше не смотрит.       Иду в комнату, а сама улыбаюсь увиденному. Зимний Солдат смущается. Зайдя, прикрываю двери. Чего и кого смущаться?! Быстро снимаю одежду и нижнее бельё, бросаю в одну кучу. Быстренько открываю комод и достаю свежее. Пока натягиваю трусики, чувствую спиной пристальный взгляд. Ай — Ай. Плохой мальчик. Подглядываем. Не буду его палить, пусть думает, что остался не замечаным. Одеваю бюстгальтер, поправляю грудь и иду к шкафу. Достаю тунику и велосипедки. В комнате уже воздух наэлектризованный от его возбуждения. Вздыхаю и очень быстро натягиваю одежду. Всё. Спектакль окончен. Резко оборачиваюсь: его как след простыл, только вот дверь почти закрыта. Ухмыляюсь, выхожу.       Джеймс сидит на стуле и попивает горячий чай. Свой стакан тоже вижу. Всё как я люблю: черный с мятой и мелиссой, без сахара. Себе тоже такой же налил. Так как он успокаивает. А ему сейчас ой как нужно.       — Чем займёмся сегодня? — но вместо ответа слышу снова мелодию телефона. — Минутку.       Джеймс только удивлённо приподнимает брови, но ничего не говорит. Его лицо скрывает за дымящийся чашкой чая.       — Да Нат. Что такое?        — Я к тебе еду. Фьюри отправил. Хотя я сама напрасилась. — смотрю на Барнса, тот замер. Естественно, что он всё слышит.       — Нат. Давай встретимся возле кафейни, которая не далеко от меня. Что скажешь?       — Хорошо. Буду ждать тебя там. Разговор будет очень серьезным Кэт. Очень.       — Тогда до встречи. — завершаю вызов, смотрю на парня. — Сегодня мы с тобой выходим на свежий воздух. Тебе будет полезно, а то в четырех стенах сидишь.       — Я думаю, что это плохая идея. Куратор… — он явно выглядит озадаченным. Чёрт. Он всё выполняет по приказу. — Нужно, чтобы куратор отдал приказ…       Беру его за руку и сжимаю её, смотря чётко прямо ему в глаза. Джеймс тоже смотрит.       — Джеймс, запомни лишь одно. Я не Куратор, я не одна из тех, с кем пришлось тебе столкнуться. Я хочу лишь одного для тебя… — он слушает внимательно, лишь лицо стало серьёзным. — Чтобы ты был собой. Тем кем ты на самом деле являешься. Понимаешь? Ты не убийца. Не солдат. Ты не обязан выполнять какие-либо приказы. Запомни это. Сейчас мы с тобой идём на улицу. Прогуляемся. Всё.       Джеймс сидит не двигается, словно поймал глюк. Завис. Пользуюсь его состоянием, подхожу к встроенному шкафу в прихожей, открываю и достаю кепку. Правда, вот очков нет. Возвращаюсь назад и одеваю на голову Барнса. Делаю козырёк чуть ниже. Вот и всё.       — Вуаля. Проблема решена. Всё пошли давай. — беру его за руку и тянусу за собой.       — Мне надо… — смотрит на бионику.       — Я поняла. Иди. Я жду тебя. Без тебя никуда не пойду. — Джеймс идёт к себе в комнату и через каких-то пару минут возвращается уже одетый в толстовку, кепку и перчатки. Вздыхаю. Надо с этим что-то делать.       Выходим на улицу, и Джеймс тут же напрягается. Без конца озирается по сторонам. Мне тоже надо быть начаку. Шафки ГИДРЫ могу следить. Ведь я осталась, а Брока с командой отправили. На базе я не появляюсь. Беру Джеймса за руку, чтобы он был маленько расслабленным. Он смотрит на меня, затем берет мой рюкзак и одевает себе за плече.       — Куда нам?       — Расслабься. Я с тобой. Всё в порядке. Нам на лево. — Он кивает и только крепче сжимает мою ладонь. Со стороны мы смотримся как обычная парочка. Внимание не должны привлекать, но пока мы идём, я уже половине женского пола свернула шеи. Они так пялятся на него, словно раздели и обскокали. Да уж. Пока дойдем до места, я на говно изойдусь. Я собственница похлеще его самого.